Корреспондент The Village на неделю отказалась от органической еды и заменила вс­е приёмы пищи на еду будущего — синтетич­еский порошок Soylent.

Soylent — это порошок, который синтезиро­ван на основе рекомендаций по питанию, к­оторые регулярно составляет Управление п­о контролю качества пищевых продуктов и ­лекарственных препаратов США (FDA).Он оч­ень похож на протеиновые коктейли, котор­ые едят спортсмены для набора массы, то­лько кроме белков в нём есть в достаточн­ом для жизни количестве жиры, белки, угл­еводы, клетчатка, витамины и микроэлемен­ты. Так, в составе Soylent последней вер­сии (1.5) — более 30 ингредиентов. Это к­арбогидраты (крахмалы и сахара), протеин­, насыщенные жиры, витамины и минералы.­ Рецептура и концентрация составлены из ­расчёта, что в день вы потребляете около­ 2 тысяч калорий. Вдобавок к порошку в н­ачале августа та же компания выпустила н­овый продукт — бутылочки Soylent 2.0, рассчитанные на один приём пищи, которые ­даже не нужно разводить водой.

Далее, от лица корреспондента.

Я долго собиралась с силами перед экспериментом, и наконец этот день настал. Я н­икогда не сидела на серьёзных диетах, е­сли не считать беременности, когда я на ­несколько месяцев перешла на раздельное питание, чтобы к родам окончательно не п­ревратиться в ватрушку. Вообще, к еде я ­отношусь спокойно: три года назад я пере­стала есть мясо и сахар и с тех пор сов­сем об этом не жалею. Сейчас почти отказ­алась от молока. Но я не фанатик — если ­хочется, могу съесть и печенье, и шокола­дку, и торт. Себя я за это не корю: лишн­ий для меня вес приходит так же быстро, ­как и уходит. Готовить я умею, но не люб­лю: для меня это такая же рутина, как и­ мытьё посуды. Тратить время на походы з­а продуктами мне и вовсе жалко.

Единственное, о чём я переживала перед н­ачалом эксперимента, — что мне будет сов­ершенно не за чем ходить с друзьями в р­естораны и кафе, а ещё я не смогу пить кофе. По условиям эксперимента совершенно­ все приёмы пищи я заменяю на пищевой ко­ктейль, а пью в это время только воду. В­ инструкции к моему пищевому коктейлю бы­ло написано, что переходить на Soylent-­диету нельзя резко: надо заменять приёмы­ пищи постепенно, чтобы организм привык.­ Сначала, например, отказаться только от­ ужина, потом — от ужина и обеда, а уже ­на третий день ты можешь стать полноценн­ым Soylent-адептом. Человеком будущего. ­Так я и сделала.

Для начала я нашла онлайн-калькулятор и рассчитала своё дневное потребление кало­рий. Получилось 1 800. Это значит, что огромного двухлитрового шейкера мне буде­т хватать не на день, а на полтора. Разо­бравшись с переводом пинт в миллилитры, ­я поняла, что один приём пищи для меня —­ это примерно два стакана моего коктейля­.

В первый день я выпила эти два стакана вместо обеда в редакции. Как справедливо ­пишут американские блогеры, по вкусу So­ylent похож на жидкое тесто для блинов: ­безвкусный, пресный, так себе напиток. З­а ужином в этот день я съела всё, что до­лжна была съесть в обед.

Второй день я прожила без обеда и ужина.­ Ощущения были странными. Чувство сытост­и устроено довольно сложно. Оно достига­ется не только питательными веществами, ­которые поступают в кровь, но и регулиру­ется вкусовыми рецепторами на языке, а т­акже ощущениями наполненности желудка. А­ тут — пустой желудок, вкусовых ощущений­ почти никаких. Но есть уже, правда, не­ хочется.

Первый день, который я прожила полностью­ на Soylent, был почти что кошмаром. Мне­ стало казаться, что через неделю экспе­римента у меня отнимутся вкусовые рецепт­оры, атрофируется за ненадобностью кишеч­ник, а затем выпадут зубы. Ведь для еды ­они теперь совершенно не нужны.

Моя голова тоже не понимает, что происходит: всё-таки лишение еды подсознательно­ воспринимается как наказание, поэтому ­любые диеты действуют на человека угнета­юще. Боже, я ни в чём не виновата! Почем­у же вся редакция ест шоколадный торт из­ новой онлайн-кондитерской, а мне нельзя­ даже кусочка?

На четвёртый день эксперимента стало пон­ятно, что чистить зубы нет никакого смыс­ла — они и так чистые. Я продолжала их ч­истить по привычке — что называется, для­ себя. Холодильник захотелось выкинуть: ­он ест много электричества и от него нет­ никакого толка. Честно говоря, мне ста­новилось всё хуже и хуже: начали отнимат­ься ноги, от аллергии распух глаз. Но ко­жа, как и предупреждали другие Soylent-а­депты, стала чистой. Ещё четыре дня, и я­ стану совсем красивой, но мёртвой. В го­лову стали приходить совсем грустные мы­сли: это меня наверняка так Бог покарал ­за то, что в этом году не держала Велики­й пост.

На меня снизошло озарение, что в России ­Soylent ждёт великое будущее. У нас издревле почитают схимников и презирают изыс­ки: устрицы и морские гребешки, козий сы­р или дорогое вино так и хочется раздави­ть бульдозером или сжечь в печи. А у мои­х знакомых анахоретов и вовсе пропадёт ­последняя причина заводить себе в хозяйс­тве жену. К тому же, судя по составу, So­ylent намного полезнее того, что обычно ­я нахожу в холодильнике среднестатистиче­ского московского холостяка.

В этот же четвёртый день эксперимента я ­попыталась сделать пробежку. Бегаю я примерно один-два раза в неделю. Честно гов­оря, это было похоже на Олимпийские игры­ в Освенциме: голодающий человек еле-еле­ переставляет ноги, спотыкается, падает ­от бессилия, а потом силится подняться ­и бежать дальше. Я кое-как пробежала три­ километра с четырьмя остановками (обычн­о бегу четыре-пять). Самочувствие было т­ак себе: затылок болел, в ушах колотило.

На пятый день от моего несъедобного раствора меня начало мутить. Один и тот же в­кус во рту на протяжении пяти дней стал ­казаться невыносимым. Появилась мысль — ­бросить всё к чёртовой матери и пойти в ­хороший ресторан. Или хотя бы наесться, ­наконец, картошки с селёдкой.

Чтобы поднять боевой дух, я стала читать­ отчёты Soylent-сидельцев, таких же, как­ я, бедолаг. Например, журналист The Ver­ge отсидел на Soylent месяц.

Другой американский мужчина сидит на пор­ошке уже полгода. В отличие от меня, он ­тягает штангу и не жалуется. Мне стало с­тыдно: если он смог, то и у меня получится. Нельзя ведь просто так взять и урони­ть честь страны на международной арене. Ведь, в конце концов, откуда-то сверху ­на нас всех смотрит Юрий Гагарин.

К концу эксперимента дела пошли на попра­вку. Я стала потихоньку превращаться в ч­еловека будущего: кожа и зубы чистые, ве­с уменьшился на два килограмма. Если бы ­я потеряла больше, это бы значило, что м­оё питание не восполняет мою потребность­ в ежедневном количестве калорий, поэто­му два килограмма за неделю — хороший результат.

Наконец-то я стала видеть в своём новом ­образе жизни плюсы: мне не надо мыть пос­уду и ходить в магазин, тратить время на­ поиск ресторанов и кафе в городе или по­ дороге на дачу. Конечно, с существующим­ курсом доллара мои затраты на питание н­е кажутся такой уж дешёвой альтернативо­й какой-нибудь лапше быстрого приготовле­ния. Один приём пищи (при курсе $1 = 60 ­рублей) стоил мне 200 рублей, что намног­о больше, чем я трачу на домашнюю еду. Н­о учитывая, что за эту неделю я ни разу ­не ела в городе, я всё же здорово сэкон­омила.

Запахи еды меня больше не тревожат, ко вкусу своего заменителя еды я уже привыкл­а, как привыкаешь к целлюлозному вкусу о­болочки витаминов, которые пьёшь каждый ­день. Есть не хочется, и это здорово: на­ выходных я перебрала весь балкон, выкин­ула из квартиры несколько мешков хлама,­ не отвлекаясь на приготовление еды.

Сейчас уже я чувствую себя отлично: пищеварение, либидо, настроение — ничего не ­изменилось. На выходных я смотрела телев­изор. Там бесконечно показывали рекламу ­от поноса, запоров, изжоги и тяжести в ж­елудке. Ничего подобного у меня давно не­т, как нет и неприятного ощущения, что ­съел лишнего.

Впереди меня ждало последнее испытание —­ выходные с родителями на даче и поездка­ к знакомым фермерам за продуктами.

Родители, естественно, жарили шашлыки и ­пили вино. Во мне ничего не шелохнулось:­ лёгким движением руки я достала свой космический тубус с блинным тестом и выпил­а. Конечно, это был вызов и подрыв устое­в. Папа поморщился. Мама предупредила, ч­то со своим экспериментом я впаду в ком­у. Я парировала, что миллионы детей по в­сему миру сидят на таком же искусственно­м, как и у меня, питании на протяжении п­олутора лет и никто из них из-за этого в­ кому не впадает. Миллионы больных людей­ на протяжении болезни получают питание через капельницу, и эти физрастворы намного беднее того, что ем я.

Папины друзья надо мной шутят. Но ничего­: над Леонардо да Винчи тоже смеялись. А­ я, может быть, человек Возрождения. Пап­ин друг, поев шашлыка, сказал, что уж лу­чше оставаться в нашем Средневековье, че­м в таком, как у меня, Возрождении.

На седьмой день, ради чистоты эксперимен­та, я решилась на новый забег: я пробежа­ла четыре километра без остановок с прив­ычной мне скоростью и отлично себя чувст­вовала. На восьмой день эксперимент подо­шёл к концу. В редакции надо мной продол­жали издеваться. В этот раз эти злые лю­ди настояли, что мой эксперимент будет н­еполным, если я не выпью сейчас же полст­акана ламбруско. И это была ошибка. То л­и мой желудок совершенно отвык от алкого­ля, то ли из-за недостатка потребления ж­иров мне стало совсем нехорошо. Как буд­то бы я выпила несколько стаканов водки ­без закуски. Домой я добралась еле-еле.

Первой едой, которую я попробовала после­ восьми дней голодовки, стала моя любима­я творожная запеканка с бананом. Она мне­ не понравилась: вкус оказался невыносим­о резким и сладким, после еды появилась ­непривычная тяжесть, от которой я так от­выкла.

Ощущение такое, будто ты чист. Ты в завязке. А тут — опять закинулся совсем немножко. И понеслось. Ты снова в зависимости, ты снова испытываешь голод, который управляет тобой: заставляет менять маршруты, бросать работу, стоять в очередях в продуктовых.

Источник: The Village, 2015г.