KalashnikovRU

5,45-мм опытный малогабаритный автомат Е. Ф. Драгунова (МА)

Полвека назад Евгений Фёдорович Драгунов начал разработку малогабаритного автомата, получившего рабочее название МА. Первая в публичном пространстве статья о нём появилась в нашем журнале 25 лет назад (№ 1/2000). Учитывая очевидную связь между МА и современным проектом АМ-17, я считаю важным напомнить любителям оружия историю вопроса в веб-версии. Кстати, обращу особое внимание на то, что статья была написана сыновьями выдающихся отечественных оружейников: Алексеем Драгуновым и Виктором Калашниковым. На тот момент Алексей Евгеньевич работал на «Ижмаше» ведущим конструктором, а Виктор Михайлович занимал должность начальника бюро. Фото в современной версии статьи будут свежие, сделанные мной в Ижевске в 2023-2025 гг., поскольку они качественнее тех снимков, которые я делал четверть века назад в полевых условиях (прямо на асфальте около входа в 40-й отдел) ещё на плёночную камеру.
Гл. редактор журнала «Калашников», Михаил Дегтярёв

За свою жизнь Евгений Фёдорович Драгунов разработал около тридцати различных образцов стрелкового оружия, среди которых спортивные винтовки С-49, ЦВ-50, «Стрела», «Зенит», «Тайга», снайперская винтовка СВД и поступивший на вооружение МВД уже после смерти конструктора пистолет-пулемёт КЕДР (Конструкция Евгения Драгунова).

Авторы - Алексей Евгеньевич Драгунов и Виктор Михайлович Калашников. Материал опубликован в журнале «КАЛАШНИКОВ» в январском номере за 2000 г.

Специалистам оружейникам знакомы магазинный карабин под патрон обр. 1943 г., модернизированная снайперская винтовка на базе винтовки обр. 1891/30 гг., автоматическая винтовка В-70 на базе СВД, тренировочная снайперская винтовка ТСВ под малокалиберный патрон и ряд других моделей.

К малоизвестным образцам относится и остававшийся до некоторых пор «за кадром» автомат под патрон 5,45×39, получивший рабочее название МА (малогабаритный автомат).

Целью опытной работы было создание малогабаритного оружия для экипажей танков и САУ, расчётов артиллерийских орудий и ракетных установок и т. п., то есть военнослужащих, для которых автомат являлся оружием самообороны. Одним из требований технического задания было широкое применение в конструкции деталей из пластмассы.

В то время, когда началась работа над МА (1975 г.), в отделе главного конструктора «Ижмаша» уже проводились работы по изготовлению ряда деталей автомата АК-74 из литьевой пластмассы — стеклонаполненного полиамида. В результате автомат получил помимо пластмассовых магазина и пистолетной рукоятки, новые приклад, цевьё и ствольную накладку.

Проектирование деталей из пластмассы имеет ряд особенностей. Пластмассовая деталь становится выгодной и даёт ощутимое снижение трудоёмкости, когда в ней нет арматуры (это в идеальном случае) или количество заливаемых в пластмассу металлических деталей минимально. Но наиболее распространённая компоновка отечественного оружия, когда подвижные части располагаются в коробке, закрытой сверху отделяемой крышкой, не позволяет сделать корпусную деталь неармированной. Неизбежно требуется заливать в пластмассу направляющие для подвижных частей, отражатель, связывать силовой конструкцией передний вкладыш и затыльник коробки. Фактически получается металлическая конструкция, «облитая» сверху пластмассой.

Для того чтобы получить полноценную корпусную деталь, Евгений Фёдорович применил оригинальную компоновку. Верхняя часть конструкции состоит из ствола с низкой ствольной коробкой, в которой как бы подвешены затвор с затворной рамой. К переднему вкладышу ствольной коробки шарнирно прикреплена пластмассовая ложа, в которой размещён ударно-спусковой механизм. К ложе в задней части присоединён складывающийся приклад. При сборке ложа фиксируется относительно ствольной коробки возвратным механизмом. Для этого в ложу залита единственная армирующая деталь с отверстием под выступ возвратного механизма.

Принцип действия автоматики — отвод пороховых газов. Запирание — поворотом затвора, на три боевых упора. Курковый ударно-спусковой механизм обеспечивает ведение одиночной и автоматической стрельбы. Питание патронами осуществляется из штатного магазина АК-74.

Для того чтобы сократить высоту ствольной коробки и сделать разборку более удобной в конструкции автомата, применён толкатель раздельный с затворной рамой. Отверстие газовой камеры сквозное, а роль передней стенки выполняет пробка, одновременно являющаяся фиксатором пламегасителя.

Традиционно для Драгунова ударно-спусковой механизм выполнен отдельной сборкой. Она крепится в ложе выступающими концами оси курка и цапфами опоры боевой пружины. Механизм сделан по схеме с изменением направления действия момента боевой пружины, называемой в обиходе для краткости схемой с «завалом курка». В качестве боевой пружины используется пружина, работающая на сжатие.

При взведении курка направление действия усилия боевой пружины переходит через ось вращения курка и пружина начинает отжимать курок от затворной рамы. Курок переходит «мёртвую точку» и перестаёт взаимодействовать с подвижными частями, тем самым исключается трение между курком и рамой в конце отката и при накате.

При приходе в переднее положение затворная рама нажимает на автоспуск и выводит курок из-за «мёртвой точки». Аналогичная схема работы спускового механизма ранее была применена в пистолете-пулемёте ПП-71 (КЕДР).

Переводчик расположен в ложе у переднего края спусковой скобы с правой стороны. Он имеет три установки — «П» (предохранитель включён), «АВ» (автоматическая стрельба) и «ОД» (одиночная стрельба). В положении «П» флажок переводчика выходит в отверстие спусковой скобы. Это позволяет одновременно с охватом рукояти на ощупь определить положение переводчика. Длинное перо переводчика при установке «П» находится в верхнем положении, препятствуя движению затворной рамы.

Первые образцы автомата имели ствольную накладку, состоящую из левой и правой половинок (аналогично СВД). При дальнейшей работе над конструкцией узел был изменён. В последующих образцах он состоит из подпружиненного цевья и накладки. Обе детали, как и ложа, отлиты из полиамида.

Прицел автомата диоптрический. Он имеет две установки дальности стрельбы — 300 и 500 м. Основание прицела поворачивается относительно ствольной коробки, выполняя функции защёлки возвратного механизма. При разборке автомата для того, чтобы сдвинуть возвратный механизм вперёд и разъединить ствольную коробку с ложей основание прицела необходимо повернуть на 90°. Такая конструкция свела к минимуму возможность неправильной сборки, так как если основание прицела не встало на место, прицеливание из автомата невозможно.

Приклад автомата складывается на верхнюю часть ствольной коробки. Форма деталей отработана таким образом, что при складывании приклада поперечный габарит автомата не увеличивается, а сам приклад не мешает прицеливанию. Защёлка, фиксирующая приклад в разложенном положении, находится в задней части ложи. Фиксация приклада в сложенном положении осуществляется второй защёлкой, расположенной на прикладе таким образом, чтобы нажатие на защёлку и откидывание приклада можно было произвести одним движением.

Пламегаситель первой модификации автомата МА по конструкции аналогичен пламегасителю АКС-74У. Впоследствии для усиления гашения дульного пламени и создания компенсирующего эффекта в передней части пламегасителя были введены несимметрично расположенные щели.

Первые испытания автомата показали жизнеспособность конструкции, но отдельные узлы и детали требовали доработок. При испытаниях в затруднённых условиях ударно-спусковой механизм давал осечки. Это происходило из-за недостаточного хода автоспуска, не обеспечивавшего надёжный вывод курка из-за «мёртвой точки». Для устранения задержки требовалось произвести перекомпоновку механизма.

Следует отметить, что схема с «завалом курка» оказалась, что называется, «палкой о двух концах». С одной стороны, исключается торможение затворной рамы о курок, но с другой стороны при приходе в переднее положение, раме для того, чтобы вывести курок из-за «мёртвой точки» необходимо преодолеть усилие сжатой боевой пружины, что вызывает значительные потери энергии подвижных частей в конце наката. Пришлось несколько раз менять конструкцию и размеры толкателя в газовом узле. Из-за меньшей, чем у толкателя СВД длины, он потерял упругость и начал деформироваться при работе.

К деталям из пластмассы серьёзных претензий не было. Правда, во время испытаний на служебную прочность при падениях на пистолетную рукоятку автомат повёл себя необычно. Пластмассовая ложа амортизировала при ударе о бетон и автомат, как мячик, подпрыгивал почти на метр.

По кучности стрельбы одиночным и автоматическим огнём из различных положений автомат показал практически те же результаты, что и АКС-74У. Как у многих короткоствольных образцов оружия под мощный патрон, у автомата МА был несколько увеличен разброс попаданий по вертикали, однако для решения возлагаемых на него задач, кучность стрельбы была достаточна.

Одним из достоинств МА было верхнее расположение приклада. Образец получился плоским, без выступающих (кроме рукоятки перезаряжания) частей. Это обеспечило удобство переноски автомата на ремне во всех положениях.

Расчётная трудоёмкость изготовления автомата МА была сопоставима с трудоёмкостью изготовления АК-74.

Однако к моменту появления окончательно сложившейся конструкции автомата МА, Министерством обороны уже было принято решение о принятии на вооружение АКС-74У. Исходя из того, что иметь на вооружении два различных по конструкции, но равных по техническим характеристикам образца было нецелесообразно, дальнейшие работы по автомату МА были прекращены.

Автомат МА стал последней крупной работой Евгения Фёдоровича Драгунова, которую он провёл от осевой линии на листе ватмана до сборки и испытания опытных образцов...

Уникальные сведения о судьбе Варвары Мосиной, её детей и внуков

Несмотря на то, что персональный архив С. И. Мосина до сих пор не обнаружен, история его жизни изучена достаточно подробно. Но существует ряд белых пятен, которые, скорее всего, никогда не удастся прояснить…

Авторы - Римма Тимофеева (к. иск.) и Руслан Чумак (к.т.н.), начальник отдела фондов ВИМАИВиВС, член редколлегии журнала «КАЛАШНИКОВ»

Например, существует расхождение в дате рождения С. И. Мосина – в послужном списке указано 23 апреля 1849 года, в метрической выписке – 2 апреля 1849 года. Также до недавнего времени не было полной ясности о жизни супруги С. И. Мосина -Варвары Николаевны - после завершения земного пути выдающегося русского оружейника и офицера.

С. И. Мосин – это значимая фигура в русской истории, что признавалось уже его современниками, как бы ни были противоречивы в историографии оценки его взаимоотношений с Военным ведомством и правительством царской России. Деятельность Мосина была шире только оружейно-технического творчества. Она включала в себя попечение о подготовке профильных специалистов среднетехнического звена Сестрорецкого оружейного завода, и, в общем, – заботу о просвещении жителей близлежащего к заводу поселения, например, открытие бесплатной народной читальни. Безусловно, он пользовался глубоким уважением среди своих сослуживцев на заводе.

Записка от канцелярии Сестрорецкого оружейного завода свидетельствует, что сразу после смерти Мосина, кроме привычных хлопот, касающихся погребения и приличествующего церковного поминовения, состоялось собрание для обсуждения увековечивания его памяти.

Среди прочих мероприятий, получивших впоследствии одобрение Военного министра, предполагалось учреждение с 1905 года премии имени генерал-майора Мосина, выплачиваемой раз в три года из процентов с капитала, собранного служащими на заводе. Премия назначалась мастеровому или рабочему СОЗ или приёмной комиссии, либо молодому человеку, обучающемуся в ремесленной оружейной школе завода, за «изобретательность в какой-либо отрасли техники» и была утверждена приказом по Военному ведомству № 303 от 15 августа 1903 года.

По прошению вдовы прах Сергея Ивановича был погребён в церковной ограде храма свв. Петра и Павла (не сохранился), при этом после захоронения на могиле был поставлен простой крест и деревянная ограда. В дальнейшем предполагалось сооружение склепа, где по просьбе жены Варвары Николаевны требовалось устроить место для двух погребений – самого Сергея Ивановича и в дальнейшем для будущего захоронения её останков.

Желание Варвары Николаевны по смерти остаться вместе с мужем не осуществилось. Место захоронения Сергея Ивановича Мосина было утеряно в череде исторических перипетий и обнаружено только в августе 1946 года, благодаря деятельности Артиллерийского исторического музея и старейших сотрудников Сестрорецкого оружейного завода, в частности, А. В. Александрова. При этом останки Варвары Николаевны в захоронении С. И. Мосина отсутствовали.

Поиски возможного места захоронения Варвары Николаевны привели авторов в Брянскую область, так как по данным бюджетного учреждение культуры Орловской области «Орловский объединённый государственный литературный музей И. С. Тургенева», в декабре 1920 года Варвара Николаевна Мосина жила в Карачеве с сыном Владимиром и родной сестрой Екатериной Николаевной Тургеневой (Конусевич), чей муж служил здесь в городской управе.

Действительно, в архивном фонде «Коллекция книг государственной регистрации актов гражданского состояния» в «Книге актовых записей о смерти» по г. Карачеву Брянской губернии за 1922 год под номером 50 значится «Мосина Варвара Ник.», умершая 6 марта в возрасте 70 лет от воспаления лёгких. Последний адрес – ул. Тургеневская, д. 10, при этом в графе «Постоянное местожительство умершего» указан Петроградский адрес – ул. Серпуховская, д. 7, кв. 10». Заявление о смерти было сделано сыном умершей – Александром Николаевичем Арсеньевым. Погребена Варвара Николаевна была на городском кладбище Карачева, очень далеко от места захоронения её супруга.

История взаимоотношений С. И. Мосина и В. Н. Арсеньевой неоднократно попадала в сферу внимания публики, послужив, в том числе, источником вдохновения для художественных произведений. Эта история стала в большей степени образом-символом, что примечательно само по себе. Общих детей у Сергея Ивановича и Варвары Николаевны не было, были лишь пасынки – Арсеньевы – дети Варвары Николаевны от первого брака, судьба которых оказалась забыта на долгое время.

Так, в 1948 году В. Г. Фёдоров в своей «Справке о семье конструктора 7,62-мм винтовки обр. 1891 года С. И. Мосина» отмечал, что сведения о них отсутствуют, и есть данные лишь о живущих в Москве родственниках покойного брата Сергея Ивановича – Митрофана Ивановича, скончавшегося в 1922 году в должности старшего артиллерийского приёмщика на Тульском оружейном заводе.

Фёдоров упоминает его супругу – Зинаиду Михайловну – и двух детей: дочь 42 лет, которая работает машинисткой в учебной части Института геодезии, «несколько лет уже вдовеет, имеет на руках двух детей», и 38-летнего сына, служащего шофером пожарной команды, имеющего жену и четверых детей.

Авторы поставили себе задачу обобщить имеющиеся на данный момент сведения о ближайших родственниках С. И. Мосина, при этом использовались архивные материалы и данные открытых генеалогических ресурсов.

Родители Варвары Николаевны – Белокопытова (в замужестве Тургенева) Елизавета Семёновна (1823–1874) и Тургенев Николай Николаевич имели троих детей. Это Варвара Николаевна, Екатерина Николаевна Тургенева (муж – Николай Генрихович Конусевич) и Татьяна Николаевна Тургенева (Прудникова).

В 1910 году Татьяна Николаевна жила в Карачеве, в 1915 году уже как Прудникова оказалась в Симбирске и по семейным воспоминаниям пропала без вести в годы Великой Отечественной войны в Смоленске. Сестра Елизаветы Семёновны – Анна Семёновна, оставшись одинокой, поселилась у племянницы Варвары Николаевны Мосиной в Сестрорецке.

От первого брака с Николаем Владимировичем Арсеньевым у Варвары Николаевны было трое сыновей: Николай Николаевич Арсеньев (20.03.1873 – 1952), Владимир Николаевич Арсеньев (13.07.1879 – ?) и Александр Николаевич Арсеньев (28.07.1881 – 1917(?)).

Также родились ещё три дочери, но все умерли во младенческом возрасте: Варвара Николаевна Арсеньева (29.06.1875 – 20.03.1878); Елизавета Николаевна Арсеньева (11.04.1874 – 1878) и Екатерина Николаевна Арсеньева (1.01.1877 – 1878). Все три сестры похоронены на Всехсвятском кладбище в Туле – там же, где и Н. В. Арсеньев.

Информация о сыновьях В. Н. Мосиной достаточно хаотичная и неоднородная. Про Александра Николаевича известно, что он имел техническое образование, служил инженером в Петербурге(?), однако документальных подтверждений этому обнаружено не было.

Про Николая Николаевича удалось установить, что он окончил Тульскую классическую гимназию, далее один год обучался в Санкт-Петербургской гимназии Гуревича. В 1895 году поступил в Императорский Санкт-Петербургский университет на юридический факультет, который окончил в 1899 году.

До революции Николай Николаевич вёл активную общественную деятельность – являлся участковым попечителем Санкт-Петербургского уездного комитета попечительства о народной трезвости, а также учредителем и председателем общества содействия благоустройству местности с. Сестрорецка, учредителем и попечителем общества потребителей местности «Разлив» с. Сестрорецка. В 1931 году проживал в Краснодаре.

Также есть данные о двух из шести детей Николая Николаевича: дочь Ариадна в 1981 году жила в Брюсселе, сын Сергей преподавал в Вильнюсском университете, умер в 1942 году под Лейпцигом.

Владимир Николаевич окончил Николаевский кадетский корпус и Николаевское кавалерийское училище. В 1900–1905 годах служил в 15-м драгунском (с 1907 года – 5-м гусарском) Александрийском Её Величества Государыни Императрицы Александры Фёдоровны полку. С 1905 года – поручик по общей армейской кавалерии, был помощником столоначальника Главного штаба, в 1907 году награждён орденом Св. Станислава 3-й степени. Был женат на артистке русской драматической труппы Императорского Александринского театра Ольге Алексеевне, выступавшей под псевдонимом Панчина, в браке родилась дочь – Ирина (10 августа 1907 года).

Отвечая на вопрос, почему В. Н. Мосина не осталась жить в Петербурге после смерти Мосина и не нашла упокоения рядом с ним в склепе, вероятнее всего предположить, что, приехав в столицу вместе с мужем, после его смерти она оказалась в одиночестве без средств к существованию. Служебную квартиру при Сестрорецком оружейном заводе ей пришлось оставить. Вероятно, этим и обусловлено её возвращение в Карачев.

Этот город был родным для семьи Тургеневых – неподалёку располагалось имение их отца, Николая Николаевича, здесь же, в одном из храмов Карачева, Варвару Николаевну крестили, здесь же завершился её земной путь

Место захоронения Варвары Николаевны на кладбище Карачева неизвестно, и его поиск представляет весьма непростую практическую задачу с учётом времени её смерти (1922 год) и отсутствия на кладбище каталогизации старых захоронений. Однако предпринять такую попытку целесообразно, и вполне возможно, что это будет сделано авторами данной статьи в будущем – чтобы поставить окончательную точку в истории жизни и смерти оружейника Мосина и его жены Варвары Николаевны.

Судьба конструктора-оружейника Карпа Сергеевича Юрченко

Пулемёт Юрченко занимает видное место в истории отечественного стрелкового оружия, однако объём известных сведений о разработке и испытаниях этого пулемёта крайне ограничен, кроме того, полностью отсутствуют корректные сведения о его создателе Карпе Сергеевиче Юрченко.

Авторы - Римма Тимофеева (к. иск.) и Руслан Чумак (к.т.н.), начальник отдела фондов ВИМАИВиВС, член редколлегии журнала «КАЛАШНИКОВ»

В силу ряда объективных и субъективных причин как сама суть вклада К. С. Юрченко в развитие отечественного скорострельного стрелково-пушечного вооружения, так и его личность оказались на долгое время изолированы от внимания историков оружия. Настоящая публикация вводит в научный оборот абсолютно новые сведения как о самом Юрченко, так и об особенностях опытно-конструкторских работ в области стрелково-пушечного вооружения в СССР в 1930-е годы.

Ссылка на первую часть статьи:

Сверхскорострельный «Шквал» (пулемёт Юрченко). Часть первая

Развитие исследования в части поиска биографических сведений о К. С. Юрченко связано с выявлением в РГАЭ личного дела конструктора. В ходе его изучения удалось установить, что Карп Сергеевич Юрченко родился 2 апреля 1912 года в селе Княже-Криница, Монастырщинского района Винницкой области в крестьянской семье.

В 1920–1925 году Юрченко отучился в четырёхлетней школе, после чего поступил на дополнительное обучение в Балабановскую районную школу, но закончить её ему не удалось по причине тяжёлого материального положения.

Возвратившись домой в 1927 году, К. С. Юрченко продолжил заниматься семейным сельским хозяйством, что ему скоро надоело, и в 1929 году он уехал в г. Кировск, где поступил на работу в 21-й авиационный парк на должность столяра в мастерской по ремонту самолётов, там же вступил в комсомол.

В июне того же 1930 года по путёвке комсомольской организации войсковой части, где работал К. С. Юрченко, он был направлен на учёбу во 2-ю Вольскую авиатехническую школу ВВС РККА им. ВЛКСМ, которую закончил в 1932 году, получив воинское звание младшего авиатехника, и был оставлен служить в той же авиашколе на должности инструктора самолётного курса.

Ещё в авиашколе К. С. Юрченко активно занялся изобретательской деятельностью в области авиационного стрелкового оружия и в 1934 году разработал оригинальный проект скорострельного пулемёта. Его способности заметили и оценили на самом высоком уровне системы вооружения РККА и в 1934 году перевели для продолжения службы в Научно-испытательный институт Военно-воздушных сил Рабоче-крестьянской Красной армии (НИИ ВВС РККА, г. Москва) на должность старшего авиатехника, а в 1936 году уволили из армии в запас в связи с переводом на работу в промышленность для реализации его изобретения.

Первоначально К. С. Юрченко был направлен в Артиллерийскую академию РККА им. Дзержинского (г. Ленинград), куда им был представлен проект авиационного сверхскорострельного пулемёта для проведения анализа конструкции.

Работу над пулемётом К. С. Юрченко продолжил в 1934 году на НИПСВО ГАУ РККА, будучи переведённым туда на должность конструктора. С 1936 года Юрченко возглавил организованное для реализации проекта его пулемёта специальное конструкторское бюро при заводе им. Серго Орджоникидзе в Москве, в котором он занимал должность начальника КБ и главного конструктора.

В марте 1938 года КБ Юрченко перевели на завод «Калибр», где было образовано Особое конструкторское бюро, в котором он работал на тех же должностях, что и ранее. В своём ОКБ К.С. Юрченко проработал как минимум до ноября 1943 года. Информация о деятельности Юрченко в период с начала 1944 года до апреля 1945 года на данный момент отсутствует.

Интересно что в 1940 году творческий путь К. С. Юрченко едва не пересёкся с жизненным путем в дальнейшем известного советского оружейника Н. М. Афанасьева. В то время он служил срочную службу в РККА, где изобрёл скорострельный авиационный пулемёт. Изобретение Афанасьева получило положительную оценку командующего 57-м особым корпусом в Монголии комкора Г. К. Жукова (в будущем маршала СССР), после чего его направили в Москву и предложили продолжить работу над пулемётом в сотрудничестве с «неким Юрченко». Но Афанасьев отказался от этого предложения, решив, что такое сотрудничество ему не нужно.

Сведения за 1945 год содержатся в Центральном архиве ФСБ России – в уголовном деле № H-17861 в отношении «Юрченко Карпа Сергеевича, украинца, гражданина СССР, беспартийного, несудимого, образование среднетехническое, бывшего начальника особого конструкторского бюро при московском заводе “Калибр” Наркомата станкостроения СССР».

Юрченко был арестован НКГБ СССР 15 апреля 1945 года по подозрению в совершении преступления, предусмотренного ст. 58-1«а» УК РСФСР и по постановлению Особого совещания при НКВД СССР от 8 сентября 1945 года осуждён «за намерение изменить Родине», заключён в исправительно-трудовой лагерь сроком на 10 лет. Освобождён по амнистии 1953 года из мест заключения досрочно – 10 декабря 1953 года.

Важно, что заключением Генеральной прокуратуры от 14 ноября 2002 года Юрченко К. С. признан обосновано осуждённым и не подлежащим реабилитации. Так как в соответствии с действующим российским законодательством ознакомление граждан с архивными уголовными делами на лиц, признанных обосновано осуждёнными, не предусмотрено, подлинные обстоятельства дела и причины ареста установить не представляется возможным.

Очень ограниченные сведения о характере, профессиональной деятельности и причинах ареста К. С. Юрченко содержатся в воспоминаниях В. К. Кагана о пребывании в ОКБ-172 с лета 1946 года до конца 1951 года: «Вот ещё некоторые подробности об отдельных людях. Карп Сергеевич Юрченко – изобретатель-оружейник. Полуграмотный человек, он имел отличную смекалку и хорошие руки. Помню, как он на моих глазах изобрёл шариковую гайку, расчёт которой я позднее обнаружил не то в английском, не то в американском журнале. На воле у него было конструкторское бюро на московском заводе не то “Калибр”, не то “Фрезер”, куда даже директор завода не мог заходить. Создано оно было для него по указанию Сталина. Он там сконструировал и сделал опытный образец сверхскорострельного авиационного пулемёта калибра 7,62 мм. Пулемёт, однако, в серию не пустили: броня самолётов усилилась и потребовался больший калибр. Расстроенный этим, Юрченко, находясь в отпуске на Украине, по наущению односельчанина, с которым вместе выпивал, написал письмо американцам с предложением передать им свой пулемёт (ведь союзники!). Односельчанин тут же на него донёс. Телеграмму – приказ об аресте подписал Берия. Следствие по делу вёл Шварцман, о котором я читал в одной из статей А. Ваксберга, как об одном из “бериевских псов”. Разумеется, Юрченко сам считал себя грамотным, умел чертить. Рассказывал, что знаменитый Дегтярёв делать чертежи не умел».

Иные обстоятельства ареста конструктора Юрченко приведены в воспоминаниях бывшего сотрудника Центрального научно-исследовательского и проектно-конструкторского института механизации и энергетики лесной промышленности (ЦНИИМЭ) Виктора Жука: «Во время войны он оказался в действующей армии. И писал треугольные письма без марки. Такие армейские письма были приметой времени. Их писала своим родным и друзьям вся армия. Но не все представляли, как тщательно просматривается вся эта масса писем цензурой. В одном из таких треугольных писем жене Юрченко упомянул, где примерно он находится (и, следовательно, его воинская часть). В результате он оказался в ГУЛАГе и в конце концов (ему повезло) – в “шарашке”. Из “шарашки” он попал в химкинский институт, где занимался разработкой дробилок – станков для дробления древесных отходов. Этой работе он отдавался с энтузиазмом и увлечением, как некогда конструированию авиапулемётов».

Корректность сведений о причинах ареста К.С. Юрченко, приведённых в обоих авторских воспоминаниях, вызывает серьёзные сомнения. По данным учётно-послужной карточки ЦАМО РФ К.С. Юрченко участия в Великой Отечественной войне не принимал и в 1945 году был осуждён по статье 58-1«а» УК РСФСР, которая подразумевала шпионаж, выдачу военной или государственной тайны и переход на сторону врага, на 10 лет лишения свободы и освобождён в 1953 году, что свидетельствует в пользу первой версии причины его ареста (предложение о передаче сведений о пулемёте в США).

Очевидно также, что обстоятельства преступления, по которому было классифицировано деяние К. С. Юрченко, были признаны имеющими смягчающие факторы, что позволило ему избежать высшей меры уголовного наказания и выйти на свободу в 1953 году по амнистии.

В дальнейшем, уже после отбытия наказания, К.С. Юрченко работал в ЦНИИМЭ в должности главного конструктора механизированных комплексов по первичной переработке древесины, где специализировался на усовершенствовании механизмов, использовавшихся в лесообрабатывающей промышленности.

Анализ базы изобретений советского периода показал, что он был талантливым инженером. Его разработки и рацпредложения зафиксированы начиная с сентября 1955 года: «Лесоповалочная трелёвочно-погрузочная машина» (1955 год), «Замок для соединения многотросовых концов в общей тросовой линии стягиванием поваленного леса» (1955 год), «Клино-кольцевой канатоведущий шкив» (1956 год).

Как минимум до 1950 года Юрченко Карп Сергеевич числился проживающим по адресу г. Москва, ул. Горького, д. 6, корп. 1, кв. 40. Последнее зафиксированное место его проживания указано в учётно-послужной карточке – д. Бородино Клинского района Московской области, д. 25.