Мекет из металла. Модель стилизованая по образам двух пулемётов, mg42 и Максим. Навеяло артами по мотивам игры Trenchcrusade. Ну и маленько доспехов к образу.

О необходимости создания собственного тяжелого пулемёта в Советском Союзе задумались еще за десятилетия до начала самой страшной войны в истории человечества. Увы, к самому долгому дню творение Дегтярёва и Шпагина де-факто не успело.

До 1945 года в СССР было выпущено всего несколько тысяч тяжелых пулемётов, что, впрочем, не помешало ДШК еще в первые годы войны приобрести славу исключительно грозного и чрезвычайно полезного оружия.

На момент 1920-х годов главным пулемётом Красной армии оставался 7.62-мм Максим. Несмотря на ряд важных доработок, оружие это стремительно устаревало, а кроме того, слабо годилось для борьбы с воздушными и легкобронированными целями. Появилась необходимость разработки для Красной армии не просто нового, а тяжелого крупнокалиберного пулемёта. Непростая, но важная задача по созданию оружия нового класса легла на плечи оружейника Василия Александровича Дегтярёва. Работы пулемётом стартовали в 1929 году. За основу тяжелого варианта была взята схема ручного пулемёта ДП-27 под патрон 7.62 мм. Первый опытный образец Дегтярёв представил уже спустя год после начала разработки.

В 1932 году стартовало мелкосерийное производство «Дегтярёва крупнокалиберного», однако уже в 1935 году его свернули из-за большого числа выявленных недостатков. Доработка пулемёта растянулась почти на 3 долгих года. Наконец, не без помощи Георгия Шпагина усовершенствованный тяжелый пулемёт был принят на вооружение в 1939 году под аббревиатурой ДШК. В серийное производство новинка пошла в 1940 году. Первоначально пулемёт позиционировался в качестве зенитного средства. Однако, в дальнейшем приобрёл куда более широкий статус пулемёта поддержки пехоты. В начале 1940-х годов большинство выпущенных ДШК устанавливались на бронеавтомобили, малые корабли и катера, броневики и лёгкие танки. При этом долгое время количество пулемётов оставалось откровенно небольшим: к началу войны Ковровский МЗ выпустил всего 2 тысячи этих трескучих красавцев, а к началу 1944 году их количество едва составляло 8.4 тысячи.

Основная масса ДШК была произведена уже после окончания Второй мировой войны. Помимо Советского Союза крупнокалиберный пулемёт выпускали и в других странах. Принято считать, что совокупный тираж 12.7-мм советских пулемётов этой модели составил около 1 млн экземпляров. Это делает ДШК одним из самых распространенных «тяжеловесов» после американского M2 Браунинг, выпущенного в количестве свыше 3 млн экземпляров. С начала своей истории и по сей день Дегтярёв-Шпагин успел принять участие в десятках вооруженных конфликтов. И хотя в России этот пулемёт был снят с вооружения еще в 2001 году, на «земле» оставшиеся ДШК по сей день используются в многочисленных горячих точках современности. А учитывая не самый скромный тираж этих пулеметов, становится очевидно, что прослужат они еще не один год.

Как уже было отмечено, еще в годы Великой Отечественной войны ДШК стал стремительно превращаться из чисто зенитного пулемёта в крайне эффективное универсальное средство огневой поддержки пехоты. Высокие огневые качества в купе с простотой эксплуатации и общей надёжностью (за изъятием отдельных моментов) сделали этот 12.7-мм пулемёт настоящим любимцем пехоты. Так, творение Тульского оружейного завода способно эффективно уничтожать цели на дистанции в 1.5-3.5 км. При этом темп огня пулемёта в зависимости от режима колеблется между 600 и 1 200 выстрелами в минуту. Несмотря на почтенный возраст, ДШК всё еще может эффективно поражать самые разнообразные цели, включая легкобронированный транспорт и авиацию. Не в последнюю очередь это остаётся возможным благодаря богатому ассортименту боеприпасов. И по сей день ДШК способны пробивать до 20 мм брони на дистанции в 100 метров.

Судьба конструктора-оружейника Карпа Сергеевича Юрченко

Пулемёт Юрченко занимает видное место в истории отечественного стрелкового оружия, однако объём известных сведений о разработке и испытаниях этого пулемёта крайне ограничен, кроме того, полностью отсутствуют корректные сведения о его создателе Карпе Сергеевиче Юрченко.

Авторы - Римма Тимофеева (к. иск.) и Руслан Чумак (к.т.н.), начальник отдела фондов ВИМАИВиВС, член редколлегии журнала «КАЛАШНИКОВ»

В силу ряда объективных и субъективных причин как сама суть вклада К. С. Юрченко в развитие отечественного скорострельного стрелково-пушечного вооружения, так и его личность оказались на долгое время изолированы от внимания историков оружия. Настоящая публикация вводит в научный оборот абсолютно новые сведения как о самом Юрченко, так и об особенностях опытно-конструкторских работ в области стрелково-пушечного вооружения в СССР в 1930-е годы.

Ссылка на первую часть статьи:

Сверхскорострельный «Шквал» (пулемёт Юрченко). Часть первая

Развитие исследования в части поиска биографических сведений о К. С. Юрченко связано с выявлением в РГАЭ личного дела конструктора. В ходе его изучения удалось установить, что Карп Сергеевич Юрченко родился 2 апреля 1912 года в селе Княже-Криница, Монастырщинского района Винницкой области в крестьянской семье.

В 1920–1925 году Юрченко отучился в четырёхлетней школе, после чего поступил на дополнительное обучение в Балабановскую районную школу, но закончить её ему не удалось по причине тяжёлого материального положения.

Возвратившись домой в 1927 году, К. С. Юрченко продолжил заниматься семейным сельским хозяйством, что ему скоро надоело, и в 1929 году он уехал в г. Кировск, где поступил на работу в 21-й авиационный парк на должность столяра в мастерской по ремонту самолётов, там же вступил в комсомол.

В июне того же 1930 года по путёвке комсомольской организации войсковой части, где работал К. С. Юрченко, он был направлен на учёбу во 2-ю Вольскую авиатехническую школу ВВС РККА им. ВЛКСМ, которую закончил в 1932 году, получив воинское звание младшего авиатехника, и был оставлен служить в той же авиашколе на должности инструктора самолётного курса.

Ещё в авиашколе К. С. Юрченко активно занялся изобретательской деятельностью в области авиационного стрелкового оружия и в 1934 году разработал оригинальный проект скорострельного пулемёта. Его способности заметили и оценили на самом высоком уровне системы вооружения РККА и в 1934 году перевели для продолжения службы в Научно-испытательный институт Военно-воздушных сил Рабоче-крестьянской Красной армии (НИИ ВВС РККА, г. Москва) на должность старшего авиатехника, а в 1936 году уволили из армии в запас в связи с переводом на работу в промышленность для реализации его изобретения.

Первоначально К. С. Юрченко был направлен в Артиллерийскую академию РККА им. Дзержинского (г. Ленинград), куда им был представлен проект авиационного сверхскорострельного пулемёта для проведения анализа конструкции.

Работу над пулемётом К. С. Юрченко продолжил в 1934 году на НИПСВО ГАУ РККА, будучи переведённым туда на должность конструктора. С 1936 года Юрченко возглавил организованное для реализации проекта его пулемёта специальное конструкторское бюро при заводе им. Серго Орджоникидзе в Москве, в котором он занимал должность начальника КБ и главного конструктора.

В марте 1938 года КБ Юрченко перевели на завод «Калибр», где было образовано Особое конструкторское бюро, в котором он работал на тех же должностях, что и ранее. В своём ОКБ К.С. Юрченко проработал как минимум до ноября 1943 года. Информация о деятельности Юрченко в период с начала 1944 года до апреля 1945 года на данный момент отсутствует.

Интересно что в 1940 году творческий путь К. С. Юрченко едва не пересёкся с жизненным путем в дальнейшем известного советского оружейника Н. М. Афанасьева. В то время он служил срочную службу в РККА, где изобрёл скорострельный авиационный пулемёт. Изобретение Афанасьева получило положительную оценку командующего 57-м особым корпусом в Монголии комкора Г. К. Жукова (в будущем маршала СССР), после чего его направили в Москву и предложили продолжить работу над пулемётом в сотрудничестве с «неким Юрченко». Но Афанасьев отказался от этого предложения, решив, что такое сотрудничество ему не нужно.

Сведения за 1945 год содержатся в Центральном архиве ФСБ России – в уголовном деле № H-17861 в отношении «Юрченко Карпа Сергеевича, украинца, гражданина СССР, беспартийного, несудимого, образование среднетехническое, бывшего начальника особого конструкторского бюро при московском заводе “Калибр” Наркомата станкостроения СССР».

Юрченко был арестован НКГБ СССР 15 апреля 1945 года по подозрению в совершении преступления, предусмотренного ст. 58-1«а» УК РСФСР и по постановлению Особого совещания при НКВД СССР от 8 сентября 1945 года осуждён «за намерение изменить Родине», заключён в исправительно-трудовой лагерь сроком на 10 лет. Освобождён по амнистии 1953 года из мест заключения досрочно – 10 декабря 1953 года.

Важно, что заключением Генеральной прокуратуры от 14 ноября 2002 года Юрченко К. С. признан обосновано осуждённым и не подлежащим реабилитации. Так как в соответствии с действующим российским законодательством ознакомление граждан с архивными уголовными делами на лиц, признанных обосновано осуждёнными, не предусмотрено, подлинные обстоятельства дела и причины ареста установить не представляется возможным.

Очень ограниченные сведения о характере, профессиональной деятельности и причинах ареста К. С. Юрченко содержатся в воспоминаниях В. К. Кагана о пребывании в ОКБ-172 с лета 1946 года до конца 1951 года: «Вот ещё некоторые подробности об отдельных людях. Карп Сергеевич Юрченко – изобретатель-оружейник. Полуграмотный человек, он имел отличную смекалку и хорошие руки. Помню, как он на моих глазах изобрёл шариковую гайку, расчёт которой я позднее обнаружил не то в английском, не то в американском журнале. На воле у него было конструкторское бюро на московском заводе не то “Калибр”, не то “Фрезер”, куда даже директор завода не мог заходить. Создано оно было для него по указанию Сталина. Он там сконструировал и сделал опытный образец сверхскорострельного авиационного пулемёта калибра 7,62 мм. Пулемёт, однако, в серию не пустили: броня самолётов усилилась и потребовался больший калибр. Расстроенный этим, Юрченко, находясь в отпуске на Украине, по наущению односельчанина, с которым вместе выпивал, написал письмо американцам с предложением передать им свой пулемёт (ведь союзники!). Односельчанин тут же на него донёс. Телеграмму – приказ об аресте подписал Берия. Следствие по делу вёл Шварцман, о котором я читал в одной из статей А. Ваксберга, как об одном из “бериевских псов”. Разумеется, Юрченко сам считал себя грамотным, умел чертить. Рассказывал, что знаменитый Дегтярёв делать чертежи не умел».

Иные обстоятельства ареста конструктора Юрченко приведены в воспоминаниях бывшего сотрудника Центрального научно-исследовательского и проектно-конструкторского института механизации и энергетики лесной промышленности (ЦНИИМЭ) Виктора Жука: «Во время войны он оказался в действующей армии. И писал треугольные письма без марки. Такие армейские письма были приметой времени. Их писала своим родным и друзьям вся армия. Но не все представляли, как тщательно просматривается вся эта масса писем цензурой. В одном из таких треугольных писем жене Юрченко упомянул, где примерно он находится (и, следовательно, его воинская часть). В результате он оказался в ГУЛАГе и в конце концов (ему повезло) – в “шарашке”. Из “шарашки” он попал в химкинский институт, где занимался разработкой дробилок – станков для дробления древесных отходов. Этой работе он отдавался с энтузиазмом и увлечением, как некогда конструированию авиапулемётов».

Корректность сведений о причинах ареста К.С. Юрченко, приведённых в обоих авторских воспоминаниях, вызывает серьёзные сомнения. По данным учётно-послужной карточки ЦАМО РФ К.С. Юрченко участия в Великой Отечественной войне не принимал и в 1945 году был осуждён по статье 58-1«а» УК РСФСР, которая подразумевала шпионаж, выдачу военной или государственной тайны и переход на сторону врага, на 10 лет лишения свободы и освобождён в 1953 году, что свидетельствует в пользу первой версии причины его ареста (предложение о передаче сведений о пулемёте в США).

Очевидно также, что обстоятельства преступления, по которому было классифицировано деяние К. С. Юрченко, были признаны имеющими смягчающие факторы, что позволило ему избежать высшей меры уголовного наказания и выйти на свободу в 1953 году по амнистии.

В дальнейшем, уже после отбытия наказания, К.С. Юрченко работал в ЦНИИМЭ в должности главного конструктора механизированных комплексов по первичной переработке древесины, где специализировался на усовершенствовании механизмов, использовавшихся в лесообрабатывающей промышленности.

Анализ базы изобретений советского периода показал, что он был талантливым инженером. Его разработки и рацпредложения зафиксированы начиная с сентября 1955 года: «Лесоповалочная трелёвочно-погрузочная машина» (1955 год), «Замок для соединения многотросовых концов в общей тросовой линии стягиванием поваленного леса» (1955 год), «Клино-кольцевой канатоведущий шкив» (1956 год).

Как минимум до 1950 года Юрченко Карп Сергеевич числился проживающим по адресу г. Москва, ул. Горького, д. 6, корп. 1, кв. 40. Последнее зафиксированное место его проживания указано в учётно-послужной карточке – д. Бородино Клинского района Московской области, д. 25.

"Техника - молодёжи" №3 за 1990 г - №9 за 1992 г.

История разработки авиационного сверхскорострельного пулемёта Юрченко (ЮАС)

В отечественной оружейной истории имеется ряд знаковых образцов, заслуживающих серьёзных исследований. К таким, несомненно, относится сверхскорострельный пулемёт ЮАС или «Шквал», разработанный конструктором-оружейником Карпом Сергеевичем Юрченко.

Авторы - Римма Тимофеева (к. иск.) и Руслан Чумак (к.т.н.), начальник отдела фондов ВИМАИВиВС, член редколлегии журнала «КАЛАШНИКОВ» и

Среди скорострельных авиационных пулемётов, разработанных в СССР в 1930–1950-х годах, пулемёт Юрченко выделяется тем, что его автоматика построена по редкой для стрелкового оружия принципиальной схеме с кривошипно-шатунным механизмом привода затвора. Такое конструктивно-компоновочное решение позволяет достичь очень большого темпа стрельбы без сопутствующей ему у обычных ударных схем автоматики критической перегрузки деталей, механизмов и патронов и, соответственно, обеспечить высокий уровень надёжности работы механизмов оружия при стрельбе.

Однако роль этого пулемёта в создании скорострельного автоматического оружия состоит не только в очень высоких значениях темпа стрельбы, достигнутых в середине 1930-х годов, а ещё и в том, что общая идея автоматики пулемёта Юрченко послужила основой для главных компоновочных решений нескольких разновидностей скорострельных автоматических пушек конструкции В. П. Грязева и А. Г. Шипунова, которые получили широкое распространение в советской и российской военной авиации благодаря выдающимся боевым и эксплуатационным характеристикам.

Впервые о существовании пулемёта Юрченко стало известно в 2000-х годах, когда были изданы книги, описывающие работы видных оружейников. В их числе оказалась книга А. Белова о жизни и деятельности конструктора-оружейника В. П. Грязева, содержащая описание событий, связанных с пулемётом Юрченко: «Полной противоположностью был в те времена пулемёт ковровского конструктора Юрченко. По его мнению, скорострельность оружия ограничивают удары подвижных элементов автоматики. Он обратил внимание на то, что первое в мире самострельное оружие — пулемёт Хирама Максима — носит на себе элементы скорострельного оружия. Затвор данного пулемёта управляется кривошипно-шатунным механизмом, и поэтому скорость его изменяется по закону синусоиды. При таком законе движения затвора, даже при сокращении времени его движения, можно было рассчитывать на меньшие силовые нагрузки на патрон. Но в отличие от пулемёта Максима, у которого кривошип поворачивался на угол несколько меньше 180 градусов, у пулемёта Юрченко угол поворота составлял 350 градусов. Это исключало удар подвижных частей в крайнем заднем положении. При каждом таком повороте совершался полный цикл работы автоматики. Патрон разгонялся плавно, и инерционные усилия на пулю не превосходили усилия запрессовки её в гильзу. Юрченко подобно Шпитальному не стал извлекать патрон из ленты назад, а досылал его вперёд в ствол. Помимо удивительной простоты, ковровский конструктор добился и значительно большей скорострельности. Темп стрельбы пулемёта Юрченко составлял 5000 выстрелов в минуту, что почти втрое выше по сравнению с тем же ШКАСом.

На своём одноствольном пулемёте Юрченко достиг рекордного для того периода темпа стрельбы. Он, по сути, опередил своё время, ибо для такой скорострельности просто не смогли придумать ствол, способный выдержать подобный темп стрельбы. Тот сгорал, как свечка]».

Через несколько лет в журнале «Оружие» было опубликовано фото турельного пулемёта Юрченко — ЮАС «Шквал-3» № 1, находящегося в собрании оружия Техноцентра завода им. В. А. Дегтярёва (г. Ковров). На этом объём достоверной информации о пулемёте Юрченко заканчивался, какие-либо подробности его создания и испытаний, личности и судьбы автора конструкции отсутствовали.

Самые ранние сведения о начале работ К. С. Юрченко над проектом скорострельного авиационного пулемёта датируются 1934 годом. В это время он служил в НИИ ВВС РККА.

В отчёте о выполнении опытных заказов по Управлению стрелкового вооружения Артиллерийского управления (УСВО АУ) за первое полугодие 1934 года указано, что работы по ультраскорострельному пулемёту с темпом стрельбы до 6 000 выстрелов в минуту перенесены на 1935 год. К тому времени, помимо пулемёта Юрченко, в разработке находилось несколько проектов таких пулемётов: И. Т. Калинина (с принудительной автоматикой), Шпагина или Ерёменко (с разъёмным патронником), Шелеста (турбинный). И в плане опытных заказов Артиллерийского управления РККА на 1935 год содержится указание на разработку нескольких проектов сверхскорострельных пулемётов: Тульским оружейным заводом — с действием от мотора системы Калинина, системы Юрченко, спаренный ШКАС; ОКБ-2 — ШКАС с большой начальной скоростью пули 1300–1500 м/с. В дальнейшем предполагалось изготовить опытные образцы пулемётов, сравнить их между собой и выбрать лучший вариант.

17 октября 1934 года состоялось совещание научно-технического управления РККА по вопросу включения в планы опытных заказов и научно-исследовательских работ на 1935 год предложений изобретателей, при этом УСВО определялось принять проект сверхскорострельного пулемёта Юрченко.

В проекте постановления по артиллерийскому вооружению самолётов на 1934–1935 годы в рамках деятельности КБ и промышленности по направлению модернизации вооружения самолётов и обеспечения вооружения опытного самолётостроения предполагалось обязать Артиллерийскую академию «разработать проект и построить опытный образец скорострельного пулемёта Юрченко к 1 мая 1935 года с тем, чтобы в 1935 году построить первую серийную партию в 10–15 пулемётов». На проект, изготовление двух опытных образцов пулемётов и другие работы выделялось 80 000 рублей, срок изготовления устанавливался с 01.01.1935 г. по 01.07.1935 г.

Чертежи и расчёты пулемёта выполнялись в Артиллерийской академии РККА под руководством А. А. Благонравова. Эта работа завершилась в самом начале 1935 года, после чего в той же академии проект подвергли тщательному анализу. Отчёт (пояснительная записка) с анализом конструкции авиационного турельно-синхронного скорострельного пулемёта системы Юрченко К. С. был выполнен инженером А. М. Сидоренко под руководством А. А. Благонравова и датирован январём 1935 года.

Принцип действия автоматики пулемёта — отвод пороховых газов из канала ствола, принцип запирания — сведение боевых упоров к затвору из ствольной коробки (по типу автоматической винтовки Дегтярёва 1930 года), питание патронами предполагалось производить из металлической звеньевой ленты.

Главной особенностью проекта пулемёта являлось намерение обеспечить высокий темп стрельбы (около 2500–3000 выстрелов в минуту) за счёт придания большой скорости движения (12–15 м/с) подвижным частям крайне незначительной массы (0,472 кг).

Лента звеньевая рассыпная для пулемёта Юрченко проекта 1934 года. Реконструкция внешнего вида выполнена Русланом Чумаком

В ходе анализа проекта пулемёта Юрченко были выявлены все недостатки и спорные моменты его конструкции, разработаны рекомендации, имеющие целью повысить надёжность функционирования автоматики.

Здесь следует ещё раз отметить, что исследованию в Артиллерийской академии подвергался именно проект пулемёта Юрченко, а не его реальный образец. До изготовления первоначальной модели пулемёта Юрченко дело не дошло по причине низкой живучести деталей подвижной системы и возвратно-боевой пружины, при этом выйти на заданную величину темпа стрельбы всё равно не удавалось (расчётный темп стрельбы составлял 1660–1840 выстрелов в минуту).

Несмотря на отказ в реализации проекта первоначальной модели пулемёта, К. С. Юрченко не оставил идею создать сверхскорострельный пулемёт и на протяжении следующих шести лет занимался разработкой их более совершенных образцов. В ходе этой работы К. С. Юрченко сначала попытался усовершенствовать свой первоначальный проект скорострельного пулемёта с ударной переоблегчённой автоматикой и изготовить его действующий образец, но быстро понял бесперспективность этого пути и отказался от его продолжения.

В 1937 году он разработал новую конструкцию автоматики комбинированного типа с использованием кривошипно-шатунного механизма привода затвора. Сама по себе идея применения кривошипно-шатунного механизма в скорострельном оружии в то время не была новостью. Такую схему автоматики имели австрийские авиационные пулемёты Ф. Гебауэра моделей 1918 и 1926 года и советский авиационный пулемёт Калинина.

Однако указанные пулемёты имели привод кривошипа от мотора самолёта, а в пулемёте Юрченко c автоматикой данного вида первой модели отпирание затвора производилось подвижным стволом с коротким ходом, движение которого в активной части цикла обеспечивалось весьма необычным даже для того времени способом — за счёт врезания пули в нарезы.

13 ноября 1939 года пулемёт Юрченко первой модели всё же подали для испытаний на Научно-исследовательский полигон авиационного вооружения (АВ) ВВС, но в их ходе он показал себя плохо по причине нестабильной работы автоматики, вызванной изменениями в состоянии начального участка нарезной части ствола из-за износа по мере настрела, что не давало стволу получить полный импульс движения во время движения по нему пули.

Кроме того, пулемёт давал большое рассеивание в горизонтальной плоскости, вызванное ударами кривошипа об ограничители при приходе подвижной системы в крайнее переднее положение, допускал самовоспламенение патрона в патроннике, имел очень тяжёлый спуск (38–40 кг) и неудобные рукоятки управления огнём.

Несмотря на то, что пулемёт Юрченко первой модели испытания не выдержал, полигон признал его конструкцию перспективной и рекомендовал продолжить работу по усовершенствованию.

Основываясь на итогах испытаний пулемёта и его выявленных главных недостатках, К. С. Юрченко существенным образом перепроектировал оружие и создал вторую модель пулемёта. В ней он заменил двигатель автоматики на новый и также оригинальной системы — с неподвижным стволом и жёстким запиранием, выключающимся специальным рычагом при смещении дна гильзы в пределах зеркального зазора в начальный момент выстрела, при этом отбрасывание затвора осуществлялось после отпирания остаточным давлением в канале ствола.

На полигонные испытания пулемёт Юрченко второй модели в количестве трёх экземпляров №№ 3, 4, 5 был подан 13 февраля 1940 года, испытания закончились в марте 1940 года.

По свидетельству самого К. С. Юрченко, пулемёт, построенный на данном принципе автоматики, вполне надёжно стрелял, но обладал весьма существенным недостатком — после прекращения стрельбы длинной очередью (не менее 150 выстрелов) возникал сильный нагрев ствола и находящегося в нём патрона, приводивший к поперечному обрыву гильзы в начале новой очереди. Кроме того, в этой модели пулемёта опять обнаружилось большое горизонтальное рассеивание, выявились недоходы затвора в крайнее переднее положение из-за снижения мощности гильзового двигателя автоматики по мере износа (разгара) пульного входа, очень большие усилия спуска подвижных частей с боевого взвода (28–30 кг) и взведения подвижной системы (65–70 кг), большое неудобство заряжания лентой (требовалось приводить в действие два механизма одновременно), а также неудобные для авиационного пулемёта рукоятки управления огнём типа пехотного пулемёта «Максим». Темп стрельбы снизился по сравнению с пулемётом первой модели с 3600 до 2700 выстрелов в минуту. Полигонные испытания пулемёт не выдержал и отправился на доработку.

В процессе доработки пулемёта Юрченко вновь изменил тип двигателя автоматики и после ряда экспериментов перешёл к классическому откатному двигателю с отдачей ствола при его коротком ходе (1,2 мм) и запиранием затвора двумя боковыми качающимися рычагами (личинками). Такое оформление конструкции пулемёта очередной (третьей) модели позволило добиться достаточно надёжной работы автоматики.

1 ноября 1940 года пулемёт Юрченко третьей модели был представлен на полигонные испытания, завершившиеся 25 января 1941 года. В ходе испытаний из пулемёта было сделано 13000 выстрелов.

Кривошипно-шатунный механизм пулемёта Юрченко третьей модели с затвором в положении близком к крайнему переднему. Крайнее заднее положение см. подзаголововчное фото. ЦКИБ СОО

По итогам испытаний полигон пришёл к заключению о том, что пулемёт Юрченко испытания выдержал, все изменения в конструкции сделаны правильно — пулемёт оказался легче предыдущей модели на 1 кг и не имел недостатков свойственным пулемётам предшествующих моделей. При этом был получен темп стрельбы 4 000 выстрелов в минуту.

Предполагалось к 25 ноября изготовить и представить на полигон один пулемёт, а к 15 декабря ещё три пулемёта для более широких испытаний и завершить их во второй половине декабря 1940 года. Далее предполагалось к 20 декабря разработать к пулемёту синхронизатор для стрельбы через винт одномоторного истребителя, изготовить два синхронных пулемёта, после чего перейти к проектированию сверхскорострельной авиационной пушки и в 1941 году передать пулемёт в промышленность для его серийного производства.

Изучение документов Народного комиссариата авиационной промышленности (НКАП) показывает, что доработка пулемёта Юрченко продолжалась до начала 1941 года включительно. По свидетельству самого конструктора, к 10 марта 1941 года его пулемёты в количестве двух штук вместе с доработанной турельной установкой МВ-3 поступили на полигонные воздушные испытания, которые выдержали, что считалось достаточным для перехода к войсковым испытаниям с перспективой принятия на вооружение.

Приказ НКАП № 599сс от 30 июня 1941 года предписывал заводам № 1, № 21 и № 22 к 1 октября 1941 года оборудовать три самолёта МиГ-3, три самолёта ЛаГГ-3 и один бомбардировщик Пе-2 синхронными и крыльевыми пулемётами Юрченко калибра 7,62 мм для проведения войсковых испытаний. К этому же сроку для вооружения самолётов предписывалось на заводе № 2 изготовить серию из 19 пулемётов Юрченко, в том числе 12 синхронных, 4 крыльевых и 3 турельных, и 300 000 звеньев патронных лент к ним.

Проведение войсковых испытаний самолётов, вооружённых пулемётами Юрченко, намечалось на период с 1 октября 1941 года по 1 ноября 1941 года. По итогам испытаний к 10 ноября 1941 года требовалось предоставить соответствующие выводы Совнаркому СССР.

Вопрос об исполнении данного приказа в части выпуска серии пулемётов Юрченко пока остаётся открытым, но серийные номера сохранившихся до настоящего времени пулемётов последней модели («Шквал-3») свидетельствуют в пользу того, что их опытная серия была всё же изготовлена, предположительно — на Ковровском заводе ИНЗ № 2.

Об изготовлении действующего образца 12,7-мм пулемёта Юрченко исчерпывающая информация пока не выявлена, но некоторые сведения всё же удалось обнаружить, и они косвенно свидетельствуют в пользу того, что такой пулемёт всё же был спроектирован и изготовлен.

В документах из РГАЭ содержится текст доклада К. С. Юрченко на Коллегии Народного комиссариата тяжёлого машиностроения (НКТМ), в котором он сообщает, что УВВС КА заключило с ним договор на проектирование крупнокалиберного сверхскорострельного пулемёта калибра 12,7 мм по тактико-техническим требованиям заказчика со сроком исполнения в 1941 году.

В марте 1941 года заместитель Наркома вооружения Барсуков письмом сообщил Наркому тяжёлого машиностроения о том, что заводу № 2 дано задание об изготовлении 10 стволов калибра 12,7 мм для Особого КБ НКТМ с окончанием работ 1 апреля 1941 года. 22 марта 1941 года НКВ довёл до сведения ОКБ НКТМ (Юрченко), что ему выделены в числе прочих боеприпасов для проведения испытаний пулемётов 2 000 патронов калибра 12,7 мм.

Дальнейшая судьба проектов 7,62-мм и 12,7-мм пулемётов Юрченко теряется, но достоверно известно, что в годы Великой Отечественной войны пулемёты Юрченко не появлялись в числе участников значимых опытно-конструкторских работ по созданию новых систем авиационного стрелково-пушечного вооружения.

На момент написания статьи в документах и различных собраниях оружия в России авторы выявили четыре пулемёта Юрченко двух модификаций.

Изображение первой модели пулемёта Юрченко с кривошипной автоматикой приведено в лекции историка авиационного вооружения О. Растренина.

Один пулемёт третьей модификации в турельном варианте находится в собрании оружия технического кабинета ЦКИБ СОО.

Два пулемёта третей модификации (по одному в турельном (№ 1) и крыльевом (№ 15) вариантах) находятся в собрании Техноцентра АО «Завод им. В. А. Дегтярёва».

Ещё один пулемёт Юрченко третьей модификации в турельном варианте (№ 9) находится в собрании оружия Центрального музея Вооружённых сил РФ.

Развитие заложенных в конструкцию пулемёта Юрченко перспективных технических идей, в первую очередь автоматики, основанной на свойствах кривошипно-шатунного механизма, прервала начавшаяся 22 июня 1941 года Великая Отечественная война.

В дальнейшем пулемёт Юрченко стал источником вдохновения для конструкторов-оружейников послевоенного поколения — для Александра Ивановича Скворцова (23-мм автоматическая пушка под патрон пушки ВЯ) и для выдающихся тульских оружейников В. П. Грязева и А. Г. Шипунова (одноствольная 23-мм автоматическая пушка с безударной автоматикой под патрон ВЯ — АО-7, позднее — ТКБ-513).

Позднее, используя идеи этой пушки, В. П. Грязев при участии А. Г. Шипунова спроектировал совершенно новую двуствольную 23-мм автоматическую пушку АО-9, которая была принята на вооружение авиации под обозначением ГШ-23, выпускалась на протяжение нескольких десятилетий и является блестящим примером успешного проектирования автоматического оружия высочайшего уровня сложности.

Кривошипно-шатунную схему автоматики в своём оружии также использовал Б. Г. Шпитальный, применив её в разработанной в начале 1950-х годов 23-мм автоматической пушке Ш-3 и 7,62-мм пехотном пулемёте. Пушка Шпитального Ш-3 проходила широкие полигонные испытания, но на вооружение не принималась.

Таким образом, влияние концепции автоматики Юрченко на процессы создания в СССР скорострельных авиационных пушек оказалось очень большим, но в силу указанных в статье обстоятельств этот его вклад оказался вычеркнут из поля внимания большинства специалистов-оружейников.

Во второй части статьи мы расскажем о личности и судьбе конструктора пулемёта «Шквал».