Флора и фауна

Прибавив шаг, я догнала эту пару и спросила у девушки, почему она так ответила. Без вызова, без высокомерия, от души и с любовью, но так категорично…

— Потому что так считаю, — пожала она плечами.

Мы познакомились. Вышли с площадки на опушку леса и спустили с поводков наших собак. Какое-то время молча наблюдали за их игрой – они неплохо поладили, несмотря на ершистый характер моего дворянина.

— Я почти месяц не решалась забрать собаку с улицы, — первой заговорила Оля. — Симпатичную, на тонких высоких лапках, черненькую, как ночь. Фантазия у меня бедная, так и звала ее Ночкой. Стала подкармливать, как шла на работу мимо той стройки и когда шла обратно. Она быстро научилась меня узнавать, ждала, встречала, вылезая из-под забора. День шел за днем, середина осени, становилось холоднее.

И однажды я вдруг подумала: а почему я не забираю её? Что мне мешает? Живу одна в бабушкиной квартире. Меня так обрадовала эта мысль, на душе потеплело, и я стала готовить Ночке сюрприз: каждый день я что-то покупала: лежанку, мисочки, шлейку, поводок… Каждую встречу я гладила её и обещала: «Скоро ты станешь самой счастливой собакой на свете!» Последним аккордом счастья стали игрушки – и мягкие, и резиновые, и хрустящие. На следующий день я шла в приподнятом настроении на работу, предвкушая, как заберу свою Ночку на обратном пути. Домой, навсегда.

Но ты представить себе не можешь, в каком шоке я застыла, увидев, что забора нет! Стройка закончилась! Собака тоже исчезла! Я не верила своим глазам… Я бросилась искать хоть кого-то, нашла какого-то рабочего, он ничего не знал, другой — тоже. Я бегала возле выстроенного магазина как идиотка, с вытаращенными глазами. Но никто ничего не знал о собаке. А потом до меня дошло, что я опоздала на работу…

Обошлось только потому, что, влетев в двери, я разревелась и никак не могла успокоиться. Первой ко мне выскочила наша бухгалтер, завела в туалет, заставила умыться, а потом увела к себе в кабинет и напоила водой. Но я ничего ей не рассказала — в тот день она так и не узнала, что случилось. Я боялась, что меня не поймут. Ни с кем из сотрудников у меня не было теплых отношений.

Дома у меня всё валилось из рук, а на глаза сразу наворачивались слёзы, едва в поле зрения попадал «уголок счастья» моей несостоявшейся собаки. Зачем я столько ждала?! Ну почему я сразу не забрала её, для чего хотела всей этой помпы?! Торопитесь делать добро, вот уж верно сказано! Нельзя решать делать добро. Его просто нужно делать. Сразу. Немедленно...

Прошел день, второй, я ещё надеялась на чудо, надеялась, что она вернется… Но её не было. На третий день я не выдержала. Сама зашла в кабинет бухгалтера и всё ей рассказала. Не знаю почему. Мне нужно было хоть кому-то это сказать, пусть даже и не поняли бы меня. Но едва я замолчала, она вдруг спросила:

— А ты в отлове не была? Скорее всего, собак со стройки забрали в отлов.

Я не знала, что это и где это, но быстро узнала. После работы взяла такси и метнулась туда. Ох, сколько же их там, бедных! В клетках сидят кучей, почти один на другом… Вонь, лай, скулеж, вой, а я металась от клетки к клетке и звала её, но это было все равно что кричать при урагане.

Зашли какие-то женщины, поругались с местными работниками, уточнили, где новенькие. Снова поругались и прошли к двум клеткам, стоявшим прямо у забора. Собак там было меньше, и вели они себя как-то зашуганно — жались по углам. Я поспешила туда — а вдруг моя Ночка именно там, ведь прошло всего четыре дня.

Я едва узнала её в тощем, забившемся в угол существе, ужасно испуганном, с небольшой ранкой возле ушка.

— Ночка! — завизжала я вне себя от радости, а она затряслась ещё сильнее и прямо влипла в пол.

— Ноченька, малышка..! — я опять начала реветь и полезла было в клетку, но одна из женщин отстранила меня со словами «Грязная вся будешь» и зашла туда сама.

Словно перышко она подхватила мою собаку и вынесла. Я прижала её к себе крепко-крепко, она тряслась всем телом, а я ревела и ревела, уткнувшись в ее дрожащую головёнку.

Такси я так и не смогла вызвать — никто просто не поехал на этот вызов. Но ничто уже не могло мне испортить настроение. Я шла пешком около часа словно в эйфории, неся на руках мою Ночку, и не чувствовала ее веса. Это так странно. Ведь на следующий день в ветклинике её взвесили — 16 кг. У неё оказался сломан хвостик, побиты задние лапки и во все ушко разлилась гематома — прямо подушка такая висела вместо ушка. Не знаю, что с ней случилось, но главное, что она теперь со мной…

Оля окликнула Ночку, та подбежала и вновь прыгнула на нее, потянулась лизнуть. Девушка присела и обняла собаку. А я стояла и молча смотрела на них, под впечатлением от ее рассказа.

— Они так мало живут — так мало! — прошептала Оля, гладя бархатную черную голову с двумя разными ушками. — Их можно только жалеть, любить и баловать... Люблю и буду баловать!

Автор не найден. Источник.

— Мама! — пыталась я вразумить её. — Ты понимаешь, что мы решили идти работать в милицию и мне необходима собака!

— Вы прямо завтра идёте туда работать? — интересовалась мать, позёвывая. И добавляла что-то типа «рейтузы надеть не забудь, а то застудишься в той милиции».

— Не завтра, — успокаивала я её. — Но мне же надо эту собаку ещё воспитать!

— У тебя скоро брат родится, — радовала меня мать, — его и воспитывай. Милиция тебе «спасибо» скажет и грамоту даст — «За отличное воспитание брата».

Брата. Хорошенькое дельце. Придём мы, значит, с Лучшей Подругой в милицию. Здрасьте, берите нас на работу. Милиция нам: «А собаки ваши дрессированные где?». Подруга им сразу — раз! — и предъявит собаку. А я что предъявлю? Сторожевого брата?

— Ну может правда какую псинку ей завести? Смотреть не могу, как девчонка переживает.

— С ума сошёл? — отвечала мама. — Ты на работе целыми днями, у меня грyдной ребёнок и эти две финтифлюшки, да обстирай вас всех, да накорми, да уроки у этого милиционера проверь, и ещё за собакой ухаживай, выгуливай её, шерсть из углов выметай — прямо заняться нечем больше.

— Да я же сама буду за ней ухаживать! — верещала я.

— Ну хорошо, — сказала мама. — Хочешь за кем-то ухаживать — я не против. Дело хорошее. Черепашку тебе кyпим — ухаживай, сколько влезет. От неё хоть шерсти не будет.

Ещё лучше. Придём мы, значит, с Лучшей Подругой в милицию. Здрасьте, берите нас на работу. Милиция нам: «А собаки ваши дрессированные где?». Подруга им сразу — раз! — и предъявит собаку. А я такая: «У меня цепная черепашка, посылайте меня на дело».

В общем, номер с собакой не прошёл.

Но Лучшая Подруга — она ведь потому и лучшая, что никогда в беде не бросит и всегда придумает выход из самой, казалось бы, тупиковой ситуации.

— Ничего, — сказала Подруга. — У меня же мама не беременная, так что мне точно разрешат. Давай заведём двух щенков, жить они будут у меня, а ты будешь приходить и своего щенка кормить, выгуливать и дрессировать.

Ну гениальнейшая же мысль! Стала бы я дружить с глyпой девочкой, как же. Только с гением!

Мы жили в соседних дворах, и всё складывалось совершенно чудесно: после школы мы идём к ней домой, кормим щенков, ведём их на прогулку, потом воспитываем, а потом я иду домой учить уроки, ужинать и спать. Идеальный вариант.

Однако, родители Лучшей Подруги были иного мнения. Хоть её мама и не была беременна, а фигу-то нам показала. Даже две фиги: одна фига была сунута под нос мне, а другая — Лучшей Подруге. И отговорка-то какая-то нелепая у неё была: коммунальная квартира. Как будто два щеночка помешают кому-то в этой коммунальной квартире. Неужели не понятно, что это были бы дрессированные собаки. Да соседи бы их не видели и не слышали. Мы бы как гаркнули командными голосами: «Место!» — и всё, они уже под диваном. Собаки. Ну, или соседи.

Но — нет. Собак родители Лучшей Подруги заводить нам запретили и буквально через день кyпили ей кенара.

Ну это вообще верх цинизма. Представили, да? Придём мы, значит, с Лучшей Подругой в милицию. Здрасьте, берите нас на работу. Милиция нам: «А собаки ваши дрессированные где?». Я молчу, глаза прячу.

Подруга такая: «А вот у меня боевой кенар-истребитель, сейчас мы на нём полетим брать банду».

В общем, не срослось.

Так мы не стали милиционерами!

Автор: Виталия. Источник.

Ледяную сказку создает на Телецком озере в Алтайском заповеднике сильный ветер «верховка». Мороз мгновенно сковывает брызги волн, а лучи солнца превращают прозрачные сосульки в световое шоу.

А мрачные сумерки — это заповедный монохром ноября, когда Телецкое озеро и горы Алтайского заповедника надевают строгий чёрно-белый наряд, который не снимут ближайшие полгода.

Республика Алтай. Фото: Александр Лотов, Роман и Татьяна Воробьевы. Источник