Лига рок-музыки

Ее называли злобным близнецом Йоко Оно, разрушившим «Нирвану». И причиной смерти Кобейна заодно.  За ее частые скандалы на Кортни подавали в суд, где ей выносились суровые приговоры — в течении месяцев вести себя безупречно. И посмотреть на ее «безупречное» поведение на концертах собирались многотысячные толпы. А журналистка Линн Хиршберг так описала Кортни Лав: «…личность, пускающая под откос поезда. Ей наплевать, что будет потом»..

часть 1

часть 2

.. Не дождавшись от Курта ответа на свое любовное послание, Кортни решила, что пока у нее и без того полно дел, чтобы пытаться гоняться за мужчиной, который не может решить, интересуется он ею или нет. Тем-более, когда именитый музыкальный критик Эверетт Тру, побывав на концерте группы написал о них в журнале «Melody Maker»:

«Сегодня вечером «Hole» заставили меня забыть, где я. Они сексуальны, привлекают внимание, одержимы и совершенно честны. «Hole» — единственная группа в мире. Это единственный способ чувствовать»

Но Кортни и Курт продолжали пересекаться на сборных концертах, ругались и говорили друг другу гадости - спорили о том, кто быстрее станет звездой и кто больше прославится. «Я стану знаменитым и буду покупать бриллианты своей жене!» - выкрикивал Курт и слышал в ответ: «Да кто за тебя пойдет?». Роман и вправду выходил бурным - их очередная встреча все-таки завершилась в постели у Кортни.

Через неделю она улетела в Германию на концерт. Послав оттуда Курту факс:

«Не нужно чувствовать себя виноватым по любому поводу, даже если ты действительно виноват. Хотя тебе всегда будет нужен кто-то, чтобы ты чувствовал себя виноватым, чтобы ты мог притворяться, что ты этого не заслуживаешь». Факс был подписан: «Твоя Личная Богиня»

После гастролей она прилетела домой, а 24 февраля 1992 года Курт и Кортни поженились на Вайкики, на Гавайях (церемонию проводила женщина-священник, не принадлежащая ни к одной конфессии). Кортни была в прозрачном белом платье, которое некогда принадлежало Фрэнсис Фармер.  И в течении следующих двух лет они с Куртом никогда не расставились больше, чем на пару недель..

К моменту свадьбы Кортни уже знала, что беременна. Новобрачные проводили дни в мечтах о большом старинном доме, который купят после рождения ребенка. В нем должны быть решетки, заросшие чайными розами, по саду будут разгуливать павлины.

Дом они действительно купили, пусть и без павлинов, зато с оранжереей. Но через два месяца прорвало старую канализацию и черной грязью залило любимую гитару Курта, а также стопку дисков и записных книжек с песнями. Тогда-то Кортни и узнала, почему о характере Курта ходит такая дурная слава, - на две недели он погрузился в тяжелейшую депрессию, не хотел никого видеть и порывался покончить с собой. Она впервые поняла, что когда-нибудь это действительно может случиться. Его здоровье было слабым, талант - большим и требовательным, а за спиной стоял самый коварный враг — героин.

Кортни была уже на девятом месяце беременности. Ребенок был здоров. А Курт снова обратился в медицинский центр «Cedars-Sinai», обещая, что раз и навсегда бросит наркотики до того, как родится его дочь. Они были возбуждены из-за того, что станут родителями, и предвкушали богатое, творческое будущее. Но вскоре, в одном из модных журналов вышла статья о Кортни и все навеки изменилось..

«Я не думала, что когда-нибудь могу стать крошечной, раздавленной, изнасилованной.. — впоследствии говорила Кортни. — Это было невероятно. Я читала ее статью и меня трясло. Я знала, что мой мир закончился. Мало того, что мне придется ходить с большим пятном позора, я поняла, что за любое счастье, которое я испытала, я должна буду бороться, до конца своих дней»

«Она» — это Линн Хиршберг, автор публичного оскорбления из семи тысяч слов под названием «Странная Любовь». Она брала интервью у Кортни в течение нескольких дней в шикарном ресторане, в магазине старинной одежды, даже в квартире супругов в Фэйрфаксе, которую она описала в любовно отвратительных деталях. Она завоевала доверие Кортни, незаметно проскользнув сквозь ее броню.

Эта статья, казалось, культивировала все слухи о Кортни, которые только можно было собрать: что она подсадила Курта на героин, что ее группа успешна только потому что она была замужем за Куртом.. и, самое главное, тот факт, что Кортни принимала наркотики долгое время после того, как она узнала, что беременна, и, возможно, все еще их принимает.  Сообщалось, что даже самые толерантные лица индустрии выражали опасение за здоровье их ребенка. Хиршберг цитировала «одного близкого к ним друга», который говорил, что «мы все беспокоимся о нем» (никто, кроме Кортни не выражал беспокойство за ребенка, а также за Курта, который был на наркотиках и уже начал коллекционировать ружья, кроме того, что: «у Кортни всегда есть тайные планы, а у Курта — нет. Им явно помыкают»).

За две недели до того, как должен был родиться ребенок, Кортни присоединилась к своему мужу в «Cedars-Sinai». Курт лишь смутно понимал, что происходит. Детоксикация на этот раз почти убила его. Он лежал там, питаясь через капельницу и время от времени умоляя об уколе морфия.

Во время улучшений Курт приходил к Кортни и плакал от боли, сидя на ее кровати. 18 августа 1992 года, когда начались схватки, Кортни скомандовала, чтобы ее довезли на каталке до палаты мужа, сдернула с него одеяло и закричала:

«А ну-ка вставай сейчас же! Я не собираюсь делать это одна, без тебя!»

Курт притащился за ней в родильное отделение, а Кортни держала его за руку и успокаивала.

Фрэнсис Бин Кобейн родилась в 7:48 утра 18 августа 1992 года. Она весила три киллограмма двести граммов.

«Младенец в хорошем состоянии, хорошо ест и растет в нормальном режиме» - было заключение врачей.

Но буквально на следующий день в палату Кортни ворвался социальный работник, размахивая экземпляром статьи о ней и обещая отобрать у нее ребенка. При этом он, казалось, испытывал извращенное удовольствие, показывая ей другую статью из «Globe».

«РЕБЕНОК РОК-ЗВЕЗДЫ РОДИЛСЯ ГЕРОИНЩИКОМ», - возвещал таблоид. Утверждая, что Фрэнсис испытывала «мучительную ломку, дрожь, судороги и мышечные спазмы», эта статья сопровождалась ужасной фотографией мертвого деформированного ребенка.

А Курт казалось, как раз понял то, что такая «популярность» могла означать для его семьи, и из-за этого он стал истеричным и в один из дней он принес в больницу пистолет, решив, что это хороший для них способ обезопасить от сплетен свою дочь.

«Я смотрела на эту штуку в его руке и думала: А как насчет Фрэнсис? Что скажут ей? «О, твои родители убили себя практически на следующий день после того, как ты родилась»? Твою мать, ты не можешь струсить!. Я сказала тогда: «О,кей, только я буду первой!» Он отдал мне оружие, а я велела Эрику (Эрландсону) его унести. Я не знаю, что он там ему наврал»

Но никому не позволили бы так скоро забыть об этой статье и меньше всего Кортни и Курту. Адвокат Кортни, Розмари Кэрролл, полагает, что эта статья убедила Лос-Анджелесский Окружной Департамент Защиты Детей начать против Кобейнов судебный процесс и когда Фрэнсис Бин было две недели, Кортни и Курт были вынуждены уступить опеку над ней сестре Кортни Джэйми.

23 марта 1993 года все обвинения против Кобейнов были официально сняты Департаментом Защиты Детей в Лос-Анджелесе. И у Курта и Кортни снова была Фрэнсис. Это означало, что им больше не нужно будет терпеть визиты социальных работников или сдавать анализы мочи.

Фрэнсис

Однажды перед выходом на сцену кто-то сказал Кортни, что в зале присутствует Линда Дафф из «Daily Star». Как поняла Кортни, мисс Дафф была ответственна за печать той фотографии мертвого деформированного ребенка, которым якобы была Фрэнсис Бин. Кортни отхлебнула водки с грейпфрутовым соком, схватила микрофон и прокричала:

- Здесь есть женщина по имени Линда Дафф из «Daily Star», это толстуха-блондинка, и я хочу, чтобы она ушла!

- Ты не имеешь никакого права называть ее толстой! — немедленно раздались крики из зала.

Кортни решила извиниться. В конце концов, она считала, что полнота была проблемой феминисток, и не было никакой потребности восстанавливать против себя зал большинство из которых были женщинами, просто чтобы высмеять еще одну паразитку. К сожалению, извинение не очень хорошо получилось:

- Извините, что я обозвала ее толстой. Возможно, то, что люди ее так называли, сделало ее такой извращенной и озлобленной личностью, которой она явно является!

- Извинения недостаточно! Ты вообще не должна была этого говорить! Пошла прочь со сцены! -раздалось в ответ.

Кортни закатила глаза. Это было бесполезно..

- Слушайте!! — закричала она, — Да, мать вашу, я не политкорректна! И я — не феминистка! Поэтому те кто против, пусть идут отсюда вместе с ней на хрен!

В этот раз гул одобрения перекрыл крики недовольных и Кортни гордо подняла свою гитару..

После этой речи Кортни часто слышала на концертах выкрики (а иногда уклонялась от летящих в нее журналов, выпускаемых «riot grrrls»): “Не слушайте их! Они — предатели!». Кортни философски отвечала по поводу этого: «Я выросла, они — нет. И знаете что? Они всегда могут найти для себя дерьмовую группу с девушками, которые не умеют играть»

А через месяц Курт вернулся к наркотикам. Теперь жизнь Кортни превратилась в постоянный бой - бой за свою любовь, к которой она слишком долго шла, чтобы теперь отказаться от нее так просто. Кортни оберегала мужа от любых неприятностей, отбирала у него деньги, чтобы ему не на что было купить героин, он занимал у друзей. Однажды Курт нашел стопку писем от своих фанатов, которую жена положила на его стол. В каждом была просьба отказаться от наркотиков, один десятилетний мальчик написал: "Если вы умрете, как я буду жить дальше?"

Он неделю не ложился спать и расхаживал по дому в охотничьей одежде и с дробовиком, мало понимая, что происходит вокруг. Все деньги уходили на героин и оружие. Курт покупал все новые пистолеты, ружья, и Кортни почти потеряла надежду.

Но в ее отсутствие Курт и Фрэнсис хорошо проводили время, его мысль о том, чтобы быть хорошим папой, не мешала употреблению героина. Кобейн чувствовал себя прекрасно. Фрэнсис был всего год, давал он рационалистическое объяснение, она была слишком мала, чтобы понимать или беспокоиться, под кайфом ли он.

К 16 февраля 1994-го голос Курта начал пропадать, и он уже был физически и умственно истощен.

«Однажды он был в Мадриде, - рассказывала Кортни. - И парни из зала кричали ему: «Курт! Героин!», и показывали ему большие пальцы. Он звонил мне, плача.. Он не хотел стать кумиром героинщиков»

Кортни тотчас вылетела к нему вместе с Фрэнсис и ее няней, Джекки.

«.. мы были в Риме, когда одажды я повернулась к нему около трех или четырех утра, чтобы заняться с ним любовью, а его не было. Он сидел в кресле с головой упавшей на грудь и запиской на коленях, в которой было написано: «Ты меня больше не любишь. Я лучше умру, чем разведусь с тобой». Вот, что было у него в голове!»

Курт воспользовался шампанским, чтобы запить пятьдесят таблеток рогипнола — сильного транквилизатора, иногда используемого для лечения героиновой ломки, печально известного в Соединенных Штатах (где он по закону недоступен) как «таблетка для изнасилования на свидании».

Он был в коме двадцать часов, а когда открыл глаза, жена была рядом.

«Он не отделается от меня так легко, — вскоре после этого сказала Кортни. — Я за ним и в ад пойду»

Она еще не понимала насколько уже близка к этому..

Окончание — в следующей части..