Двухфакторная теория эмоций
Эмоции — это один из самых сложных аспектов психики. Мы все чувствуем радость, страх, злость или влюблённость, но вопрос «откуда они берутся?» не так прост.
Философы и психологи столетиями спорили: эмоции рождаются в теле, в мозге или в сознании? Двухфакторная теория Шехтера–Сингера (1962) стала одной из попыток примирить эти позиции и до сих пор занимает место в учебниках истории психологии.
В конце XIX века Уильям Джеймс и Карл Ланге предложили простую схему: эмоция есть восприятие телесных изменений. «Мы грустим, потому что плачем; боимся, потому что дрожим». Красивая идея, но слишком прямолинейная, не для психологов. Физиология часто повторяется: и при страхе, и при радости сердце бьётся чаще.
В 1920-е годы Уолтер Кэннон и Филипп Бард выступили с возражением в духе дуалистического параллелизма: эмоции и телесные реакции возникают одновременно в мозге. Увидел медведя — и сразу страх, и учащённый пульс. Их аргумент: тело реагирует слишком медленно и однообразно, чтобы служить единственным источником эмоций.
К середине XX века спор зашёл в тупик. И тут в 1962 году Стэнли Шехтер и Джером Сингер предложили компромисс: эмоция рождается из двух компонентов — физиологического возбуждения и когнитивной интерпретации. Сердце может колотиться одинаково, но именно разум решает, что это значит: паника, злость или влюблённость.
Чтобы доказать свою модель, они провели знаменитый эксперимент с адреналином. Людям вводили препарат, вызывающий учащённое сердцебиение и дрожь. Одних предупреждали о побочных эффектах, других — нет. Те, кто не знал, начинали искать объяснение происходящему. Если рядом был весёлый экспериментатор, испытуемые смеялись и говорили, что чувствуют радость. Если раздражённый — злились. Вывод: один и тот же телесный сигнал получает разные «ярлыки» в зависимости от контекста.
На фоне старых теорий работа Шехтера и Сингера выглядела настоящим прорывом. Она:
встроилась в когнитивную революцию 1960-х, подчеркнув роль мышления;
показала, что эмоции зависят от ситуации и интерпретации, а не только от биологии;
стала мостиком между чисто физиологическим и когнитивным подходами.
Однко со временем выяснилось, что всё не так гладко. Эксперименты плохо воспроизводились. Многие эмоции действительно могут возникать мгновенно, без «ярлыковки» (скажем, мгновенный страх при неожиданном шуме). Нейронаука добавила, что разные эмоции связаны с частично различными нейронными системами, а не только с общей активацией.
Тем не менее, теория оставила наследие. Она подтолкнула Ричарда Лазаруса к разработке теории когнитивной оценки, а в 2000-х легла в фундамент конструктивистского подхода Лизы Фельдман Барретт. Барретт утверждает, что эмоции вообще не врождённые «программы», а концепты, которые мозг конструирует на основе телесных сигналов и культурных знаний.
Сегодня двухфакторная теория воспринимается скорее как классика и учебный пример. Она уже не считается точной моделью, но остаётся важным шагом в истории психологии. И главное — напоминает, что эмоции нельзя свести ни к телу, ни к «чистому сознанию»: мы чувствуем только потому, что тело и разум постоянно договариваются друг с другом.
Но это всё теория. Практика ждёт в комментариях.