Серия «Писательский конкурс»

«Не уверена - не бери. » Кажется  так говорила бабушка, когда мы с ней и с дедом ходили за грибами. Вот уже пять лет как их нет, а привычка каждую осень выбираться в лес за грибами у меня осталась.

Той осенью я собрала рюкзак, взяла с собой любимый бабушкин дождевик, компас, небольшой перекус на обед и отправилась в ближайший лесок за грибами.

Долго бродила по знакомым местам, но практически ничего не нашла, и решила зайти подальше. Почти дошла до болот, когда моё внимание привлёк один странный гриб с цветастой радужной шляпкой. Он рос из огромного упавшего бревна на склоне горы. Я впервые видела такой гриб и хотела сфотографировать его, чтоб потом показать кому-нибудь знающему и определить, что за чудо чудное мне попалось. Однако, подойдя ближе я споткнулась об ветку и потеряв равновесие влетела лбом прямо в грибочек, раздавив его. Поднялась. Отряхнулась. Хотела сфотографировать то что осталось от грибочка, но кроме раздавленной ножки, ничего не нашла. Обидно было, но ничего не поделаешь, решила пойти в сторону дома. Через пол часа у меня заболела и закружилась голова. Я решила, что это последствия сильного удара головой, и поначалу не обратила внимания, но боль и головокружение становились сильней с каждым шагом. Пришлось присесть и отдохнуть. Благо, что места были уже знакомые и до города совсем не далеко. Однако, у судьбы были другие планы. Боль усиливалась. Я попыталась позвонить родителям, но руки внезапно перестали меня слушаться, и телефон упал в траву. Попыталась встать, но ноги тоже отказали. Пыталась закричать, но из горла вырвался лишь слабый хрип. Вдохнуть не получалось и я потеряла сознание. Не знаю, как долго я лежала в отключке, но пришла в себя уже ранним утром, когда почувствовала, что меня кто-то тащит по земле. Тащат не аккуратно: движения рваные, прерывистые. Попыталась закричать и сопротивляться, но безуспешно. Ни одна мышца меня не слушалась. Даже моргнуть не получалось. Болело вообще всё: от корней волос до кончиков пальцев. Вы даже представить себе не можете, как страшно, когда тебя кто-то неизвестный тащит неизвестно куда, а ты при этом даже пальцем пошевелить не можешь. Невозможно описать то, что я тогда чувствовала, но мне пришлось испытать ещё больший ужас когда я поняла, что меня никто не тащит, а моё тело само двигается без моего ведома. Двигается не просто так, а целенаправленно. В одном направлении. Еще при этом учится заново ходить. Сначала ползком, потом на четвереньках. К вечеру моё тело уже встало на ноги и кое как ковыляло по лесу.

Наступила ночь. Моё тело шатаясь, спотыкаясь и хромая продолжало упрямо двигаться вперёд через лес, несмотря на полную темноту, огибая крупные препятствия. Так прошла вторая ночь в лесу. Уже сутки я пыталась вернуть хоть какой-то контроль над своим телом, но безуспешно. Я всё дальше уходила от города в неизвестном направлении. Когда меня начнут искать?  Как далеко я уйду к этому времени? Какого чёрта вообще происходит?

На второй день блужданий по лесу меня заметил большой, чёрный ворон. Один день он держался поодаль и просто наблюдал за мной, за моим поведением. Со временем он подбирался все ближе. Кидал в меня всякими веточками и шишками, пытаясь привлечь на себя внимание.  Пролетал мимо на большой скорости, проверяя мою реакцию. Иногда даже задевал крылом. Весь день он донимал меня своими экспериментами, а я не могла даже рукой махнуть, чтоб его отогнать. Ближе к вечеру ворон отстал, а я продолжала брести не понятно куда через лес. Наступила ночь. Свет перестал раздражать не закрывающиеся глаза. Я устала и попыталась заснуть, но вернулся ворон. Сначала он пролетел мимо, задев крылом мой нос. От меня никакой реакции. Поняв что мне нет до него никакого дела, ворон осмелел и взлетел не моё плечо. Тут же спрыгнул. Снова сел на плечо и сильно ударил крылом по голове. Спрыгнул. Снова сел больно вцепившись в плечо когтями и снова ударил крылом, но уже не стал спрыгивать. Я понимала, что будет дальше, и меня уже в который раз охватила паника. Ни одна попытка пошевелиться, закричать или закрыть глаза,  даже не намекала на успех. Я была заточена внутри своего тела, которое мне уже не принадлежало. Ворон пару раз клюнул меня в ухо. Потянул. Голова безвольно наклонилась в сторону. Почувствовала, как по шее побежала тёплая капля крови. Не больно. Но очень страшно. В полной темноте я не видела ворона, но почувствовала как он, сидя на плече склонился и заглянул в мой неморгающий глаз.

Раз.

Два.

Три.

Несколько секунд ужаса во время которых мне хотелось кричать так, как только может кричать человек, но при этом моё тело не издало ни звука. Безумная боль, паника, безумие, но вместе с ними где-то глубоко была и необъяснимая радость. Почему? Потому что Ворон ограничился только одним глазом? Потому что я всё ещё чувствовала уже не принадлежавшее мне тело? В тот момент, обезумев от боли я не смогла найти ответа. Вычистив глазницу,  Ворон громко каркнул и улетел. Я потеряла сознание, а моё тело не смотря на произошедшее, продолжило упрямо шагать вперёд.

Сознание вернулось с первыми лучами солнца. Красивая картинка мира, поступающая в уцелевший глаз, мерно покачивалась при ходьбе. Я уверенно вышагивала по убранному полю, озарённому первыми лучами солнца, и по прежнему, не могла никак повлиять на своё тело. На удивление, удалённый Вороном глаз совсем не болел. Но ещё больше удивляло другое - настроение с которым я очнулась. Оно было отличным. Я никогда раньше не чувствовала себя такой отдохнувшей. Я чувствовала необъяснимую радость, не смотря на то, что осознавала весь ужас своей ситуации. Я чувствовала, что за прошедшую ночь во мне что-то изменилось, что-то сломалось и я будто смирилась с этим. Теперь я просто плыла по течению понимая, что от меня абсолютно ничего не зависит.

В середине дня вернулся Ворон. Он устроился на моем плече поудобней и замер, будто чучело, вперившись неморгающим взглядом вперед. Вопреки логике, я порадовалась его появлению. Теперь я была не одна. Ворон не собирался никуда улетать и мы до конца дня шли вместе размышляя о своём, а к вечеру я услышала его голос в своей голове. Ворон оказался на удивление интересным и на редкость интеллигентным собеседником. Нам было чему научиться друг у друга и это было интересно. Так я не заметила, как прошли ещё два дня. За это время когти ворона проросли в моем плече тонкими белыми корешками. Грибок, который заразил нас обоих, стал понемногу объединять наши тела в одно целое. Мы стали чувствовать тела друг друга как свои, и тогда за счёт глаз ворона, я стала взирать на мир сразу тремя глазами. Изнутри нас буквально распирало чувство какого-то странного превосходства над другими живыми организмами. Неведомая сила несла нас вперёд к неизвестной цели, и это было прекрасно. Мы не нуждались ни в еде, ни в воде, ни в тепле, ни в отдыхе. Нам нужно было только идти вперёд. Не важно зачем.

Однажды вечером нам на пути встретилась раненная, умирающая косуля и наше тело остановилось возле неё как вкопанное. Я почувствовала, как по всему телу пробежали приятные мурашки. Тело подняло руки к лицу будто показывая что-то. Через пару секунд на ладонях проступили белые, маслянистые капли влаги. Та девушка, которую я когда-то осознавала собой, встала на колени перед умирающим животным и погладила его успокаивая, прикоснулась ладонью к рваной ране на шее. Чуда не произошло. Косуля забилась в конвульсиях и её сердце перестало биться. Встав с колен мы продолжили свой путь в неизвестность, а за спиной послышался вой волков.

К вечеру следующего дня стая волков окружила нас, но не напала. Каждый из стаи поочереди подошёл к нам и дал прикоснуться ладонью к своей голове. Так произошло знакомство с защитниками. Стая тоже оказалась заражена грибком, но в отличии от меня и Ворона, они оставались отдельными организмами, телепатическая связь с которыми возникала только во время прикосновения.

Той ночью мы впервые остановились на ночлег. Волки сбились в кучу вокруг нас и началась долгая беседа человека, ворона, и стаи.

Ближе к утру мы уснули. Не знаю, как долго я спала, но все это время наше тело не двигалось, а стая стояла на страже нашего покоя. В конце концов нам стало ясно, что от нас требует новый владелец наших тел. Тогда мы приняли правила его игры и постепенно контроль над телами стал возвращаться ко мне. Ворон тоже это почувствовал и однажды смог оторвать когти от моего плеча и взлететь над лесом, при этом связь соединявшая нас в единый организм никуда не пропала. Ощущение долгожданной свободы, чувство лёгкости и взгляд на мир глазами ворона с высоты птичьего полёта пьянили и сводили с ума. Это был лучший день в нашей жизни. Мы будто родились заново.

Вскоре мы полностью восстановили контроль над своими телами и продолжили свой путь через лес. Мы забирали с собой всех кого встретим, будь то человек или животное. К тому времени я уже совсем забыла кем была та девушка, которая когда-то пошла в лес за грибами.

И вот сегодня, впервые за пятьдесят дней, мы выходим в большой город. Тридцать первого октября. Во время празднования Хэллоуина. Никто даже не замечает нас в толпе наряженных в нечисть людей.

Проходя мимо витрины магазина, я остановилась, разглядывая своё отражение. Рваный грязный дождевик почти полностью скрывает кривое тело. Абсолютно все волосы выпали. Бледная, почти прозрачная кожа. Один глаз отсутствует, второй покрыт слизью которая понемногу стекает вниз по подбородку. Рот приоткрыт и сочится слюной. Из ладоней проступают белые капли масла. На плече сидит озираясь по сторонам огромный, чёрный ворон. Я улыбнулась как смогла своему отражению, а оно в ответ выдавило из себя пугающую гримасу. Мы молодец. Мы всё сделали правильно. Все люди вокруг только удивляются натуральности нашей маски. Любуются вороном. Фотографируются. Улыбаются. Веселятся. Прикасаются...

Тем временем мы чувствуем что грибные споры в лёгких уже созрели и готовы вырваться наружу. Прямо на площади. Во время парада нечисти мы выполним свою миссию и мир наконец-то обретёт целостность.

С тех пор, как я подчинился воле гриба-паразита прошло уже очень много времени. Я уже и не помню той жизни до заражения. Помню только, как меня угораздило выклевать глаз одной интересной особе, коротая шла ночью по лесу. Тогда-то все и началось. Помню как был пленником своего тела и не мог пошевелиться. Помню, как сети грибного мицелия срастили меня с человеком в единый организм. Не смотря на то, что мицелий управлял нашими телами, он не мог общаться с нами напрямую, но потом он научился доносить до нас свою волю через своё дозволение. Это значит, что мы могли двигаться самостоятельно только тогда, когда делали то, что от нас требуется. Тогда мы дали ему имя - Грибар. Со временем мы снова обрели подвижность, когда поняли и приняли уготованную нам участь всем сердцем. А миссия наша заключалась в том, чтоб собрать под контроль Грибара как можно больше живых организмов.

Вербовка.

Инициированные хищники, собранные со всего леса, стали нашими защитниками и ловцами незаражённых животных. Быстрые и ловкие, благодаря мицелию, не нуждающиеся в еде и отдыхе, они разбежались по всему лесу в поисках добычи. Достаточно было небольшого укуса, чтоб Грибар взял контроль над животным и привёл безвольное существо к нам для вербовки. После чего мы, с моей спутницей, разъясняли пленному новые правила жизни и возвращали ему контроль над телом.

Птицы взяли на себя функции разведки. Говорили о грибниках, охотниках, крупных зверях, скоплениях мелких грызунов. Но приоритетной задачей для них, на тот момент, был поиск и поимка косяков перелётных птиц.

Парнокопытным контроль над телом не возвращался. Они против своей воли сращивались в огромные объединённые организмы и использовались мицелием в качестве мощных передвижных крепостей. При атаке на людской посёлок, именно ужасающий вид огромных, сплетённых воедино, в причудливых позах животных, сыграл главную роль. Споры внутри моей спутницы к тому времени ещё не созрели, поэтому пришлось брать посёлок хитростью. Орущее чудовище исполинских размеров, с торчащими во все стороны копытами и рогами, как могло привлекало к себе внимание, и без труда впитывало в себя урон от пуль, вил и рогатин деревенских мужиков. А в это время волки, лисы, рыси и медведи ловили всех, кто пытался убежать в лес. Мы инициировали всех кого находили. Нашли всех.

Миссия нашлась и для мелких грызунов. Они провели большую работу по подготовке захвата города. Грызли провода, нарушали коммуникации, обрубали связь на сотовых вышках. Мыши и крысы без труда проникали в жилища людей. Заражали их пищу и домашних животных, а потом прорастали грибницей где-нибудь в укромных местах, подготавливая почву для полноценного воплощения Грибара.

Захват города.

Процесс созревания спор в организме сильно влиял на физиологию и внешний вид человека, поэтому захват города был намечен на хэллоуин. Никто не обращал внимания на заражённых жителей деревни, лица которых будто таяли, истекая слизью. Их не замечали ровно до тех пор, пока они не раздувались, увеличившись в объёме почти в пять раз, и лопались высвобождая миллиарды грибных спор с моментальным парализующим эффектом. Все споровики полопались одновременно, сразу окутав весь город густым облаком спор, которые, за счёт своего микроскопического размера, проникали везде и всюду. Дальше оставалось только найти тех немногих, кто сумел избежать заражения.

Тем временем, в городе осталась всего одна рабочая вышка сотовой связи, которую люди успели восстановить до заражения. Но это уже не играло роли и вышку решили оставить. Огромные чудовища перекрыли все выезды из города, а птицы и хищники выслеживали всех кто пытался сбежать. Никто не сбежал.

Оборона.

Захват города прошел лучше, чем я ожидал. Из пятидесяти споровиков, мы получили почти пятьдесят тысяч особей, которые уже через неделю готовы будут к взрыву спор. В их случае созревание спор проходит гораздо быстрей, чем у моей спутницы, потому что споры, созревшие в человеческом организме, уже запрограммированы на взаимодействие именно с человеком. Грибар умён. Он быстро учится.

Люди в других городах подняли тревогу только спустя шесть часов после начала заражения. За это время мы успели сделать многое. Споры полностью укоренились и проросли в своих носителях, предоставив Грибару полный контроль над всем населением города. Мы нашли и заразили всех, кто смог избежать заражения во время взрыва споровиков. Мы продумали и подготовились к обороне, теперь уже, нашего города. Кроме того, ближе к утру поднялся туман, он снизил и без того плохую видимость. Довольно много новоиспечённых споровиков успели покинуть город до того, как люди окружили территорию заражения. Но военных было слишком мало.

После захвата города, хищники и чудовища стали нашим щитом. Всего одной маленькой дырочки от когтей и зубов на ОЗК разведчиков хватало, чтоб человек был парализован и заражён спорами. А с опрокидыванием тяжёлой техники неплохо справлялась мышечная масса монстров. Без потерь с нашей стороны конечно не обошлось, но Грибар быстро излечивал раны своих бойцов,если это было возможно. Люди же, во время своих атак, только пополняли наши ряды.

При защите города птицы взяли на себя функции контрразведки. Сбитие человеческих разведывательных дронов в условиях тумана, было лёгкой задачей. Противнику нельзя было знать о наших действиях и планах. Кроме того, часть птиц продолжали выводить споровиков из города так, что они не попадались вооружённым патрулям.

Грызуны тем временем занимались привычной диверсионной деятельностью. А именно: порчей армейских ОЗК, оборудования, вооружения и запасов провианта противника. Благодаря им, у солдат провалились наступательные операции с использованием огнемётов и распылением с помощью пожарных машин больших объёмов фунгицидов.

В результате наших совместных усилий, абсолютно все попытки людей проникнуть в окутанный заражённым туманом город, были успешно пресечены.

Солнце уже встало и совсем скоро солнечный свет нагреет туман и поднимет облако со спорами в небо. Тогда заражение разнесётся по огромной территории без нашей помощи. Кроме того, заражённые перелётные птицы уже наверняка добрались до южных стран.

У человечества не будет шансов.

Да прибудет с вами Грибар!

Майоров сидел за своим столом в полевом командном пункте, расположенном в небольшом двухэтажном здании на холме, недалеко от аномальной зоны. Полностью погруженный в свои мысли, он делал заметки в блокноте, обдумывая свой доклад начальству.

— Каламбур генерал-майору Орлову! — Вдруг проорала рация.

Майоров от неожиданности подскочил на стуле. Секунду помедлив, то ли от того, что к нему обратились по ненавистной кличке, то ли от того, что с ним связался целый генерал-майор, Майоров нажал на кнопку приёма.

— Майор Майоров на связи.

— Слышь Майоров... — с насмешкой начал Орлов. — Мне тут про тебя какие-то анекдоты рассказывают. Мол, послали тебя на разведку в один городок, узнать почему там связи нет, и почему МЧСники по среди ночи тревогу бьют. А ты, мол, на место прибыл и докладываешь: «Разведку провести не удаётся! Ведём бой с мышами, крысами, грибами и туманом. Несём большие потери! Срочно пришлите огнемёты, пожарные машины, фунгициды и четыре полка солдат РХБЗ, чтоб окружить город! Срочно ядрена мать!». — Генерал-майор сделал небольшую паузу. — Вот скажи мне Майоров. Ты тест на наркоту давно проходил?

— Докладываю, товарищ генерал. — вытирая пот со лба сказал Майоров. — Всё более чем серьёзно. Вам доложили всё как есть. Могу добавить только то, что мы потеряли ещё пять постов окружения и шесть патрульных групп, просто потому, что поднялся ветер и разнёс заражённый туман за оцепление. При этом бойцы постоянно находились на броне, в броне и в ОЗК. Ещё у нас появился информатор из аномальной зоны. Он рассказал как все началось. Похоже мы имеем дело с террористической группировкой, которая распылила в городе неизвестное биологическое оружие.

— Ну хоть что-то. — тихо сказал Орлов. — Кто ваш информатор?

Майоров замялся, но собравшись с духом сказал как-то виновато:

— Больной маленький мальчик. Похоже он уже мёртв. Предположительно его убили зомбированные родители. Я сейчас скину запись разговора.

— Майор! — заорала рация. — Ты издеваешься!?

Вдруг двери распахнулись и в комнату майора почти ввалилась какая-то бабка.

— В наших краях сказ есть о чёрной тыкве, которая желания исполняет! Вчерась же праздник бесовской был! — громко заявила она.

У Майорова от неожиданности глаза на лоб полезли.

— Да чтоб тебя козы драли, сержант! Ты кого сюда впустил?! — в ярости заорал майор на стоящего у входа в командный пункт солдата.

— Виноват товарищ майор! — прокричал парень. — Это баба Галя. Она тут уборщицей работает! Сказала что у неё есть ценная информация об аномальной зоне!

— Да ядрить тебя в дышло, сержант! — рявкнул Майоров. — Уведи её отсюда! Быстро!

Парень быстро подскочил к бабульке и, подхватив её за руку, вывел в коридор.

— Но детишки-ж пропадали! Призраков видали! Секта! Се-екта-а! — донеслись из коридора удаляющиеся крики пенсионерки.

Майоров закрыл дверь в комнату. Выругался про себя. Глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Потом подошёл к окну из которого открывалась панорама лежащего в низине города.

Солнце уже было достаточно высоко чтоб осветить весь город. Нагретый туман медленно поднимался вверх становясь облаком и открывая взору городские улицы и дома.

— Я все слышал, Каламбур ты долбанный! — заорала рация голосом Орлова. — Вазелина я тебе пришлю, а не подкрепление!

Тем временем, шокированный увиденным Майоров просто стоял у окна разинув рот. Ему было уже не важно, что там вещает рация. Он как-то пытался осмыслить то, что он видит, но у него не получалось.

— Чего молчишь чёртов наркоман? — не переставала орать рация. — Или тебя там грибы уже победили? Да я лично приеду чтоб с тебя погоны сорвать! Ты у меня под трибунал пойдешь!

С улицы раздались первые выстрелы. С каждой секундой канонада усиливалась все новыми стволами. Подключился крупнокалиберный пулемёт с БТРа и миномёт. Добавилось шипение снарядов РПГ и далёкие взрывы.

Чудовище похожее на огромную сколопендру склеенную из сотни особей парнокопытных животных быстро приближалось к штабу. В нем было почти пятьдесят метров длинны и четыре метра ширины. Головная часть чудовища вся была усеена рогами лосей и оленей, остальное туловище бугрилось орущими во все горло головами коров. А в след за чудовищем, мерно, не торопясь, шагала армия заражённых жителей города.

— Заткнись генерал. В городе выживших нет. — отрешённым голосом сказал Майоров. — Вызываю огонь на себя. Превратите здесь все в пепел. Сейчас же!

Чудовище с лёгкостью опрокинуло плюющийся крупным калибром БТР. Проломило блокпост из пожарных машин. Не обращая внимания на стрельбу и взрывы, разметало рогами наспех укреплённые огневые точки. Сотнями копыт втоптало солдат в землю. Когда выстрелы почти стихли, чудовище встало на дыбы, подняв переднюю часть туловища на высоту почти тридцати метров, и всей массой обрушилось на небольшое двухэтажное здание, сложив его как карточный домик.

С момента первого заражения прошло всего около двух месяцев, а человечество уже успело проиграть эволюционную гонку, в результате чего было почти уничтожено. Выживает сильнейший и это нормально. Это правильно. Так и должно быть. Так уже происходило, происходит сейчас и будет происходить в будущем. При появлении нового вида, превосходящего по всем параметрам эволюционного лидера, последний должен быть уничтожен. Таковы правила природы. Когда-то это должно было случиться и с человечеством.

Мы расслабились и абсолютно не ожидали удара. Недооценив противника, мы получили такой удар под дых, после которого уже не смогли подняться. Не успев понять, что произошло, получили ещё удар. И ещё. И ещё. Противник действовал хладнокровно, расчётливо, скоординировано, молниеносно.

Неизвестный науке вид грибка объединил под своим началом практически всю земную фауну, подчинив каждое животное своей воле, ментально связав их всех в единый организм и изменив их физиологию по своему усмотрению. Интеллект объединённого разума земной фауны превосходил человеческий в сотни раз. Даже хвалёные ИИ не могли просчитать возможность победы человечества в сложившейся ситуации. Полное истребление нашего вида было неизбежно. Зараза разносилась по всему миру с неимоверной скоростью.

От заражения могла спасти только полная изоляция в герметичном помещении с множеством ступеней фильтрации воздуха. Ещё должны были уцелеть арктические и антарктические людские базы. С ними у нас не было связи, но суровый климат и отдалённость тех мест должны были сберечь от заражения живущих там людей.

С наступлением холодов, активность заражённых в северной части континента снизилась. Сильные морозы даже позволяли нам покидать укрытия чтоб пополнить запасы пищи и собрать материалы для проведения экспериментов.

Мы с мужем Вадимом с самого начала работали над изучением спор неизвестного гриба, в самом защищённом лабораторном комплексе страны. У нас все было хорошо, не смотря на хаос творящийся во всем мире. Ежедневно мы работали, писали отчёты, отдыхали, жили, любили...

Однажды мы поставили эксперимент по сращиванию в один общий организм десяти лабораторных мышей. Складывалось впечатление что мицелий знает чего мы хотим и охотно содействовал в ходе эксперимента. В результате сращивания, мы получили вполне даже симпатичный, пушистый, ровный белый шарик который вёл себя как единый организм. Ни мышиных лап, ни голов, ни хвостиков у него не было видно. Мы назвали его Фрикаделькой. Сокращено Фрик.

Белый мячик катался по клетке, скакал, крутился в колесе, купался в ванночке. В общем, в свободное от экспериментов время, Фрик занимался обычными мышиными делами. Вообще, он был идеальным подопытным. Он понимал человеческую речь и всячески помогал в экспериментах. Он мог выражать чувства. Иногда Фрик пытался что-то сказать или донести до нас свою мысль. Он умел даже напискивать красивые мелодии и подпевать песням. В мирное время он был бы отличным домашним животным.

Мы понимали, что Фрик пытается втереться в доверие, вызвать к себе симпатию и тёплые чувства, но ещё мы понимали что он враг. Каждый раз когда мы делали вид что ведемся на его игру, Фрик пытался провести какую-нибудь диверсию. То споры распылит, то лабораторный скафандр продырявить попытается, то незаметно мышиными зародышами из себя выстрелит, а они потом грибницей прорастают в самых неожиданных местах. В общем, мы были готовы ко всему и всегда ловили Фрика с поличным, а он в свою очередь всем своим видом, будто говорил «Да ладно вам! Я же пошутил! Я всё ещё белый и пушистый!».

Мы играли с Фриком в «хороших друзей» довольно долго и в конце концов проиграли. Вспышка заражения произошла за четыре дня до Нового Года. Во время обеда нам подали суп с тушёнкой. Я немного задержалась на рабочем месте и пришла в столовую последней. Когда я почувствовала слабый запах плесени от еды, было уже поздно. Все кто успел попробовать суп, моментально были парализованы и заражены.

Я успела закрыться в изолированной лаборатории исследовательского комплекса и ждала там мужа. Так мы договорились поступить в случае вспышки заражения.

Вадим пришёл, но не один, у его ног крутился Фрик. Внешне ничего не выдавало заражения мужа. Он ходил вдоль бронированного стекла, пытался открыть двери, ревел, что-то кричал, пытался что-то сказать по коммуникатору лаборатории. Психовал когда понял что я сломала все динамики, а сквозь бронированное стекло ничего не было слышно. Тогда он стал писать записки, а я старалась не смотреть в его сторону. Было больно. Иногда Вадим уходил, возвращался с едой и складывал её у дверей. Часть съедал сам. Иногда засыпал. Это вселяло в меня надежду, ведь заражённые организмы не нуждались ни в еде, ни во сне. Если Вадим здоров, тогда почему он свободно перемещается по комплексу не смотря на заражённых? Все ради того чтоб меня выманить? Возможно. Фрик хитёр. Даже если Вадим сейчас здоров, Фрик наверняка заразит нас обоих, если я попытаюсь открыть дверь. Получается, что мы живы пока нас разделяет стекло. Но это не на долго.

Я уже примерно три дня без еды и воды. Это сводит Вадима с ума. Я писала ему, чтоб он уходил, а он написал что никогда меня не оставит и предложил умереть вместе. Потом Вадим сел на пол прислонившись спиной к стеклу. Видно было что он плачет и что-то говорит. Я подсоединила оборванный провод к одному из динамиков и услышала его слова.

— Разве это не безумие? — размышлял про себя мужчина рыдая. — Есть ли смысл противостоять всей земной фауне? Что есть жизнь, если не совокупность всех живых организмов планеты? Только смерть способна противостоять жизни. Я не стану смотреть как ты умираешь...

Кто бы это не говорил, Вадим или поработившее его чудовище, он был чертовски убедителен.

Я нажала кнопку на клавиатуре. Щёлкнули замки на дверях. По глазам градом бежали слёзы.

— С Новым Годом любимый! — сквозь слёзы сказала я, вошедшему в лабораторию мужу, и бросилась в его объятия впившись в его губы страстным поцелуем.

После того, как я сдалась и открыла двери в лабораторию, мы с Вадимом уже прожили очень долго. Оказалось, что мы всё же заразились оба. Однако, по неизвестной нам причине, грибок уничтоживший человечество, решил не убивать пару лаборантов, пытавшихся найти способ убить его, а наоборот, излечил все наши болезни и вывел из организма всех паразитов. Судя по ощущениям, мы сильно оздоровились и помолодели лет на десять. Мы были благодарны за такой подарок, но все равно, опасаясь подвоха, долго наблюдались в лаборатории. Тогда один из тестов показал что я беременна.

Спустя семь месяцев родился ребёнок, и несмотря на срок, он был полностью здоров. Мы назвали мальчика Адамом. Мы и без всяких анализов понимали, что мальчик, так же как и мы, заражён тем же грибком. Внешне это никак не проявлялось, но по одному взгляду в глаза мальчика было ясно, что он - живое воплощение существа, захватившего наш мир. Мальчик рос примерно в три раза быстрее обычного ребёнка. Учился владеть телом и осваивал новые навыки тоже аномально быстро. Через пол года после рождения он научился говорить, но делал это крайне редко. Общался он в основном с Фриком, и делал это телепатически. Пушистый шарик стал для его лучшим другом, учителем, нянькой и подушкой. Спали они всегда вместе. Все было хорошо, но настораживала только неспособность мальчика испытывать искренние эмоции. Он, конечно, улыбался, хныкал, удивлялся, радовался, сердился, но делал это всегда как-то неуверенно и фальшиво. Иногда Адам путался в эмоциях и невпопад менял выражение лица, будто маски, но мы старались не обращать на это внимания. Каким бы он ни был, он был нашим сыном.

Мы не знали что происходит во внешнем мире. Пытались связаться с выжившими, но нам никто не отвечал. Лишь неугомонная Фрикаделька иногда просила нас открыть комплекс и выйти наружу.

Покидать научный комплекс мы не торопились. Он был относительно безопасным местом. Системы жизнеобеспечения могли работать без обслуживания ещё долго. Еды и воды было в избытке. Мы не были уверены, что если мы выйдем, то не будем заражены старыми спорами, и не потеряем над собой контроль. Но однажды, к нам подошёл Адам и сказал: «Снаружи безопасно. Мы можем выйти.». И это был не вопрос. Он точно знал о чем говорит.

Через полтора года после апокалипсиса мы впервые вышли из научного центра. Свежий майский воздух опьянял разум, и мы, забыв об осторожности, смеясь и радуясь солнечному свету, выбежали на улицу. Весна стала символом нашего возрождения. Первая зелень уже пробилась сквозь прошлогоднюю листву. Местами виднелись желтые пятна цветков одуванчика. А еще, на земле повсюду, словно белые проплешины, росли грибницы. Большинство из них по очертаниям напоминали людей. Сомнений не было, они и правда когда-то были людьми. Об этом говорили и личные вещи погибших лежащие в грибницах. Видимо, после окончания военных действий, их за ненадобностью просто превращали в удобрения.

Адам подошёл к одной из грибниц в форме человека с раскинутыми в стороны руками . Снял с ног кроссовки и носки, и больше никогда их не надевал. Он наступил на грибницу, закрыл глаза и по телу его пробежала мелкая дрожь. Мы настороженно наблюдали за ним.

— Что ты делаешь? — осторожно спросил Вадим.

— Теперь я так питаюсь. — пояснил мальчик, не открывая глаз, а потом указал пальцем на грибницу. — Его звали Дмитрий Иванов, он был старшим научным сотрудником. В рубашке у него ключи от машины.

Мы с мужем переглянулись. Было жутковато, но Вадим, пожав плечами, подошёл к грибнице, разворошил одежду, лежащую под слоем прошлогодних листьев, и достал из грудного кармана рубашки ключи от машины.

Машину нашли на крытой парковке научного центра. Открыв капот, Вадим вынул аккумулятор и ушёл на пару часов в лабораторию, а мы с Адамом и Фриком остались наслаждаться весенним солнцем и свежим воздухом.

— Куда поедем? — спросила я.

— Не знаю. — ответил Вадим. — А куда ты хочешь?

— Я в Турцию хочу. — мечтательно закрыв глаза ответила я. — Ты давно обещал меня туда свозить!

— Без проблем! — пожав плечами сказал Вадим. — Мужик обещал? Мужик слово сдержит! Грузимся припасами и погнали.

— А дорогу то знаешь?

— Не-а. Но направление знаю. — просто и уверенно Вадим ткнул пальцем в направлении юго-запада. — Нам туда.

Забив машину припасами до отказа, мы выдвинулись в путь.

Мы не торопились. Торопиться было некуда. Дни лениво менялись ночами, а те снова днями. Чего только мы не насмотрелись в дороге. Удивительно, но пейзажи безлюдного мира нас не страшили. Наоборот. Мир после падения людской цивилизации, будто вздохнул с облегчением, расправил плечи и, воспряв духом, стал красивее, здоровей, чище.

Когда мы останавливались на ночлег, вокруг нашего костра всегда собиралась куча разных зверей. Вне зависимости от вида, будь то волк, енот или косуля, все мирно грелись у костра. А когда пришла пора спать, Адам сгрёб в охапку Фрикадельку и улёгся между волчицей, кормящей неуклюжих щенков, и крупным рогатым оленем. Сверху на нем сразу устроилась пара белок.

— Так теперь принято. — Сказал Адам из живой кучи. — Эти звери ещё помнят о болезнях и паразитах, поэтому, если вы спите отдельно, вас считают заразными, блохастыми и не достойными уважения. Кроме того, так теплей.

Так мы узнали, что вместе с человечеством, были истреблены все кровососущие насекомые и паразиты.

Первая ночь была для нас шоком. Из-за обилия животных запахов, поспать не получилось, но со временем мы привыкли.

Днём мы проезжали мимо мест сражений, сотен блокпостов с пустыми остовами тяжёлой техники, сплошь испаханных взрывами полями там, где судя по карте, раньше были посёлки. Во время пути, мы так и не встретили ни одного намёка на присутствие выживших людей. Всюду только белые тени погибших, будто говорящих «Мы были здесь. Не забывайте нас.».

Мёртвые города встречали нас навсегда ослепшими домами. По заросшим травой и молодыми деревьями улицам, то и дело сновали дикие животные. Теперь им не нужно было убивать друг друга ради пищи, и никто не пытался их убить ради развлечения. Мясных консервов нам на первое время хватало, но потом новый мировой порядок вынудил нас стать вегетарианцами. Наверное, так и должен выглядеть пресловутый «мир во всем мире» ,о котором мы так мечтали.

Однажды, нам встретилась странная местность, вокруг которой был повален лес. Огромная территория, больше похожая на покрытое снегом озеро, сейчас полностью была покрыта белоснежным покрывалом мицелия. Это было красиво. Адам попросил остановить машину и вышел, встав босыми ногами на грибницу. Он молча стоял около пяти минут, а потом сев обратно в машину сказал:

— Здесь произошёл ядерный взрыв. Сейчас тут безопасно. Радиации нет. Мы вполне можем проехать поле насквозь. Поле мицелия очень плотное, и в некоторых местах достигает десяти метров в глубину. — А потом немного помолчав пояснил: — Это саркофаг поглощающий радиацию. Он создан ценой миллионов живых душ.

Через неделю мы остановились в небольшом Турецком посёлке в трёх часах езды до средиземного моря, и решили там остаться навсегда. Главными преимуществами местности были обширные плантации оливы, граната, винограда, цитрусовых, теплиц, и вишенкой на торте - рабочая ГЭС на реке. Там мы прожили лучшие пять лет в нашей жизни. Как оказалось, все это время Адам лишь играл роль нашего сына. Учился у нас быть человеком, а мы учились у него новым правилам жизни людей. А потом, Адам ушёл вместе с Фриком, даже не попрощавшись. На тот момент, он выглядел уже пятнадцатилетним подростком с крепким телосложением. Их поиски ни к чему не привели, и больше мы их не видели.

Было жарко. Адам гулял вдоль бурной реки вместе с Фриком в поисках тихой заводи, чтобы искупаться и немного охладиться. Тогда он заметил в небе над собой большого чёрного ворона. Ворон был гораздо крупней обычной птицы. Из-под его перьев торчали, словно седина, прожилки мицелия - это признак старого, довоенного заражения. На груди, спине и крыльях ворона было много белых отметин, похожих на шрамы. Так раньше мицелий заживлял раны. Ворон сделал несколько кругов над парнем и ,снизившись, тяжело сел на нижнюю ветку высохшего дерева. Адам поднял на руки крутящегося у ног Фрика и шепнул ему:

— Ты отлично выполнил своё предназначение, мой маленький друг. Теперь ты свободен. Проведи остаток жизни с удовольствием.

После этих слов Адам положил пушистый шарик на землю, и тот сразу рассыпался на десяток маленьких, белых лабораторных мышей. Они не торопились разбегаться. Так и остались наблюдать за своим хозяином, тихонько перепискиваясь между собой.

— Нам пор-ра, милор-рд! — громко крикнул ворон, перекрикивая шум воды.

Адам подошёл к дереву и, наверное, впервые искренне улыбнулся.

— Я рад тебя видеть, мой старый друг. — парень протянул руку к ворону и погладил его по голове, установив с ним телепатическую связь.

Ворон благодарно принял дружеский жест и кивнул парню, мысленно сказав: — Да, так гораздо лучше говорить. Спасибо милорд. Разрешите доложить? — Выправив спину, сказал ворон.

— Бросай свои армейские замашки. Воевать больше не с кем. — махнул рукой парень. — Давай выкладывай, как обстоят дела? Все ли девушки готовы?

— Да, милорд. Все женские особи, которых Вы выбрали, выжили. Все они наиболее выраженные представители своих народов. Я облетел всех и предупредил об их предназначении. Они почти все готовы возродить свой народ с вашей помощью, и ждут вас в назначенный час на ближайших к ним саркофагах. — доложил ворон.

— Что значит «почти все»? — удивился Адам.

— Одна из особей оказалась довольно своенравной. У меня не получилось её убедить даже встретиться с Вами. — оправдываясь сказал ворон.

— Странно. — задумавшись парень почесал подбородок. — У неё же нет выбора. Ты рассказал ей о беззаботной жизни в замке?

— Конечно милорд! Но получил от неё лопатой по хребту, когда заговорил о возможности принять ваше семя и возродить род. — Ворон на ветке нахохлился, будто вспомнил удар лопатой. — Думаю после войны, она пострадала психически и не смогла восстановиться. Предлагаю посетить её последней.

— Хорошо. Тогда летим к первой девушке.

Адам наступил босыми ногами на ближайшую грибницу и вобрал её в себя. В тот же момент из его спины начали расти белоснежные крылья, но не из костей и перьев, а из сетчатой материи мицелия. Через минуту метаморфоза была закончена. Правитель всего мира расправил красивые крылья, внешне похожие на ангельские, и представился во всей красе ворону.

— Ну как тебе?

Ворон запрокинул голову и начал громко гоготать.

— Простите Милорд, но такие крылья, подходят только для красования перед самочкой. — выдал вердикт ворон, когда успокоился. — Для полёта Вам как минимум нужен хвост.

— Не может у ангела быть хвоста. — вспомнил подходящую строку песни Адам. -- Кажется, так пелось в одной из песен отца.

— В таком случае, вы будете кувыркаться в воздухе на одном месте. — уже серьёзно сказал ворон. — Ещё человеческое тело слишком тяжёлое для самостоятельных полётов. Чтоб поднять ваш вес в воздух, вам нужны крылья примерно в два раза больше этих.

Ангел на секунду задумался. Потом подошёл к другой грибнице и поглотил её. Сетчатые крылья увеличились в размере. Нижняя часть крыльев теперь лежала на земле, а верхняя часть высоко возвышалась над головой парня. Потом из юношеского тела проступила белая, тягучая жидкость, по консистенции похожая на каучук. Жидкость покрыла торс парня и стекла вниз, после чего, часть жидкости снова впиталась в тело, оставив на поверхности некое подобие церковной рясы, сотканной из мицелия.

— Хм. Неплохо. — ворон с любопытством оглядел результат. — Теперь Вы наверняка, сможете лететь и управлять полётом, милорд. Но для того, чтоб взлетать и приземляться, Вам понадобится аэродром. — С издёвкой подметил ворон. — Объясните, к чему Вам эти религиозные темы? Они весьма наивны и неправдоподобны...

— Однако люди верили в них. — перебил ворона Адам. — Я решил, что если я буду являться девушкам в образе знакомых им божеств, то достаточно будет одного моего внешнего вида, чтобы расположить их к себе.

— Таким образом, вы снова посеете раздор между нациями, милорд. Люди тысячи лет воевали между собой, выясняя чьё божество божественней. — твердо заявил ворон. — Вы хотите повторить их ошибку в новой цивилизации?

Крылья и ряса парня понемногу потемнели, после чего осыпались прахом. За всем этим издалека продолжала наблюдать стайка белых мышей.

— Ты снова прав, мой верный друг. Мне ещё многому нужно научиться в этом мире. — склонив голову сказал Адам. — Тогда я выберу лучший вариант созданный эволюцией.

Юноша подошёл к ещё одной грибнице и впитал её без остатка.

Спина Адама будто запузырилась и на ней вырос большой белый горб, из которого потекли четыре тонких струйки мицелия. Струйки спустились до земли и стали расправляться в тонкие, прочные, почти прозрачные, белые крылья стрекозы.

— Я готов. Веди к ближайшей девушке. — сказал парень и расправив крылья, с громким гулом, резко взмыл в небо.

— Оригинальное решение. — одобрил выбор ворон и тяжело взлетел вслед за парнем.

Проводив взглядом пропавшие в небе силуэты, стайка белых мышей, по привычке двигаясь очень плотно друг к другу, направилась по своим делам.

Все избранные девушки были красивы, статны, безупречно здоровы. Каждая была покорна и смиренна. Каждая ждала встречи в указанном вороном месте в назначенный час. Каждая понимала важность этой встречи. К каждой девушке Адам приходил на рассвете. Знакомился с ней. Рассказывал что будет дальше. Днём Адам возводил белоснежный дворец из мицелия, растущего на кратерах от атомных и ядерных взрывов. К вечеру они поднимались в дворцовые покои и проводили там ночь. Ранним утром, пока девушка спала, он менял её тело таким образом, чтобы она могла забеременеть от оставленного им семени в любой момент, когда захочет. После этого, он вылетал из замка на встречу к следующей девушке.

Адам проделывал это со всеми девушками, пока не осталась одна. Последняя.

Адам добрался к ней на встречу в начале осени. Деревья уже начали сбрасывать листву, окрашивая все вокруг в яркие цвета. Однако, приземлившись посреди белого поля мицелия, он не увидел девушку на месте встречи. Он снова взлетел, сделал пару кругов над лесом, по периметру, и осмотрел окрестности. Девушки нет. Не дождалась и померла с голоду? Тогда Адаму пришлось прибегнуть к трюку который давно не использовал и не хотел больше использовать. На мгновение он подчинил себе разум всех животных планеты и нашёл девушку примерно в трёх сотнях километрах от обговорённого с вороном места встречи.

Пришлось лететь к ней. Прилетев на место, юноша осмотрел нужный посёлок с воздуха. Все дома были раскрыты, опустошены и потихоньку зарастали лесом и травой. Кроме одного. У отдельно стоящего дома шёл дым из трубы. Участок у дома был ухожен, на нем росли цветы и сирень. В большом огороде виднелись очертания грядок, пара теплиц и ровные рядки, ещё не выкопанной картошки. Земля на участке была сплошным чернозёмом. Ни следа мицелия вокруг не было видно.

С громким гулом крыльев Адам приземлился рядом с домом. На крыльцо вышла одетая в пижаму, взлохмаченная, не выспавшаяся, злая, но при этом вполне симпатичная девушка и сходу влепила Адаму звонкую пощёчину.

— Ты чего так долго? — со злостью в голосе спросила она не поздоровавшись.

От такой наглости Адам опешил, но быстро собрался и попытался представиться, как всегда это делал.

— Здравствуй. Я Адам...

Но девушка его перебила. Взглянув на крылья парня, она выдала:

— Стрекозёл ты, а не Адам!

Девушка снова попыталась дать пощёчину воплощению божества, но тот увернулся. — Вали давай отсюда, пока я добрая!

— Я здесь, чтобы дать твоему народу возможность возродиться! — сказал Адам, вспоминая слова ворона про психическое здоровье девушки. — Мы должны были встретиться сегодня у поля мицелия!

— Да ты что?! А я и забыла! — сильно наиграно воскликнула девушка, всплеснув руками. — Уже бегу и волосы назад!

После этих слов девушка вернулась в дом и громко хлопнула входной дверью. Озадаченный таким поведением, парень решил подождать на крыльце, пока девушка соберётся. Прошло около часа, а она все не выходила. Терпение парня подходило к концу. Он осторожно перелез через забор палисадника и заглянул в окно. Девушка явно никуда не собиралась и спокойно завтракала овощным супом. Парень перелез обратно через заборчик и громко постучал в дверь. Девушка открыла дверь и глядя в глаза Адама спросила:

— Ты почему ещё здесь?

— Нам нужно лететь на поле мицелия. Я возведу там для тебя замок, в котором ты сможешь жить вместе с нашими детьми. Ворон должен был тебе рассказать. — воплощенное божество схватило девушку за руку и с силой потянуло на улицу.

— Ворон мне про тебя много чего сказал! — кричала девушка сопротивляясь. — Всех баб уже облетел? Кобель крылатый! — и тогда, неожиданно даже для себя, она со всего маху зарядила парню ногой между ног. О такой уязвимости своего человеческого тела Адам ещё не знал. Белоснежные крылья и горб на спине парня моментально потемнели и осыпались прахом. От боли его согнуло пополам. Что-то тихонько пискнув, всемогущее божество упало к ногам девушки.

— Ой-йо! — испуганно воскликнула девушка и волоком затащила парня с крыльца в дом.

За всем этим с дерева наблюдал старый, довольный собой ворон. Похоже, ещё один его гениальный план воплотился в реальность.

Через неделю ворон прилетел их навестить, чтобы проверить, как идут дела. Он застал возлюбленных на огороде. Ева учила Адама копать картошку.

— Да ё-моё! — взмолилась девушка. — Единственный мужик на планете остался, и у того руки не из плеч! Дай сюда! — она забрала у Адама вилы, воткнула в землю рядом с кустом, потом полностью вогнала вилы в землю ногой, и откинула ком чернозёма с картошкой в сторону. — Вот так надо. Учись, пока жива.

Адам забрал вилы и повторил все движения за девушкой.

— Воот! Другое дело! — довольная результатом Ева чмокнула в щёку Адама. — Ты только сильно не уставай, тебе еще вечером диван передвинуть надо.