Серия «Столетняя война»

Автор: Дмитрий Сувеев.

Вводная, или почему «Столетняя война»

Сам исторический казус, именуемый «Столетней войной» давным-давно стал своеобразным брендом, известным не только, тем, кто интересуется Высоким и Поздним Средневековьем, но и людям, минимально усвоившим школьную программу (хотя таких не так уж и много и среди младшего, и среди старшего поколения, но они образовачей не читают). Несомненно, все сразу вспомнят Жанну, более подкованные — битвы при Кресси, Пуатье и Азенкуре и лонгбоу, пробивающий рельсу вдоль. Свежа память о событиях и в странах-участницах конфликта. Взаимная нелюбовь англичан и французов была немного сглажена в ходе двух мировых войн, но если взять в руки книги по истории «Столетки», старые или современные, львиная доля которых пишется понятно где, в них до сих пор можно проследить совершенно четкие дедывоевательные настроения. Автор-жабоед будет смаковать жестокость и вероломство напавших, чаехлеб, как повелось со времен хроник Шекспира, будет убеждать, что на французах клейма негде ставить, претензии на трон были абсолютно законными, победы громкими и, вообще, сами они виноваты.

Английский лучник — символ Столетней войны, все атрибуты при котике

Как известно участники событий были совершенно не в курсе, что их война называется «Столетней». Такое наименование — дань поздней историографии. Строго говоря, то, что получилось у историков занимает не ровно век, а сто шестнадцать лет: с 1337 по 1453. Но дело не в этом. «Столетка» — это серия конфликтов, тематически связанных. Часть из них происходила до 1337 г., а часть продолжалась после после 1453 в виде более или менее удачных набегов англичан на французский берег. В действительности нам придется иметь дело с четырьмя отдельными военными кампаниями, рассматриваемых современниками в качестве самостоятельных эпизодов:

‣ Эдвардианская война, велась с 1337 по 1360 гг.,

‣ Каролингская война — 1369—1396-х гг.,

‣ Ланкастерская война 1415—1428-х гг.,

‣ Четвёртый этап (освободительное движение во Франции и подвиги небезызвестной Жанны Д’Арк)— в 1428—1453-х гг.

Кроме того, список сторон-участниц конфликта не ограничивался французами и англичанами, это была война двух союзов-коалиций. Поэтому, у основного проекта есть масса спинн-офов и сайд-проектов, типа войн в Бретани и Кастилии.

Вот со всем этим мы и попытаемся разобраться в ходе цикла статей.

Ненависть сиамских близнецов

Англия и Франция — две страны, пребывавших во времена средневековья в состоянии мучительного симбиоза. Их характеризовала общность политических элит, языка, экономических отношений, культуры. Ла-Манш не являлся непреодолимым препятствием: феодалы могли спокойно отъезжать и менять вассальную присягу. Нечто подобное можно было наблюдать в отношениях Московского государства и Литвы, правда о соперничестве за роль лидера между двумя западноевропейскими странами не шло. Англия оставалась второй. Правда, сила этой второй позволяла с лихвой разделываться со всеми остающимися позади в рейтинге странами. Однако наличие двух суверенных политических центров в лице королевских дворов родило на дату начала Столетней войны ряд противоречий, приведших к конфликту, а именно:

‣ Блок династических противоречий в виде борьбы за наследие Капетингов.

‣ Блок территориальных противоречий в виде борьбы за контроль над Аквитанией и Нормандией.

‣ Блок торгово-экономических противоречий в виде контроля над фламандскими городами.

‣ Как ни странно, шотландский вопрос.

Среди историков нет единого взгляда, какой же из блоков послужил настоящим спусковым крючком войны. Часто можно услышать, что династические претензии, например, прикрывали менее возвышенные торговые. Реально же мы не можем залезть в голову Эдуарда III и сказать, что им двигало на самом деле. Поэтому будем считать, что войн подтолкнул комплекс противоречий, каждое из которых мы рассмотрим на протяжении двух статей. Эта будет посвящена династическим причинам.

Франция — жемчужина Запада

Итак, Франция, начало нового, четырнадцатого века. Страна является крупнейшей и наиболее развитой державой на континенте, повинуясь закономерностям исторического развития и сильной руке своего государя, она переходит от состояния феодальной раздробленности к централизованному государству: налажена чеканка общей монеты, издан единый свод законов, ограничены права феодалов.

В плане престолонаследия достигнута определенная стабильность: на троне сменилось уже несколько поколений династии Капетингов, с 1285 года королем является, пожалуй, самый талантливый и яркий из ее представителей – Филипп IV Красивый, которому удалось прославиться не только на внешне, но и на внутриполитическом поприще (перечисленные выше реформы – его рук дело).

Филипп IV Красивый в представлении художника Нового времени...

...хрониста...

...и надгробный барельеф

В 1300 году хитростью им была завоевана Фландрия, посредством выгодного брака в 1285 году он становится королем Наварры и графом Шампани. В дальнейшем, эти территории стали оплотом сепаратизма и английскими форпостами в завоевании Франции. Могущество простирается и на глобальные вопросы – захвачен и перенесен из Рима в Авиньон Святой престол, а Папа Римский стал, фактически, марионеткой Филиппа. Приятным бонусом стал разгром ордена тамплиеров — акция наиболее распиаренная, но к делу не относящаяся.

Династический исток войны: «Было у отца три сына»

Помимо своих прочих качеств, Филипп IV слыл однолюбом и хранил верность своей умершей жене (то ли любил, то ли боялся потерять Наварру), благо, жена Иоанна успела нарожать ему достаточное количество наследников. Часть детей умерла несовершеннолетними, благодаря достижениям традиционной медицины, однако оставалось еще трое наследников-мужчин: Людовик д’Эврэ, Филипп Пуатье и Карл де-Ла Марш, а также дочь – Изабелла.

Собственно, в детях и лежал корень будущей проблемы, точнее не в детях, а заключенных с их участием браках.

Изабелла была отдана в жены английскому королю Эдуарду II, а сыновей с разрешения Папы женили на двоюродных сестрах – французских герцогинях: Маргарите, Жанне и Бланке Бургундских. С точки зрения политики, все браки являлись крайне выгодными, однако счастье в личной жизни почти никому не дали. Муж Изабеллы оказался гомосексуалистом, а молодые герцогини искали утешения в более обыденных радостях – Маргарита и Бланка вовсю развлекались с братьями, слугами Филиппа Красивого, а Жанне досталась роль сводницы и вуайеристки.

Что бы ни говорили люди определенных взглядов, Франция – не страна черно-желтых арабов и геев, а любви и романтики. На этом мамзели и погорели: английская королева изобличила невесток перед отцом, братьев-акробатьев четвертовали, а мадам Бургундских сослали в государственную тюрьму и монастырь.

Казалось бы, зачем кому-то нужны данные подробности, касающиеся, скорее романов Дюма или желтых таблоидов? Но, когда речь заходит о так любимой монархистами всех мастей наследственной передаче власти, следует учитывать, что судьбы народов оказываются в зависимости не только от умений правителя, но и от того, сколько ему родили детей и с кем переспала королева.

Последним делом жизни Филиппа IV оказалось раскулачивание тамплиеров, умело замаскированное под ведовской процесс, венцом которого стало сожжение Великого Магистра. Последний, по легенде, которая на поверку оказалась выдумкой потомков, якобы проклял короля, Папу Римского и хранителя печати (все трое приложили руку к организации расправы) и пообещал им встречу в течении года в Стране Вечной Охоты. Так или иначе, легенда базировалась на факте: все трое вскоре умели – в 1314 году. Пришла пора править сыновьям.

Первым по старшинству на трон взошел Людовик Х, получивший прозвище «Сварливый». Вскоре после начала правления нового короля выяснилось, что посадить блудливых невесток в тюрьму посадили, но до того наследников они родить не успели. Точнее, Маргарита Бургундская родила, но дочь и на своего отца почему-то не слишком похожую. Законных поводов оформить развод не было, в результате, королевский дом и принцы наказали себя сами (ну тыпыыыыыые!): сыновей рожать некому, некому же передавать и корону. Единственным, кто додумался до выхода из ситуации, был Людовик, применивший к неверной жене Маргарите целительную эвтаназию шелковой простынею и вскоре женившийся на дальней родственнице, наследнице венгерского трона Клеменции Венгерской.

Сыновья Филиппа IV:

Людовик Х Сварливый

Филипп V Длинный

Карл IV Красивый

Иоанн I Посмертный

этим людям не повезло даже с прозвищами

Править Людовику удалось не долго – около полутора лет. В 1316 году он был то ли отравлен, то ли умер от естественных причин в возрасте 26 лет, оставив беременную жену и брата Филиппа в качестве регента. Корона оказалась в подвешенном состоянии: родит ли Клеменция мальчика – не ясно, кто отец дочери Маргариты - Жанны Наваррской - вопрос щекотливый, а к трону примерятся регент. Не без его участия был рожден шедевр средневекового права, мечта феминисток – закон, запрещавший женщинам наследовать корону:

«В отношении же Салической земли пусть никакая часть наследства не переходит к женщине, но пусть все земельное наследство достанется особе мужского пола»

Закон ссылался на кодекс обычного права времен франков (т.н. «Салическую правду») и потому получил название Салического. Такова наиболее популярная версия. В действительности все проще, о наследии немецких предков вспомнили только в 1358 г., а до того женщин от престола отодвинули по причине потому что. И вообще, иди на кухню — командуй прислугой!

В итоге, вдова Людовика родила сына Иоанна I Посмертного, который хоть и стал королем, но умер во младенчестве. Гонку на лафетах продолжили Филипп V Длинный и Карл IV Красивый, правившие пять и шесть лет соответственно. Оба не имели сыновей. Династия Капетингов оборвалась.

В ходе дворцовых интриг 1 апреля 1328 года королем был объявлен Филипп VI де Валуа. Однако кроме него существовал еще один претендент на корону.

Филипп VI Валуа — основатель новой династии

Претензии англичан

С раскладом, при котором корона переходила к побочной ветви Капетингов оказался оказался в корне не согласен родной внук Филиппа IV Красивого, английский король из династии Плантагенетов, Эдуард III. Он приходился родным внуком Филиппу VI, но по материнской линии. Его мать Изабелла Французская была отдана за Эдуарда II. Измерить по линейке или процентному объему, чья кровь — его или Филиппа — являлась более достойной французского трона было сложно. Каждый думал, что прав он.

Коронация Эдуарда III в 1315 г. Миниатюра из хроники Ж. Фруассара — главного спонсора картинок этого цикла

Действовавший во Франции закон престолонаследия не давал возможности женщинам становиться королевами, в то же время, он не вносил ясности, могут ли быть наследниками дети таких женщин. Да и, кроме того, Англия никаких салических законов не принимала, а объединить под одной короной две крупнейших территории в Европе хотелось. Французы же не желали видеть Эдуарда своим королем, так это сулило как подрыв влияния французской знати, так и патологическую путаницу с законами престолонаследия в дальнейшем.

Сам Эдуард III был человеком решительным и в целом парнем не промах. Выросший в свите своей матери он с детства привык к войнам и интригам. Уже в пятнадцать лет, в 1327 году, он показал себя зрелым политиком, отказавшись принять из рук парламента корону опального отца, до тех пор, пока последний не отречется. Речь не мальчика, но мужа зазвучала из его уст, когда он в восемнадцать лет с маленькой группой товарищей-сверстников арестовал и низложил в набитом стражей дворце узурпировавшего власть любовника своей матери всесильного лорда Моримера – акт, требовавший авантюризма, взвешенного расчета и отваги.

Однако претензии на французский трон оставались только претензиями, Эдику требовался пинок под зад, чтобы начать дело.

Продолжение следует...

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_32355

Живой список постов, разбитый по эпохам

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.

Яндекс Деньги: 410016237363870

Сбер: 4274 3200 5285 2137

Не забывайте в переводе указать, что вы с Пикабу)

Продолжение: Столетняя война, часть 1.2: экономические предпосылки конфликта

Автор: Дмитрий Сувеев.

Предыдущая часть: Столетняя война, часть 1.1: династические предпосылки конфликта

Остазия всегда воев... тьфу! Не то! Англия всегда воевала с Францией - вот как правильно! За 150 лет до Столетней войны, а потом еще и много раз после. Споры за Нормандию, Аквитанию, Фландрию, особенности браков с разведенными герцогинями и горячие шотландские парни. Все это в свежей статье цикла.

Территориальные споры за Аквитанию и Нормандию

Помимо призрачных династических целей, необходимость войны обуславливалась и вполне реальной экономической подоплекой в виде многовековых споров о владении богатыми и плодородными землями: герцогствами Нормандия и Аквитания. На момент XI-XII вв Франция представляла собой то ли лоскутное одеяло, то ли шахматную доску, в которой собственно владения короны сосредотачивались в области Иль-де-Франс. Остальные территории являлись либо независимыми, либо включались в состав государства на основе вассальной присяги.

Карта Франции Х века. На более раннего правителя не обращаем внимания — запоминаем, какая земля где

Правитель одной из них, известный как Гийом Ублюдок ака Вильгельм Завоеватель уплыл в 1066 г. искать повышения карьеры на Туманный Альбион. Собеседование в битве при Гастингсе прошло успешно, победитель основал новую королевскую династию. Однако и владения в Нормандии никуда не делись. Сложилась занятная ситуация, король Англии — высший суверен — должен был приносить вассальную присягу (оммаж) королю Франции, равному ему по статусу. Это повторялось при каждой новой коронации, что, согласитесь унизительно.

46 летний Король Англии Эдуард I приносит оммаж семнадцатилетнему сопляку Филиппу IV за Нормандию и Аквитанию

Норманнское завоевание культурно сблизило два государства. Английский двор являлся французским не только юридически, но фактически – основным языком знати был французский, а родня часто жила за Ла-Маншем. На английском общались лишь простолюдины, он не имел литературной нормы – обстоятельство, послужившее его современной сравнительной бедности и простоты в изучении.

Еще больше запутались отношения между Францией и Англией во время правления такого деятеля, как Генрих II (1133-1175). При нем владения островного государства еще сильнее расширились на континент. Сделал он это не путем войны, а выгодно женившись на герцогине Элеоноре Аквитанской и графине Пуатье (в одном лице). Дама была не первой свежести — до этого она провела 15 лет в браке с французским Людовиком VII, который развелся с ней из-за неспособности родить сына. Брак состоялся спустя 2 месяца после развода. Элеонора уплыла за пролив и забрала с собой титулы, позволявшие владеть Аквитанией и Бретанью — очень плодородными и богатыми землями. Обидно. Потом королева умерла, а ее титулы у лондонских монархов остались.

Таким образом, запутанность феодальных отношений привела к тому, что английской короне принадлежали земли на юго-западе французского побережья (Гиень и Гасконь, а так же Аквитания). Границы между владениями двух государей не были четко демаркированы и постоянно укреплялись мощными замками, игравшими роль опорных пунктов, что не могло не настораживать каждую из сторон. Противостояние приводило к открытым конфликтам, тянувшимся десятки лет до так называемой Столетней войны.

Вот несколько примеров: Некто Ричард I «Львиное сердце» прославился не только участием в Крестовых походах, но и войнами на континенте. Например, он построил замок Шато-Гайяр, в котором век спустя о приказу Людовика Сварливого задушили его неверную жену. А погиб Ричард 6 апреля 1199 он при штурме замка Шалю, что в Аквитании.

Или более близкий ко временам Столетней войны пример. В 1294 г. разгорелась тяжба между Филиппом Красивым и Эдуардом I. Французский монарх состряпал судебное дело, дававшее право захватить Гасконь и Гиень, а в 1395 г. воспользовавшись англо-шотландской войной, перешел к прямой оккупации. Началась вялотекущая война 1295-1299 гг., в ходе которой англичане были попячены, а их союзники разбежались.

Война Сен-Сардо

Французы развивали ползучую экспансию на геополитически значимые для них территории, вылившиеся в серию столкновений в 1324-1327 гг., называемых «войной Сен-Сардо».

Воспользовавшись провокационным набегом Раймона-Бенара, совершенном в 1323 году на деревушку Сен-Сардо, находящуюся в спорной юрисдикции, французский король Карл IV собрал войско в 7 тыс. человек и летом следующего года начал военную кампанию. Война началась, не смотря на примирительные инициативы англичан, которым было явно не до того. Руководил французскими войсками Карл Валуа, а особый шарм ситуации придавало, что профинансировал боевые действия Папа Римский, средства которого подверглись нецелевому расходованию не на крестовый поход, а на решение феодальных споров.

Крепость Ла-Реоль — объект одного из первых случаев применения огнестрельного оружия в Западной Европе

В ходе первого этапа боевых действий часть английских замков добровольно сложила оружие. Осада разыгралась у стен крепости Ла Реоль 25 августа 1324 года, где укрывался представитель Эдуарда II, граф Кентский. Применение артиллерии (один из первых случаев в Западной Европе) оказало высокое деморализующее воздействие на англичан и пробило брешь в крепостных стенах, что позволило захватить знатных пленников. Следующей пала крепость Монпеза. Последовали длительные переговоры,продолжавшиеся до 1327 года, по их результатам англичане теряли свои владения, за исключением узкого участка побережья. Несогласие с итогами подобного исхода событий и называют реальной причиной отказа Эдуарда III от принесения оммажа (подробнее — в ч. 3). Экономические связи Аквитании с островным государством оставались тесными, а французского короля в качестве своего сеньора местные феодалы видеть не хотели.

Вопрос о фламандской шерсти

Вторым камнем преткновения являлась Фландрская республика (территория нынешних Бельгии и Нидерландов), обманом захваченная Филиппом IV. Это было типичное купеческое государство, имевшее собственный уклад, демократическое самоуправление и тесные торгово-экономические связи с Англией, куда фламандцы поставляли сукно в обмен на британскую овечью шерсть. Фламандские купцы постоянно бунтовали, а французская корона регулярно стремилась решить свои извечные финансовые проблемы за счет разграбления их земель.

Стремившийся к единоличной власти Филипп Красивый вмешивался в феодальное самоуправление торговых городов и планомерно назначал в качестве местных руководителей верных людей, раздавая титулы и феоды, повышал налоги. Понятно дело, фламандцы в гробу видеть хотели правителей, наступающих на их гешефт и свободы, тем более, что административный вопрос перерастал в национальную дискриминацию. Исключительное право внешней торговли шерстью было передано в руки этнического меньшинства франкскильнов (франкоговорящих), что снижало прибыли как производителей шерсти, так и повышало цены за Ла-Маншем.

Все это выливалось в восстания. Наиболее успешным для фламандцев стало выступление 1302 г.,достойное отдельного спинн-оффа.

В ходе так называемой «Брюггской заутрени» мирные фламандские горожане принялись методично ловить франкскильонов и людей бургомистра. Назначенный Филиппом IV граф Фландрии Жак де Шатильона залег на дно… городского рва. Всего в ходе погрома было убито около 4000 человек.

Кульминацией восстания стало знаменитое сражение при Куртре, известное как «Битва золотых шпор». Оно одновременно предвосхитило и Кресси с Азенкуром и войны Нового Времени, в которых сражались построения швейцарцев с алебардами. Вооруженная годентагами пехота городских ополчений разгромила французскую рыцарскую конницу. Погиб отец героя следующей части — герцог Робер II де Артуа. Фландрия временно завоевала независимость.

«Битва Золотых шпор» по версии французского и фламандского хронистов. Угадайте национальность художника по некоторым незначительным деталям…

В 1328 году Филиппом VI было жестоко подавлено крестьянское восстание, а править фламандцами он посадил своего верного вассала, графа Луи (Людовика). Такое положение дел не устраивало англичан, которые на глазах теряли проверенного торгового партнера.

В сражениях начального этапа Столетней Фландрия выступала союзником Англии, предоставляя порта, корабли, рыцарей.

Шотландцы — французское шило в английской…

Как известно, Англия — королевство островное. Кроме нее рядом есть Ирландия и Шотландия, которые очень рады такому соседству. Англия рада их регулярно завоевывать, шотландцы и ирландцы рады устраивать регулярные освободительные войны и ответные набеги. Франция же на континенте хорошо усвоила принципы Сунь-Цзы до их перевода на европейские языки и макиавеллизм до написания «Государя»: «Враг моего врага — мой друг».

Проще говоря, шотландские, валлийские и ирландские земли рассматривались англичанами как приоритетные направления экспансии. Таким образом, оказывая поддержку Шотландии и Ирландии, Франция получала рычаг давления на своего младшего брата.

Иоанн — от его лица Шотландия подписывала «Старый союз» с Францией.

Основу франко-шотландских отношений закладывал договор 1295 г., известный как «Старый союз». Он предусматривал поддержание дружественных и союзнических отношений, а также гарантировавший военную поддержку, в случае нападения на одну из сторон. На практике это выливалось в то, что шотландские монархи могли использовать Францию как запасной аэродром на случай военных поражений, а когда того требовалось старшему союзнику страна мужиков в юбках начинала беспокоить границы южного соседа.

Договор оказался настолько прочным и серьезным, что просуществовал 265 лет, до унии Якова Стюарта, а личную охрану французского короля до 1830 г. составляли шотландцы.

Англичан подобная практика никак не могла устраивать. Прекращение поддержки шотландцев было важным пунктом их политики. Заключая унизительный для Парижа мир в Бретиньи в 1360 г. они отдельным пунктом выделили денонсацию подобных пактов. Кроме того, постоянно приходилось опасаться французского вмешательства в лояльный Уэльс, близкий по способу вхождения под британскую корону.

Таким образом, военные столкновения англичан и французов происходили постоянно. Территориальные конфликты имели давнюю почву и требовали разрешения через эскалацию. Столетняя война выглядела логичным их продолжением. Очень может быть, что современники не заметили при ее начале чего-то необычного.

Продолжение следует...

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_32981

Автор: Дмитрий Сувеев.

Живой список постов, разбитый по эпохам

Продолжение: Столетняя война. Часть II: Как она началась

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.

Яндекс Деньги: 410016237363870

Сбер: 4274 3200 5285 2137

Не забывайте в переводе указать, что вы с Пикабу)

Автор: Дмитрий Сувеев.

В предыдущих сериях:

Столетняя война, часть 1.1: династические предпосылки конфликта

Столетняя война, часть 1.2: экономические предпосылки конфликта

Робер III де Артуа был настоящим человеком-праздником. Он никогда не ходил без шуток мимо дома своей тетушки Маго: то отряд наемников туда сунет, то яда подольет. Еще Робер считал, что это именно он развязал Столетнюю войну, рассказав королю Англии красивый тост про сокола и цаплю. Тост попал в самое яблочко.

Так ли это было? Почему Эдуард III решил воевать? Какими были первые сражения Столетки? - все это в новой статье цикла.

Личность обаятельного злодея — Робер Артуа

Писатели всегда склонны преувеличивать роль влияния отдельных личностей на ход исторических событий. Например, если заглянуть в «Проклятых королей» Мориса Дрюона или «Эдуарда III», написанного предположительно Шекспиром, то там можно встретить одного весьма колоритного героя, имевшего реальный исторический прототип. Надо сказать, что сведения, которые можно почерпнуть из исторических источников, рисуют человека не являющегося бледной тенью себя литературного.

Существует такое выражение «человек-праздник». Оно полностью относится к крайне колоритной личности Робера III де Артуа, пэра Франции. Праздником Робер был настоящим: любитель войн, сражений, интриг, заговоров, подделок документов, человек, умеющий жить в кредит, но не платить по счетам и просто очень патриотичный товарищ. С самого рождения Роберу не повезло с родственниками: отец — Филипп — погиб в сражении 1297 г., а дед, в честь которого он был назван Робером отдал жизнь за корону в битве «Золотых шпор».

Была у мальчика еще и тетя Матильда (или Маго), тоже оказавшаяся тем еще праздником, присвоившим отцовское наследство. На стороне тети оказался ее сват — Филипп Красивый (обе дочери Маго приходились ему невестками). Поэтому переход титула на графство Артуа в обход мужской линии признали законным.

Судебный процесс Робера III Артуа в 1329 г., на котором он представил поддельное завещание

Как следствие, жизнь нашего героя, помимо всего прочего перемежалась безуспешными тяжбами, которые он вел, надеясь отсудить графство Артуа. Надо сказать, Робер не был простым сутяжником. Он постоянно строил интриги, шантажировал, провоцировал лояльных баронов на ведение частных войн и мятежей против графини. Таким образом он становился источником постоянной нестабильности в королевстве. Тяжелая жизнь способствовала развитию коммуникативных качеств, в результате чего Робер добился высокого положения при дворе. Поскольку Филиппа IV охаживала тетя, он присоединился к оппозиционной партии брата короля — Карла Валуа. Позднее Робер оказывал существенную поддержку Филиппу VI Валуа в восшествии на трон. Благодарность не заставила себя ждать в виде титула (не того), ведения в совет пэров. Еще сильнее сблизился с монархом наш герой путем брака с родной сестрой короля. Кроме того судьи отнеслись лояльно к представленным на суде поддельным документам на право наследования графства Артуа. Суд был выигран, но праздновать победу было рано.

Как известно, плохая жена увводит мужчину от родственников дальше, чем поездка за три моря. Так случилось и с королем Франции. Ненавистная в народе королева Жанна Хромоножка была сестрой мужа наследницы тетки Робера — ту тоже звали Маго (сложно, не правда ли?). В глазах Филиппа VI жена перевесила сестру и друга, и он согласился с тем что документы по процессу были поддельными. Граф д'Артуа бежал из Парижа.

Казалось бы, при чем тут Столетняя война? Читайте дальше — узнаете…

Эдуард II начинает борьбу за трон

Первоначально претензии, предъявленные Эдуардом III на трон были достаточно робкими, на что сказывалось неустойчивое положение дел на англо-шотландской границе, внутриполитические проблемы. Однако по мере укрепления власти Эдуард стал задумываться о начале войны с Францией. Переходу к активным действиям предшествовал этап политической напряженности, выражающийся в следующих событиях.

Первым шагом Эдуард отказался давать вассальную присягу за южнофранцузские земли перед Филиппом Валуа, сопроводив это напыщенной фразой «Никогда сын короля не преклонит колено перед сыном графа». Проволочки в исполнении этого акта случались и ранее, но в данном случае ожидание явно затянулось. Несмотря на кажущуюся сугубо символическую суть шага, обряд, исполнение которого могло произойти в двух различных формах, подразумевал исполнение вполне конкретных обязательств в дальнейшем. «Простой оммаж» в виде того самого «преклонения колена» предполагал только выплату феодального налога вассалом (Эдуардом) сеньору (Филиппу). «Тесный оммаж», при котором нужно было еще и вложить свои руки в руки сюзерена, мало того, что сильнее унижал по форме, требовал поставки английских войск по требованиям французского короля. После победы в войне Сен-Сардо и утраты Аквитании мог Филипп мог потребовать такое, но Эдуард был не тем человеком, чтобы исполнить.

Эдуард III приносит оммаж Филиппу VI

Только давление со стороны профранцузской партии, существовавшей при дворе, убедило строптивого внука Филиппа Красивого пойти на уступки и принести компромиссный вариант присяги в Амьене в 1329 году. Был выбран «простой» вариант. Текст оммажа не устраивал ни одну из сторон, но в целом, Эдуард III выигрывал от этого шага: в отношении континентальных владений Англии фиксировался статус-кво, Эдуард не терял достоинство, снимая корону или преклоняя колено, а также получал возможность не присылать войск на помощь Франции в рамках исполнения вассального долга.

Желая обезопасить себя перед предстоящей войной с Францией, Эдуард III в 1332 г. начинает компанию против Шотландии. В этот раз англичанам повезло и юбочники были разбиты, восьмилетнего короля Давида II Брюса переправили во Францию, что однозначно давало понять, какая страна дальше будет поддерживать антианглийские начинания в Британии.

Надгробный барельеф Людвига VI — императора СРИ и ненадежного союзника Эдуарда III

Началось сколачивание международных коалиций. Используя брачные связи (женой Эдуарда III была немецкая няшка Филиппа Гегенау), английский король установил отношения с императором Священной Римской империи Людвигом VI и рядом подчиненных ему княжеств. Немцам было обидно, что Папа сидит не здесь вот в Италии, а в богомерзком Авиньоне, систематически кладет на них болт, а Людвига вообще отлучил от церкви. Кроме того им очень хотелось вернуть ряд приграничных с Францией крепостей, утерянных ранее. Как ни странно, сложнее, чем немцев, было втянуть в союз фламандцев: «Какая война? а как же гешефт?» — « А я щяс шерсть продавать перестану» — «Не горячитесь, молодой человек, пойдем мы воевать».

Французы тоже не отставали, вспомнив, кто кому сколько должен, где чей родственник, подтянули к замесу Кастилию, Арагон, Богемию и прочих.

Война надвигалась. Международное напряжение попытался снять Папа Римский Бенедикт XII, предложивший Эдуарду и Филиппу миру, дружбу, жвачку и совместный крестовый поход. В поход дядя и племянник не захотели, тем более, что Святой Престол, находившийся во французском Авиньоне, не позволял рассматривать Папу, как самостоятельную фигуру. Видя тщетность своих попыток, Папа перенаправил выделенные на Крестовый поход средства на строительство французского флота, чем еще сильнее обострил ситуацию. Эдуард расценил это как подготовку версии «Морского льва» от парижского генштаба.

Новый виток напряженности в этих конфликтах произошел в 1337 году, когда Филипп VI под шумок решил отхватить остатки Гаскони, пока Эдуард III вел очередную войну со шотландцами, союзниками Франции. Филипп рассчитывал решительными действиями конфисковать Гасконь, провести десантную операцию в Англии и короновать шотландского короля Давида II. Но не сложилось. Пока собирались французы, шотландцы оказались разбиты, а Эдуард перед парламентом объявил 1 ноября 1337 года войну Франции. Так начался конфликт, который продлился 116 лет.

Сокол и цапля

Заочно лишенный всех титулов родственник Филиппа Валуа и Эдуарда III — Робер Артуа — после долгих скитаний нашел приют при английском дворе в 1334 году, где примкнул к антифранцузской партии. Взамен утраченного ему был присвоен титул графа Ричмонда. Влияние Робера на внешнюю политику королевства, видимо было настолько велико, что с его именем связана красивая легенда о формальной причине объявления войны.

Эдуард III и Робер Артуа

Якобы, неугомонный граф устыдил короля, публично и с помпой преподнеся ему во время пира пойманную на соколиной охоте цаплю со словами: «Расступитесь, дайте место для храбрецов, вот кушанье храбрых. Цапля — самая трусливая птица, она боится даже собственной тени. Я дам цаплю самому трусливому из вас; следовательно, надо ее отдать королю Эдуарду. Он лишился наследия прекрасной Франции, которая принадлежит ему по праву, но ничего не предпринимает, чтобы вернуть себе эту страну. Он согрешил в сердце своем и в наказание за это умрет без царства». Король вместо гнева покрылся краской и клятвенно пообещал начать войну в срок не позднее полугода, вместе с ним экзальтированные обеты войны до победного конца принесли и прочие представители знати.

Легенда известна по изложению Жана Фруассара. Правдива ли легенда, или она является такой же спорной, как и прочие – все-таки война началась в 1337 году, а бал происходил осенью 1338 – но военные потенциалы двух стран действительно напоминали соотношение размеров цапли и сокола.

Первые сражения Столетней войны

В конце 1337 года англичане перешли к активным боевым действиям.

В качестве экспедиционного корпуса, призванного захватить плацдарм и подготовить лагерь для приема английской армии был послан отряд сэра Уолтера де Мэнни. К 27 годам это уже был опытный рыцарь-наемник, выросший от пажа из свиты королевы Филиппы до адмирала английского флота. Отряд отплыл в ноябре 1337 г. из Сандвича и имел заданием высадиться в фламандском Дорехте. Там надлежало продать груз шерсти и основать лагерь.

Сэр Уолтер де Мэни в шакальем качестве

Состав экспедиции насчитывал 75 кораблей с 2 тысячами человек экипажа и 1,5 тысячами комбатантов. Не имея возможности проверить в документах делового документооборота поверим этой цифре.

Первым сражением Столетней войны стало нападение кораблей Мэнни на фламандский остров Кадсан 10 ноября 1337 г. Островок был мал, но охранялся, так как прикрывал значимый порт Слейс. Сломив сопротивление гарнизона, англичане придали крепость Кадсана огню и разграблению, после чего бежали. По приказу адмирала горожан сожгли в здании церкви, а губернатора забрали в плен, рассчитывая получить выкуп.

Дальше корыстный дэ Мэнни отклонился от маршрута и решил заглянуть в Слейс , руководствуясь собственной инициативой грабежа. Там он получил по хлебалам. Наконец адмирал с флотом добрался до Дордрехта, где разбил лагерь.

Битва при Кадсане между англичанами и фламандцами в 1337 г. Миниатюра из хроники Жана Фруассара

По следам Мэнни в июля 1338 г. в Антверпене высадился и сам Эдуард III. Несмотря на прием, оказанный ему Людвигом VI, союзники не спешили англичанам на помощь и в итоге так и не пришли. Поэтому кампанию король начал только через год вынужденного безделья — в сентябре 1339 г. Эдуард III маневрировал в Пикардии вокруг Камбре, Сен-Кантена и Бьеронфосса, вел бесчисленные шевоше (рейды), но так и не навязал неприятелю генерального сражения. Верный тактике Кутузова, Филипп VI не вступал в бой и выигрывал. Войска Эдуарда не получали жалования, хотели жрать, мерли и разбегались. Французские земли разоряли, но это не колебало трон.

Более того, французы предприняли ряд набегов на британское побережье, принося бедствия, аналогичные тем, что натворили войска де Мэнни в Кадсане. Рейды были совершены на города: Рай, Фолкстон, Дувр, Харвич и Плимут, Нормандские острова. Французские набеги были даже более эффективными, так как в них использовался галерный флот, незаметный, не зависящий от погоды. Эдуарду III приходилось опасаться полномасштабного вторжения.

Страница из «Хроник…» Фруассара, рассказывающая об одном из первых эпизодов Столетней войны — осаде Обентона войсками Жана Эно

Кампанию 1337-1340 гг. с позиции англичан можно охарактеризовать словами «Эдуард III и деньги». Денег у Эдуарда не было и на что он только не шел ради них: унижаться перед маразматиком Людвигом VI — пожалуйста, заложить итальянцам собственную корону — прям щщас, оставить в заложниках собственных детей, любимую жену, даже самого себя — тоже можно, повысить налоги населению до грабительских — запросто. Недовольство королем Англии нарастало в его собственной стране, чтобы сломить ситуацию требовались громкие победы.

Не имея возможности уязвить Филиппа VI в военном плане, Эдуард перешел к толстому троллингу. 23 января 1340 г. он провозгласил себя на площади в Брюгге королем Англии и Франции. Следуя формальным правилам средневековой геральдики, Эдуард объединил в своем гербе династические символы отца и матери – английских леопардов и французские лилии – в этом не было криминала. Однако порядок их расположения (лилии в первой и четвертой четвертях щита, леопарды – во второй и третьей) были таковы, словно основным владением хозяина данной символики была бы Франция, а не Англия. На выпад Филипп VI отреагировал спокойно, добавив, что Эдик — тупой и не знает правильного порядка квадратиков на щите.

Человек, на которого повешен ярлык зачинщика Столетней войны, Робер Артуа, показал себя неплохим военачальником, сражаясь против своей бывшей родины. Не все у него получалось гладко, но при этом он всегда стремился сохранить вверенное ему подразделение. В 1342 году он был назначен начальником штаба группировки войск в Бретани, неудачно штурмовал Нант, взял, но вынужден был оставить Ванн, в том же году погиб от потери крови. Перезахоронен в 1342 году в Соборе Святого Павла в Лондоне.

Продолжение:  Столетняя война. Часть III: от Слейса и до Креси

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_33663

Автор: Дмитрий Сувеев.

Живой список постов, разбитый по эпохам

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.

Яндекс Деньги: 410016237363870

Сбер: 4274 3200 5285 2137

Не забывайте в переводе указать, что вы с Пикабу)

Автор: Дмитрий Сувеев.

В предыдущих сериях:

Столетняя война, часть 1.1: династические предпосылки конфликта

Столетняя война, часть 1.2: экономические предпосылки конфликта

Столетняя война. Часть II: Как она началась

Поначалу ничто не указывало на то, что очередную войну Англии и Франции потомки назовут «Столетней». Три года Эдуард III продолжал плакать, колоться, но жрать кактус, ничего не извлекая из разорения земель Фландрии и Нормандии. Он так бы и остался очередным монархом из династии Плантагенетов, но жители Великобритании и сейчас его помнят и любят. Причина любви — громкие победы, которых он добился при Слейсе и Креси. Они являются безусловным поводом английской гордости, а на то, что война, в ходе которой был достигнут триумф, являлась захватнической, закрывают глаза.

Морское сражение при Слейсе 1340 г

Первая значимая битва Столетней войны состоялась в бухте Слёйсе фламандского порта Брюгге 24 июня 1340 года.

Филипп VI в течение всего 1339 года предпринимал попытки высадиться в Британии, заканчивавшиеся то гибелью флота в шторме, то бунтом генуэзских наемников. Наконец, им было принято решение вместо погибших от воздействия стихии или сбежавших в Италию боевых галер задействовать в качестве десантных кораблей арендованные купеческие когги. Формирование флотилии с громким названием «Большая Морская Армия» происходило в порту Брюгге. В состав соединения входило порядка 400 судов, боеспособными из которых на конец июля являлось лишь 213.

Эдуард, получив сведения о сосредоточении противника, сгреб весь наличный на острове флот, в том числе торговый, - 160 посудин и поспешил устроить Перл-Харбор местного масштаба. В процессе плавания к нему присоединилось 70 фламандских судов.

Страница из Хроник Фруассара, рассказывающая о сражении у Слейса, особое внимание обратите на поля

Встреча враждующих флотов состоялась 24 июня 1340 года в бухте Слёйсе. Французы обладали гораздо большим опытом морских сражений, но их подвела неправильно выбранная тактика. То ли по причине встречного ветра, то ли еще почему-то они не стали атаковать противника в открытом море. Вместо этого они выстроили флот в две линии у побережья, связав корабли цепями, чтобы помешать проникновению в порт. Англичане считались менее искусными в управлении судами, но атаковать неподвижные мишени и брать на абордаж умели.

Обнаружив флот противника в бухте, Эдуард послал судового священника в Брюгге за подмогой, которая должна была атаковать с суши. А сам созвал морской совет, на котором, вопреки мнению адмиралов, принял авантюрное решение атаковать.

Весь день корабли англичан маневрировали перед носом французского флота, пока, наконец адмиралы Берье и Кегуше не сочли такие девиации попыткой бегства и не приказали снимать цепи и готовиться к погоне. Тут-то Эдуард и приказал атаковать нарушившие боевой порядок, но еще скованные суда.

«Большая Морская Армия» представляла из себя группу неманевренных плавучих мишеней, в паруса которой дул встречный ветер. Ни пушек, ни «греческого огня» у англичан не было, зато имелось пять тысяч лучников, эффективно уничтожавших живую силу на палубах французских кораблей. Число французских стрелков уступало в 10 раз и они не обладали сопоставимой меткостью и плотностью стрельбы.

Подавив противника на палубах, англичане перешли к абордажу. Резня была страшной, маятник качался то в одну, то в другую сторону. В итоге лягушатники оказались сокрушительно разгромлены. В плен на море брать некуда, потому кого-то застрелили или зарезали, кого-то выбросили за борт. Большинство моряков-французов попросту не умела плавать. Бросавшиеся за борт или тонули, или были убиты на берегу фламандцами, которых привел священник, посланный в Брюгге.

Английский боевой корабль времен Столетней войны. На носу и корме — площадки для лучников

Оценки численности экипажей судов и понесенных потерь базируются на сведениях хронистов, которые традиционно рисуют запредельные цифры. Точно не известна ни численность флотов (у англичан от 120 до 230, у французов от 160 до 400), ни численность экипажей с десантом (от 5-7 тыс. до 10-12 тыс. у англичан, и 19-32 тыс. у французов). С пропорциям потерь все более-менее понятно, французы потеряли порядка 60% личного состава (8-19 тыс.) и двух адмиралов, англичане — три-четыре сотен человек. Чему верить, и верить ли озвученным цифрам — решайте сами.

В любом случае, самой чувствительной потерей для Филиппа VI стала утрата флота. Ряд историков считает, что поражение при Слейсе поставило крест на возможности морского вторжения на Британские острова.

Кампания 1340 г. и битва при Сент-Омере

В надежде развить успех, войска Эдуарда III, соединившись с фламандским ополчением, начали сухопутную кампанию на севере Франции. Разделившись на два отряда: один под командованием самого короля, второй возглавлял Робер III де Артуа, — англичане планировали провести встречный рейд по неприятельской территории. Для соединения им надлежало захватить города Сент-Омер и Турне, стоявшие на пути. Операцию против Сент-Омера возглавил Робер Артуа, а Турне осадил сам Эдуард III. В обоих случаях войска антифранцузской коалиции ожидало фиаско.

Битва у стен Сент-Омера относится к забытым сражениям Столетней войны. Она не популяризирована историками и публицистами, признаком чего является то, например , то что в Интернете сложно найти относящиеся к ней иллюстрации. Между тем, это достаточно крупное сражение, по результатом которого был сорваны английские планы всей кампании.

Сент-Омер — небольшой северофранцузский городок, к которому летом 1340 г. подошли войска, ядро которых составляли английские рыцари и лучники, но наибольшую часть составляли отряды фламандских городских ополчений, имевшие малую боеспособность и мотивацию. Противостояли им заметно уступавшие по численности отряды рыцарей герцога Эдуарда Бургундского и графа Жана д'Арманьяка.

Понятно одно, 26 июля 1340 г. было некое сражение, в ходе которого горд не был взят. Далее забавно проследить за тем, как сражение описано у разных хронистов:

1)

Пока шла осада … Турне, сир Робер, граф Артуа… собрали войско из добрых воинов, пеших и конных, с хорошим вооружением. Затем они пришли к городу Сент-Омеру и немедленно начали его штурмовать ... Когда защитники города увидели, сколь умело наши люди ведут осаду, то решили открыть ворота и дать им битву. Разгадав их намерение, наши люди отступили назад и умышленно позволили большому количеству врагов выйти из города. После того … наши люди с великим пылом ринулись … и храбро вступили с ними в бой. Все, кто имел несчастье выйти из города в поле, нашли там свою смерть. ... Погибло 5210 человек… 95 рыцарей с золотыми шпорами.А что до тех, кто все-таки успел спастись в воротах, то они больше не осмелились выйти из города до той поры, пока наши люди не ушли назад под осажденный Турне.

Французская хроника Лондона (официальная английская версия)

2)

Как-то раз фламандцы отправились в грабительский набег под Сент-Омер. Обуреваемые жаждой наживы, они вломились во многие дома на окраине городского предместья, и стали грабить все, что попадалось им на глаза. Французские рыцари … вышли через ворота, с шестьюдесятью латниками и тремя сотнями бригандов. Обойдя вокруг города, они вышли прямо на этих фламандцев, которые уже так увлеклись грабежом и разбоем, что расхаживали, не соблюдая никакого порядка... Французы врезались в их разрозненные толпы и учинили большую бойню… Фламандцы тут же обратились в бегство и мчались наперегонки до самого лагеря, раскинутого под Касселем. …

И вот случилось с этими фламандцами, стоявшими лагерем под Касселем, одно весьма удивительное происшествие. … Примерно в полночь, когда все фламандцы спали …, на них вдруг напал необоримый ужас и страх. Как оглашенные, вскочили они на ноги … и стремительно бежали, не выбирая путей и дорог.

Правдивые хроники. Жан Ле-Бель,

Есть еще «Фландрские хроники», рассказывающие о крупном многоактовом сражении 3 тыс. лягушатников против 16 тыс. англо-фламандцев. С лучниками, волчьими ямами, атаками французских рыцарей, мастерски истребляющих пехоту, перечнем командующих силами и прочими прелестями. В результате сражения войска Робера Артуа были разбиты и отступили.

Таким образом, дорогие читатели, на примере этого малоизвестного эпизода, вы можете понять, с каким доверием можно относиться с описанию иных сражений Столетней войны.

Единственная картинка с просторов интернета, более-менее ассоциированная с битвой у Сент-Омера

Осада Турне завершилась не менее бесславно: двухмесячное сидение у стен крепости морально разложило армию Эдуарда III и посеяло многочисленные раздоры между союзниками. После двух безуспешных штурмов и подхода войск Филиппа VI он был вынужден снять осаду и уйти. 24 сентября 1340 г. английский и французский короли заключили кратковременное перемирие.

Осада Турнэ войсками Эдуарда III в 1340 г. Миниатюра из Хроник Жана Фруассара

Ведение боевых действий на континенте вылетало для британской короны в копеечку. Обратной стороной гораздо более эффективной, чем феодальное ополчение, наемной армии была необходимость регулярной выплаты жалования. Именно низкое финансирование в 1337-1338 годах стало одной из причин вялого характера боевых действий. Только получив от парламента в 1340 году астрономическую сумму в 500 тыс. фунтов стерлингов, Эдуард смог дать генеральное сражение в Слейсе и это при условии, что корабли для флота были безвозмездно конфискованы у владельцев. Осада Турне обошлась казне в 60 тыс. фунтов, дальнейший рост расходов послужил причиной снятия блокады города.

Эдуарду III приходилось выступать одновременно и полководцем, и финансистом, и одним из первых в Европе пропагандистов. И если счетовод из него получился неважный, то в двух остальных ипостасях он преуспевал. Желая предотвратить бунты, которые могли вспыхнуть в Лондоне по причине вызванных войной огромных налоговых поборов, король распорядился глашатаям и священникам регулярно доносить горожанам всеми доступными методами информацию об успехах экспедиционных войск, вымышленных зверствах французов и их неуемном желании воевать вопреки миролюбивым инициативам английского короля.

Боевые действия 1341-1346 гг. шли на территории полунезависимых герцогств Бретань и Гасконь и представляли из себя постоянные набеги англичан, которые они сочетали с подкупом и переманиванием на свою сторону французских феодалов. В итоге, охваченные мятежом земли медленно, но верно уходили из-под виляния Парижа.

Триумфальная кампания 1346 г

К кампании 1346 года англичане тщательно готовились. Загодя началась заготовка луков, стрел и продовольствия в поистине конских масштабах. С конца 1345 г. разрозненным отрядам войск было приказано концентрироваться в портовых лагерях. Ожидавшие не один месяц приказ об отплытии несколько тысяч человек ставились на полное государственное довольствие. Параллельно происходила реквизиция торговых судов. Корабли дооборудовались для перевозки войск и лошадей, они оснащались широкими трапами для десантирования коней и грузов на необорудованный берег. Любому, кто бы посмотрел на это со стороны стало бы ясно — работает машина, отлаженный механизм.

Первоначально операция была назначена на 14 февраля 1346 г., но признаться французам в любви не получилось, войска отправились только в июле. Отправке предшествовала контрразведывательная операция, когда на семь дней запретили вьезд и выезд из крупнейших портов страны.

Высадка десанта, насчитывавшего по разным оценкам 10 – 16 тыс. чел., включая обозы и вспомогательные части произошла 10 июля на пляже Сен-Ваас-ла-Уг. Ей предшествовала масштабная кампания по дезинформации противника относительно направления главного удара.

Согласно историческому анекдоту, Эдуард III споткнулся и упал при сходе на берег, попутно разбив нос. Вера в приметы в Средневековье была высока, и чтобы подданные не сочли это дурным предзнаменованием, находчивый монарх тут же заявил, что земля французская так рада встретить его, что сама бросилась обниматься.

На этот раз англичане пришли с так называемой «плохой войной», занятием по средневековым меркам неблагородным. В разборку вовлекалось не только воинское сословие противника, но и его кормовая база в виде крестьян и городского населения. Операция предпринималась как акция устрашения и грабежа, так и для восстановления опустевшей казны. Встречающиеся населенные пункты должны были сжигаться и разоряться.

Подобный рейд составлял основной вид боевых действий, практиковавшихся во времена Столетней войны обеими воюющими сторонами. Он получил название «шевоше» (от франц. «сhevauchée» — «прогулка»). Такие «прогулки» практиковались и мелкими, в десяток-другой человек, и крупными отрядами под командованием короля. Целью мог быть как грабеж и фуражировка, так и тонкий намек населению, что дом Валуа — плохая крыша для вашего бизнеса. Отряды рыцарей и наемников (бригандов, рутьеров) двигались с огнем и мечом по заранее установленном маршруту от одного до другого населенно пункта до другого, оставляя позади трупы, пепелища и увозя набитые обозы барахлом.

Крупные сражения мало что решали в стратегическом плане, а вот именно благодаря осадам и шевоше происходил захват территорий.

Шевоше

По мере продвижения вглубь французской территории разорению подвергались не имевшие гарнизонов многочисленные города: Карантан, Сент-Ло и др.

26 июля с ходу был захвачен и разрушен слабо обороняемый Кан - крупный экономический и культурный центр Нормандии. Потратив на грабеж пять дней и убив 1,5 тыс. военных и порядка 5 тыс. гражданских, англичане двинулись дальше. О значении Кана говорит тот факт, что при взятии города в плен к англичанам попал ни кто иной, как Рауль II де Бриенн — коннетабль Франции, то есть человек по нашим понятиям в должности то ли верховного командующий, то ли министра обороны целой страны.

Филипп стал собирать войска для отражения удара. Но 2 августа соединённые силы британцев и фламандцев нанесли отвлекающий удар с территории Фландрии, что привело к распылению французских войск. Филипп VI, так и не решив, какое направление ему лучше оборонять, отступил к Парижу, приказав разрушить мосты через Сену. Опасения получить удар по столице не были беспочвенными, но принятые меры давали свободу действий для противника на других направлениях. Понадеяться на авось не получилось. Англичане переправились по недостаточно надежно разрушенному мост через Сену (прямо как Роммель) и разбили лагерь. В итоге Филипп вызвал Эдуарда на генеральное сражение, от которого тот уклонился.

Английскому монарху, видимо, были чужды рыцарские пацанские понятия, поэтому трезво оценивая соотношение в численности армий он избегал встречи с основным войском французов, улепетывая на север к реке Сомме. Филип VI преследовал его по пятам. Броды на Сомме прикрывали войска и можно было ожидать, что англичане попадут в капкан, оказавшись зажатыми с двух сторон.

Однако Эдуард, встретив заслоны, приказал трем отрядам, состоящим из рыцарей и лучников, форсировать реку. Прикрываемые градом стрел, рыцари захватили плацдармы, а за ними удалось переправиться и остальным силам. Охрана бродов была сметена и большей частью перебита. Дальше войск перед ними не было. Хронисты отводят сражению, получившему название битва при Бланштаке, дату 24 августа 1346 г. Это достаточно важно, так как за два оставшихся дня голодавшие и усталые войска англичан успели провести фуражировку, отдохнуть и подготовить позиции для принятия генерального сражения у местечка Креси.

Английский рейд по Северной Франции, июль-сентябрь 1346 г. (по J. Flower – J. Sumption)

Креси

Легендарная битва при Креси состоялась 26-27 августа. Итоги ее были сенсационны: заметно уступавшая по численности армия Эдуарда III наголову разгромила минимум в три раза превосходящие силы Филиппа VI.

Битва при Креси в Хрониках Фруассара и в Больших Французских хрониках

Суть произошедшего у Креси можно описать достаточно просто: английские лучники и спешившиеся рыцари натянули по самый горжет конных французов. Даже ход сражения более-менее известен. А вот в деталях у хронистов начинаются различия (вспомним битву при Сент-Омере, которой недаром ей было уделено так много места в этой статье).

Первая проблема — численность сражавшихся. На протяжении описания всей Столетней войны мы имеем дело с тьмачисленными контингентами войск, что может наводить на определенные сомнения. Так же дело обстоит и в этом случае. К сожалению, здесь Клим Жуков бритвой Окама ничего не резал, поэтому ориентироваться приходится на хронистов.

Вырисовывается следующий баланс: английская армия оставила часть войск в Кане, часть была уже убита или померла от боевого поноса на марше. В замен на сторону Эдуарда перешел ряд нормандских дворян, а также прибыло подкрепление из Священной Римской Империи. В итоге хронисты дают такие цифры: Жан ле Бель — 13 тыс чел. (4 тыс. латников, 6 тыс лучников, 3 тыс. копейщиков), Жан Фруассар — 7 тыс. чел. Есть и другие источники и подсчеты, они также рисуют числа в диапазоне 8- 14 тыс. чел.И еще все по-божески.А вот с французами начинается самый настоящий цирк. Диапазон от 18-20 тыс. рыцарей + n тыс. генуэзских арбалетчиков у более-менее адекватных людей, до 100 000 (прописью: сто тысяч) у Фруассара. Но Фруассар не был синхронным очевидцем битвы, работал на англичан, ему можно. Мало того, у Фруассара есть ряд последователей в источниках вторичных. И тут уже 150 тыс. французов и 100 тыс. рыцарей и 72 тыс. пехоты — не редкость. Что ж, «чем больше их, тем выше наша слава…».

Англичане действовали с заранее подготовленной укрепленной позиции на холме, окруженном оврагом. Природную защиту усиливали подготовленные за два дня волчьи ямы и врытые в землю колья. С построением все не очень понятно — пишут, что войска разделили на три баталии. Авангардом на левом фланге командовал принц Уэльский Эдуард (ака «Черный принц»), шестнадцати лет от роду (фактически командовали граф Уорвик и Джон Чандос); правым флангом — граф Нортшемптон; арьергардом в центре — сам король. Дальше историки пытаются расставить 7-12 тыс. чел. на холме длинной примерно 1400 метров. Без глубокого эшелонирования в несколько шеренг войска не влезают. Самое занятное, что в несколько шеренг должны стоять и лучники и стрелять друг другу в затылок.

Филипп VI объявил о сборе войск 12 августа и приказал им концентрироваться в Париже. Феодальное ополчение продолжало прибывать по мере движения монарха из Сен-Дени в Абвиль, что неподалеку от Креси.

Один из вариантов построения войск при Креси (версия Джон Фокуса)

Если англичане спали перед битвой в лагере на поле предстоящего боя, то французская армия под провела ночь на 26 августа в Абвиле. Утром рыцарские отряды продолжали прибывать, поэтому Филипп и его советники решили перенести сражение на 27 число. Но вмешалась стихия.

Передовой отряд начал построение в долине Креси перед холмом с англичанами, вновь прибывавшие давили на него сзади, из-за чего было решено начинать немедленно, не дав отдыха и не дождавшись отставших.

Для подготовки атаки вперед выслали наемный отряд генуэзских арбалетчиков, которые, по некоторым версиям не имели щитов-павез для прикрытия во время перезарядки (щиты находились в отставшем обозе). Дальше история напоминает байку: начинается дождь, деревянные ложа и тетеива арбалетов у нутупых генуэзцев намокает и они не могут далеко стрелять, а английские лучники проявляют с м е к а л о ч к у и прячут тетиву под шапки. В результате арбалетные болты не летят, а стрелы луков достают наемников и те отступают бегут. (Озвучу свои мысли в слух: генуэзцы — это сверхпрофессиональные военные, знающие матчасть от и до. В курсе ли они были, что делать, если арбалет попадает под дождь? Английский лук-лонгбоу — это длинная неокрашенная рейка, в лучшем случае пропитанная маслом. Неужели намокание тоже не сказывается на его свойствах? Видимо, «генуэзские арбалетчики»™ — это такой средневековый мем.)

На отступающих арбалетчиков обрушиваются французские рыцари, которые решают наступать через бегущих. Намотав на конские подковы итальянские кишки, бравые конники попадают под град английских стрел. Кто-то гибнет на пути к холму, кто-то на его склоне, кто-то в ямах и на кольях. Сзади напирают следующие волны атакующих и передовой отряд повторяет судьбу арбалетчиков.

Битва при Креси. Художник Дж. Пейн

Наступали ли французы тремя полуорганизованными баталиями или вообще вступали в бой отдельными отрядами и копьями — большой вопрос. В любом случае о дисциплине и организации действий войска Филиппа говорить не приходится. Каждый из французов лез вперед, желая показать, какой он тут крутой.

Видя гибель войска, Филипп VI, который должен был возглавлять последнюю волну атаки, бежал с поля боя. Сражение продолжалось и в ночь с 26-27, когда в бой вступали отдельные отставшие отряды. Видимо, в темноте англичане спустились с холма и добивали раненых и придавленных трупами лошадей.

Хотя английские лучники не имели в жилах благородных кровей, дождь их стрел был гораздо более эффективен, чем неорганизованная лобовая атака тяжелой конницы, пропитанной духом рыцарского романтизма, который доходил до абсурда.

Например, богемский король Ионанн (Ян) Люксембургский, воевавший на стороне Филиппа Валуа, будучи слепым, но не желая уронить честь, отказавшись от участия в битве, привязал своего коня к коням двух оруженосцев, чтобы те направляли удар его копья. Конец истории немного предсказуем: погибли все трое, но породили массу восторженных песен и легенд. В дань уважения к такой героической кончине даже сын Эдуарда III, Принц Уэльский украсил свой шлем тремя перьями из плюмажа погибшего чеха. Не менее занятным является факт, что родной для Иоанна Слепого Люксембург в битве при Креси выступал не стороне Эдуарда III.

Гибель короля Богемии Ян (Ионна) Люксембургского в Битве при Креси

Итоги поражения под Креси для французов были очень тяжелыми. Хронисты соревнуются в числе погибших, называя цифры от 3800 до 15000 человек, включая 1200 рыцарей и 11 принцев. Посчитать рыцарей все ж проще — их потомки поминают, а «чуди», как обычно «несть числа». Среди погибших были Карл II Алансонский (родной брат ФилиппаVI) и Луи I де Блуа-Шатийон, родной племянник короля. Пошатнулся авторитет короны, а англичане стали казаться неуязвимыми. Это означало полную утрату военной инициативы на неопределенный срок.

Для англичан, потерявших 100-400 человек, это был однозначный вин.

Людовик I Неверский (граф Фландрии) в битве при Креси. Худ. Петер Денис. (Людовик погибнет в этом поединке, как и 11 представителей высшей французской аристократии)

Кале

Обстановку во французском лагере после поражения под Креси можно описать двумя новомодными словами: фрустация и баттхерт. После позорного бегства тактического отступления Филиппа в Амьен начался традиционный поиск виноватых. Первыми под раздачу попали генуэзские арбалетчики, которых приказали поймать и убить. Вторыми виновными оказались пленные — их отказались выкупать. Конечно, и арбалетчики отнеслись к вверенной матчасти халатно, и многие пленные сами лезли на рожон без приказа, но все же проблема была не в них, а в паскудной организации французского арьербана (феодального ополчения), который так и остался неприкосновенным для реформ.

Англичане простояли лагерем еще три дня — до 29 августа — и двинулись нести «разумное, доброе, вечное» дальше. Однако все это движение пока не выходило за рамки банального грабежа. Французы несмотря на поражение, быстро восстановили контроль над территориями, по которым прошел Эдуард с войсками. Кан был освобожден, удерживающие его нормандцы и французы перебиты. Слава победителя Креси — это хорошо, а учитывая трофеи, еще и материально, но требовались и территориальные приобретения, иначе дома не поймут.

На пути войск Эдуарда находился порт Кале. Для французов он был второстепенным, а вот английская торговля зависела от него всецело. Во-первых, это ближайшая к британскому побережью оборудованная точка, во-вторых — рассадник пиратства, в-третьих до Фландрии — рукой подать. Учитывая приведенные доводы, Эдуард III решил присоединить Кале к своей короне.

Осада Кале Эдуардом III. Поздняя английская миниатюра

Осада началась 4 сентября 1346 г. Город был защищен как естественными рубежами, как то море, болота, холмы, так и крепкими стенами. Попытки штурма с применением осадных машин оказались неудачными — укрепления были прочными, а болотистая почва не способствовала строительству осадных башен или рытью подкопов. Было предпринято много разных планов взять крепость, включая попытку подняться по осадным лестницам, установленным на корабли. С февраля 1347 все попытки взять город штурмом прекратились, было решено дожимать город измором. И тут снова показала себя отлаженная военная машина Эдуарда, централизованно собиравшая продовольствие по всей Британии и поставлявшая его в гарнизон у стен Кале.

Филипп VI попытался снять осаду и выдвинул войска из Амьена. Подойдя к Кале, французы увидели мощные английские укрепления и разбежались.

Положение осажденных было тяжелым. Они дважды выгоняли на мороз женщин, стариков и детей. Для средневековья это было нормальной практикой. О судьбе их источники рассказывают разное, скорее всего они умерли от голода в брошенных траншеях.

1 августа 1347 г. осажденные начали переговоры о сдаче. Эдуард настоял на безоговорочной капитуляции, кроме того он потребовал явиться в рубище с веревками на шее шестерым старейшинам города и быть готовыми для казни. Им вменялась в вину долгая и успешная оборона. 3 августа город был сдан. Шестеро обреченных упали королю в ноги, который помиловал их под мольбы королевы и советников.

Граждане Кале. 1782 г., худ. Жан-Симон Бартелями

Население Кале налегке было выдворено из города и заменено английскими колонистами. Захваченный порт стал надежным форпостом англичан на севере Франции на 211 лет. Городские стены скрывали в себе огромные богатства, позволившие поправить финансовое положение Эдуарду и его войску. Позже среди людей ходила байка, что нет в Англии женщины, которой бы не досталось вещицы из Кале.

Тяжелые для Филиппа VI вести пришли из Бретани и из-за Ла-Манша: 17 октября в битве при Невилс-Кроссе потерпели поражение и капитулировали его союзники – шотландцы, а 19-20 июля профранцузские войска были перебиты у Ла-Рош-Дерьен. Учитывая это и падение Кале французам не оставалось ничего, кроме как признать полное поражение и заключить перемирие.

О причинах победы при Креси читайте в следующей статье.

Продолжение: Столетняя война: почему англичане вломили французам при Креси?

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_35808

Автор: Дмитрий Сувеев.

Автор: Дмитрий Сувеев.

В предыдущих сериях:

Столетняя война, часть 1.1: династические предпосылки конфликта

Столетняя война, часть 1.2: экономические предпосылки конфликта

Столетняя война. Часть II: Как она началась

Столетняя война. Часть III: от Слейса и до Креси

В Высоком и Позднем средневековье можно найти немало крупных сражений, но битвы при Креси и Азенкуре (про Пуатье вспоминают реже) можно назвать одними из самых известных. Дело здесь даже не в масштабе, не в популяризации со стороны английских историков, хотя для них Столетняя война — только эти три баталии, а на остальные 116 лет можно закрыть глаза. Дело в результате. Начальные условия, которые описывает рассказчик, таковы, что по всем раскладам должны были победить французы, но раз за разом мы приходили к результату, что верх одерживали вольные стрелки с туманных островов. Создается впечатление или о хронической неспобности предков Бонапарта и Фоша воевать или удивительной имбовости английских луков. В любом случае ситуация выглядит как чудо. Но жизненный опыт показывает, что за любым чудом стоит вполне объяснимая действительность. Так попробуем какие закономерности легли в основу регулярных английских побед.

О луках и лучниках

Бомжеватый лучник с лонгбоу. Помимо него вооружен тесаком, голову защищает примитивный черепник-цервельер. Обратите внимание номенклатуру наконечников стрел, крайний правый — т.н. «бодкин», бронебойный.

Длинный английский лук — лонгбоу — заслужил репутацию чудесного убероружия наравне, только наверно, с катаной. Известно, что лонгбоу пробивает три рельса вдоль, а воин, вооруженный катаной и длинным луком непобедим в принципе, а уж если сделать из лонгбоу катану… Если серьезно, длинный лук — это эрзац. Дешевая, изготовленная из родного или импортного тисового дерева струганая рейка. В то время, как нормальные лучники на востоке пользуются дорогими и сложными композитными луками, в Британии, чтобы создать достаточное натяжение, наращивают размер до 170-210 см. Из-за этого приходится отказываться от применения лука в седле. Многие считают английских лучников пехотой, однако это не совсем так. Бедный лучник — пеший лучник, по мере роста благосостояния, вызванного грабежами французских селений, англичане пересаживались на коней. Если в кампании 1346 г. конными была половина вольных стрелков Эдуарда III, то к битве при Азенкуре 1415 г. на лошадей пересели все. Однако в бою лучник спешивался и становился пехотой. С таким дрыном, как лонгбоу, удобно только обороняться.

Внезапно! Конный пеший английский лучник

Еще один фактор, создающий сложности, — лучника нужно начинать учить с тех пор, как он слез с горшка. Только тогда он вырастет сильным и метким. В этом плане требовательности лучник ничем не отличается от рыцаря. В Британии (Англия, Шотландия, Уэльс) стрельба из лука была национальной традицией, поэтому указанное требование соблюдалось. Но распространить опыт за пределы Туманного Альбиона не представлялось возможным.

То, какую броню может пробить лонгбоу, является предметом специальной олимпиады. В сети существует масса видео как с положительными, так и с отрицательными результатами тестов. Зависит от материала доспехов, типа наконечников стрел и других факторов. Явно, что длинные луки что-то пробивали, бесполезному оружию на поле боя не место. Но внезапно, арбалет не хуже, чем лонгбоу. Он для того и создавался, чтобы своими болтами пробивать доспехи лучше, чем лук. Как видим, арбалетчики на полях Столетней войны не зарешали.

Если вы решили, что из-за своей дешевизны лонгбоу не имел вообще никакой конструкции — это неверно. На концах плечей лука располагались костяные выставки для крепления тетивы, рукоять была обтянута кожей, а волокна дерева специфически ориентированы для имитации композита

О рыцарях и доспехах

Визитной карточкой Столетней войны является бацинет с забралом типа хундсхугель (собачья голова). Для времен битвы при Креси это был безусловный хайтек, конусовидное забрало позволяло усилить защиту лица, так как попадающие в него стрелы и наконечники копий при соударении должны были уходить по касательной в сторону. Только вряд ли хундсхугель был в наличии хоть у одного из участников сражения. Толпы железных буратин на лошадях появятся на полях сражений как минимум через два-три десятка лет.

Поэтому, основной рыцарский шлем — это малый бацинет — сферо- или остроконический шлем, имеющий бармицу и защищающий голову на ¾ или затылок целиком. Бацинет пока еще не имел забрала, что улучшало обзор на поле боя, но вполне могло притянуть стрелу. Популярным оставался топфхельм ака ведерко на голове тевтонских псов-рыцарей. Точнее, классическое ведерко приобрело полусферическое донышко и стало называться «кюбельхельм» («ковшовый шлем», «сахарная голова»).

Бацинет с забралом хундсхугель — недостижимый хайтек для битвы при Креси

Например, шлем, приписываемый, Черному Принцу ни разу не хундсхугель, а кюбельхельм. Вдобавок на надгробии принц Эдвард изображен в открытом бацинете. То есть так была защищена элита элит, а как дела обстояли у парней попроще? Скорее всего, на головах у них были одеты и устаревшие топфхельмы, и открытые бацинеты и железные шляпы шапели — это все не самый худший вариант. В бедных провинциях, типа, Эно минимальные требования к являвшимся на службу вассалам составляли: конь, копье, меч, кольчуга и кольчужный капюшон с рукавицами.

Бацинет середины XIVв. мог использоваться, как самостоятельно, так и как подшлемник топфхельма

Кубельхельм сэра Ричарда Пэмбриджа, современника битвы при Креси

Читал мнение, что плоскую фронтальную поверхность топфхельма было легко пробить стрелой лонгбоу, но имхо, маловероятно, да и одно дело — пробить, а другое — дойти до мяса.

Защита корпуса была очень разнообразна и зависела от толщины кошелька носителя. Это могли быть кольчужные рубахи, у парней побогаче — ламелярные (чешуйчатые) панцири; ранние бригандины, латы — редкость. Возможно, встречались и прочие ватники стеганки-гамбезоны в чистом виде.

Конечности оберегали не менее разнородные изделия: от кольчуги до наручей из выделанной кожи. Рукавицы — обязательный элемент доспеха (из-за особенностей боя на мечах).

В принципе, часть таких доспехов пробить из длинного лука можно. Травма, скорее всего окажется не смертельной, так как глубина раневого канала составит максимум 10 см. При этом чем беднее рыцарь, тем больше шансов у него пострадать от стрел. Однако самое слабое звено в такой ситуации — лошадь. Она лишь частично одоспешена у знати и совсем не защищена у простых рыцарей. Именно коней, как правило, и ранили, убивали. Разъяренные они сбрасывали с себя всадников или придавливали их своими трупами. Добить спешенного и легко раненого рыцаря — дело техники.

Французский рыцарь времен битвы при Креси: латного доспеха еще нет, грудь закрыта ламелярным панцирем, конечности — кольчужным доспехом; оголовье — либо открытый малый бацинет, либо надеваемый на него топфхельм. Конь, по всей видимости, не одоспешен вообще.

Разобравшись с защитой, перейдем к наступлению. Основа вооружения рыцаря — копье 3,5-4,5 м длиной (все ж рыцарь — это всадник, предназначенный для таранного удара). Недревковым оружием второй очереди могло быть все что угодно: меч, булава, топор. Полуторный меч — скорее символ достоинства, но лучше, конечно, боевой топор. Хронисты пишут, что Иоанн II или Бертран дю Геклен, спешившись, сражались именно топорами.

Если кому интересно, помимо копья, благородные доны охаживали друг друга вот таким. Первые два меча — полуторные

третий — романский переходного к полуторному типа

топор Роберта Брюса, чуть более ранний

Знатные рыцари не особо различались по вооружению и защите у воюющих сторон, но учитывая особенности экономики и набора в войско, у англичан в целом тяжелые всадники могли быть одоспешены хуже и в чуть более устаревшие образцы.

Французские рыцари являлись на службу по призыву сеньора (в нашем случае — короля) на срок 40 дней в год. В зависимости от размера выделяемого фьефа (земельного надела) они приезжали либо в составе рыцаря и пары-тройки пажей с оруженосцами для малоземельных, либо крупного отряда для магнатов. Если сеньор созывал ополчение из состава своих личных вассалов, оно называлось бан. Если готовилось крупное мероприятие, как в случае Креси, призывались еще и вассалы вассалов и это называлось арьербан и это уже было то еще сборище бомжей. Говорить о слаженности действий на поле боя в такой системе не приходится. Если ты участвуешь со своим сослуживцем не в первой кампании, ты с ним сработан, если видишь его первый раз в жизни — то не судьба. Рыцари не были такими уж полными противниками дисциплины и субординации, но за сорок дней нельзя построить сплоченное войско. Напомним, что от созыва Филиппом VI арьербана 12 августа 1346 г. до битвы при Креси прошло 14 дней. Кстати, поэтому сложно сказать, сколько реально французов успело съехаться для участия в сражении.

О самом главном оружии англичан

А теперь расскажем о самом главном оружии англичан, которое позволило им примерно 90 лет крыть французов, как бык овцу. Точнее, крыть овце быка, но очень жестко.

Для начала вспомним «Антидюринг» дедушки Энгельса, в котором говорится примерно следующее: средства, которыми действует армия и то, как она организованна определяется экономическим базисом. Для нашей ситуации он прав. Базисом войска Эдуарда III был феодализм, но достаточно своеобразный. Британские острова являлись территорией, по которой прокатилось несколько волн завоеваний, соответственно это наложило черты большого количества разновидностей государственно-административных устройств. Кроме того, на части территорий (Ирландия, Уэльс, Шотландия) сохранялись явные признаки родо-племенных обществ. Классическая феодальная система франкско-каролингского типа (назовем ее так) пришла сюда только с Нормандским завоеванием 1066 г. Пришельцы вставали на место выпиленной местной знати, но низового уровня землевладения эти волнения не касались.

Поэтому, помимо классических феодалов-дворян с замком, деревнями крепостных и прекрасной дамой в высокой башне здесь оставалась значительной прослойка свободных мелких землевладельцев — йоменов. Они владели землей сами или арендовали ее. Доход, получаемый с маленьких участков был небольшим, но его тоже нужно защищать. Вот и появляются лучники, копейщики и прочая вооруженная голытьба.

Первоначально на йоменов, как военную силу, пришедшие с Нормандским завоеванием монархи не обращали внимания. Армии для войн созывались по французским лекалам как ополчение тяжелой рыцарской конницы.

На протяжении долгого времени англичане в Британии все воевали со всеми: между собой, с валлийцами, ирландцами, шотландцами. Структура войск этих народностей сохраняла родоплеменные черты, да и в целом шотландцы были богаты на разного рода выдумки. То волчьи ямы выкопают, то колья воткнут, то лучников расставят.

Первым, кто обратил внимание на то, воевать можно не только рыцарями, был Эдуард I . Идея была позаимствована у шотландцев. Теперь в войска набирались не только знатные лорды, но и все свободные землевладельцы. Порядок набора определял Винчестерский статут 1285 г. По нему каждый мужчина в возрасте от 15 до 60 лет нес службу в зависимости от получаемого годового дохода: рыцарем (40 фунтов), латником (20 фунтов), легким всадником (15 фунтов), пехотинцем в акетоне с копьем (10 фунтов), лучником (2-5 фунтов).

Эдуард I на этом не остановился и издал приказ молодежи тренироваться в стрельбе из лука. С помощью такого военно-политического воспитания создавалась колоссальная мобилизационная база. К тому времени стрельба из лонгбоу снизошла до народной спортивной забавы, королевский приказ снова вернул ее в статус военного ремесла. Чтобы молодые люди не занимались фигней типа протофутбола, все другие развлечения отменялись.

Английские молодые люди соревнуются в стрельбе из длинного лука. Миниатюра из хроники.

В войско набирали с миру по сосенке и по возможностям. Учитывались территориальные особенности. Например, из Уэльса набирали копейщиков, из Ирландии кернов и хобиларов и т.д.

Типа хобилары

Хобилары получили название от породы коренастых лошадей нерыцарского роста, на которых перемещались. Они представляли собой легкую конницу, которая должна была иметь копье, меч, кинжал, стеганку-акетон и бацинет. Такие солдаты применялись для целей разведки, проведения шевоше, дозоров, охраны лагеря; в крупных сражениях они становились пешими копейщиками. В основном в хобиларов набирали ирландцев, позже то территориальных принципов отошли. К концу XIV века хобилары были вытеснены конными лучниками.

По сравнению с хобиларами, керны представляли из себя менее значимых по влиянию на боевые действия, но гораздо более меметичных персонажей. Это были полудикие конные ирландцы, непригодные для общевойсковых сражений. По описанию хронистов они носили один башмак и чулок, вторая нога оставалось голой. Штанов не признавали вообще. Лицо и костюм измазывались красной краской. Их использовали исключительно для целей террора мирного населения. Керны грабили, сжигали, из рейдов в качестве трофеев привозили отрезанные головы или детей, перекинутых через спины лошадей. Фруассар пишет, что ирландцы съедали сердца поверженных врагов. Такие дела.

Таким образом, в английской армии теперь каждой твари находилось место. Новый подход к комплектованию армии оправдал себя, например, в битве при Фолкирке 1298 г. Последним, что тяготило армию и не давало достичь ей совершенства оставалась система феодального призыва.

Отправной точкой строительства новой армии стало поражение при Бэннокберне 1314 г. Англичане поняли, что так больше жить нельзя. Призыв феодального ополчения сроком на 40 дней никуда не годился. Землевладельцы собирались неохотно, разбегались, как только выходил период вассальной провинности, но самое главное это не в этом. Такую армию нельзя было ни выучить, ни сплотить, в том числе дисциплиной. О продолжительных кампаниях тоже не могло идти речи.

Шотландцы подписывают приговор старой системе сбора феодального ополчения

Привлекать рыцарей-наемников стали еще при Генрихе II, Эдуард III поставил это дело на широкую ногу. Теперь за службу стали платить. Таким образом, перед феодалами ставилась альтернатива: или служишь и зарабатываешь, или не хочешь служить и платишь налог. Конечно, это требовало от казны большого количества средств. Денег, как мы помним, Эдуарду III поначалу не хватало, но в итоге оно того стоило.

Английская армия набиралась из трех компонентов: свиты короля и баронов; наемников, нанятых королем; наемников, набранных вербовщиками по патенту. В любом случае из трех с солдатом заключали контракт, в котором оговаривался срок службы, жалованье, обязанности, раздел военной добычи. Поскольку вербовщик получал как вознаграждение из казны, так и часть трофеев, захваченных завербованным, подыскивать буйные головы стало выгодным бизнесом.

Часть йоменов и бюргеров отправилась воевать за деньги. В качестве лучников, копейщиков, латников и прочего сброда. И вот тут-то все заиграло яркими красками: кроме рыцарей,появилась прослойка населения, единственным занятием которой стала война. Армия стала прибежищем для беглых преступников и отморозков всех мастей. Появилась возможность формировать подразделения точно указанной в уставе численности и обучать их. Воевать они должны были от звонка до звонка, за нарушение приказа спрашивали.

Переход к наемной армии с единым командованием позволил организовать централизованное снабжение. Снабжение провизией, боеприпасами теперь происходило из королевской казны. В этой ситуации лонгбоу, как предмет вооружения, подходил как нельзя лучше. Он был крайне дешев, казна могла позволить закупать его в огромных количествах. Кроме того, луки и стрелы подлежали стандартизации по весу и длине и т.д. Производство лонгбоу и стрел подчинялось государственному плану; ремесленники знали, сколько заготовить древесины, сколько пеньки, сколько и каких выковать наконечников, даже сколько вырастить гусей на перья.

На военные рельсы ставилось все государство, даже духовенство было обязано формировать ополчения или откупаться. Даже на монастыри возложили функцию наблюдения за морским десантом противника.

Битва при Бэннокберне научила англичан еще одному правилу: пехота побеждает конницу только в обороне и на заранее подготовленных позициях. При Креси, Пуатье, Азенкуре и в других аналогичных сражениях инициатива всецело отдавалась противнику. На руку британцев играла ситуация и местность. Только неумение воспользоваться предоставляемыми возможностями сводило французов в могилу.

Таким образом, лучники, хобилары, латники не были армией Нового Времени, наподобие банд ландскнехтов или швейцарских баталий, это была средневековая армия, воевавшая средневековыми средствами, но прекрасно организованная. Основами этой организации была:

1. Централизация власти под началом английского короля, не допускавшая в призываемых контингентах разброда и шатания.

2. Переход к оплачиваемой наемной службе или условному землевладению (земля принадлежит тебе, пока ты воюешь) позволил сформировать регулярно существующую профессиональную армию.

3. Грамотное использование собранных вместе разных видов воинов для тех задач, к которым они предназначены (лучники для поддержки, хобилары для шевоше и т.д.).

4. Централизованное снабжение армии.

5. Тактика использования лучников, копейщиков, основные приемы борьбы многократно отрабатывались в сражениях на территории Британии.

Все это и составляло главное английское оружие Столетней войны. Луками оно было вооружено или арбалетами — это совершенно вторично.

Франция, существенно превосходившая Англию в численности населения, богатстве мобилизационном потенциале заметно уступала в организованности и централизации. При этом с точки зрения профессионализма, прогрессивности применяемых средств индивидуально рыцарь превосходил отдельно взятого лучника. Но обладание лучшим средством делает его бесполезным без правильного его применения. Это не означало, что французы были трусливее, слабее и т.д. Случались сражения, когда сплоченные отряды рыцарей побеждали лучников не готовых к бою в полной мере. Таким образом, чтобы победить в Столетней войне французам нужно было совершить шаг вперед в строительстве армии. Они его сделают, но это будет потом и расскажем мы о нем тоже потом.

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_36280

Автор: Дмитрий Сувеев.

Живой список постов, разбитый по эпохам

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.

Яндекс Деньги: 410016237363870

Сбер: 4274 3200 5285 2137

Не забывайте в переводе указать, что вы с Пикабу)

Продолжение: Столетняя война. Часть IV: The Black Prince

Автор: Дмитрий Сувеев.

В предыдущих сериях:

Столетняя война, часть 1.1: династические предпосылки конфликта

Столетняя война, часть 1.2: экономические предпосылки конфликта

Столетняя война. Часть II: Как она началась

Столетняя война. Часть III: от Слейса и до Креси

Столетняя война: почему англичане вломили французам при Креси?

С 1348 по 1350 годы во Франции и в Англии бушевала масштабная эпидемия бубонной чумы, знаменитая «Черная смерть». Небывалая убыль населения фактически парализовала на это время все боевые действия. Катастрофа отодвинула в сознании французов войну на второй план, тем более, что на большей части территории королевства боевых действий еще не велось. За Ла-Маншем, по данным английских хронистов, смертность составила 30-50% населения. Подобное обстоятельство сказалось, в том числе, на источниках пополнения армии, которая теперь комплектовалась из «нетитульных» народностей: шотландцев, валлийцев, ирландцев, французов, фламандцев и тому подобных маргинализированных элементов. Правда, даже при таком разношерстном составе войск лягушатники продолжали получать по первое число.

Шестое десятилетие четырнадцатого века для Столетней войны прошло под знаком Эдуарда Эдуардовича, сына Эдуарда Эдуардовича, внука Эдуарда Эдуардовича, и правнука Эдуарда (система дала сбой) Генриховича в одном лице. Своими победами он определял ход Столетней войны и границы государств. Речь, конечно же, о знаменитом «Черном Принце» (который не торт… а человек).

Эдуард Вудсток, известный как «Черный Принц»

Эдуард Вудсток в представлении гравера Нового времени

Фигура Эдуарда Вудстока (1330 —1376), более известного потомкам под прозвищем «Черный Принц», старшего сына Эдуарда III, относится в Великобритании к числу культовых. Несомненно, он является одним из самых известных героев Столетней войны, определившим ход последнего десятилетия Эдвардианской кампании. Все это способствовало рождению разнообразных красивых легенд, главная из которых – само происхождение прозвища «Черный Принц».

Судя по анализу дошедших письменных источников, современники так его не именовали. Впервые Эдуард назван так в английской «Большой хронике» 1568 года, через двести лет после своей смерти. Поэтому не понятно, то ли доспехи у него были черного цвета (допустим, нешлифованные), то ли командование в своей первой битве он принял, не будучи посвященным в рыцари и посему не нес на себе герба (этакий «серый no name»), то ли еще по какой причине – мог и хронист от балды написать.

Существует и маловероятная версия происхождения прозвища — «Черным» принца назовут французы за те бедствия, которые он совершил на их земле. Вряд ли, конечно, английский хронист в эпоху расцвета националистическо-патриотической пропаганды при дворе Елизаветы I заимствовал негативный эпитет у врага. Но миф отражает вторую сторону Эдуарда Вудстока: что для англичан — символ рыцарства, для французов — вполне конкретные грабеж, пожары, массовые убийства мирного населения и тяжелые военные поражения.

По праву рождения Эдуард получил в качестве владений Уэльс, Честер, Корнуолл, откуда в основном и набирал людей для своих армий. За воспитание сына Эдуард III взялся с полной серьезностью, взяв шестнадцатилетнего принца с братьями в Нормандский поход. Там же Вудсток был произведен в рыцари: то ли сразу после высадки (что по тем понятиям слишком рано для его возраста), то ли после сражения у Креси (за боевые заслуги).

Боевое крещение Эдуарда Вудстока состоялось в битве при Креси в 1346 г., где он был поставлен командовать авангардом армии, в ходе сражения развернутом в правый фланг. В бою на этом участке пришлось весьма жарко, но, по легенде, Эдуард-младший отказался просить о подкреплении, а Эдурад-старший оказался единодушен с сыном в этом порыве, бросив фразу: «Пусть мальчик отработает свои [рыцарские] шпоры!» Как мы помним, для англичан все закончилось хорошо. Кроме того, там же Вудсток получил и новый герб принцев Уэльских – три пера со шлема погибшего Яна Люксембургского. В общем, под Креси сформировался эталонный образ принца Эдуарда: благородный, скромный, снисходительный к врагам, храбрый командир в черных доспехах и с тремя страусовыми перьями на шлеме. Что из этих пунктов правда - узнать сложно.

На самом деле, командование авангардом армии в битве при Креси со стороны принца Эдуарда было номинальным — решения принимали взрослые советники

В дальнейшем Черный Принц участвовал в осаде (1347 г.), а затем и в обороне Кале в 1349 г. Причем, в последнем случае его отец, Эдуард III, додумался до военной хитрости «троянский конь наоборот», включавшей заманивание французов в якобы брошенный замок и строительство ложной стены (что-то типа двойного дна крепости), за которой скрывались в засаде англичане.

Тем временем во Франции

К 1350 г. англичане имели на континенте три крупных плацдарма: Бретань, Кале, Аквитанию. Крупные военные успехи и непрекращающееся набеги на французские поселения и замки обеспечивали их постоянным притоком золота, драгоценностей, продовольствия, вывозившегося на Альбион. Благодаря этому, наконец-то удалось покрыть военные расходы казны, война начала давать прибыль. Немалый доход приносили средства, получаемые от выкупа пленных рыцарей. Если французский феодал, взятый плен на поле боя, не был тяжело ранен до такой степени, что уход за ним доставлял хлопоты, его вывозили куда-то в дальний йоркширский замок, требуя с родственников круглую сумму. Простолюдинов и тяжело раненых рыцарей добивали специально обученными кинжалами милосердия («мизерикордия»).

Нельзя сказать, что французы не пробовали как-то исправить положение. Пробовали. Не получалось. Попытка вернуть Кале провалилась, в Бретани дела шли тоже так себе.

Похороны Филиппа VI. Миниатюра из Хроник Ж. Фруассара

Французский король Филипп VI умер в 1350 г., спустя две недели после свадьбы с молодой женой, бывшей невестой его сына. На трон взошел Иоанн II Валуа, по отзывам историков человек вспыльчивый, жестокий, не обладающий талантами правителя. Помимо доставшегося от отца незавидного наследства, тридцатиоднолетний монарх, прозванный «Добрым», приобрел и нового врага государства – короля Наварры Карла II Злого.

Королевство Наварра и аквитанские владения англичан

Какая кошка пробежала между двумя властителями описать коротко сложно. Наварра предоставляла из себя третьеразрядное королевство на севере Пиренеев. У короля этих земель — Карла — имелись определенные права на трон в Париже. В сравнении с Филиппом V I и Эдуардом III притязания выглядели сомнительно: со стороны матери он считался правнуком Филиппа Красивого и внуком Людовика Сварливого и Маргариты Бургундской. Но мать Карла — королева Наварры Иоанна II — была зачата в период, когда Маргарита во всю придавалась плотским утехам с королевскими конюшими. Перестраховавшись, много лет назад девочку отодвинули от трона, обосновав причину тем, что потом назовут Салический закон. А чтобы не травмировать детскую психику ей выделили под царствование кусок земли в богом забытом месте и женили на дальнем потомке короля Франции Филиппа III.

Иоанна с мужем сидели тихо, а потом у них вырос сын, который начал натурально гадить династии Валуа. Сначала Карл II дружил с Иоанном II и даже являлся королевским наместником в Лангедоке. А потом два короля не поделили феодальные наделы в Нормандии. И тут понеслось. Карл организовал убийство Карла де Ла Серда — коннетабля Франции и по совместительству большого друга Иоанна II. Предпринимал «Злой» и военные набеги. Но главным демаршем стало то, что отныне Наварра стала союзницей Англии в Столетней войне.

"Битва испанцев на море (при Винчелси)" (1350 г.), миниатюра из средневековой английской хроники

Боевые действия в первой половине 1350-х гг в основном касались территории Бретани, о них мы расскажем в отдельной статье. Но случались и сражения, не относящиеся к Войне за Бретонское наследство. Например, 29 августа 1350 г. состоялось (или не состоялось — историки спорят) морское сражение при Винчелси, известное также, как "Битва испанцев на море". Как мы помним, французы утратили собственный флот и вынуждены были нанимать кастильцев. Испанцы мало того, что помогали лягушатникам перевозками, так еще и занимались пиратством, грабя английские корабли, вывозящие честно награбленное во Франции. Эдуарда III это устраивать не могло. Кастильцев за такое нужно было покарать. Была снаряжена пафосная морская экспедиция, в которой приняли все члены королевской семьи. В отличие от событий у Слейса, в Битве при Винчелси не было выверенных построений кораблей, а все превратилось в серию абордажных свалок, в ходе одной из которых король и принц оказались окружены на тонущем корабле. Неизвестно, чем бы закончилось это сражение для обоих Эдуардов, если бы английским морякам не удалось затащить на индивидуальном скилле.

Крах терпела французская экономика, лишенная налоговых поступлений из Аквитании и других плодородных земель. Для покрытия дефицита казны было принято решение чеканить порченную монету с пониженным донельзя содержанием серебра. Это обвалило обменный курс и авторитет монарха. Экономика страны разваливалась.

В 1355 году Иоанну II удалось арестовать Карла Злого, ворвавшись в сопровождении стражи и с арбалетом в руках на званный ужин. Пока неугомонный правитель сидел в заточении от него смогли добиться выхода из войны против Франции, но не надолго. Опасаясь потерять союзника – Наварру, Лондон возобновил широкомасштабные боевые действия.

«Молодой человек, пройдемте!»: Король Франции Иоанн Добрый повелевает арестовать Карла Злого, короля Наваррского. Миниатюра из Хроник Фруассара

Большое шевоше 1355 г

Учитывая, что хотя Франция после пережитых потрясений была скорее мертва, чем жива, но все же продолжала трепыхаться, Эдуард III решил предпринять ряд походов, принуждавших Париж к заключению мира на английских условиях. Планировалось, что это обеспечит признание захваченных Аквитании и части Нормандии суверенными владениями английской короны.

План кампании 1355 года предусматривал нанесение тройного удара. Одновременно должны были выступить: король из Кале, герцог Генри Ланкастер из Нормандии и повзрослевший принц Эдуард из Аквитании. От преждевременного разгрома французов спасли шотландцы, напавшие на североанглийские замки. Это автоматически оттянуло войска короля на родину, а сэр Генри не смог начать действовать из-за распутицы.

Таким образом, кампания 1355 г. оказалась первой полностью самостоятельной операцией Черного Принца. Он вышел из Гаскони и прошел набегами-шевоше через Арманьяк, Лангедок до Нарбонны, неудачно осадил Шербур. Принца преследовала французская армия. Насколько уж они старались его догнать непонятно, но приблизиться к груженному богатой добычей войску Эдуарда рыцари Иоанна Доброго смогли только на расстояние одного дневного перехода.

Великое шевоше, с одной стороны не принесло значимых военных результатов, а с другой стороны показало, что можно спокойно грабить французскую территорию, получая сказочную добычу. Поэтому, Черный Принц решил, что в следующем году он может повторить.

Шевоше 1356 г и битва при Пуатье

Компания 1356 года планировалась с оглядкой на предыдущую, но по размаху должна была ее произойти. Теперь-то уж точно должны были нанести три удара, сходящихся в назначенной точке, и победоносно захватить Париж. Главная роль предназначалась войску Черного Принца, которому выделили примерно половину финансирования. Случилась и курьезная ситуация: посланный в Лондон интендант Эдуарда Вудстока не смог закупиться стрелами, так все они уже были приобретены по королевскому заказу. Пришлось искать возможности сверхпланового производства.

Задача, которую ставил Эдуард III, состояла в захвате столицы и принуждению Иоанна Доброго к генеральному сражению, которое тот, естественно, проиграет.

4 августа Черный Принц вышел из Бержерака, намереваясь сеять хаос в центральной Франции, численность его отряда составляла около 7 тыс. чел.

Во время грабежа города Обиньи передовые отряды Эдуарда столкнулись с разъездом французов. Из допроса пленных стало понятно, что где-то впереди движется многочисленная французская армия под командованием самого короля. Войско Иоанна Доброго перерезАло французам намеченный путь соединения с Генри Ланкастером и создавало угрозу окружения. Черный Принц принял решение отступать.

Как вам уже стало понятно, в этот раз Иоанн II решил не сидеть сложа руки, и все же дать бой неприятелю. Среди французских феодалов назревало недовольство его беспомощностью перед неприятелем, выражавшееся в отказе от уплаты налогов или в прямом принесении присяги Эдуарду III. Отказ от принятия боя грозил парижскому правителю полной потерей авторитета.

В целом, дальнейшие события походили на сценарий битвы у Креси. Иоанн II несколько дней преследовал англичан, в целях повышения мобильности даже бросив в тылу пехотное ополчение (толку от которого было мало), и, наконец, загнал противника в капкан близ городов Пуатье и Мюпертуи. Силы Черного Принца были блокированы. Французам же, учитывая численное превосходство (по разным данным 3:1 или 2:1), оставалось только потирать руки.

Делегаты Папы Римского сновали между враждующими лагерями, обговаривая условия сдачи англичан и бескровного урегулирования конфликта. Однако переговоры провалились: затягивавший их Эдуард, видимо, планировал бежать с войском, а Иоанн верил в свою победу. В принципе, французам даже не нужно было давать англичанам сражения, посидев на голодном пайке, те сами бы сдались неприятелю.

Схема битвы при Пуатье 1356 г.

Единственное преимущество, которым обладал Черный Принц, состояло в том, что он сам выбрал место сражения. Как и в случае Креси им оказался холм, стоящий среди зарослей кустарника и виноградников. Его склоны и вершина также являлись густо поросшими. Такая местность ограничивала возможности применения рыцарской кавалерии. Пока шли переговоры, Черный Принц основательно укрепил лагерь, выстроив полевые укрепления. Доподлинно не известно, включал ли он своим войскам перед боем Sabaton, но обстановка для этой музыки была подходящей. Противник имел численный перевес, который так и не удалось реализовать.

Утром 19 сентября Эдуард приказал графу Солсбери изобразить отход войск, чтобы спровоцировать французов начать атаку. Ложный маневр сработал и армия Иоанна II стала готовиться ударить по уходящему неприятелю. Как и Эдуард Вудсток, французский король извлек урок из поражения при Креси. Скорее всего, основные потери там действительно пришлись именно на лошадей, а не всадников, так как было решено, что основная часть войска будет наступать спешенной.

Далее Жан Фруассар описывает следующий ход событий: сражению предшествовал конный поединок на копьях гасконца Эсташа д`Обресикура, сражавшегося за англичан, и немца Людвига фон Кукибраса, поддерживавшего Иоанна. Оба рыцаря покинули строй без приказа. Фон Кукибрас был тяжело ранен, д'Обресикур взят в плен.

Первым холм Принца атаковал так называемый «отряд маршалов», по мнению историка Г.Корригана, составленный из рыцарей, имевших коней в доспехах. Кавалерии была поставлена задача опрокинуть лучников, чтобы расчистить дорогу пехоте. Атака захлебнулась. Фруассар пишет, что их лошадей перебили стрельбой во фланг прячущиеся в кустах лучники. Английский хронист указывает, что стреляли наоборот в лоб с близкого расстояния по незащищенным брюху и копытам. В ходе атаки один из французских командиров — Жан де Клермон был убит, второй — маршал Арно д'Одреем — бежал с остатками войска.

Дальше версии событий расходятся. По Фруассару, «отряд маршалов», отступая, смешал порядки второй волны атаки под командованием дофина Карла. Видя бегство конницы и замешательство в рядах противника, Черный Принц велел контратаковать. Севшие на коней рыцари и лучники прошли, как нож сквозь масло, через ряды врагов, обратили дофина в бегство и захватили храбро сражавшегося Иоанна в плен.

Классическая картина сражения иная. Не имея информации о неудаче кавалерии, отряд дофина начал наступать в пешем строю. Под градом стрел они медленно дошли до холма, где сидел принц, но в бою на склонах сильно огребли и отступили. Принц Карл, впоследствии король Карл V Мудрый, уже тогда проявил недюжинный ум и попросту бежал, поняв, что ничем хорошим дело под Пуатье не кончится.

Следующей волной атаковала опять же пешая баталия Филиппа де Валуа, герцога Орлеанского, брата короля. Точнее, до атаки дело не дошло: они, видя отступление отряда дофина, также бежали.

Пришла очередь вступить в бой самому королю Иоанну II. У него в распоряжении имелся отряд привилегированных рыцарей и часть из отступивших из первых двух баталий. Кто-то оценивает эту атаку как безумство, кто-то как реальный шанс выиграть битву. В любом случае, отряд Иоанна дошел до позиций англичан и потеснил их. Ситуация могла сложиться по-всякому, особенно, учитывая что отряд короля был физически свежим, а оборонявшиеся выдохлись. Все решил обходной маневр графа Солсбери, который объехал лесом атакующих французов и ударил им в тыл.

Иоанн II оказался в гуще сражения: то ли бросился туда сам, то ли был окружен вместе со своим младшим сыном Филиппом. Он долго отбивался топором, то ли ища гибели, то ли подыскивая наиболее авторитетного противника для сдачи в плен. Позднее историки оценили решения, принятые Иоанном, как однозначную глупость. В то же время, Фруассар считает его поведение рыцарским подвигом:

Король Иоанн, со своей стороны, показал себя добрым рыцарем, и если четверть его людей вела бы себя так же славно, как и он, то победа в этот день досталась бы ему.

В любом случае французский монарх с сыном был захвачен в плен. Вопреки ожиданиям, Иоанна не стали унижать, ставить на колени, заставлять целовать сапоги принца Уэльского. Напротив, Эдуард Вудсток позвал его принять участие в банкете по поводу разгрома французской армии. Иоанн радостно согласился.

Пленение Иоанна II — популярный сюжет у баталистов и в игровом арте. Картинки получаются однотипные

Победа в битве при Пуатье стала для Черного Принца звездным часом. Потеряв 1 тыс. чел против 2,5-3 тыс. чел у противника, ему удалось рассеять вражескую армию, захватить в плен практически все ее руководство (короля, 35 представителей знати и более сотни «простых рыцарей» - всего 2500 пленных). В плену Иоанну II были оказаны королевские почести, в том числе он сидел рядом с Эдуардом на банкете по поводу разгрома собственного войска.

Для населения Франции это поражение стало своеобразным знаком свыше. Учитывая особенность средневекового мировоззрения, все победы или поражения воспринимались как знак божий. Соответственно, в сознании людей военные неудачи и эпидемия чумы слились в единую идею о том, что «Бог покинул Францию». По рассказам, рыцарей, возвращавшихся из-под Пуатье, горожане били палками. Для сбора средств на выкуп Иоанна II был введен грабительский налог. Растущее недовольство низших сословий переросло в Жакерию и Парижское восстание 1358 г.

Шлем и нашлемная фигура, меч, щит, находящиеся у погребения «Черного Принца» в Кентерберийском соборе

Мир в Бретиньи

Иоанн II не скучал в плену, где пользовался королевскими привилегиями, покупал скаковых лошадей и весело развлекался, пока королевство разваливалось. Деньги на все это, естественно, присылал Париж. Обычно такое поведение оценивают однозначно — французский король был подонком, который плевать хотел и на собственный позор, и на судьбу страны. Современные историки оценивают поступки Иоанна несколько иначе: средневековому правителю действительно плевать на свой народ. Не он существует для подданных, а подданные для него. Но при этом, будучи королем, нужно продолжать вести себя по-королевски: много тратить, одеваться в меха и драгоценности, развлекаться. Иначе другие пацаны с коронами на голове не поймут. Так что это Ваня не жизнь прожигал, а свой высокий статус отстаивал.

Иоанн II Добрый. Прижизненный портрет, датируемый 1354 г.

Эдуард III такому поведению особо не сопротивлялся. Для него было прикольно, что у него имелась самая большая коллекция пленных королей в Европе: один был французский, второй — шотландский — Давид Брюс. Поскольку средневековье заканчивалось, прилично было вести себя с ними уже не как всякие монголы и османы — с колодками и унижениями — а гуманно и просвещенно. Поэтому Эдуард много времени проводил с пленниками на охоте и в мирных беседах о своем королевском.

Фактическое управление Францией взял на себя сын Иоанна, талантливый политик, дофин Карл. Ему пришлось преодолеть давление французского парламента – Генеральных штатов, бороться с интригами Этьена Марселя и Карла Злого, в конце концов, выйдя победителем.

Пока сын решал государственные вопросы, Иоанн II строчил в Лондоне мирные договора, один кабальнее другого. Карлу приходилось проявлять чудеса дипломатии, чтобы их дезавуировать. В итоге Эдуард III снова высадился во Франции, безуспешно осаждал Реймс в 1359 г. и Париж в 1360 г., после чего вынужден был сесть за стол переговоров.

8 мая 1360 г. в Бретиньи между дофином Карлом и Эдуардом-принцем Уэльским был подписан мирный договор. По его итогам Англия получала огромные территориальные приобретения: независимую Аквитанию (включала Гиень, Сентонж, Пуату, Руэрг, Лимузен и Бигор), Кале, Понтье и Гин. Выигрышем для Франции стал отказ Эдуарда от претензий на французскую корону (а из-за нее ли была война?) и сокращение суммы выкупа за Иоанна с 4 до 3 млн. экю. Боевые действия прекращались.

Эдвардианская война была завершена.

Территории Франции и Англии после мира в Бретиньи 1360 г.

Последние годы «Черного принца»

В 1362 г. Эдуард Вудсток получил титул Принца Аквитанского и стал правителем завоеванных земель. Перейдя к реальному управлению, он был вынужден пойти по стопам Филиппа Красивого и ограничивать права феодалов, в политике опираться в на города, проводить централизацию власти. В целом он показал себя хорошим правителем. Но как всегда есть «но». Например, подавление мятежа в городе Лимож в 1370 г. закончилось полным истреблением гражданского населения по приказу принца. Так что не забываем, что «символом благородства» и «хорошим правителем» он был все же с точки зрения англичан.

Свои войска Черный Принц старался набирать из собственных английских владений: лучников из графства Чешир, копейщиков – из Уэльса. Нанятым солдатам предоставлялась своеобразная социальная поддержка: гарантия неприкосновенности имущества на время службы, различные льготы, подарки, амнистия за ранее совершенные преступления. Все это приводило к тому, что отряды Эдуарда состояли из дисциплинированных и хорошо мотивированных головорезов, любящих своего командира.

В 1367 г. Эдуард Вудсток принял участие в военной экспедиции в Кастилию с целью посадить на трон союзника Педро Жестокого, где подхватил дизентерию, которая и стала причиной его смерти через несколько лет. После похода в Испанию его последовала полоса неудач, в новом витке Столетней войны измотанный инфекцией и ранами герой никак себя не проявил. Черный Принц умер 8 июня 1376 г., Эдуард III пережил его на год.

Надгробная плита со скульптурным портретом Эдуара Вудстока. Кентерберийский собор

Герб Эдуарда с надписью «Ich Dien» — версии происхождения смотри ниже

И последнее, о чем бы хотелось рассказать в конце — это история герба и девиза Эдуарда. По распространенной легенде Черный Принц поднял перья с плюмажа погибшего в битве при Креси Людовика Люксембургского. Отважная, бессмысленная, а потому рыцарская гибель короля-паралимпийца потрясла юношу и он забрал три пера на свой шлем, сопроводив их девизом на немецком «Ich dien» («Я служу»). Проблема у легенды в нескольких факторах: и король Богемии вряд ли говорил на немецком, а не на латыни, и принц вряд ли его знал (хотя мать была немкой), и монарх не воспринимал царствование, как служение. Существует и другой вариант: «Ich Dien» — искаженное валлийское «Свой человек». Для валлийских лучников Эдуард действительно был своим.

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_38010

Автор: Дмитрий Сувеев.

Живой список постов, разбитый по эпохам

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.

Яндекс Деньги: 410016237363870

Сбер: 4274 3200 5285 2137

Не забывайте в переводе указать, что вы с Пикабу)

Продолжение: Столетняя война. Часть V, пронумерованная в честь одного мудреца

Автор: Дмитрий Сувеев.

В предыдущих сериях:

Столетняя война, часть 1.1: династические предпосылки конфликта

Столетняя война, часть 1.2: экономические предпосылки конфликта

Столетняя война. Часть II: Как она началась

Столетняя война. Часть III: от Слейса и до Креси

Столетняя война: почему англичане вломили французам при Креси?

Столетняя война. Часть IV: The Black Prince

О Карле Мудром

Фигура Карла V относится к одному из светлых пятен в мрачной для Франции истории Столетней войны. Прозвища, которые французы раздавали своим королям, в 90% случаев не соответствовали действительности и зачастую были лестью, но не в этом случае. Карл действительно оказался «Мудрым» и представлял из себя правителя нового типа – организатора, реформатора. К сожалению, реформы и достижения его впоследствии были сведены на нет и более поздним потомкам пришлось изобретать велосипед заново.

Старший сын Иоанна II, Карл, родился в год начала Столетней войны (1337). Ему изначально не повезло со здоровьем: ребенок рос слабый, одна из рук действовала плохо. По стандартам средневековой Европы это означало не просто проблемы в быту, но и потерю важнейшей для короля, предельно романтизированной, статусной функции — полководца и участника баталий. В условиях государственного аппарата Западной Европы, король не делегировал полномочий управления войсками в походах военачальникам, а вел войска сам, да еще сам и сражался. Карлу V подобное не светило. Он понимал, что рано или поздно наследует корону и нашел для себя совершенно иную ветку прокачки: если стать правителем-воином нельзя, то можно быть королем-книжником, еще одним архетипическим персонажем рыцарских романов, – мудрым правителем, решающим экзистенциальные вопросы для всяких Ланселотов. Как оказалось, позже именно такой путь и стал магистральным в дальнейшей практике государственного управления, а короли-полководцы вымерли вместе с динозаврами.

Став дофином, наш герой быстро начал понимать, что такое государственная целесообразность. Допустим, на правах герцога Нормандии он участвовал в битве при Пуатье, куда Иоанн II его втянул, дабы «пацан занимался нормальными делами, а не книжечки свои читал». Видя поражение армии, Карл бежал с поля боя с отрядом (как и десятки других феодалов – французское войско в той битве не столько погибло, сколько разбежалось). Трусость? А с другой стороны, таким образом он обеспечил сохранность власти в руках династии Валуа, ведь попадание Иоанна Доброго в плен объяснялось, прежде всего, королевской глупостью.

Парижское восстание и Жакерия

Бразды правления Карл получил в 1356 г. на правах исполняющего обязанности. Историки по-разному оценивают таланты дофина-регента. Кто-то пишет, что Карл изначально был умен не по годам, иные утверждают, что поначалу он показал себя бездарным гулякой и повесой, взяться за ум которого вынудили обстоятельства. Так или иначе, Иоанн, «законный король», сидел в плену, а восемнадцатилетний дофин не имел по тем понятиям достаточного авторитета в глазах знати (все же не коронован). Поэтому юный правитель был вынужден окружить себя группой советников. Следующая проблема заключалась в том, что в глазах простых французов придворные чиновники казались сосредоточением зла, предавшим Иоанна и доведшим страну до тяжелого военного поражения. В итоге для придания легитимности решениям о повышении налогов принцу пришлось созвать представительный межсословный орган – «Генеральные штаты».

В рамках этого «парламента» сразу выделились две оппозиционных партии: представители третьего сословия (недовольные купцы, представители ремесленных цехов, ростовщики) во главе с Этьеном Мареслем, а также сторонники заключенного в тюрьму Карла Злого во главе с епископом Робером ле Коком. Обе стороны быстро достигли взаимопонимания и блокировались между собой.

Этьен Марсель являл из себя не самую простую для средневековья фигуру. Он относился к одному из богатейших купеческих родов Парижа. Кроме того, он являлся городским купеческим прево — одновременно и выбранным королевским судьей и руководителем цехового торгового самоуправления. То есть человеком, всецело связанным интересами третьего сословия, как своими собственными. Отсюда произрастали и требования его партии: борьба с коррупцией и злоупотреблениями чиновников, участие авторитетных бюргеров в совете короля наряду с дворянами, налоговые реформы. Карл, по понятным причинам, не соглашался со Штатами и бежал из Парижа. Долго бегать не получилось, и вернувшись в столицу 3 марта 1357 года дофин был вынужден подписать один любопытный документ.

«Великий мартовский ордонанс» представлял из себя практически конституцию, появившуюся за столетия до ваших этих Долгого Парламента и Национального собрания. Правда, ребята явно поспешили прыгнуть из сословной монархии в конституционную, минуя абсолютизм, и оказались не поняты. Права короля ограничивались, парламент организовывал регулярные самостоятельные съезды, устанавливался контроль над налогами и другими политическими вопросами. До гражданских прав, правда, тогда еще не додумались, зато установили орган по преследованию проворовавшихся королевских чиновников.

В феврале 1358 г. случилась еще одна неприятность — Карлу Злому помогли бежать из Шато-Гайяра. Сторонники из Генеральных штатов представили его дофину и потребовали от того примирения с вероломным родственником. Принц пошел на уступки.

И все же молодой Карл регулярно саботировал и пытался свести на нет все требования парламентариев. В ответ вспыхнул мятеж, именуемый «Парижское восстание». 22 февраля 1358 г. предводители восставших во главе с Этьеном Марселем ворвались в покои дофина и в целях устрашения зарезали на его глазах престарелых маршалов Нормандии и Шампани, заставив тем самым подписать ордонанс. В довершение унижения на голову принцу надели фригийский колпак шаперон цветов партии Марселя. Карл прожил в столице месяц в страхе и при первой возможности бежал из Парижа в Компьен.

Убийство маршалов Этьеном Марселем на глазах Карла V. Иллюстрация из книги XIX в. Франсуа Гизо, «Популярная история Франции с самых ранних времен», том II.

Расценив бегство Карла V как возможность захватить трон, во Францию вторгся Карл Злой. Вскоре его войска — в основном английские наемники — оказались под Парижем.

Одновременно в графствах Бове и Суассон вспыхнуло крестьянское восстание, известное как Жакерия. Серую, безотрадную, тяжелую жизнь «безмолвного большинства» сделали окончательно невыносимыми выросшие оброк и налоги, средства которых были необходимы для выкупа короля и дворян из плена. Жаки-простаки, как называли крестьян представители высших слоев, разорили несколько десятков замков, истребляли их обитателей. При этом они направляли свои воззвания в адрес дофина Карла с просьбами вести их против зарвавшейся знати и французских захватчиков. От сомнительного предложения наследник престола отказался.

Ситуацией попытался воспользоваться Этьен Марсель, направивший эмиссаров в деревню к «жакам», а также предложивший корону Карлу Злому. Видимо, рассчитывая взять все сам и не оказаться обязанным кем-то, наваррский король предложение не принял. Вместо этого он принялся мастерски истреблять восставших крестьян, что с одной стороны говорит о высокой классовой сознательности, а с другой — стремлении привлечь на свою сторону французских дворян.

«Подавление Жакерии в Мо и освобождение графом де Фуа Гастоном Фебом герцогинь Нормандской и Орлеанской». Миниатюра из Хроник Фруассара

Тем временем дофин сидел в Санлисе и формировал собственную коалицию. В подавлении Жакерии проявился еще одно качество Карла V, как правителя, - делать непопулярные вещи чужими руками. Утопить восстание в крови он позволил своему врагу Карлу Злому. А затем еще и объявил всеобщую амнистию. В итоге, один Карл в глазах простого народа выглядел совсем уж злым, а другой – не очень. Найдя в рядах парижских повстанцев предателя, Карл V организовал убийство Марселя Этьена и вернулся в Париж 3 августа 1358 г. уже в качестве избавителя от смуты. Карл Злой обломался и в этот раз и был вынужден увести войска обратно. Попытка возможно первой в истории буржуазной революции провалилась.

«Вступление дофина Карла V в Париж в 1358 году», худ. Жан Огюст Доминик Энгр

Интересный факт – строительство Бастилии было одним из оргвыводов, извлеченных молодым дофином из восстания.

Возвращение Иоанна Доброго

Возвратившийся в 1361 г. из плена Иоанн II вновь начал править страной. Ничем особенно примечательным блудный монарх за четыре последних года своего правления не отметился, кроме как участием в борьбе за Бургундское наследство. В отличие от других исторических событий с аналогичными названиями, масштабных боевых действий здесь не велось, а все ограничилось несколькими стычками войск и масштабными политико-правовыми интригами.

21 ноября 1361 г. умер семнадцатилетний герцог полуавтономной Бургундии – Филипп Твердый, прервав ветвь династии Каппетингов, правившей там много лет. Иоанн Добрый, будучи ему дальним родственником не преминул, подделав завещание, отхватить эти земли себе. В борьбу включился и Карл Злой, имевший, как мы помним, равные с династией Валуа права на наследство. Но кого-кого, а его-то явно никто не желал видеть своим правителем. В то же время, Иоанн работал так топорно и медленно, что бургундская знать в итоге признала его права с оговоркой на сохранение автономии. В итоге максимум, что ему удалось – посадить на трон младшего из принцев – Филиппа Смелого. В итоге, сам того не желая, Иоанн заложил основу существования независимой Бургундии – одного из важных участников последнего этапа Столетней войны.

В 1364 г. Иоанн II вновь вернулся в английский плен. Вроде как, это было делом чести – оставленный в заложниках принц Людовик бежал, что нарушало договор, а, может, французскому королю нравились лондонские тусовки. Вскоре Иоанн умер в плену, Карл V стал полноправным королем.

Возобновление Столетней войны

Положение дел, при котором значительная часть королевства отцов и дедов находилось в руках у англичан не могло устраивать Карла не только с точки зрения моральной, но и экономико-политической. Земли нужно было отвоевывать обратно. Период конца 1360-х гг. отмечался как время временного ослабления Англии: погибли или были физически слабы ее ведущие полководцы, участие в войне на Пиренеях истощило их казну. Складывалась благоприятная ситуация для реванша. Войне требовался только повод, который был предоставлен в 1369 году, когда ряд аквитанских феодалов обратился в Париж за правосудием. Истцы пожаловавшись на завышение налогов Черным Принцем. Недаром англичане презрительно называли Карла Мудрого «адвокатом», он действительно мог состряпать выгодное для себя видение обстоятельств. Черный Принц был приглашен в суд для дачи объяснений. Разозленный подобным нарушением почтения, Эдуард ответил, что в Париж, он приехать рад, но верхом и в бацинете. В свою очередь, Карл объявил о конфискации Аквитании и иных земель, переданных по договору в Бретиньи. Началась так называемая Каролингская война.

Воевать французы начали совершенно по-новому. Карлом V был сделан верный вывод о необходимости смены тактики ведения войны. Отныне основной задачей армии провозглашалось противодействие шевоше. Войска дробились на малочисленные отряды численностью около тысячи человек, действовавшие по всей территории страны. Дилемма, мучившая Филиппа VI во время Нормандского похода –куда отправить войско, не могла возникнуть в принципе: больше не формировалось суперармий. Вступать в контактный бой и давать генеральные сражения категорически запрещалось.

Следующей важной мерой стало укрепление тыловых замков и крепостей. Ранее хорошо защищенными являлись только замки, располагавшиеся вдоль сухопутных границ Франции. Как правило англичанам не удавалось их взять. Легкость продвижения отрядов Эдуарда III и Черного Принца в 1340-50-х гг. объяснялась тем, что, высадившись с моря в глубоком тылу, они не встречали хорошо укрепленных многочисленных гарнизонов.

Взятие французами замка Шательро в 1370 г. Миниатюра из Хроник Фруассара

Еще одним важным оборонительным шагом стала тактика выжженной земли, которая подрывала экономическую целесообразность английских шевоше. На пути следования рейда противника уничтожались коммуникации, население эвакуировалось, урожай изымался или сжигался. Это приводило к тому, что идущие налегке англичане попросту оказывались на голодном пайке — еды, не говоря уже о более ценной добыче, им не доставалось. Подобная тактика сорвала ни одно шевоше как, например, рейд Джона Гонта в 1373 г. Выдвинувшись из Кале, королевский сын проследовал войском до самого Бордо. Несмотря на то, что он и подходил к Парижу, и заходил в Бургундию, никаких результатов это не принесло. Ни один замок не был взят, генерального сражения внезапно поумневшим французам навязать не удалось, войско вымерло от голода и болезней, следуя по богатейшему региону, добычи не было. Казалось, что время громких побед двух Эдуардов ушло безвозвратно.

Рейд Джона Гонта 1373 г. Худ. Петер Денис

В наступательной тактике французы начали напоминать англичан, постепенно выдавливая последних с материка. Вместо крупных сражений отряды французских наемников нападали на обозы, коммуникации, уничтожали отдельные мелки кучки англичан. Особое внимание уделялось контролю над замками. Так, Бертран дю Геклен применял для захвата замков имеющие специальную подготовку малочисленные штурмовые группы, использовавшие приставные лестницы. Осад не велось, замки брали с ходу.

Понимая важность агитации и пропаганды, французский король сделал попытку представить войну с Англией не как спор феодалов, а национальный конфликт, борьбу за отечество. Объявляя Каролингскую войну он ссылался на то, что не может терпеть бедствия, наносимые его подданным. До этого короли обычно призывали к оружию под предлогом оскорбления своего величества. Впервые правитель призывал защищать не себя, а страну. Такое обращение как бы воскрешало статус короля как защитника своих подданных, утерянный после поражений предыдущих 30 лет.

«Gens d'armes» — «Люди войны»

Подход «Кадры решают все» оказался не чуждым для Карла V. Учтя отрицательный опыт времен регентства, он избрал стратегию широкой межсословной опоры трона. Молодой король старался прибежать к себе не только представителей высшей знати, но и простых дворян и даже горожан. В чем-то это напоминало политику Филиппа IV Красивого. Теперь высокое положение при дворе определялось не только родством с королем, но и могло возникать ввиду занимаемой должности. Естественно, что в условиях войны важнейшая роль выделялась людям с оружием.

В ходе реформ Карла на невиданную высоту взлетела фигура коннетабля Франции. Если раньше его функции сводились к командованию войском во время походы, то теперь он становился вторым лицом в государстве на постоянной основе. Коннетабль Робер де Фьенн впервые участвовал в церемонии коронации Карла V и держал в руках королевский меч, как бы символизируя, кто олицетворяет военную мощь монарха. Роль данного сановника в государстве обозначали как презентативные, так и административные функции. Отныне военачальник всегда находился при дворе, имел право вести суд и переговоры. Воля коннетабля провозглашалась волей короля. Именно ему предназначалось строить армию и вести ее к победе. Маршалы и командиры рангом ниже не имели прав осуществлять операции без его ведома. Впоследствии должность коннетабля играла значительную роль в политике времен Столетней войны.

Фактически, военное командование становилось не формой проявления царственного статуса, а службой. Карл стал первым французским королем, даже номинально не командовавшим войсками.

Ввиду того, что война стала представлять из себя череду протекающих параллельно мелких кампаний, возвышена была и роль маршалов Франции, подчиненных коннетаблю, но имеющих возможность вести самостоятельные операции.

Одной из военных реформ Карла Мудрого было учреждение особого статуса «людей войны» (франц. «Gens d'armes» [жандармы]), в результате которого «кадровые» военные выделялись в особую привилегированную социальную группу профессионалов, получающих жалование и привилегии за службу. Под термином «жандарм» понимался и хорошо защищенный всадник и представитель благородной части общества. «Люди войны» получали особый социальный статус, им выплачивалось щедрое вознаграждение. Их высокое общественное положение подчеркивалось даже особой ролью в придворном церемониале.

Проведенные организационные мероприятия положительно сказались на военных успехах. Но были у Карла V и бесплодные инициативы, например, о вооружении всех крестьян королевства луками. Противовеса английским йоменам на поле боя не получилось – указ остался только на бумаге: научиться хорошо обращаться с оружием могли только свободные граждане, которым не надо было отрабатывать барщину.

Бертран дю Геклен

Самым известным «человеком войны» стал Бертран дю Геклен. Военную карьеру он начал в битвах второстепенного фронта — в войне за Бретонское наследство — в качестве мелкого рыцаря, возглавляющего отряд рутьеров. Так именовались отряды наемников, относящиеся к низшим воинским кастам. Фактически это была, легкая пехота без доспехов, состоявшая из маргинальных элементов и промышлявшая грабежом. В 1364 г. он поступил на службу к французскому королю в качестве рядового командира наемников, там он был замечен Карлом V, как хороший организатор, способный поддерживать железную дисциплину. В том же году, дю Геклен попал в плен в битве при Орее и выкуплен. Затем в 1367-69 гг. он командовал французским корпусом в Кастилии, где в 1367 г. снова попал в плен и снова был выкуплен. Злые языки говорят, что это бпоражение было частью хитрого плана по утилизации биоотходов под названием «рутьеры», которые составляли основу отряда дю Геклена и приносили бедствий во Франции не меньше, чем англичане. В любом случае, Карл начал собирать выкуп еще до попадания своего командира в плен. В 1369 г. там же в Кастилии дю Геклен разгромил Педро Жестокого и посадил на трон протеже Парижа.

В 1370 дю Геклен получил титул графа и был назначен на должность коннетабля Франции.

Карл V вручает Бертрану дю Геклену меч коннетабля Франции

С точки зрения средневекового местничества неотесанный бретонец не имел морального права отдавать приказы более благородным и знатным сеньорам, пусть и являющимся его подчиненными. Однако харизма дю Геклена и непререкаемый авторитет Карла сумели сломить эту ситуацию.

Участвуя в Каролингской войне, Бертран дю Геклен за десять лет практически ни разу не принял участия в открытом бою. Штурмуя замки и крепости он часто вел переговоры с горожанами (этническими французами) об открытии ворот и выдворении английских гарнизонов. Он нарушал все рыцарские принципы ведения войны, хотя в повседневной жизни и следовал рыцарскому идеалу. Правда, победить в открытых сражениях отпрысков королевской крови ему все же довелось: поражения от него понесли Карл Злой в 1364 г. и Черный Принц в 1369 г. В единственной крупной битве Каролингской войны с его участием(бой при Шизе, 1373 г., по 1600 рыл с каждой стороны), дю Геклен удачно скопировал тактику англичан с их лучниками, стоящими в глухой обороне.

К 1374 г. англичане оставили Аквитанию, подписав перемирие. В 1377 г. французы вплотную занялись Бретанью. В результате к концу 1370-х гг. была освобождена практически вся Франция, кроме стратегически важных портов и пограничных городов: Байона, Кале, Бордо, Шербура и Бреста. То, что не получалось у королей-богатырей удалось королю-ботану и доходяге, и его полководцу - низкорослому безграмотному провинциалу.

Помимо дю Геклена, Карлу V удалось обнаружить и ряд других талантливых военачальников: преемников дю Геклена, коннетаблей Оливье де Клиссона и Оливье де Мони, маршалов Франции Арно д‘Одрега, старшего Бусико, Мутена де Бленвиля, Людовика де Сансерра, принца Людовика Анжуйского и других.

Восстановить флот после поражения у Слейсе было поручено Жану де Вьену, «морскому дю Геклену», назначенному на должность адмирала. В 1373 г. возле Руана была построена верфь, с которой сходили новые корабли. Флот под командованием этого способного командира одержал ряд побед, например, в 1372 г. у Ла-Рошели. С поставленной задачей – борьбой с английскими коммуникациями де Вьен также справлялся хорошо.

Бюст Жана де Вьена в Версале

Дю Геклен погиб в 1380 г. в возрасте 60 лет при штурме города Шатонеф-де-Рандон, его преемником стал Оливье де Клессон, личность яркая, но склонная к дворцовым интригам. В том же году умер Карл V. Короля и коннетабля похоронили рядом в усыпальнице августейших особ в Сен-Дени, что было неслыханной честью для незнатного рыцаря из Бретани. В дальнейшем Бертран дю Глекен стал национальным французским героем, хоть и затмеваемым славой Жанны д’Арк.

Фрагмент надгробной скульптуры Бертрана дю Геклена в аббатстве Сен-Дени

Прости, Карл, мы все…

Вступивший на трон Карл VI был тринадцатилетним подростком, страдающим приступами безумия. Поначалу (до 1388 г.) правление продолжал регентский совет, при котором Каролингская война продолжалась. Ослабление королевской власти способствовало росту феодальных междоусобиц, возобновлению английских набегов. Тем не менее, фундамент, заложенный Карлом V, было сложно разрушить. В 1387 г. французы даже попытались высадиться в Англии, но были крупно разбиты на море в Бою при Маргит (24 марта ). Война заходила в патовую ситуацию.

В Англии после смерти Эдуарда III и вступления на трон одиннадцатилетнего сына Черного Принца, Ричарда II (1377 г.), было неспокойно. Фактически государством управлял дядя короля Джон Гонт — третий сын Эдуарда III. Если Черный принц унаследовал от своего отца храбрость и военные таланты, то Гонт — необычайную хитрость и склонность к интригам. В степени мудрости, наверно, он не уступал Карлу V. Озабоченный тем, что никогда не доберется до трона, принц постоянно пытался что-нибудь отхапать в свою пользу: земли, налоговые поступления, корону какого-нибудь государства. Деньги постоянно требовались ему для кастильских походов, где он рассчитывал стать королем. Противоположностью Джону Гонту был Ричард II. Нет, не в том плане, что он был добрым и честным. Просто на фоне хитрого дяди мальчик оказался злым, безжалостным, но недалеким. Вступив на трон в одиннадцать лет, он заснул на церемонии коронации и слуга отнес его спящего на руках в постель.

В принципе, Ричард проспал все свое правление. Дуэт дяди и племянника привел к тому, что в Англии случилась своя Жакерия — крестьянское восстание Уота Тайлера 1381 г., при подавлении которого юнный король проявил себя лжецом. С одной стороны, держать слово перед сервами и вилланами никто не обязан, с другой — цену слова Ричарда дворяне запомнили. В 1387 г. восстала знать, но неудачно, в 1388 г. шотландцы нанесли поражение англичанам при Оттерберне.

Способ подавления крестьянского восстания от Ричарда II:

1. будучи загнанным на барк посреди Темзы согласиться на условия восставших

пригласив лидера их Уота Тайлера для обсуждения деталей, повелеть страже убить его. «Вилланами вы родились — вилланами и сдохнете» (с) Кинг Рич. Вот так, Уот!

Учитывая неустойчивое положение дел в стране, отвлеченность ведущих политиков на другие проблемы, война с Францией стала никому не интересна. В 1389 г. было подписано перемирие, в 1396 г. переоформленное как мир на 28 лет. Столетняя война взяла перерыв.

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_41515

Автор: Дмитрий Сувеев.

Живой список постов, разбитый по эпохам

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.

Яндекс Деньги: 410016237363870

Сбер: 4274 3200 5285 2137

Не забывайте в переводе указать, что вы с Пикабу)

Продолжение: Столетняя война. Часть VI: Война двух Жанн за Бретонское наследство