Мидуэй и кампания на Соломоновых острова
Известный историк Сергей Патянин рассказывает про битву у Мидуэйя и кампанию на Соломоновых островах.
0 просмотренных постов скрыто
Американо-мексиканская война. Часть 5. Американская кровь на американской земле
Автор: Андрей Малов
Рисунок, изображающий "Дело Торнтона"
Итак, дорогие друзья, в прошлый раз мы остановились на том, что долгая эпопея с аннексией Техаса окончилась, и эта огромная территория, наконец, стала частью Соединенных Штатов. Напомним, что главной внешнеполитической проблемой Республики Одинокой Звезды были территориальные споры с Мексикой. Теперь эти разногласия, можно сказать, "по наследству" перешли к США, и их требовалось каким-то образом решать. В итоге Штаты их и решили, причем самым радикальным способом, о чем мы и поведаем в дальнейших главах этого цикла. Но для начала предлагаем ознакомиться с личностью нового президента США, занявшего Белый дом 4 марта 1845 года. Звали его Джеймс Нокс Полк.
Читайте также:
Полк и его явное предначертание
Джеймс Нокс Полк, одиннадцатый президент США
Дальнейший ход событий невозможно понять без анализа личности Джеймса Полка, а также общественных и политических настроений, царивших в то время в Соединенных Штатах. Именно эти факторы сыграют важнейшую роль в развязывании войны с Мексикой и связанными с ней радикальными изменениями в жизни Америки. Но не будем бежать впереди паровоза и расскажем сперва о новом президенте.
Сын богатого земельного спекулянта и плантатора, Джеймс Полк родился в Северной Каролине в 1795 году. Его семья славилась горячей поддержкой президента Томаса Джефферсона и проводимой им политики расширения страны. В дальнейшем это будет иметь огромное значение для формирования собственных взглядов будущего президента. Он получил неплохое образование и по окончании университета занялся юридической практикой, причем довольно удачно. Успехи в профессиональной деятельности, а также обширные семейные связи поспособствовали также и политической карьере молодого адвоката - в 1824 году он избирается в Конгресс от Демократической партии, став там одним из самых верных последователей Эндрю Джексона, с которым его познакомила жена. На волне роста популярности Джексона последовательно развивается и карьера Полка - в 1835 году он становится спикером Конгресса, а в 1839-м - губернатором Теннесси. Пожалуй, самым большим преимуществом Полка как политика-демократа было то, что он пользовался поддержкой как сторонников Джексона, так и последователей Кэлхуна. Первые считали его идейным продолжателем политики Старого Ореха, особенно, в части территориальной экспансии на Запад. Вторые уважали Полка за его настойчивость в деле защиты прав штатов. Во многом именно поэтому в 1844 году Полк стал компромиссным кандидатом на выборах от Демократической партии, несмотря на то, что по общему мнению не входил в число признанных политических тяжеловесов.
Как мы уже говорили, выборы 1844 года стали одними из самых напряженных в истории США. Вопреки изначальным прогнозам Полку удается с минимальным преимуществом вырвать победу у кандидата от вигов Генри Клея. Свою роль тут сыграли и вновь обретенное единство Демпартии, и неспособность вигов купировать последствия финансового кризиса, и тот факт, что ему удалось завоевать доверие избирателей как на Юге, так и на Севере. Первым он обещал аннексию Техаса, вторым - присоединение Орегона.
К вопросу Орегона мы еще вернемся, а пока расскажем о крайне важной философской концепции, которая уже достаточно давно владела умами большой части американцев, но окончательно оформилась именно в это время. Речь идёт о принципе Явного предначертания, впервые появившемся летом 1845 года в анонимной статье, предписываемой бессменному редактору газеты "Демократик Ревью" Джону О'Салливану. В ней излагались разнообразные доводы в пользу аннексии Техаса и, в частности, прозвучали следующие слова: "(Присоединение Техаса) является исполнением нашего явного предначертания — заселить континент, отведенный Провидением для свободного развития нашего ежегодно умножающегося населения". Вообще, первые проблески американского империализма начали появляться еще при Джексоне, а, возможно, и еще раньше - при Джефферсоне, однако именно при Полке это движение обретает наибольший размах. Все чаще начинают звучать призывы колонизировать все пространство от Атлантического до Тихого Океана, от канадской границы до Рио Гранде. Особо радикально настроенные круги предлагают двигаться еще дальше - до джунглей Амазонии, а там, чем черт не шутит - и до самого мыса Горн.
Разумеется, таких альтернативно одаренных личностей было явное меньшинство, но то, что у Америки должен обязательно быть свой выход к Тихому океану, становится лейтмотивом политики сторонников территориального расширения. В первых рядах экспансионистов идут, разумеется, южные плантаторы-рабовладельцы. Как мы уже не раз отмечали, плантационная экономика может расширяться только экстенсивно, новые земли критически важны для развития этого типа хозяйства. Именно их интересы представляет Полк, сам плоть от плоти южанин и представитель рабовладельческой аристократии. Он подчеркивал, что территориальная экспансия обеспечивала само существование Соединенных Штатов как государства: "Если бы наше нынешнее население было ограничено сравнительно узкими границами первоначальных тринадцати штатов, наша республика давно могла бы пасть". Такие слова абсолютно неудивительны - ведь такую агрессивную политику просто необходимо было обосновать какими-то моральными соображениями. Кто-то, как Полк, считал, что без расширения на Запад США просто не смогли бы существовать как государство. Другие были уверены в великой цивилизаторской миссии Америки по превращению пустынных пространств, заселенных дикарями, в цветущие плодородные земли, куда приходят высокоморальные люди, вооруженные христианским учением и идеалами свободы и демократии.
В общем-то, в таких идеях не было ничего нового - они вполне укладывались в картину романтического национализма, типичного для развитых государств XIX века. Единственное отличие было в том, что в Европе ничейного пространства уже давно не осталось, и крупным игрокам приходилось либо грызться между собой (что чревато большими проблемами), либо осваивать территории в Африке или Азии. В Америке же свободные земли были рядом, , и их было много. Но понятно было, что рано или поздно окончатся и они, и что тогда делать? И, конечно же, экспансионистам было нужно Тихоокеанское побережье, прежде всего, Калифорния. Да, золота там еще не нашли (это произойдет чуть позже), но это богатейшая земля, это удобные гавани, это, наконец, новые рынки сбыта. Плюсом также идет отличный климат, крайне благоприятный для сельского хозяйства, при отсутствии страшных эндемичных заболеваний вроде малярии или желтой лихорадки. Но на пути к обретению этой благословенной земли и имперскому величию Штатов стояло одно государство, когда-то бывшее частью великой колониальной державы, и более того, успевшее само побыть империей. Это, конечно, Мексика, о которой мы уже не раз говорили в рамках нашего цикла, и еще обязательно поговорим. При всем бардаке, анархии и хаосе, которые царили в этой стране в первые десятилетия ее существования, назвать ее дикой или нецивилизованной язык не повернется. Мексика опиралась на богатейшее испанское католическое культурное наследие, приправленное местными обычаями и традициями, в ней было довольно много образованного населения, сам мексиканский народ был очень религиозен и уж точно не требовал никаких усилий по насаждению христианской морали.
Мексика в 1836 - 1845 гг, Калифорния в крайнем северо-западном углу. В свою очередь делилась на Верхнюю Калифорнию и Нижнюю, располагавшуюся на одноименном полуострове
Тем хуже для него. По словам Роберта Уокера, секретаря казначейства в кабинете Полка, "жестокое, амбициозное и распущенное мексиканское духовенство будет только радо возвращению инквизиции". Комментировать это заявление даже не хочется. Помимо религиозных предрассудков, свою роль играл, конечно же, и расизм, весьма распространенный в США в то время. Мексиканцы в глазах многих американцев были разношерстным сбродом, продуктом смешения южноевропейской и индейской рас, и поэтому людьми заведомо неполноценными и неспособными к самоуправлению. Было ясно, что в таком неблагоприятном политическом и этническом климате нормально территории, принадлежащие Мексике, развиваться не могут, и только американцы способны привести эти земли к процветанию и установить там подлинное торжество закона и демократии. А заодно, конечно, и плантационное хозяйство, еще больше умножив доходы и влияние крупнейших представителей южной элиты. В общем, ничего нового - было бы желание, а повод найдется. И он нашелся очень быстро. Впрочем, обо всем по порядку. Прежде чем разбираться с Мексикой, необходимо было решить территориальный вопрос еще с одним государством, причем гораздо более опасным и могущественным, нежели южный сосед. Речь идет о Великобритании и так называемом Орегонском кризисе.
Орегонский кризис
Территория Орегона. Показаны максимальные претензии США (на севере) и Британии (на юге)
Выиграв выборы, Полк тут же подтвердил свои обещания конкретными заявлениями. В своей инаугурационной речи он дал понять, что "наши претензии на всю территорию Орегона ясны и неоспоримы" и что "где бы ни решили поселиться американцы, федеральное правительство должно оказывать им всяческое содействие". Это смелое выступление вызвало настоящий шквал критики в Британии, где лорд Пил ответил Полку в той же манере: "Мы считаем, что у нас тоже есть права на территории Орегона, которые ясны и неоспоримы". Налицо был конфликт интересов, который потенциально мог привести к самым серьезным последствиям. Никто однако тогда не обратил особого внимания, что президент намеренно опустил слово "всю", говоря об этой северо-западной территории. Но что же это была за территория и почему в ней были так сильно заинтересованы две крупные державы по разные стороны Атлантики?
Орегон не следует путать с современным американским штатом с тем же названием. Исторически эта территория была намного больше - она располагалась на побережье Тихого океана и граничила с севера с Русской Америкой (Аляской), а с юга - с мексиканской Калифорнией. Освоение этих земель началось сравнительно поздно - уже в XVIII веке. Сказывалась географическая удаленность и сложность организации логистики в этих местах. Тем не менее, ведущие державы, такие как Великобритания, Испания и Россия постепенно начинают проявлять к ним интерес, а вскоре к ним подключается и молодое американское государство. В конце концов, испанцы и наши соотечественники смогли застолбить за собой обширные куски Тихоокеанского побережья соответственно на юге и на севере и отказались непосредственно от Орегона - первые по договору Адамса-Ониса 1819 года, а вторые - согласно договорам 1824 года с американцами и 1825 года - с англичанами. Таким образом, осталось лишь два претендента на эту землю - США и Великобритания. Но зачем им вообще был нужен этот Богом забытый край?
Главным ресурсом в Орегоне была пушнина. Да, она уже не имела того значения в международной торговле, как 200 - 300 лет назад, но до сих пор оставалась востребованным и весьма недешевым товаром. К тому же, в долине Вилламетт были чрезвычайно плодородные земли, на которых сейчас даже выращивается виноград, что само по себе уникально для такого северного региона. С развитием международной торговли и постепенным включением Тихого океана в мировую экономическую систему растет и значение северо-западной части американского континента. В 1807 году британцы основывают Северо-западную компанию (которую потом поглотит Компания Гудзонова залива) и начинают строительство факторий на территории Орегона. От них не отстают и американцы - их Тихоокеанская меховая компания пытается создать конкуренцию британским деловым интересам в этом регионе. В этой борьбе на стороне Туманного Альбиона был самый мощный в мире торговый и военный флот, а Страна Свободы, в свою очередь, имела прямой доступ к этим землям по суше. Да, учитывая крайне низкую транспортную связность, характерную для начала XIX века, казалось, что американцам здесь ничего не светит - океанский путь на Северо-Запад был намного быстрее, и вывозить оттуда товары морем было намного проще и выгоднее. Но это пока.
Экспедиция Льюиса и Кларка 1803 года доказала принципиальную возможность достигнуть Тихого океана по суше, и уже совсем скоро, с постепенным освоением земель, полученных Штатами в рамках Луизианской покупки, поток переселенцев начинает двигаться все дальше и дальше на запад. Здесь стоит оговориться, что идея территориального расширения была не только прерогативой южной плантаторской элиты. Для малоземельного населения Старого Северо-Запада, где хозяйство, основанное на рабском труде, было попросту невозможно, Орегон был настоящей дорогой в рай, которая обещала обширные плодородные территории, за которые не надо было бороться с соседями и платить налоги правительству. В результате все больше людей решает рискнуть всем и отправиться навстречу своей мечте. Путь из Миссури к побережью Тихого океана получил название Орегонской тропы и стал настоящим символом пионерского духа Америки. Исследователи оценивают количество людей, прошедших по ней с 1840-х по 1860-е годы примерно в 400 тысяч человек. Развитие железнодорожного транспорта, а также изобретение в 1837 году Сэмюелем Морзе телеграфа означало, что рано или поздно чудеса современной техники доберутся и до этих диких мест. А значит, людей там вскоре будет еще больше. Все это давало американцам заметные преимущества, но вместе с тем заставляло руководство страны действовать активно.
Орегонская тропа
Напомним, что президент Полк в своей предвыборной программе обещал американцам не только Техас, но и весь Орегон. "54°40' или война!" - так гласил предвыборный лозунг Демпартии. Имелась в виду широта, по которой должна была пройти граница американского Орегона, то есть по южной границе русской Аляски. По результатам договора 1818 года Британия и США договорились о совместном использовании этой территории, но вечно так продолжаться не могло. Необходимо было четко закрепить статус Орегона, и фракция экспансионистов в Конгрессе была уверена, что он принадлежит Штатам целиком. Во многом именно это обеспечило Полку нужные голоса на Севере. Но несмотря на такие воинственные заявления, на самом деле президент совершенно не собирался лезть на рожон с англичанами из-за какого-то там Орегона. Ему нужна была, в первую очередь Калифорния, а значит, конфронтация с Мексикой. Ввязываться одновременно в две войны, где одним из противников может стать первая держава мира, явно не входило в его планы.
Начались переговоры, и пока они шли не слишком удачно. Полк предложил британцам компромиссный вариант - границу по 49-й параллели. Посол сэр Ричард Пакенхэм (племянник Эдварда Пакенхэма, погибшего в 1815 году при Новом Орлеане) отказался сразу, даже не проконсультировавшись с Лондоном. Это разозлило как Полка, так и представителей Северо-Запада в Конгрессе - 2 декабря 1845 года сенаторы от Мичигана, Индианы и Огайо предложили ни много ни мало объявить наглым англичанам войну! Это было последнее, чего хотел бы Полк, но и просто так плюнуть на мнение северных демократических элит он тоже не мог. Причины такой резкой реакции сенаторов заключались не только в англофобии, традиционной для тогдашней Америки, но и в том, что Север никак не должен был уступать Югу. Северные демократы резонно вопрошали: южанам достался целый Техас, а нам что?
Ситуация накалялась. Британцы даже послали к берегам Орегона флот из пяти кораблей, в том числе огромный 80-пушечный линкор "Коллингвуд", демонстрируя серьезность своих намерений. Тем не менее, холодные головы по обе стороны Атлантики, к счастью, сумели выправить ситуацию. Британцам тоже совершенно не нужна была война за Орегон, экономическое значение которого для Империи неуклонно падало. К тому же, Война 1812 года показала сложность развертывания крупных сил в Северной Америке, а США по сравнению с началом века серьезно усилились в военном отношении. Ну, и наконец, Туманный Альбион традиционно более занимали европейские дела, особенно намечавшийся уже тогда конфликт с Россией касательно восточного вопроса. В США же против конфронтации резко выступили виги, которые к политике территориального расширения страны относились, мягко говоря, с прохладцей.
Тут необходимо сделать еще одно отступление и отметить, что идеологию Явного предначертания разделяли в США далеко не все. Большинство вигов и их сторонников считало, что прежде чем бросать свои взоры на чужие земли, необходимо сначала наладить экономическую жизнь на старых территориях. В частности, Генри Клей в одном из своих писем подчеркивал: "Гораздо важнее объединить, гармонизировать и улучшить то, что у нас есть, чем пытаться приобрести больше". Известный протестантский проповедник Уильям Ченнинг отвечал ему: "Соединенные Штаты должны оказать поддержку своим менее удачливым братским республикам и взять на себя высочайшую моральную роль распространять свободу и дарить ее плоды, а не грабить, крушить и уничтожать". Виги тоже понимали, что страна не должна замыкаться в собственных границах, и американской экономике абсолютно необходима экспансия. Но экспансия, основанная не на захвате территорий, а на развитии промышленного производства, внутренней и международной торговле, совершенствовании транспорта и инфраструктуры. Экспорт товаров, идей и моральных принципов вместо экспорта войн и территориальных захватов. Такая концепция внутреннего развития находила широкий отклик в настроениях масс, особенно на Северо-Востоке, и война с Англией рисковала окончательно расколоть страну надвое. Читатели, знакомые с нашим циклом о Войне 1812 года помнят, с каким негативом относились к ней представители Федералистской партии - дело тогда едва ли не дошло до сецессии. Подобное вполне могло повториться и теперь, и, разумеется, накануне войны с Мексикой президент Полк никак не мог пойти еще и на обострение внутренних противоречий.
В результате, в июне 1846 года состоялся очередной раунд переговоров между Пакенхэмом и госсекретарем Джеймсом Бьюкененом, которые завершились, наконец, согласованием компромиссного документа. Согласно ему, граница между английскими и американскими владениями была проведена по 49-й широте, при этом остров Ванкувер целиком остался за британцами, судоходство по каналам и проливам южнее 49-й параллели было открыто для обеих сторон, а собственность Компании Гудзонова залива объявлялась неприкосновенной. Оставалось только ратифицировать договор в Сенате, что и было сделано 12 июня большинством голосов - 38 против 12. А уже 15 числа соглашение было, наконец, подписано, и Орегонский вопрос был к всеобщему удовольствию закрыт. Полк теперь мог со спокойной душой заявить, что он сделал все что мог, но ему пришлось пойти на компромисс, подчиняясь воле Сената. Но почему сами сенаторы так быстро согласились на такие условия? Ответ очень прост - к тому моменту война на южных границах уже началась. "Теперь давайте просто наподдадим Мексике под зад", - писала демократическая газета "Нью-Йорк Геральд". И именно это и собирались сделать американцы.
Дело Торнтона
Спорная территория между реками Нуэсес и Рио-Гранде
Вот мы, наконец, и подошли к центральному событию нашего цикла - непосредственно, Американо-мексиканской войне! Но как она началась? Что послужило к ней поводом? Итак, в самом конце 1845 года Техас окончательно входит в состав Союза. Причем, как мы уже говорили ранее, входит с до конца не определенными границами. Мексиканцы считали, что граница Техаса проходит по реке Нуэсес. Техасцы же на основании договора с плененным Санта-Анной претендовали на земли до реки Рио Гранде, и такую же официальную позицию теперь занимали Соединенные Штаты. Надо ли говорить, что одно это уже создавало основания для потенциального конфликта. Более того, и это совершенно неудивительно, Мексика в принципе была категорически против включения Техаса в состав США, ибо считала эту территорию своей! 6 марта 1845 года мексиканский посол в США объявил присоединение Техаса "актом агрессии" и в одностороннем порядке разорвал дипломатические отношения со Штатами. Ситуация складывалась крайне напряженная - достаточно было любого, самого малозначительного инцидента на спорных территориях, чтобы спровоцировать большую войну. Однако пока Мексика не шла на обострение конфликта, и дело здесь, как всегда, было в крайне нестабильной обстановке в стране.
Хосе Хоакин Антонио Флоренсио де Эррера-и-Рикардос, президент Мексики в 1844 - 1845, а также 1848 - 1851 годах. Федералист и сторонник умеренных реформ
Президент Хосе Хоакин Эррера был в весьма незавидном положении - ему пришлось разгребать авгиевы конюшни, оставленные в наследство бежавшим Санта-Анной, к тому же, страну буквально разрывали на части разношерстные сепаратистские движения. Чтобы как-то справиться с хаосом творившемся в республике, он задумал проведение налоговых и территориальных реформ, но они могли быть осуществлены, только если Мексика окончательно смирится с потерей Техаса и избежит конфронтации с могучим северным соседом. В августе 1845 года он объявил, что готов принять американского уполномоченного для обсуждения территориальных споров.
Надо отдать должное Полку - прежде чем пойти на открытую эскалацию, он попытался решить существовавшие с южным соседом разногласия дипломатическим путем и принял предложение своего мексиканского коллеги. Он отправил в Мехико специального посланника - Конгрессмена из Луизианы Джона Слайделла, пользовавшегося полным доверием президента. Однако еще до этого, в июле (то есть еще до официального присоединения Техаса к Союзу), он приказал генералу Закари Тейлору во главе 3500 солдат занять позиции на реке Нуэсес и быть готовым захватить спорные территории силой, если потребуется. О генерале Тейлоре мы еще обязательно подробно поговорим в следующих главах, а пока посмотрим, что же происходило дальше.
Генерал Закари Тейлор, в будущем двенадцатый президент США
Одновременно с демонстрацией силы в Техасе Полк через своего консула в Калифорнии дает местным сепаратистским силам понять, что он готов поддержать их, если те открыто выступят против центрального правительства. Таким образом, если в случае с Орегоном Полк старался казаться принципиальным, но на деле был готов к компромиссу, то в мексиканских делах все обстояло с точностью до наоборот. Полк вряд ли надеялся, что миссия Слайделла будет успешной - он уполномочил его предложить мексиканцам 25 миллионов долларов в обмен на Верхнюю Калифорнию, Нью-Мексико и признание границы Техаса по реке Рио-Гранде, а также обязался аннулировать долг мексиканского правительства перед американскими гражданами в размере 3 миллионов долларов. С позиции послезнания такие требования стоит признать вполне разумными - в результате войны Мексика все равно потеряет эти территории, а вооруженного конфликта можно было избежать. Но Полк точно знал, что никто в Мексике на такие условия не пойдет, и был абсолютно прав.
Дело было все в той же перманентной политической нестабильности и нескончаемой борьбе за власть. Любой, кто согласился бы рассматривать американские предложения, был бы тут же обвинен в трусости и измене и мгновенно лишился бы всякой власти и влияния в стране. И действительно, как только президент Эррера высказал намерение принять Слайделла, он моментально слетел с постав президента, и в декабре 1845 года его преемником стал бывший военный и ярый централист Мариано Паредес. Он решительно отказался говорить с американским посланником и объявил требования гринго неслыханной наглостью. Разозленный Слайделл написал Полку: "Похоже, что война - это действительно лучший способ иметь дело с мексиканцами" и отбыл восвояси. Отныне никаких вариантов для мирного решения споров не оставалось.
Хосе Мариано Эпифанио Паредес-и-Аррильяга, президент Мексики в 1845-1846 годах
В январе 1846 года, узнав об ожидаемом провале миссии Слайделла, Полк приказывает генералу Тейлору выдвигаться к Рио-Гранде, буквально приглашая мексиканцев к активным действиям. Однако пока что они не обращают на очевидную провокацию никакого внимания. Дело в том, что в течение первых месяцев 1846 года Орегонский вопрос оставался нерешенным и накладывался на кризис с Мексикой. Он усиливал сопротивление мексиканского общественного мнения требованиям США, поощряя ложные надежды на британскую помощь. Тем временем, северные демократы в Конгрессе оказали президенту надежную поддержку в его жесткой позиции против Мексики, поскольку всё еще ожидали, что он разделит их точку зрения по Орегону. Несмотря на то, что действия Полка были крайне сомнительны с моральной точки зрения, нельзя не признать его исключительное политическое мастерство в параллельном решении этих двух ключевых кризисов - оба они разрешились именно так, как хотел президент. Британцы предложили свой компромисс по Орегону до того, как узнали о боях на Рио-Гранде, а Конгресс проголосовал за войну против Мексики до того, как северные экспансионисты разочаровались в разделе Орегона.
Президент Паредес ждал сколько мог. Несмотря на воинственные заявления, он был явно не в восторге от перспективы войны с более богатым и могущественным соседом. К тому же, он втайне надеялся, что кризис в Орегоне может подтолкнуть Британию к открытому конфликту со Штатами. Но уже к апрелю 1846 года стало понятно, что британцы вряд ли пойдут на силовое решение вопроса, а ему самому медлить было больше нельзя, иначе он рисковал отправиться на улицу вслед за Эррерой. 23 числа он издал прокламацию, в которой обвинил США в агрессивных действиях и приказал генералу Мариано Аристе с пятью тысячами солдат перейти Рио-Гранде и пресечь незаконные действия американцев.
Карта позиций обеих армий у Рио-Гранде. Американский лагерь на севере, мексиканский - на юге
24 апреля Закари Тейлор получил сообщение, что мексиканские войска форсируют реку в двух местах - ниже и выше по течению относительно его лагеря. Он посылает два кавалерийских отряда на разведку, и если первый ничего не нашел, то вот второй, под командованием капитана Сета Торнтона, на следующий день наткнулся на засаду мексиканского генерала Анастасио Торрехона. Его 80 драгун были внезапно атакованы солдатами Торрехона общим числом в 1600 человек, в результате чего 15 американцев было убито, 6 ранено, а остальные, включая самого Торнтона, попали в плен. К чести Торрехона, он вернул Тейлору всех раненых, а пленные впоследствии были освобождены в результате обмена, но это не имело никакого значения. Вот он, казус белли, который был так нужен Полку!
А у самого президента к тому времени уже кончалось терпение. Если сейчас же не начать боевые действия, он рискует потерять поддержку северных демократов из-за ситуации с Орегоном. В итоге он решает плюнуть на все и объявить войну мексиканцам на основании того, что те не выплачивают долги и отказываются вести переговоры со Слайделлом! Это был слишком смешной повод даже по меркам XIX века, но что поделать. 9 мая, когда он уже был готов выступить перед Конгрессом, к нему неожиданно приходит отчет Тейлора об инциденте с капитаном Торнтоном. Президент ликовал! Теперь ему не надо придумывать липовые основания для войны - мексиканцы сами преподнесли ему такой подарок!
Выступая перед Конгрессом с просьбой об объявлении войны, он произнес такую пламенную речь:
"Чаша терпения была исчерпана еще до недавних сведений с границы. Но теперь, после многократных угроз, Мексика перешла границу Соединенных Штатов, вторглась на нашу территорию и пролила американскую кровь на американской земле. . . . Война идёт, и, несмотря на все наши усилия избежать ее, идёт по вине самой Мексики... Я призываю Конгресс к незамедлительным действиям по признанию этого факта и предоставлению в распоряжение исполнительной власти средств для ведения войны и, таким образом, ускорения восстановления мира".
13 мая Конгресс подавляющим числом голосов принимает Декларацию об объявлении войны. В Палате голоса распределись так: 123 - за войну и всего 67 - против. В Сенате - 40 против 2. Трое сенаторов воздержались, но что самое интересное, среди них был Джон Кэлхун. Старый южнокаролинец понимал, что может означать для страны приобретение Калифорнии и Нью-Мексико и к каким внутренним конфликтам это приведет. Однако большинство либо было охвачено патриотическим угаром, либо хотело избежать обвинений в предательстве. Все слишком хорошо помнили, что случилось с федералистами 30 лет назад...
Итак, план Джеймса Полка сработал блестяще - война началась! Теперь дело было за малым - разбить мексиканцев и занять то, что было предначертано Америке самой судьбой! Однако все было далеко не так просто, и американским солдатам предстоят целых два года тяжелой борьбы.
Дорогие друзья, мы, наконец, закончили наш долгий рассказ о причинах и предпосылках Американо-мексиканской войны. Но прежде чем мы приступим к описанию непосредственно боевых действий, нам необходимо будет посмотреть, что же из себя представляли армии враждующих сторон и разобрать их сильные и слабые стороны. Этим мы и займемся в следующей части! Спасибо за внимание и до скорого!
Продолжение следует...
Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!
Также читайте нас на других ресурсах:
Телеграм ↩ – новости, заметки и розыгрыши книг.
ВК ↩ –наша Родина.
Показать полностью
10
Воздушно-десантные войска
Автор: Виталий Илинич
Ох, сколько копий было сломано в обсуждениях этого рода войск. Кто-то считает их безмерно крутыми. Кто-то наоборот – бесполезными фонтанными плавунцами, которым еще и нужна дорогая техника. Многие рассуждают о ВДВ, даже не понимая, зачем вообще они нужны. В этой статье я постараюсь объяснить, зачем вообще в принципе нужны такие войска. Не обязательно в нашей стране и прямо сейчас. Скорее вообще, в целом.
Как обычно представляется применение ВДВ? Зачастую как высаживание с самолетов прям на голову готовому к бою противнику без малейшего взаимодействия с остальными вооруженными силами. У нас вообще в целом любят оценивать военные средства именно отдельно, сами по себе, и обязательно в максимально невыгодных условиях.
Если это БТР-ы, то обязательно отправим их в атаку на супер-укрепленную оборону с ДОТ-ами, минами в три слоя друг над другом, где 100500 пушек и ПТРК. И обязательно самих по себе, без поддержки чего бы то ни было. Естественно, в такой ситуации они спасуют, да тут и танки спасуют! Именно поэтому в народном представлении надо чтоб танк ни с какой стороны не пробивался, и еще чтоб гусеницы не разрушались. Ну, очевидно же, что тогда ему будет наплевать и на пушки, и на мины, и на всё. Так победимъ! А все эти взаимодействия родов войск оставьте дурачкам, надо просто сделать непробиваемые танки, а не вот это вот всё.
Если это переправа на плавающей технике, то обязательно прям в лицо толпе врагов, готовивших оборону полгода. В самую гущу! И чтоб, опять же, никакой поддержки – нет, вы вот плаваете, извольте сами всё решать. И понтоны за вами наводить никто не будет, взялись плавать, так плывите. А против этой несчастной передовой роты – вся армия НАТО, авиация, я удивляюсь, как линкор Миссури у них не приплыл по реке топить плывущие БМП. И так практически со всем. И обязательно всё мерится либо тотальной ядерной войной, где просто вообще всё уничтожено, либо полуполицейской операцией, какие раньше проводились у нас в некоторых горных регионах.
Но на деле военное дело – это вопрос взаимодействия кучи родов войск, а задачи могут появляться еще до того, как война вообще началась, и требовать очень быстрых и решительных мер и решений. Решений, которые возможно претворить в жизнь очень тонким инструментом. И таким инструментом в умелых руках как раз и может стать ВДВ.
В данном случае под ВДВ я имею ввиду войска и отдельные подразделения, в том числе специального назначения, которые подготовлены для быстрой переброски воздушным транспортом, включая высадку парашютным, планерным и посадочным способом. И тут очень важно отличать просто аэромобильные части от десантных. Действия в качестве посадочного десанта – это далеко не просто переброска самолетом с одного аэродрома на другой. Например, посадочный десант, связанный с захватом аэродрома, требует готовности действовать моментально по выходу из самолета, а также особой подготовки и отбора, в том числе по морально-психологическим качествам. А используемая техника должна в идеале быть готова к бою практически сразу же и выгружаться очень быстро. Ну и подход в перевозке снабжения и подразделений целиком совершенно иной – перевозится способное вести более-менее самостоятельно бой подразделение. Это не просто погрузить пехоту или пушки в самолеты и перевезти через 1000 км, а там на месте разберемся.
История военного дела знает немало способов применить ВДВ. Какие-то были более успешные. Какие-то – менее. Какие-то вообще провальные. А порой высадка десанта, при почти полном, как порой любят говорить, невыполнении ожидавшихся задач, на деле оказало важное влияние на результат сражения, нарушая планы противника. Как это в какой-то мере было с американским десантом в Нормандии, например, хотя они всё же немало задач выполнили. Не всегда эффект и успешность можно оценить строго по выполнению изначального задания.
Давайте же разберемся, какие задачи могут выполнять ВДВ. Но сперва коротко поговорим о том, какое у них бывало и может быть оснащение и вооружение. Ну просто чтоб мы с вами лучше понимали, что имеется ввиду, когда будем обсуждать задачи. Одно дело – когда мы говорим про высадку сотни Рэмб в безрукавках с накаченной бицухой и пулеметом М60 (или ПКМ) в каждой руке. Которые лбом пробивают бортовую броню Абрамса и умеют исчезать прям на глазах изумленных врагов. А другое дело, когда мы говорим о высадке полка с орудиями, минометами и боевой техникой. А третье – это когда мы говорим о скрытной высадке тихих, но суровых ребят, которые исчезнут в тылу и будут оттуда творить всякие неприятности для врага.
Итак, какие могут быть ВДВ и что они из себя представляют. Сразу нужно понимать, что ВДВ – это далеко не только суровые десантники, вооруженные личным стрелковым оружием. Уже в ВМВ десант имел различные средства усиления. Конечно, техника была еще довольно примитивной, и сильно много всего в самолетах тех времен было не увезти. Но так и десант бывал разный.
Одно дело – парашютисты и легкие планерщики (планерный десант). Они вооружены в основном легким оружием и будут высаживаться первыми. Но даже в этом случае можно сбросить контейнеры с вооружением. Пулеметы легкие и станковые, 81-мм минометы, безоткатные пушки – все эти вещи можно сбросить либо целиком в контейнере, либо разобранные на несколько частей, да и в планер они определенно влезут. Например, 75-мм безоткатная пушка весит порядка 150 кг, а 105-мм безоткатка – около 400, при этом её штатно можно разобрать на четыре части. Разумеется, это не прям Бог весть какой мощи вооружение, но всё же уже что-то. А 105-мм граната – это вообще уже довольно солидная вещь. Да и против танков этим пушкам есть что сказать – кумулятивные снаряды к ним тоже имелись.
Но первые прибывшие партии десанта, если высадка предполагается массовая, обеспечивают периметр обороны района высадки и по возможности захватывают ближайшие важные рубежи. Все это делается для того, чтобы специальные команды, высаженные с первыми партиями, подготовили место для посадки средних, а затем и тяжелых грузовых планеров. А вот этими машинками можно доставить уже кучу серьезного оборудования! В частности, история ВМВ знает доставку грузовыми планерами 75-мм ПТО Pak-40.
Теоретически грузоподъемность некоторых среднего размера планеров достигала и 4000 кг, то есть по весу можно было перевозить 105-мм гаубицу целиком, 150-мм пехотное орудие, а если очень постараться, то запихнуть раздельно 150-мм гаубицу (она для конной тяги разделялась на две повозки) или целый полуторатонный полугусеничный тягач (он пустой весил меньше четырех тонн). Правда, я не уверен, что оно влезет по размеру. В общем, даже средними транспортными планерами можно на начальном этапе очень значимо усилить группировку.
Если же вспомнить про тяжелые грузовые планеры, типа Ме-321, которые могли перевозить до двадцати тонн груза (в варианте Ме-323 с двигателями – одиннадцать тонн), и в грузовой отсек которых влезали целиком, например, трехтонные грузовики Опель, 88-мм зенитное орудие, восьмитонный тягач, ПТ САУ Мардер 2, некоторые легкие танки (а в планер даже можно упихнуть Pz.IV в раннем варианте), то теоретически усилить десант можно очень значительно. Конечно, если обеспечить посадочную зону на земле и надежное прикрытие авиацией.
Тот самый Ме-323 и перевозимый грузовик
Снабжение на начальном этапе обеспечивается контейнерами, сбрасываемыми с самолетов (причем это могут быть и бомбардировщики), и транспортными планерами, а затем, когда будет подготовлена взлетно-посадочная полоса, посадочным способом. Усиление в дальнейшем тоже можно проводить посадочным способом. Но, в целом, это требуется далеко не в каждом случае, ведь высадка может быть не очень глубоко в тылу, и не очень масштабная, но если надо, то технически реализуемо. При Дьен-Бьен-Фу французы вообще умудрились усилить своих парашютистов танками М24 Чаффи, которые не влезали в транспортные самолеты. Их доставили в разобранном виде, а собрали на месте.
В дальнейшем авиационная техника становилась совершеннее, дошло до того, что самолет может перевозить танк весом в 45 тонн, а то и больше! Причем речь не только о Ан-124 или С-5 Гэлекси. Ил-76 или Ан-22 тоже справятся. Более того, многие из современных самолетов, в том числе Ил-76, могут садиться на грунтовые аэродромы и взлетать с них. Хотя, конечно, не прям в суровое поле.
Но изменялась и боевая техника. Например, для десантных сил были разработаны специальные легкие плавающие и авиадесантируемые боевые машины, вооруженные орудиями вплоть до 125-мм танковых. Конечно, по защите им далеко до танков и даже до некоторых БМП, но всё же это подвижные и сильно вооруженные машины. Они могут обеспечить поддержку десанту в самом начальном этап, когда парашютисты только высадились, а противник еще не готов устроить против них массовую скоординированную атаку. А в дальнейшем, если десант захватит аэродром или подготовит грунтовую площадку, транспортники могут привезти и обычные танки, и полноценную артиллерию.
Разумеется, во многом десантная техника слабее обычной. И крупные операции, зависящие от доставки по воздуху, далеко не везде применимы. Однако, ВДВ предназначены скорее не для того, чтобы биться лбом в сильное место и высаживаться на голову танковой дивизии, хотя такое порой случается. Нет, это более тонкий инструмент, и мы сейчас разберем способы его применения. Итак, зачем же нам нужны все эти сложные и дорогие алюминиевые машины, все эти десантники с их особенной подготовкой и снаряжением, все эти самолеты и вертолеты? Сразу предупреждаю, что задачи и способы применения могут в какой-то мере взаимно пересекаться.
Одним из главных их отличий является очень быстрая скорость маневра. Десант может быстро погрузиться в самолеты (или вертолеты) со своим оружием, техникой и припасами, перелететь на нужное место, высадиться, и вот уже там, где раньше не было никого, у вас есть хорошо подготовленная пехота, боевые машины, даже некоторая артиллерия. В СССР была создана система десантирования для 122-мм самоходной гаубицы (2С1 Гвоздика). В США имеются авиадесантируемые 105-мм гаубицы М119 и 155-мм гаубицы М777, причем они реально десантируются, есть видео с учений.
В данном случае не обязательно вообще делать это за линией фронта. Да и фронта пока может никакого не быть. Но вот необходимость экстренно нарастить силы на каком-то участке, особенно со сложной транспортной доступностью, может возникнуть. Это может быть посадочный десант на дружественный аэродром, например, если надо экстренно поддержать правительство соседней страны перед лицом бунта или угрозы извне. Но это может быть даже маневр внутри своей территории на направлении с ограниченной транспортной доступностью. В этом случае десантники могут высадиться с парашютом и за короткий срок подготовить грунтовую полосу для приема подкреплений и посадочного десанта. Только что тут никого не было, а вот уже есть группа хорошо подготовленных бойцов с тяжелым вооружением, вплоть до 155-мм гаубиц, и легкой бронетехникой, имеющей ПТУР-ы и орудия до 125-мм калибром (как у Спрута, например).
Ярким примером таких подразделений будут аэромобильные дивизии США времен войны во Вьетнаме, где на 15800 человек приходилось более 400 самолетов и вертолетов, которые могли быстро перебросить значимую часть сил и обеспечить их развертывание и функционирование. В то же время для нашей необъятной характерно заявление генерал-полковника Шпака, командовавшего ВДВ в 1996—2003 гг, цитирую: «Соединения и части ВДВ полностью аэротранспортабельны и автономны в бою .... Если для переброски танковой и мотострелковой дивизий на Дальний Восток требуется 55 суток, то одну дивизию ВДВ туда можно перебросить за 72 часа самолетами ВТА»
В некоторых случаях возможен такой маневр для усиления своих войск, находящихся в окружении, или обороняющих в окружении важный пункт. Например, французы делали так в битве при Дьен-Бьен-Фу, доставив даже танки, пусть и легкие (не такие уж и легкие: 18 тонн — это уже довольно приличная боевая машина с 75-мм пушкой). Часть подкреплений прибывала посадочным десантом, а часть и выброской с парашютом. Причем аргумент «ну так они всё равно битву проиграли» не говорит нам ничего ни о задаче, ни о возможности что-либо доставить. Немцы вон ВМВ проиграли, но это ж не значит, что неправильно действовать танками с БТР или поддерживать авиацией.
Не знаю, как они будут с этим взлетать, но кажется, немцы пытаются погрузить в Ме-323 средний тягач вместе с тяжелой полевой гаубицей
Еще одним вариантом действий, который находил свое применение и в ВМВ, и после нее, и даже в современности – это захват плацдармов, мостов, рубежей в глубоком тылу противника, к которым должны выйти наземные войска спустя несколько дней. Это делается для избежания занятия этого рубежа противником и выстраивания по нему обороны, а также сохранения в целости важных для наступления мостов. В частности, это и Маркет-Гарден, и Тангайлская высадка индийского десанта в 1971-м году, и операция в Гостомеле. Успешность или неуспешность ряда этих операций, опять же, не может отменять сам факт их проведения.
Еще одним вариантом, который относительно массово применялся в годы ВМВ, является высадка десанта в ближнем тылу противника для содействия наступлению, форсированию крупной реки или высадке с моря. Такие операции могут включать захват или уничтожение важных мостов (Операция Дэдстик, известная по «Пегасус бридж»), атаки артиллерийских батарей, атаки с тыла на позиции противника перед фронтом основных сил.
Но очень важными тут будут и иные задачи, которые могут даже изначально не ставиться, но происходить сами собой в силу особенностей воздушно-десантных операций. Это нарушение управления, дезорганизация тыла, воспрещение маневра в ближнем тылу у противника. Подобное случилось с высадкой американского десанта в Нормандии. Высадка была массовой и не очень точной, поэтому с одной стороны всех своих задач десант не достиг.
Но его содействие высадке с моря было во многом иным – за счет очень большой площади рассеивания десантников они вдруг оказались везде в немецком тылу. Это вызвало сумятицу в управлении на некоторое время. А когда у тебя в тылу группами ходят хорошо подготовленные, мотивированные и очень суровые ребята, которые так и норовят что-нибудь сломать, перерезать какие-нибудь провода, напасть на тыловиков, радиостанции, артиллеристов, а то и занять какую-нибудь деревню на перекрестке, это может значимо мешать действиям, особенно в первое время. Немцам будет просто не очень понятно, что именно-то происходит, их везде атакуют. А именно в первое время и надо было больше всего, потому что в это время происходила высадка с моря. А то, что мешает противнику ей противодействовать, очень здорово помогает процессу высадки.
Однако, я бы хотел чуть подробнее остановиться на том, какие задачи были выполнены парашютистами в начальной фазе высадки, потому что нередко можно встретить заявления, что десант чуть ли не вообще был бесполезный и никаких толком задач не выполнил. В реальности это далеко от истины. Например, британскому десанту ставились задачи по захвату двух мостов, они их выполнили. Задачу по уничтожению батареи тяжелых орудий выполнили по некоторым данным частично, однако в ходе выполнения было выявлено, что разведка ошиблась, и орудия там намного более слабые, чем предполагалось ранее. Канадские парашютисты имели задачу уничтожить четыре моста и захватить деревню. Все четыре моста они успешно уничтожили или очень значимо повредили, а в деревне к утру еще вели бой.
В американском секторе некоторыми задачами десанта в секторе Юта было, например, обеспечение контроля над пригодными для движения техники выходами с пляжа и несколькими дамбами, а также захват города Карантан (был в итоге захвачен существенно позже). Два выхода парашютисты заняли без особых проблем, один выход был занят с проблемами (пришлось несколько часов выкуривать немцев из опорного пункта), а последний выход занять не успели. Еще одной из задач была зачистка казарм с немецкими артиллеристами, обслуживающими ближайшие батареи, и они были успешно зачищены. Два моста, которые должны были быть захвачены, захватить не удалось, но парашютисты заняли оборону недалеко от них и огнем не подпускали к мостам немцев.
А тут грузят уже 75-мм САУ Мардер
Я не буду перечислять вообще все задачи, как и последующие, после первого, дни высадки, а то это заняло бы размер трех статей. И, разумеется, надо признать, что не всё шло гладко и не все задачи удалось выполнить, а часть занятой территории была отбита немцами или стала ареной тяжелых боев с парашютистами, в том числе с участием танков, которые порой уничтожались парашютистами даже в ближнем бою. Однако, как мы видим, говорить о том, что десант просто рассеялся по территории и задач своих не выполнил, тоже будет очень далеко от истины.
Следующим важным пунктом будет действие в специфических ситуациях, в конфликтах низкой интенсивности, в ситуациях с гражданской войной в государстве-объекте приложения сил, с действиями в слабых странах, не способных оказать значимое противодействие (как например, высадка воздушного десанта ВС США в Панаме в 1989-м, где, по некоторым данным, даже высадили с воздуха десяток танков Шеридан, разбив два из них в падениях), при операциях в условиях силовой смены власти в стране, беспорядков, начала вооруженного восстания, а также всяких удаленных серых зон. В том числе эти силы могут сбрасываться для поддержки дружественных сил в регионе.
Такие случаи характеризуются слабым сопротивлением или отсутствием сопротивления, так как охраны объекта может и не быть, или она представлена небольшими подразделениями, частично дезорганизованными, деморализованными, слабоуправляемыми. Может быть характерно слабое ПВО, очаговое ПВО, или ПВО, которое можно быстро подавить, а то и вообще никакого ПВО. И тут вдруг на головы и так не очень-то стойким «защитникам» валятся крутые ребята, а с ними всякие легкие танки, БМД, гаубицы, и что там положено еще, в зависимости от страны, к которой принадлежат ВДВ. Да многие просто разбегутся после первых же выстрелов.
Так можно занять какие-то острова, перевалы, узлы дорог, аэродромы, военные базы или даже города до того, как противник очухается и сможет собрать там значимые силы. Эти аэродромы и важные точки затем можно использовать для наращивания сил, для базирования своих подразделений, для обеспечения прохода и сопровождения транспорта, для предотвращения занятия их враждебными силами, да и для обеспечения высадки с моря, в конце концов. Это очень полезно для решительных действий в желаемых местах, когда счет идет на дни, а то и часы. А еще так можно захватить всякие нефтедобычи, мммм, как вкусно.
Одним из примеров такой операции могут быть действия 173-й парашютно-десантной бригады ВС США в 2003 году в Ираке. В конце марта 2003 года на севере Ирака в ходе операции Northern Delay были высажены порядка одной тысячи парашютистов. Иракская армия не имела сил в этом регионе, поэтому десантники легко взяли аэродром под контроль, тем более что в этом районе действовали союзные США курдские силы. На захваченный аэродром тут же потянулись самолеты с грузами снабжения и обеспечения, а позже были доставлены посадочным способом танки М1 Абрамс и БМП М2 Брэдли. Эти силы в какой-то мере обеспечили северный фланг операции в районе Киркука и его нефтяных полей, а также оттянули на себя часть сил Ирака. Вооруженные силы США в том или ином виде использовали воздушные десанты в ходе войны во Вьетнаме (операция Junction City), операции в Гренаде (1983), уже упомянутой выше операции в Панаме (1989), в Ираке (1991), в Ираке (2003) и Бог его знает где еще, и не везде, надо сказать, противник был прям совсем уж слабый.
Тяжелый груз вытягивается из самолета парашютом. Таким способом могут десантировать, например, автомобиль или гаубицу
Вот так выглядит высадочная парашютная платформа для тяжелых грузов
Другим примером могут быть действия советских десантников в ходе ввода войск в Чехословакию в 1968-м году. Десантниками в ходе ряда посадочных десантов были оперативно захвачены некоторые аэродромы, обеспечившие быстрое прибытие дополнительных сил. В то же время бойцы десанта не ограничились только аэродромами и брали под контроль важнейшие объекты Праги и Брна: мосты, выезды из города, дороги, административные здания, вокзалы, воинские части и так далее.
Еще одним важным способом действий будет захват промышленных центров, аэродромов, портов и иных объектов в момент окончания войны. Это поможет ускорить капитуляцию и сдачу армии противника в плен, а также предотвратить уничтожение и вывоз ценностей. Примером такой операции могут послужить действия РККА в период войны с Японией в 1945-м году, когда был высажен ряд десантов (морских и воздушных) в том числе с этой целью. В этом случае, опять же, деморализованные японские силы, находящиеся в подвешенном состоянии в период перехода от войны к миру, значимого сопротивления могли местами и не оказывать, а вот сбиться в кучи, уйти партизанить, предпринять какие-то глупости или просто взорвать мосты и предприятия – могли. Наличие даже небольших советских сил (разумеется, с учетом скорого подхода сухопутной группировки) должно было в какой-то мере удержать их от этого и ускорить сдачу.
Из действий более малых групп я бы отметил диверсионные операции. В данном случае я имею ввиду не заброску ДРГ, которые будут шариться по лесам, нападая то тут, то там, а скорее более централизованные мероприятия по конкретным целям. Это может быть всё, что угодно, начиная от высадки на аэродром для уничтожения самолетов противника (1942, Майкопский десант) или захвата радарного оборудования для дальнейшего анализа (1942, операция Biting), уничтожения производства тяжелой воды (1943 операция Gunnerside) или выведения из строя элементов тактических ядерных сил противника (слава Богу, до ядерной войны пока еще не дошло, так что операцию не назову).
Такие операции могут быть как крупные, в которых участвует больше сотни человек непосредственно десантников-диверсантов, так и мелкие, проводимые буквально единицами специалистов. Этих операций проводилось довольно много в годы ВМВ, имелись они в том или ином виде и после (1969, операция Тарнеголь, ВС Израиля похитили радар, высадившись посадочным десантом с вертолетов).
Но это всё хорошо, скажет читатель, а где ж массовые высадки советских десантов в ходе ядерной войны и вообще в ходе крупной войны? Вот то, ради чего, по мнению многих обывателей, и существуют ВДВ! Вот сейчас, последним номером, мы и рассмотрим этот вариант. В чем основная претензия к этому варианту? Да в основном в том, что десантные средства просто посбивают. Ведь речь идет о войне хоть сколько-то значимых противников, имеющих средства ПВО в существенных количествах и хоть какую-то организацию их работы. Может быть высадка десантов в таком случае и вовсе невозможна? Это не совсем так.
Один из способов высадки техники
Здесь есть ряд важных нюансов. Один из них касается выбора цели, а второй – выбора момента. Для начала разберемся с целью. Задачей десанта тут будет не какая-то абстрактная атака с тыла или просто «вертикальный охват», как это порой себе представляют. Нет, здесь критичным является захват отдельных особо важных целей, таких как узлы дорог, аэродромы, рубежи рек, мосты, которые предполагается использовать своими войсками, а не уничтожать.
Вторым же пунктом является выбор момента. Как обеспечить себе более-менее полноценное прибытие десанта на место? Его ж собьют! Так вот, в случае неядерного сценария это делается внезапно в момент начала конфликта. Вот буквально еще до начала пересечения границ, до начала артиллерийской и авиационной (ракетной) подготовки скрытно на определенную (разумную) глубину проникает десант и высаживается на важном узле. Так как заранее неизвестно на каком, и еще буквально «вчера» войны не было, то и значимой охраны там скорее всего не будет. А поскольку внезапному началу войны нередко сопутствует некий «транзитный» период (недолгий, например, пару часов или даже полдня), когда обороняющийся еще не осознал до конца, что война прям началась, и надо всех сбивать, то можно успеть «проскочить» и занять какой-то важный рубеж или объект.
Характерный пример такой операции – Гостомельский аэропорт (да, мы его уже упоминали, но там рассматривался захват удаленного рубежа в целом). Достаточно крупные силы были доставлены вертолетами реально глубоко, и, несмотря на некоторые успехи ПВО, высадили десант. Успешная была операция в целом или не очень – это вопрос уже следующий, но сама доставка и высадка десанта прошли более-менее успешно.
Второй же сценарий еще интереснее. В случае войны с использованием ОМП на начальном этапе будут определены цели (в частности – аэродромы), которые должны быть выведены из строя путем уничтожения ядерным ударом, а затем, для поддержания нерабочего состояния, - стойкими БОВ (Иприт, VX и подобные вещества здорово мешают ликвидировать последствия ядерного удара, и да, последствия ядерного удара будут стараться быстро ликвидировать, чтобы по возможности использовать объект снова, это не Чернобыль, там нет таких выбросов долгоживущих радионуклидов). Но некоторые отдельные цели можно вывести из строя путем высадки туда десанта, который позволит не только «отнять» объект у противника, но и быстро использовать в своих целях.
Что же помешает сбить подлетающие самолеты или вертолеты? А то, что будут нанесены ядерные удары, некоторое время после которых противодействие ПВО будет минимальным. Скажется электромагнитный импульс от ядерных ударов и общий шок от нанесенного массированного удара ОМП. В качестве химической подготовки такой высадки можно использовать удар зарином, потому что он нестойкий и быстро выветрится, при этом успев сыграть свою роль буквально за 15 минут. Но, слава Богу, привести пример таких успешных атак у меня по понятным причинам не получится – пока что мир как-то обошелся без массового применения ядерного оружия.
Бывают и неудачи
В общем, вопрос доставки десанта в таком случае потенциально более-менее решаем, а в случае использования для этих целей самолетов десант будет с хорошим набором самоходных средств ПТО (БМД, Спруты, самоходные ПТРК или их аналоги из стран НАТО), а именно эти средства очень важны при действиях в условиях применения ОМП, так как у противника наиболее боеспособными будут самые подвижные и защищенные от ОМП части – танки, части на БТР/БМП и прочей бронетехнике, но в первую очередь танки, как обладающие наибольшей защитой. И именно они могут пытаться контратаковать.
Таким образом, мы видим, что у десанта есть куча различных сфер применения, большая часть из которых вовсе не похожа на вываливание парашютистов на голову готовым к бою танкам противника. Бывает, конечно, всякое, война есть война, но государство может решить, что ему важно иметь под рукой инструмент для внезапных и решительных действий на большом удалении, и воздушный десант тут будет как нельзя кстати. Войны бывают разные, вовсе не каждый раз сталкиваются лбами два одинаково мощных государства. На одну войну уровня ВМВ найдется несколько десятков Сирий, Ливий, Афганистанов, Ираков и прочих интересных конфликтов той или иной интенсивности, в которых порой важнее будет скорость и решительность, чем боевая мощь. Нужно ли нашей стране иметь такие войска? Определять не мне. Но задачи для них наверняка найдутся. А пока… 82-я Воздушно-Десантная дивизия ВС США опять тренируется в парашютных высадках, о чем есть соответствующие видео.
Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!
Пост с навигацией по Cat.Cat
Также читайте нас на других ресурсах:
Телеграм ↩ – новости, заметки и розыгрыши книг.
ВК ↩ –наша Родина.
Показать полностью
9
Итак, Римская республика пала. Но все же, почему так вышло?
Автор: Владимир Герасименко (@Woolfen)
Римское общество, как и многие другие, было иерархичным. Для римлян было нормальным считать, что одни люди более достойны, нежели другие и поэтому имеют право на большее количество благ. Даже в современном обществе, где сильно наследие идей Великой французской революции с её “свобода, равенство, братство”, такая концепция не чужда. А в Риме эта идея будет одной из основ общественного сознания.
Читайте также:
Римская общественная иерархия, как и сегодня, была формальной и неформальной. Формальная - это иерархия должностей в общественных и государственных институтах. В Риме таковой можно считать статус магистрата, принадлежность к сенаторскому сословию или участие в различных комиссиях. Особенность этой иерархии при Республике была в том, что она не имела командного начала - т.е. ни один магистрат не мог приказать другому, даже нижестоящему.
Тогда как неформальная иерархия - это зависимость положения в обществе от факторов не связанных с занимаемой должностью. Особенность Римской республики была в том, что именно неформальная иерархия в обществе была главенствующей и фактически являлась фундаментом государства.
Положение в неформальной иерархии зависело в первую очередь от знатности (репутации семьи), личного авторитета, числа клиентов и богатства. При этом репутация, связи значили куда больше, чем деньги - так как купить их было крайне сложно. Поколениями римские политики копили влияние и расширяли связи - это был их главный ресурс.
Каждый достаточно влиятельный человек осуществлял патронаж над менее влиятельными, помогая услугами и ожидая за это для себя ответных услуг. Естественно, что чем влиятельнее был человек - тем более обширные и сильные сети клиентов он имел. А это в свою очередь также усиливало влияние, так как позволяло получить больше поддержки от клиентов.
Каждый элемент этой неформальной иерархии был тесно связан друг с другом и все вместе они заставляли крутиться шестеренки республиканских механизмов.
Начиная с основания республики и до периода её кризиса именно неформальное влияние определяло положение в формальной иерархии. Занятие должности магистрата было в первую очередь признаком уважения и почетной заслугой, и лишь во вторую - способом увеличения влияния. При этом сама по себе успешность деятельности магистрата во многом зависела от отношения к нему в обществе. Чем больше было личного влияния у магистрата, тем больше возможностей он имел на должности. Советы низкородного выскочки магистрата могли просто игнорировать, тогда как у знатного и влиятельного - они приобретали силу приказа.
Звучит несправедливо? Возможно, но пока эту иерархию признавали все уровни общества, выстроенные на её основе республиканские институты, требовавшие согласия большинства, работали эффективно. Однако в ходе Второй пунической войны огромные потери среди правящего класса заставили включить в ряды сенаторов тех, кто раньше был на более низких этажах иерархии. Эти люди имели гораздо меньше влияния, нежели представители старого нобилитета, и во многом зависели от их воли. Для них магистратуры были не признаком их знатности и влиятельности, а как раз таки средством закрепиться в высшей лиге. А потому “новые люди” начнут бороться за “демократизацию” системы, за уменьшение влияния клиентелы на выборы и рост значения личного авторитета. Потому что именно эти качества и дали им путь в сенат.
Однако этот процесс совпал по времени с значительным притоком богатств в Рим. Его демонстрация через показную роскошь - стала самым простым способом самоутверждения. Если раньше деньги в политике имели куда меньшее значение, нежели неформальное влияние, то теперь они стали действенным инструментом - ведь они стали всем нужны. Сначала на них покупали поддержку отдельных патронов и сетей их клиентов. А после введения тайного голосования на выборах в последней трети 2 века до н.э. скупать можно стало и отдельные голоса граждан: деньгами или демагогией и популизмом. Это привело к серьезной деформации неформальной общественной иерархии, где на самый верх стали выбираться уже не только самые достойные и авторитетные. Однако, с другой стороны - это была эпоха “римской мечты”, когда с каждым годом влететь в политику и вознестись на самые вершины становилось все проще. Вылететь тоже.
Политика стала куда более конкурентной и непредсказуемой. Политические карьеры стали строиться с нуля и сливаться в ноль буквально за жизнь одного поколения. Патрон-клиентские связи возникали и распадались под влиянием переменчивого политического климата. Прежде равномерная сеть клиентских связей, через которую до верхних этажей доходили чаяния нижних, теперь зияла дырами. Из-за чего далеко не все могли добиться, чтобы об их проблемах услышали.
Рост стоимости ведения политической карьеры привел и к росту рисков от неудачи. Если раньше неуспех на выборах в основном отражался на собственном ЧСВ, то теперь можно было разорить семью и лишить ее тем самым влияния. А это привело к еще большему росту конкуренции на выборы в те магистратуры, что открывали доступ к денежным потокам.
Неформальная иерархия теперь стала гораздо более зависима от формальной, а это приводило к росту фракционности из-за конкуренции. Фундамент республики пошел множеством трещин, а достижение согласия большинства стало чрезвычайно сложным. Республика не имела инструментов для разрешения таких кризисов - раньше они были попросту не нужны. И поэтому, столкнувшись с первым серьёзным и достаточно глубоким кризисом, вызванным действиями Тиберия Гракха, многие сенаторы ухватятся за самое простое решение - физическое насилие.
Это была важная психологическая граница, пересекая которую, общество согласилось с тем, что убийство - иногда может быть выходом. При этом политическое насилие - это всегда очень опасный метод. Он редко может решить первопричину кризиса, но зато гарантированно создаст множество новых.
В условиях, когда к насилию стали прибегать все чаще, ставки в борьбе за власть выросли до небес. Так как теперь ценой поражения нередко была смерть. Что, согласитесь, исход куда более неприятный, нежели разорение. А следовательно и ожесточенность борьбы за магистратуры росла еще сильнее. Коррупция и демагогия росли вслед за ними, формируя новые неформальные общественные связи. Новые методы приобретения связей не обошли и армию, где все чаще между военачальниками и солдатами возникали фактически клиентские отношения: так как благодаря поддержки своего лидера они после службы могли получить бонусы.
Римляне не могли не замечать всю порочность сложившейся ситуации. И первые попытки решения проблемы были предприняты ещё во время первой гражданской войны между Суллой и Марием, Цинной и Карбоном. Обе стороны при имевшейся разности взглядов проблему увидели в недостатках текущего государственного устройства и слишком “либеральной” избирательной системе. Поэтому и ответ был схож по духу, но различался методами.
Цинна ограничил политическую конкуренцию на выборах процессом согласования кандидатур с ним. Допущены были только наиболее договороспособные, а выборы контролировались армией и угрозой её применения против недовольных. При этом авторитарный характер власти был оформлен через ежегодное занятие консулата Цинной. Во многом этот политический строй предвосхитил принципат. Однако мы не знаем устоял бы он, так как в гражданской войне выиграл Сулла.
Сулла решил проблему иначе - он оставил республиканские выборные механизмы в покое, но за счет чисток и репрессивного законодательства зачистил политическое поле от конкурентов и добился монополизации власти в руках его соратников. А в дополнение он ограничил влияние на политику народных трибунов. Все это привело к еще более сильной деформации в общественной иерархии. Не только потому что были уничтожены многие видные политики, но и так как высокое положение сулланцев обеспечивалось исключительно их монополией на магистратуры. Как только она нарушится - вся конструкция пойдет под откос.
А она не могла не нарушиться, так как созданная Суллой система пыталась подстроить общество под существующие политические институты, что всегда обречено на провал. Слишком многие были оставлены за бортом политической жизни без возможности повлиять на нее, не представленные во власти ни через политические институты, ни через патрон-клиентские связи. Потому внутри самой же этой системы и возник бунт против неё, снесший сулланские ограничения и вернувший старые порядки. А вместе с ним вернулись и прежние проблемы, усугубленные тем, что теперь источником авторитета и влияния был в большинстве случаев факт занятия магистратуры.
Т.е. парадигма существования общества перевернулась с ног на голову. И тут на свет вылезет ещё одна проблема - система магистратур обеспечивала достаточное число человек для повседневного управления республикой. Претендентов на них всегда было больше, чем самих должностей. И в этом не было проблемы - ровно до того момента, пока продвижение по магистратурам не стало главным способом повышения статуса в общественной иерархии.
Все это приведет к еще большему росту популизма и политической коррупции, которые примут совсем гротескные формы. Политическая теория и практика республики разойдутся столь далеко, что внешняя форма из республиканских институтов, совершенно заслонит собой внутреннее их содержание. Идеологи республиканизма, сокрушаясь по изменениям в обществе, его упадку, тем не менее будут стремиться законсервировать политическую систему. Чем лишь усугубляли проблемы. В конце концов и образование Первого триумвирата, и последовавшая череда кризисов и гражданская война, все они были вызваны тем, что изменившейся общественной иерархии было уже тесно в рамках застывших политических форм. И так как само по себе общество уже не могло измениться - значит подстроиться должны были политические институты.
Период, начиная с убийства Цезаря и заканчивая победой Октавиана над Антонием можно считать уже даже не кризисом республики, а циничным изнасилованием её трупа. Уже правление Цезаря было агонией старого республиканского порядка. И если бы в гражданской войне после победили Брут и Кассий, то они всего лишь продлили бы эту агонию. Потому что коренные причины кризиса никуда не делись и среди победителей обязательно нашлись бы те, кто оказался бы недоволен и решил бы силой оружия изменить ситуацию. Слишком много крови было уже пролито, чтобы римские политики отказались от самого эффективного своего инструмента - насилия.
Цицерон еще в 51 году до н.э. в труде “О государстве”, как раз на пике кризиса вокруг проконсульства Цезаря, нащупал коренную причину проблемы - деформацию общественной иерархии, которую нужно было иногда выправлять какому-то внешнему игроку - “ректору”. Цицерон, вполне в духе республики, предполагал, что таким “ректором” должен быть самый влиятельный человек в обществе, чей авторитет признавался бы всеми. Однако в римском обществе таких бесспорных лидеров уже давно не было: им попросту неоткуда было взяться. А потому, “ректору” нужно было бы хотя бы опираться в своей власти на существование у него инструментов насилия.
Парадоксально, но наиболее близкое воплощение идей Цицерона о “ректоре” для республики было в диктатуре Цезаря, который пытался достичь всеобщего согласия без насилия. Благодаря установлению им контроля за избранием на должности прежняя борьба всех против всех притихла, а общественная иерархия приобрела стабильность и предсказуемость. Хотя источником власти была его военная победа в гражданке и верная армия, этот факт не выпячивался, а на первое место ставились атрибуты гражданской власти. Однако для Цицерона хватало самого факта военной сущности власти Цезаря, чтобы считать его тираном.
Другой крайностью стал триумвират, где военный характер власти наоборот выставлялся напоказ. От старой республиканской модели он взял элемент коллегиальности, так как триумвиры были равны и формально правили совместно. Но и эта идея не взлетела, так как слишком уж разные были взгляды у всех трех правителей. Так что установление единоличной власти было на тот момент безальтернативным - без “ректора” республика и вправду никогда бы уже не выбралась из кризиса. Однако слишком многие были не готовы признать, что государству, чтобы оно работало, нужен фактически тиран. А потому кто бы не победил в борьбе за власть, им все равно пришлось бы маскировать новую авторитарную сущность власти за старым республиканским фасадом.
При этом контуры этого авторитарного правления могли сложиться самыми своеобразными. Победа Октавиана была не предопределена. Большую часть времени Антоний был более влиятелен и могущественен. Однако череда обидных неудач сделала его уязвимым. Какой был бы итог в случае победы Антония предсказать крайне сложно, так как уж больно своеобразно было его положение в конце жизни. И все же одно можно сказать точно - возврата к республике уже не было бы.
Сама идея республики не умрет, но вслед за обществом при принципате претерпит серьезные деформации. Формально, политическая жизнь с борьбой за магистратуры будет активно протекать даже при позднем принципате. Но смысл её будет в борьбе за благосклонность принцепса. Народ уже при Тиберии будет отстранен от большей части функций и лишь иногда его будут привлекать для формального одобрения императорских решений. Принцепсы, ставшие по факту главным народным трибуном, низведут эту должность до её оригинального смысла: помогать плебсу взаимодействовать с властями по бытовым вопросам.
Сенат, лишенный функций осуществления внешней политики, управления войсками и значительной части фискальных вопросов, сохранит дух старого сената. Оппозиция принцепсам будет существовать всегда, проекты законов будут вызывать жаркие споры, однако духу бросить вызов императорам этот орган будет иметь все меньше. Да и люди, заседавшие в нем уже были не те. Кровавый молох последних 50 лет существования Республики так хорошо прокатился по составу римского нобилитета, что от него толком ничего и не осталось. Многие обладатели звучных старинных фамилий были выходцами из побочных ветвей некогда влиятельных родов. А те, чьи предки заседали в сенате с самого основания Республики, стали исчезающим видом.
Сам принцепс станет тем самым цицероновским “ректором”, находящемся над политической системой и интересами её игроков. Благодаря концентрации в его руках контроля за назначением на магистратуры, законодательной системой и армией, он получал и полный контроль, как над формальной, так и неформальной общественной иерархией. Принцепсы будут тем связующим звеном между двумя типами иерархий, которого так не хватало. Старые республиканские институты будут продолжать существовать, но рядом с ними начнут зарождаться новые, основанные на жесткой вертикали власти и воспитывающие новые элиты, с новым набором ценностей.
При этом ключом к власти принцепсов будет оставаться инструмент, бездумное применение которого завело Республику в тупик - политическое насилие. Однако теперь оно было лишь одним из инструментов для влияния на общество, а не спасательной соломинкой, когда все пошло под откос. Да, это жестоко и цинично. Но без этого было уже никак.
Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!
Пост с навигацией по Cat.Cat
Также читайте нас на других ресурсах:
Телеграм ↩ – новости, заметки и розыгрыши книг.
ВК ↩ –наша Родина.
Канал автора в Телеграме ↩ – о Риме и не только.
Показать полностью
Замок Монсегюр
Автор: Олег Энгель
Современный вид на Монсегюр с южного направления
Знаменитый замок Монсегюр расположен в Пиренейских горах на скалистом отроге высотой 1207 метров в ста двадцати километрах от Тулузы и ста километрах от испанской границы. Ежегодно шестьдесят тысяч туристов посещают Монсегюр прибывая в замок с юго-западной стороны через перевал Сегела. Современная подъездная дорога проходит по юго-западному склону к западной стене замка. Далее, следуя, рельефу простирается южная стена с видом на современный городок в долине. Восточная стена уходит в ущелье Лассет, северная обращена к хребту Моренси. За замком находится обширное пространство северо-восточного склона, который с постоянным уклоном простирается более чем на семьсот метров до плато, «подвешенного» на высоте девятьсот метров над ущельем Карруле. Хотя останки Монсегюра разбросаны по всей горе, посетителям доступны только руины крепости и её ближайшие окрестности.
Самые ранние упоминания о Монсегюре встречаются в текстах тринадцатого века. Известность он получил после того, как в 1232 году это место стало последним приютом для большой еретической общины катаров, включавшей их высших иерархов. В 1243 году сенешаль Каркассона осадил Монсегюр , но армии крестоносцев потребовалось десять месяцев, чтобы закрепиться на горе и в марте 1244 подавить сопротивление гарнизона. Падение каструма привело к изменению функций замка - до начала шестнадцатого века здесь размещался гарнизон королевской линии обороны, воздвигнутой напротив Арагона. В археологическом сообществе принято считать, что современная крепость не имеет отношения к великой осаде, а ее строительство началось после того, как здесь закрепились французы. Тем не менее, в представлении большинства посетителей, Монсегюр все еще остается «катарским замком».
«Историческая» справка: Великая Осада Монсегюра.
Документальный фонд, относящийся к этому событию довольно богат. В основном он состоит из свидетельств самих защитников Монсегюра, которых доминиканцы Феррье, Гэри и Дюран допрашивали вскоре после сдачи каструма. Затем инквизиторы зафиксировали показания, дошедшие до нас в копиях. Эти первые записи дополняются исследованиями Бернара де Ко и Жана де Сен-Пьера (1245–1246), хранящимися в муниципальной библиотеке Тулузы. Наконец, можно найти и другие элементы в повествовательных источниках, таких как хроники Гийома де Пюилорена (глава XLIV, посвященная взятию Монсегюра), аббатства Бердуэ и Гийома Пелиссона или даже в «Песни об Альбигойском крестовм походе».
... На соборе 1243 года, проходившем в Безье, церковные прелаты приянли решение навсегда покончить с засевшими в Монсегюре остатками катаров. В начале мая 1243 года, через две недели после завершения собора в Безье, сенешаль Каркассона Гуго де Арси привел под Монсегюр первые нескольких сотен французских солдат. Подойдя к подножию скалы, на вершине которой находился замок, армия крестоносцев ограничилась тем, что разбила лагерь в ущелье, тем самым оставив спуск в долину открытым для осажденных. В течении пяти месяцев осажденные и осаждавшие не покидали своих позиций: первые сидели на вершине горы, вторые - в долине и на окрестных склонах. Вероятно, было предпринято несколько, хотя и безуспешных, попыток штурма - известно, что трое защитников Монсегюра были смертельно ранены еще до октября 1243 года.
В ноябре к осаждающей армии с подкреплениями присоединился епископ Альби Дюран - весьма энергичный прелат, который сумел поднять боевой дух. Кроме того, он был способным инженером и специалистом по военным машинам. Под его руководством на узкую площадку на восточном склоне горы, находящуюся в восьмидесяти метрах ниже замка затащили доски и брусья, а камнетесы заготовили каменные ядра. Как только смонтировали катапульту, французы получили возможность обстреливать деревянный барбакан, который выдвигаясь над пропастью защищал подходы к замку. Под Рождество или сразу после него осаждавшие перешли к решительным действиям - захватили барбакан и таким образом оказались всего в нескольких десятках метров от замка. Однако Монсегюр оставался таким же неприступным, как и был - чтобы попасть в него, требовалось пройти над двумя пропастями по скальному гребню шириной в полтора метра. Но установленная в барбакане катапульта постоянно обстреливала восточную стену крепости и жителям окружавших замок хижин пришлось укрыться за стенами, хотя там уже практически не оставалось свободного места. Хронист Гильом Пюилоранский писал, что: "... осажденным не давали покоя ни днем, ни ночью". В таких условиях замок продержался весь февраль. Крестоносцы постоянно получали свежие подкрепления, Монсегюр же напротив терял бойцов, люди устали от многомесячной осады. В конце концов 28 февраля 1244 года, после осады, длившейся более девяти месяцев, защитники Монсегюра вступили в переговоры, которые начались 1 марта 1244 года.
Условия, предложенные побежденным, были великодушны: катары сохраняли за собой Монсегюр еще на пятнадцать дней, выдавали победителям заложников и получали прощение за все прежние грехи. Но они должны были исповедоваться инквизиторам и отречься от ереси. Солдатам позволялось уйти свободными, без ущерба для чести, но при условии, что перед тем, как покинуть Монсегюр, они также предстанут перед доминиканскими инквизиторами и покаятся в своих грехах. С учетом нравов и обычаев того времени, это были хорошие условия. Тем не менее почти никто из катаров, находившихся в Монсегюре, не отрекся от своей веры даже ради того, чтобы избежать сожжения на костре. Более того, в цитадели нашлось несколько христиан, которые обратились в катарскую веру зная, что это означает для них смертный приговор. Таких было по меньшей мере семнадцать человек: одиннадцать мужчин и шесть женщин. Огромный костер, на котором 16 марта 1244 года погибли более двухсот катаров, был устроен на обширной площадке, расположенной на юго-западном склоне горы у подножия замка, приблизительно в двухстах метрах от его стен. На этом месте возвели ограду из кольев внутри которой свалили сотни вязанок хвороста и охапок соломы, облитых смолой. Затем солдаты одного за другим загнали туда скованных цепями еретиков (для такого количества приговоренных некогда было ставить столбы и по одному привязывать к ним людей). Падение Монсегюра фактически ознаменовало закат альбигойской ереси и Лангедок окончательно попал под власть французского короля …
После публикации в 1737 году монументальной «Всеобщей истории Лангедока» часть текстов по истории Монсегюра стала доступна большинству историков. Во второй половине девятнадцатого века замок стал темой нескольких художественных произведений, в частности знаменитой «Истории альбигойцев» Наполеона Пейра, великого мистификатора Монсегюра, который ввел понятие «замка-святилища», описал сеть подземелий в которых могли укрываться катары и упоминал о несметных сокровищах, теоретически спрятанных там. Вслед за Пейра эту тему подхватили другие авторы, чьи работы, весьма далекие от исторической реальности, поражали воображение современников и побуждали к действию решительных исследователей. Чуть позже к мифу добавилось новое измерение: вслед за оккультистом Жозефином Пеладаном и романом Пьера-Бартелеми Геузи «Монсальват» немец Отто Ран окончательно связал историю Монсегюра с поисками Грааля и сделал крепость местом последнего хранения драгоценной реликвии. Замок, хотя и лежащий в руинах, но легко доступный, стал излюбленным местом для искателей сокровищ, которые в конце девятнадцатого века проводили варварские изыскания внутри крепостных стен, используя для этого даже взрывчатые вещества.
Наконец, в соответствии правительственной программой реставрации под руководством главного архитектора исторических памятников Сильвена Стим-Поппера в период с 1948 по 1952 год, а затем с 1956 по 1958 год была проведена «расчистка руин», включавшая раскопки археологических слоев, находившихся в донжоне и внутри замковых стен, заполнение отсутствующих тесаных камней облицовки (некоторые из них использовались для строительства домов в современной деревне Монсегюр) и укрепление кладки. Эта реставрация позволила спасти замок которому угрожало разрушение. В 1967 году Сильвен Стим-Поппер в интервью журналу «Археология» официально заявил, что «Проведя зондирование, мы пришли к выводу, что под замком Монсегюр нет ни малейших подземелий, ни малейших пещер и ни малейших возможностей их существования», чем положил конец «диким раскопкам». Пришлось дождаться появления современной археологии, чтобы Монсегюр стал предметом настоящих научных исследований, которые проводились на его территории в промежутке между 1975 и 1986 годом и положивших начало поворотному моменту в изучении укрепления XIII века.
Вид со второго уровня цитадели на внутренний двор и восточную, самую мощную стену замка.
Почти все исследователи Монсегюра сходятся во мнении, что современные развалины замка не имеют ничего общего с легендарной катарской крепостью и были построены уже после ее падения. Катарский Монсегюр был гораздо больше, чем современные развалины и был скорее укрепленной деревней на скале. Однако Монсегюр, видимо, действительно был одной из главных цитаделей катаров в Лангедоке, потому что именно с его падением связывают прекращение их активности. Замок возведен на закругленной вершине одного из пиков на высоте 1207 метров и его небольшой размер не позволял принимать в нем значительное число паломников. Постоянно проживать в Монсегюре мог лишь сеньор и его семья, а также весьма скромный гарнизон, так что большинство катаров, нашедших там убежище, селилось в деревне, расположенной у подножия горы или в хижинах, построенных на западном склоне. Оборону держала всего сотня солдат. В их числе были рыцари со своими оруженосцами, сержанты и простые воины, которыми командовал местный сеньор Раймонд де Перьель к которому присоединился другой сеньор - Пьер-Роже де Мирпуа. К ним можно прибавить около двухсот «совершенных», готовых умереть за веру.
Собственно замок, принадлежащий семье Леви, возможно, построенный королевским архитектором во второй половине XIII века, состоит из прямоугольной башни, занимающей самую высокую точку плато и оборонительных стен, которые возведены на скальном основании. Главный вход находится в южной (точнее в юго-западной) стене, еще один имеется в северной. Входные порталы расположены высоко над землей и были доступны только по съемным мосткам.
Схема замка. Под цифрой 9 обозначен главный вход. 1 и 2 - донжон, 10 - винтовая лестница.
Внутри ограждения можно выделить три уровня земли. Самый нижний, расположен сразу за южными воротами и образует оборонительный сектор. Несколько ступеней, вырубленных в скале, ведут на верхний уровнь - в центральный двор, окруженный различными постройками, примыкающими к стенам, от которых остались только фундаменты. Сооружения были крытыми, о чем свидетельствуют отверстия для балок, сохранившиеся в верхней части облицовки куртины. По северной стене находилось еще одно каменное здание, первый этаж которого образовывал входной коридор в замок. Восточная стена толщиной 4,2 метра обеспечивала защиту от любой атаки с восточного склона - самого уязвимого места обороны. Она возвышается прямо над скалистым гребнем естественным образом перекрывающим вершину горы. Передвижение по замку осуществлялось через разноэтажные площадки или по проходу, соединявшему защитную стену, караульные помещения, три лестницы и вход в подземелье (точнее на нижний уровень цитадели). Остатки балок, сохраниевшиеся на башне и в стенах, свидетельствуют также о наличии крытой галереи.
Предполагаемый вид цитадели замка Монсегюр.
Третий уровень обеспечивал доступ к лестнице, ведущей в цитадель и ко входу в подземелье. Сегодня донжон состоит из двух уровней, но остатки единственной винтовой лестницы указывают на то, что существовал по крайней мере еще и третий, оборонительный, несущий зубцы и щиты. На первом уровне находится цистерна и нижнее помещение с разрушенным цилиндрическим сводом. В эту комнату можно было попасть только с первого этажа цитадели. Единственными отверстиями в ней являются пять бойниц. Если нижняя комната наверняка предназначалась для обороны и для складских помещений, то верхний этаж, вероятно, предназначался для проживания командира гарнизона. Он занимает всю площадь донжона и освещается тремя большими проемами (два на севере и один на южной стороне) к которым добавлены два меньших окна. На южной стене все еще различимы остатки дымохода. К западу, прямо над цистерной, должен был находитьсяя водозабор. Вероятная через северную стену сбрасывались наружу сточные воды (через трубу, расположенную на уровне земли). Этаж был оборудован системой стоек и распорок, предназначенных для поддержки деревянной площадки, соединенявшейся со стенами ступенчатой площадкой, которая наверняка была разборной. В крепости Монсегюр небольшой гарнизон оставался до последней четверти XV века, замок был окончательно заброшен примерно в 1673 году.
Одна из реконструкций внешнего вида замка
В 2017 году была проведена глобальная кампания про проведению ортофотосъемки всего замка. Поскольку состояние Монсегюра до его первой реставрации было хорошо известно по фотодокументам, современные ученые смогли оценить качество её проведения (так называемый «археологический подход к зданию»). В частности было отмечено не соответствие облицовки цистерны, находящейся на нижних уровнях донжона и изменение формы основания бойниц. Самым ярким примером изменений, вызванных реставрацией 1948 года является южный входной портал, теперь перекрытый полукруглой аркой. Благодаря проведенным изысканиям и архивным фотографиям установлено, что от средневековых ворот сохранились только два камня - остальные были полностью видоизменены. Аутентичная облицовка была перекроена под установку свода в виде полукруглой арки в романском стиле, поскольку замок тогда все еще воспринимался, как крепость-убежище катаров и поэтому реставраторам показалось неуместным придавать ему более современный «готический» вид. Также стоит отметить, что до последней реставрации нижняя часть южного входного портала располагалась на одном уровне с дорогой. Однако археологические изыскания, проведенные в 1998 году, показали, что изначально вход располагался на высоте 3,85 метра.
Попытка восстановить первоначальный вид укрепленного поселения
Слово castrum, более пятисот раз встречающееся в средневековых текстах, относящихся к Монсегюру, в широком смысле должно интерпретироваться как «укрепленное поселение», а не как «замок». Крепость, которую мы видим сегодня, на самом деле была построена после 1244 года и никогда не являлась убежищем совершенных и даже не служила резиденцией мятежному сеньору Раймону де Перейлю. Письменные источники, во многом перепроверенные археологическими открытиями, предполагают, что катарский Монсегюр следует рассматривать как небольшую агломерацию, защищенную оборонительной системой. В начале великой осады 1243-1244 годов её населяло примерно пятьсот человек. Община, проживавшая в Монсегюре в начале XIII века, была строго иерархической и действительно являлась домом для высших иерархов запрещенной церкви и светского населения сеньориального клана Мирпуа-Перейль, которому помогали рыцари-посвященные и отряд сержантов. В поселении доминировал по крайней мере один «господский» дом - резиденция Раймона де Перейля, которая иногда упоминается в текстах под как caput castri. Это здание, вероятно, носило несколько функций: в нем принимали посетителей и проводились общие проповеди. В то время как сооружения, вписанные в рельеф местности, в целом по своему виду были очень «деревенскими», среди них угадывалась некоторая иерархия: опрошенные инквизиторами после взятия Монсегюра жители сами проводили различие между «домами» и «хижинами». Перемещение между строениями осуществлялось по улицам, лестницам и проходам, проложенным в скале, часто по самому краю обрыва.
Монсегюр был очень хорошо укрепленным местом обитания, что лишний раз подтверждается встречающимися в исторических иточниках терминами, заимствованными из лексики военного зодчества. Есть упоминания о варпе (пространстве между двумя линиями укреплений), по крайней мере, об одном барбакане (передовом оборонительном сооружении) и наблюдательном посту, который обычно отождествляют с Рок-де-ла-Тур. Эти элементы частично обнаружены археологами: на юго-западном склоне сохранились остатки первого ограждениея, подпираемого скальным выступом длиной более сорока трех метров. Вторая линия укреплений перекрывает юго-западный фланг с перепадом высот четыре метра. Третья, длиной восемьдесят метров, перегораживает самое широкое место склона. Северная сторона каструма также была защищена ограждением, которое в ходе раскопок удалось обнаружить под северной вершиной и в её самой восточной части. Укрепления деревни катаров не ограничивались этими линиями обороны. Прведенная сравнительно недавно топографическая съемка позволила выявить новые сооружения по другую сторону крепости, на юго-западном склоне. Этот сектор имеет форму террасных застроек, соединенных коммуникациями с линией обороны, ранее обнаруженной на северо-западных террасах. Эти два сектора каструма, расположенные по обе стороны от самой высокой точки, на которой находится цитадель, образуют концентрические круги.
Таким образом, если рассматривать весь комплекс строений, обнаруженных на сегодняшний день археологами, то напрашивается вывод, что великая история Монсегюра происходила не столько в стенах замка, сколько на склонах горы, носящей то же имя.
Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!
Пост с навигацией по Cat.Cat
Также читайте нас на других ресурсах:
Телеграм ↩ – новости, заметки и розыгрыши книг.
ВК ↩ –наша Родина.
Показать полностью
6
Что такое «умение воевать»
Автор: Виталий Илинич
Мы часто слышим про какое-то «умение воевать» или «грамотные действия». А что это такое? Что конкретно делать-то? Вроде как всем всё понятно, хорошо делать надо, а плохо – не надо. Надо в цель попадать, а мимо стрелять не надо. А в чем это конкретно выражается, я думаю, на самом деле мало кто представляет. Я попробую объяснить, хотя, разумеется, вообще всё у меня перечислить не получится.
Сразу стоит понимать, что я буду перечислять некоторые общие вещи, многие из которых актуальны и на уровне роты, и на уровне полка, и на уровне корпуса/армии/фронта, просто со своими нюансами. Описывая их для каждого уровня отдельно, я рискую написать не статью, а книгу, причем полную банальностей и повторов. Поэтому будем говорить в общем.
Перво-наперво надо вообще понять, а чего могут твои войска. На что они способны, чем обеспечены, какую скорость и темп могут развивать, какой связью пользоваться, сколько есть боеприпасов и так далее. Исходя из этого ставить задачи. Постановка неадекватных задач – это довольно частое явление.
Обеспечить внезапность. Это один из краеугольных камней успеха. Если противник не знает о наступлении буквально до последнего момента, то он не только не успеет заранее перебросить на этот участок части усиления (например, батальоны штурмовых орудий или дивизионы СПТО Мардер, не говоря уж о Тиграх) и резервы, но и вообще его можно застать в момент маневра частей, что еще сильнее ослабит оборону. Ох, сколько ж наступлений проваливалось на этом этапе. Некоторые (особенно в ПМВ) превращались в адские бойни без особого продвижения просто потому, что противник узнавал о них заранее, до начала непосредственно самой атаки.
С точки зрения высшего командования очень полезно будет обеспечить совмещение ударов разных объединений (корпусов, армий, фронтов) в более-менее одно время. Если уж собираются атаковать соседние армии или соседние фронты, лучше, чтоб они делали это согласованно, чтобы противнику было сложнее маневрировать резервами и частями усиления. Иначе легко попасть в ситуацию, когда противник сначала кидает танковые дивизии, Тигры, Мардеры, Насхорны, штурмовые орудия и артиллерию на один участок, справляется там, а потом, когда наступление второго фронта начинается через пару недель в другом месте – перекидывает уже освободившиеся части туда. И такое тоже случалось.
Обеспечить логистику на подготовительном этапе – и своевременное прибытие частей и соединений, и доставку грузов (в том числе боекомплекта артиллерии). Ох, сколько ж было ситуаций, когда к запланированной дате наступления и части не все собрались, и всё перемешалось, и нет времени на разведку, и вообще ни на что, а начальство торопит. Зачастую это бывает в контрударах, когда реально каждый день и час на счету, но всё же далеко не всегда спешка оправдана. А для обеспечения успешности марша частей и накопления боеприпасов требуется не просто отдать указание. Требуется неустанная работа по организации снабжения и передвижения, которая ложится и на высшие штабы, и на штабы подразделений. Само по себе ничего не происходит. И здесь тоже нередко дело «пускалось на самотек», как было сказано в одном немецком отчете о причинах дефицита боеприпасов.
Обеспечить создание внятного плана действий и своевременное доведение его до сведения подчиненных. Причем задачи должны быть поставлены максимально информативно, чтобы люди понимали и что в целом надо, и какие конкретные задачи перед ними ставятся, и что делают соседи, и кто эти соседи, и какая цель ближайшая, а какая следующая, что известно о противнике, кто за что отвечает и так далее, грамотный приказ содержит в себе очень много всего. И как же часто в реальности задачи ставились в формате «атаковать – туда, есть ли там противник поймете в ходе боя», это я немного утрирую, но жалобы на очень близкие варианты «приказов» встречаются в отчетах, в том числе у немцев (а то многие считают, что все проблемы только у наших, а немцы какие-то автоматы и делают строго по уставу).
Разведка, как в целом, так и артиллерийская. Должна вестись постоянно – и это прям была большая проблема в РККА, к сожалению. И обычная разведка порой могла просто не вестись или вестись спустя рукава, а с артиллерийской (выявление целей и батарей противника) местами был полный швах. И даже перед началом наступления порой проводилась так плохо, что артиллерия просто не знала, куда бить – порой может быть не выявлен даже передний край. А уж типичная проблема в некоторые периоды, что «в день начала наступления пошел снег/спустился туман, и не было ничего видно, поэтому артиллерия отстрелялась куда попало» вообще приводила к печальным последствиям. При этом не то, чтобы в таком случае ничего было бы не сделать. Вот немцы в ПМВ каким-то образом умудрялись начинать артподготовку … ночью. Чтоб было больше времени днем для атаки. Заранее очень точно рассчитывали данные для стрельбы. Да, им было проще, у них было химическое оружие (которое лучше действует по площади), но стреляли не только им. И вот эта тщательная подготовка данных для стрельбы и разведка целей – это тоже умение воевать. И этому тоже надо уделить внимание, сами по себе цели не найдутся и не поразятся.
Разведка местности и её инженерная подготовка, например, чтоб танки не подорвались на своих же минах, чтоб для танков и грузовиков снабжения были подготовлены дороги. Да, тоже частая проблема, причем с ней РККА сталкивалась и на рубеже 43-44. Да, на сложной местности, но черт побери, мины-то! Вы же их сами ставите! Ну и местность, ведь она ж не внезапно болотистая. Это ж известно, к тому же война там идет не первый месяц. Ну можно хотя бы на своей территории подготовить пути для танков и провести эти самые танки, чтоб они хоть до поля боя дошли. Но это всё требует внимания, нужно озаботиться заранее, понять, что само собой оно работать не будет.
Избегать однообразных действий. Не нужно каждый раз выдумывать что-то неимоверное, но если всякий раз строго по одному плану действовать – это очень облегчает задачу противнику. Например, немцы в весеннем наступлении ПМВ, имея принципиально более-менее одну структуру действий, обязательно что-то меняли, например, длительность и ход артподготовки, методику применения стойких отравляющих веществ (иногда неудачно), и так далее. Банально, если постоянно бить в то же место, оно будет уже усилено. «Ну это же очевидно!» – скажете вы? А поди ж ты, шаблонность действий была реальной проблемой в ВОВ. И в некоторых случаях она даже была обусловлена технически. Например, малая дальность полета штурмовиков Ил-2 не позволяла в некоторых случаях делать сложные маршруты подлета к цели, и приходилось буквально чуть ли не раз за разом летать напрямую. А предсказуемость дает противнику шанс эффективнее ответить. К сожалению, шаблонность была не только из-за технических причин.
Подготовить план артиллерийской подготовки и сопровождения, и ознакомить с ним пехоту. Это придаст ей уверенности (так как она поймет, что конкретно ждать от артиллерии) и будет меньше требовать немедленной реакции и устойчивой связи. А если уж потребуется что-то менять, то это будет по отработанным и известным и пехоте, и артиллерии сигналам (в том числе вообще без применения радио или проводной связи, так тоже можно – комбинациями цветных ракет, например, в ПМВ это практиковалось). Чем сильнее подавлена оборона, тем уверенней себя чувствует пехота, меньше несет потерь и может решительнее двигаться вперед. Обстрел должен четко начаться и четко по времени закончиться (переносом в глубину и на фланги), чтобы пехота могла к этому времени выйти на рубеж и начать атаку с последним упавшим снарядом, будучи готова к рывку. Опоздание в минуту уже сулит проблемы, а уж в пять минут – катастрофу. Противник успеет очухаться и встать к орудиям и пулеметам. И такое бывало нередко.
Подготовка бойцов к наступательным действиям. Отработка с ними того, что конкретно они должны делать, разделение на группы, объяснение плана, отработка навыков обращения с оружием и снаряжением, тренировка действий на местности и на макетах. Уверенная в своих действиях пехота лучше движется вперед и меньше ждет указаний командира. Банально, до людей не доходит, что им надо вести огонь на подавление противника, я лично с этим сталкивался. «Зачем я буду стрелять, если не вижу целей?» - спрашивали меня. Вот и стреляй, чтоб они голову боялись поднять и чтоб их не видно было. Надо людям это объяснить и отработать это на практике. Это тоже нередко упускалось.
Проработать действия с танками и САУ, как с бойцами, так и с командирами. Понять, что может и не может танк, какую работу он сделает, а какую должна сделать пехота. Чем САУ отличается от танка и какое у нее место на поле боя. Почему она должна быть именно там, где она есть (позади пехоты, а не впереди нее, даже если САУ хорошо забронирована, как ИСУ, это же относится к танкам ИС). Это придает бойцам и младшим командиром уверенность и понимание, что их не бросили на мясо, а наоборот, стараются сделать всё для их же пользы. А старшие командиры меньше будут ждать, что всю работу сделают за них, что порой бывает от простого непонимания.
Отработать связь. План – это хорошо и правильно, потому что связь так или иначе будет потеряна, хотя бы временно. Его надо знать, чтобы при потере связи не сидеть дубом. Но чтоб момент, когда она будет потеряна, случился бы попозже и не везде сразу, надо подготовить и радио, и проводную связь, и условные сигналы, запасти ракеты и те самые три зеленых свистка вверх. И донести четко до всех что и как надо делать. Выделить наблюдателей, которые будут смотреть за условными сигналами. Отработать смену частот, кодовых книг (или как там меняют шифры), кодовые таблицы, условные обозначения. Чтоб не прямым текстом всякий раз шпарить. Как минимум, потому что так дольше, а связь может прерываться и быть некачественной. А как максимум, потому что противник может и слушать, и будет стараться это делать. Проводов и радиостанций должно быть достаточно, и иметься резерв. Да, бывает, когда просто ничего нет и неоткуда взять. И это тоже повод к отработке условных сигналов (ракетами, да хоть сигнальными кострами) или более жесткого плана действий, который учитывает больше факторов. Беда в том, что нередко средства есть или есть возможность их достать, а вот подготовить или заготовить их не потрудились.
Точно так же должны быть отработаны и согласованы с авиачастями маркеры для обозначения переднего края для авиации. Штурмовикам и бомбардировщикам намного проще работать, когда они четко понимают, где свои, а где чужие. С воздуха это видно не очень-то хорошо, особенно когда части замаскированы. Плюс сигнальными полотнищами путем выкладывания заранее оговоренных условных комбинаций можно даже передавать простые сообщения (например: «противник северо-запад 500 метров» – буквально так делали немцы, они сами пишут о таком успешном опыте). Должны быть выделены специальные офицеры связи, которые будут сообщать авиачастям, где собираются действовать наземные части и какие у них планы, а также где они фактически находятся по мнению командования. Чтоб не было так, что истребители прикрывают не то, докуда танки реально доехали, а то, где они по мнению летчиков должны быть (а так было). Направляются офицеры управления в части, чтобы хотя бы с КП, близких к фронту, видеть ситуацию и управлять нанесением ударов.
Командиры, которые будут взаимодействовать на земле, должны быть знакомы лично и заранее, это практически необходимость. Они должны буквально встретиться и обсудить как они будут взаимодействовать. Например, если какому-то полку придают батарею САУ, то командир полка с командирами батальонов и командир батареи должны обсудить порядок действий, причем не в порядке исключительно «командир полка сказал, ты выполняешь, твое дело молчать, взять под козырек и гореть в танке». Нет, мнение командира самоходчиков и общий порядок их применения должны обязательно браться во внимание. Как минимум, потому что самоходчик лучше знает, что может и не может его батарея.
Командиры частей и подразделений, особенно действующих на бронированной технике, обязательно должны лично провести рекогносцировку. То есть своими глазами посмотреть на местность, по которой будут наступать. А те места, которые не видно, изучить по карте. В хорошо подготовленных наступлениях рекогносцировка проводилась вплоть до командира отдельного танка и механика-водителя! В плохо подготовленных наступлениях рекогносцировка порой не проводилась вообще, а танки блуждали, тонули в болоте, застревали, выходили не туда, задерживались.
Для эффективного маневра после начала наступления должны быть выделены специальные регулировщики движения с широкими полномочиями и инженерно-саперные команды для обеспечения такого движения. Это необходимо для четкого регулирования потоков транспорта, так как в наступлении ни в коем случае нельзя допустить задержки маневра артиллерии или потери её на минах или болотах, рвах, канавах, оврагах. Не менее важно будет «протолкнуть» в нужный момент подвижную группу, чтобы она решительно ворвалась в открывающийся путь на тылы противника, а не завязла в бесконечных пробках. Ну и снабжение, куда без него. Поэтому регулировщики с четкими планами, саперные команды, разметка путей и дорожные команды с лопатами, деревянными щитами, гатями, гравием, мостками чтоб быстро восстанавливать движение на проблемных участках или при оттепелях/дождях. Банально? А это далеко не сразу научились делать.
Ну и, конечно, надо копать. Пришли на новое место? Готовим сразу позиции. Удалось захватить какой-то рубеж? Сразу укрепляем, подтягиваем ПТ средства. Даже если завтра будем продолжать. Черт его знает, что будет ночью или хотя бы через два часа – может немецкая контратака со Штурмгешюцами. И да, так тоже бывало, что вырвавшуюся вперед «штурмовую пехоту» немцы оттеснили контратакой с несколькими ШтуГами, потому что у тех, кажется, даже ПТР не было. При том, что штурмовики не побежали, а дали бой гранатами, но ими много не навоюешь. Позиции должны быть всегда подготовлены, охранение выставлено, а разведка – вестись беспрерывно.
Конечно, помимо таких базовых вещей, контроля работы подчиненных и следования уставным нормам, от командования всех уровней требуется и ряд более высокоуровневых интеллектуальных усилий. Банально, понимать глобально суть и задачу операции, какую роль твой уровень (батальон, полк, дивизия, корпус, армия) играет в общем плане действия, ну, хотя бы на один уровень выше. Понимать важность глубокого продвижения и влияние его на результат операции (серьезно, не все понимают). Понимать важность обходов и охватов (тоже были проблемы). Это позволяет, грубо говоря, давить там, где надо давить, а где надо обходить, там не давить. Если у вас стена местами толстая бетонная, а местами тонкая деревянная, то логичнее давить там, где деревянная, если удалось такое место выявить (а это постоянная разведка, да). Если же при первом столкновении с бетонной стеной тупо в нее долбиться лбом, а не пытаться пощупать вокруг, то только лоб и расшибешь себе. А бывает наоборот – что ищи-не ищи, а долбиться надо. И важно этот момент вовремя понять.
Здесь уже нужна не инструкция, а чувство. Но даже если человек этим чувством не наделен, но зато внимателен, не теряется, знает теорию и хорошо умеет управлять личным составом, подразделениями и подчиненными частями, если готов усердно работать над планом, организовывать и контролировать работу штаба (многое из перечисленного – это задача не самого военачальника, а его штаба и выше/нижестоящих штабов), то у него едва ли получится плохо. Может не блестяще, но достаточно хорошо. А это уже важнейшая часть дела.
В общем, как вы видите, с одной стороны, это всё – банальщина. Но это та банальщина, которая легко дается только когда кто-то тебе это разжевал. А когда надо самому, да на войне, многое почему-то забывается. А кое-что понимается только с большим и кровавым опытом. Если вообще удается до этого дожить – потери были и среди полковников, и среди генералов. А если совсем плох будешь, могут и под суд отдать. К сожалению, обучение было сложным и шло через кровь. Но у РККА есть примеры хорошо подготовленных и проведенных операций, где многое из того, что я описываю, было сделано минимум на удовлетворительно, а кое-что и на отлично! Военное дело не так уж и просто, но освоить его можно. Научиться воевать – сложнее, но наши справились и с этим.
Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!
Пост с навигацией по Cat.Cat
Также читайте нас на других ресурсах:
Телеграм ↩ – новости, заметки и розыгрыши книг.
ВК ↩ –наша Родина.
На построение Римско
Показать полностью
3
Второй триумвират. Часть 7. Конец, смерть и новое начало
Автор: Владимир Герасименко (@Woolfen)
Основная кампания должна была развернуться в 31 году до н.э. Антоний растянул свои силы вдоль побережья Греции, чтобы можно было оперативно обнаружить высадку противника и блокировать его. Однако расчет на господство в море оказался преждевременным. В самом начале года Агриппа серией молниеносных ударов флота разбил несколько эскадр Антония и занял удобные гавани. Благодаря чему Октавиан смог беспрепятственно высадить войска и занять выгодные позиции недалеко от мыса Акций.
Читайте также:
Антоний собрал свои разрозненные войска и встал лагерем напротив, ожидая наземного сражения. Однако Октавиан от сражения уклонился. Оба военачальника имели огромные армии, которые было сложно снабжать. Поэтому образ действий мало отличался от кампании против Республиканцев 12 лет назад — обе стороны пытались перерезать снабжение друг друга. Антоний предпринял ряд неудачных попыток на суше. Но из-за этого он упустил вновь ситуацию на море. А там Агриппа сумел захватить несколько ключевых портов, фактически отрезав Антония от снабжения, после чего блокировал бОльшую часть его флота.
Череда неудач и начавшиеся проблемы с питанием серьёзно уронили моральный дух солдат Антония. Началось дезертирство, в том числе и ближайших союзников. Было очевидно, что кампания в Греции если не проиграна, то близка к тому. Изменить ситуацию могла бы битва на море, позволившая бы если не вернуть снабжение, то хотя бы эвакуировать часть войск. Однако к концу августа уже и в морском сражении шансы были невелики — Октавиан добился превосходства в числе кораблей.
Существует два подхода к битве при Акции. Один, наиболее популярный, предполагает, что изначальным планом было бросить армию и хотя бы вместе с флотом прорваться и уйти в Египет. Второй, менее популярный, что основной задачей было всё же снять блокаду, а прорыв блокады и уход рассматривался лишь как запасной план. Своих легионеров Антоний убеждал, что морское сражение нужно именно для того, чтобы снять блокаду. Но если бы он честно признался, что бросает их, то скорее всего лишился бы армии. Так что это не аргумент против первой версии. Если же он изначально предполагал всё же победить в морской битве, то, видимо, отмеренная Антонию удача в тот день окончательно иссякла.
В начале сражения, состоявшегося 2 сентября 31 года до н.э., оба флота сошлись в битве, где сражались на равных.
Однако внезапно флотилия Клеопатры вышла из боя и начала на всех парусах уходить в открытое море. Для Антония это оказалось неожиданным. То ли в суматохе боя кто-то неверно понял сигналы с других кораблей. То ли до флота Клеопатры не довели весь план, но столь поспешно бежать она не должна была.
Антоний бросился на быстроходном корабле к своей возлюбленной, как могло показаться, чтобы вернуть в бой. Но египетский флот не повернул обратно и сам Антоний отплыл вместе с ним. Этот поступок был столь же малодушный для римлянина, как и бегство Помпея после Фарсала.
Итогом кампании был полный разгром. Флот и легионы Антония, оставшиеся в Греции, после новости о бегстве их командующего сдались Октавиану. Антоний пытался собрать оставшиеся в провинциях войска для защиты Египта, но после Акция от него отвернулись почти все, кто был доселе верен. После осознания этого, Антоний крепко запил и некоторое время вообще не появлялся на людях. Клеопатра, всегда думавшая наперёд, не стала впадать в отчаяние и начала переговоры с Октавианом. Тот готов был пойти на сохранение её царицей, но только при условии выдачи Антония. Клеопатра на такой шаг не решилась.
Летом 30 года до н.э. началось наступление сил Октавиана на Египет с двух сторон. Антоний взял в свои руки оборону и смог отразить удар из Киренаики. Но в это время из Сирии нанесла удар основная армия и, почти не встречая сопротивления, достигла Александрии. Долгой осады не вышло, так как сил для обороны столицы уже не было: многие египетские командиры предпочли сдаться. Поэтому меньше чем за сутки город пал.
Антоний и Клеопатра договорились уйти из жизни вместе. По версии Плутарха ему ложно сообщили, что Клеопатра уже покончила с собой и Антоний вспорол себе живот мечом.
Антонию с артами на тему его самоубийства не повезло. Все в духе классических картин
Клеопатра действительно могла так поступить — Антоний всё равно был не жилец, а вот она ещё могла надеяться договориться с Октавианом. Но если такие надежды и были, то они оказались тщетными. Октавиан решил, что после военной победы над Египтом царица уже ему не нужна, а потому собрался провести её в триумфе. После этих новостей последняя из династии Лагидов покончила с собой.
Октавиан был вполне удовлетворен исходом. По горячим следам также был казнен “сын” Цезаря — Цезарион. Хотя сейчас он никак не мог угрожать, но в будущем вокруг него могли сплотиться враги Октавиана. И зачем-то был казнен ещё и старший сын Антония, моливший победителя о пощаде. Прочих детей погибшего триумвира отправили на воспитание к Октавии и позже они сделают неплохие карьеры. После окончания боевых действий Октавиан проследил за наведением порядка на востоке и медленно отправился в Рим.
Положение самого Октавиана после победы над Антонием было совершенно неясным. С одной стороны, он все ещё имел полномочия триумвира, но заявлял, что уже давно не использует их. В 30 году, чтобы хоть как-то обосновать свою власть, он будет ежегодно избираться консулом. Но то была чистая формальность. Республиканские институты уже давно стали ширмой, которая скрывала неприглядную истину — власть у того, кто сейчас контролирует армию. Римским элитам это могло не нравиться, но за прошедшие годы к этому начали привыкать. Как и к тому, что обладатель такой власти может не захотеть её лишиться.
И поэтому встал остро вопрос, а что будет дальше. Выполнит ли Октавиан свой лозунг о “Res publica restituta” (восстановление республики) и вернет нормальный порядок? Или попытается сохранить власть любой ценой? Октавиан, хитрец, сел на оба этих стула.
В 27 году до н.э. он официально отказался от полномочий триумвира и остался ординарным консулом, передав всю власть в руки сената и народа. Так как Октавиан контролировал списки кандидатов в магистраты, то с выдвижением на консулат у него проблем не было. Но полномочий консула не хватило бы для того, чтобы держать государство в узде. Октавиану очень недоставало экстраординарных полномочий. Но нужно было обойтись без экстраординарности, означавшей временность полномочий. Решение было элегантным, но половинчатым.
Октавиан добился, чтобы ему сенат в качестве милости выдал некоторые из полномочий должностных лиц, но без занятия самой должности. Поэтому на том же заседании сената, где он отказался от триумвирства, ему были пожалованы сенатом пожизненная трибунская власть и собственная проконсульская провинция из Испании, Галлии, Сирии и Египта. Последнее нужно было для того, чтобы иметь официальные обоснования командовать армиями.
Да, половинчатость этого решения была в том, что каждая такая милость выдавалась сенатом. Это было и данью республиканизму, и формальным, но разделением ответственности с сенаторами. Но это было не республикой в том смысле, который мы вкладываем в это слово. Власть Октавиана оказывалась куда шире, нежели выданные ему сенатом полномочия. Просто потому что он полностью контролировал армию, преданную и верную ему, как человеку, кто платил деньги. Сенат же готов был предоставлять ему пожизненно любые необходимые законные права для действий, которые требовалось.
Таким образом, Октавиан соберёт в своих руках комбо из верховного армейского командования, контроля за составом сената и назначением магистратов, за денежными потоками и всей внешней политикой. Чтобы несколько компенсировать потерю престижа и увеличить управляемость, сенату будут постепенно переданы функции народного собрания.
Все республиканские ужимки и даже наличие вполне реальной оппозиции после 27 года до н.э. не должны заслонять собой тот факт, что с этого момента управление римским государством окончательно перейдет от сената к принцепсам. Если у кого и были надежды на возвращение старых-добрых порядков, то в тот день они рухнут.
Источники по второму триумвирату:
Кембриджская история древнего мира. Том 9. Последний век Римской Республики. 146-43 гг. до н.э.;
Кембриджская история древнего мира. Том 10. Империя Августа 43 г. до н.э. - 69 г. н.э.;
Циркин Ю. Б. «Гражданские войны в Риме. Побежденные»;
Чеканова Н.В. «Римская диктатура последнего века Республики»;
Alston R. «Rome’s revolution»
Голдсуорти А. «Октавиан Август»
Межерицкий Я.Ю. ««Восстановленная республика» императора Августа»
Токарев А. Н. «К вопросу о трансформации политики Октавиана в сфере идеологии в 36 г. до н. э.»
Ахиев С. Н. «Октавиан и Луций Антоний: борьба за Италию в 41-40 годы до н.э.»
Ахиев С. Н. «Борьба за западное Средиземноморье: политика и пропаганда в Риме (41-36 гг. До Н. Э. )»
Брагова А. М. «Цицерон о падении нравов и необходимости нравственной реформы в римской республике I в. до н. э.»
Ахиев С. Н. «Формирование римского общественного мнения октавианом (от иллирийской кампании до битвы при Акции)»
Криволапов Г.Л. «Перузинская война 41–40 гг. до н.э.: социально-политические и военные аспекты»
Федина Ю.А. «Восточные Amici Марка Антония в гражданских войнах 40-30-х. гг. до н.э.»
Смыков Е.В. «Парфянская политика Марка Антония: оборона – наступление – безопасность границы»
Смыков Е.В. «Марк Антоний и политика clementia Caesaris»
Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!
Пост с навигацией по Cat.Cat
Также читайте нас на других ресурсах:
Телеграм ↩ – новости, заметки и розыгрыши книг.
ВК ↩ –наша Родина.
Канал автора в Телеграме ↩ – о Риме и не только.
Показать полностью
7
Второй триумвират. Часть 6. Закат второго триумвирата
Автор: Владимир Герасименко (@Woolfen)
Победа Октавиана над Секстом Помпеем и Лепидом позволила ему снять часть проблем. В западной части империи больше не было альтернативных центров силы, и в военном плане никто не мог пока что бросить ему вызов. Однако не стоит думать, что положение Октавиана было прочным. Слишком многие были недовольны ситуацией в Италии и действиями Октавиана. Прекращение торговой блокады Помпеем позволяло надеяться, что вскоре станет лучше хотя бы с ценами на зерно, и часть недовольства уйдет сама собой.
Читайте также:
Тем не менее, мятеж консула Луция Антония и последовавшая Перузинская война показали, что в любой момент этим недовольством мог воспользоваться достаточно популярный политик. Сейчас все такие были на стороне Октавиана, но кто знает, как будет в будущем. При этом надеяться на полную лояльность легионов тоже было нельзя — они уже неоднократно показывали свою строптивость и даже мятежные настроения.
Поэтому первоочередной задачей Октавиана стало укрепление собственного положения. После возвращения в Рим он зачитает отчет о своих действиях в предыдущие годы, где сформулирует новые пропагандистские установки. Он заявил, что все его действия были направлены на окончание гражданской войны и возвращение мира, как условия для восстановления республики. Все проблемы прошлых лет Октавиан свалил на Помпея (что частично резонно) и Лепида (а вот тут сомнительно) и пообещал скорое восстановление экономики.
Одной из первых его мер стало возвращение бывшим владельцам 30 000 беглых рабов, захваченных у Секста Помпея. Благодаря пополнению казны за счет захватов у Помпея и Лепида, Октавиан смог наконец отказаться от реквизиций земли для ветеранов и начать выкупать её по рыночной цене. Относительная нормализация поставок зерна в Италию позволила стабилизировать цены. Кроме того, Октавиан при поддержке его друга Мецената начал программу восстановления и реновации Рима и Италии. Всё это активно освещалось в пропаганде и выставлялось, как заслуга одного единственного человека — скромного юного Октавиана.
Благодаря всем этим мерам Октавиан наконец смог перетянуть на свою сторону симпатии плебса, а многие сенаторы вынуждены были принять сложившуюся реальность. Но успех пропаганды дал неожиданный эффект: легионеры начали требовать демобилизации, так как войны же закончены. Дошло даже до бунтов, которые пришлось купировать отправкой на войну в Иллирию, откуда ужасно грозили Риму местные племена.
В то же время у Антония дела шли не очень. Неудача в походе против Парфии вызвала целый каскад последствий, каждое из которых в отдельности не могло сильно повредить, но все вместе сделали ситуацию крайне опасной.
Так как Антоний не мог свободно набирать легионеров в Италии, то понесенные им потери требовалось компенсировать за счёт контингентов клиентских царств востока. Для этого вновь будет произведена перенарезка территорий, чтобы усилить наиболее компетентных правителей и их царства. Трудное положение толкнуло Антония к ещё более тесному союзу с Клеопатрой, с которой теперь уже точно у него была прочная любовная связь. Египет всё ещё был чертовски богат и мог обеспечить Антония ресурсами для войны с Парфией, и его царица готова была дать всё необходимое любимому… за ещё большее усиление Египта.
Египет после окончания парфянской войны должен был стать центром римского влияния на востоке, став как бы государством в государстве. Дети царицы получили бы под своё управление значительные территории: Александр Гелиос — Армению и земли за Евфратом, Птолемей Филадельф — Сирию и Малую Азию, Клеопатра Селена II — Киренаику, а старший Цезарион должен был стать “царем царей”, т.е. главным в этой династической империи. Такое усиление Египта может показаться чрезмерным, но во-первых, власть этих царей была бы номинальной, и последнее слово всегда было бы за Римом. А во-вторых, Александр Гелиос, Птолемей Филадельф и Клеопатра Селена были детьми Антония, а Цезарион — Цезаря.
Но этот шаг вообще не поняли в Риме. Кроме того, что Антоний делил шкуру ещё не убитого медведя — он раздавал земли своим детям от египетской царицы и фактически становился царем подчиненной Риму державы. Каким бы поборником республики себя не выставлял в пропаганде Марк, эти действия выглядели уже откровенно монархическими. Открытое сожительство с Клеопатрой на этом фоне выглядело ещё и как предательство интересов Рима — ведь формально-то земли отдавались Египту, хотя воевал бы за них Рим. Октавиан активно использовал эти два тезиса, чтобы настроить римлян против Антония.
Другой причиной для недовольства стала армянская кампания, проведенная в 35 году. Антоний захотел отомстить царю Армении за “предательство” во время похода в Парфию и захватил того в плен, а потом оккупировал страну. Сами по себе эти действия не могли вызвать недовольства. А вот устроенный по возвращению в Александрию праздник, очень напоминавший триумф, пропаганда Октавиана раздула вообще до переноса Антонием столицы в варварский город. В ту же точку била и история с женой Антония Октавией, которую он заставил вернуться в Рим из Греции, по слухам, по требованию Клеопатры, опасавшейся конкурентки.
Также слухи о богатых пирах при царском дворе раздувались до фантасмагорических рассказов о самых разнузданных непотребствах. Антонию даже пришлось писать целую книгу “О моем алкоголизме”, в модном ныне жанре “исповеди звезды” и ловле за руку дешёвок на вранье. Если до этого Антоний был гораздо популярнее своего коллеги по триумвирату, то теперь симпатии римской публики начали смещаться.
В 33 году Октавиан достаточно уверился в собственных силах и начал уже открытую кампанию против Антония, обвиняя его в предательстве Рима. Антоний отвечал агрессивно-примирительными письмами в духе “чья бы корова мычала, но давай всё же договоримся”. Однако Октавиан не желал компромисса, чувствуя, что чаша симпатий клонится в его сторону.
33 год до н.э. должен был стать последним для полномочий триумвиров. Так как ни Антоний, ни Октавиан никаких новых соглашений на этот счет на заключали, то получился комичный казус. Оба триумвира заявляли, что готовы снять с себя полномочия, но… не сняли. С 1 января 32 года до н.э. их официальный статус был совершенно неясным. Формально и Антоний, и Октавиан становились частными лицами, но они продолжили командовать войсками и фактически управлять своими половинами Республики.
Такая неопределённость положения усугубилась тем, что оба консула 32 года, Гней Домиций Агенобарб (ага, тот самый сын непримиримого помпеянца и бывший республиканец) и Гай Сосий, были сторонниками Антония. И они не преминули в сенате начать пропаганду против Октавиана. В вину ему ставилось совершенно незаконное отстранение от триумвирата Лепида, захват Сицилии и снова всплыл вопрос расселения ветеранов. Всё это было уже привычной рутиной для Рима.
Формально, разрыв не был выгоден ни одному из триумвиров, так как было совершенно неясно, кто победит. Но затягивая решение конфликта, Октавиан мог поставить себя в куда худшее положение. Весь 33 год Антоний готовился к кампании-реваншу против Парфии и даже сумел переманить на свою сторону царя Атропатены. Как только война на востоке началась бы, Октавиан стал бы заложником её исхода. Ударить в спину Антонию он не мог, так как такого мува не поняли бы его легионеры. А в случае победы в Парфии Антоний получил бы такой моральный и финансовый гандикап, что от Октавиана отвернулись бы все, кроме ближайших сподвижников. Шансы на очередную неудачу Антония, конечно же, были, но строить планы на таком исходе было очень рискованно.
Октавиану повезло, что Антоний тянул с началом похода на Парфию. Злые языки поговарили, что всё это из-за любовных утех с Клеопатрой. Однако, как мне кажется, он просто выжидал, когда позиция Октавиана станет явной. И он дождался. Весной 32 года до н.э. Октавиан устроил демарш. В окружении воинов он пришёл в сенат, уселся на кресле между консулами и заставил всех выслушать речь, обличавшую Антония. В самом выступлении не было ничего нового, но вот его условия были чрезвычайны. После этого оба консула и многие сенаторы бежали к Антонию, так как по их мнению Октавиан своими действиями уничтожил последние остатки res publica.
Впрочем, и среди сторонников Антония тоже всё было непросто. Сожительство Марка с Клеопатрой многих раздражало, но пока это не мешало римским интересам, то с ним мирились. Однако царица стремилась всё время участвовать в принятии решений, даже не касавшихся Египта. Конечно же, исключительно как союзник Рима. Но многие боялись, что интересы Клеопатры стали для Антония важнее интересов Республики. Поэтому, когда пришли вести из Рима, и Антоний принял решение всё же перебросить войска в Грецию, его уговаривали не брать с собой египетскую царицу. Однако он не внял просьбам, и это привело к разрыву с ним некоторых из сподвижников.
Вскоре в Рим прибыли старый сторонник Антония Луций Мунаций Планк, ранее командовавший войсками в Галлии, и его родственник Марк Тиций. Оба они были из ближайшего окружения Антония и знали немало его грязных секретиков. Например, о том, что в храме Весты хранится его завещание с очень своеобразными пунктами. Согласно этому документу, Антония следовало похоронить в Александрии, Цезариона — признать законным наследником Цезаря вместо Октавиана, а большую часть имущества Антония передать Клеопатре и её детям от Антония. Каждый из этих пунктов был возмутительным нарушением римских традиций и законов. Они свидетельствовали, что Антоний думал уже не как римский политик, а скорее, как египетский царь.
Естественно, что Октавиан не мог отказаться от столь мощного пропагандистского инструмента и поэтому, тоже в нарушение всех норм закона и морали, заставил весталок отдать ему документ. После чего, потрясая им, обвинил египетскую царицу Клеопатру в измене Риму. Египет выставлялся агрессивным хищником, который подчинил себе весь римский восток и даже триумвира Марка Антония. А теперь Клеопатра готовилась повести свои легионы на запад. Пропагандистская кампания оказалась крайне успешной. При этом до сих пор не ясно, а не подделал ли Октавиан завещание. Антоний ведь не не был дураком и должен был понимать, что по римским законам такое его завещание не имело силы.
Всё лето обе стороны готовились к войне. Антоний собрал стотысячную группировку в Греции и обдумывал вопрос высадки в Италии. Однако, так как Октавиан крепко держался за основные порты, передумал и решил заманить своего противника в Грецию, воспользовавшись превосходством на море.
Октавиан же, частное лицо, напомню, добился объявления его защитником Италии и на этом основании начал требовать личной присяги ему, как от легионов, так и от политиков, муниципиев и провинций. После чего через сенат был проведен закон об объявлении войны Египту. Все отлично понимали, что фактически война объявлена Антонию, но теперь он, вступая в конфликт, выглядел предателем Рима. А потому у легионеров впервые за долгие годы не возникло вопросов, почему они воюют против своих же. Финальный раунд гражданских войн начался.
Продолжение следует...
Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!
Пост с навигацией по Cat.Cat
Также читайте нас на других ресурсах:
Телеграм ↩ – новости, заметки и розыгрыши книг.
ВК ↩ –наша Родина.
Канал автора в Телеграме ↩ – о Риме и не только.
Показать полностью
1