Серия «Заметки о литературе»

"Ангел" - одно из моих любимых стихотворений, не только Лермонтова, но и вообще. Каждый раз плачу, когда читаю или вспоминаю его в мыслях.

Хочу показать, как в этом стихотворении интересно работают некоторые черты романтизма, а именно: обращение к фольклору, нарушение канона и двоемирие.

«Ангел» по своему жанру - духовный стих. Это не молитва, а совершенно уникальный жанр фольклора: это народная песня на церковную тематику. Типичный духовный стих рассказывает о душе, которая томится в теле человека на земле и ждёт своей встречи с Богом. В качестве примера можно привести духовный стих «Бедная птичка в клетке сидит»: птичка – это душа, а клетка – тело.

Мы видим то же томление души в «Ангеле»: в самом последнем четверостишии. И это очень, очень необычно: дело в том, что Лермонтов «переворачивает» формулу духовного стиха, и в отличие от типичного, в котором движение души идёт от Земли к Небу, в «Ангеле» мы наблюдаем путь с Неба на Землю. Зачем?

Прежде всего, чтобы показать, чего душа лишается. Мы так и не услышим, что же это за песня, не узнаем её звуков и слов, только видим её эффект, но и этого нам уже достаточно: после неё все песни земли – скучны. А песен у земли вообще-то много: о жизни, о природе, о любви, о войне, о радости, о детях, песни трудовые, колыбельные, свадебные, хип-хоп, наконец…И даже церковные песнопения. Но ничего из этого никогда не сможет даже напомнить звук ангельской песни. Так перед нами образуется пропасть между миром божественным, в котором вечное блаженство, и миром земным, в котором душа томится, потому что помнит нечто далёкое и чудное, и не может к нему возвратиться.

Важность этого момента вот, в чём:
«Чёрный всадник» - это типичное прозвище какого-нибудь крутого ковбоя с Дикого Запада. Для простого не очень грамотного работяги в период Великой депрессии развлечений было не очень много: публичный дом по выходным и журналы с рассказами о красивых храбрых американских рыцарях на коне, наводящих порядок на своей территории. Эти рыцари для рабочих были,пожалуй, тем же, что Черепашки-ниндзя для современных мальчишек: мечтой. Им мечталось, что однажды всё случится, и они станут такими же великими и крутыми, как ковбои в журнале, и о них тоже напишут. С этим же связано такое, *казалось бы, нелепое возбуждение Уита:одному из них действительно удалось попасть в журнал! Теперь его имя знают не только лишь все. Но самое главное, - он был таким же, буквально 3 месяца назад только мечтал, и мечта сбылась! Значит, мечтать – небесполезно, и о самом Уите, Рослом и остальных однажды тоже напечатают в ковбойском журнале.

Внутри повести этой мечте не суждено будет сбыться, как и всем другим. Реальность Америки времён Великой депрессии слишком сложна, слишком тяжела, слишком жестока к просто человеку. Они останутся на этом ранчо или разойдутся по другим, работая наизнос каждый день, никогда так и не сумев заработать больше,чем на журнал за 5 центов и публичный дом по выходным.

Но о них напишет Стейнбек. Мы знаем Уита и Рослого, и Огрызка, и всех других вопреки их жестокой реальности. Зная, что персонажи в повести типичны, мы читаем обо всех простых людях, мечтающих стать важными и нужными, и чтобы однажды их поняли и оценили их потенциал. Внутри произведения они навсегда останутся согнувшимися над полями, лечащими лошадей, теряющими конечности на работе, читающими о героях Америки. Они никогда не узнают, что их мечта сбылась: о них знает не только Дикий Запад и Америка, но и весь мир.

Получая Нобелевскую премию по литературе, Джон Стейнбек сказал:

«Автор, который не верит  со всей страстностью в совершенство Человека, не может быть причастен к литературе»

Он отчаянно верил, что человек заслуживает того, о чём мечтает, и исполнил эту странную мечту своих же героев, посвятив им целую повесть. Потому что они это заслужили.