Серия «Жизнь наркобарона »

В моей жизни было два зеркала, в которых я видел свое отражение. Одно я разбил сам. В другое — боюсь смотреть.

Первое звали Надежда. Она появилась из ниоткуда, как аномалия, как сбой в системе моего ада. Она была светом. Не тем фальшивым, неоновым светом ночных клубов, а настоящим, утренним. Она посмотрела на меня — не на Хищника, не на солдата, а на того заложника, что сидит внутри — и приняла его. Она знала всю мою грязь, всю мою тьму, и не отвернулась. Она сказала: «Будь собой. Мир привыкнет». Она была моим шансом на искупление.

И это меня смертельно напугало.

Чтобы быть с ней, мне пришлось бы выйти из своей крепости. Снять броню. Стать уязвимым. А мой внутренний солдат, мой Хищник, не мог этого позволить. Он увидел в ее свете угрозу. Угрозу всему, на чем строился его мир — контролю, цинизму, безопасности. И он совершил свой самый страшный поступок. Он ликвидировал эту угрозу. Я сам оборвал с ней связь. Я убил свою надежду, чтобы сохранить свою тюрьму. Я выбрал безопасность вместо спасения.

Теперь у меня есть второе зеркало. Я покупаю его. Оно — безупречно. Идеальная форма, глянцевая поверхность, холодный блеск. Я привожу ее в свою крепость, в свою VIP-зону. Она — мой трофей. Доказательство моего успеха. Я смотрю на нее и чувствую не любовь, а удовлетворение. Удовлетворение от обладания.

Она — идеальный партнер для Хищника. Она не задает вопросов. Она не пытается заглянуть мне в душу. Она просто отражает мой статус, мое богатство, мое величие. Я могу вовлекать ее в свои ритуалы, «нанюхивать» кокаином, превращая ее в соучастницу. Мы создаем идеальную, химическую иллюзию близости. В этом мире нет места боли, нет места прошлому, нет места «Сергею». Есть только блеск, кайф и пустота.

Я смотрю на нее, и мне «по кайфу».
А потом, ночью, когда она уснет, я смотрю в окно на огни чужого, спящего города.
И понимаю, что променял единственный настоящий луч света на тысячу красивых, но холодных, как лед, лампочек.

Я разбил зеркало, в котором видел свою душу.
И теперь смотрюсь в то, в котором вижу лишь свою маску. И это — цена моей безопасности.

Из всех людей, оставшихся в моей жизни, есть только один, кто говорит со мной на одном языке. На языке тьмы. Мы познакомились там, где люди теряют имена и становятся функциями. Он был комендантом этого ада. Я — независимым игроком. Мы были равными хищниками, и он единственный, кто видел меня в моей «кристально чистой» форме — сильным, трезвым и эффективным.

Теперь он — мое единственное зеркало. Мой единственный друг. Но наша дружба — это не про поддержку. Это — про войну. Он смотрит на то, во что я превратился, и видит не трагедию, а слабость. Он презирает мою боль, мою рефлексию, моего внутреннего заложника. Для него все это — «нытье».

Его мир прост. Он адаптировался. Взял всю свою тюремную жестокость и завернул ее в обертку легального бизнеса. Он — успешный «Царёк» в своей идеальной крепости. А я, в его глазах, — тот, кто сдулся. Тот, кто позволил своей боли победить.

И он пытается «лечить» меня единственным известным ему способом — языком молотка. «Ты тряпка». «Возьми себя в руки». «Хватит гонять хуйню». Он не пытается понять. Он пытается привести меня в чувство. Заставить меня снова стать тем безжалостным солдатом, которого он знал и уважал.

Сегодня я снова попытался доказать ему, что я — не слабак. Я придумал сложную, многоходовую схему. Идеальную партию, чтобы поставить его на место, показать, что я — его ровня. Я стал его судьей, обвинил его в том, в чем он всегда обвинял меня — в безответственности. И на мгновение мне показалось, что я победил. Я почувствовал пьянящий вкус триумфа.

Но он — гроссмейстер. Он принял удар, а потом ответил с ледяной иронией, которая мгновенно поставила меня на место. Он выполнил мою просьбу, но так, что я почувствовал себя капризным ребенком, а не победителем.

Я остался один на один с горькой правдой. Я могу быть гением в своих схемах, я могу зарабатывать огромные деньги. Но в его глазах я — все еще тот, кто проигрывает главную битву. Битву с самим собой.
И эта его оценка, это его молчаливое презрение — ранит сильнее любой ломки. Потому что он — единственный, чье мнение для меня еще что-то значит.

Моя крепость защищает меня от всего мира. Но она не может защитить меня от его взгляда. Взгляда, в котором я каждый раз вижу отражение своего собственного провала.

Моя жизнь — это фильм. Не та серая, унылая документалка, которую крутят по кругу для 90% населения. Моя — это блокбастер. Жестокий, яркий, с плохим концом, который я сам для себя режиссирую. Они смирились со своей скукой. Я — нет. В этом все дело. В этом мое отличие и мое проклятие.

Я сижу в своей новой крепости. Высокий этаж, панорамные окна с видом на воду. Идеальный пейзаж для человека, у которого внутри — выжженная пустыня. Это мой главный трофей. Доказательство того, что я победил в своей самой первой и самой главной войне. Войне с нищетой.

Где-то глубоко внутри меня все еще сидит тот маленький, голодный мальчик. Он — мой единственный бог. Вся моя жизнь, вся эта сложная система из риска, денег и власти — это храм, который я построил, чтобы защитить его. Чтобы он больше никогда не знал, что такое унижение и голод.

Для служения этому богу я создал идеального солдата. Назовем его Хищник. Он — не я. Он — моя функция. Он — тот, кто прошел через ад тюрьмы и войны, и не сломался. Он эффективен, безжалостен и хладнокровен. Он — идеальный инструмент для выживания в этих бетонных джунглях. Он тот, кто зарабатывает деньги, чтобы стены этого храма становились все выше, а позолота на них — толще.

А где же я? Тот, настоящий, который еще помнит свое имя? Он — заложник. Заложник этого Хищника. Это он плачет по ночам. Это он помнит лицо той единственной женщины, которая назвала его своим «светом». Это он чувствует боль и вину за каждую разрушенную жизнь, которая стала кирпичиком в стене этого храма. Хищник презирает его за эту слабость. Считает его сбоем в системе.

И чтобы система работала без сбоев, у Хищника есть инструменты. Стимуляторы — чтобы дать себе силы и заглушить шепот совести. Транквилизаторы — чтобы после боя усыпить истерзанную душу, погрузить ее в тишину. Это не зависимость. Это — техническое обслуживание машины.

Сегодня я снова победил. Я провел блестящую партию против своего единственного равного соперника. Система признала меня. Начальство дало добро на повышение. Я стою на пороге создания своей маленькой, почти безопасной империи. Триумф.

Я сижу здесь, в тишине своей новой крепости, смотрю на серую воду. Машина работает безупречно. Хищник — у руля. Душа — надежно заперта и обезболена. Голодный мальчик — в безопасности.
Все идеально.
Все под контролем.

Так почему же эта тишина так оглушительно звенит?
И почему мне кажется, что в отражении панорамного окна я вижу не только свое лицо, но и призрак той, которая была моим единственным шансом на спасение?

Кажется, в моей идеальной крепости все-таки есть одна трещина. И через нее отчаянно сквозит холодом.