ВЭБ.РФ в конце 2019 года получил от государства ₽242 млрд. Субсидия на компенсацию потерь от старых проектов помогла госкорпорации снизить убыток за год до ₽53 млрд. Ранее правительство разместило в ВЭБе и депозит на ₽200 млрд

Государственная корпорация развития «ВЭБ.РФ» в 2019 году получила от государства субсидию на 242,1 млрд руб., говорится в ее отчетности по МСФО за прошлый год. Средства были получены в четвертом квартале (в отчетности за девять месяцев 2019 года информации о субсидии на такую сумму нет).

ВЭБ получил средства на компенсацию убытков, связанных с участием госкорпорации в начатых до 1 января 2018 года проектах. «Средства были полностью направлены на компенсацию расходов по указанным проектам», — сказано в отчетности.

«Это поддерживающая ВЭБ.РФ субсидия. Назначение и другие детали не раскрываем», — сообщили в пресс- службе ВЭБа.

Активы ВЭБа в 2019 году сократились с 3,36 трлн до 3,18 трлн руб., существеннее всего снизился объем кредитного портфеля: с 1,56 трлн до 1,13 трлн руб. На результат могло повлиять и то, что в прошлом году ВЭБ передал государству «дочерний» Связь-банк, но объем его кредитов насчитывал всего 123 млрд руб.

Одновременно ВЭБ сократил обязательства более чем на 300 млрд руб., до 2,75 трлн руб., в основном за счет снижения средств клиентов и других банков, размещенных в ВЭБе. Госкорпорация за год снизила долг по ценным бумагам — еврооблигациям и российским бондам — на 20%, с 1 трлн руб. до 800 млрд руб.

В корпоративном портфеле наиболее значительные изменения произошли с кредитами на проектное финансирование, их объем сократился практически вдвое — с 1,18 трлн руб. до 626 млрд руб. Снижение объемов проектного финансирования было бы более заметным в общем портфеле, если бы в статьей «Кредиты клиентам» ВЭБ не отразил требования по государственной субсидии балансовой стоимостью 281,8 млрд руб. В 2018 году такой статьи в портфеле у ВЭБа не было. На 80 млрд руб. сократились резервы по кредитам.

После того как ВЭБ возглавил бывший первый вице-премьер Игорь Шувалов, правительство пообещало выделить госкорпорации до 2024 года 600 млрд руб. на погашение внешнего долга. Еще 300 млрд руб. были гарантированы за счет нового механизма подписного капитала, который ВЭБ может выбирать при появлении необходимости. Госкорпорация еще не сообщала о получении подписного капитала.

«Появление требований по субсидиям [на 281,8 млрд руб.] должно было оказать влияние на капитал. В отчете о прибылях и убытках ВЭБ отразил доход от государственных субсидий только в размере 39 млрд руб.», — рассуждает управляющий директор рейтингового агентства НКР Станислав Волков.

«Возможно, ВЭБу пообещали субсидию на 281 млрд руб., из которой 242 млрд руб. имели целевой характер — компенсацию убытков. Они могли ее в том числе направить на погашение непокрытого убытка прошлых лет. В отчете об изменении капитала мы видим, что непокрытый убыток снизился за счет сделок с собственником, но только на 125 млрд руб., что заметно меньше 242 млрд. руб. Вероятно, на этот показатель повлияли еще какие-то операции с собственником», — предполагает аналитик.

Государственная субсидия и переоценка валютных статей поддержали финансовый результат ВЭБа: его убыток сократился до 52,8 млрд со 175,8 млрд руб. годом ранее. Несмотря на отрицательный результат, непокрытый убыток прошлых лет не увеличился, а сократился почти на 80 млрд руб., до 669 млрд руб. В результате на соответствующую сумму увеличился капитал госкорпорации. Основа убытка прошлых лет — создание резервов под кредитные потери. ВЭБ в прошлые годы санировал два банка (объединены в Связь-банк и переданы ПСБ, но их проблемные активы остались у ВЭБа), кредитовал строительство объектов для Олимпиады в Сочи, займы под которые пришлось пролонгировать, и проекты на Украине. Чтобы снизить влияние на баланс, госкорпорации пришлось создавать специальную организацию — Фонд промышленных активов, в которую были переданы проблемные украинские активы и которая как некоммерческая организация не учитывается в консолидированной отчетности ВЭБа с 2018 года.

ВЭБ в сентябре 2019 года также получил из бюджета депозит на 200 млрд руб. на срок до пяти лет на реализацию инвестиционных проектов по ставке ниже рынка (ключевая ставка минус 0,5 п.п.). Условия размещения позволили госкорпорации признать выгоду в 10 млрд руб. О том, что ВЭБ в третьем квартале 2019 года привлек от государства около 200 млрд руб., ранее говорил РБК аналитик Fitch Антон Лопатин.

Главная задача ВЭБа — участие в реализации нацпроектов, приводятся слова первого зампреда госкорпорации Николая Цехомского в сообщении ВЭБа. «В 2019 году ВЭБ.РФ принял участие в финансировании 67 инвестиционных проектов общей стоимостью более 3,6 трлн руб., ожидаемый объем финансирования от ВЭБ.РФ составит более 1,5 трлн руб.», — сказал Цехомский.

https://www.rbc.ru/finances/30/03/2020/5e7e26ae9a7947f3a4274...

Арбитражный суд Оренбургской области удовлетворил иск Внешэкономбанка (ВЭБа) и признал ТПК «Орские заводы» банкротом. Решение ведомства опубликовано на его официальном сайте. Исковое заявление против предприятия представители ВЭБа подали в ноябре 2018 года. Банк просил взыскать с завода почти 1 млрд. рублей. Оренбургский арбитражный суд рассмотрел прошение и признал предприятие несостоятельным с открытием конкурсного производства на полгода как ликвидируемого должника. В инстанции постановили «установить вознаграждение конкурсному управляющему в размере 30 тыс. рублей ежемесячно за счет имущества должника». Человеку, назначенному на эту должность, предстоит включить в план требование банка о выплате более 1,7 млрд. рублей. В эту сумму входит основной долг предприятия, проценты и неустойки. Напомним, что в 2014 году Внешэкономбанк выделил «Орским заводам» 920 млн. рублей. Кредит предоставили для восстановления производства холодильников, создание линии газовых и электрических плит. В начале 2018 года у компании начались проблемы со сбытом продукции и, как следствие, массовые увольнения сотрудников. В августе на заводе побывал Юрий Берг и потребовал возобновить производство, однако попытки сохранить брэнд орских холодильников успехом так и не увенчалась.

Источник ПроОрен © https://prooren.ru/ekonomika-i-politika/23893-vneshekonomban...

Что то пирожки про олега вспомнились:

олег за всё берётся смело

всё превращается в говно

а если за говно берётся

то просто тратит меньше сил

Юрий Берг пообещал обратиться к Путину, чтобы спасти Орский завод холодильников.

я говорил со вновь назначенным председателем Госкорпорации «Внешэкономбанк» Игорем Шуваловым. Если будет нужно, обращусь за поддержкой к Президенту Владимиру Владимировичу Путину. ООО «ТПК Орские заводы» будет работать, — заявил Юрий Берг.http://таинственноеоренбуржье.рф/2018/08/09/%D1%8E%D1%80%D0%...

Цена слова губернатора примерно равна нулю.

ВЭБ - основной собственник и кредитор «Евродона». При этом долг «Евродона» ВЭБу составляет 37 млрд рублей. Эксперты считают, что ВЭБ не сможет вернуть эти деньги, продав актив.
Внешэкономбанк хочет продать ГК «Евродон» в 2019 году, сообщили «Эксперту ЮГ» два источника — в руководстве «Евродона» и один из игроков рынка. Операционной работой «Евродона» сейчас руководит управляющая компания, назначенная ВЭБом — основным акционером и кредитором донской компании. Источник в «Евродоне» говорит, что активами интересуются все крупные профильные агрохолдинги. Официально ВЭБ не подтверждает информации о намерении продать предприятие. Другой источник подтвердил, что ВЭБ готов продать «Евродон» и что на площадки компании уже приезжали представители «Агрокомплекса им. Н. Ткачёва» — крупнейшего агрохолдинга юга России.
Сейчас в группе компаний «Евродон» проходит аудит всех бизнес-процессов. ВЭБ также планирует выбрать оценщика для «Евродона» из числа консалтинговых компаний «большой четвёрки». Оценка ГК «Евродон» будет готова в начале 2019 года, но переговоры о продаже «Евродона» ВЭБ ведёт уже сейчас. В пресс-службе ГК «Дамате», крупнейшего сегодня производителя индейки, отказались от комментариев. Генеральный директор «Краснобора» (четвёртый производитель индейки в России) Аркадий Левин пока не знает о намерениях продать «Евродон», но называет актив проблемным, что снижает его привлекательность для производителей.
По словам генерального директора аналитического агентства INFOline Ивана Федякова, вернуть весь объём долга, продав «Евродон», ВЭБу не удастся, так как даже в благополучные для «Евродона» времена, когда компании группы генерировали выручку около 10 млрд рублей, такая цена была бы завышенной. А сейчас, когда на ГК «Евродон» подано большое количество исков от контрагентов, а его долг – более 37 млрд рублей, актив можно продать только с дисконтом. «ВЭБ, в лучшем случае, частично покроет свои инвестиции в “Евродон”. Я не могу оценить стоимость “Евродона” больше чем в 10 миллиардов рублей – это примерная совокупная выручка группы компаний», — говорит г-н Федяков. При этом, по его словам, ВЭБ сам допустил увеличение долга до такой огромной суммы: «Я не понимаю, как можно было выдавать новые миллиардные кредиты компании, которая и так должна».
«Продажа “Евродона” ВЭБом была ожидаемой, так как для банка это проблемный непрофильный актив, требующий дополнительных ресурсов для обеспечения его работы, — говорит президент консалтинговой компании Agrifood Strategies Альберт Давлеев.— Но у потенциальной продажи есть ряд сдерживающих факторов. Финансовый: ВЭБу будет тяжело реализовать весь актив, как он намерен это сделать. Такой большой актив легче дробить на части. Экономический фактор: стоимость восстановления производства и возвращения индейки “Евродона” на полку достаточно высока. Третий фактор – это безопасность. В Ростовской области до сих пор высоки риски заражения птицы птичьим гриппом. Эту ситуацию не контролируют ни хозяйства, ни власти. Всё это снижает привлекательность “Евродона” для покупателя. Вполне возможно, что он будет продан с большим дисконтом».

https://agrovesti.net/news/corp/veb-ishchet-pokupatelya-na-evrodon.html?fbclid=IwAR37oU2KwbmKbNlrEr4uQ2fmPjuVf-8ctpFOaxpOCf9JHduOYnZDoIgKHHM

Вице-президент агропромышленного холдинга «Мортадель», Эльвира Агурбаш, объясняет, как нам избежать сельскохозяйственного...
Ситуация с производителем индейки «Евродон», где сейчас неумело хозяйничают люди кредитора – ВЭБа, – показала отсутствие государственного подхода к решению проблем сельхозпроизводителей. Множество предприятий находится в тяжелом финансовом положении, закрылись десятки птицефабрик, зато мы отменяем эмбарго на покупку мяса птицы из Америки. Но президенту страны, судя по всему, описывают ситуацию несколько иначе.
Планирование
Может, многим не понравится мое предложение, но для решения части проблем я вернула бы Госплан. Было бы планирование, были бы доходная и расходная части бюджета, направленные на поступательное развитие. И тогда ВЭБ давал бы только кредит, а не занимался монопольными манипуляциями с покупкой доли за бесценок у человека, построившего настоящее европейское чудо. Кстати, для организации планирования в рамках отраслей и территорий даже не нужно было бы расширять чиновничий аппарат – в каждом отраслевом министерстве уже есть люди, которые занимаются сбором отчетности о деятельности и аналитикой.
Но если для организации деятельности Госплана потребуется время, то много полезного можно сделать немедленно. Выделю пять пунктов.
Избавиться от диктата сетей
Первое и главное. Даже Внешэкономбанк признал, что должен будет продавать мясо «Евродона» торговым сетям в ноль или даже в убыток, так как отсутствует альтернативный сбыт – такой как малый бизнес в сфере розничной торговли, нестационарная торговля: есть только диктат торговых сетей. А монополия – это отсутствие конкуренции и, следовательно, рост цен. Альтернативный сбыт ударит по посредникам, вернет доход производителям и поможет в борьбе с монополией, которая сегодня наносит колоссальный ущерб сельхозпроизводителям.
Продовольственная безопасность – это экономическое состояние страны, при котором защищается социальная независимость России, гарантируется экономическая доступность пищевых продуктов по доступным ценам и в необходимых количествах. Продовольствие является базовым показателем уровня жизни человека. То, как питается население, указывает на степень экономического развития страны. А у нас в гонке за благоустройством городов органы местной и региональной власти потакают интересам монополистов на розничном рынке, запрещая «некрасивую» нестационарную торговлю. Но задача-то другая – не вылизанную витрину для иностранцев строить, а спасать промышленные предприятия и сельское хозяйство!
Поэтому нам необходимы ежедневные ярмарки везде, где только есть спрос: автолавки, киоски, павильоны. Я бы вообще отменила патенты на торговлю – она должна быть свободной, конкурентоспособной. До 2012 года практически у всех предприятий до 60% объема в сбыте продукции занимала несетевая розница – вот это и была реальная конкуренция, было отменное качество продуктов питания, торговые предприятия действительно конкурировали между собой по ценам, что стимулировало рост покупательской способности, а следовательно и рост объемов производства. Сейчас же крупным торговым сетям мы отгружаем продукцию без прибыли или в убыток. Кроме того, монополия торговых сетей приводит к концентрации в их руках огромных сумм наличных денег, что представляет реальную угрозу для страны. Буквально на днях Центробанк сообщил, что на торговлю приходится 33 процента общего объема отмывания денег в России. А я знаю, как сети отмывают деньги, – у меня есть факты.
Упростить торговлю
Нужно отменить все эти тендеры, которые придумали региональные и местные власти, – теперь стало невозможно поставить автолавку и реализовать произведенную продукцию: овощи, фрукты, сосиски и т.д. Сегодня, когда есть онлайн-кассы, ухода от налогов тут уже не может быть: приходите, делайте контрольные закупки, проверяйте, действительно ли данные о покупках передаются в налоговую. Сельхозпроизводители смогут получать оплату за продукцию без отсрочки платежа, а потребители – покупать свежий товар без посредников, то есть дешевле.
Ограничить налоговую
Сегодня огромное количество предприятий задолжали бюджету. Налоговые службы в ответ арестовывают все счета предприятий, не занимаясь никакой аналитикой, не подсчитывая, на какую сумму предприятие успело продать свою продукцию и какая сумма должна прийти на расчетные счета. Образно говоря, успели продать на 20 миллионов, а они арестовывают на 40 миллионов. Что происходит? Предприятия обездвиживаются. 20 миллионов они спишут, а 20 будут висеть до тех пор, пока не подадут на банкротство. То есть государственные службы обрекают бизнес на банкротство. Разве это стратегический национальный подход? Необходимо менять правила взыскания налоговых долгов, нужно разработать такую систему, чтобы предприятию оставались средства для его жизнедеятельности, – допустим, 50% оборотных средств списывала бы налоговая, а 50% оставалось у предприятия. Ведь задача – сохранить постоянный источник пополнения бюджета; к тому же промышленные и сельскохозяйственные предприятия – это рабочие места, а следовательно, рост благосостояния населения.
Договориться с энергетиками
Необходимо предотвратить отключение электричества или отопления, если это может привести к разрушению бизнеса. Даже если есть долги. Потому что задолженность можно взыскать и потом, а вот заново создать предприятие – очень сложно. В «Евродоне» погибли миллионы голов птицы именно из-за этого: в хаосе борьбы собственников образовалась задолженность, и ресурсоснабжающие предприятия пошли на крайние меры. Монополия энергетиков и газовиков подрывает и без того убыточные хозяйства, ставя под удар и отрасль, и продовольственную безопасность страны в целом.
Векселя вместо кредитов
Обратите внимание на то, что все эти меры не требуют никаких бюджетных вливаний: напротив, чем лучше чувствует себя бизнес, тем больше в итоге налоговые сборы. И только последнее, пятое предложение подразумевает определенные траты – впрочем, с возвратом.
Государству необходимо пересмотреть отношение к реальному сектору экономики, необходимо делать кредиты для сельхозпроизводителей более длинными – не 5-7, а хотя бы 10-15 лет. Причем на первые три-пять лет сделать кредитные каникулы, и только после этого спрашивать с них возврат денежных средств. Пускай будут залоги, пускай будет дисконт этих залогов, но создайте длинные дешевые кредиты!
При этом можно обойтись без дорогостоящих посредников – банковской системы. Что мы читаем в новостях? Россельхозбанк, ВЭБ, Сбербанк и другие получают огромные миллиардные средства от государства для того, чтобы выдавать кредиты. А зачем? Почему нельзя казначейству выпустить беспроцентные векселя на 10 лет специально для сельхозпредприятий? Это стало бы куда лучшим вкладом в сельское хозяйство, чем все многочисленные программы, льготы, сложные системы распределения субсидий… Ведь не секрет, что оборотного капитала катастрофически не хватает, мы живем в долг.
* * *
Первой мерой в любом случае должна быть демонополизация торговли. Без этого все попытки государства помочь селу будут бесполезны из-за неуемных аппетитов торговых сетей.
Результат уже налицо – вместо спасения собственных сельхозпредприятий мы втайне от собственного народа делаем исключения из продовольственного эмбарго и возвращаем «ножки Буша». Вряд ли это можно назвать стратегией развития собственной страны.

Царьград

Набирает обороты противостояние вокруг компании «Евродон» – крупнейшего производителя индюшатины в России. Три четверти предприятия перешли к ВЭБу за долги, но, к сожалению, представители государственной корпорации, пытаясь спасти компанию, порой ведут себя, как слоны в курятнике… В результате гибнут птицы
Автор:
Мельников Михаил
Наш разговор с Эльвирой Агурбаш, вице-президентом крупной сельскохозяйственной компании «Мортадель», недавним «кандидатом в кандидаты» на пост президента России, начался с обсуждения интервью, данного ею несколько дней назад коллегам из «Аргументов недели». Речь шла об обстановке в компании «Евродон», главный кредитор которой ВЭБ, по мнению Эльвиры Калметовны, фактически уничтожает крупный сельскохозяйственный бизнес, выстроенный предпринимателем Вадимом Ванеевым. Причем собеседник Агурбаш активно пытался перевести разговор в русло вывода «Шувалов предал Путина», что выглядело несколько странно.
Что же произошло?
Попытки политизации сложного, неоднозначного бизнес-противостояния, на наш взгляд, лишь снижают возможность его взаимовыгодного разрешения. Поэтому мы попытались очистить ситуацию от ненужной шелухи и разобраться, что же на самом деле произошло в «Евродоне» – главном игроке на небогатом рынке российской индюшатины. Царьград не встал ни на чью сторону – нам важнее понять, что нужно сделать, чтобы сельское хозяйство в России цвело и пахло, а не загнивало, как это часто происходит сейчас.
В двух словах: с 2008 года предприниматель Вадим Ванеев начал брать кредиты под залог долей в бизнесе. Когда не удалось погасить очередной платеж, выяснилось, что долги Ванеева аккумулировала у себя государственная корпорация развития – банк ВЭБ. За несколько тысяч рублей, предусмотренные договором залога, ВЭБ получил бо́льшую долю «Евродона» и попытался сместить Ванеева. Главными жертвами корпоративного противостояния стали сами индейки (в результате отключения электроэнергии за неуплату погибли сотни тысяч особей) и, естественно, российские покупатели.
О безнадежных кредитах
Царьград: Вы говорили, что график погашения кредитов изначально составляется таким образом, что предприятия не могут их погасить. То есть фактически владелец «Евродона» брал кредит, зная, что он его не отдаст?
Эльвира Агурбаш: Все-таки нет. Дело в том, что изначально все сельхозпроизводители получают инвестиционные кредиты на 5-7 лет. С учетом государственной субсидии это 5-6 процентов годовых. Но у нас сельхозпроизводители не работают с такой прибылью. И поэтому гасят кредиты не с прибыли, а с оборотных средств, то есть сокращая оборотный капитал.
Сельское хозяйство – не просто дотационная отрасль, у нее еще есть особенности – риски эпидемий: птичий грипп, АЧС и так далее. А найти страховые компании, чтобы застраховаться от этих рисков, очень нелегко. Есть и биологические аспекты. Свинья растет, скажем, 160 дней, индюк 148-154 дня, крупный рогатый скот еще больше – полтора года, под два. То есть чтобы увеличить, например, маточное поголовье, необходимы не только денежные средства, но и время, когда эти деньги не зарабатываются. А у нас же не бывает такого, чтобы мы не платили 2-3 года проценты и тело кредита, а сначала заработали и уже потом выплачивали. Потому-то все и платят с оборотного капитала.
Когда Ванеев брал этот кредит, он рассчитывал отдать его за счет оборотных средств.
Ц.: То есть кредит был крайне рискованным, но, с другой стороны, без него создать производство было невозможно?
Э.А.: Кредиты у всех рискованные. Но в 2018 году «Евродон» вышел на безубыточность, хотя в 2017 году Россельхоз около двух месяцев запрещал ему продавать продукцию – небольшая вспышка птичьего гриппа. А если нет продаж, то нет и денежных поступлений, оборотного капитала. Естественно, образуется нехватка денежных средств, за ней задолженность по коммунальным услугам, по зарплатам. Если платят зарплаты, а оборотных средств нет, значит образуется задолженность по комбикормам.
И поголовье гибнет, потому что нет денег на комбикорма, на свет, потом птичий грипп, потом карантин – и предприниматель вынужден снова влезать в кредиты. А ему говорят: да, пожалуйста, мы тебе даем денег, но ты нам отдаешь долю, 34 процента.
Это у всех такая ситуация, не только у «Евродона».
Об управлении залогами
Ц.: Вы упоминали, что свою долю предприятия ВЭБ купил за семь с небольшим тысяч рублей. Откуда взялась эта сумма?
Э.А.: Когда Вадим Ванеев в 2008 году брал первые кредиты, у него уже были производственные мощности, был сбыт по всей России, но не было возможности получить кредит на нормальных условиях. Он должен был отдать 40 процентов своей доли с возможностью потом, после погашения кредита, выкупить ее по номиналу, по-моему, за 4 тысячи рублей.
Потом, летом 2017 года, «Внешэкономбанк» приобрел еще 34 процента доли, тоже за копейки – три с чем-то тысячи. Это было условием выдачи нового кредита. Между тем стоимость активов «Евродона» – свыше 30 миллиардов, а чтобы построить то же самое с нуля, необходимо 70 миллиардов.
Ц.: Почему вас не устраивают действия ВЭБа, который стал основным собственником предприятия и вправе вести дела по своему усмотрению?
Э.А.: Вызывает вопросы профессионализм назначенных ВЭБом управляющих. ВЭБ сейчас сообщает, что начал выплачивать долги по зарплатам, проводит инвентаризацию, которая займет три месяца. Они намерены обанкротить предприятие, чтобы понять, какие еще есть долги и как их можно снизить. Одновременно менеджеры ВЭБа говорят, что у них есть план развития. Но о каком плане развития может идти речь, если они еще дебет с кредитом не свели? Если они даже не знают сумму всех долгов? Как они могут говорить о плане развития, если сегодня от всего стада осталось процентов 20-25, и себестоимость одного килограмма просто золотая? Месяц назад они критиковали Ванеева и его группу за то, что те продают индейку сетям в убыток, что коммерческая группа работает неверно, а сейчас сами пишут о том, что они должны вернуться на рынок, в розничные сети, и для этого им, скорее всего, придется продавать в ноль или по акциям в убыток.
Все это преподносится как благодеяние: ВЭБ решил, ВЭБ оплатил, ВЭБ сделал, ВЭБ выводит. Но на какие деньги все это происходит? На государственные? Но у государства своих денег нет, есть только деньги налогоплательщиков. И с контролем траты этих средств, судя по всему, большие проблемы.
О незаменимых
Ц.: Мы все-таки пару слов в защиту ВЭБа скажем. ВЭБ – это не банк, у него нет банковской лицензии, это государственная корпорация развития. ВЭБ десятилетиями кредитовал российскую экономику под залог активов – по той же схеме, что и «Евродон». В 2008-09 годах, например, ВЭБ потерял больше, чем вся остальная банковская система в совокупности – как раз потому, что он активно ее кредитовал фактически без шансов на возвращение средств. Потом была сочинская Олимпиада – люди строили объекты на деньги ВЭБа, не возвращали кредиты, и ВЭБ получил эти объекты, не очень понимая, что с ними делать. Приходится реализовывать их – как правило, с огромным минусом. Сейчас, когда туда пришел Игорь Шувалов, перед ним поставили задачу избежать подобной траты средств – то есть выдачи кредитов, получения взамен активов и реализации их за копейки. Они пытаются сделать как-то по-другому. И случай, о котором мы сейчас говорим, – пример того, как люди, может, не очень профессионально, но пытаются как раз сохранить государственные активы.
Э.А.: Я во всех своих видеороликах говорю: задача, которую поставили перед ВЭБом, правильная. Но, проработав шесть лет в этой производственной сфере, три из которых я потратила, чтобы хоть что-то в ней понять, я утверждаю, что со стороны разобраться в тонкостях выращивания индейки невозможно. Тем более этого не могут сделать финансисты. Меня поражает, что ВЭБ – государственная корпорация, но у нее нет государственного подхода. Нам нужно производство своей птицы, а кроме Ванеева этот «Евродон» никто не поднимет. Потому что птицу надо любить, с ней возиться и работать. Если бы в ВЭБе мыслили стратегически, то поставили бы в «Евродон» своего финансового директора, а Ванеева оставили бы генеральным.
Мне кажется, именно так и следует сделать. Вызвать Ванеева и сказать: «Ты остаешься гендиректором, мы ставим своего финансового директора, мы вкладываем деньги под отчет, заполняем все эти птичники, и далее, когда мы набираем обороты, у тебя будет возможность, уже, конечно, не за копейки, но по нормальной цене выкупить нашу долю – и тогда любой банк сможет тебя перекредитовать, потому что это будет живое предприятие, это будет стоящий актив». Таким шагом ВЭБ и дал бы надежду бизнесу, и поднял себя в глазах всей России.
Ц.: Из ВЭБа ситуация, однако, смотрится иначе. Там видят, что с 2008 года Ванеев набрал кучу долгов, разобраться в них не может, контроль над предприятием потерял – и, следовательно, должен уйти. Эта логика тоже имеет право на существование.
Э.А.: Я не считаю, что Ванеев потерял контроль над ситуацией, но в последнее время он вынужден тратить огромные силы, защищая бизнес, вместо того чтобы его развивать. Бывают такие ситуации, поверьте мне, что, немного утрируя, буквально пулю в лоб пустить хочется. Вы вообще много видите людей, которые идут в сельское хозяйство? Это самая неблагодарная отрасль, поверьте.
Ц.: У Александра Ткачева, вероятно, иное мнение.
Э.А.: (Смеется) Ну конечно, с таким-то административным ресурсом.
Сегодня, когда уже эта ситуация дошла до тупика, здравомыслящий руководитель с государственным мышлением должен понимать, что предприятие надо сохранить и поднять, чтобы «Внешэкономбанк» мог вернуть свои деньги. Без Ванеева они не поднимут.
Ц.: Незаменимых нет. Или все-таки есть?
Э.А.: В этом хозяйстве – есть. Потому я и бью во все колокола.
От редакции:
Никакой политики, никакого криминала в «деле "Евродона"» нет. Перед нами просто яркий и очень полезный пример непродуманности государственной политики в области сельского хозяйства, отсутствия стратегического подхода. Этот бизнес настолько специфичен, что в него нельзя взять и войти с ходу, разобраться за три месяца и начать выпускать продукцию. Давление на русское село идет со всех сторон, но наиболее отвратителен именно диктат торговых сетей. Под предлогом благоустройства городов у нас фактически уничтожили нестационарную торговлю в угоду «Дикси», «Магнитам» и «Пятерочкам», которым нет дела до развития сельского хозяйства, им нужен товар здесь и сейчас, причем по минимальной цене – чтобы можно было максимизировать свою наценку.
Возможно, нам нужен государственный ритейлер (покупка части «Магнита» банком ВТБ дала такую надежду, но она быстро рассеялась), работающий «в ноль», а не ради прибыли – такой игрок смог бы за счет собственной маржи давать производителям более выгодные условия, и частным конкурентам пришлось бы тянуться за ним.
ВЭБ старается спасти «Евродон», как может и умеет. Мы желаем ему удачи и надеемся, что все не сведется к банальному отъему бизнеса. Слишком много подобных примеров мы видели, и не хотелось бы пополнять эту копилку.

https://tsargrad.tv/articles/jelvira-agurbash-vjeb-ubivaet-evrodon-vmesto-togo-chtoby-spasti-ego_170191

Внешэкономбанк погасил перед ПАО «ТНС Энерго Ростов-на-Дону» задолженность ГК «Евродон» за поставки электроэнергии.

Что им мешало сделать это раньше, не дожидаясь гибели птицы?
Государство, а ВЭБ это именно государственная корпорация развития, - это тот собственник, который не должен ставить перед собой цель получение прибыли. Ибо Государство работает на благо своих граждан - общества - на благо людей, за деньги людей.
Цель ВЭБа - создание в стране благоприятных условий, - мягкого инвестиционного климата. А это прежде всего длинные кредиты по низкой ставке для сельхозпроизводителей. Тем более сельское хозяйство и производство продуктов. А тут к тому же новая рискованная отрасль. И эта новая отрасль, успела нарисовать в умах многих сведущих представителей бизнеса невероятно красочные экспортные перспективы и не на пустом месте, заметьте. Тут 25-30 лет минимум должны были быть пролонгации. Нужно было дать человеку работать, создать ему условия - уютную, светлую мастерскую, столько холста, кистей и краски, сколько необходимо. А не бить по рукам... Так в какие условия был поставлен Ванеев и Евродон? Даже рядом там мягкого, комфортного инвестиционного климата не наблюдалось. В подробности вдаваться не стану, но если спустя несколько месяцев, вместо помощи, ВЭБ выставил ультиматум о смещении Ванеева это говорит только о том, что цель одна - принудительно сменить собственника. И Вадим Ванеев это давно уже предвидел...
Как говорится был бы повод, а причина у них найдется!

#ванеев #евродон #вэб #ростов

https://zen.yandex.ru/media/id/5a5cf47f3dceb75c4fa71fd9/vane...