- Очень плохо, он только приехал из Киргизии.

- Тогда вы нам расскажите. Сколько дней болеет?

- Со вчерашнего дня. Резко поднялась температура, рвота была.

- Сколько раз?

- Один, пищей просто.

- А жидкий стул? - мужчина перекинулся с парнем парой фраз.

- Говорит “нет”. Голова у него болит очень.

- Ну это может быть при ОРВИ из-за интоксикации. А сопли есть, горло болит? Давайте посмотрим, - мальчик понял что от него хотят и послушно открыл рот. Зев осеняла легкая гиперемия, которая плохо вязалась с такими цифрами температуры. Наш градусник показал 39,5. Похоже источником воспаления были вовсе не верхние дыхательные пути.

- Хм, - замешкалась я. Наступила пауза. Посмотри менингеальные прозвучало внутри. Немедленно приняв приказ к исполнению, я взяла мальчугана за горячий котелок и попробовала его склонить, приводя подбородок к груди. Безуспешно. Симптом Кернига также оказался положительным.

- Свееет, - я повернулась на стуле и большими глазами смотрела на напарницу. Она была одна из первых, кого я узнала на 84-ой подстанции. Помню, как старший фельдшер подвел меня к не по годам стройной русоволосой женщине, чтобы показать планшет нового образца. Готовящаяся смениться Света тогда тепло улыбнулась и дала поиграться. А я украдкой восхитилась: “Она отстояла сутки и несмотря на это так прекрасно выглядит. На лице ни одной морщинки и не тени усталости. Я тоже смогу…” Дело было в ковидные времена. Это особенно усугубляло уважение.

- Неужто менингит, быть того не может..! - коллега поняла меня с полуслова.

- А вдруг? - я попросила мальчика снять майку. Щурясь и слегка гримасничая парнишка оголил торс. На груди красовалось небольшое, но заметное количество полиморфной сыпи.

- Свеееееееет, - еще дольше протягивая букву “е” сказала я, - давай перестрахуемся, - умудренная многолетним опытом коллега кивнула. После консультации с инфекционистами станции мы получили наряд во 2-ую инфекционку.

Катетер, цефтриаксон, анальгин для снижения температуры. Капельницу предполагалось поставить в машине.

- Сам дойдет? - спросила Света у брата больного с сомнением в голосе.

- Дамир, вставай, - по русски скомандовал мужчина продолжая фразу тюркской группой. Вместо ответа мальчик морщился и снова закрывал глаза. Нарастало оглушение.

- Может сидячку? - спросила я ответственную по бригаде. Не хотелось усугублять состояние больного нагрузкой.

- Он такой крупный…- сетовала Света. И правда. Не соответствуя особенностям киргизской нации мальчуган представлял из себя широкоплечего двухметрового бугая, - надо мужчин тогда.

- Я его вынесу, - словам брата мы поверили. Он так же оказался обладателем внушительных габаритов.

В машине поставили систему с гормонами. На всякий случай наладили мониторинг, подняли головной конец каталки. Почти всю дорогу мальчик спал недовольно открывая глаза лишь на мое периодическое “Дамир, как дела?” Свете позвонили с Центра и велели везти больного в реанимацию.

- На право и до конца, - напрасно доверяя лифтеру мы вытолкали каталку на открытый балкон 18-ого этажа. Случайно отведя глаза от болящего я залюбовалась. Вечерняя Москва предстала как на ладоне обдуваемая февральским ветром.

- Красиво, но холодно, - поежившись сняла с языка Света.

- Типичная 2-ая КИБ, - я пожала плечами и вспомнила как возила сюда больных в юности, когда работала на 6-ой подстанции. “Эх за эти годы ничего не изменилось.” Если бы не десятилетний перерыв, мой скоропомощной стаж, приближался бы к двадцатке. Но, всему свое время и каждому свой путь. Если бы не та пустыня, длиною в десять лет, я бы не поняла в чем на самом деле мое служение и предназначение.

Дрожа от холода мы дошли до обозначенного лифтером конца. Из окна реанимационного отделения помахала сестра и сделала пальцем круговое движение.

- Похоже, вход с той стороны, - мы дружно выругались и продолжили траверс здания по опоясывающему балкону. Парнишка был уркыт курткой, но срок холодовой нагрузки зашкаливал. Не открывая глаз больной дрожал. В общей сложности на вершине 2-ой КИБ мы провели минут десять. Достаточный срок чтобы околеть.

- Вы менингит везете? - найдя наконец нужную дверь наткнулись на врача принимающей стороны, - как обоснуете диагноз?

Света в подробностях пересказала историю Дамира.

- У него еще сыпь, вот смотрите, - я задрала майку, на что парень поморщился, - да ладно! - я не поверила своим глазам. На том месте, где час назад красовались полиморфные высыпания, не было ничего кроме белой кожи.

- Пропала сыпь? - спросил доктор с серьезным лицом.

- Не поверите, пропала. Видит Бог, она здесь была.

- Такое может быть. Перекладывайте, - тихо сказал врач и включил аппарат ИВЛ. Похоже парня ждала труба и искусственная кома.

- Цефтриаксон делали? - последний вопрос врача не застал врасплох. Мы дружно кивнули.

После обработки машины я сняла перчатки и залезла в интернет. Действительно транзиторные высыпания на фоне скачка температуры были характерны для менингита. Сомнений больше не оставалось. Единодушно пребывав в спокойствии от правильности своего решения, мы со Светиком продолжили путь.

Источник.

- Вчера днем, то есть почти сутки назад, после свинины под сыром. Я пила но-шпу, ее же кололи ваши. На несколько часов боль проходила, потом возвращалась. И рвота была желчью дважды.

- Ясно. ЭКГ без экстренной патологии. Ложитесь ровненько, ножки в коленях немного согнем. Сейчас болит?

- Да. Вот здесь и здесь, - женщина показывала на эпигастрий и область правого подреберья, что действительно соответствовало картине холецистита. Боковой частью ладони я постучала по правой реберной дуге больной.

- А-ааа, вот так особенно больно, - симптом Ортнера также указывал именно на воспаление желчного пузыря. Из остальных “животных” положительным оказался еще симптом Мерфи.

- Покажите язык, - женщина высунула словетворный орган. Ожидаемо он оказался желтого цвета, - да, реально, прям холецистит-холецистит. Жидкого, черного стула не было? Температура не поднималась?

- Температура около 37-и не больше, только до вас измеряла. А стула как раз сегодня второй день нет. Но вообще, запоры бывают. Еще у меня диабет без инсулина, утром сахар 6,2.

- Ясно, спасибо. В больницу поедете?

- Да, вещи собраны. Не хотела, но куда деваться.

- Согласна, некуда. Сейчас но-шпа нужна?

- Сделайте пожалуйста. Сильно ноет живот, - желтая жидкость в очередной раз наградила попу, а в вену зашел катетер.

- Давайте тогда, раз едем, время на инфузию тратить не будем, если что в дороге покапаем.

По пути в 15-ую больницу женщину вырвало зеленющей желчью. Такое впечатление что она изверглась наружу прямо из одноименного пузыря, не успев прореагировать с чем либо.

- Да, солнце мое, у вас не холецистит, а холециститище, - пока форд покрякивая пробирался через пробки в вену перекочевала баночка физраствора.

- Классическая картина, доктор, как в учебнике, - задрав нос декламировала я, докладывая о больной.

В 12.00 ко мне подсела Наталья и мы сделадись БИТами. Это была одна из первых смен на новой бригаде и я тогда еще не знала, что 288 может довольно долго стоять без выезда. Можете себе представить, что восемь часов с момента подсадки доктора до моего ухода в 20.00 у нас не было ни одного вызова. Свободное время мы с Наташей прекрасно проводили в кабинете старшего фельдшера, девичьей болтовней отвлекая нашего друга-руководителя от работы.

Несколько раз врач перезагружала навигатор, опасаясь, что вызов дали, но он не пришел на планшет. Словно гималайские восходители мы попали в неожиданное “окно”, некое затишье. Возможно, перед бурей.

От нечего делать я открыла ЕМИАС, чтобы посмотреть как дела у моей сегодняшней больной. Кликнув строку с ее картой я не поверила своим глазам. “Острая кишечная непроходимость” - так звучал диагноз с которым она была принята в отделение общей (чистой) хирургии, и вероятно уже готовилась к операции.

- Может высокая, тонкокишечная? Она вообще под что хочешь мимикрирует, - я поделилась с коллегами неожиданным поворотом событий, а они высказывали свои версии причин на то.

- Или диабет ей всю картину сломал. Раньше помните, мы по скорой никогда не ставили холецистит, панкреатит, аппендицит. Писали “Острый живот”. Ясно же, что живот дело темное, правильно..?

С доктором Якимовой мне предстояло отработать еще не одну насыщенную вызовами по профилю смену. Но сегодня бригада 288 отдыхала, набираясь сил.

Через несколько дней напротив фамилии женщины с “холециститом” в графе “оканчательный диагноз” появилась пометка. “Кишечная непроходимость”. Выписана из стационара. Человеческий организм - это тонкий лед. Иной раз можно провалиться в самом неожиданном месте.

Источник.

- Таааак, - мы со Светой синхронно вздохнули. Дело снова пахло госпитализацией, - Катюш, ты не волнуйся, без твоего согласия мы ничего не сделаем. Давай сейчас просто снимем ЭКГ, давление померим и решим, как быть дальше. Хорошо?

- Давайте.

- А ты пока рассказывай, что сейчас беспокоит?

- Слабость и отходняк как-будто. Я очень испугалась.

- Помнишь как все было, можешь восстановить картинку?

- В том то и дело что не помню, но испытываю чувство страха.

- Хм, интересно. Ты набрала ванну чтобы мыться, но вышла за зарядкой. Телефон разрядился?

- Да, все верно.

- То есть ты хотела зарядить телефон рядом с полной ванной воды? - с трудом скрывая иронично-стебную интонацию спросила я.

- Молодежь..! - прошипел себе под нос отец больной и принялся ходить по комнате.

- Получается, меня током ударило…

- Получается. И если была потеря сознания и судороги, нельзя исключать что была и фибрилляция желудочков, то есть…- я сделала паузу и посмотрела на Свету, понимая что девушка возможно пережила клиническую смерть, - в общем, зайка моя, ты чудом жива осталась. Понимаешь? - Катя еще больше засмущалась и закрыла глаза. Но кажется, именно это и было нужно, для того чтобы больше никогда не поступать столь безрассудно.

- ЭКГ без патологии. Давление 110/70, сатурация 99. Показатели прекрасные. Сейчас как самочувствие, - спросила я чтобы подытожить осмотр и определиться с тактикой.

- Нормально, только палец болит. Тут какие-то бородавки появились, - девушка едва заметно улыбнулась и развернула правую руку. На внутренней поверхности ладони и на большом пальце красовались бело-желтые выступающие над кожей волдыри.

- Это знаки. Места входа электричества… Матерь Божия, - ужаснулся отец.

- Точно. Так и есть. Слава Богу, все позади.

- В больницу поедете? - спросила Света, - Пусть посмотрят, проверят по-внимательнее…

- Поедет-поедет. Сейчас мать придет, вообще скандал будет.

- Паааап, не нуди. Я же не отказываюсь. Девочки очень милые, я поеду. Спасибо вам, - сказала Катя переводя взгляд на бригаду.

- Тогда собирайтесь. С собой традиционно паспорт, полис, телефон, зарядка, - на последнем слове я улыбнулась, чтобы скрасить обстановку, - кстати, можно на нее глянуть?

- Пойдемте, - мужчина пожал плечами и провел меня в ванную комнату. Всю дорогу до санитарного помещения нас сопровождал белый, струящийся по полу удлинитель.

- Ага, - то есть она еще и удлинитель протянула сюда из комнаты, - я очень старалась говорить спокойно и улыбчиво.

- Точно, а я сразу не обратил внимания. Здесь же розетка давно не работает, - стыдливо сказал отец.

Чаша ванны уже была спущена. Белый змей кабеля заканчивался на тумбочке. В одну из ячеек трехглавой розетки была вставлена причина чудом разрешившейся катастрофы. Такое же белое зарядное устройство с немного оголенным проводом у самого разъема.

- Вот… - рука мужчины потянулась к орудию.

- Стойте! - громко крикнула я.

- Ах да, точно. Сейчас обесточу, надо же сразу было, вот я дятел, - мужчина побежал в комнату.

- Готово.

- Вы понимаете..? - сказала я уже без юмора строго глядя в глаза мужчине.

- Понимаю… - чуть не плача ответил он.

- Ладно, извините… не мне вас учить. Но пусть то что произошло будет для вас уроком от Бога.

- Согласен.

Поскольку на линейных бригадах мы не так часто сталкивались с электротравмой, важно было сделать все по алгоритмам. Катетер. Инфузия кристаллоидов. Ингаляция кислорода. Последний давать не стали. Сатурация не вызывала опасений. Но сумку с КРИ-1 поставили в изголовье каталки, чтобы при необходимости быстро воспользоваться. Превентивно опутали любительницу проводов очередной сетью - мониторингом витальных функций.

- Какая же я дура. И вас напрягла, - ресницы то вибрировали, выдавая волнение девушки, то без сил падали на нижнее веко, выражая осознание ситуации.

- Нет, зайка, это наша работа. Не вини себя. Первый шаг на пути исправления ошибок, это как минимум, не повторять их.

- Вы правы. И надо всех подружек предупредить. Мы действительно настолько погрязли в электронной жизни, что забыли про ценность реальной.

- Ты умница, Катя. И красавица. Любой, даже самый неприятный опыт дан нам не случайно.

Оказалось, что не так много стационаров в Москве берут электротравму. В ГКБ 36 нас приняли без проволочек. Врач ожогового отделения осмотрел “бородавки” на Катиной руке и покачал головой.

- Да, дифференциальной диагностики здесь не будет. Все очевидно. Ай-я-яй. А глаза такие умные. Ладно, не расстраивайся. Ты не единственная. У меня пол отделения “зарядочников”. Одна краше другой.

- А что, только девушки предпочитают испытывать судьбу подобным образом? - спросила я, отсоединяя монитор.

- И девушки и юноши. Не поверите, есть и пожилые и даже совершенно зрелые мужчины с техническим образованием. Телефонная зависимость беспристрастна.

Мы тепло распрощались и взяли курс на подстанцию. Поучительную историю рассказала всем коллегам, домашним.

Источник.

- Посвящаем тебя в БИТлы, - стебно-торжественно произнес доктор Кобелев. Опытный скоропомощник, которого мы с большим трудом уговорили аттестоваться на “Восьмерку” (раньше бригада интенсивной терапии носила простой номер 8). Присоединение Геннадьевича сыграло решающую роль в открытии БИТов на нашей подстанции.

- Ого, спасибо! Большая честь быть представителем команды Леннона!

Еще немного побалагурив, ребята удалились на заслуженный отдых. Первые два вызова по сути мало отличались от линейных. Разве что поводы к ним звучали тревожно. “АД 220/110, настороженность на ОНМК” оказалось банальной гипертонией с давлением гораздо ниже заявленных показателей. “Нарушение дыхания с угрозой жизни” представляло собой привычный приступ Бронхиальной астмы со стартовыми цифрами и сатурации 94%.

Сегодня моим напарником был Женя Семенов. Талантливый во всех отношениях фельдшер, имел опыт работы в разных регионах нашей необъятной страны и повидал всякое. Женек привык работать один и брать все в свои руки. Поскольку я рассуждала аналогичным образом инициативность каждого из нас зашкаливала. Порой мы буквально вырывали друг у друга тонометр и вели перекрестный огонь по больному задаваемыми вопросами.

Бригада уже почти доехала на третий вызов с поводом “нарушение ритма”. Небо над Капотней нахмурилось бесчисленным количеством оттенков серого. Казалось, что алюминиевый конгломерат облаков кто-то выдул из под земли через самую высокую трубу завода.

- Хм, странно вызов сняли. Значит сейчас что-то посерьезнее прилетит, - рассуждала я вслух. Догоняя предположения, навигатор крякнул.

- ТЦ Садовод. 40 лет. Огнестрельное ранение в живот. Без сознания, - читала я прилетевшую задачу вслух, - не слабо…Серега, погнали. Жень, ты слышал?

- Слышал. Готовлюсь, - не без задора ответил напарник.

- Где конкретно-то, Юль? Садовод большой.

- Написано, встретят на входе, заезд через Верхние поля, - форд сделал почти полицейский разворот и взял курс на обозначенную точку.

“Так. Перчатки. По две пары на каждую руку, потому что ожидается много крови. С чего начать… CABC, не иначе. Что-то стремно. Господи, помоги! Дай нам сделать все что возможно…”

- Он, небось, весь уже вытек в брюхо, раз без сознания, - довольно справедливо рассуждали собратья по бригаде.

- Сейчас посмотрим, - старалась сохранять спокойствие я, чувствуя как психика пытается компенсировать волнение так несвойственным хозяйке чувством пустоты.

Подгоняемый кнутом Сергея форд прискакал к воротам гиперрынка. Охранники беспокойно размахивали руками указывая налево к забору. Там уже стояла карета скорой. Коллеги в синей форме суетились уложить на носилки пострадавшего. Мысленно перекрестившись, я выскочила из кабины синхронно с Женей, покинувшим салон.

- Здравствуйте! Фельдшерский БИТ с 84-ой. Что известно? - мы с напарником ворвались в круг оказывающих помощь.

- Разборки азеров. Пострадал только он. Стреляли из переделанного в живот. Почти сразу сознание потерял. Мы линейные фельдшера, только приехали, - Крупного мужчину с молниеносной скоростью переложили на носилки прямо из мартовской слякоти. Лицо раненого было в грязи из под которой маячила нарастающая бледность. Дышал страдалец через раз. Куртка была расстегнута, черная майка задрана к груди. На переднебоковой поверхности живота справа красовалась аккуратная дырочка с едва окрашенными в красный краями. Моря крови здесь не наблюдалось. Кишки также не спешили вырваться наружу как на картинке, которую рисовал мой мозг, когда одевала две пары перчаток. Тем не менее мужчина умирал.

- К нам или к вам? - с некоторым сомнением спросил светловолосый лохматый парень чуть младше меня, подняв вместе с водителем каталку. Определенно, он был ответственный первой прибывшей на место бригады.

- Ну не будем же перекладывать, - категорично выпалил Женек, - он вот-вот остановится.

- Согласна. Грузите к себе. Я за Лукасом, - Не более десяти секунд потребовалось, чтобы метнуться в форд и вернуться обратно с драгоценным помощником. Автомобиль в котором кипела работа также был представителем американской семьи, но как назло родился укороченным.

С УАКом наперевес я ворвалась в салон коротыша. Женя сидел на месте лидера в изголовье занеся клинок над открытым ртом азера. Светловолосый крепил на мохнатую грудь электроды. Стройная брюнетка, вооруженная катетером разглядывала ноги страдальца.

- Вен нет. Вообще. Даже на ногах.

- Как зовут? - я старалась улыбаться.

- Маша.

- Паша, - почти в один голос ответила бригада.

- Юля, Женя. Сейчас посмотрим, - я хотела лично удостовериться в отсутствии вен, - бляха-муха, реально жопа. Давай внутрикостник.

Маша ринулась в распотрошенный наполовину реанимационный набор. Свежеподключенный монитор запищал вместе с зазвонившим навигатором.

- Бради. Сорок. Сейчас встанет. Интубирую. Паш, сделай мне прием Селика, - тараторил Женя.

- Здравствуйте, бригада, врач ЦКС. Что у вас? - “Как же ты, сука не вовремя…” - подумала я. Но изо всех сил скрывая раздражение, ответила:

- Огнестрельное ранение в живот. Шок. Кома. Интубируем.

- Хорошо, коллеги. На фоне массивной инфузии везите в стационар. И имейте в виду, вы. Лично вы, - контролер немного замялся, видимо искал на своем экране ФИО ответственного, - Юлия Игоревна отвечаете за жизнь этого больного.

- Понял, - тихо сказала я и положила трубку. Привычка произносить это слово от мужского рода сохранилась со времен службы. Понял кто? Капитан Важенина.

- Паш, послушай, попал? - пока я вела неуместную и неприятную беседу с ЦКС мой напарник уже сделал главное и самое сложное. Обеспечил протекцию дыхательных путей.

- Попал, Женечек, красавчик. Трубка запотевает, - обрадовалась я, выбрасывая вон легкое недовольство от того что это сделала не я. “Знаю, Господи, что это не важно. Важно что мы можем вентилировать больного.”

- Так, что дальше? - сказала я вслух, обращаясь скорее к неизменному внутреннему навигатору, чем к коллегам. Маша протянула мне пистолет BIG. Да действительно, срочно нужен сосудистый доступ. Внутрикостное пространство содержит в себе целую губку из мельчайших кровеносных сосудов. Обработав запястье спиртовой салфеткой я скрутила длину пробойника на минимум. Приставила “оружие”, вытащила чеку и нажала на поршень. В тот же миг игла прошила кость. Я отняла инъектор от кожи и начала вытаскивать мандрен. Зараза не шел. Ушло еще примерно секунд тридцать, на то чтобы освободить иглу и проверить проходимость.

Женя наладил режим ИВЛ. Принудительный. Самдыхом больной нас не баловал. Маша собрала систему капельницы и подключила к внутрикостной игле. Восемь рук работали быстро, но спокойно. Каждый орган в едином осьминожьем организме знал что ему делать.

- Комплексы расползаются, - я посмотрела на монитор, который пищал все реже, рисуя линию жизни шире и сглаженней, - это не эффективный ритм. Давайте на Лукас.

Женя с Пашей подняли за руки грузного мужчину. Кожные покровы предательски холодели говоря об отвратительной микроциркуляции. Фактически она уже отсутствовала. Я подсунула пластину под широкую спину в районе подмышек. Ребята уложили торс обратно и соединили с пластиной дуги на которых крепился основной механизм заранее включенного устройства. Опустив похожую на вантус чашу присоски на грудь, я выбрала непрерывный режим компрессий. УАК застрочил. Его работа действительно походила на движение огромной челночнообразно движущейся иглы. Тело мужчины содрогалось от прокачки.

- Соковыжималка, - нахмурила брови Маша. “Похоже” - подумала я. Это был мой первый боевой опыт с устройством. Раньше только тренировалась на манекенах. В последствии стало понятно насколько “соковыжималка” развязывает руки, освобождая их от тяжелых непрерывных компрессий.

Женя изменил параметры ИВЛ под сердечно-легочную реанимацию. Я нажала соответствующую кнопку на планшете, обозначая что в 14.20 бригада начала мероприятия.

- Что ж, тогда адреналин, - я посмотрела на Машу поражаясь собственному спокойствию. Девушка набрала пять ампул всепетого гормона в двадцатку и вводила по времени.

“Трррр” - снова звонок на планшет. Я грязно выругалась и нажала на зеленую трубочку.

- Врач ЦКС. Бригада, у вас реанимация? - “Нет, блядь, загораем” - мысленно ответила я, но вслух сказала:

- Да!

- У вас потенциально обратимая причина смерти?

- Да. Гиповолемия.

- Капаете?

- Пытаемся, - я посмотрела на Машу держащую в одной руке шприц с адреналином, в другой сжимавшую банку с физой. В кость растворы самотеком не идут. Нужно прикладывать усилие.

- Везите. Моя фамилия Дмитровский, - не без пафоса сказал электронный врач и бросил трубку.

- Как они все дороги…- прошипела я. Тем не менее назойливый абонент был прав. Надо было ехать.

- Паш, давай тогда запрашивай. Поедем все вместе на вашей машине. Наша пустая пойдет следом.

- Понял. Витя! - в разделительном окошке показалось круглое лицо водилы, - выезжай пока с Садовода, сейчас скажу в какую больницу, - проницательность Павла мне нравилась. Золотой час. Бриллиантовые минуты…

- Огнестрельное ранение брюшной полости. Шок. Кома. Клиническая смерть. Больной на ИВЛ и УАК, - все также четко отрапортовал Павел в отдел госпитализации, - понял. Спасибо! Погнали в Пятнашку!

- Секунду. Давайте сделаем оценку ритма, - спохватилась я, глядя что прошло уже более двух минут реанимации. Женек поставил Лукас на паузу. Все замерли в режиме тишины. Лишь монитор по-прежнему рисовал линию все больше параллельную горизонту с редкими широкими всполохами.

- ЭМД. Продолжаем компрессии, - Женя нажал старт.

“Тррррр” - третий звонок навигатора добивал меня на подлете.

- Заебали, твари! - На четыре голоса интерпретируя этот смысл разными оттенками мата и воя сиренами наш дружный коллектив выехал на МКАД.

- Перезапрашивайте место, - “любимый” собеседник уже не нуждался в представленни.

- Почему? - по крупицам собирая спокойствие, спросила я.

- Вы его везете?

- Да, конечно. Он на нашем Лукасе. Но мы в машине первой прибывшей бригады. Не перегружаться же нам.

- Везите на их машине, но место берите на себя.

- Хорошо, - сказала я и тут же набрала отдел госпитализации.

- Медэвакуация, диспетчер 728. Что у вас?

- Оценка ритма, - сказала я ребятам глядя на тайминг.

- Не поняла, коллеги..?- послышалось на том конце.

- Сорри. У вас брала место в Пятнашку бригада 123 20-ой подстанции, посмотрите.

- Юль, глянь, синус, - Женя радостно показывал на монитор.

- И правда, - Верхняя зеленая плетизма колебалась хоть и широкими, но собранными комплексами с частотой около 50-и в минуту.

- Бригада..? Алло!

- Да-да-да, нашли?

- Да, что нужно ?

- Перепишите пожалуйста это же место, этот же диагноз на нас. 84/188.

- Готово. Следуйте в ГКБ Филатова. Вешняковская 23.

- Спасибо.

- Уххх, - дружно выдохнули четыре пары легких. Автомобиль несся по кольцу. Только сейчас я обратила внимания, что никто из нас не был пристегнут. Маша вообще так и стояла в ногах больного. Четвертое кресло в форде не предусмотрено.

Читая мои мысли Женя наложил манжету от монитора для изменения АД. Но оно не определялось. Я посмотрела на живот больного. Будто распираемый изнутри он увеличился. Из дырочки в правом боку подтекала алая струйка.

- Ничего хорошего, - буркнула Маша. Я посмотрела на внутрикостную иглу в которую мы отчаянно давили физу, чтобы хоть чем-то наполнить сосуды. Вокруг доступа образовался небольшой отек. Шишка говорила о том, что часть нашей инфузии струилась под кожу.

- Блядь… - тихо выругалась я с болью вспоминая, что сегодня первый день Великого поста и собиралась работать над своим лексиконом.

- Надо было в большеберцовую делать, - Женя был прав. Хотя меня и не радовало, то что он говорил.

- Согласна. Видимо от этих вибраций игла дислоцировалась. Сейчас проверю.

Дискуссию прервал монитор. Кривая вновь расползлась и всполохи ИВР колыхали ее все реже. Я посмотрела на часы.

- 14.38. Поехали.

Женя включил Лукас. Я присоединила шприц к игле и потнула поршень на себя. В пластиковом тюбике показалась розовая прожилка.

- Значит не все еще потеряно. Что ж, будем вводить прямо шприцом. Так и давление лучше и контроль положения иглы можно осуществлять.

- Давай пока ты вводишь, буду набирать другой, потом поменяемся.

- Классная мысль! Спасибо.

- Про адреналин не забудьте, - улыбнулся Паша и протянул мне подписанный шприц с обозначенным препаратом.

- Приятно работать с вами, друзья. Давайте оценимся, - поставив Лукас на паузу мы застыли глядя на монитор. Автомобиль как раз остановился перед шлагбаумом больницы.

- ЭМД. ИВР, если хотите, - сказала я вслух то что и так прекрасно понимали соработники.

- Ну, по крайней мере мы его довезли, - наперебой утверждали мужчины. А я смотрела на подсыхающую струйку из дырочки в правом боку. Заклеивать ее не было смысла. То что она перестала кровить вряд ли было хорошим признаком. Скорее наоборот.

Машина заехала в ангар. Витя выдвинул носилки. Женя страховал аппарат ИВЛ. Маша на ходу вводила физраствор. Паша следил за монитором. Я вооруженная планшетом и клубком из пленок с нашими оценками ритма набрала в грудь побольше воздуха готовясь к докладу.

На пороге шокового зала команду из двух бригад стенка-на-стенку встречала принимающая сторона. Реаниматологи, хирурги, медсестры, санитарки.

- Ну. И зачем вы нам труп привезли? Он черный весь.

- Не черный. Просто был найден в грязи. У нас была успешная СЛР. Вот ЭКГ. Около пяти минут был довольно эффективный ритм.

- Хм…Капали?

- Через внутрикостник. 500 физы ушло в него. Все что смогли.

- Адреналин?

- Конечно. Все как положено.

- Ладно, перекладывайте.

В огромное количество рук весь персонал мужского пола незамедлительно перекинул азера на функциональную кровать. Переключились на стационарный аппарат ИВЛ. Отключили нащ и установили больничный УАК. Со стороны в большом помещении казалось что соковыжималка работает зловеще, выбрасывая последнюю кровь через разорванный пулей сосуд прямо в брюхо.

- Не жилец он, вы же понимаете, - усмехнулся доктор.

Я не ответила. Мои напарники водрузили на освободившуюся каталку оборудование. Женя закрепил дорогостоящее ремнями. Были случаи когда парумиллионные девайсы разбивались в руках бригад. Потом не расплатишься.

- Спасибо, ребята! Вы лучшие! Очень приятно было работать с вами, - искренне обрадовалась я обнимая 20/123.

- Махнемся телефончиками? - спросил Паша.

- Конечно. Карты же нужно будет сбить. Записывай, - я продиктовала номер и мы тепло распрощались.

- Надо мойку брать, Жень. Все в крови. Натекло незаметно.

- Давай сначала покурим. Что-то меня потряхивает. Ты как?

- Нормально, - пожала плечами я, снова удивляясь своему спокойствию. Тогда я не знала, что отходняк будет позже.

“Тррррр” - только хотела выразить свои негативные чувства по поводу обилия звонков, как прямо в мозг летел следующий.

- Оперативный, Креницина. У вас неизвестный? Почему не пишите в чем одет?

- Я только больного передала. Лукас от крови хочу отмыть. Не до карты сейчас. Можно нам мойку?

- Можно. Только в чем одет напишите.

- Идет, - такой договор меня устраивал.

Неизвестный лет 40-а через два часа умер в больнице. Пуля действительно попала в крупный сосуд и спасти бедолагу не представлялось возможным. С нашей стороны в целом все было сделано не плохо, так сказать, для первого раза. Тогда я подумала что год-два буду внутренне позиционировать себя как стажера БИТов. Того, которому приходится учиться прямо на поле боя. Так легче работать над собой не унывая от ошибок и бесконечных поражений в борьбе со смертью, которыми наполнена деятельность этой бригады.

Так прошло мое боевое крещение в БИТы. Самым эмоционально тяжелым был путь на этот вызов. На месте работалось гармонично. Во многом это заслуга чудесной команды которую послал мне Бог. И конечно же чувствовалась Его успокаивающая поддержка.

А еще я поняла, что человек не умирает быстро. Всегда можно хоть что-то сделать. Продержать его на грани. Задержать вторую, спешащую в могилу ногу. Передать в стационар в условно живом состоянии. Сделать все, что возможно, оставляя решающее слово за Всевышним.

Источник.