Выросла у меня на глазу неведомая фигня. То ли ячмень, то ли халязион (почти одно и тоже).  Я, как порядочный, обратился в госпиталь ветеранов боевых действий. Всё очень круто, никаких очередей, грамотный врач, но вот операции они там не делают.

Записался в платную клинику, приём аж через две недели после записи и стоит 1700. Думаю, чем чёрт не шутит, спрошу, вдруг нам, ветеранам, скидка какая - никакая положена. Да, положена. Целых 3℅))) Это аж  51 рубль, как раз на проезд на автобусе в одну сторону) Вот завтра пойду, посмотрю, что там и как. Ну хоть что-то, если честно.

А из вас кто-то нибудь сталкивался с учреждениями, магазинами, конторами, в которых есть скидки для ВБД?

18 ОП – это пост на Южном Саланге. Опорный пункт (застава) минометной батареи 3-го горнострелкового батальона 177 полка. Относительно спокойная обстановка. Есть вода. И ее столько, что хватает попить и даже помыться, постирать белье, форму. С питанием проблем тоже нет. Так сказать - первое, второе и компот. На заставе из личного состава в основном водители, связь, да минометчики из молодых. Конечно же, командиры, исходя из соображений безопасности и боеспособности заставы, старались держать на заставе, хотя бы несколько человек из более опытных бойцов (минометчиков). Опытные бойцы всегда нужны. Для обороны заставы от диверсий душманов. И всегда должен быть хоть один расчет, готовый по первому требованию выехать на отражение нападений на советскую колонну на маршруте. Афганские колонны тоже приходилось защищать. Душманы не брезговали ограбить и сжечь и колонны своих же соотечественников. Но если быть честным, кто его знает, кем были эти моджахеды, за какую идею боролись и с кем. Просто вооруженные люди на дорогах. И не важно, советская ли колонна шла, царандой или вообще гражданская. Основная цель, по-моему, у них была - что успели, то и урвали, что не взяли, то сожгли. И в горы. Успеть уйти, пока не получили по сопатке. Тактика - внезапность. У нас на Саланге такие инциденты случались часто. Но на заставах, можно сказать, мы отдыхали. Отдыхали от боевого охранения в секретах, от боевых выходов в горы, от заданий по усилению проблемных точек пехоты. Ну и как я уже выше написал - отмыться, отъесться, отоспаться и вшей бельевых извести.


30 августа 1984 года, два броника нарушили покой заставы. Внесли некоторую тревогу в ряды личного состава. Ведь неспроста припёрлись. Случилось что-то.
Из прибывшего транспорта вышли несколько офицеров, пару сержантов и быстрым шагом проследовали в офицерскую комнату.


Спустя некоторое время дневальный вызвал Виктора Рылко к командиру батареи капитану Козак.


С Виктором мы вместе начинали службу ещё в Марьиной Горке(БССР).Витя в 1983 году, после КМБ в Иолотани, так же как и я, попал в 177 МСП в третий горнострелковый батальон наводчиком минометов. И
к лету 1984 года уже не раз приходилось исполнять обязанности командира миномётного расчета.

В батарее у нас, насколько я помню, постоянно не был укомплектован штат сержантами, командирами расчетов после учебки. Как-то они быстро выбывали из строя. Кто по болезни, кто по ранению. Да и не очень их брали командирами сразу на боевые выходы. Так что часто использовали для этих целей рядовых, опытных наводчиков. К осени 1984 года Виктору уже официально было присвоено звание сержанта и должность командира минометного расчета. Правда с составом расчетов у нас тоже была проблема. Числиться, то числились формально бойцы в таком-то расчете. А выполнять боевую задачу приходилось с теми, кто под руку попал.


Прибыв по вызову комбата, Виктор узнал о цели прибытия офицеров и сержантов из батальона. Командир батареи обрисовал задачу.
-Надо сходить в горы, для усиления и прикрытия разведвзвода. Подняться вместе с ними на господствующую высоту. Занять там оборону и обеспечить беспрепятственное выполнение задания разведчиков.


Задача не сложная. Территория подконтрольная нашему батальону. Хотя там не очень спокойная обстановка. Гора расположена между Самидой и Улангом. Ближайший кишлак Ливан.


Командиры решили, что одного миномётного расчета из опытных бойцов будет достаточно. Но если что, то бой, скорее всего, придется вести на дальнем расстоянии. Нужны хорошие, "обкатанные" минометчики.
Но это так, на крайний случай. Скорее всего, обойдется. Да и гора не слишком высокая, подъем не очень тяжёлый. На вершине горы когда-то была точка пехоты. Возможно, там даже готовые укрепления, самим не придется строить СПСы. Не надо будет камни ворочать. Подниметесь, закрепитесь, ночь посидите, да и домой с утреца, на базу. Август месяц, днём очень жарко, ночи в горах холодные. Желательно сменить белье и х/ б, как раз есть стиранные подменки.


Кто пойдет? На заставе из опытных бойцов сейчас лишь Витя Рылко, Юра Дубовицкий и Камил Рахимов. Остальные на заданиях.Дубовицкий не хотел идти на эту операцию, отнекивался, пытался как-то соскочить. Даже сам не мог объяснить, почему так сильно противился этому выходу.
Но, увы, никому из троих бойцов даже времени не дали на раздумья. Армия. Приказ.
Короче, покидали ребятки, свои манатки, на броню. Загрузили несколько ящиков минометных мин. И вперед.


После обеда отправились в район Уланга. На месте их уже ждал взвод разведчиков батальона. Доукомплектовали бойцов минометными минами и выдвинулись на задачу.


Нет. « Горка » оказалась не такой уж низкой. Хрен его знает, там все горы, наверное, не менее трехтысяника. Саланг. Высокогорный перевал. Да и боекомплект с оружием, миномет, сухой паек, вода. Все на своем горбу. Вверх. Воздух горный, разреженный. Тяжко, очень тяжко.


К вечеру добрались. С трудом конечно, но без происшествий. Наверху на самом деле были СПСы, но полуразрушенные.


Команда.
- Снять груз. Осмотреться. Рассредоточиться. Оборудовать позиции.


Бойцы, уставшие после подъёма, даже не сняв вещмешки, падали на землю. Отдышаться чуть чуть.


Виктор выбрал подходящее место для установки миномёта. Снял с себя вещмешок. Минометную двуногу и прицел. Плиту и ствол несли Юра Дубовицкий и Камил Рахимов. Они слегка отстали, на несколько метров были сзади, ниже.
Виктор присел, осмотрелся и уже хотел звать к себе два остальных номера расчета Юру и Камила.

Темно. Уже почти ничего не видно. Вдруг сзади вспышка, грохот. Камень из полуразрушенного СПСа, ударил Виктора прямо в лоб. На мгновение сознание отключилось. Очнулся. Услышал крики в темноте.

- Минометчик подорвался-

В ответ прокричал - Я цел, со мной все нормально -
Открыл глаза. Рядом лицо. Слишком близко. Не славянское. Вроде боец из взвода. Лежит и двуногу минометную собой привалил. Откуда взялся? Ведь рядом никого не было. Он шел где-то позади.

Виктор сказал ему - Чего так близко, отодвинься немного и двуногу отдай -

Боец ничего не ответил. Виктор дернул из под него двуногу. Она слишком легко вышла. И тут он обратил внимание и понял, что рядом с ним лежит лишь полчеловека. Голова и туловище. Он, наверное, лег на мину и его разорвало пополам. Верхнюю часть туловища взрывной волной бросило почти вплотную к Виктору. Скорее всего, боец, своим телом и спас находившихся рядом товарищей от осколков.


Спустя несколько мгновений ещё один взрыв и ещё.
Крики раненых. Команда офицера.

- Лежать всем на месте, не двигаться, не шевелиться!!!

Виктор ощупал себя с головы до ног. Вроде все на месте, все целое, лоб слегка саднит и форма вся мокрая в чем-то липком. И запах. Запах непонятный, удушающий. Этот запах ещё долгие годы преследовал Виктора. Звон. Звон откуда? Что так громко звенит? Нет, это звон в голове.
Ещё раз внимательно посмотрел на рядом лежавшего бойца. Все. Он мертв. Ему ничем не помочь.


Второй подрыв был сзади Виктора и впереди Юры и Камила.
Осколками зацепило Камила Рахимова. В нескольких метрах от Юры и Камила упал боец. Взрывом его сбросило вниз. Он был в сознании. Громко кричал, просил о помощи.


Камил сказал Юре - Меня вроде не сильно зацепило. Я сам себя перевяжу. А ты попытайся помочь бойцу, который упал сверху -


Юрий, не смотря на приказ, никому не шевелиться, решил помочь раненому товарищу. Лёжа на спине, поджав одну ногу под себя (если оторвёт, так только одну), а другой ногой ощупывая землю перед собой ( сучить ногой, как он выразился сам), задом пополз в сторону раненного бойца.
Добрался, осмотрел его. Понял, что у него оторваны обе ноги. Наложил жгуты на каждую ногу. Затем кто-то из темноты бросил ещё несколько перевязочных пакетов и тюбики с уколами. Юрий ввел лекарство в каждую ногу и при помощи перевязочных материалов, попытался остановить кровотечение. На высокогорье сложно останавливать кровотечение. Но все-таки Юре удалось оказать хоть какую-то первую медицинскую помощь. Пашка, а это был именно он, боец нашего призыва, с взвода связи, слегка успокоился и затих.


Юра видел, как Паша умирал, Юра был рядом. Но сделать, что - либо большее в данной ситуации, он не мог.


Далее в ночи четко и ясно звучали команды офицеров и сержантов.


- Никому не двигаться. Занять оборону. Осмотреть себя и по возможности бойцов рядом. Перекидывать друг другу перевязочные материалы и уколы. Быть готовыми к отражению атак со стороны противника -


Больше подрывов в эту ночь не было. Так же не было и паники. Лишь иногда вскрикивали от боли раненные бойцы.


Из темноты прозвучал чей-то ободряющий голос.
- Все под контролем. Связь с батальоном и полком налажена. Скоро прилетят вертушки. Надо немного потерпеть. Всех раненых эвакуируют. Из 177 полка уже выдвинулись саперы и медицинская помощь –


Вертушки так и не прибыли. Не знаю почему. А вот все остальное было выполнено. Едва забрезжил рассвет, саперы были уже на месте и приступили к разминированию. Похоже, мужики, шли ночью по горам и с утра сразу приступили к работе. Ими было найдено и обезврежено еще несколько мин. Одна рядом с Юрой Дубовицким. Повезло. Не попал, не зацепил ее. Лишь ночь пролежал рядышком с ней.


Взвод провел ночь на минном поле, в полной боевой готовности. К тому же почти не двигаясь и не шевелясь. Не имея возможности оказать полноценную медицинскую помощь раненым бойцам. Бессилие, стечение обстоятельств или чья-то недоработка? Потеряли товарищей. Так что спуск был еще тяжелее, чем подъем. Устали за ночь. Ждали нападения, готовились к боестолкновению. Потом ждали вертушек. Но спускаться пришлось самим, своими ножками. На плащ-палатках, сменяя друг друга, несли погибших и раненных товарищей.


После спуска, у подножия горы, бойцов сразу встречали медики. Было много техники и офицеров. Раненых осматривали, перевязывали, кололи уколы и сопровождали в БТРы.


Виктора Рылко, Юру Дубовицкого и Камила Рахимова тоже обступили медики, настаивая на отправке в медсанбат. Все втроем, были полностью в крови. Камил пошел в медицинский броник, он на самом деле был ранен осколками.


У Виктора лишь слегка распухло лицо, от удара камнем, а Юра и вовсе оказался цел, ни единой царапины. От медиков отбились они с трудом, доказывали, что это кровь не ихняя, и они чувствуют себя нормально и ни в какой медсанбат не поедут. Их не отпускали, не верили, все пытались раздеть и осмотреть. Слишком много крови было на форме и лицах ребят.
Забрал их прапорщик Балашов, старшина нашей батареи. Отвел в броник, на нем и приехали бойцы в свою батарею, на 18 опорный пункт.


По прибытию в батарею, Виктор даже не стал стирать куртку своего хэбэ. Она была, как будто перекрашена в другой цвет, в засохших коричневых пятнах. За колючей проволокой, возле заставы, разложил небольшой костер из укупорки и сжег ее. Сидел и смотрел, как горит одежда, вспоминая прошедшую ночь и стараясь забыть о ней навсегда.


Имена и фамилии погибших бойцов на этом выходе не указываю. Они есть в книге памяти.


Возможно, кто-либо еще из непосредственных участников этой операции прочитает мое повествование и дополнит своими воспоминаниями.

Тихая жизнь после бури

В маленькой кубанской станице Балковской жил себе обычный сторож. Местные звали его Мыгэла — так на кубанский манер переиначили имя Николай. Работа у него была простая: охранять колхозное бахчевое поле, где наливались соком арбузы и дыни. Жилищем служил незатейливый шалаш из жердей и соломы на краю владений.

Для местной детворы пятидесятилетний мужчина казался древним стариком, хотя годы его были еще в самом расцвете. Ребятишки часто бегали к его сторожке — добрый Николай Григорьевич Затыка никогда не жалел для них сладких арбузов. Никто особо не интересовался его биографией. Сторож — он и есть сторож, обычная послевоенная судьба.

Незваные гости в ночи

Неподалеку от станицы располагался поселок Заречный, где находилась психоневрологическая клиника. Жители называли его попросту психколонией. Именно оттуда одной безлунной ночью на телеге прибыли двое молодых крепких парней с простой целью — поживиться колхозными арбузами.

План казался безупречным: оставить повозку в стороне, тихо подкрасться и застать сонного старика врасплох. Всё получилось — сторож даже не успел опомниться. Грабители были самоуверенны и снисходительны:

— Сиди смирно, дед, не дергайся. Мы тебя не обидим, только свяжем для порядка. Закончим дело — развяжем. А попробуешь сопротивляться — сам виноват будешь!

Парни искренне считали, что пожилой охранник испугается и безропотно подчинится. Разделили обязанности: один остался связывать "старика", второй отправился за телегой.

Урок, который запомнится

То, что увидел вернувшийся "коневод", повергло его в шок. В полумраке вырисовывалась невероятная картина: его напарник лежал на земле, связанный по рукам и ногам, с кляпом во рту. Секунды изумления хватило, чтобы и его самого постигла идентичная участь.

Пока один бандит отсутствовал, скромный сторож применил навыки, о которых никто в станице не догадывался. Первого налетчика он обезвредил быстро и бесшумно. Затем, используя умения, отточенные в военные годы, выследил и скрутил второго.

Но самое интересное началось потом. Николай Григорьевич не стал вызывать милицию и портить парням жизнь. Он отогнал их телегу в колхозное отделение, вернулся к связанным грабителям и выдвинул условия:

— Убирайтесь туда, откуда припёрлись. А завтра явитесь за лошадьми, но не с пустыми руками. Баран и шесть литров самогона — цена вашей глупости.

Развязал и отпустил.

Правда всплывает наружу

На следующий день из Заречного прибыли две телеги, битком набитые мужиками. Приехали они не с угрозами и местью, а из чистого любопытства — посмотреть на того самого "деда", который с легкостью разделался с двумя здоровыми молодыми парнями.

Выкуп был доставлен сполна. А вся станица наконец узнала правду о тихом сторожe бахчи. Оказалось, что Николай Григорьевич Затыка прошел всю Великую Отечественную войну батальонным разведчиком. На его груди — целая коллекция боевых наград. А в послужном списке — более десятка захваченных "языков", добытых в тылу врага.

Фронтовые разведчики были элитой военного дела. Их учили действовать бесшумно, быстро и эффективно. Они умели обезвреживать противника голыми руками, выслеживать цели и оставаться незамеченными. Эти умения не забываются, как не забывается езда на велосипеде.

Мораль без морали

История получила неожиданную развязку для всех участников. Два самоуверенных грабителя получили незабываемый урок без судимости и испорченной биографии. Станица узнала о героическом прошлом скромного соседа. А ветеран войны доказал, что настоящая сила — не в демонстрации своих возможностей, а в способности их применить, когда действительно необходимо.

Николай Григорьевич мог бы хвастаться боевым прошлым, носить ордена на груди каждый день, рассказывать истории о военных подвигах. Но он выбрал тихую жизнь сторожа. Настоящему герою не нужны громкие слова — его поступки говорят сами за себя.

Мой Телеграм про меняющиеся условия жизни