Набив табаком трубку украшенную искусной резьбой (подарок герцога Бюлера за спасение его жизни в битве при Адеркасе, ей богу лучше бы мешочек золотых монет подарил, а то вот теперь пристрастился к этому зелью и ни дня без него) капитан Йохан Плятер проводил взглядом лошадку запряжённую телегой доверху наполненной булыжниками, которую подталкивала троица горожанок – волосы спрятаны под вдовьи чепцы из-под подолов платьев виднелись мужские сапоги. Скоро эти камни полетят со стен во врага. Весь город сегодня был в строю. Стены Брюкдорфа уже шестьдесят лет оставались неприступны для любого неприятеля.

Выпустив облачко табачного дыма в воздух, седоусый ветеран прошёлся туда-сюда мимо восьмидесяти четырёх замерших перед ним в строю пикинеров. Каждый был в крепкой кирасе состоящей из двух частей, с наплечниками и набедренниками, у каждого на голове хищного вида бацинет. Большая часть из замерших перед ним мужчин в мирное время была ремесленниками, торговцами средней руки, хозяевами трактиров и постоялых дворов, чиновниками среди которых он узнавал школьных учителей, преподавателей университета, нотариусов и даже одного пожилого, но крепкого ещё судью в своё время влепившему капитану штраф за громкое пение у окна возлюбленной в ночное время. Отличала их одно – высокий рост и физическая сила. Попробуй потаскай на себе почти девятнадцать килограммов металла. Металла, который в битве может не единожды спасти тебя, но, если не будешь проворным и расторопным может и убить.

- Ворота вот-вот рухнут! – выпустив ещё одно облачко плотного табачного дыма закричал на всю площадь Плятер и эхо отражаясь от стен домов заметалось по улочкам. – Наша с вами задача с одной стороны очень простая, с другой, чертовски сложная!

Стайка мальчишек в сопровождении хромого сержанта городской стражи тащила ящик с глиняными бутылями начинёнными взрывчатой смесью. Один из сорванцов засмотрелся на замерших в строю стальных гигантов за что тут же получил подзатыльник от старшего товарища.

Капитан же тем временем разглядывая трёхметровые копья на кончиках которых играли последние солнечные лучи продолжил:

- Простая потому что и делать то нам ничего особо не надо! Когда ворота рухнут мы, сплотив ряды должны вышвырнуть врага обратно на подъёмный мост! Колоть его, рубить, колотить молотами что есть мочи!

На секунду Йохан Плятер прервался так как по площади сдерживая рыдание пробежали две пожилые женщины тащившие на руках в госпиталь обливавшегося кровью молодого стражника. Юноша так сильно был похож на покойного сына капитана, что у того во рту пересохло. Тот же широкий лоб, острые скулы, тонкие губы. «Нет, это не может быть Стефан. Тот похоронен на городском кладбище рядом со стелой погибших в бою».

- Кхм… на чём это я остановился? – трубка Плятера потухла и спрятав её за пазухой, он положил правую руку на рукоять меча.

- Господин капитан, вы хотели рассказать нам почему наша задача будет чертовски сложна! – подняв забрало громко произнёс каменщик Ганс Хугель – двухметровый краснощёкий здоровяк с кулаками-ядрами удерживающий на плече боевой молот. В голосе тридцатилетнего мужчины не было и намёка на страх.

Мартин Фричи - учитель словесности и полная противоположность каменщика (длинный, темноволосый, бронзовокожий южанин вооружённый огромной алебардой место которого в третьем ряду построения), ткнул локтем товарища, да так что тот тонко, по-девчачьи вскрикнул от боли отчего все пикинеры дружно заржали вспугнув наблюдавшую за людьми на кресте собора ворону.

- Верно! – нога капитана, обутая в сабатон - латный ботинок, топнула по мостовой, тот высекая искру звякнул и смех тут же прекратился. – Чертовски сложная она будет потому что нам надо продержаться до того момента как горожане починят и укрепят ворота. Неприятель навалится на нас всей силой ребята и не все из нас вернутся домой!

Никто в строю не дрогнул. Не шелохнулся, не сделал попытки покинуть своих товарищей. Каждый пикинер понимал, что если ворота не починить враг ворвётся в город и тогда пострадают их близкие. Они в прямом смысле будут сражаться за своих родителей, жён, детей, близких. Сражаться и погибать.

В этот момент что-то оглушительно громыхнуло и в квартале ткачей к небесам взвилось пламя пожара. Колокольчик пронёсшейся по соседней улочке пожарной бригады возвестил о том, что всё под контролем. И тем не менее небо озарилось красным, что в наступающих сумерках выглядело особенно зловеще.

Вздёрнув подбородок вверх капитан Йохан Плятер пожалел о потушенной трубке и ещё раз окинув взглядом бойцов, которых он поведёт на смерть, подумал, что среди них мало, чертовски мало опытных рубак. Тех что прошли десятки сражений и схваток, оказывались накоротке со смертью ломая безносой челюсть ударом латной рукавицы. «Наверно это он просто слишком стар, - подумал ветеран. Слишком живуч, слишком упрям чтобы понять, что его время закончилось. Неожиданно взгляд Плятера зацепился за кирасу на правой стороне которой был виден полустёртый детский рисунок изображавший пса перекусывающего копьё. Сердце его радостно забилось, и он бросился к старому товарищу.

- Гарт Нолькен! Приятель, как же я рад что ты жив! А злые языки болтали, что в битве при Дорффурте тебя убило! Я даже чарку за тебя поднимал! – отодвинув стоящих на пути пикинеров Плятер хлопнул по плечу великана почти на голову выше его.

Забрало шлема поднялось и на него взглянули голубые глаза на гладком веснушчатом лице. Совсем не такие как у Гарта в одиночку сумевшего сбросить группу Волчьих драгун с моста Терезы-Марии.

- Его и убило капитан, - ответил звонкий молодой голос. - Я его сын Михель.

Вряд ли парню было больше восемнадцати, но ростом и телосложением он был весь в отца.

- Жаль! - руки Плятера опустились, и невыносимая тяжесть легла на его плечи. В этот же момент по мостовой застучали шаги и стражник с окровавленной головой кое-как замотанной тряпицей, прокричал:

- Господин капитан, ворота вот-вот рухнут!

Следуя приказу Плятера пикинеры колонной по трое прошли под Аптечной аркой и двинулись к воротам.

Отряд усталых стражников расступился, пропустив закованных в кирасы гигантов. С надеждой наблюдали они как люди капитана выстраивались напротив окованных металлом створок городских ворот, сейчас сотрясавшихся от мощных ударов тарана. Первые два ряда состояли из копейщиков с трёхметровыми пиками, затем шёл ряд бойцов вооружённый алебардами и боевыми молотами, задача которых была носить удары сверху по противнику сумевшему пробиться вплотную к копейщикам. За ними стояли еще две шеренги пикинеров, пики которых были переброшены на левую сторону, по македонскому образцу, чтобы при проведении ударов оружие не сталкивалось с пиками воинов первых двух шеренг. Четвертый и пятый ряды работали на уровне бедра и груди. Длина пик у воинов этих шеренг была еще больше, она достигала шести метров.

Заняв своё место в третьем ряду, капитан подхватил поданную ему оруженосцем алебарду и почувствовал наполнявший его боевой азарт.

«Нет, он не стар, а если и стар, то старый конь борозду не портит. И боевые товарищи его не гниют в земле став кормом для червей и насекомых, они все сейчас здесь. Справа и слева, за его спиной!» - Плятер чувствовал это сжимая древко оружия.

Правая створка ворот качнулась от сильного удара и по поверхности её побежала предательская трещина.

- ПИКИНЕРЫ! ПРИГОТОВИТЬСЯ!

Трёхметровые пики первой шеренги дружно опустились на уровень груди в тот самый момент когда ворота города рухнули…