Итак, праздники официально закончились, с чем я всех и поздравляю! И по этому поводу хочу вам предложить лонгрид — «Байку со скорой».
Было это в самом начале моей карьеры, страшно сказать, больше 15 лет назад. Я уже закончил фельдшерский медицинский колледж, а в Педиатрическом университете (тогда Академии) учиться ещё не начал. Уже какое-то время работал на 03, примерно года полтора, полгода из которых в должности санитара. То есть «порох уже понюхал» (хотя работа на 03 ассоциируется совсем с другими запахами), но пока вполне мог называться «зелёным». Тем не менее, уже очень часто работал старшим по бригаде, правда, был нюанс...
Возглавлял и руководил бригадой санитарного транспорта, которая чаще всего состояла только из меня и водителя. Работа максимально простая, поскольку сантранспорт — фактически просто бесплатное такси, а задача фельдшера не сильно отличается от экспедитора — принять «груз» и доставить к месту назначения, по возможности без повреждений. В травмпункте, женской консультации или больнице пациент уже осмотрен врачом, выставлен диагноз и начато лечение, если оно требуется. Санитарный транспорт пациента забирает, переписывает все данные с переводного эпикриза/направления и передаёт пациента в приёмное отделение больницы. По идее, нам пациента положено осмотреть, но этого обычно никто не делал. «Тяжёлых» всегда перевозили врачебные бригады. Поэтому работа на «транспорте» всегда была относительно ненапряжённой и не слишком ответственной. Это всегда было идеальное место для «обкатки молодняка».
Машину для сантранспорта всегда выделяли самую ущербную на станции. Хоть ездить надо очень много, но кого-то лечить приходится нечасто. Поэтому, несмотря на то, что все уже катались на шикарных автомобилях марки «Форд» с комфортабельным салоном, просторной «каретой» (у нас так называется оборудованный кузовной отсек), где можно было стоять в полный рост и обступить носилки с двух сторон, что делало оказание медицинской помощи крайне удобным. Санитарный транспорт довольствовался творением Горьковского автозавода по имени «Соболь» с бортовым номером 3040. Так получилось, что не самый мощный автомобиль всегда шёл в комплекте с абсолютно отмороженным водителем, как-то так подобрался коллектив. Сантранспорт всё время куда-то нёсся с орущей сиреной, без какой-то необходимости, просто по беспределу, потому что мог и хотел.
Кстати, бригада сантранспорта не всегда состояла из двух человек. В те, без преувеличения, богатые времена, на линейной врачебной бригаде могло быть аж 2 фельдшера. Сейчас такое может себе позволить только специализированная реанимационная или психиатрическая бригада. А на транспорт была положена уж совсем сегодня уникальная должность — выездной санитар. Человек, в обязанности которого входит нести чемодан, тащить пациента и мыть «карету» (салон и кузов авто моет водитель). Как я уже упомянул, именно с этой должности начиналась и моя карьера. С того самого «Соболя» с бортовым номером 3040. Тогда я был 19-летним студентом 5 курса колледжа. Но в описываемый период я уже какое-никакое ответственное лицо и непосредственный начальник для санитара, в 100% случаев такого же студента старших курсов колледжа или начальных института (тогда так было можно).
Вернёмся непосредственно к истории, которую хотелось рассказать. Лето, возможно, ранняя осень. На улице достаточно тепло. Жители Калининского района города Санкт-Петербурга радуются короткому лету кто как может. А могут они по-разному, поэтому примерно в два часа дня единственная машина, которая остаётся на станции, — санитарный транспорт. А это значит, что если происходит что-то экстренное: ДТП, падение с высоты, массовая драка — транспорт поедет туда первый. Поэтому сидим, нервно ёрзаем на стуле. И не зря.
Поступает вызов: «Женщина на улице плохо, рядом собака». С первой частью понятно, 99,(9)% таких вызовов — граждане в алкогольном опьянении, спящие на улице. Это профиль фельдшерских бригад, именно поэтому их называют «уличными», но и для транспорта задача вполне выполнимая. Нужно приехать, попытаться разбудить. Если гражданин может самостоятельно перемещаться, мотивировать его ретироваться в то место, где его присутствие не будет оскорблять взор добропорядочных горожан. Проще говоря, «прогнать». Если перемещаться не может, необходимо нам его транспортировать в приёмное отделение стационара, где оборудовано специальное отделение — «Блок экзогенной интоксикации» или, как его все называют, «пьяная травма». То есть современный аналог медицинского вытрезвителя. В нашем районе такой имеется в ГБ№3.
Алгоритм действий понятен, а вот что делать с собакой, пока не очень. Спрашиваю у диспетчеров станции. Они мне достаточно небрежно сообщают: «Ну как-нибудь по ситуации разрули. Если собака будет агрессивной — вызовешь милицию (полицию)». Сильно понятней, что делать, не стало. Хотя шансы на успех довольно высоки. Всё-таки в этот раз я не один, со мной санитар, точней санитарка. Да, это был уникальный случай, когда на эту должность взяли девочку. Она уже очень скоро получит фельдшерский диплом, но пока от неё толку не слишком много. В основном она, конечно, просто ездит за компанию и моет машину в конце смены. Чемодан я таскаю сам, а больше обычно делать ничего и не нужно. В любом случае одна голова хорошо, две — лучше. Даже если не очень умных...
Наблюдаем один из дворов около проспекта Просвещения. Вокруг хрущёвки, много зелени, тепло, светит солнышко. Посередине двора стоит скамейка и рядом с ней на земле «в позе звезды» (морской, не той, которая в шоке) лежит женщина. Одежда не сильно грязная, значит, не бомжует. Какая-то курточка, джинсы. В области промежности мокрое пятно. Живот плоский, значит, это не воды отошли, а, вероятно, всё-таки моча. Возраст определить трудно. Примерно от 20 до 40. У нас это называли «habitus potatoe» (лат. Внешний вид картошка). Когда образ жизни, связанный с систематическим употреблением алкоголя, в облик человека вносит больший вклад, чем возраст. Собака сидит рядом без поводка. На вид подросший щенок «двортерьера», родственного немецкой овчарке. Агрессии не проявляет, с интересом смотрит.
Женщину разбудили, в выдыхаемом воздухе сильный запах алкоголя, речь невнятная, на предложение подняться на ноги реагирует вяло. Постановка диагноза затруднения не вызывает, ситуация вполне типичная. Пациентка не захотела ретироваться, поэтому придётся госпитализировать. Но вполне ожидаемо попытку погрузить её в карету скорой животное воспринимает как причинение вреда хозяйке и атакует. Мы с санитаркой начинаем убегать. Она прыгает в кабину, я в карету. Животное лает, но очень быстро успокаивается. Санитарке приказываю оставаться в кабине и решаю как-то попробовать затащить пациентку сам. В целом, она уже даже может ползти на четвереньках. Но пока не проявляет желания вертикализироваться. Доставка её в карету происходит где-то раза с четвёртого. Каждый раз прерываясь агрессией животного. Как только начинается лай, я оббегаю машину и закрываюсь в ней, пока собака гонится.
В один из забегов я начинаю злиться. Животное молодое и не выглядит слишком опасно. На что санитарка, которая за всем этим наблюдала в открытое окно кабины Соболя, подсказывает: «Только не бей его». В целом, идея здравая, но тогда у меня пробежала такая мысль: «Ты вообще на чьей сейчас стороне?»
В общем, как-то я пациентку затащил в карету, закрыл дверь, провёл осмотр. Проблем со здоровьем, кроме запаха алкоголя и «подмоченной репутации», не обнаружилось. Всё ясно, надо везти протрезвляться. Но что делать с собакой, по-прежнему непонятно. Видимо, придётся просто бросить на улице. Протоколы СМП такую ситуацию не описывают.
Уже не помню зачем, в процессе размышлений и оформления документов начал переходить между каретой и кабиной. А собака всё это время терпеливо ожидала, поэтому, когда снова открылась дверь, я вышел наружу, а она вошла внутрь. В результате у нас в карете оказалась пациентка с собачкой. Ситуация патовая и силового решения, похоже, не имеет. Поэтому я перешёл к переговорам. Предложил женщине с собакой покинуть карету скорой. На что она сказала, что сделает это только в случае, если мы подвезём её к дому. Благо, ехать в соседний двор. Но доставка пациента домой — грубое нарушение должностных инструкций. Или едем в больницу, или уходи сам! Водитель, который всё это время наблюдал за происходящим, моё решение категорически не одобрил, но выполнил.
Проехали по указанному адресу, открыли дверь кареты, после чего собака и женщина скрылись (видимо, уже достаточно протрезвела). Я тогда воспринял ситуацию как свой серьёзный провал. Хотя так и нет чёткого понимания, как именно нужно было действовать правильно в такой ситуации. Потом спрашивал у старших коллег «в курилке». Говорят, нужно было вызвать полицию, они бы разбирались с животным. Если необходимо, могут даже застрелить собаку. Кажется, мне удалось «отделаться меньшей кровью». А если представить, как выглядела со стороны моя беготня, да ещё и под музыку из шоу Бенни Хилла, историю вполне можно даже представить как смешную.
