Дальний Восток

Фото: скриншот видеовизуализации

Проект Владивостокской кольцевой автодороги вызывает вопросы, и часть их касается состояния прибрежной зоны города, используемой в качестве релаксационной зоны. Проблему в беседе с «Альянс HELP» озвучил архитектор, лауреат The Energy Globe World Award Павел Казанцев.

Как рассказал профессор кафедры архитектуры и градостроительства ИШ ДВФУ, скорее всего, в составе проекта есть раздел «экология». Но что там прописано и кто автор – неизвестно.

«Эстакада не отнимет площадь береговой полосы, (там, где дорога проходит на опорах), но даст значительное загрязнение воздуха, тень, изменит ветровой режим и перекроет виды на море. Так что однозначно берег города потеряет в своей привлекательности для отдыха. Берег Амурского залива – золотой ресурс Владивостока, так как именно он закрыт от холодных морских ветров и ураганных ветров при выходе тайфунов в летний сезон», – напоминает Павел Казанцев.

Кроме того, по словам профессора, нет опубликованных сведений о каком-либо сравнении варианта автомобильной эстакады с альтернативными, например, с линией ж/д (электричка от Казанского моста до ДВФУ), или линией скоростного трамвая Седанка – ДВФУ. Пропускная способность городского рельсового транспорта в разы выше автомобильной магистрали и загрязнение воздуха в разы меньше. Ж/Д мост на Елену прорабатывался в советский период, а линия скоростного трамвая север-юг прекрасно работает в Волгограде.

«ВКАД строится, чтобы разгрузить транспортные потоки ВМТП через центр города. Но в концепции развития Владивостока, разработанной компанией Nikken Sekkei, ВМТП должен был быть вынесен. Если мы выводим транспортную нагрузку от ВМТП за пределы города, задача кардинально меняется – это связанность районов города север-юг, до кампуса ДВФУ. Решение этой задачи не требует строительства автомобильной эстакады. Вынос ВМТП не скажется на налоговых поступлениях, при административном объединении субъектов Южно-Приморской агломерации», – подытожил архитектор.

Источник

Лососёвая путина в Хабаровском крае осенью 2021-го стала худшей за многие годы: из прогнозируемых 13 тыс. тонн кеты выловили всего 5,7 тыс. тонн. Нерестилища оказались пустыми, а значит, через четыре года, когда новое поколение должно возвратиться домой, в реку Амур, рыбы регион не увидит. Опасное положение края напоминает ситуацию на Байкале, где при схожих обстоятельствах почти истребили омуля. Теперь его можно ловить лишь зимой и только на удочку, другие способы добычи под запретом.

Причиной рыбной катастрофы в Хабаровском крае одни эксперты называют промышленный лов кеты, другие винят науку, считая, что она неправильно подходит к расчётам и прогнозированию будущего захода рыбы на нерест. Всемирный фонд дикой природы (WWF) России требует полностью запретить промышленный лов кеты в бассейне Амура на четыре года, полагая, что только так можно восстановить популяцию, но рыбопромышленники с такими мерами не согласны. Что же всё-таки происходит в рыбопромышленной отрасли края, какие меры необходимо принять, чтобы преодолеть рыбный кризис, и какие последствия ждут регион, выяснял «Октагон.Восток».

Рыбный кризис

Всемирный фонд дикой природы России отрапортовал: вылов кеты во время осенней путины на Амуре в 2021 году составил чуть более 40 процентов от прогнозируемого. При этом на нерест рыба вообще не зашла. При норме 50 экземпляров кеты на 100 квадратных метров показатель в нерестилищах фактически был равен нулю.

Однако впервые тревогу забили ещё в 2017 году, тогда в фонд обратились коренные малочисленные народы Севера (КМНС). Вместе с сотрудниками Амурского филиала WWF России представители КМНС включились в ежегодный мониторинг нерестилищ, и результаты оказались отнюдь не радужными. Например, в 2018 году при той же норме 50 экземпляров было зарегистрировано только 0,1 экземпляра на 100 квадратных метров. В 2019-м показатель составил 0,9 экземпляра на ту же площадь. В 2020 году цифра чуть выросла – 2,6 экземпляра на 100 квадратных метров, а вот в 2021-м мониторинг показал абсолютный ноль.

– Мы видим, что ситуация критическая. В последний год вообще полный провал по заполнению нерестилищ – они оказались совершенно пустые, по нулям, есть лишь единичные рыбы на Амгуни, на Анюе. Коренное население осталось без привычной пищи на зиму, животные – без еды, однако промышленными предприятиями в низовьях Амура освоено более 5 тысяч тонн рыбы, – рассказала «Октагон.Восток» координатор проектов по особо охраняемым природным территориям Амурского филиала WWF России Ольга Чеблукова.

Как вспоминает член Совета Федерации от Хабаровского края Сергей Безденежных, во времена Великой Отечественной войны для нужд фронта рыбу брали даже на самих нерестилищах. Но и тогда ни о каком дефиците речи не шло, рыбы было достаточно, и она успевала воспроизводиться. Безусловно, в прошлом веке были годы, когда объём вылова существенно падал, но в целом за вековую историю глобальной нехватки кеты не было.

– Мы и в 90-е, когда жили впроголодь, питались только своим огородом и рыбой, такого не видели. У всех стояла трёхлитровка с красной икрой, все ели рыбу. Не было проблем, что не возродится. И вот как начали её на входе перегораживать, рыбы стало мало. Но у нас есть товарищи в науке, которые говорят, что нет, не в этом дело, просто Солнце с Луной местами поменялись, и климатические изменения дали нам вот такие сбои в популяции, – отмечает Сергей Безденежных.

https://khabarovsk.octagon.media/ekonomika/xabarovskij_kraj_...