Драконы

(Сказка для родителей и их замечательных юных разведчиков, с пожеланием не просто читать сказки, а обсуждать их, больше разговаривать друг с другом, всегда учиться и никогда не сдаваться)

Посвящается моим родителям и учителям…

─ Но существует же закон отмирания функций за ненадобностью, – задумчиво произнес Цилинь.

─ Именно поэтому учиться искусству любви нужно всю жизнь, каждый день и каждую минуту, – после короткой паузы принцесса чуть слышно произнесла еще несколько слов. – Возможно, это самое главное, чему мы должны научиться? Научиться любить своих родных и близких, свою страну и свой народ. И научиться их защищать.

Глава 1. Волшебная поляна и ее жители

В горном ущелье, примерно в пятидесяти ли (в нынешние времена ли равно 500 метрам) южнее Миньчжуна была небольшая поляна.  Зимой от холодных ветров её защищала высокая, почти отвесная скала. На склоне этой скалы из-под камней били родники. Струи воды словно притягивало друг к другу, и вскоре они превращались в настоящий водопад, который с весёлым шумом устремлялся в крошечное озеро. За водопадом был вход в нашу пещеру.

Из озера вытекал ручей, который прятался среди зарослей бамбука. С трех других сторон поляну окружал высокий дремучий лес. Широколистные утуны (деревья из семейства платановых) охраняли ее покой. Ранней весною повсюду расцветали луговые цветы, следом за ними ― орхидеи. Гордые хризантемы появлялись осенью посреди вечнозелёных кустов мусихуа. Белые душистые цветы мусихуа к этому времени уже опадали. Точно так же, как вскоре опадали и цветы чудесных орхидей.

А следом за ними на деревья, кустарники и на землю начинали падать удивительные, хрустальные звёздочки. Сначала они таяли и превращались в бегущие капли. Но с каждым днём их становилось всё больше и больше. Они укрывали лес и поляну волшебным ковром. И тогда наступала зима.

По словам мамы, двуногие, живущие в Миньчжуне, всегда радуются, если им доведется пережить зиму и дожить до наступления лета. Поэтому они считают каждое лето, до которого дожили. Для нас важнее было пережить зиму. Поэтому мы отсчитывали свои сезоны зимами.

Я не любил зиму. Возможно, потому что зимой у меня всегда мерзли лапы, крылья и хвост. Или потому, что семь зим назад рыцарь в черных доспехах пробил стрелой из арбалета огромное и удивительно доброе сердце одного дракона. Дракона Драго, которого все мы очень любили. И который был самым замечательным драконом на свете. А еще он был моим отцом.

Мне его очень не хватало. Мне хотелось, чтобы он порадовался моим новым открытиям и достижениям. Чтобы посмотрел, как здорово я умею бегать. И как замечательно умею летать.

Я понимал, что никогда в жизни его больше не увижу. Не смогу с ним посоветоваться, просто поболтать. Понимал это разумом, но у меня все равно оставалась какая-то необъяснимая надежда на чудо. Мама говорила, что рано или поздно, мы с ним обязательно встретимся ― в другой жизни или в лучшем мире. Но мне так хотелось, чтобы это произошло здесь и сейчас. Я продолжал наивно и по-детски верить в то, что он умер понарошку, а не по-настоящему.

После его смерти мне часто казалось, что я вижу его силуэт между утунов. Но когда я подлетал к нему, силуэт оказывался большим камнем, поросшим мхом. Или утуном, поваленным бурей. И это было очень грустно. Если бы вы только знали, как сильно мне его не хватало!

Впрочем, его не хватало не только мне. Быть может, даже больше его не хватало моей маме. Она часто усаживалась по вечерам у входа в нашу пещеру на большой серый валун и смотрела на заход солнца. В эти минуты у неё были удивительно печальные глаза. И в глубине этих глаз прятались крошечные слезинки. Мне было понятно и без слов, что она всё еще любит моего отца. И так же как я, ждет его возвращения.

В такие минуты Цилинь старался её не беспокоить. Усаживаясь у старого утуна на опушке леса, он тоже смотрел на закат солнца. И, судя по его грустным глазам, тоже вспоминал моего отца. Они были друзьями: большой сильный дракон и мудрый цилинь. Долгие годы, в тяготах и лишениях, в счастливые минуты и в трудные дни. И Цилинь никак не мог себе простить, что в тот день его не было рядом со своим другом. Что он не смог уберечь Драго от гибели. Не смог спасти.

Я хорошо помню тот большой погребальный костёр, с которого уходил на небо мой отец. Помню, как мама развеивала пепел костра над нашим ручьем. Тогда Цилинь рассказал мне, что все ручьи и реки прокладывают свой путь к Большой воде. За этой водой есть чудесный остров, на котором живут после смерти драконы и цилини.

Мама сломала над ручьем свою шпильку и бросила её обломки в воду. Оказывается, у двуногих был такой обычай: возлюбленные при расставании ломали на две части шпильку или заколку в знак памяти друг о друге и верности в дни разлуки. Если один из них погибал, это означало, что другой будет верен ему до новой встречи. В другом мире.

Я смотрел на ручей, и мне становилось как-то не по себе. Я понимал, что ручей течет только в одну сторону. И с каждым мгновением он уносит моего отца все дальше и дальше. И я начинал догадываться, что любить нужно здесь и сейчас. И говорить самые важные слова своим близким, когда они находятся рядом, а не тогда, когда их не станет.

С того дня Цилинь был у нас частым гостем. Он охранял нашу пещеру. Приносил хворост и еду. Иногда приносил маме цветы и лакомства мне. А еще он любил рассказывать нам удивительные истории, которых знал великое множество. Мне было интересно слушать эти истории. И даже просто сидеть рядом с ним. Особенно по вечерам, когда в пещере уютно потрескивал огонь на поленьях, а мама готовила ужин. И с улыбкой смотрела в нашу сторону. Мне нравились эти вечера. Нравилось слушать Цилиня и смотреть на маму.

Да, забыл вам сказать, что моя мама очень красивая. По словам моего отца, она была ослепительно красивой в молодости, когда они впервые встретились. Думаю, что сейчас, когда ей исполнилось тридцать семь зим, она стала даже более красивой, чем тогда, когда была обычной циньской принцессой. Когда свадебных послов к ней присылали не только из Вэй, Чжао и Цинь, а даже из столь дальних царств, что запомнить их названия не представляется возможным. Но однажды, гуляя в лесу, недалеко от своего замка она встретила дракона. Влюбилась в него с первого взгляда и на всю жизнь. Ни на мгновение, не пожалев о своём выборе.

Как вы знаете, драконы рождаются только от большой и светлой любви драконов и принцесс. И через несколько лун, в девятый день девятой луны, когда жители Миньчжуна отмечали веселый праздник Чунъян, на свет появился я.

Чунъян ― это весёлый праздник осени, когда заканчивалась уборка урожая. Когда двуногие пили вино, настоянное на лепестках хризантем. И развлекались на лоне природы. Это был праздник любви. И моя мама была безмерно рада не только моему рождению, но и тому, что я родился именно в этот день. Она была уверена, что все принцессы и все драконы рождаются на этой планете для любви и счастья. Думаю, что она была права. Разве не так?!

Мама рассказывала, что Драго был на седьмом небе от счастья. Ведь сбылась самая большая мечта его жизни. И у него появился наследник. Он выстлал всю пещеру ковром из хризантем. Хризантемы всегда были символом благородства, стойкости и непреклонности духа. Но главное, это были любимые цветы моей мамы.

К тому времени отец сделал из утуна мою первую колыбель. Я представляю, каких усилий ему это стоило! Не думаю, что когда-нибудь раньше отцу приходилось делать колыбели. И едва ли подобное искусство входило в список наиболее важных и традиционных увлечений драконов. Вы бы только видели, насколько приспособлены для этого наши лапы! Но, как говорится, любовь и дружба могут творить настоящие чудеса. Любовь и дружба. Ну, и чуть-чуть волшебства, разумеется. Именно поэтому моя колыбель была не только удивительно красивой, но и очень удобной. С инкрустацией из красного дерева, рыбьего зуба и ярких переливающихся на солнце камней. Позднее, отец откроет мне секрет этого волшебства. Он скажет, что все, что делается с любовью и есть настоящее волшебство.

Мама сплела из тэна (тэн ― ползучее растение, из которого обычно делают различные предметы домашнего обихода) красивую и мягкую циновку, которую уложила на дно колыбели. И эта колыбель стала моим первым домом. В ней так сладко засыпалось! И как чудесно было в ней просыпаться, встречать новый рассвет и новый день.

Да, я хорошо помню свое детство. Помню, как отец играл со мной в интересные игры, учил меня делать первые шаги и держать мечи в лапах (отец говорил, что у дракона две передние лапы, поэтому он должен уметь писать иероглифы и держать палочки для еды в двух лапах, и работать двумя мечами одновременно). А когда он улетал на охоту, всегда наказывал мне защищать маму и нашу пещеру. Потому что дракон должен всегда защищать своих родных и близких. И не важно, сколько ему зим.

Мама пела мне по вечерам колыбельные песни. И рассказывала сказки. О Хэн-э, фее луны и жене легендарного героя Хоу И, которая похитила у своего мужа лекарство бессмертия. Выпив лекарство и сделавшись бессмертной, она улетела на луну. И с тех пор носит на своих плечах коромысло. И тоскует в вечной разлуке с мужем.

О звездах Ткачихе и Пастухе. О том, как некогда фея, внучка всесильной богини неба, спустилась с подружками на землю и здесь влюбилась в юного пастуха. Разгневанная богиня решила, во что бы то ни стало вернуть себе внучку, искусную ткачиху, шелковые нити которой украшали небо. Однажды, когда Пастух был в поле, богиня схватила Ткачиху, и понесла на небо. За ними на волшебной воловьей шкуре устремился в погоню Пастух. Когда он уже готов был вырвать возлюбленную из рук похитительницы, богиня разлила на его пути Небесную реку (Млечный путь). С тех пор разлученные могут встречаться лишь однажды в году, в седьмой день седьмой луны. Стая сорок в этот день, соединив крылья, возводит для них живой мост через Небесную реку.

А еще мама часто рассказывала мне о двуногих. О том, какие они весёлые и жизнерадостные, трудолюбивые и талантливые. О том, что они похожи на глину. Если их учить плохому, они станут плохими. Если просто учить ─ останутся двуногими. Если же учить хорошему, станут людьми. И учить хорошему их нужно не только на справедливых наказаниях, но в первую очередь, на хороших и добрых примерах.

Мне почему-то думается, что мама всегда любила двуногих. В этом не было ничего удивительного. Ведь она и сама была человеком. Но при этом в глазах у неё постоянно оставалась какая-то недоговоренность. И она никогда не уставала повторять, чтобы я не улетал слишком далеко от пещеры, не выходил к ним и даже не показывался им на глаза. Едва ли она переживала за двуногих. Возможно, мама всего лишь волновалась за меня. И, видимо, тому были веские причины.

Словно отвечая на мой безмолвный вопрос, она часто говорила, что, возможно, когда-нибудь наступят другие времена. Мы научимся жить вместе. Жить в мире и согласии. И не будем больше делить друг друга на двуногих и драконов. Но я в это не очень-то верю. Ведь двуногие совсем не похожи на драконов. Они убивают друг друга и все, что их окружает. Возможно, потому, что они гораздо мельче нас. Или потому, что не умеют летать.

А еще я слишком хорошо помнил рыцаря в черных доспехах, убившего моего отца. Он убил его не в открытом честном бою. Не копьем, брошенным твердой рукой. Не мечом. Черный рыцарь трусливо спустил тетиву своего арбалета, прячась в кустах. А затем, так же трусливо и воровато озираясь, он отрезал когти и вырезал сердце моего отца.

Мы с мамой прятались тогда за большим утуном. Мама до крови закусила губу и крепко прижимала меня к себе, чтобы я не закричал. Она прекрасно понимала, что будет с нами, если рыцарь нас заметит. Мы были ненужными свидетелями его «мужества и отваги». А я к тому же, был еще и детёнышем дракона. По словам мамы, за детёныша дракона в Миньчжуне могли заплатить золотом. Тогда я еще не знал, что это такое. Это позднее Цилинь покажет мне тяжелые, желтые камни, которых было множество в нашем ручье.

Да, двуногие ― очень странные! Как можно продавать кого-то?! Но позднее Цилинь скажет, что эти камни обладают необычными свойствами. Они ослепляют двуногих и лишают их разума.

А еще мама рассказывала мне сказки о принцессах и драконах. Мне нравилось их слушать. Но еще больше нравилось слушать Цилиня. Правда, Цилинь рассказывал совсем другие сказки. И рассказывал их совершенно иначе.

Цилинь считал, что сказки учат нас чему-то очень важному. Нужно лишь уметь правильно их читать. И делать из них выводы. Потому что в сказках скрывается человеческая мудрость, накопленная веками. А мудрость, даже человеческую, он всегда ценил очень высоко.

И если в сказках скрыта мудрость, то в детских играх зашифрованы навыки, которые наши предки передали нам, чтобы мы могли не только выжить, но защитить своих родных и близких. Поэтому, сколько себя помню, Цилинь всегда учил меня играть в прятки, изображать повадки различных животных и двуногих. Зимой учил играть в снежки, а летом вместо снежков использовать камни, которыми я попадал в различные предметы, находившиеся очень далеко.

Вы, наверное, не раз встречали в своей жизни цилиней. Все они выглядят почти одинаково. И похожи друг на друга, как две капли воды в нашем ручье. С головой оленя, хвостом змеи, копытами быка и телом, покрытым рыбьей чешуёй. Вполне обычные единороги.

Хотя двуногие и приписывают им множество сверхъестественных свойств и талантов. В чем-то они, конечно же, правы. А в чем-то, нет. Да, меня и самого не раз восхищало то, что Цилинь так много всего знает. Но, по словам мамы, многие двуногие в древности тоже знали гораздо больше, чем сейчас. В том, что у него дар лечить болезни, тоже не было ничего удивительного. И, что умеет читать и писать? А кто этого не умеет?! Даже я умею.

Да, мой наставник Цилинь похож на любого другого цилиня. Наверное, поэтому его и зовут Цилинь. Правда, кое-чем он все-таки отличается от многих своих сородичей. Во-первых, он очень старый. И совсем, совсем белый. Во-вторых, он очень мудрый. А, в-третьих, он ― волшебник. Хотя о последнем его качестве я узнал не сразу. Просто, все, что он делал для нас, было таким естественным, что никак не могло казаться волшебным или чудесным. И лишь после многих зим я понял, как много он для нас сделал. Для нас и для меня лично.

Александр Карцев, http://kartsev.eu

(продолжение следует).