Камчатский бездельник

Еще делали арбалеты: прибивали две палки Т- образно между плечами натягивали бельевую резинку. К концу перекладины прибивали импровизированный приклад. Спусковым приспособлением служила деревянная бельевая прищепка прибитая гвоздем к перекладине через отверстие в пружине.

Арбалет заряжался путем натягивания резинки в центре которой помещали камень или болтик. Заряд фиксировался в прорези за губками прищепки. Выстрел производился нажатием пальцами на лапки прищепки.

Было у меня пару ведер угля, топлю для вида. В хате 15 С. Дрова все стопил, а сарай надобно раскопать от снега.

Решил чунь пока весна не пришла носить, а для этого надобно его подшить. Дома никакой резины нет. Нашел манжету от маминого тонометра. У мамы была аритмия и гипертония, при аритмии электронный тонометр пульс терял и сбрасывал. Мама пользовалась механическим, у нее было широкое плече, а манжета маленькая она ее удлинила. После смерти мамы 8 лет прошло, трубки на манжете потеряли эластичность и пластик начал рассыпаться.

Обрезал кусок манжеты, намазал Моментом. Момент только для токсикоманов придумали, резину он не клеит вообще, посему прошил вощеной нитью. Пальцы исколол, иглу плоскогубцами тянул. Сейчас подушечки ноют. Сразу заметил, что резина на манжете в местах проколов дает трещины, но другой у меня нет.

Вышел на улицу – мать моя, морская рыба! Мороз, ветрюган, поземок. Поплелся в одной руке ведро в другой клюка бо гололед. Когда хотят пожелать успеха говорят – попутного ветра, но тут такой попутный ветер что пришлось палкой на гололеде притормаживать, а ведро как парус меня вперед толкало. Руки в варежках мигом застыли. В общем дотащил меня ветер до колонки уже зело озябшего. Набрал 10 литров воды хотя ведро двадцатилитровое, но его я по такой морозяке бы не дотащил. Сука набежала и была очень рада что я в такой мороз ей рафинад притащил.

Побрел обратно, против ветра и с водой. Пока доплёлся домой ветер мне рыльник хорошо снегом отпескоструил. Несколько раз пришлось останавливаться и растирать лицо. Рук уже не чувствовал.

Пока ведро донес, в нем уже льдинки плавали. Когда руки стали отогреваться бегал по хате и орал от боли. Так тяжело достается вода. Водопровод третий раз за зиму перемерзает, надобно ждать оттепели.

Внутренний голос над мной глумиться:

- Ты же хотел в аэропорту уборщиком работать. Ты даже в селе за несколько минут застыл. А тебе надо было бы идти на работу за село, где продуваемая равнина, даже закутка нет. Мужики то на работу на машинах ездят потом сидят кто в сторожке, кто в боксе, а тебе надо 4 часа на ветру и морозе снег кидать, а потом домой возвращаться. Такая работа на Камчатке для инвалидов.

Я, когда на собеседование шел думал:

- Какой аэропорт?! Если мороз и ветер – это просто погибель пешком идти!

Хотелось благодетельнице угодить. Она много лет меня этой работой, как котенка в нассатое тыкала – не хотите пойти к начальнику пахачинского аэропорта, вместо этого толкаете порожняк на губернатора Солодова, что он рабочие места для инвалидов не создает. Сходил, хорошо, что меня там никто не ждал.

Пришитая резина уже после первой ходки начала истираться.

Продолжаю страдать от гипертонии. Давление каждый день от 138 до 132 последний раз мерял 136. Второго дня остеохондроз шею разламывал аж башка трещала.

Я однажды написал, что во Франции главы сел, городков и микрорайонов вместе с полицией пожарными и общественностью обходят территорию в поисках потенциально опасных для детей мест. Любая локация куда теоретически может забраться ребенок должна быть огорожена, заколочена или снесена. Над мной начали глумиться - а то мы не знаем эту Францию, там есть районы куда только армейские части на бронетранспортерах могут войти. Но смотрите: Берингия финиширует в Усть-Камчатске, там будет Солодов, власти района заранее переловили и посадили под замок всех бродячих собак. Обеспечить безопасность Солодова, есть силы, и время, и деньги. Есть желание - это главный ресурс.

В Телеграм канале КАМ24 пишут, что люк могли либо украсть на чермет, либо сдвинуть ковшом при очистке территории.

Подростком пошел зимой на заброшенную котельную Олюторского РКЗ. Был у меня за@б – хотел я забраться на стальную дымогарную трубу. К ней приварены скобы и по ним я взбирался. При том что высоты боюсь до усрачки. На 20 скоб поднимался спокойно, а потом меня сковывал страх высоты. Так я себе положил: если я сегодня поднимусь на скобу выше чем вчера, то тем прокачаю свою четкость. Так прошел еще 15 скоб. На этом моя четкость закончилась, не смог 36 скобу осилить – страх оказался сильнее. Но я все равно на трубу периодически залезал, хорошо, что ее вскоре ветром повалило. Слезешь с 35-той скобы, руки и ноги гудят от напряжения, а это токмо четвертая часть трубы.

Помимо трубы заводской котельной залезал на кран у недостроенного СДК и вышку локатора у здания Портпункта. Само здание давно снесено, а вышку ООО «Дельфин» сохранило, повесили на нее камеры кругового обзора и теперь ЧОП может просматривать всю пахачинскую косу и дельту реки Пахача. Местные, не относящиеся к КМНС, летом к реке не подходят. Потому что во всей Корякии лицензионный лов лосося есть только в Палане. Этим Корякия отличается от территории бывшей Камчатской области где есть и браконьерство, и лицензионный лов.

Вернусь к трубам. Пытался я лазить на трубу пахачинской кочегарки, но боялся, что меня срисуют. Толи дело труба заводской кочегарки -  после разорения Олюторского РКЗ вокруг не души.

Подгребаю однажды к трубе, смотрю с обожанием, готовлюсь к покорению… Вдруг снег под мной проваливается, и я лечу вниз. Зацепился локтями за края люка, вишу в пустоте. Начал мучительно выбираться… Если бы дело было летом, достаточно подтянуться и вывернуться на поверхность. Но я оказался в центре снежной воронки, которая постоянно осыпалась… Рыхлые стенки сугроба не давали ни зацепиться за них руками, ни вывернуть ноги в бок. Хорошо, что люк был квадратный и небольшой. Я догадался согнуть ноги, вынуть их из люка, зацепиться носками ботинок за края люка. Так у меня появилась дополнительная точка оборы и я смог перенести вес тела с рук на ноги, а руками начал выгребать из сугроба. Не помню я как выбрался: весь в мыле, локти и колени разбиты в кровь…

Глянул куда же я провалился – в поземный расходный бак котельной. Он глубокий, крышку с него сняли, а горловину замело снегом. Если бы я в него упал, то переломался, а если бы даже не переломался, то замерз – в округе ни души.

Дротики делались из швейной игры, четырёх спичек и квадратного листа бумаги для оперения. Иголка вставлялась между спичками, которые плотно обматывались швейной ниткой. Эстеты использовали нить, смазанную клеем, но это уже извращение. Нить хорошо держала. Чтобы игла не вдавливалась в спички, в ее ушко продевалась тоненькая щепочка от спички. Нить не давала щепочке сдвинуться когда игла вонзалась в препятствие. Квадрат бумаги сгибался дважды и оперение вставлялось между спичками.

Дротик бросали в ковер на стене, или делали самодельную мишень, которую вешали опять же на ковер.

- Но вы же оттуда скоро вернетесь, да?

Хотелось сказать, что отсюда живым я не выберусь, но к чему грузить оператора?

- Не вернусь.

- Максим Александрович скажите ваше устройство поддерживает виртуальные Сим-карты?

Стало стыдно  - говорю по Мотороле С113 2006 г. выпуска. Американцы разработали ее специально для самых бедных стран Азии и Африки чтобы туземцы могли пользоваться мобильной связью. Да и то сказать, что Моторола не моя мне ее благодетель подогнал.

Глаголю:

- Нет, не поддерживает.

Оператор вздыхает, я отключаюсь.

Открыл счет в Тинькофф, в довесок оне мне открыли брокерский счет (бесплатно же, чувак) а теперь и Сим-карту предлагают. Коготок увяз - всей птичке пропасть. У мине Сим-карта Мэ-Тэ-Сэ с пост оплатой. Мобильного интернета в Пахачах нет, только голосовая связь. В прошлом году на базовой станции МТС поставили тарелку и излучатели Satis появился Wi-Fi через спутник дорогой как Леонид Ильич. Я им и не пытался пользоваться. Когда вы нищий инвалид ни вам никто не звонит ни вам некому позвонить. Единственные кто мине названивают Ростелеком со своим интернетом да социологи - сразу сбрасываю.