NSFW Познавательный

Всегда заманчиво мифологизировать тех, кто умер молодым и красивым. А если умерший еще и поразительно талантлив, то миф становится неизбежным. Жану-Мишелю Баския было всего 27 лет, когда он умер в 1988 году. Поразительно красивый молодой человек, чьи потрясающие, деконструирующие жанры работы еще при жизни привлекли к нему международное внимание; всего за несколько лет он превратился из подпольного граффитиста в художника, который получал за свои полотна многие тысячи долларов.

Баскию-человека и Баскию-художника трудно распутать. Он жил тяжело и умер еще тяжелее (от непреднамеренной передозировки героина), и в нем было больше от рок-звезды, чем от эстета мира искусства, — его окружал ореол знаменитости, который не всегда работал в его пользу. Некоторые ценители искусства считают, что его работы трудно воспринимать всерьез; у других же они вызывают немедленный, почти инстинктивный отклик. Для меня, искусствоведа, его работы включают все самое лучшее: в них чувствуется современность, хаотичность и музыкальность. Они прекрасны и суматошны, молоды и стары, графичны, захватывающи, наполнены двусмысленными кодами; в них есть вопросы идентичности, особенно расовой, и выборка жизненных тем, которая охватывает музыку, мультфильмы, коммерцию и институции, а также знаменитостей и великих деятелей искусства (Тема-исключание — секс: хотя у него было много партнеров, его картины редко бывают эротическими). Вы можете стоять перед картиной Баскии и быть очарованным на много часов.

В 1990-е годы было время, когда его считали малосодержательным. Музеи отвергали его как выскочку, размазывающего что-то по стенам. Но в последние несколько лет его популярность только возрастает , и даже те, кто свысока относится к его искусству, не могут поспорить с его культурным влиянием. Несколько лет назад представитель Christie's выразительно назвал его "самым собираемым художником спортсменов, актеров, музыкантов и предпринимателей". Как один из немногих чернокожих американских художников, прорвавшихся в мировое сознание, он часто упоминается в хип-хопе: Канье Уэст, Jay-Z, Swizz Beatz, Nas и другие цитируют Баскию в своих текстах; Jay-Z в песне Most Kingz использует фразу "большинству королей отрубают голову" с картины Баскии "Карл Первый". Jay-Z и Swizz Beatz владеют его работами, как и Джонни Депп, Джон Макинрой и Леонардо Ди Каприо.

Жан-Мишель Баския происходил из среднего класса, сын отца-гаитянина и матери-пуэрториканки. Он родился и вырос в Бруклине, Нью-Йорк, и рано проникся любовью к искусству и культуре благодаря тому, что мать регулярно водила его в городские музеи. Считается, что он был особенно одаренным ребенком, научился читать и писать раньше других, хотя ему было трудно сосредоточиться на обычном школьном обучении. К 10 годам родители Баскии разошлись, а вскоре после этого его мать была помещена в психиатрическую клинику, что оказало на него значительное и долговременное влияние. Его и двух его сестер воспитывал отец, но в возрасте 15 лет Баския сбежал из дома. Он проводил время, приютившись на качелях, ночуя иногда неделями на скамейках в Вашингтон-сквер-парке, устраивая вечеринки и экспериментируя с веществами. В последующие годы, когда его искусство стало привлекать внимание, многие его поклонники были удивлены тем, что Баския на самом деле не был выходцем из бедности, и еще больше были шокированы тогда, когда его отец приезжал на мероприятия на автомобиле Mercedes.

Нью-Йорк конца 1970-х годов был совершенно не похож на нынешний: неэлегантный, неухоженный, со многими сгоревшими и заброшенными зданиями. Аренда была дешевой и центр Нью-Йорка был грязной меккой для лишенных творческих способностей людей. Панк-сцена, центром которой было заведение CBGB, уступала место чему-то более экспериментальному, включающему в себя искусство, кино и тому, что станет хип-хопом. Все выходили на улицу каждую ночь, все были креативны, все собирались добиться успеха.

Кажется, Жан-Мишель Баския знал, что станет знаменитым. По общему мнению, художник, чьи маниакальные постмодернистские картины сегодня продаются в финансовом эквиваленте Пикассо, Сезанна или Гогена, был вездесущ и предназначен для величия.

Эта импульсивная энергия продолжала жить в художнике и выливалась в его работы. Его метод работы можно назвать бешеным. Рисуя в любое время суток, его взрывные, похожие на фрески работы несли в себе абсурдность и грубость кубистов с анархическим бунтарством нью-йоркских городских каракулей. Художественно вдохновленные двухмерной антропологией Пикассо и Матисса, а также мощными абстракциями Виллема де Кунинга и Джексона Поллока, его работы были исследованием личных и системных проблем. Графические фигуры, часто со зловещим или снисходительным ореолом королевской короны, изображались с помощью эмоционально заряженных слоев краски, царапающих, толстых мазков и энергичных, тревожных линий. Он был очарован медицинским томом Генри Грея "Анатомия Грея" XIX века (также вдохновившим его на название музыкальной группы) с тех пор, как его мать дала ему почитать, пока он восстанавливался в больнице после того, как его сбила машина, когда ему было 8 лет. Анатомические диаграммы из книги стали основной интеллектуальной и эмоциональной темой почти всех его работ.

Баския поднимал в своих работах темы сегрегации, расизма, бедности и исторической абстракции. Он украшал фигуры чернокожих мужчин своим фирменным мотивом в виде трехконечной короны и набрасывал загадочные словосочетания вроде "происхождение хлопка" (отсылка к работорговле) и "Голливудские африканцы 1940" (год, когда Хэтти Макдэниел стала первой афроамериканкой, получившей "Оскар" за фильм "Унесенные ветром"). Он также намеренно рисовал грубые штрихи через многие из этих фраз, чтобы привлечь к ним внимание. Он говорил о том, что зрители с большей вероятностью будут вынуждены прочитать что-то, если оно кажется перечеркнутым.

Вместе со своим другом и наставником Энди Уорхолом и Баския создал серию совместных работ. Соревнуясь в креативности, художники посылали работы друг другу, накладывая свои узнаваемые стили на одни и те же большие холсты. Коллекция, в которой соединились мультяшная, коммерческая природа Уорхола и непочтительная деконструкция Баскии, вызвала резонанс и разногласия в арт-среде. Однако после открытия в 1985 году выставки работы, включавшие автопортреты, расположенные бок о бок, и монолитные корпоративные логотипы, наложенные на линейные рисунки Баскии, стали одной из самых противоречивых тем в культуре того времени. Кит Харинг описал это как "разговор, происходящий через живопись, а не через слова", а Баския объяснил: "Энди начинал одну картину и наносил на нее что-то очень узнаваемое, или логотип продукта, а я как бы уродовал ее". Эта совместная серия привела рецензентов в бешенство, а публику — в еще больший восторг.

К моменту своей смерти в 1988 году в возрасте 27 лет он произвел настоящий фурор на американской арт-сцене, не только изменив ожидания от изобразительного искусства того времени, но и высветив расовую несправедливость предвзятого общества. За короткий срок он достиг огромной популярности, продавая свои работы десяткам коллекционеров и знаменитостей за тысячи долларов, часто еще до того, как краска успевала высохнуть. Он был загадкой. Категорически привлекательный для всех, кто попадал в его орбиту, он стал настоящей знаменитостью уличной и клубной сцены 1980-х годов. В то время, когда художники были такими же новостями, как рок-звезды или кинозвезды, Баския, с его убедительным, продуманным стилем речи, его крутыми, свободными дредами Конго и его уникальной, бешеной, драматургической рабочей этикой, был предметом восхищения. К 1987 году он был на обложке журнала New York Times (одетый в Armani, с заголовком "Новое искусство, новые деньги"), ходил по подиуму для Comme des Garçon, тусовался в таких заведениях, как Mudd Club, создал экспериментальную музыкальную группу под названием Gray и собирал толпы поклонников и друзей, среди которых были Мадонна, Бьянка Джаггер, Кит Харинг и Энди Уорхол.

Титры

Материал подготовлен Вероникой Никифоровой — искусствоведом, основательницей проекта «(Не)критично».

Я веду блог «(Не)критично», где можно прочитать и узнать новое про искусство, моду, культуру и все, что между ними. В подкасте вы можете послушать беседы с ведущими экспертами из креативных индустрий, вместе с которыми мы обсуждаем актуальные темы и проблемы мира искусства и моды

Эйлин Грей не так известна, как многие ее коллеги-модернисты. Тем не менее, англо-ирландский дизайнер создала смелые мебельные и архитектурные шедевры, которые легли в основу следующего столетия современного дизайна. Выдающиеся работы Грей позволили ей заслужить прозвище «мать модернизма».

Эйлин Грей родилась в 1878 году в аристократической семье в графстве Уэксфорд, Ирландия, и получила довольно необычное для женщины того времени образование. У Грей не было такого обширного художественного формального образования, как у ее современников-мужчин, однако следует отметить, что она была одной из первых женщин, принятых в школу изящных искусств Слейд, а затем вместе с подругой переехала в Париж, чтобы учиться в Академии Жюлиана. В годы обучения первоначальный интерес Грей к рисованию фигур уступил место изучению лакировки мебели. В Париже Грей продолжила свое обучение древней технике у Сейзо Сугавара, японского художника-лакировщика, который в то время жил в Европе.

Будучи художником-авангардистом, она постоянно реагировала на новые художественные движения, и ее индивидуальность и идеи развивались в Париже на его ярком и художественном фоне. В мире дизайна ее работы стали новым подходом к форме, линиям, использованию цвета, материалов и текстур, а ориентированность на человека в ее работах продолжает вдохновлять дизайнеров и сегодня.

После Первой мировой войны Грей занялась полномасштабными интерьерными проектами. Одним из таких заказов стала квартира для мадам Матье-Леви. В получившемся интерьере использовались лакированные стены, скрывавшие выдвижные модульные экраны, светильники из страусиных яиц и бумаги, а также узнаваемо современная схема меблировки. Особого внимания заслуживают кресла: в гостиной было представлено кресло Bibendum. На создание этого иконического предмета его вдохновил шинный человечек Мистер Мишлен (Бибендум), а сама Грей в шутку называла его феминистским ответом на суровые линии кресла Grand Confort Ле Корбюзье.

Примерно в то же время Грей открыла новый магазин Jean Desert. Название отражало любовь Эйлин к кодам: Jean — ее возлюбленный, румынский архитектор Жан Бадовичи, а Desert — Марокко, где она находила много вдохновения. Название служило и другой цели: оно скрывало тот факт, что магазином владела женщина.

Ее стиль не был похож на узнаваемый ар-деко или модерн, популярный в первой половине XX века — Грей презирала «отвратительные драпировки и изгибы», которые были характерны для таких производителей, как Тиффани. Вместо этого в ее работах использовались простые, часто квадратные геометрические мотивы, которые выглядят современно сегодня и, должно быть, были шокирующе минималистичными для витиеватых вкусов богатых парижан того времени.

Несмотря на шок критиков от ее минимализма, работы Грей пришлись по душе богачам и авангардистам и привлекли внимание целого ряда меценатов, включая Джеймса Джойса, Эзру Паунда и Ротшильдов.

В дизайне интерьеров Грей отреклась от принципов меблировки прошлого. Она объединила современную мебель с драматичными минималистскими интерьерами, используя новые концепции цветов, текстур и материалов. Ее внимание было сосредоточено на их тактильных, кинестетических и чувственных свойствах предметов. Она была первым дизайнером, работавшим с хромом, предшествуя таким известным дизайнерам, как Ле Корбюзье, Шарлотта Перриан, Мис Ван дер Роэ и Марсель Брёйер; она также была оригинальна в использовании алюминия, целлулоида, трубчатой стали, бакелита и пробки в своих проектах. Ее уникальные работы демонстрируют явное стремление к чистоте форм и линий, но при этом всегда остаются функциональными, разумными и удобными.

Грей не собиралась останавливаться на достигнутом. В середине 1920-х годов она приступила к неформальному обучению архитектуре. Она полагалась на самостоятельное изучение архитектурной теории, уроки черчения и экскурсии с архитекторами, такими как ее возлюбленный Бадовичи и известная женщина-архитектор Адрианна Гурская. На основе этих исследований и возникло первое здание Грей. Она назвала дом виллой E-1027, что является отсылкой к ее имени («E») и имени ее любовника, Бадовичи (J - десятая буква алфавита, B - вторая, а G - седьмая).

Вилла, построенная в 1929 году, считается ее шедевром. Простое белое здание будто подвешено на стройных пилонах над морем. Его геометрическая форма включает в себя холщовые навесы и внутренние экраны, которые могут быть расположены в зависимости от погоды и потребностей жильцов. Грей попыталась спроектировать дом изнутри; она поставила во главу угла потребность современного человека в расслабленной, домашней обстановке, поскольку, по ее словам, внутренний план пространства должен «...не быть случайным результатом фасада». Здание не предназначалось для изолированного существования: вместо этого Грей тщательно продумала современную мебель и шкафы, которые соответствовали бы ее образу жизни и максимально использовали небольшое пространство.

Внутри дома Грей уделила большое внимание функциональности. Диван в гостиной превращался в кровать, ящики для головных уборов и столовый сервиз были спрятаны, а во дворе появился лежак. Мебель для интерьера была изготовлена из легких стальных труб. Особого внимания заслуживает регулируемый по высоте приставной столик, который был вдохновлен любовью сестры к еде в постели и служил для того, чтобы крошки не попадали на простыни. В доме также использовано кресло Transat, которое было вдохновлено шезлонгами океанских лайнеров и было спроектировано таким образом, чтобы идеально соответствовать расположению виллы на берегу моря.

К сожалению, после расставания Грей с Бадовичи вилла досталась последнему, и он пригласил Ле Корбюзье, чтобы тот украсил интерьер фресками: это было вопреки концепции Грей, что дом должен быть свободен от декора.

У Корбюзье, кажется, тоже был личный мотив: он не мог смириться с тем, что женщина может создать такую замечательную работу самостоятельно, без мужчины, стоящего рядом и как бы направляющего ее.

Эти фрески привели к тому, что авторство проекта дома по ошибке приписали ему, и Корбюзье не спешил убедить общественность в обратном!

В то время как ее ранние интерьеры были продиктованы чувственной роскошью состоятельной клиентуры, ее приключения в архитектуре были направлены на изменение политических и социальных взглядов. В отличие от своих современников, которые были озабочены исключительно эстетическими формами архитектурного дизайна, Грей также обращалась к психологическим и духовным потребностям жильцов. Будучи архитектором-самоучкой, здания Грей демонстрируют глубокое знание пространства и использования света. Завидуя своим современникам за способность легко манипулировать этими понятиями, она на протяжении всей своей жизни продолжала находить новые решения, исследовать возможности использования новых материалов и, прежде всего, проектировать пространства для людей. Ее подход — это духовное проявление личного стремления постоянно совершенствовать человеческую культуру.

Титры

Материал подготовлен Вероникой Никифоровой — искусствоведом, основательницей проекта «(Не)критично».

Я веду блог «(Не)критично», где можно прочитать и узнать новое про искусство, моду, культуру и все, что между ними. В подкасте вы можете послушать беседы с ведущими экспертами из креативных индустрий, вместе с которыми мы обсуждаем актуальные темы и проблемы мира искусства и моды