Для модераторов, которые не видят ссылок на оригинал видео: ссылка.
Во время вашего сегодняшнего разговора с президентом Путиным, вы упомянули, что Папа Римский хотел бы выступить посредником в этих переговорах. Означает ли это, что США отступают?
Нет, нет, нет. Я думаю, было бы здорово провести их в Ватикане. Возможно, это имело бы дополнительное значение. И я видел, что это обсуждалось вчера, поэтому я подумал. И люди сказали мне, что они были бы рады это сделать. Я думаю, они были бы рады. Так что нет.
Есть много горечи, гнева, и я думаю, что это могло бы помочь справиться с этим гневом. Так что провести их в Ватикане в Риме было бы очень.
Я думаю, это была бы отличная идея.
Спасибо. Господин президент, как вы знаете, два с половиной месяца назад президент Украины Зеленский согласился на 30-дневное прекращение огня, которое было на столе переговоров все это время. Какова была суть вашего сегодняшнего разговора с президентом Путиным о том, чтобы заставить его согласиться на то же самое 30-дневное предложение о прекращении огня, которое вы, мистер президент, поставили на стол?
Ну что же, что мы сделали, и очень решительно так это и сказали, давайте начнем это дело. Вы знаете, сразу после звонка мне на связь вышли многие лидеры европейских стран, и мы должны решить эту проблему. В среднем каждую неделю умирает пять тысяч молодых людей, и я видел снимки, сделанные со спутника. Вам вряд ли захочется видеть эти снимки. Мы должны посмотреть, что произойдет. Это была не моя война. Это не та война, которая случилась бы при мне.
Это не моя война. Я здесь только для того, чтобы попытаться помочь. Мы потратили сотни миллиардов долларов на эту войну, и все же это не так. Честно говоря, всего за четыре дня на Ближнем Востоке мы заработали гораздо больше. Это большие деньги, но мы многое делаем. Речь идет о тысячах людей, которые умирают каждую неделю. Пять тысяч, шесть тысяч человек умирают каждую неделю.
И точно так же, как у вас здесь есть родственники, жены, дети и все, что у вас есть, вы знаете эти солдаты, они прощаются в Украине, в России, а потом их родители никогда их больше не видят, за исключением может быть фотографии ужасных сцен, потому что я видел некоторые сцены. Я никогда не видел ничего подобного. Так что мы собираемся посмотреть, сможем ли мы позаботиться об этом.
Господин президент, вы сказали на прошлой неделе, что по вашему мнению ничего не произойдет, никаких продвижений не будет, пока вы не встретитесь с президентом Путиным. Вы все еще так считаете?
Я думаю, что что-то произойдет. Это очень серьезное дело, скажу я вам. Это очень серьезное дело. Но я думаю, что что-то произойдет. А если нет, то я просто отступлю, и им придется продолжать. Опять же, это европейская ситуация. Она должна была остаться европейской. Но мы вмешались, потому что предыдущая администрация была убеждена, что мы должны вмешаться, и мы вмешались гораздо больше, чем Европа.
В плане денег и всего остального, что мы предоставили. Мы предоставили огромную сумму, думаю рекордную для иностранной страны. Такого никогда не было, ни по количеству оружия, ни по деньгам. Европа тоже много дала, но это даже близко не сравнится с тем, что дали мы. Мы, наверное, их дали почти в три раза.
И это, это просто позор. Все это позор. Уровень смертей здесь просто позорный.
Вы просили президента Путина о встрече.
Конечно просил, я говорил с ним об этом, я сказал когда мы покончим с этим, я знаю его уже давно, я сказал когда мы покончим с этим кровопролитием, этой кровавой баней. Я верю, что он хочет это прекратить. Знаете, когда я звонил, я сказал людям вчера вечером, я говорил с главами разных стран, Германии и Финляндии, у нас были переговоры с Италией, как вы знаете, и сегодня с Великобританией и еще с несколькими странами.
А потом они в свою очередь звонили всем остальным. Урсула представляла Европейский союз. Она была великолепна. И мы. Знаете, мы долго говорили об этом. И у них возникла проблема. Это большая, очень большая проблема. Это ужасная война. Очень трудно заставить людей отказаться от того, что там происходит.
Столько гнева, столько ненависти и столько смертей. Это очень сложная, очень тяжелая ситуация. Но я сказал ему, что мы должны действовать. И я сказал, что если бы я думал, что вы не можете этого сделать, я бы отступил, потому что что мы можем сделать? У нас нет войск на местах, у нас не будет войск на местах, но у нас есть большой интерес, и сумма, которую мы вложили просто сумасшедшая. Это безумие. Однако это не для нас, это для кого-то другого.
Сумма, которую мы вложили рекордную, никогда такого не было. И это касается оружия. Никогда такого не было.
Господин президент, на какую глубину вы собираетесь заглянуть в прошлое, чтобы определить причины? И если Путин в конечном итоге окажется препятствием на пути к миру, будет ли на этом этапе дальнейшее вооружение Украины?
Ну, смотрите, я надеюсь, что мы будем смотреть. Я предпочитаю думать позитивно, честно говоря. Я просто не могу поверить, что они позволяют этому продолжаться. С нашим президентом такого бы никогда не случилось. И большинство людей это признают. И этого не было 4 года. И 7 октября тоже бы не случилось. Это нападение на Израиль. Этого бы никогда не случилось. Это так печально. Многого бы не случилось. Но так грустно это видеть. Теперь я думаю, у нас есть хороший шанс, что мы сможем это сделать.
Я верю, что Путин хочет этого. Так вот, если бы я думал, что Путин этого не хочет, я бы так и поступил. Вся моя жизнь похожа на сделки, на одну большую сделку. И если бы я думал, что президент Путин не хочет покончить с этим, я бы этого не сделал. Я бы даже не стал говорить об этом, потому что я просто выхожу из игры.
Что вы услышали такого, что придало вам уверенности в том, что он действительно хочет мира, а не просто выиграть время?
Я думаю, с него хватит. Я думаю, с него хватит. Прошло много времени. Это продолжается уже более трех лет. Если вдуматься, это продолжается уже очень давно.
Спасибо вам, господин президент. Когда вы умоляли его прекратить в социальных сетях, а он этого не сделал. Он просто продолжил. Мне любопытно, вы говорили с ним об этом в своем сегодняшнем телефонном разговоре? Чтобы поговорить об этом?
Извините, ранее в социальной сети, правда, вы умоляли президента Путина остановиться: «Владимир, остановитесь» и он не остановился. Совсем наоборот. Мне любопытно, вы говорили об этом во время вашего сегодняшнего разговора с ним?
Нет-нет, я не поднимал эту тему. Но я действительно сказал, что пришло время. Вы должны прекратить это. И я верю, что он хочет остановиться. Послушайте, я думаю, что был бы в состоянии сказать, хотел ли он этого или нет. Я подумал, что вероятность того, что он скажет, что я хочу взять все это целиком (Украину), составляет 50 на 50. Я не знал, что он собирался сказать, и тогда у них возникает другая проблема. Но я думаю, что он хочет остановиться.
Просто сейчас о том, что нужно отступить или уйти, если ситуация кажется неразрешимой. У вас есть в голове красная черта, после которой вы отступаете?
В голове есть, но я не собираюсь об этом говорить. Но определенно в голове у меня есть такая черта, потому что это не наша война, это не моя война, это не та война. Я имею в виду, что мы оказались втянуты в то, во что не должны были ввязываться. И нам было бы намного лучше, и возможно все было бы лучше, потому что хуже уже быть не может. Это настоящий бардак. Это смертельная ловушка. Поэтому я думаю, что да, у меня есть определенная черта, но я не хочу говорить, что это за черта. Потому что я думаю, что это еще больше усложняет переговоры.
Вы упомянули о кровавой бойне, которую хотите прекратить на Украине. Вы упомянули, что, по вашему мнению, Путин хочет мира, но вчера он атаковал на Украину. Так что же заставляет вас думать, что он хочет мира?
Ну, он на войне, понимаете? Никто не говорил, что не надо. Они воюют. Они нападают. Они атакуют друг друга. И люди все время гибнут. Он на войне. Он ведет войну и никто не говорил, что он собирается остановиться. Я думаю. Это ужасно? Да, это ужасно. Я думаю, это ужасно.
