Глава 19
Танк
Здрасьте, здрасьте… С вами на связи снова Танк собственной персоной…
В общем, словил я свинцовый гостинец от того урода около Черной Рощи, которого Прапор не дал шлепнуть. Спасибо бронику, что принял большую часть на себя, но гематома осталась, да и картечь одна сумела под лямкой пролететь и тушку мою попортить.
У нас не отряд, а Санта-Барбара. Все между собой постоянно ссорятся, отношения выясняют, бурухтанят. Я, например, человек легкий: ладно, Прапор, проехали, говорю. Он что-то примирительно пробурчал, пожамкали за ручку друг друга. Конечно, маслину-то не ему пришлось в себе ощутить.
А тут еще этого Мороза угораздило с нами напроситься. На кой хрен он нужен? Если будет мне так же, как Мюллеру нотации постоянно читать – напросится на пулю, и на авторитет не посмотрю. Пуля, знаете ли, всех уравнивает – молодых, старых, богатых и бедных, послабления не делает.
Ну, а Юга ничего такой парень… Он, оказывается, «контрабасом» в тех же почти краях работал, где я свою юность растратил еще до хасавюртовских соглашений. Правда, ему больше по дагестанским лескам приходилось околачиваться. Лишнего не болтает, в юмор умеет, а по боевой и специальной тактике, думаю, фору даст всем нам, ну разве что кроме Прапора.
Забрали Кита и Скелета со Свалки. Оей, гляжу: дюже злой командор наш на Кита, шпыняет того по поводу и без.
- Вот это приобретение… - восхитился я винтовкой. – Откуда ж такая красавица?
- Из Венгрии, - отвечает Кит. А сам мокрый от пота, пока тараканит на себе это приобретение.
- Такой плечо вывихнешь при отдаче.
- Ты че, слепой? – возмущается Кит. – Там гидравлика, амортизатор. А сдуру можно и хуй сломать.
Интересненько, где он ее достал. Ну Мюллер тоже хорош! Подумаешь, спиздил у кого-то добротную волыну для нужд команды. Снайпер с такой винтовочкой – царь и бог на возвышенности. Вот только тяжелая, зараза – видно по страдальческому выражению физиономии бывшего морпеха.
Вечерком мы поймали расслабон, все пошли баиньки, а Юга присел со мной у костра. Не удержались – бахнули по пятьдесят. Потом еще по пятьдесят. А потом проснулся недовольный Мюллер и вышел из халупы, дабы просветить нас, что негоже холопам на гитаре громко играть и нарушать покой боярский. Еще позже приковылял с пристяжью барыга Морган. Вот бы у него в закромах пошарить, а? Надо бы поразмыслить…
Перед выходом попрыгали, проверяя друг друга на шумность. Да не, нормально. Чему шуметь-то, если пустые практически выдвигаемся?
Морган нам принес пистолеты-пулеметы – не новые, но в хорошем состоянии. Короткоствольные «ингрэмы» на тридцать патронов, со складными прикладами и боковыми коллиматарами, которые пришлось возвращать на стандартные крепления. Боковые хороши на короткой дистанции – при штурме или зачистке жилого помещения, например. А вообще, короткоствол мне непривычен – я ж окопный боец, не спец.
Юга вон ворчит, что хочет милый сердцу «вал» найти где-нибудь.
- Ну и нахрена он тебе? – интересуюсь со смешком.
- Привычней.
- Пфф… «Привычней»… никчемная капризная игрушка – вот что такое твой «вал». Видишь ли, здесь расстояния немножко другие для стрельбы, как и цели.
Рассказываю парню, как однажды Волкодав решил опробовать трофейный «ПСС» на слепых собаках. Замучился убивать.
- Так там же СП-4, конечно, - пожал плечами Юга. – Хоть магазин всади…
- Ну вот, видишь… От «ПБ», и то больше толку.
- «ПБ»…фу… - поморщился новичок. – Потом после него руки фиг отмоешь, будешь как трубочист ходить.
- Ага, вон у Кита «гепард» возьми и шарахни, еще и ядерным пеплом накроет сверху.
Мюллер пытается склонить меня к процессу составления маршрута и его дотошным разжевыванием. Уклоняюсь, высказавшись в том плане, что, мол, проку не будет от этого, так как из-за аномалий и тамошней чертовщины возможны значительные сдвиги, поэтому будем импровизировать.
- Один уже наимпровизировал прошлой ночью… - процедил Мюллер, недобро глянув на Кита.
Переодеваемся, старое барахло складываем в одну кипу, заворачиваем в дерюгу и прячем под крышей. Нет, мы за ним не вернемся. Просто не надо кому-то лишнему, если таковой здесь будет вынюхивать по нашему следу, дарить лишнюю информацию.
Рассматриваю снарягу, от разгрузки исходит неприятный запах – точно, луноликие собратья по разуму шили. Сейчас мы одеты все одинаково: рубашка и штаны с наколенниками расцветки «мультикам», я налегке – у остальных - рюкзаки и прочая хрень: Кит с винтовкой, Юга с укладкой защитного комбинезона в чехле за спиной. Противогаз на шее, «ингрэм» под правым плечом висит – на уровне опущенного локтя. Левое бедро занято подсумком с магазинами, в разгрузке – две гранаты и рация с гарнитурой, воткнутой в ухо. На ляжке правой ноги закреплен ремень с пистолетной кобурой. Ну, и нож сзади.
Только у Мороза прежняя «сайга».
- Извини, на тебя не рассчитывали, - виновато сказал Мюллер.
- Да и на кой мне ваши пэпэшки? – отмахивается тот. – Вот встретим зверя, поглядим что лучше.
- Типун тебе, блядь старая… - плююсь я. – Нашел о чем заговорить!
Синхронизируем КПК – мой и Мюллера.
- Зачем? – спрашивает шеф.
- Пойдем двумя группами. Впереди я и Прапор. Вы на дистанции, но в пределах визуального контакта. Противогазы натягиваете сразу около угольного поселка. Радиоактивная пыль – не шутки. Будете продвигаться по линии моего маршрута. Видишь на экране?
- Вижу, но откуда там пыль, если ЗСО?
- После Второго Взрыва ветрами приносит с Рыжего Леса. Да и поселок этот закапывали по самое не балуйся.
Инструктирую Прапора:
- За тобой тепловизор. Мониторь окрестности на предмет выявления всяких животин, а я займусь аномалиями.
- Так ты и вправду там был? – Прапор недоверчиво и пренебрежительно хмурит брови.
Был. По иронии судьбы, мы шли тогда в противоположную сторону – сюда. Из Припяти.
Пять лет назад Волкодав брал крупный контракт для отряда. Дорогостоящий и ответственный. Прибыли мы в Зону практически сразу после Второго Взрыва и отступления батальона оперативного назначения к границам.
Потери «Монолита» были невероятно огромными. Если бы Генштаб об этом тогда знал, то не преминул бы перегруппировать войска, усилить резервами и снова пробиваться к Центру Зоны. И без поддержки авиации бы справились.
Это и стало причиной внезапного маневра «монолитовцев», когда те, с трудом оттеснив противника, вдруг решили оставить занятую территорию Депо и Свалки.
Бойцы нашего подразделения практически превратились в инструкторов. Шло пополнение от Выжигателя, свежее пушечное мясо. И его нужно было срочно тренировать и обучать азам военного ремесла. Сам Волкодав же ставил оборону южного фланга, с западного и северо-западного направления брался навести порядок наш коллега – Черный, по слухам, командир одной из рот охранения, перевербованный «Монолитом».
Мы оборудовали полигон за Копачами. И несколько месяцев гоняли новобранцев, безо всякой пощады и угрызений совести. Невыполнение приказа – расстрел. Ослушание старшего по званию – расстрел.
Суть в том, что воспитательные методы здесь были совершенно излишни. Контингент не тот – уверовавшие в Монолита оставались таковыми навсегда. Мы просто избавлялись от инакомыслящих, всяких хитрецов, решивших прогуляться к Центру и невзначай угодивших в цепкие ручонки сектантов, симулировавших преклонение перед своим новым богом.
В тот период военные угомонились, но «монолитовцы» были настороже. И не успокоились, пока мы не залатали дыры в обороне, не расставили по ключевым позициям местности «секреты», фальшукрепления для обмана беспилотников, отстроили несколько форпостов.
Но рейды различных спецназовцев досаждали, чаще всего просто раздражали по мелкому, особенно, когда тем удавалось найти изъяны и проскользнуть по территории «Монолита». Наши работодатели тыкали Волкодава носом в обнаруженные прорехи, угрожая разорвать контракт и зачистить. Спали мы тогда с автоматами в обнимку, в полной боевой выкладке, никто просто так сдаваться не собирался. Ух, времечко было! Отчаянное… С одной стороны – жизни наши висели на ниточке, с другой – куш сулили немалый. Ничего, отработали… И покидали те края втихаря, ночью, мелкими группками, пока окончательное решение принималось на Большой Земле людьми совсем другого уровня.
Ну, а Лиманск стоял позабыт-позаброшен, никому не нужный в тот момент. Некоторое время там еще слышались редкие выстрелы, может, кто-то из РХБ туда пробился, а теперь их искали и находили, а может, зомбари тратили последние патроны.
Волкодав тогда сказал: «Никому и никогда не пиздите, что мы там были, и особенно о том, что мы там делали». Сова остался удрученным и каким-то подавленным.
- Ты чего, братишка? – спросил я его, помнится.
- Неправильное дело мы сделали. Не по-людски, - ответил он, отворачивая взгляд от меня.
- Не по-людски? – я задумался. – Да вроде нормально отработали…
- Ты дебил?! – прошипел Сова и выпучил и без того круглые от природы глаза. – Я не об этом! О другом… Не понимаешь, что ли?
Я сел на осеннюю пожухлую траву и закурил, приглашая его жестом присесть рядом.
- Ты не ори, Совыч… Неправильное, говоришь? Деньги не пахнут, верно? Это наше призвание, это то, чему мы обучены за долгие годы. Что не так-то?
- Когда араба в плен брали, он тебе точно так же ответил: деньги не пахнут, и он ничего не умеет, кроме как воевать. Совсем ты другую песню пел, Танк… И негодовал, ну прямо чистый праведник с автоматом! Что изменилось? Почему мы теперь на этой стороне?
- На какой стороне?! Совыч, о чем ты? У нас одна сторона – своя. Одна-единственная. Либо ты умираешь за прихоти блядей-политиков, либо умираешь за бабки, но ты сам можешь выбрать сумму. Вот в чем разница. Здесь я знаю, за что голову подставляю под пули. А там? Сначала раздают склады с оружием уродам всяким, а потом загоняют туда нас – это как, а?!
- Здесь по-другому, что ли? То же самое говно.
- Верно, - согласился я. – Только здесь зависит от меня: уйду или нет, соглашусь или нет, хороший гонорар или нет. Ни на кого валить вину не нужно, за все отвечаешь сам. Извини, в грузчики я не желаю, не для того в училище время терял, а на собеседованиях лишь голову чешут: «Вы – оттуда? Из-за контузии комиссовали? Мы Вам перезвоним, окей?».
Тот разговор проехали, как обычно, но осадок остался. Теперь же мне не совсем приятно в тех местах шнырять. Нет Совы. Нет Волкодава. А я еще почему-то жив.
- Прапор?
- Чисто…
Представьте, что в небо запустили сотни воздушных шариков белесого цвета, а они так и застыли в воздухе, в полном беспорядке и слегка поблескивая статическим электричеством. Теперь понятно, почему на низкой высоте авиации здесь делать нечего?
Я стою на равнине, дышу через фильтр и вглядываюсь в экранчик прибора. Сзади нависает глыбой фигура Прапора. Еще позади – в метрах двадцати – ждет остальная группа, припав на колено и зыркая по сторонам.
А куда смотреть? Чистое поле кругом. Справа вдалеке лес. Слева вдалеке – он же. Прямо перед нами заросшая дорога, по правую руку виднеется угольный поселок. Но туда мы не пойдем. Уж сильно беспокоится дозиметр, когда я луч направляю в ту сторону. Поэтому мы тихонечко ковыляем вдоль обочины, я часто останавливаюсь и сверяюсь с детектором. Олл райт, чувак? «Олл райт!» - заверяет тот. Ну ладно, идем дальше.
Сквозь мелкие пузыри аномалий я вижу чистое небо, усыпанное звездами, как дорогая шлюха – бриллиантами. Налетает иногда порывистый ветер и о чем-то гудит мне в ухо, не занятое наушником.
- Стоп! – тревожно сигналит Прапор. – Мюллер, на девять часов!
- Наблюдаю… - спокойно произносит Мюллер в крохотном динамике. – По внешнему виду – обычные нейтралы, несут два комбинезона и контейнеры.
Фиг с ними, шагаю вперед. Обхожу несколько слившихся пузырьков, слышу бульканье. Детектор молчит. И про старуху бывает порнуха, да? Кидаю болт, привязанный к длинному отрезку лески. Да ну?! Чисто?
Раз шажочек…
- Буль-буль-буль… - да где-то же рядом, гадом буду! Присаживаюсь на корточки, кидаю болт на короткое расстояние.
Взрывается «электра» в поселке, на миг озаряя окрестность. Ничего не вижу страшного под ногами – хоть убей. Просто пыль, просто неровная земля с редкими асфальтными вкраплениями. Через несколько секунд снова – «буль-буль…», но уже как-то мирно и приглушенно.
Бляха! Это же в наушнике!
- Сука, у кого рация на приеме к пузу прижата?! – рычу в бешенстве.
Торопливое шебуршание в динамике. Молчание.
- Сволочи… - добавляю я. Так же и седым остаться можно!
Станция Ночная.
На моих часах – три с половиной. В принципе, на шоу еще успеем. Правда, не все будут в восторге. Мы с Прапором дожидаемся остальных у высокого сетчатого забора, снимаю противогаз. Господи, как хорошо дышать-то чистым свежим, чуть прохладным воздухом! Прямо как пивка глотнул в жаркий день!
- Прапор… только не стреляй. И ни о чем не говори, - предупреждаю я. – Стоишь, смотришь, язык за зубами. Ферштейн?
- А че там? – всерьез заинтересовался Прапор. Знает, уж если я подобным тоном заговорил, то не до шуток.
К забору подтягиваются наши старперы, проклинающий свою ношу Кит и сгорбившийся от чехла с комбезом Юга.
- Товарищи! – негромко взываю я. – Прошу минутку внимания. Вы попугали меня своей диареей, теперь то же самое проверну с вашими сердечками я. Щас будем медленно идти вдоль заграждения, никто ничего не пиздит и на территорию станции не ступает дряхлой ногой. Поехали…
Знаете, что удивительное? Забор совершенно целый. Здесь отбомбилась авиация. Здесь ложились снаряды, ошибочно прилетевшие по мирному поселку. А он, падла, остается целым и невредимым. Однажды разозленные вандалы-сталкеры из «Монолита» приехали на тарантайке, закрепили трос на воротах и попытались вырвать металлическую проблему с корнем.
Если бы они занялись данным мероприятием при дневном свете, то, может быть, добились бы успеха. Вот только идиотская затея пришла им в голову далеко за полночь. От сектантов подобной дурости я никак не ожидал. От «Свободы» - да. Накурятся там, понимаешь…
Короче, нашли только перевернутую тарантайку около мирно просвечивающего сквозь свое сито забора. А экипаж просто исчез. Ни луж крови, ни следов борьбы, ни гильз – даже отпечатки нескольких пар ног вели в никуда. Как будто ребята походили-походили, а потом махнули рукой: «Да ебись оно все! Полетели!».
И нейтралы заявлялись, наслышанные об этом чуде. Кто перелезал – пропадал с концами, стоило лишь в маленькое одноэтажное здание войти. Ночью – не днем, при солнышке здесь все было нормально и дружелюбно, не считая соседства с угольным поселком. А еще говорили, что проезжал по путям призрачный товарняк, заставляя дрожать рельсы, как при советской власти. И машинист давал гудок, мчась из Припяти до этого места на всех парах.
Мертвые клумбы, мох на питьевом фонтанчике и обвалившийся туалет.
Мы шагаем, а около забора по ту сторону стоят люди. Их немного – около десятка. Еще больше силуэтов мелькает в зале ожидания. Дети, взрослые. Багаж. Кое-кто держит цветы в руке, кто-то ласково сжимает ручку своего ребенка.
Однако они все затемнены, как на негативе. Люди-тени.
Вздыхает по-старчески Мороз, Кит клацает зубами – не от страха, надеюсь. Юга и Мюллер таращатся в изумлении, Скелет мелко и суетливо крестится. Мы молчим – и в ответ молчание. Люди-тени просто стоят, почти не шевелясь.
- Царица небесная…даруй нам… - едва слышно шепчет Скелет. Хочется зарядить пинка, но сдерживаюсь.
Ячейку ограждения обхватывают детские пальцы. Опускаю взгляд чуть ниже: по силуэту - мальчик в шортах и с лохматой головой. Он смотрит на меня – не вижу глаз, но ощущаю ледяные мурашки.
- Ну, чего тебе? – не выдерживаю я.
- Дяденька, а вы в Лиманск? – робко и как-то безнадежно спрашивает мальчик, запрокинув голову.
Я киваю, бойцы останавливаются и всматриваются в хрупкую фигурку с немного расплывчатым контуром. Пальчики задумчиво перебегают от ячейки к ячейке.
- А нам нельзя… - жалобно произнес малец.
- Почему? – хрипло спрашиваю уже я.
- Не пускают… Ладно, я пойду, а то папка ругаться будет! – пацан поворачивается и неторопливо идет к застывшим во времени бедолагам, хватает руку одного из них и тоже окаменевает.
Я вытираю пот со лба и раздумываю: к счастью или к беде этот коротенький диалог? Когда мутный полупьяный сталкер-шаман рассказывал мне и Волкодаву о станции, то заклинал, ежели судьба приведет нас сюда ночью, ни в коем случае не вступать в разговор и не произносить ни единого слова, даже если с той стороны о чем-то спросят.
- Что технику терзаешь? – насмешливо обращаюсь к Мюллеру, вертящему включенный тепловизор. – Чисто?
- Чисто… - потрясенно подтверждает шеф. – Это как же?
- Не дай-то Бог такого конца, - слышится печальный вздох Мороза.
Мюллер вздрагивает и опускает наконец-таки тепловизор. И я его понимаю.
- Стоять! Оружие на землю!
- На землю! – продублировал второй голос.
Мы аккуратно и нарочито медленно снимаем ремни «ингрэмов», кладем на траву. Из темноты возникает плечистый «монолитовец» - под стать Киту.
- Я – Кулак, старший офицер «Монолита», - представляется он. – Мюллер?
- Так точно, Мюллер, - отвечает глухо наш командир.
- Почему в эфире не отвечаете? – сурово отчитывает Кулак.
- Потому что частоты не знаем.
- Ясно. Ну хорошо, расслабьтесь. Можете взять стволы.
Он подходит к нам, обводит каждого немигающим, каким-то стеклянным взглядом. Оч-чень неуютно себя чувствуешь.
- Вам повезло, что на «секрет» напоролись, и бойцы здесь опытные, зря шуму не поднимают. Кстати, у вас есть волыны под спецпатроны? Под СП-5 или СП-6?
- Нет… - недоуменно пожал плечами Мюллер. – А надо, что ли?
Кулак будто с облегчением выдохнул, помолчал и объяснил:
- Какие-то негодяи блокпост вынесли за Янтарем, поковырялись в трупах – нашли пулю от СП-5. Вот теперь и ищем тварей. То ли ДРГ прошла, то ли спецназ опять высадили, а я голову ломал: чего вертолету вздумалось на Янтаре НУРСами отрабатывать? Наверное, отход прикрывал.
Западный пригород Лиманска вырастал перед нами из-за деревьев. Замечаю отремонтированный дот, еще со времен Второй Мировой, наверное, здесь зарастал. Теперь понадобился опять. Около входа курят и лениво переговариваются бойцы в камуфляже «Монолита». Дуло пулемета слегка выглядывает за амбразуру.
Обгоняет «шишига» с установленной на борту «зушкой».
- Здорово окопались… - ворчливо комментирую я.
Прапор жадно объедает глазами всю окрестность, словно пытается запомнить местоположение каждой огневой точки. Кулак с подозрением покосился на него, затем обратил внимание на измученного Кита:
- Это у тебя не «гепард», случаем?
- Он самый… - едва ворочая языком, ответил тот.
- Не продашь? Нам бы пригодился.
- За сколько? – вступил в разговор Мюллер.
- Ну, артефакты есть. Деньжат маловато.
- Не продам, - отрезал Кит. – Я че – барыга? Столько тащил ее, чтобы первому попавшемуся толкнуть?
- Жаль, - ровным голосом произнес Кулак. – Дело твое, если раздумаешь – обращайся.
И вот, именно когда мы почти пришли, меня конкретно начинает терзать вопрос: на кой, собственно, хрен сдался Мюллеру этот Лиманск? Пацаны тут окопы роют и оборону укрепляют явно не для того, чтобы маневры проводить.
Нет, понятно, конечно: Лиманск от пути к ЧАЭС находится немного в стороне, поэтому лезть сюда сталкерам будет не с руки. Или – все-таки с руки? Надо чуток мозги вправить шефу, да поклевать расспросами: авось, выдаст нечаянно секрет. Только мне кажется, что и ему не совсем понятна наша миссия. Вон хмурится задумчиво, и с новым приятелем-«монолитовцем» общается неохотно.
Рассветает, уходит прозрачная дымка, открывая вид на пришибленный выцветший городок, разделенный речкой. Останавливаемся на пригорке, Кулак начинает тыкать пальцами по секторам:
- Вон тот участок ваш, можете бродить и делать что душе угодно. Кстати, за безопасность этой стороны периметра будете отвечать вы, если уж ввязались. Уровень излучения повышен, особенно в тесных улочках. Дальше не заходите: с одного края там – наш сектор, заминированный по границе. С противоположного – нехороший квартал.
- В смысле нехороший? – уточнил Мороз из-за спины.
- Люди там пропадают, - пояснил офицер «Монолита» скучающим тоном, обернувшись к старику. – И в окнах домов всякую херню видят.
- Нас херней не удивишь… - фыркнул Прапор.
- Не зарекался бы, боец, - пожурил Кулак иронично. – Всегда найдется в Зоне, что сможет тебе сюрприз преподнести. Так, Мороз?
Старый сталкер чуть бинокль не выронил:
- Ты откель мое прозвище знаешь?
- Да ты ведь не пацан с рогаткой, - смеется Кулак. – Знаем, слышали. Ты – человек незлобный, так что, если желание возникнет – милости прошу в гости, только предупреди. Индивидуальное приглашение.
Потом смотрит на Мюллера:
- Я так понимаю, что в случае боестолкновения «Монолита» со сталкерами твой отряд вмешиваться не будет?
- Не будет. Ни на чьей стороне.
- И на этом спасибо.
Кулак протягивает ладонь Мюллеру, тот крепко пожимает ее.
- Вэлком ту Лиманск-сити…мазафака, - выругался я, срывая официозную атмосферу.
