Истории из жизни

Я поднялся. Одежда моя была грязна. Куртка - от брызг, и джинсы - от контакта с землëй. И руки мои, вымазанные в грязи, дрожали от холода. Я не мог их отмыть. Мутная вода, которой я пытался очиститься, оставляла на моих ладонях только новый слой песка и глины.

А ведь мне ещё нужно доставить клиенту заказ, который лежит в термосумке. Как же мне повезло, что в нём не было напитков в стаканчиках, иначе бы всё их содержимое вылилось на дно сумки. И тогда я потерпел бы абсолютный провал.

Поднявшись, я продолжил путь. Меня совсем не волновало то, как на мою фигуру, бредущую по улице в упадке сил, смотрят окружающие. Две минуты. Я уже знал, что скажу клиенту, когда постучу в его дверь. Открою сумку и предложу вытащить из сумки заказ самостоятельно, так как в таком виде, с грязью на руках, я не могу притронуться к заказу. Беда. Как я не заметил этот штырь, о который споткнулся? Всему виной моя близорукость.

Но… следующий заказ уже принят мной. Что делать?

Я ушёл со слота. Позвонил в поддержку. Объяснил ситуацию. В том виде, который я являл, нельзя было работать дальше. Заказ переназначили, слот закрыли. Меня ждет корректировка. Медленно я дошёл до дома. Закинул вещи в стирку.

Да. Карта была красная. А я ушёл через три часа с небольшим. Спрос был высок, заказы падали один за другим и расстояния были малы и приятны. Я много потерял в этот день.

Не то, что сегодня. Понурый, я шёл за очередным заказом.

Не знал, что у нас в городе есть склад “Вкусвилла”. Войдя в помещение склада, я растерянно оглянулся. Я был здесь впервые. Но мне сразу пришёл на помощь парень, сидящий за компьютером недалеко от входа.

- Показывай, что там у тебя, - сказал он дружелюбно.

Я показал ему экран своего смартфона.

- Ага, сейчас. Он встал со своего места и прошёл вглубь склада, к стеллажам.

Я снял сумку с плеч, и, поставив еë на пол, стал раскрывать еë, ожидая, когда же принесут заказ. Вокруг меня сновали курьеры Сбермаркета.

- Эй, яндекс! Подойди! - услышал я голос. Только у меня была фирменная жёлтая термосумка, из чего я сразу заключил, что голос обращался ко мне.

- Да, сейчас. - ответил я, копошась с сумкой.

Пока я возился с термокоробом, обладатель громкого голоса сам подошёл ко мне, и, хлопнув меня по плечу, произнëс: - Держи, с наступающим! Он улыбнулся, протянув мне руку. В его руке лежала мандаринка и маленькая конфета.

Я принял подарок, поблагодарил. Уложив в термокороб пакеты, я пожелал всем ребятам на складе счастливого Нового года и вышел на улицу.

Мою душу и руки грел этот маленький дар. Искренний и ни к чему не обязывающий. Я воспрял духом. День рождения, всë-таки. Я бодро зашагал, несмотря на непогоду. Я постарел на год, но это не повод отчаиваться. Сегодня я стал чуть старше, а уже завтра придёт в каждый дом новогодняя ночь.

С наступившим Новым Годом! Дарите тепло.

Мысли мои спутались и остановились, осталась почему-то только одна мстительная: «Ты ещё скажи спасибо, что я не курю!».

Но в деревню меня всё-таки отправили: посадили в вечерний автобус и тот медленно отчалил, погружая маленького меня в этот желанный междугородний лимб. Кажется, в тот раз это был лимб в прямом значении этого слова: я чувствовал одновременно, что рая мне не видать, но и ада моя душа никак не заслуживает.

Не знаю, знакомо ли вам это тягучее ощущение зимнего ночного автобуса, когда буквально через час пути ты устаёшь и начинаешь маяться — становится одновременно жарко и тесно, ноет копчик и полупопия, зад приобретает текстуру штанов, по телу внутри как будто медленно перекатываются два шара — горячий и холодный. Кроме того, от желания и одновременно невозможности заснуть ты начинаешь чувствовать кожу у себя на лице.

Все перечисленные симптомы резко проходят на восьмом часу, ровно за полчаса до прибытия, когда тебе становится идеально удобно и тепло. Никуда уже не хочется из автобуса выходить, хочется просто продолжать ехать так, ехать...

Но ты выпадаешь в морозную ночь, и на площадке автовокзала находишь глазами силуэт дедушкиной «Волги». Она тихонько светит габаритами и по-осиному зудит двигателем — дз-дз-дз-дз. Ещё час вы едете по зимней дороге в совершенной окружающей темноте. Светится только желтый полукруг от фар перед машиной и приятным ядовито-зеленым светом горят деления на приборной доске.

Потом дед сворачивает к дому, глушит двигатель и наступает почти абсолютная тишина — только тихо дзынькает что-то под капотом, остывая. Тишину разрезает звук шагов — снег не просто скрипит под ногами, звук такой острый, будто кто-то давит шарики для пинг-понга или колет топором дровяные угли.

Через двадцать минут дед достает с печки чугунную сковородку, на которой шкворчит яичница с салом, ставит её на стол, и мы начинаем прямо со сковороды ковырять яичницу вилками, закусывая хлебом и запивая чаем с лимоном. Вилки у деда старые, ленинградские, с истончившимися от времени зубчиками. Один зубчик на моей вилке износился больше остальных — он короткий, чуть изогнутый и потемневший, как подагрический палец.

Школа, оценки и родители теперь кажутся чем-то далеким, будто они просто приснились в автобусе, когда я в очередной раз проваливался в короткий маятный сон.

Как раз перед тем, как начинает светать, я, сытый, ложусь наконец в постель — она немного влажная, как всегда бывает в избе зимой. Печное тепло греет спину, а дорожный лимб начинает понемногу таять вместе с сознанием. Через несколько часов я проснусь — и это будет уже другая, деревенская жизнь.

Короче… к утру в родительской двушке я насчитала 19 человек)) Кто-то приходил, кто-то уходил, кто-то спал, кто-то не спал)) Были посажены колонки от компа, поцарапаны обои и обкурен балкон. Мы пели, пили и танцевали как никогда)) Мы сожрали всё, что моя заботливая мама оставила нам на двоих с подружкой на стол. После НГ у нас так и остались чьи-то тарелки из под принесенных салатов. Мусор выбрасывали всей толпой. Мудрая и предусмотрительная мама позвонила за два часа до приезда, хотя и не знала, что творится дома..)

Я убиралась трижды: сначала убрала всех гостей, многие не хотели уходить)) а потом дважды отмывала полы и перемывала посуду. А потом наконец-то свалилась спать и проспала почти сутки.

Родители приехали в чистую и опрятную квартиру, с небольшой царапиной на обоях.

Несмотря на то, что это была «ночь открытой двери», у нас ничего не пропало.

Сейчас НГ мы справляем в основном с мужем вдвоем, тихо и спокойно. Иногда я немножко скучаю по тому странному и веселому Новому Году.

Маме я рассказала об этом только недавно. Она сказала, что даже не подозревала об этом))

К сегодняшнему дню подготовка шла основательно, учитывая предшествующий опыт и с разработкой детального плана операции по захвате салатов, с таймером в руке. Сводились воедино маршруты автобусов, момент открытия дверей и пути отступления в обход оголодавшей толпы. Ровно в семь часов десять минут утра за спиной закрылась дверь родного дома. В семь двадцать четыре к остановке подъехал автобус. Без пяти восемь я десантировалась у ещё закрытых дверей магазина. В восемь ноль-ноль самые первые любители новогодних салатов направились к стойке. За которой, с ложками наперевес и выстроившись в шеренгу, нас ожидал строй раздатчиков. Мы все на секунду замерли, разделённые витриной. "Что вам?" - выкрикнул первый повелитель салатов и тут же всё вокруг пришло в движение.

Раздатчики метали по контейнерам греческий и из баклажанов, с омлетными блинчиками и министерский, я ожидала своей очереди с заготовленным списком в телефоне. Напротив нарисовалось растерянное лицо парня, с бейджиком "стажёр" на форме. "За что же тебя здесь так не любят?" - изумилась я и продиктовала ему первый пункт из своего списка. Он заметался в поисках ложки и в попытках найти нужный салат. Стараясь сохранять бывалый вид, но с явным облегчением, он вручил первый контейнер и выдохнул. Мы перешли ко второму пункту.

Парень метался вдоль стойки, пытаясь пробиться к лоткам и рассмотреть все надписи. Нужного салата не было. Он знал, что должен быть. Я знала. Мы рассматривали надписи вместе, но тщетно. Лоток стоял, вынесенный с кухни, но выставить на стойку его не успели. Товарищ плюнул на сохранение лица и выглядел уже замученным.

Третий пункт салатной программы надлежало не просто ссыпать ложкой и прикрыть, а сначала отделить на нужный вес, а потом аккуратно переложить в контейнер. В глазах парня вместо глазомера оставалась только паника. Махнув лопаткой как мог, он отчекрыжил мизерную порцию и усомнился, глядя на весы. На лбу явственно отпечаталось: "Может не заметят?" Обречённо протягивая контейнер, он выглядел уже измученным и помятым. "Повезло тебе с тридцать первым, зато больше уже ничего не напугает." - подумала я, вспоминая свой первый Новый год в роли продавца, хотя уже и не совсем стажёра.

В магазине за моей спиной закручивался вихрь, ураган и тайфун. На выход метали столы с резервными кассами, в тележки покупателей летели торты, гуси и булки хлеба. Я уезжала в закат от этого безумия, оставляя парня наедине с толпой и получением бесценного опыта.