Серия «История и марксизм»

Вчерашние соратники Ельцина, т.е. Хасбулатов и Руцкой персонифицировали собой протест, были лицом противостояния, и, разумеется, их поддерживали. Левый актив, коммунисты и анархисты скептически относились к данным персонажам. Но по мере вовлечения в противостояние широких масс вожди становились символом, и их трудно было уже критиковать… Хотя, конечно, разговоров об их прошлом и будущем было предостаточно. Но все эти разговоры отошли на второй план по мере эскалации конфликта. Вообще, по одну сторону баррикад оказались националисты и анархисты, коммунисты и либералы, коммерсанты и трудящиеся. Катастрофические последствия реформ Ельцина были очевидны для всех. Люди по-разному понимали, как надо, но все были точно убеждены: Ельцин и его политика должны уйти.

К сожалению, у коммунистов собственной стратегии не было. По сути дела коммунисты плелись в хвосте общедемократического, или, как его принято было тогда называть, «патриотического» движения. При том, что наиболее активными бойцами на улице были коммунисты и комсомольцы, руководство движением контролировалось буржуазными патриотами из «Фронта Национального Спасения».

Сам я (автор статьи) сидел дома с друзьями по «Рабочей Демократии» в момент выступления Ельцина по телевизору (21 сентября в 20.00 по московскому времени Ельцин выступил с телеобращением, в котором заявил о прекращении полномочий народных депутатов и назначении выборов в Государственную Думу). Не дослушав до конца, мы решили ехать к Дому Советов и где-то в 20.45 начали с первыми защитниками строить баррикады.

Делали это, не дожидаясь никаких руководящих указаний, и очень скоро столкнулись с противодействием тех, кто хотел явочным порядком замкнуть на себе все руководство обороной. Среди последних особенно выделялись подоспевшие националисты из «Русского национального единства» (РНЕ) и «казаки». Нас, радикальных левых, они, по понятным причинам, не жаловали. Так, когда я подошел к организаторам обороны и обратил их внимание на то, что здание абсолютно не защищено со стороны набережной, мне официально было велено «набирать сотню» и вести ее строить баррикады. Однако, когда я попросил объявить о наборе «сотни» в мегафон, те же самые люди заявили, что баррикады со стороны набережной не нужны, да и вообще баррикады тут для вида, и штурмовать Белый дом никто не будет. Такие вот незатейливые «игры». К десяти вечера у здания на Краснопресненской набережной было уже человек 800, а к полуночи их количество перевалило за три тысячи.

Мы принимали участие в боевом дежурстве у здания и агитации граждан за пределами оцепления. 28 сентября мы с товарищем Лагутенко оказались на собрании столичной интеллигенции в Моссовете. Там мы узнали Крючкова (тогдашний лидер Российской партии коммунистов), что Дом Советов полностью блокирован силами милиции. Мы вызвались организовать связь и переправку людей и продовольствия по городским подземным коллекторам непосредственно в подвал Дома Советов. В тот же вечер эта миссия была выполнена с успехом, и мы даже удостоились похвалы Андрианова – замминистра безопасности в правительстве Руцкого. Андрианов выдал нам пропуска и поблагодарил за найденный способ коммуникации. Переправлять таким путем в Дом Советов мне приходилось самых разных людей. Например, известных тогда народных депутатов Константинова и Павлова, каких-то белорусских офицеров с оружием, врачей с медикаментами. Мы работали в связке с дружинниками из «Трудовой России», комсомольцами из РКСМ и ВЛКСМ. Многие из них остаются в движении и сегодня. Комсомольцы вообще тогда очень многое сделали для мобилизации людей на защиту Советов. Обгоняя следовавший за ними ОМОН, летучие отряды коммунистической молодежи каждый день строили баррикады в разных точках Москвы. Я же после строительства первой баррикады на Садовом кольце в этом деле участия не принимал, так как почти не вылезал из-под земли.

Были конфликты и с националистами. Так, в ночь с 1 на 2 октября бойцы РНЕ вообще хотели меня расстрелять за то, что коммунист-интернационалист, троцкист… Привожу странных людей с оружием и тому подобное. Но не стали: начальство запретило. Проблема оружия тогда вообще стояла остро и служила причиной столкновений между разными группами защитников парламента. Мне запомнился какой-то помощник Руцкого, который был очень обеспокоен перспективой массового вооружения народа. Это его пугало.

Кстати, забавный эпизод по этому поводу. Лидер Патриотического Союза Молодежи и помощник депутата Константинова Алексей Сорокин должен был вынести из Белого Дома на улицу пистолет Макарова. Но по подземке надо было местами передвигаться ползком, и он испугался, что пистолет непроизвольно выстрелит. Отдал мне, чтобы я его тащил. Вот такими были наши боевые будни.

Сегодня некоторые считают, что все произошедшее 3 октября, начиная от прорыва демонстрантов на Крымском мосту и заканчивая походом в «Останкино», было спланированной провокацией ельцинистов. Но все было абсолютно честно. По-честному подрались. По-честному наваляли ОМОНу. И все по-честному. Но вот с походом на Останкино… Руководители показали себя идиотами. Не удержали войска, перешедшие формально на сторону Верховного Совета. Не обеспечили вооружение отрядов своих сторонников. Не заняли ключевые точки города. В общем, как бюрократические канцелярские крысы, они показали свой страх перед народом и свою приверженность к аппаратному решению проблем. Ельцин и его окружение были более решительными. Они ничего не боялись и поэтому победили.

Сегодня многим интересен вопрос: как КПРФ проявила себя в ходе сентябрьско-октябрьских событий? Организованного участия ЦК этой партии не было. Но некоторых тогдашних и последующих лидеров московского горкома КПРФ у Дома Советов я запомнил. Интересна многим и роль лично Зюганова. В 1993 году Зюганов был крайне маловлиятельным персонажем. Сегодня мы знаем, что он выступил с гадким призывом никуда не ходить. Но тогда на его выступление просто никто не обратил внимания: мало ли кто чего несет? Он, конечно, предатель, но роли никакой не играл, ибо не имел никаких для этого возможностей.

Что было с нами после расстрела Верховного совета и началом периода подполья? Мы оказались одной из немногих левых групп, которая умудрилась в условиях разгрома оппозиционной печати, чрезвычайного положения и комендантского часа выпустить нашу газету «Рабочая Демократия» с рассказом о произошедшей трагедии. С деньгами на выпуск нам помогли дружинники «Трудовой России», а распространяли ее все, даже члены РНЕ! Прекрасно помню неподражаемый диалог с одной бабулей из «Трудовой России» у стен музея Ленина. Продавая нашу газету, она попутно объясняла всем, что после того, как посадили Анпилова, «руководство движением захватили жиды и троцкисты». Мы ее спрашиваем: «Зачем же тогда торгуешь?». А она нам: «Так ведь никто правду больше не пишет». Ну как тут не посмеяться, а?

В конце хотелось бы дать итоговую оценку тем событиям, которые произошли по историческим меркам не так давно.

25 лет тому назад произошло народное восстание. И его поражение вовсе не было предопределено. Был ли у нас шанс на победу? Трудно сказать. По всей видимости, авторитарный режим все равно установился бы тем или иным путем. Коммунистическое и рабочее движение было слабым, а крах экономики и протестный потенциал слишком велик. Демократическими методами буржуазия не могла бы сохранять свое господство.

О своём личном участии я не сожалею. Мы были воспитаны советской школой. Мы понимали революцию прежде всего как баррикады и вооруженное восстание. Сегодняшние рассуждения о дискурсах и life-стайле показались бы тогда дикостью даже самым умеренным из нас. Мы не понимали, как организовывать рабочих, и это была наша проблема, но мы были безумно смелыми. И если мне чего-то и жаль, так только ушедшего времени…

Сергей Биец, 2018

Сергей Биец начал свою политическую жизнь, вступив летом 1988 года во фракцию коммунистов-демократов Демократического Союза. Людям, плохо знакомым с политическими реалиями тех лет, это может показаться очень странным: как коммунисты оказались в ДС, что они вообще там забыли? Однако тут надо понимать две вещи. В ходе политического подъема перестроечных времен внятного размежевания активистов еще не произошло, и в неформальном движении тех лет присутствовали люди очень разных взглядов, чьи политические пути вскоре резко разойдутся. Кроме того, протестное движение тех лет было направлено не на поддержку рынка и капитализма, а против привилегий бюрократии и за политические свободы. Лишь впоследствии часть правящей бюрократии встала на путь реставрации капитализма, взяв себе в политические союзники правые элементы из неформального движения 80-х.

ДС отличал от других «неформальных» политических объединений тех лет (например, от «Народного фронта») особый радикализм и в какой-то степени даже революционность, по духу чем-то близкая к эсерам. Возможно, именно это и привлекло молодого Бийца в эту организацию. Хотя левые по взглядам люди приходили тогда и в «Мемориал», и в тот же «Народный фронт». ДС в то время регулярно проводил митинги на Пушкинской площади, которые разгонялись милицией. Сергей принимал активное участие в этих выступлениях и также задерживался.

Вскоре старый диссидент левых взглядов Роальд Мухамедьяров познакомил Бийца с текстом книги Л.Д. Троцкого «Преданная революция» в самиздатовском варианте. С этого момента Сергей стал последователем идей Л.Д. Троцкого и не менял своих взглядов до конца жизни.

С начала 1989 года Сергей со своими единомышленниками стал издавать газету «Призрак коммунизма». Вскоре Биец принял участие в создании «Союза коммунаров», который просуществовал недолго. В 1990 году Биец и его товарищи создали Комитет за рабочую демократию и международный социализм (КРДМС). Новая организация была создана как секция международной троцкистской тенденции «Комитет за рабочий интернационал». Таким образом «Союз коммунаров» раскололся на марксистскую и анархистскую части. Что касается «Призрака коммунизма», то первоначально он был органом фракции коммунистов-демократов, потом – «Союза коммунаров», а последний номер вышел уже как газета КРДМС. Но в дальнейшем печатным органом КРДМС стала газета «Рабочая Демократия», первый номер которой вышел в 1990 году.

КРДМС с момента своего основания ведет ведет активную деятельность в поднимающимся рабочем движении СССР. В 1991 году Сергей Биец пишет статью «Уроки рабочего движения», где констатирует, что от уступок рабочему классу в первые годы перестройки правящая бюрократия стала на путь рыночных реформ, что вызвало недовольство, выразившееся в том числе в серии забастовок. В ходе путча ГКЧП и контрпутча Ельцина, обе силы характеризуются КРДМС как прокапиталистические.

Начало радикальных капиталистических реформ правительством Гайдара вызывает массовое протестное движение под коммунистическими знаменами. Доминирующей силой в движении становится «Трудовая Россия», возглавляемая Виктором Анпиловым.

В стране явно назревает революционный кризис. КРДМС активно включается в события и ведет работу с «Трудовой Россией». Помимо газеты, организация начинает выпускать еженедельный бюллетень. КРДМС принимает активное участие в организации забастовки в 15 Автобусном парке, где тогда работал отец Сергея Бийца — Николай Николаевич.

Однако для Сергея и его сторонников становится очевидной несостоятельность международных представителей КРИ, которые в такой решительный момент ведут себя как типичные бюрократы и выступают с тезисом о том, что марксисты не проповедуют насилие. Разногласия с КРИ заканчиваются расколом с этой тенденцией, и КРДМС оказывается вне международных структур.

Работа с «Трудовой Россией» сопровождается последовательной и резкой критикой руководства тогдашнего массового движения за проявления национализма и проповедь союза с «национальной» буржуазией. Сергей пишет ряд острых статей на эту тему. В целом же работа с «Трудовой Россией» и участие в массовых протестах 92-93 гг. дают неплохой результат организации. К КРДМС присоединяется немало активистов из «Трудовой России», растет авторитет КРДМС в левом движении.

Сергей Биец вместе со своими товарищами принимает активное участие в столкновениях с милицией в ходе массовых протестов, в том числе в столкновениях 1 мая 1993 года. Когда Ельцин в сентябре 1993 года начинает свой переворот, КРДМС играет значительную роль в обороне Дома Советов. Сергей и другие активисты организации организуют связь и переправку людей и продовольствия в блокированный Белый дом.

Сразу после разгрома Дома Советов и запрета оппозиционной прессы, редактируемая Сергеем «Рабочая Демократия» оказалась одной из немногих левых газет, которые смогли выпустить номер с рассказом о произошедших событиях. Произошло это по той причине, что газета и до этого выходила «левым» путем, не имея на тот момент регистрации.

Еще до разгрома Дома Советов КРДМС выступает с призывом к марксистским группам и кружкам с призывом к объединению в революционную рабочую партию. Начиная с 1994 года, идут переговоры с различными мелкими левыми группами, проводятся совместные конференции, расширяется сеть контактов по стране.

В условиях, когда небольшие марксистские кружки еще искали свой путь и еще не оформились окончательно, тактика, направленная на их объединение, имела смысл. Результатом этой работы явилось присоединение организаций в Ленинграде и Перми, а также ряда отдельных активистов в других городах. Помимо этого, была расширена сеть распространения газеты по стране и создан ряд коррпунктов.

Однако эта тактика имела и свои минусы — отрыв от массовой работы и влияние сектантских элементов внутри организации. В целом в 1997 году КРДМС оказалась в кризисе, однако последующие события дали новый толчок развитию организации.

В 1998 году КРДМС ведет агитацию на Горбатом мосту, где шахтеры начали свой бессрочный пикет. В 1999-2000 годах ведется работа на Ясногорском машиностроительном заводе и Выборгском ЦБК, где рабочие взяли управление предприятиями в свои руки. Агитация встречает поддержку многих рабочих, но организация еще не способна в действительности организовывать и вести за собой рабочих. В это же время введется работа с РКРП, результаты которой окажутся впрочем скромными.

Ближе к концу 90-х для Сергея становится все более очевидным, что ставка на объединение марксистских групп и кружков себя исчерпала. Бесконечные теоретические дискуссии с мелкими группами о классовой природе СССР ни к чему не ведут. В 1999 году КРДМС переименовывается в Революционную Рабочую Партию и вступает в Комитет за марксистский интернационал. Это происходит не без внутренних дискуссий, но Биец – последовательный сторонник этих решений.

Организация постепенно отходит от кружковых методов работы и в 2001 году принимает участие в организации первого марша молодежных левых организаций «Антикапитализм-2001». Принимается резолюция о необходимости работы с ФНПР. Но самые большие споры в организации вызовет решение о работе с КПРФ, которое было принято на съезде в 2002 году. Дело не только в том, что часть организации была против этого, но главным образом в том, что другая часть, представленная главным образом ленинградской организацией, готова была лишь признавать эту тактику на словах, но выступала против реализации ее на практике.

Работа была начата и давала первые результаты, однако она во многом велась на ощупь, и в ходе нее на первом этапе было сделано немало ошибок. Это дестабилизировало организацию, в первую очередь в Москве. Все это наложилось на личные конфликты в партии и на разногласия между московской, ленинградской и пермской организациями. В результате РРП раскололась сразу на три части. В КМИ при этом осталась ленинградская группа.

Сергей Биец в тот момент остался с небольшой группой в Москве. Однако решение съезда 2002 года кардинальным образом повлияло как на дальнейший взгляд Сергея на тактику, так и на дальнейшее развитие организации. И именно принятый тогда курс на работу с массами, в конечном счете, спустя годы привел к тому, что под руководством Сергея Бийца была создана самая сильная троцкистская организация за всю постсоветскую историю и одна из сильнейших левых организаций в стране на данный момент.

Но тут надо понимать, что работу с массовыми организациями Сергей никогда не понимал догматически, через какой-то один шаблон. Сами методы работы часто менялись и корректировались в зависимости от ситуации. Главное было найти путь к массам. Но одно оставалось постоянным — как бы Биец ни был гибок в тактических вопросах, он всегда был принципиален в вопросах политических и последовательно отстаивал свою политическую позицию. Что касается тактических ошибок, то Сергей их не раз совершал, но очень быстро исправлял. Увидев на практике, что какая-то тактика не работает, он быстро отступал назад .

Сразу после раскола Сергей с небольшой группой сторонников начал компанию по организации рабочих Дон-Строя, главным образом трудовых мигрантов. Это была очень трудная, кропотливая и опасная работа. Внедрение активистов РРП на стройки и агитация там начали приносить результаты. Забастовки на строительных объектах следовали одна за другой. Был создан профсоюз. А в январе 2005 года состоялась самая мощная забастовка, в которой принимали участие тысячи рабочих. Забастовка сопровождалась перекрытием федеральной трассы рабочими и столкновениями с ОМОНом. Эти события повысили авторитет РРП внутри коммунистического движения. При этом продолжалась активная работа с КПРФ, чьи активисты также активно вовлекались Сергеем в работу по Дон-Строю.

Начиная с 2005 года в стране, происходит некоторый рост социальных протестов, в том числе подъем рабочего движения. РРП во второй половине нулевых принимает в них активное участие и во многих случаях оказывается во главе этих протестов.

Под руководством партии создается Движение общежитий Москвы и Московской области, которое борется за права этой огромной категории людей. Еженедельно проходят митинги, различные столкновения с охраной и прочие коллективные выступления жильцов общежитий. Движение общежитий принимает участие во всероссийских акциях жильцов общежитий. Власти постепенно вынуждены идти на уступки, вносить изменения в нормативные акты, а судебная система вынуждена менять практику.

Другое направление работы, которое становится очень важным в этот период – это профсоюзы. РРП принимает активное участие в работе с имеющимися профсоюзами, создает новые там, где их нет, координирует действия разных профсоюзов между собой, устраивает митинги рабочей солидарности. Также организация участвует в мощных рабочих выступлениях на АвтоВАЗе в Тольятти. При этом, несмотря на то, что РРП еще главным образом сосредоточена в Москве (хотя и появились группы и отдельные активисты в ряде регионов), география деятельности организации очень широка. Например, РРП организует протесты рабочих-нефтяников в ХМАО.

Отличие роли организации в рабочем и социальном протесте нулевых, от ее роли в конце 90-х в том, что теперь активисты РРП не просто стояли рядом, агитируя отдельных рабочих с помощью газет и листовок, а оказывали непосредственное влияние на ход протестов, зачастую возглавляя и инициируя их.

В 2011-2012 гг. РРП принимает участие в массовых протестах против фальсификации выборов, отстаивая там классовую позицию. Сергей Биец, участвуя в различных оргкомитетах и совещаниях оппозиции, которые тогда проходили, объясняет там, что необходимо расширение социальной базы протеста и выдвижение лозунгов, близких широким массам; что на узкой базе борьбы «за честные выборы» движение очень скоро придет в тупик. Прогноз Сергея довольно быстро сбылся.

Тем не менее, политические протесты 2011-2012 гг. очень сильно повлияли на российское политическое поле, в том числе на левое движение. Начались объединительные процессы в левом политическом спектре. Прошли «Форумы левых сил», которые пытались выработать общую позицию левых в общегражданском протесте. Сергей принимал активное участие в проведении этих форумов и в их подготовке.

Но для дальнейшего развития РРП имела значение в первую очередь судьба левого откола от КПРФ, который поначалу назывался Межрегиональное объединение коммунистов (МОК). Это была довольно большая структура, в Москве состоящая в основном из тех активистов, с которыми РРП вела тесную работу многие годы. Некоторых из них Сергей знал еще с начала 90-х. Путем объединения МОК, РРП и еще ряда групп и отдельных активистов была создана Объединенная Коммунистическая Партия.

Сергей Биец и его сторонники изначально заняли в ОКП сильные позиции. Это произошло потому, что благодаря всей предыдущей работе с КПРФ, среди актива, который составил МОК, у РРП был ранее завоеван серьезный авторитет. Биец стал членом президиума ЦК и секретарем по рабочему движению вновь созданной партии, а газета «Рабочая Демократия» стала центральным печатным органом ОКП. В ОКП стала приходить молодежь и партия поначалу росла.

Однако очень скоро обнаружились серьезные разногласия между Сергеем Бийцом и его сторонниками с одной стороны и большей частью выходцев из КПРФ с другой. Надо учитывать тот факт, что большинство выгнанных из КПРФ активистов так и не преодолело сталинизм как в идеологии, так и в политической и организационной практике. Кроме того, надо учитывать, что любая внутрипартийная борьба в КПРФ даже при наличии четких политических разногласий имеет также элемент борьбы клик, и, таким образом, в ОКП многие оказались не только из-за идейных разногласий, но просто в силу логики бюрократической борьбы.

Во-первых, большинство руководства ОКП стало активно поддерживать проекты «Новороссия» и ДНР/ЛНР участвуя в прокремлевских кампаниях, таким образом отказавшись от независимой классовой политики, и повело партию на близкий союз с «Другой Россией» Лимонова. Но не менее важно, что часть бюрократии ОКП испугалась за свою власть, увидев, что приходящая молодежь группируется вокруг Бийца и его единомышленников. В конечном счете, конфликт закончился расколом, в результате которого с Бийцом ушла большая часть молодежи ОКП.

В сентябре 2015 года была проведена восстановительная конференция РРП, которая показала, что был совершен значительный количественный и качественный скачок организации. Организация существенно выросла не только в Москве: в РРП ушло немало региональных отделений ОКП. При этом сразу после восстановления деятельности под собственным знаменем рост организации продолжился. Впервые за всю постсоветскую историю возникла действительно мощная политическая организация, последовательно придерживающаяся идейной традиции Маркса, Энгельса, Ленина и Троцкого.

Однако, во-первых, организация еще содержала в себе элементы, которые принесли с собой не самые лучшие традиции из КПРФ и ОКП (закулисное интриганство, формализм); во-вторых, некоторые люди пришли в РРП не для того, чтобы принять ее традицию, а рассматривая ее как среду для некой самореализации. Объединившись с сектантскими элементами и некоторыми деморализованными старыми активистами партии, они в 2018 году организовали в партии раскол, попытавшись произвести ревизию партийной позиции о работе КПРФ. Отколовшаяся группа, не имея ни общей тактики, ни общих принципов, объединенная лишь борьбой против лично Бийца, очень скоро пришла к полному политическому банкротству, распавшись на несколько кусков и численно уменьшившись до небольшой группы.

Данный раскол не ослабил, а серьезно укрепил РРП, сделав ее более монолитной идейно и дееспособной, а численность была довольно быстро восстановлена, а потом и превзошла дораскольную.

В том же 2018 году РРП приняла участие в кампании против повышения пенсионного возраста, проведя массовую листовочную кампанию и приняв участие большой колонной в трех массовых митингах, организованных КПРФ. На одном из этих митингов Сергей Биец выступил с речью перед многотысячной толпой.

Сергей скончался не каким-то полузабытым политиком из прошлого, а только что добившись наибольших политических результатов за все годы своей борьбы. При всей своей принципиальности, которую его политические противники называли «догматизмом», «ретромарксизмом» и т.п., он смог найти дорогу к молодежи, которая сейчас приходит к идеям марксизма.

Долгая политическая традиция РРП была передана молодому поколению, и теперь уже точно можно сказать, что дело Сергея Бийца будет продолжено.

М. Дороненко