В процессе написания появились новые факты ( герои часто вносят свои поправки в планы автора), которые нуждались в объяснениях. Исключительно поэтому переработал третью главу. Кроме того, нарисовал собственную иллюстрацию. Многое объясняющая и в тоже время вызывающая вопросы. Что за муха такая села на стол начальнику Токийского порта? Почему командор Ямамото идёт от императорского дворца в сторону символа Японии, горы Фудзиямы?
– Ну что, доктор? – с надеждой спросил Джон, желая переменить направление разговора.
– Одевайтесь. Внешних признаков не наблюдаю, но провериться в клинике обязательно. С подобными вещами не шутят!
– А вы не могли бы заодно осмотреть и Майкла? – неожиданно попросил журналист.
– Зачем?
– Савин утверждает, что у него какая-то граната в штанах.
На недоумённый взгляд японца Савин поклонился, представляясь, и уверил:
– Точно, граната. Взяли на всякий случай. Всё-таки в Японию летим как-никак. А там, сами знаете, самураи и всё такое.
В руках Майкла действительно появилась самая настоящая лимонка.
– Вы меня обманули?! – возмутился Джон.
– А как иначе? Вот сами рассудите? У вас кто-то там икает в трубочку, а я должен верить всяким бредням?
– Да что вы к этой икоте привязались, как маньяк? Это возмутительно! Такие опыты проводите с журналистом «Нью-Йорк таймс»! Я обязательно пожалуюсь редактору.
– И что дальше, позвольте узнать?
Этот обезоруживающий вопрос застал журналиста врасплох. Действительно, «и что дальше?». А ничего. В том-то и дело, кто он, и кто господин Савин? Величина! А он всего лишь наёмный работник, полностью зависящий от воли главного редактора. Что он может против своего работодателя, когда Альфред Окс значиться в акционерах у Савина. Да и случай настолько стыдный, что и рассказывать никому нельзя. Ведь никто не поверить, что он здоров. Завистники в первую очередь разнесут скандал. У Джона, не смотря на профессиональную закалённость, навернулись слёзы. Его сделали дураком. Зло пошутили, а он даже ответить не может, даже в глаз дать не может. Савин продолжал держать его на мушке.
Неожиданно удивительно повёл себя доктор. Он поклонился Савину в пояс и произнёс:
– Хай!
– Пардон, это уважение? – убирая ненужный теперь револьвер в карман, спросил Савин.
– Восхищён! Других слов нет. Так виртуозно провести дознание. Позвольте рассказать коллегам про ваш метод?
– Что? Какой такой метод?
– Всегда трудно добиться правды от пациента. Люди часто боятся назвать источник заразы. Но здесь все карты. Прошу разрешения использовать ваш метод у себя в клинике?
– Да-а, неожиданно. Вот, учись, Майкл, как из обыкновенной икоты можно сделать доход. Господин доктор, кстати, как к вам обращаться?
– Фудзияма, – ещё раз поклонившись, назвался доктор.
– Вот-вот, Фудзияма. О какой сумме идёт речь?
– Готов обсудить у себя в клинике. Для вас и вашего коллеги полное обследование совершенно бесплатно. Уверяю вас, останетесь довольны. Такой метод нужно пропагандировать. Проводить семинары. Огромное подспорье в работе врача – это знать источник болезни.
Одевшись, застегнув все пуговицы вплоть до самых мельчайших, как говориться, под завязку, Джон несколько пришёл в себя после жестокой шутки.
– Господин Савин, вы маньяк!
– Это всё?
– И крайне подозрительный тип?
– О как! Попрыгайте ещё. Вот что, господин Джонни, прекращайте беситься. Лучше расскажите нам с Майклом, кто это икал у вас над ухом, когда вы мне байки про Вивиан пели?
– Ничего такого и не было. Вы сами позвонили!
– Но почему! Почему эта поганка стала требовать с меня деньги? Вот нахалка! А потом даёт телефончик.
– Какой?
– Ваш.
– Всё правильно.
– А телефонный справочник говорит обратное. Это её домашний телефон. И возникает законный вопрос, кто икал у вас над ухом?
– Вы сами сказали, что японец, – выдал первое попавшееся, что пришло на ум растерявшийся Джон.
– Так, что вы там делали? Шантажировать меня принялись вместе проституткой? Это зачем, скажите на милость. Денег не хватает? Вы случайно не сутенёр, милостивый государь.
– Как вы могли такое подумать? Такое и представить сложно. Чтобы я занимался сутенёрством! Да никогда. Я мормон к вашему сведению!
– И что мормонам врать не возбраняется?
– Врать ближнему – это грех!
– То есть, когда вы говорили, что одни в комнате, вы говорили правду? А потом вдруг там оказался икающий корректор? У вас логикой всё в порядке?
– Он неожиданно зашёл.
– И прямо к уху подскочил, чтобы икнуть? Вы что, за дураков нас держите?
Непроизвольно Джон мстительно усмехнулся, или это только показалось Савину, однако возбуждённый корнет схватил лимонку из рук Майкла и дернул чеку. Японец с восторженным лицом наблюдал за действиями русского, согласно кивая головой. Тем временем Савин заявил с перекошенным от ярости лицом:
– Я вас отсюда не выпущу. Будем ждать, когда у меня рука занемеет. Майкл, ты проверял гранаты?
– Швырнул одну. Отлично взрывается. Николас, может, я за парашютом схожу?
– И зачем? Мы над Тихим океаном. Посмотри в иллюминатор.
– Да, действительно. Но, знаешь, я не готов умирать.
– Плевать, зато в компании пойдём.
– Отличная смерть, – выдал из своего угла японец, вдруг увидевший решение всех своих проблем с папашей Дзиротё.
На глупую, на их взгляд, реплику американцы недоумённо переглянулись и в один голос спросили:
– Чем?
Окинув испуганных молодых мужчин загадочным взглядом, японец посчитал их вопрос недостойным ответа. Однако Савин пояснил:
– Дурью, но приятной. Джон, сейчас всё от тебя зависит. Говори, как на духу, кто тебе подсказал эту мерзость? Считаю до трёх, а дальше, как пойдёт.
– Джон, повторяю, я не хочу умирать за твою глупость. Теперь уже всё равно, что ты там хотел. Рассказывай, рассказывай скорее этому придурку правду. Я его хорошо знаю. Рванёт, ей, ей рванёт. Ему терять нечего, он каторжанин! Враньё нутром чует, – закричал в испуге Майкл.
– Японец, злобный японец. Он там всех агентов одной пепельницей уложил. Да как уложил, в одно мгновение. Я и понять ничего не успел, а уже в луже крови стоял. Чик и одному в висок, другому в колено. Вы даже и не представить себе не можете себе какой это страшный человек. Я ведь и не знал ничего. Вдруг звонок. Про вас хотел кто-то всё рассказать. Назначил встречу в номере, а там агенты. Ну натуральные агенты ФБР. Они меня мгновенно вовнутрь втащили, да как втащили – рывком. А следом он заявился, такой невзрачный весь, щуплый такой, не то что я. Вы посмотрите, какая у меня мускулатура, – Джон зачем-то напряг бицепс, грозным бугром проступивший сквозь рукав клетчатого пиджака. – Но тут полное бессилие. У меня даже ноги подкосились от запаха крови, такой сырой, железом пахнет и ещё чем-то, чем-то неприличным. Я ещё тогда подумал, что моча. И вот он мне протягивает эту проклятую пепельницу, ну знаете, мраморную такую, тяжёлую, в прожилках. А я дурак и взял, а как не взять, вот как? – слова бурным потоком лились изо рта журналиста, словно горячий кипяток. – Держу и чувствую, что не понимаю, что происходит. А он приказывает, да-да, именно что приказывает бросить её в сумку, в мою сумку. Ну я и бросил. Теперь вы всё знаете. Теперь даже что и дышать стало легче. Но это не всё, совсем не всё. Он меня обманом вызвал к этой Вивиан. Она позвонила, ну я и приехал. А дальше вы всё сами знаете.
–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
Внимание! Знак Ер (Ъ) со всей очевидностью указывает на вторую часть главы.
Глава 23 Учебная граната (Ъ) – пишу, рисую...
Всё когда-то приедается. Взять, к примеру, килограмм чёрной икры – и чё? Ну, съешь сто или двести грамм, а потом всё, именно что всё. Ерунда, которой уже не хочется ни разу, настолько покажется противным этот деликатес. Но это только еда, одно из чувств, а есть ещё зрение, слух, обоняние и это совсем непонятное: смутное чувство вины за бесцельно прожитые годы. Хикаморе пришлось хорошенько поелозить напильником по всем этим рецепторам, чтобы добраться до главного, до чувства вины. Почему это случилось – другой разговор. Может быть, оттого что слишком много всего было, а может, оказался в его детстве некий якорёк, яркое воспоминание, которое стало ключиком в другой мир. Он только приоткрыл его двумя пальчиками и тут же получил бесчувствие. Всё его существо пришло в ужас от увиденного и тут же придумало защиту: отказалось верить в настоящее. Мало того что Хикаморе потерял осязание в двух пальцах, в конце концов, это совсем ерунда для якудзы. Подумаешь, некоторые и больше себе отрезают в знак извинения. Но, но, отравиться виски, перестать чувствовать этиловый спирт… что дальше? Так и вовсе можно выпить неизвестно что и не заметить, газолин, к примеру, да мало ли!
Опытный преступник, привыкший беспокоиться только о себе, вдруг узнаёт о небольшом сбое в своём натренированном теле. Что он предпримет? Хорошо, поначалу отнесёт на досадную мелочь, которая вскоре исчезнет из его жизни, словно сигаретный дым от ветерка в окно дорогой машины. Звонки, звоночки, как часто они нас беспокоят совсем по-пустому. Звонки…
Текст здесь: Глава 3 Бесчувствие
После успешного визита в ЦК империи Архонтов, получив заветный мандат на управление трансгулярным переходом, Хикаморе оказывается в одной набедренной повязке на холодных рельсах метрополитена.
«Гримасы судьбы», – скажет многоопытный читатель.
«Неправда!» – воскликну я.
«За всё нужно платить» – продолжит неуступчивый человек.
Ну с этим пошлым утверждением, пожалуй, соглашусь, но только с сутью, но никак не применительно к ситуации с Хикаморе. Разве он мог предположить, разве возможно приготовиться к встрече с безумным майским шмелём? Шмяк – и уже нужно лечить повреждённый насекомым глаз. А всего-то вышел не в том месте и не в то время.
Это что за плата такая?! Когда у расчётливого японца выстроен вполне себе продуманный проект, и тут вмешивается совсем неизвестный фактор! Это совсем не по правилам! Отчего же? Сам дурак, коль не заметил грабителя! Ну как же – здесь, обладай седьмым чувством, не сможешь уберечься от человека, живущего совсем по другим законам. К примеру, ты переходишь дорогу на сигнал светофора – это правильно. Стоишь себе, ждёшь, когда зажжётся разрешительный зелёный сигнал. Машин нет на дороге, но горит красный, ты вполне себе разумно соблюдаешь правила, чтобы не попасть под колёса водителя, тоже соблюдающего правила. А здесь появляется гражданин, и оглянувшись по сторонам, смело переходит дорогу. Почему переходит? А потому, что он руководствуется действительным положением вещей, а ещё привычкой. А её родимую, как лекарство, не выпьешь, из воздуха не материализуешь в мгновенье ока, с ней, извините, родиться нужно.
Попробуй Хикаморе двинуться наперекор правилам, так обязательно попадёт в беду, оттого что нет врождённой привычки. Всё-то ему предусмотреть нужно, даже преступление он готовит, оттого что боится наказания за ошибку. Он только тогда верит в свою удачу, когда всё рассчитал, и всё предусмотрел. Неудача, и он уже готов сделать себе харакири от стыда.
Хикаморе – профессиональный преступник, который строит планы, чтобы преступать законы общества, чего совсем не скажешь о Савине. Этот товарищ действует спонтанно, движимый одной лишь природной интуицией. Удовлетворение своих порочных желаний – вот его девиз. Чем можно испортить удовольствие от жизни? Правильно – разбором на запчасти. Вот красивая сойка, скачет, поёт, доставляет наслаждение, а убей её, препарируй на мельчайшие органы, и что получиться? Глупость и ничего более!
Взяв в помощники горячее желание увидеть потусторонний мир, Савин бежит с каторги и в несколько дней встречает странного незнакомца. Любой человек скажет:
«Искал и нашёл».
«Неправда!» – опять отвечу я.
Сколько искателей сокровищ становятся счастливыми обладателями несметных богатств – единицы, а разочаровавшихся сотни тысяч, если не миллионы. Да, они слепо верили в свою звезду, трудились, искали, но чего-то не хватило. Вера – была. Тогда чего? Удача – это в другую аудиторию, там пирожками с брусникой торгуют.
Услышав от гейши об интересе командора к странному манускрипту, Савин, не медля ни секунды, бросается в окно. Он при этом думал? Навряд ли. Действовал, движимый инстинктом беглеца. Ему некогда судить да рассуждать, он спешит жить, только поэтому и не строит планов. Он преступник, но вот в чём? И бежит ли он?
Итак, что же такое хикикоморе, и с чем его едят. Начнём с того, что сам термин хикикоморе появился в Японии и означает он добровольное затворничество. Отчего, почему человек решает отказаться от общества? Что им движет? Страх взаимодействия с себе подобными? Только ли это? Зачастую это вполне себе благополучные люди. У них нет опыта отчаянной нищеты, борьбы за существование с себе подобными. Они, похожи на домашних тараканов, которые способны существовать внутри общества только за счёт его ресурсов. Выкинь их на улицу, на солнце, и они тут же сдохнут. Начнут жалобно пищать, бить воздух лапками, и обязательным образом простятся с жизнью.
Возникает вполне закономерный вопрос: как, каким образом формируются подобные индивидуумы. Ну не могут же они за просто так возникнуть из ниоткуда? Нужно время, чтобы подобное чудо выросло в недрах большого города. Почему большого? Оттого что маленькие города и городки обладают куда меньшей кормовой базой для существования паразитов.
Тогда какое отношение все эти наблюдения имеют по отношению к Хираморе, коль уж о нём пишу? Парень вообще сирота! И далеко не паразит, если брать во внимание его неистребимую тягу к жизни. Сумел выжить в трущобах Токио, и стать одним из бригадиров шефа якудзы. На такое вряд ли способен безвольный человек. И всё же он мой герой. Почему, что я нашёл в нём похожего с хикикоморе?
Если смотреть с точки зрения обычного человека, то и вовсе ничего похожего, за исключением марксистской максимы: «Кто не работает, тот не ест». А Хикаморе самый настоящий преступник, паразитирующий на человеческих слабостях, а следовательно, эгоист. Ведь только эгоист не способен заботиться о других. Ну как же, скажет обыватель, а взаимовыручка между членами группировки? Уф, мы здесь говорим о судьбе одного единственного человека, а не о политике. Крупная преступная организация внутри государства – это всегда политика. А бандитское формирование – это всегда государство со своими законами. В общем, мрак поднебесный.
Онемение, что вообще происходит с якудза Хираморе? То пальцев не чувствует, то вкус алкоголя не замечает. Отчего его терзает эта неприятность? Многие скажут: «За грехи господь наказывает». Ну это когда ты в него веришь. А в обычных случаях совесть ничего не имеет против, оттого что обслуживает интересы себялюбца. Тогда что происходит с Хираморе?
Читать здесь: "Рождение хикикаморе"
