Лесные новости от Павла Глазкова/Каждой твари по паре. Чтобы не пропустить лесные новости Санкт-Петербурга и Ленинградской области, подписывайтесь на Telegram-канал t.me/kazdoytvar...В Выборге в музее-заповднике «Парк Монрепо» решил отдохнуть молодой дикий гусь. По каким-то причинам птица отстала от своей стаи и решила отдохнуть в этом живописном месте Ленинрадской области. Молодой возраст птицы выдаёт отсутствие на лбу белого пятна, которое появляется у белолобых гусей только на второй год жизни.
Этот вид гусей у нас не гнездится и пролетает наш регион исключительно транзитом. Нередко молодые птицы от усталости отстают от своей стаи и на несколько дней могут у нас задержаться. Пытаться подкармливать гуся ни в коем случае нельзя: для него здесь достаточно естественного корма в виде зелёной травы. Радует, что по правилам Парка Монрепо посещать это место с домашними питомцами запрещено, ведь гуси панически боятся собак, которые у них, скорее всего, ассоциируются с волками. Так что здесь для него есть все условия, чтобы отдохнуть, подкрепиться — и дальше в путь: на юг, к местам зимовки, в западную Европу.Фотографии и видео сделаны сотрудниками музея-заповедника "Парк-Монрепо"г. Выборг. Ленинградская область.

Вжух, и мы переместились из центра Выборга ко входу в парк Монрепо. На самом деле пешком от Аннинских укреплений идти где-то полтора километра, а от вокзала – в два раза больше, поэтому при планировании визита в Выборг учитывайте, стоит ли вам взять такси, чтобы сэкономить энергию своего организма. А погулять по парку вам точно захочется подольше.

Сейчас мы прошли мимо кассы, заплатив за входной билет, и двигаемся к Главным усадебным воротам. Въездные деревянные ворота в неоготическом стиле кажутся каким-то новоделом, слишком уж чистенькими деревяшками они облицованы, но это вполне нормальная реконструкция. Наверное.

Оригинальные ворота 1830-х годов разобраны в 1950-е. Предполагают, что их построил Карл Людвиг Энгель, который изрядно отметился разными архитектурными проектами на территории Финляндии, без него облик Хельсинки эпохи классицизма невозможно представить. В 1982 году ворота более-менее восстановили, но несколько лет назад решили сделать более точный вариант. Если посмотреть исторические фотографии, то, кажется, отличий и нет.

Над аркой красуется герб баронов Николаи. Они будут главными героями этого парка, поскольку им он бессменно принадлежал с 1788 по 1940 год. Как вы понимаете, и при императорской, и при финской власти. Герб слегка упрощён, без дополнительных завитков, корон, торчащих во все стороны перьев и прочего. Вариант попроще поставили сами хозяева на оригинальных воротах. В данном варианте герб ограничен щитом с короной, шестиконечными звёздами (нет, это таки не то, что вы подумали!) и костыльным крестом.

Костыльный крест или крест-молот активно использовался в католической традиции, а баронский титул Николаи получили от австрийского императора, по совместительству императора Священной Римской империи. Поэтому имели право.

Герб восстановили в 2021 году, это была одна из важных деталей реконструкции ворот.

Читайте предыдущий эпизод дневника (Выборг. Июнь 2024 года. Эпизод 4/7): От корелы до Карелии, или чей Выборг. Страницы истории города в музее Выборгского замка

Порадуемся, что Людвиг Генрих из рода Николаи хорошо сидит, а мы сесть, как известно, всегда успеем.

Музей-заповедник «Парк Монрепо» в конце 2010-х – начале 2020-х годов довольно неплохо провёл реконструкцию территории и добавил модные и популярные куар-коды в разные места парка. Это объявление предлагает послушать в избранных точках отрывки из поэмы Николаи «Имение Монрепо в Финляндии» (1804).

Я только не пойму, почему его на иностранный манер называют Людвигом Генрихом. Чай мы не в Европе! Немецкий барон фон Николаи (ударение на а) по приглашению российских властей приехал в Петербург жить и работать на благо нашей страны и дослужился при Павле I до государственного секретаря и президента Академии наук. Вскоре он оставил службу и пенсию провёл тут, в купленном им ранее имении Монрепо. Даже поэму про неё на пенсии писал. Но только служил-то он под именем Андрея Львовича.

Монрепо расположен на острове Твердыш. Это уже советское название острова, при шведах он был Слотсхолмен, при финнах Линнасаари. Ну и верно, что переименовали, а то бы без логопеда мы не справились. Ходило предание, что тут в Раннем Средневековье было поселение корелы, но подтвердить это современные учёные не могут. Шведский Выборг держал на месте будущего парка скотный двор и хозяйственные угодья.

Так бы и осталось место безвестным, если бы комендант Выборгской крепости Пётр Ступишин не решил в 1760-е годы устроить здесь дачку. Потом её купил Фридрих Вильгельм Карл Вюртембергский, служивший в 1780-е выборгским наместником. Он оценил уникальность и гармонию тихого местечка и назвал имение Монрепо («Mon Repos») – грубо говоря, «мой отдых» или «место моего отдыха» в переводе с французского. Некоторые вещи в архитектуре парка он успел изменить, но вскоре территорию приобрёл Николаи, поэтому по большей части Монрепо – это наследие его семьи.

Мы приближаемся к небольшой «площади» с Главным усадебным домом и Библиотечным флигелем (они проглядываются за деревьями). По пути можно обратить внимание на садик слева от главной дорожки. Изначально с рубежа XVIII–XIX веков тут и были фруктовые сады, но сами понимаете, что времена менялись, посадка менялась, и сейчас многое приходится восстанавливать. Современным вариантом сада озаботились после последней реставрации Монрепо в 2020 году.

Что там, кстати, наш поэт-любитель Николаи писал по поводу своего имения...

Когда пройдёшь ворота Выборга и укрепления,
Увидишь холм на правой стороне,
Что укрывает, бережёт моё именье,
Убежище покоя... Часто мы,
Того не ведая, проходим мимо счастья,
Оно не попадается черни на глаза
И укрывается от всех в бездонных глубях...

Не понял. Ты кого чернью обозвал? Тьфу на них, аристократов этих.

Какой-то усадебный дом был на этом месте и на дачке коменданта Ступишина, и при принце Вюртембергском. Последний явно не рассчитывал быстро смотаться из Монрепо: он был шурином наследника престола Павла Петровича и честно служил на разных должностях в Российском государстве, но после смерти отца, герцога Вюртемберга, Фридрих уехал править мелким герцогством на западе германских земель, недалеко от границы с Францией. Как раз накануне наполеоновских войн, ага. Пожелаем ему удачи и попрощаемся.

Так вышло, что Николаи приютил в усадьбе своего приятеля Джузеппе Антонио Мартинелли, талантливого реставратора и долгие годы хранителя картин в собрании Эрмитажа при Зимнем дворце. Его под старость лет уволили, и что делать? Возвращаться в Италию? Вот и поселился тут.

Художественное мышление Мартинелли пошло на пользу Монрепо: он спроектировал новый усадебный дом так, чтобы тот намекал на итальянский классицизм эпохи легендарного Палладио, архитектора эпохи Возрождения. Иногда этот подстиль называют палладиевым или палладианством. Суть в том, что направление аккуратнее всего копирует античное наследие, в то время как дальнейший классицизм то подвергался воздействию барокко, то эволюционировал в ампир.

Ну что, видите античность? А она есть. И нравилось же русскому барину мечтать об античной Италии, глядя на деревянный усадебный дом где-то под Выборгом! Ну, хорошо, Андрею Львовичу простим, он всё-таки немец.

Дом достроили к 1804 году, когда Мартинелли уже умер. Именно тут Николаи писал свою поэму о Монрепо, где объяснял, как, что и зачем сделано в его имении. Дом оставался жилым вплоть до смены хозяев при советской власти, когда тут разместили военный дом отдыха, а потом детский сад «Лесная сказка». Сам парк в это время носил не историческое название Монрепо, а назывался Центральным парком культуры и отдыха имени М. И. Калинина. Спустя несколько месяцев после моей поездки в усадебном доме открыли музейную экспозицию – ранее в парке таковой не было вообще. Как-нибудь надо посетить.

Вы заметили, что Главный усадебный дом стоит на возвышении. Оно образует удобную площадку, где с другой стороны пару дому составляет Библиотечный флигель 1804 года. Поначалу это был флигель для гостей и прислуги, но сын Николаи Павел Андреевич обустроил в нём библиотеку. Авторы текстов на табличках в парке упорно называют Павла Паулем; что за идолопоклонство перед Западом?.. Павел, в отличие от отца, родился в Петербурге, и пусть многие годы служил в Европе дипломатом, но уж его-то мы точно можем назвать в первую очередь русским подданным, а не немцем.

Большая библиотека на девять тысяч томов в годы Первой мировой войны была подарена наследниками Гельсингфорсскому университету, то есть Хельсинкскому. Вероятно, там она пребывает по сей день. В советское время тут был жилой дом с квартирами. Сейчас флигель занимают служебные помещения музея, в том числе музейная библиотека, но, конечно, не такая масштабная и уникальная, как библиотека Николаи.

Интерес представляют часы на фронтоне, которые Павел Николаи привёз из Англии. Они считались вторыми фасадными часами во всём Выборге, насколько это было редкостью в те времена.

На табличке рядом с флигелем сказано, что его фасад украшает пара барельефов на античные сюжеты – «Геракл и Омфала» и «Гера и Зевс». Такая пара висит под фронтоном с часами спереди, и точно такая же – под фронтоном сзади. Сейчас я показываю вид сзади.

Если смотреть невнимательно, то может показаться, что изображения просто зеркальные: женщина стоит перед сидящим мужчиной. Какие ж тут два сюжета? Но я думаю, что слева всё-таки Омфала и Геракл, потому что Геракл отдал Омфале львиную шкуру, которую она потом любила одевать – справа под левой рукой женщины видно мордочку льва на барельефе. А справа другие животные: павлин рядом с Герой как её традиционный символ, а орёл рядом с Зевсом как его символ.

В этом домике живут мерзкие хоббитцы, которые украли мою прелесть...

Шучу, конечно. Это всего лишь погреб-ледник, неизменный атрибут серьёзных имений, где нужно было хранить много еды для барского стола. Сейчас в нём сувенирная лавка, которая почему-то закрыта – то ли сегодня, то ли временно на какой-то срок. Но наличие рядом с входом почтового ящика и общий стиль так и вызывают желание пошутить про хоббитцев.

А вот и красивый берег.

На самом деле идти до берега довольно быстро, мы бы его увидели прямо с возвышенной «площади» Главного усадебного дома. Дом стоит примерно в центре исторической части Монрепо, изрезанной тропинками и усыпанной разными достопримечательностями. Всего в длину вдоль берега можно гулять чуть больше километра.

Предлагаю сначала посмотреть места к югу и юго-востоку от усадебных построек, потом вернуться в центр и пройти на север.

К южной части парка можно отнести огромный валун недалеко от Главных усадебных ворот. Ну валун и валун, мало таких, что ли, в северных землях Европы осталось после ледникового периода? Но эта каменюка во времена Николаи была облюбована жителями и гостями имения. Молодой Павел Николаи ещё при жизни отца организовал на валуне беседку в форме китайского зонтика. Выглядело это так, как изобразил на своём рисунке датский художник Кристиан Кристенсен, побывавший в Монрепо в 1830-е годы:

Заодно посмотрите на образец информационных табличек в парке. Очень удобные, можно ходить даже без аудиогида, хотя куар-коды прямо тут предлагают послушать разные подробности.

В общем, валун так и прозвали – Камень китайского зонтика. Он действительно высокий, это не преувеличение художника, однако на моей фотографии рядом с камнем нет человека рядом и размер может быть непонятен. Но сравните с высотой информационного стенда: стенд с текстом находится на уровне наших глаз, а на предыдущем фото вы видите его оборотную сторону перед камнем.

Не уверен, что сегодня с камня открывался бы вид на Выборг, как раньше, – слишком сильно заросли деревья и слишком много иных построек на пути. Но и сегодня его сразу видно при подходе ко входу в парк. Людвиг Генрих Андрей Львович в 1798 году приятно удивился, когда его застал сюрприз при въезде в имение в виде «китайского шампиньона на большом камне» – так он обозвал беседку в письме к сыну.

Здания и клумбы, связанные с оранжерейным комплексом, не особо историчны, хотя оранжерея в Монрепо была ещё при принце Вюртембергском: когда Николаи покупал имение, он отмечал, что за домом находится большой сад с оранжереями. Вероятно, какие-то здания либо сохранены, либо восстановлены или стилизованы под исторические. Оранжерея может быть интересна любителям ботаники, к которым я не отношусь. Любители же приглашаются на специальные экскурсии по оранжерее по предварительной записи.

Мы же идём через «площадь» оранжереи дальше на юго-восток...

...и почти сразу же натыкаемся в лесу на валунные ограждения. Судя по металлическому забору за ними, дальше проход закрыт, хотя вроде бы формально территория дальше тоже входит в парк. Там находится небольшой холм, на вершине которого при Николаи построили деревянную смотровую башенку. Её поэтично называли Бельвю, от французского «belle vue» («прекрасный вид»). Башенка не сохранилась, но вершина холма по-прежнему может восприниматься как высокая и удобная смотровая точка.

Почему нельзя пройти? Не знаю. Впрочем, окраинный холмик Монрепо, кроме его вершины, вряд ли чем-то интересен. Сама же ограда тоже историческая, появилась ещё в 1800-е годы. Из переписки семейства Николаи этого периода можно узнать, что ограда в первую очередь нужна была, чтобы на территорию Монрепо не шастал чужой скот. Она довольно длинная и прекрасно сохранилась с тех времён.

Ранее рядом с Камнем китайского зонтика мы видели часть этой же валунной ограды.

В какой-то момент тропинка вдоль ограды приближается к берегу и идёт параллельно ему (ограда сзади нас). И между ними – небольшая поляна, как будто ничем не примечательная. Но из-за того, что эта поляна регулярно затапливалась водой, её пришлось укрепить дамбой. Конечно, не такой дамбой, которую используют на мощных электростанциях, а так, просто более прочным и высоким берегом, но тем не менее. Чтобы почва не размывалась, вдоль берега высаживали чёрную ольху, и аллею этих молодых деревьев мы сейчас видим вдоль берега.

Поляну прозвали Долиной Розенталь. Нет, кумир граммар-наци Дитмар Розенталь, автор наших любимых словарей и справочников, тут ни при чём, просто поляну периодически засаживали розами. Получается, однако, какое-то масло масляное: «Rosental» по-немецки – это «долина роз», и выходит «Долина Долина роз». Ну и ладно. Вот что-то на клумбе перед нами выращивают, только розы это или нет, не могу сказать. В любом случае сейчас не цветут.

Дамбу с долиной недавно реконструировали, поэтому деревья молодые. В 2020 году со стороны залива это выглядело так:

Хорошо виден укреплённый берег, но пока вообще без деревьев.

Монрепо интересен тем, что небольшие полянки и площадки на его территории тут же сменяются холмиками, тропинки из-за рельефа местности неровные и надо внимательно смотреть на карту, чтобы не пропустить нужный поворот. Вот между Главным усадебным домом и Долиной Розенталь можно наткнуться на холм, куда так и хочется подняться из-за возвышающегося обелиска. Идём?

Монумент на информационной табличке называется Обелиском братьев Броглио. Минуточку, на французском фамилия пишется как «Broglie», но читается совсем иначе, это же французский. Сплошное бикукле, понимаешь...

При этом в тексте таблички авторы вполне честно называют имена Огюста-Сезара и Шарля-Франсуа де Брольи, братьях Александры-Симплиции де Брольи, которая вышла замуж за Павла Николаи. Семья Брольи покинула Францию во время революции и обосновалась в России, братья Брольи пошли учиться в Сухопутный шляхетский корпус и служили в русской армии, где и погибли в ходе наполеоновских войн. То есть, по сути, сражались против своего же отечества.

Желающие могут поразбирать на гранях обелиска изрядно стёршийся текст. На мраморных плитах со всех четырёх сторон были выгравированы надписи на латыни с посвящениями императору Александру I, двум братьям Брольи и самому факту установки обелиска. Одна из плит в память об Огюсте-Сезаре не сохранилась. Ладно, беру свои придирки обратно: здесь и правда на латинский манер фамилию братьев написали как «Broglio», а на латыни же как пишется, так и читается. Вот и получился Обелиск братьев Блоглио, загадка разрешилась.

При Николаи-отце здесь стоял Храм Амура, а скалу на вершине холма прозвали Левкадской в память об острове и одноимённом мысе Левкада (также Лефкада, Левката, Лефкас). Оттуда по легенде бросилась в море древнегреческая поэтесса Сапфо. Деревянный храм за много лет истрепался, и в 1827 году Павел Николаи поставил здесь данный обелиск. Казалось бы, его родственники погибли достаточно давно, но жена умерла недавно, в 1824-м, поэтому для Павла обелиск в память о её братьях был напоминанием и о супруге.

Позволю запечатлеть красивый вид с Левкадской скалы в виде панорамной съёмки. Красиво.

Прогулку по Монрепо мы продолжим чуть позже, не переключайте канал.

Продолжение следует...

После того, как мы погуляли по Выборгскому замку, вновь пожалеем, что не удалось из-за реставрации забраться на Башню Святого Олафа. Однако рядом с башней во дворике Главного корпуса можно зайти в центральную экспозицию музея, носящую краеведческий характер. Это я пропустить не могу: выставки выставками, но общий обзор истории Выборга кто будет делать? Святой Олаф? Тем более, что я успел вас озадачить и упоминанием корелы, и бесконечными сменами принадлежности города то шведам, то русским, то финнам.

Давайте музей нам поможет во всём этом разобраться.

Читайте предыдущий эпизод дневника (Выборг. Июнь 2024 года. Эпизод 3/7): Выборгский замок. Как выглядит после долгих лет реставрации памятник Средневековья и что в нём можно посмотреть

Ой, а вот и сам Олаф. Икона, висящая недалеко от входа, явно современная, стилистика и непотускневшие краски на это намекают. Автором иконы стал выборгский художник Владимир Жак, написавший образ в начале 2010-х годов и подаривший его музею.

Олаф, он же Олав II, по батюшке Харальдссон, был норвежским королём (конунгом) в начале XI века. Тогда Норвегия переживала сложный период истории, на её территорию претендовала немного Швеция, но по большей части Дания. Олаф не представлял какую-то авторитетную династию, пусть легенды и утверждают, что его прапрадедом был сам Харальд Прекрасноволосый, знаменитый конунг, объединивший под своей властью большую часть Западной Норвегии. Но, вероятно, это уже потом придумали, чтобы дополнить крутизну нашего героя.

Олаф захватил власть в Норвегии и фактически вернул ей независимость от Дании, а заодно дал Церкви имущественные права, что было равнозначно признанию христианства официальной религией. И старая знать, и датский конунг Кнуд Великий были недовольны таким раскладом, и после военного вторжения датчан Олаф бежал на Русь, ко двору Ярослава Мудрого. А может, и не на Русь, тут есть разные мнения. Попытка вернуть себе престол вооружённым путём привела к трагической смерти во время битвы при Стиклестаде.

Всего через год после смерти Олафа признали святым. Ему повезло, что это произошло до Великой схизмы, то есть до раскола Церкви на католиков и православных, оттого данная икона – не местный креатив, а вполне себе православный канон. Постепенно культ Святого Олафа распространился на всю Северную Европу от Англии до Великого Новгорода, поэтому именование башни в Выборге довольно банально для этого региона.

Неплохой первый зал экспозиции посвящён древней археологии. Если вам неинтересно рассматривать мелкие находки археологов, то можно изучить линию времени с синхронизированными событиями из истории мира (зелёные), Скандинавии (синие), Руси (жёлтые) и Корельской земли (красные).

Не надо меня поправлять, что слово «Карелия» пишется через «а», я всё грамотно пишу. На пространстве Карельского перешейка в Средние века жило племя корела – его название пишут в женском роде единственного числа и с буквой «о». Корела родственна современным карелам, и их взаимосвязь вполне прямая, как между древнерусским этносом и современным русским. Как и в случае с «древнерусскими» и русскими, постепенно центр проживания корелы-карел сместился, потому-то современный Карельский перешеек, бывший центр Корельской земли, относится к Ленинградской области и карел в нём практически не осталось.

Линия времени подсказывает, что корела издревле была союзницей новгородцев. Крестили их, понятное дело, в православие, хотя многие продолжали оставаться язычниками, они поначалу платили дань Новгороду, а потом вовсе вошли в его состав. Была лишь одна проблема – растущая экспансия Швеции, которая оттесняла корелу со своих земель, поэтому одновременно с «синим» событием наверху – 1293-м годом, датой основания Выборга – мы читаем внизу о походе шведов на корелу в 1283-м, строительстве другой шведской крепости на Карельском перешейке в нынешнем городе Приозёрске в 1294-м и так далее.

Вот на карте и Выборг, и крепость Корела в Приозёрске рядом друг с другом. В данном случае подразумевается не шведская крепость, а уже новгородская, основанная в 1310 году. Короче, весёлое было время, когда корела оказалась зажата между двумя крупными государствами, Швецией и Новгородом, и никто не хотел отступать.

Основание Выборга стало удачным решением шведов, оно помогло им закрепиться в регионе, ибо крепость выдержала несколько осад новгородских войск. По итогу противостояния Корельская земля была поделена между Швецией и Новгородом: земли ближе к Ладоге остались за Господином Великим Новгородом, а шведы присосались к балтийскому побережью. Выборг же на долгие столетия стал воротами Швеции в русские земли.

Эти события считаются эпизодом так называемых шведско-новгородских войн или шведских крестовых походов, ибо шведов подхлёстывала к экспансии на юго-восток идея христианизации местного населения. Основание Выборга было частью Третьего шведского крестового похода, который, пожалуй, можно считать пиком противостояния двух государств. Всего их бесконечные войны и стычки растянулись примерно с середины XII века по середину XIV-го.

Копия карты Выборга землемера Андерса Стренга 1642 года показывает некоторые знакомые нам места: Замковый остров слева, на нём Башню Святого Олафа и Дом наместника, рядом с последним – Крепостной (Абоский) мост через пролив.

По городу справа мы толком не гуляли, поэтому комментировать нечего, кроме разве что прямых улочек. Регулярный план – это всегда свидетельство какой-то серьёзной перестройки, ведь естественным образом в Средние века улицы складывались бы более беспорядочно. Прямые улицы стали итогом пожара 1627–1628 годов, после чего Выборг выстроили ровненьким. Частично следы этой планировки сохранились в современных кварталах города.

Залы о шведском периоде истории Выборга по-своему интересны, но мне как-то не запомнились конкретные экспонаты. Возможно, сегодня нет настроения разбирать многочисленные археологические находки.

Зато под конец этого раздела нам попадается шикарный макет города на момент начала XVIII века. Макет называется «Осада Выборга войсками Петра I в 1710 году», его изготовил петербургский скульптор и макетчик Евгений Ковалёв. Солдатиков, однако, мы тут не видим, но представлено около 120 орудий на осадных батареях и показаны серьёзные разрушения, нанесённые Выборгу русской артиллерией. Действительно, местами кварталы будто всмятку, да и замку досталось.

В данный момент мы смотрим на южную косу острова Твердыш, где в правой части выстроены в аккуратный ряд батареи майора Коборта. Современный памятник Петру I находится значительно левее, ближе к мосту.

А это – вид с другой стороны. В конце дня мы ненадолго заглянем примерно в этот район. Выборг осаждали и пытались штурмовать не только с пролива, но и с материковой, юго-восточной стороны города, где он был неплохо укреплён. Мы помним, что именно эта сторона для шведов считалась «вражеской», поэтому крепость со рвами и бастионами была тут, а не на острове Твердыш, где потом появятся Аннинские укрепления.

Осада длилась долго, с марта по июнь 1710 года. Можно ещё вспомнить, что Пётр за четыре года до того пытался взять Выборг, ведь мощная крепость совсем недалеко от недавно основанного Петербурга была постоянным источником опасности. Но тогда операция была плохо продуманной, а теперь город взяли измором и гарнизон в конце концов капитулировал.

С тех пор при ответе на вопрос «Чей Выборг?» можно было отвечать «русский», хотя шведы ещё долго кусали локти и думали, как им вернуть утерянное.

Отливка с оттиском руки Петра, сделанная на Липецком металлургическом заводе в 1907 году. Довольно стандартный экспонат многих музеев, где только не попадается. Другие артефакты, напоминающие о петровской эпохе, прилагаются рядом.

Итак, сначала древняя археология и корела в экспозиции «Сокровища Земли Карельской», потом «Шведский Выборг», а потом почему-то сразу финский. Разные постоянные экспозиции, конечно, идут друг за другом в хронологическом порядке, но такое ощущение, что про русский Выборг XVIII века как будто и сказать нечего. Так чей Выборг-то?

Впрочем, богатство «финской» экспозиции не должно удивлять, потому что на эти залы, как я понял, дала денег общественная организация «Виипури-Кекс... простите, «Виипури-Кескус», что в переводе с финского означает «Выборг-центр». Есть подозрение, что сегодня организации уже не существует или её активность сведена к нулю, поскольку информации о ней в интернете кот наплакал. Но с момента открытия в 2001 году она многое сделала для популяризации истории и культуры Выборга, организации культурных мероприятий для финнов в России и для россиян в Финляндии и так далее.

Экспозиция, созданная при участии финских «кексов», открыта довольно давно, в 2006 году, но по-прежнему смотрится свежо. Этикетаж бережно переведён на английский, финский и шведский языки, экспонатов и иллюстраций очень много, особенно с учётом того, что многие темы связаны с бытом конца XIX – первой половины XX века, который в музейных пространствах всегда увлекательно показывать.

И вы, возможно, спросите: как же так вышло, что Выборг и Карельский перешеек, которые к финнам никакого отношения не имели, стали вдруг Финляндией? Это происходило постепенно. Финны, будучи основным населением территории современной Финляндии или, точнее, в основном её южной половины, оказались завоёванным Швецией народом. Ну и поскольку Карельский перешеек никогда шведами не выделялся в качестве самостоятельной территории, финское население по мере своего роста и расселения могло осваивать и соседние районы, так что с течением веков область Выборга стала восприниматься естественной частью Финляндии.

Когда Выборг с окрестностями оттяпала Россия, то в XVIII веке на этой территории создали Выборгскую губернию. Периодически её название менялось, и однажды она даже была переименована в Финляндскую губернию. Сама же область постепенно стала именоваться Старой Финляндией. Это традиционное восприятие привело к тому, что когда после очередной русско-шведской войны в начале XIX века Россия получила всю Финляндию, она щедро передала Выборгскую губернию (Старую Финляндию) в состав Новой Финляндии. И получилось автономное Великое княжество Финляндское. Ну что нам, жалко, что ли? Государство не обеднеет.

В итоге, если говорить откровенно, доля русского и шведского населения в Выборгской губернии и самом Выборге постепенно уменьшалась и в начале XX столетия финны вполне смело могли сказать: «Выборг наш», и были бы правы. И это при том, что официальным первым языком, на котором велось делопроизводство во всём Великом княжестве Финляндском, всегда был шведский.

На стене в один ряд поставили актуальные для финского периода истории гербы. Слева кажется, что это просто чёрный российский двуглавый орёл. Но на его груди красуется маленький герб с золотым львом с мечом на красном фоне, это и по сей день герб Финляндии: долгое время было принято финляндский герб изображать на груди российского орла, чтобы знали своё место.

Далее герб Выборгской губернии на момент независимой Финляндии, его отличие от герба периода Российской империи в расположении корон и общей форме геральдического щита, но в целом они похожие. И, наконец, герб самого города с замком; до революции над гербом города ещё была корона, а в независимой Финляндии корону убрали.

Вышел какой-то странный набор: герб Великого княжества Финляндского, а затем два герба, актуальные для послереволюционного периода. При этом под гербами идёт текст о Великом княжестве Финляндском. Вот явно тут какая-то фига в кармане была от финских соавторов экспозиции, если таковые были.

Не подумайте, что русские в Выборге вообще не жили. Да, их было мало, к началу XX века чуть больше 5 процентов населения, даже шведов было больше – около 10 процентов. Тем не менее, русские вполне комфортно себя чувствовали в этом финско-шведском городке.

Вот даже свидетельство русского образования имеется. В витрине лежит кокарда с ученической фуражки Выборгского реального училища начала XX века и пряжка от ремня, на которых аббревиатура училища написана по-русски: «В. Р. У.». Это было именно русскоязычное учебное заведение, открытое в 1880-е годы.

Спичечные коробки как свидетельства многоязычности и многонациональности Выборга.

Слева – привезённая сюда какими-то неизвестными путями в начале XX века спичечница от фабрики Рылова и Лесникова из Вятской губернии. На обратной стороне изображён Московский Кремль, чего, к сожалению, не видно отсюда. Металлическая спичечница – это не одноразовый коробок, но не суть. Данная мелочь принадлежала большевику Александру Шлихтеру, который оказался в Выборге по революционным нуждам во время Первой русской революции, и на его квартире недолгое время нелегально скрывался приезжавший в Россию Ленин.

Справа – спичечный коробок 1930-х годов, выпущенный в независимой Финляндии, поэтому тут всё на финском языке. А написано-то что? «Jaavan Teeta» самым крупным шрифтом – это понятно, яванский чай. А дальше интереснее: «F. Sergejeffin pojat ja kump.». Что за Сергеев? Русский предприниматель Фёдор Сергеев ещё в детстве оказался в Выборге, в 1850-е годы, где служил приказчиком у местного купца Шушина. В итоге он начал тут свой бизнес по продаже яванского чая, а дальше за ним потянулся и табачок, и пиво. У вокзала о Сергееве сегодня напоминает историческое здание доходного дома Сергеева, которое он построил в начале XX века.

Сергеев умер уже в независимой Финляндии в 1924 году, не бросив ставший родным для него Выборг, и его дело продолжили наследники. Название фирмы «F. Sergejeffin pojat ja kump.» («Сыновья Ф. Сергеева и компания») говорит о том, что чайком продолжали торговать и после смерти основателя. Да что уж там, чайная фирма «Sergejeff», гордо носящая подзаголовок «since 1873», до сих пор зарегистрирована и функционирует в Хельсинки.

В общем, не хочу занимать чью-то сторону и говорить, что до революции Выборг был преимущественно русским, финским или шведским. Финны численно стали большинством, но культурно свою лепту вносили все народы.

Вот, скажем, копия картины 1854 года Михаила Эрасси, русского художника вообще греческого происхождения. Когда в молодые годы в конце 1840-х – начале 1850-х годов он учился в Императорской Академии художеств, ему нравилось заезжать в Выборг и окрестности и рисовать всякое. Однажды он запечатлел и знакомый нам Крепостной мост. Горожане любили тут гулять, называли мост выборгским аналогом Риальто, знаменитого моста в Венеции. Картину подарили местному губернатору Казимиру Котену, шведу по происхождению, а тот в итоге переподарил её городу. Не очень ясно, как так вышло, но теперь картина находится в собрании художественного музея города Лахти, что по ту сторону русско-финской границы.

Ещё в залах случайно попалась временная выставка кирпичей «Кирпичное наследие Выборга и Карелии». Выставка показывает различные кирпичи местного производства из музейной коллекции и от одного частного коллекционера. Авторы в пояснительных текстах подробно объясняют, какие предприятия скрывались за тем или иным клеймом. Хотя иногда честно пишут, что объяснение некоторых клейм – предположительное, а авторство некоторых кирпичей даже с клеймом сегодня не восстановить.

Окончательный (надеемся) аргумент в споре о принадлежности Выборга был внесён в 1944 году, когда город освободила советская армия от финских оккупантов. Да, к этому моменту они были уже оккупантами, поскольку Финляндия честно передала город в состав СССР ещё в 1940 году по итогам Зимней войны, но потом оккупировала.

Подобный флаг водрузили над Башней Святого Олафа 20 июня 1944 года в 19 часов 45 минут. Это было импровизированное знамя, поскольку готового под рукой не было. Обычно пишут, что его сшили из двух транспарантов, но, кажется, транспарант был один, просто его разрезали и сложили иначе. При желании можно прочесть две строчки вместе и у нас выйдет кусок известного лозунга, что использовался в агитационных плакатах в сталинские годы: «Под знаменем Ленина, под водительством Сталина – вперёд, к победе коммунизма!»

В целом финальная по хронологии экспозиция, посвящённая Великой Отечественной войне, самая слабенькая из имеющихся, ибо похожа на многие другие краеведческие музеи.

Конечно, я показал далеко не всё, вышла выборочная субъективная прогулка по музею. Может быть, когда откроют Башню Святого Олафа, загляну сюда ещё раз вместе с вами.

На выходе из музея нас провожает самый неожиданный экспонат – барельеф скульпторов Леопольда Дитриха и Василия Козлова «Ассирийский вождь» 1910 года. Напротив в таком же стиле – барельеф «Сирены». За эти парные барельефы скульпторам дали Первую премию на Всероссийском конкурсе Общества поощрения художников. Поскольку на барельефах оставлены разные имена (на «Ассирийском вожде» – фамилия Дитриха, а на «Сиренах» – Козлова), возможно, они разделили работу над ними между собой, но точно задумали их вместе, как пару. Эти два товарища как раз в то время вместе учились в Императорской Академии художеств и нередко выступали дуэтом.

Авторский замысел этикетки не поясняют. Возможно, это была просто учебная практическая работа молодых приятелей. История появления барельефов в Выборге тоже не вполне ясна, ибо с городом скульпторов вроде бы ничего не связывает – они жили и работали в Петербурге-Ленинграде и даже похоронены рядом на Литераторских мостках. Но почему-то довольно крупная коллекция их работ в 1960-е годы была подарена Выборгскому музею. А мы и не против.

Что ж, хоть летом световой день длинный, но нам ещё надо успеть посмотреть Монрепо, погнали туда.

Продолжение следует...