— Плохо, — нахмурилась бабка, глядя на диагнозы. Затем перетасовала карты и повторила. Выпал панкреатит и внематочная беременность. — Древние силы, — посмотрела она на нас исподлобья. — Я с таким не сталкивалась и не знаю, что вам советовать. Чувствую, есть какая-то связь по моей специфике, но менее научная. Энциклопедией тут не поможешь.

— Ладно, пойдем мы, — откланялся дядя Саша.

— Давайте хотя бы флюорогр-р-рафию сделаем и биохимию кр-р-рови провер-р-рим, — замурлыкал огромный черный кот, преграждая нам путь.

— Отстань от них, Баюн! — гаркнула бабка. — Мы их потом на диспансеризацию пригласим.

Дело затянулось, стало рвать наши плотно забитые работой будни. У дяди Саши никогда не было висяков, а тут прямо удар по репутации. Епифанов ходил к нам ежедневно как к себе домой и ныл, ныл, ныл… Открытие отеля откладывалось, а кредиты сжирали остатки епифановских сбережений.

К делу подключили нашего покойного товарища Лисина. Его душа оставалось прикованной к Безрадному из-за грехов, совершенных им при жизни, что оборвалась в нашем лесу. Теперь он вынужден выполнять общественно полезные работы, чтобы заслужить искупление. Но даже призрак не смог обнаружить следов своей братии.

— Я тоже не вижу их, и мне от этого не по себе, — призналось привидение и попросило перевод в другую часть леса — подальше от этой чертовщины.

Тем временем отель уже был истоптан вдоль и поперек. Следы появлялись не только на полу, но и на стенах, потолке и даже на крыше. Всюду была земля. Епифанов не расставался с веником и шваброй, стараясь спасти свой и без того сомнительный бизнес.

В какой-то момент дядя Саша понял, что мы работаем неправильно и надо действовать более рационально. Прибегнув к старым картам и расспросив знатоков истории, мы исключили несколько факторов: дом не стоял на месте погоста, здесь не проводилось казней, обрядов, здесь не было пожарищ, а до Епифанова вообще никто в этом месте дома не строил. Мы имели дело с девственно-чистой территорией. Но кто же тогда постоянно топчет газон, шепчется и портит имущество?

— Слушайте, а откуда они идут? — спросил я, когда мы в очередной раз смотрели втроем на медленно пропадающие следы.

— Ниоткуда они не идут! — вопрос, кажется, взбесил не спавшего уже месяц Епифанова. — Доходят до конца дома и на этом всё! Их цель — свести меня с ума, и, видит Бог, у них это получается.

— Не думаю… — сказал дядя Саша, жуя колосок и глядя, как на земле тают следы, а примятая трава снова выпрямляется. — Ты прав, Денис Денисович, вопрос хороший, — похвалил он меня. — У вас колышки есть какие-нибудь? — обратился он к Епифанову.

— Куски арматуры остались, а что? Думаете, это вампиры? Пронзим им задницы, то есть сердца и забетонируем? — просиял тот.

— Вам бы поспать как следует, — с жалостью посмотрел на него участковый и попросил принести арматуру.

Воткнув железяки в землю по ходу следов, мы получили направление. Затем натянули веревку так, чтобы она касалась всех колышков, и смогли определить примерную траекторию пути. Обойдя забор, мы с дядей Сашей оказались на подступах к лесу и поставили еще одну метку. Вернуться решили утром, когда сумерки ослабят свою хватку и можно будет что-то разглядеть. Епифанова заковали в наручники и насильно забрали с собой в участок, чтобы тот хоть немного прочистил мозги крепким восьмичасовым сном. Мы же с дядей Сашей прикорнули всего на три часа и, наполнив желудки кофе, вернулись к нашей метке.

— Смотри, Денисыч, трава неровно растет, — указал мне дядя Саша на еле заметную полосу.

Мы пошли по ней, и уже через минуту вечный полумрак древнего леса принял нас в свои объятия. Чем дальше мы следовали, тем четче вырисовывалась тропинка. С каждым новым шагом трава становилась всё мельче и всё больше теряла свою жизненную силу, превращаясь в мертвое сено, пока в один момент окончательно не сменилась черной сухой землей.

— Я эту дорожку раньше не видел, — сказал я.

— А-на-ло-гич-но, — ответил дядя Саша, а сам достал карту леса и принялся наносить на нее новую линию.

Вскоре лес начал меняться. Приближаясь к неизвестному ельнику, мы оба прекрасно понимали, что дело пахнет очередным проклятым местом.

Наконец дорожка вывела нас на поляну, окруженную черными когтистыми деревьями, злобно тянущими в наши стороны острые шипы. Земля здесь была черной, как ночное беззвездное небо, словно являлась его отражением.

— Дядь Саш, а разве на улице не день?

— Ты забыл, как тут время движется? — строго спросил начальник, но я заметил в его взгляде непривычную тревогу. Он тоже сомневался.

На поляне было пусто. Мы сделали несколько шагов вперед, и тут до нас стали доноситься голоса. Их были десятки, и в основном женские. Они то шептали нам что-то длинной скороговоркой, то отрывисто кричали, то превращались в издевательский смех. Но мы не чувствовали чьего-то присутствия, словно всё это было обрывками старой малоразборчивой звукозаписи. Чем ближе мы подходили к центру, тем голоса становились сильнее. Несколько раз мне под ногами попадались головешки и мелкие косточки животных.

— Давно они горели, даже очень, — заметил дядя Саша, подняв одну из обугленных толстых веток. — Земля здесь такая мертвая, что на ней даже ничего не гниет. Не удивлюсь, если наткнемся на козлиный череп или фигурки из корней.

— Ты знаешь, что это за место? — схватил я за рукав начальника.

— Догадываюсь. Старое место шабаша. Судя по всему, заброшенное.

— Ведьмы? — догадался я.

— Они. Но у нас тут ведьмы уже лет триста не водятся, насколько я знаю, — дядя Саша внимательно оглядывался по сторонам, словно ждал, что кто-то выскочит из ближайших кустов. — Кажется, я понял в чем дело.

Я попросил не тянуть с ответом, а заодно и с пребыванием нас в этом жутком месте.

— Дом стоит на ведьминой тропе, — наконец сделал вывод лейтенант.

— А если на человеческий перевести?

— Ведьмы шли сюда по той дороге, где Епифанов поставил свой отель. Видимо, духи прошлого продолжают ходить туда-сюда, потому-то наши призраки их и не видят.  

— И что же делать? — я тоже начал оглядываться по сторонам.

— Ничего, — сказал дядя Саша и повел нас к выходу.

***

— То есть как это ничего?! — набросился на нас посвежевший от сна Епифанов, когда мы объяснили ему суть.

— Мы никак не можем на это повлиять, это не в нашей компетенции.

— Что значит не в вашей? Следы есть?

— Есть, — согласились мы.

— Проникновение на частную территорию есть?

— Вопрос спорный, — сказал дядя Саша. — Раньше эта территория не была вашей, а мы в прошлое вернуться с вашими документами не можем. Поверьте, я бы с радостью выписал всем этим товарищам штрафы, но наш уазик хоть и является машиной вне всякого времени, но перенести нас в ту эпоху всё равно не сможет.

— Ну а мне что прикажете делать? Я же всё вложил в этот отель! — он обреченно рухнул на стул и закрыл лицо руками.

— Сдвинуть ваш отель метров на сто, — предложил я.

— Он у вас идиот? — обратился Епифанов к моему начальнику.

Я обиделся и уже было потянулся к дубинке, но дядя Саша строго посмотрел на меня, и рука моя вернулась обратно в карман.

— Дайте нам еще немного времени, попробуем проконсультироваться кое у кого, — попросил мой начальник и разрешил Епифанову остаться у нас на несколько дней.

Тем же вечером дядя Саша сел на мотоцикл и уехал из деревни, оставив меня за старшего, а вернулся почти через полторы недели, да еще и не один. За талию его крепко обнимала какая-то незнакомая фигура в черной кожаной куртке, черных облегающих джинсах и высоких ботинках на толстой подошве с металлическим носком. Из-под мотоциклетного шлема выбивались кудрявые черные волосы.

— Знакомьтесь. Варвара — потомственная ведьма с южного Урала, — представил мне свою спутницу начальник.

Девушка сняла шлем, и я сразу понял, что она ведьма. Только ведьма может околдовать одним взглядом. Я на целую минуту впал в прострацию и не мог вымолвить ни слова, глядя на ее пухлые угольно-черные губы и в такие же глубокие, как небо над проклятой поляной, глаза. В их темной бездне я терялся, и чем больше смотрел, тем сильнее накатывала на меня необъяснимая, но при этом какая-то желанная тревога. Да и вся они источала столько энергии и силы, что меня невольно бросало в жар.

— А этот робкий птенчик Денисов Денис Денисович — старший сержант и моя правая рука, — засмеялся дядя Саша, глядя на то, как я потерялся рядом с этой прекрасной молодой ведьмой.

Я протянул руку и поздоровался с Варварой, зачем-то еще раз представившись.

— А он у вас идиот, да? — спросила эта мрачная девица, за что я сразу ее возненавидел. — Да ладно, чего ты напрягся-то, шуткую я, — ударила она меня в плечо.

— Дядь Саш, а вот без этих мамкиных неформалов нам никак не обойтись? — все еще обижаясь, спросил я у шефа.

— Никак, — строго ответил тот.

— А ты сам-то не папкин мент? — моментально отреагировала Варвара, намекая на наши с дядей Сашей отношения.

«Ведьма», — подумал я про себя.

— Соображаешь, хоть и не с первого раза, — сказала Варвара, глядя на меня в упор с хищной ухмылкой.

— Пока я при исполнении, чтение мыслей могу засчитать за оскорбление чести сотрудника.

— Глядите, какой строгий, — засмеялась Варвара, и смех этот отозвался в моей душе как прекрасный перезвон будильника в первый день отпуска, когда тебе нужно ехать не на работу, а на море.

Продолжение следует...

Александр Райн

Вот тут можно угостить печенькой

Тут подписаться на телегу

Тут посмотреть список моих ближайших литературных концертов

А эти пидоры  мусора в отделе на меня не обратили никакого внимания. Всё внимание было сконцентрировано на Терехове, который нежданно заявился в отдел, и не один, а с большой корзиной, в которой сидел здоровый, цветной и любопытный петух. На птицу припёрлись посмотреть даже девочки из ПДН, не прекращавшие попыток погладить его до тех пор, пока одну из них петушара не клюнул в прокуренный палец. После этого они назвали петуха «петухом» и, надув губы, удалились к себе, исправлять очередного малолетнего наркомана. Или проститутку.

Моё ружьё фурора не произвело, и я сдался, поставив его рядом со столом.

- Я что приехал – говорил Терехов, потягивая кофе, организованный Сырниковым – у меня срочная тема нарисовалась, вон по Валериному материалу.

- Подожди, Иваныч – прервал его Сырников – давай о деле попозже.

И действительно, в кабинете была тьма лишнего народу: Я, Паша, Джамалов, Дымов (единственный занятый в кабинете – он нумеровал карандашом за Виталиковским столом и составлял оглавление  уголовного дела), Курлыга и затесавшийся поглазеть на петуха местный участковый.

- А ну-ка, давайте,  погуляйте все! – гаркнул Алексеич – потом попялитесь.

Алексеич действительно был очень осторожен в этом плане, по обмену информацией. Всё свежее должен был знать только исполнитель, начальник и информатор. Иногда это даже бывало обидно. Но правильно.

Народ начал нехотя расходиться. Первым улетучился Курлыга, пригласивший  участкового на липтон с малиной (мерзейшее пойло, которым Курлыга поил всех подряд). Потом,  важно одевшись, выйдя, потом вернувшись и взяв ключи от личной машины со стола ушёл и Павел (сто пудов воспользуется случаем и сегодня не появиться). Ибрагим поковырялся в своей  куртке, висевшей на вешалке и тоже свалил. Последним, со вздохами и обиженными просьбами ничего не трогать, вышел Дымов, заложив все три тома дела на столе различными предметами в нужных местах.

Я закрыл за ним дверь.

- Ну, вот теперь, Иваныч, рассказывай! – Сырников подтолкнул к  Терехову пепельницу, смастряченную из банки «чибо».

Я подсел к ним поближе, прямо на краешек Пашиного стола.

- В общем мой хороший знакомый…неважно откуда, дал точную наводку на Пустошкинскую бригаду. Помните, вы там ловили по осени и  никого не поймали?

- Да уж – пробурчал я, вспомнив тот бесцельный  выезд.

- Так вот, их  старший, «Кузя», сколотил свою тусовку, и хочет выехать, порубить, пока февраль, снова. Через Черныха, он договорился с Корчевским на заочную продажу пижженого леса последнему. Причём, что характерно, договаривались они при личной встрече, так как им известно, что их телефоны слушают. Полухин, пидар, их проконсультировал, к гадалке не ходи! Кстати, Корчевский и Черных уже симки поменяли, вот номера – Терехов протянул замусоленную бумажку в клеточку, с цифрами.

- Вот ты красава, Иваныч! Как у тебя так получилось? -  восхитился Алексеич

- Да есть у меня подходцы …-  хитро улыбнулся Терехов. Я тоже изобразил понимание.

Я знал, что секретарь Полухина, Нина, была соседкой Терехова. Полухин по-барски её ни во что не ставил, считая своей крепостной (как сейчас всё чаще разные начальнички берут себе за правило) заставлял после работы убираться в кабинете. Вот Терехов и попросил её приносить содержимое корзины Полухина ему. Очень элегантно  и эффективно. Из уборщиц, рабочих и других, кого «эффективные менеджеры» полагают никем, получаются лучшие агенты.

Хотя, конечно, я б и так узнал бы о смене симок, чуть позже. У меня на моих фигурантов было активировано задание в БСТМ, и любые номера, которые, например, Корчевский, использовал в своём пидарском Samsung Giorgio Armani мне ложились на стол дней через пять после их активации. Но своевременность была кстати.

- Так вот, – продолжал Иваныч – через пару дней Кузя планирует заехать в лес на трёхдневную рубку. Рюм будут складывать прямо у дороги, это территория Мирзаяна (лесничего который с потрохами принадлежал  Корчевскому),  а он купленный и закроет глаза. И вот на этот рюм будет приезжать машина Корчевского, а у того водилы все заболели и за рулём будет сам Черных. Понимаете? Он же по итогам деньги передаст бригадиру! Мы сможем всех задокументировать по скупке краденого, как хотели, а  Валерьян!

Вообще-то я предполагал замутить легализацию имущества, полученного преступным путём, совсем другую статью, но не сейчас доказывать это сугубому розыскнику Терехову. Я просто поддакнул:

- Ага, надо будет саму рубку поснимать и погрузки! Зайдём заранее, через вон тот лес. Я тыкнул в карту Мордора, висевшую у меня над столом.

- Кого возьмёшь с собой? -  закуривая очередную, посмотрел на меня Алексеич.

… В середине февраля в лесу уже совершенно не такая темень как в декабре. Лес устоялся, привык к снегу и ждёт весны. Звёзды и луна на ясном небе вообще позволяют иногда обходиться без фонарика.

Мы пробивали себе дорогу по слежавшемуся снегу. Первым шёл я, обливаясь потом под белым камуфлом, пуховиком и горнолыжными штанами, гордо неся на плече свой пятизарядный «Бекас» с коротким стволом. За мной шёл Ибрагим Джамалов, за ним Толик и замыкал процессию Паша, тоже с ружьём. Обоих «пирожковых милиционеров» оружием не нагружали, они тащили по цифровой камере (Арсеньев недавно выделил нам с барского плеча пару цифровых «панасоников» на жёстких дисках, вгоняющих в зависть многих). К этому выходу мы подготовились настолько серьёзно, что все четверо были в широких охотничьих лыжах. Их притащил Алексеич, от каких-то своих друзей, бэушные, но кто ж смотрит в зубы дарёному коню. Тем более настолько облегчающему наши мытарства.

Шли, конечно, неумело, тут нужна практика, но по сравнению с пешими превозмоганиями сугробов это были земля и небо. Ну, Толик пару раз завалился, порвав одно крепление, и теперь ныл,  но это были допустимые потери.

Мы сделали большой круг по лесу, зайдя к удобному  месту, почти посередине между предполагаемой рубкой и предполагаемым рюмом к пяти-шести утра. Здесь мы замаскировали лыжи, оборудовали удобное и скрытое гнездилище и стали ждать. При начале порубки Паша с Толиком шли снимать кино на, собственно, месте повалки деревьев, а я с Джамаловым брали на себя рюм. Сейчас мы сидели рядком, спиной к тёмным зарослям ёлок, пили кофе из термоса и болтали о том, о сём.

Речь шла о теории заговора. Разглагольствовал Паша. Вообще, как я недавно узнал, Павел оказался активным выживальщиком, и готовился к «большому пиздецу» всерьёз и надолго. Семьи у него не было и  он потешал своих тараканов тем, что накапливал тушёнку, боеприпасы и сухие портянки в приобретенном им вскладчину с идеологическим другом доме. Дом принадлежал одному бывшему партийцу и находился в глухом месте на озере. В сорока километрах от атомной станции по прямой, ага.

Однако сейчас он рассказывал двум раскрывшим рот оопазникам об опасности распространения вай-фая.

- Возможность использовать интернет на ноутбуке прямо из кафе это ж верх удобства, не так ли? -саркастическим голосом втирал Павел - Wi-Fi придуман американцами для нас всех, как проект по
проведению экспериментов по изучению коллективного разума. Подумайте о всей информации, которая собирается в одном и том же месте, у группы людей, которые употребляют одну и ту же еду. Сколько её и как она используется?

- Но ведь сейчас не только американцы используют вай-фай? – осторожно спросил Толик – мы же вроде с ними не особо?

- Это только кажется – то ли на полном серьёзе, то ли в шутку, с непроницаемой миной говорил Паша – да и эксперименты вышли из под контроля и их просто захватили корпорации. Вот откуда в кафе где есть Wi-Fi приходит желание купить вторую чашку кофе? Жажда? Конечно же нет!

В тёмном зимнем лесу его слова звучали особо зловеще. Так и казалось, что злобные корпорации подкрадываются к нам с желанием заставить купить сникерс кинг сайз в небывалых количествах.

- А ты что думаешь , Валерьян, ты ж историк?! – Павел часто искал подтверждение своих идей в исторических сюжетах. Правда в основном в тех, где фигурировали русы на мамонтах, космические корабли в Заполярье и ящерики с лазерами.

- Знаешь, Паша,  мне всегда очень нравились и грели душу все эти теории заговора, корпорации и эксперименты государства. Они очень успокаивают.

- Да? И чем же?

- Все они  заставляют меня думать, что, во-первых, кто-то в этом мире чётко понимает, что, блядь, происходит, к чему это ведёт и каким образом выруливать, а второе, что хоть кому-то, правительству там, миллиардерам или инопланетянам всё же на меня, Валерьяна Арнова не насрать. Это приятно  - улыбнулся я и сделал за тайное мировое правительство большой глоток кофе.

Павел вроде надулся, но потом поржал. В милиции без чувства юмора нельзя.

Так мы сидели часа три. В лесу рассвело и потеплело (комфортные февральские минус три). Рубщиками и не пахло. Похоже, опять вхолостую. Через час позвонил как всегда контролирующий «горячую» Алексеич и подтвердил: да, мероприятий не будет. Нас слили. Причём очень необычно, это была не «кукушка» из особо бодрствующих.  По телефону Корчевский прямо говорил Черныху, что там засада и ехать не надо. А Черных перезванивал бригадиру Кузе и оповещал уже его. То есть нас спалили на подъезде. Наверное, местные.

Делать нечего и мы пошли назад. Решили «путём охотника» по своим же следам. Надели лыжи, прошли метров тридцать когда идущий первым Павел резко остановился.

- Чё там?  - заинтересовался из колонны я.

- Иди сюда, охуеешь! – махнул рукой Паша.

Нашу ночную лыжную тропу пересекали многочисленные следы. И это были точно не белочки с хорьками, а полноценная стая псовых. Крупных и уверенных в себе

- С-собаки с деревни? – предположил Ибрагим.

- Ага. Сутулые – Павел снял ружьё – волки это, штук шесть.

Оснований не верить ему на этот раз не было. Паша был лучшим охотником, чем все мы вместе взятые. По следам выходило, что волки заинтересовались нами на полпути сюда, шли следом, а потом, как в кинозале, расселись рядком в тех тёмных ёлочках, что были позади нашей засады и наблюдали за бесплатным лесным концертом. А потом, наверное на рассвете гуськом ушли в чащу. Блин, а я ж туда поссать отходил, метрах в пяти от ельника был!

Такие дела стали основным поводом обсуждений дня и пока мы ехали домой, и уже на месте, в конторе, когда мы делились впечатлениями с Сырниковым и Волковым. Сначала было страшно, а потом весело. Все ржали, окончательно снимая стресс. «История стала легендой, легенда превратилась в фарс…а там и анекдотов всяческих насочиняли».

И только когда мы остались в кабинете вдвоём, Сырников попросил меня выйти в коридор и сообщил:

- Знаешь, я никому не говорил, кроме тебя, но по горячей, когда про вашу засаду рассказывали, Корчевский ебанул фразу «человек в кабинете записал». Нас льют изнутри, понял?! В кабинете пока ничего не пиздим.

Алексеич зло стукнул кулаком по ладони.

Да уж… Здравствуй лошадь, я Буденный!

Кому надо, ссылка на рассказы по эшникам : Начало

Для тех, кому непонятны сокращения: Глоссарий