3 января 1994 года потерпел крушение пассажирский самолет Ту-154М, выполнявший регулярный рейс по маршруту Иркутск – Москва. Причиной катастрофы борта авиакомпании «Байкал» стал пожар во втором двигателе, который привел к отказу гидросистемы. ЧП унесло жизни 115 пассажиров, 9 членов экипажа и 1 человека на земле.
BKL130 ничем не отличался от сотен подобных рейсов и должен был пройти абсолютно спокойно, тем более за штурвалом корабля находился опытный пилот Геннадий Падуков, налетавший более 16 тыс. часов. Однако в рутинный процесс вмешались непредвиденные обстоятельства. Неприятности начались спустя 3 минуты и 45 секунд после взлета на высоте 4000 метров, когда на борту произошло возгорание. Причиной пожара явилось разрушение стартера двигателя из-за попадания под заслонку постороннего предмета, как предполагало следствие,— осколка кожуха газосборника.
Вылетевший из корпуса стартера вращающийся диск турбины попал в зону двигателя и отсека, повредил воздушные, топливные и масляные магистрали второго двигателя, элементы гидросистем, пробил обшивку заднего кожуха камеры сгорания и вышел наружу.
Расшифровка «черных ящиков» впоследствии показала, что сигнализация «Опасные обороты стартера» сработала еще на земле. Однако экипаж посчитал предупреждение ложным, и принял заведомо неправильное решение взлетать.
После обнаружения пожара второй двигатель был отключен. Однако ликвидировать возгорание в воздухе не удалось. Оценив ситуацию как критическую, пилоты развернули самолет в сторону Иркутска и запросили аварийную посадку. Второй двигатель продолжал гореть, что привело к разрушению расположенных рядом баллонов с гидросмесью. Посадить лайнер на ВВП не получилось.
Из-за отказа всех гидросистем он потерял управление и на скорости 510 км/ч врезался в постройки молочной фермы в поселке Мамоны в 11 км от иркутского аэропорта. К этому моменту полет продолжался чуть более 12 минут. От сокрушительного удара самолет разорвало на две части. Кабина пилотов и первый салон разлетелись вдребезги, второй салон и хвостовую часть отбросило далеко на склон. Обломки разбросало в радиусе 400 м от места падения лайнера. Один из фрагментов фюзеляжа убил работника мамоновской фермы. Другой получил ранения.
«Самолет не то чтобы падал, но как-то резко надвигался прямо на меня своим брюхом, — рассказывал очевидец ЧП тракторист Евгений Ковалев. — Я как на рев его из родилки выскочил, так единственное сообразил: хвост-то сильно уж низко, а нос задран. А откуда вообще самолету взяться на ферме — не подумал, потому что сразу скрежет такой, грохот. И — взрыв. И гарью страшно запахло. В себя-то пришел — кругом развалины дымят. И транспортер, что от коровника идет, плитами задавлен. И первая самая мысль — там же Мишка Сальников, под плитами-то! Мы с ним за несколько минут до этого вместе ковырялись. Я ему все: пойдем да пойдем, в родилке поможешь, а с обеда вернемся. Родилку-то не разрушило. А Миша вот. Хороший был мужик. Слесарь по навозу. Две дочки-инвалидки, шестнадцати лет, осталися».
Идентифицировать смогли останки 74 человек из 125.
Помимо людей погибло несколько десятков коров. Ферма оказалась полностью разрушена.
«Экипаж выбрал неправильное решение на вылет с отказом (горящая красная лампа «Опасные обороты стартера») по причине неготовности к действиям в такой ситуации из-за недостатков в нормативной документации, информационном обеспечении, а также недостаточной информативности системы контроля технического состояния стартера в кабине экипажа», — указывалось в описании Минтранспорта России.
Разбиравшая причины и обстоятельства катастрофы следственная комиссия позже установила, что второй двигатель отказывал на Ту-154М и раньше. Так, летом 1993 года подобное случилось при подлете к Гуанчжоу: экипажу тогда пришлось выработать топливо и садиться на аварийную полосу. Пилоты неоднократно писали послеполетные рекламации, в которых указывали неудовлетворительную работу злополучного двигателя. А в день крушения его смогли запустить лишь со второй попытки.
Согласно расшифровке переговоров, за две минуты до взлета в кабине было сказано: «Передай инженеру, который двигатели готовил, что очень плохо подготовлены двигатели, не запускаются. Двадцать минут три двигателя запускали». Через минуту последовала следующая реплика: «Опасные обороты! Кнопку нажимаешь — и не гаснет».
По словам зоотехника фермы в Мамонах Людмилы Даниловой, последствия от авиакатастрофы были похожи на боевые действия.
«Когда громыхнуло и стекла посыпались в избах, я дома была — не в мою смену это произошло. Все, думаю, война. Да и вся деревня так поняла. Вдруг с фермы прибегают: самолет упал на нас! Ну разве поверишь? Одеваюсь, бегу. И все, кто может, бежим. Мамоны же наши, вот они, рядом, — слова свидетельницы приводит «Иркипедия». — То, что увидали. Господи. Как на словах передать?
Трупы людей, коров вперемешку с железом — на земле, на снегу, меж покореженных балок. И все — в клочья. Кости обугленные, кров.
Галя Нечаева, Ольга Москвитина ходят по пепелищу, чего-то говорят сами себе, шепчут ли. Они ведь собирались вот-вот дойку начать, на несколько шагов всего отошли. И в этот момент всю их группу коров. Такой образ есть: ну, счастья, здоровья — кровь с молоком. А тут... молоко с кровью».
Реконструкция авиакатастрофы
По мнению известного авиаэксперта Василия Ершова, катастрофу можно было избежать или свести к минимуму ее последствия, если бы экипаж не растерялся.
«В момент отказа управления рули у них стояли нейтрально, и самолет находился почти в горизонтальном полете, ну, чуть снижался, и не стремился накрениться, был уравновешен. Отказ управления практически не повлиял на траекторию полета», – заключал он.
В 2007 году на месте катастрофы в Мамонах состоялось открытие православного храма святителя Софрония.
Материал проекта «30 лет назад», в котором я ежедневно рассказываю о событиях, произошедших в этот день, ровно 30 лет назад. Дабы не травмировать, и без того слабую психику телеграмоненавистников, ссылки спрятал в профиль
