Как Черномырдин дал мне по морде
Я ехал на обычном городском автобусе. Нет, не так. Я жил в крохотном городке на берегу Балтийского моря, где если какие события и происходят, то раз в 10 лет, и те остаются незамеченными широкой общественностью. Чтобы примерно понимать размах города — я в пробке там стоял два раза в жизни, когда на единственном мосту через реку падали лесовозы. Эдакое сонное царство у нас, причём царство уездное. Как это часто бывает, в таких заводях на самом деле крутятся огромные деньги — огромные в смысле миллиарды долларов. У нас в городе заканчивается та самая российская труба «Дружба», по которой на запад течёт река из нефтепродуктов. На момент тех событий наш порт переваливал грузов больше, чем любой другой порт в западном направлении.
Мэр у нас тоже типичный для таких «золотых клеток». Он был первым секретарём комсомольской организации города. Потом Советский Союз закончился, и здание горкома переименовали в мэрию. Чтобы не перетаскивать свои вещи из кабинета, наш комсомольский секретарь решил остаться мэром. В общем, с тех пор он кабинет так и не поменял. Понятное дело — власти Латвии нашего бессменного руководителя недолюбливают, потому что он обнял трубу 35 лет назад и не хочет её отпускать. Его сажали пару раз, но он так прирос к нефти, что продолжал ею руководить даже из мест, где это, казалось бы, невозможно.
Так вот, где-то в конце 90-х годов официальная Латвия что-то там наговорила в очередной раз, и приезжать в Ригу Виктору Степанычу было не с руки. А деньги никто не отменял, несмотря на разговорчики. И он решил, что ну её, эту Ригу, нафиг — и поехал напрямик к нам, в нашу тихую гавань. В столице-то привыкли к подобного рода гостям, и там есть специальные протоколы, задействованы особые службы, что-то там как-то перекрывают, охрана, безопасность и так далее. А у нас в 180 км от Риги какой нафиг протокол?! Мы там жили неторопливо, тихо и настолько спокойно, что никакого нашествия мерседесов, мигалок и кучи полиции мы никак ожидать не могли. Не ожидал этого и водитель автобуса, на котором ехал я.
Короче, там кто-то с кем-то не созвонился или не успел, и этот вихрь из бронированных машин неожиданно ворвался в наш кисель, который двигался по правилам 50 км/ч. По идее, должны были везде на перекрёстках зажечь красный свет — и всё было бы нормально, но этого не произошло. Эти мерседесы неслись с какой-то невероятной скоростью и объезжали наши машины как кегли. Чтобы не стать сбитой кеглей, водитель автобуса резко нажал на тормоза, и эта черномырдинская рать пулей пролетела мимо нас, прыгая с тротуара обратно на дорогу.
И всё было бы ничего, но я был единственным пассажиром в автобусе, который стоял и держался за эту металлическую палку. Это были времена, когда только появились первые мобильные телефоны и функция СМС, и я строчил сообщение. Все пассажиры ударились головой о мягкие спинки сидений, а я со всего маху врезал по этому металлическому столбу лицом.
Водитель посмотрел на меня в зеркало: мол, ты жив там?! Я кивнул, и мы медленно поплелись дальше. Это на следующий день и люди, и пресса обсуждали визит Черномырдина в наш город, но никто не знал, что он дал мне по морде железной трубой. А потом все удивлялись — чего это Виктора Степаныча сняли с должности. Ну, по крайней мере, я считал это абсолютно заслуженным. Я две недели ходил с фонарём под глазом.
P.S. Никогда такого не было и вот опять!
