Вторая Мировая

«От нечестивого органиста — гимн ненависти»

Самое громкое информационное событие 1938 года произошло 29 сентября, когда четыре государственных деятеля встретились в мюнхенском доме Фюрера, чтобы перекроить карту Европы. Тремя государственными деятелями, посетившими эту историческую конференцию, были премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен, премьер-министр Франции Эдуард Даладье и диктатор Италии Бенито Муссолини. Но, несмотря ни на что, доминирующей фигурой в Мюнхене был немецкий хозяин, Адольф Гитлер.

Фюрер немецкого народа, главнокомандующий немецкой армией, военно-морским флотом и военно-воздушными силами, канцлер Третьего рейха, герр Гитлер в тот день в Мюнхене собрал плоды смелой, вызывающей, безжалостной внешней политики, которую он проводил в течение пяти с половиной лет. Он разорвал Версальский мирный договор в клочья. Он перевооружил Германию до зубов - или настолько, насколько это было возможно. Он украл Австрию на глазах у охваченного ужасом и, по-видимому, бессильного мира.

Все эти события были шокирующими для стран, которые всего 20 лет назад победили Германию на поле боя, но ничто так не напугало мир, как безжалостные, методичные, управляемыми нацистами события, которые в конце лета и начале осени угрожали развязать мировую войну из-за Чехословакии. Когда он без кровопролития превратил Чехословакию в марионеточное государство Германии, вынудил к радикальному пересмотру оборонительных союзов Европы и получил свободу действий в Восточной Европе, получив обещание “развязать руки” от могущественной Великобритании (а затем и Франции), Адольф Гитлер, без сомнения, стал человеком 1938 года года.

Большинство других мировых деятелей 1938 года утратили свою значимость по мере того, как год подходил к концу. Казалось, что “почётный мир” премьер-министра Чемберлена, как никогда ранее, не принес ни того, ни другого. Все большее число британцев высмеивало его политику умиротворения диктаторов, считая, что ничто, кроме унизительной капитуляции, не может удовлетворить амбиции диктаторов.

Среди многих французов возникло ощущение, что премьер-министр Даладье несколькими росчерками пера в Мюнхене превратил Францию во второразрядную державу. Подражая Муссолини в своих жестах и копируя кричащий комплекс триумфатора Гитлера, некогда либеральный Даладье в конце года был вынужден прибегать к парламентским уловкам, чтобы сохранить свой пост.

В 1938 году диктатор Муссолини был всего лишь младшим партнером в фирме "Гитлер и Муссолини Инкорпорейтед". Его шумная агитация за то, чтобы отторгнуть Корсику и Тунис от Франции, была расценена как слабый блеф, непосредственными целями которого были не более чем снижение платы за проезд итальянских судов по Суэцкому каналу и контроль над железной дорогой Джибути - Аддис-Абеба.

Ушел с международной арены Эдуард Бенеш, в течение 20 лет считавшийся “Самым умным маленьким государственным деятелем Европы”. Последний президент свободной Чехословакии, теперь он был больным изгнанником страны, которую помог основать.

Благочестивый китайский генералиссимус Чан Кайши, "Человек года" 1937 года, был вынужден отступить в “Новый” Западный Китай, где он столкнулся с возможностью стать всего лишь респектабельным номинальным главой всеохватывающего коммунистического движения.

Если бы Франсиско Франко выиграл гражданскую войну в Испании после своего великого весеннего похода, он вполне мог бы стать лучшим материалом для "Человека года". Но победа все еще ускользала от генералиссимуса, а усталость от войны и недовольство правых сделали его будущее сомнительным.

На американской арене 1938 год не был годом одного человека. Конечно, это был не год Франклина Рузвельта: его чистка потерпела поражение, а его партия потеряла значительную часть своего влияния в Конгрессе. Госсекретарь Халл запомнит добрососедский 1938 год как год, когда он увенчал свои усилия по заключению торгового договора британским соглашением, но история не будет связывать мистера Халла конкретно с 1938 годом. В конце года в Лиме его план континентальной солидарности двух Америк потерпел крах.

Но фигура Адольфа Гитлера шествовала по съежившейся Европе со всей развязностью завоевателя. Не тот простой факт, что фюрер подчинил своей абсолютной власти еще 10 500 000 человек (7 000 000 австрийцев, 3 500 000 судетцев), сделал его Человеком 1938 года. Япония в то же время пополнила свою империю десятками миллионов китайцев. Более значительным был тот факт, что в 1938 году Гитлер стал самой большой угрозой, с которой сталкивается сегодня демократический, свободолюбивый мир.

Его тень простиралась далеко за пределы Германии. Небольшие соседние государства (Дания, Норвегия, Чехословакия, Литва, Балканы, Люксембург, Нидерланды) боялись обидеть его. Во Франции нацистское давление было отчасти причиной некоторых антидемократических указов, принятых после Мюнхена. Фашизм открыто вторгся в Испанию, спровоцировал восстание в Бразилии, тайно помогал революционным движениям в Румынии, Венгрии, Польше, Литве. В Финляндии министру иностранных дел пришлось уйти в отставку под давлением нацистов. После Мюнхена во всей Восточной Европе наметилась тенденция к уменьшению свободы и усилению диктатуры. Только в США демократия к концу года почувствовала себя достаточно сильной, чтобы одержать верх над Гитлером.

ФашИнтерн, во главе которого стоял Гитлер, а за ним - Муссолини, Франко и японская военная клика, возник в 1938 году как международное революционное движение. Сколько бы он ни разглагольствовал о махинациях международного коммунизма и международного еврейства, сколько бы ни твердил, что он всего лишь пангерманец, пытающийся объединить всех немцев в единую нацию, фюрер Гитлер сам стал №1 в интернациональной революции - настолько, что если сейчас и произойдет часто предсказываемая борьба между фашизмом и коммунизмом, то только из-за двух диктаторов-революционеров. Гитлер и Сталин слишком велики, чтобы позволить друг другу жить в одном мире.

Но фюрер Гитлер не считает себя революционером; он стал им только в силу обстоятельств. Фашизм обнаружил, что свобода прессы, слова, собраний представляет потенциальную угрозу его собственной безопасности. В фашистской фразеологии демократия часто ассоциируется с коммунизмом. Фашистская борьба против свободы часто ведется под ложным лозунгом “Долой коммунизм!” Прошлым летом одна из главных претензий Германии к демократической Чехословакии заключалась в том, что она была “форпостом коммунизма”.

Поколение назад западная цивилизация, по-видимому, переросла основные пороки варварства, за исключением войн между нациями. Коммунистическая революция в России способствовала распространению классовой войны. Гитлер довершил ее другой, межрасовой войной. Фашизм и коммунизм возродили религиозную войну. Эти многочисленные формы варварства привели в 1938 году к проблеме, из-за которой люди, возможно, скоро снова будут проливать кровь: проблема цивилизованной свободы против варварского авторитаризма.

Более мелкие люди года казались ничтожными по сравнению с фюрером. Бесспорным жуликом года стал покойный Фрэнк Дональд Костер ("Мошенник года"), а Ричард Уитни, который сейчас находится в тюрьме Синг-Синг, занял второе место.

Спортсменом года стал теннисист Дональд Бадж, чемпион США, Англии, Франции, Австралии.

Авиатором года стал 33-летний Говард Робард Хьюз, неуверенный в себе миллионер, который трезво, точно и безошибочно пролетел 14 716 миль вокруг вершины мира за три дня, 19 часов и восемь минут.

Человеком года на радио был признан молодой Орсон Уэллс, который в своей знаменитой передаче "Война миров" напугал людей меньше, чем Гитлер, но больше, чем когда-либо пугало радио, продемонстрировав, что радио может быть огромной силой в разжигании массовых эмоций.

Драматургом года стал Торнтон Уайлдер, ранее известный литератор, чья первая пьеса на Бродвее "Наш город" была не только остроумной и трогательной, но и имела большой успех.

Габриэль Паскаль, продюсер "Пигмалиона", первой полнометражной картины, снятой по мотивам многословных драм Джорджа Бернарда Шоу, был удостоен звания "Кинематографист года" за то, что обнаружил богатый драматический материал, когда другие знаменитые продюсеры потеряли всякую надежду когда-либо его использовать.

"Людьми года", выдающимися в области всесторонней науки, были признаны три исследователя-медика, которые обнаружили, что никотиновая кислота является лекарством от пеллагры у человека: доктора Дж. Том Дуглас Спайс из больницы общего профиля Цинциннати, Марион Артур Бланкенхорн из Университета Цинциннати, Кларк Нил Купер из Ватерлоо, штат Айова.

В религиозном отношении две выдающиеся фигуры 1938 года резко отличались друг от друга, за исключением своей оппозиции Адольфу Гитлеру. Один из них, 81-летний папа Пий XI, с “горькой грустью” рассказал об антисемитских законах Италии, преследовании итальянских католических инициативных групп, приеме, который Муссолини оказал Гитлеру в мае прошлого года, и с грустью заявил: “Мы пожертвовали своей прежней жизнью ради мира и процветания народов”. Проведя большую часть года в концентрационном лагере, протестантский пастор Мартин Нимоллер мужественно свидетельствовал о своей вере. Примечательно, что лишь немногие из этих людей года могли бы свободно реализовать свои достижения в нацистской Германии. Гении свободной воли были настолько подавлены гнетом диктатуры, что выпуск поэзии, прозы, музыки, философии и искусства в Германии был действительно скудным.

Человек, который несет наибольшую ответственность за эту мировую трагедию, - угрюмый, задумчивый, невзрачный 49-летний аскет австрийского происхождения с усами Чарли Чаплина. Адольф Гитлер, сын мелкого австрийского таможенного чиновника, был воспитан любящей матерью как избалованный ребенок. Постоянно проваливая даже самые элементарные занятия, он вырос полуобразованным молодым человеком, не подготовленным ни к какому ремеслу или профессии и, казалось бы, обречен на провал. Блестящую, очаровательную, космополитичную Вену он научился ненавидеть за то, что называл ее "семитской"; ему больше нравился однородный Мюнхен, его настоящий дом после 1912 года. Для этого человека без профессии и с ограниченными интересами Великая война была долгожданным событием, которое дало ему какую-то цель в жизни. Ефрейтор Гитлер участвовал в 48 боях, был награжден немецким железным крестом первого класса, один раз был ранен и один раз отравлен газом, находился в госпитале, когда было объявлено перемирие 11 ноября 1918 года.

Его политическая карьера началась в 1919 году, когда он стал партийцем № 7 малочисленной немецкой рабочей партии. Обнаружив свои ораторские способности, Гитлер вскоре стал лидером партии, изменил ее название на Национал-социалистическую немецкую рабочую партию и написал антисемитскую, антидемократическую и авторитарную программу. Первый массовый митинг партии состоялся в Мюнхене в феврале 1920 года. Месяцем позже вождь намеревался принять участие в попытке монархистов захватить власть, но для этого неудавшегося путча фюрер Гитлер прибыл слишком поздно. Еще менее успешная попытка национал-социалистов - знаменитый Мюнхенский пивной путч 1923 года - привела к гибели части "мучеников", а герра Гитлера посадили в тюрьму. Заключение в Ландсбергской крепости дало ему время написать первый том “Майн кампф”, который теперь стоит "обязательно" на каждой немецкой книжной полке.

Объявленная вне закона во многих округах Германии, Национал-социалистическая партия, тем не менее, неуклонно увеличивала число своих членов. Проверенные временем методы Таммани-Холла по оказанию множества мелких услуг сочетались с шумным терроризмом и кричащей патриотической пропагандой. Усердно культивировался образ мистического, воздержанного, харизматичного фюрера.

Только в 1929 году национал-социализм впервые получил абсолютное большинство на городских выборах (в Кобурге) и впервые продемонстрировал свои значительные результаты на выборах в провинции (в Тюрингии). Но с 1928 года партия почти постоянно набирала силу на выборах. На выборах в рейхстаг в 1928 году она набрала 809 000 голосов. Два года спустя за национал-социалистских депутатов проголосовали 6 401 016 немцев, в то время как в 1932 году число проголосовавших составило 13 732 779. Несмотря на то, что ему все еще не хватало большинства голосов, голосование, тем не менее, стало впечатляющим доказательством силы этого человека и его движения.

Ситуация, породившая это демагогическое, невежественное, отчаянное движение, была присуща зарождению Германской республики и стремлению значительной части политически незрелого немецкого народа к сильному, властному руководству. Демократия в Германии была зачата в условиях военного поражения. Именно Республика поставила свою подпись (неохотно) под унизительным Версальским договором, и это позорное клеймо никогда не изгладилось из памяти немцев.

Ни для кого не секрет, что немецкий народ любит униформу, парады, воинские формирования и легко подчиняется властям. Фридрих Великий - герой самого фюрера Гитлера. Это восхищение, несомненно, проистекает из военной доблести Фридриха и его автократического правления, а не из любви к французской культуре и ненависти к прусскому хамству. Но, в отличие от утонченного Фридриха, фюрер Гитлер, начитанность которого всегда была очень ограничена, приглашает в гости немногих великих умов, и фюрер Гитлер не согласился бы с утверждением Фридриха о том, что он “устал править рабами”.

В плохих условиях, не смотря на хорошую погоду, Германская республика рухнула под тяжестью депрессии 1929-1934 годов, во время которой безработица в Германии возросла до 7 000 000 человек, несмотря на общенациональный поток банкротств и неудач. Призванный к власти в качестве канцлера Третьего рейха 30 января 1933 года престарелым президентом-маразматиком Паулем фон Гинденбургом, канцлер Гитлер начал выворачивать рейх наизнанку. Проблема безработицы была решена с помощью:

• 1) широкомасштабной программы общественных работ;

• 2) интенсивной программы перевооружения, включая создание огромной постоянной армии;

• 3) принудительного труда на государственной службе (немецкий трудовой корпус).;

• 4) заключение политических врагов и работников-евреев, коммунистов и социалистов в концентрационные лагеря.

То, что Адольф Гитлер и компания сделали с Германией менее чем за шесть лет, вызвало бурные и восторженные аплодисменты большинства немцев. Он избавил нацию от послевоенного пораженчества. Под знаменем свастики Германия была объединена. Это была не обычная диктатура, а скорее диктатура огромной энергии и великолепного планирования. “Социалистическая” часть национал-социализма могла вызывать насмешки у ярых марксистов, но нацистское движение, тем не менее, имело массовую основу. Построенные 1500 миль великолепных автомагистралей, программы по продаже дешевых автомобилей и простых пособий для рабочих, грандиозные планы по восстановлению немецких городов вызывали у немцев чувство гордости. Немцы могли есть много продуктов-заменителей или носить эрзац-одежду, но они ели. То, что Адольф Гитлер и компания сделали с немецким народом за это время, повергло цивилизованных мужчин и женщин в ужас. Гражданские права и свободы исчезли. Противодействие нацистскому режиму стало равносильно самоубийству или еще худшему. Свобода слова и собраний - это анахронизмы. Репутация некогда прославленных немецких учебных центров исчезла бесследно. Образование было сведено к национал-социалистическому катехизису.

Темп ускорился. 700 000 евреев Германии подверглись физическим пыткам, у них отняли дома и имущество, лишили возможности зарабатывать на жизнь, прогнали с улиц. Теперь их удерживают ради “выкупа” - гангстерский трюк, который использовался веками. Но пострадали не только евреи. Из Германии прибывает постоянный, постоянно увеличивающийся поток беженцев, евреев и неевреев, либералов и консерваторов, католиков и протестантов, которые больше не могли терпеть нацизм. На обложке журнала TIME органист Адольф Гитлер исполняет свой гимн ненависти в оскверненном соборе, в то время как жертвы висят на колесе Св. Екатерины под взглядами нацистских иерархов были нарисованы бароном Рудольфом Чарльзом фон Риппером, католиком, который считал Германию невыносимой страной. Тем временем Германия превратилась в нацию униформистов, шагающих гусиным шагом под дудку Гитлера, где десятилетних мальчиков учат бросать ручные гранаты, где к женщинам относятся как к машинам для размножения. Однако самую жестокую шутку Гитлер и компания сыграли с теми немецкими капиталистами и мелкими бизнесменами, которые когда-то поддерживали национал-социализм как средство спасения буржуазной экономической структуры Германии от радикализма. Нацистское кредо о том, что человек принадлежит государству, распространяется и на бизнес. Некоторые предприятия были полностью конфискованы, с других был взят налог на капитал. Прибыль строго контролировалась. Некоторое представление об усилении государственного контроля и вмешательства в бизнес можно получить из того факта, что в прошлом году 80% всех строительных и 50% всех промышленных заказов в Германии были получены от правительства. Испытывая острую нехватку продовольствия и финансовых средств, нацистский режим захватил крупные поместья и во многих случаях коллективизировал сельское хозяйство - процедура, в корне схожая с русским коммунизмом.

Когда Германия захватила Австрию, она взяла на себя заботу о 7 000 000 бедных родственников и их пропитании. Когда поглотили 3 500 000 судетцев, нужно было кормить гораздо больше ртов. К концу 1938 года появилось много признаков того, что нацистская экономика валютного контроля, бартерной торговли, пониженного уровня жизни, “самодостаточности” давала трещину. Не было недостатка и в признаках того, что многим немцам не нравились жестокости их правительства, но они боялись протестовать против них. Испытывая трудности с обеспечением населения хлебом, фюрер Гитлер был вынужден устроить для немецкого народа еще один развлекательный цирк. Пресса, контролируемая нацистами, прыгала через скакалку по приказу министра пропаганды Пауля Йозефа Геббельса, выкрикивая оскорбления в адрес реальных и воображаемых врагов. И темпы становления немецкой диктатуры ускорялись по мере того, как с заводов сходило все больше и больше оружия, а сливочного масла производилось все меньше и меньше.

За пять лет, проведенных под руководством президента 1938 года, Германия превратилась в одну из крупнейших военных держав мира. Британский военно-морской флот по-прежнему лидирует на море. Большинство военных считают французскую армию несравненной. Наибольший вопрос вызывает численность авиации, которая меняется день ото дня, но большинство наблюдателей считают, что Германия превосходит их в военной авиации. Несмотря на нехватку подготовленных офицеров и материальных средств, армия Германии превратилась в грозную машину, победить которую, вероятно, можно только объединением противоборствующих армий. Как свидетельство могущества своей нации, фюрер Гитлер мог оглянуться на прошедший год и вспомнить, что, помимо приема бесчисленных государственных деятелей (например, трижды мистера Чемберлена), он лично засвидетельствовал свое почтение трем королям (шведскому Густаву, датскому Кристиану, итальянскому Витторио Эмануэле) и принимал двоих (Борис 3 из Болгарии, Кароль 2 из Румынии, не считая регента Венгрии Хорти).

Тем временем примерно 1133 улицы и площади, в частности Ратушная площадь в Вене, получили имя Адольфа Гитлера. Он произнес 96 публичных речей, посетил одиннадцать оперных спектаклей, победил двух соперников (Бенеша и Курта фон Шушнига, последнего канцлера Австрии), продал 900 000 новых экземпляров "Майн кампф" в Германии, а также широко продал ее в Италии и мятежной Испании. Единственной его потерей было зрение: ему пришлось начать носить очки на работе. На прошлой неделе герр Гитлер принимал на рождественской вечеринке 7000 рабочих, которые сейчас строят новое гигантское здание Берлинской канцелярии, и сказал им: “Следующее десятилетие покажет странам с их патентованной демократией, где можно найти истинную культуру”.

Но другие страны решительно присоединились к гонке вооружений, и среди военных возникает вопрос: “Будет ли Гитлер сражаться, когда станет окончательно ясно, что он проигрывает эту гонку?” Динамика диктатуры такова, что немногие, кто изучал фашизм и его лидеров, могут представить себе бесполого, неугомонного, инстинктивного Адольфа Гитлера, доживающего свой зрелый возраст в своем горном шале в Берхтесгадене, в то время как довольный немецкий народ пьет пиво и поет народные песни. Нет никакой гарантии, что неимущие нации уснут, когда они получат то, что им сейчас нужно от имущих. Тем, кто наблюдал за заключительными событиями года, казалось более чем вероятным, что Человек 1938 года может сделать 1939 год запоминающимся.

https://time.com/archive/6598257/adolf-hitler-man-of-the-yea...

Автоматчик Сергей Решетов прошел долгий путь от Кавказа до Альп. Начав войну в звании рядового, он встретил Победу в чине старшего лейтенанта, за подвиги был удостоен высокого звания Герой Советского Союза. Решетов отважно сражался, был трижды был ранен, всегда находился в первых рядах, демонстрируя несгибаемую волю и преданность Родине. Рассказываем о судьбе ветерана. Вы узнаете, что он вспоминал о фронтовой жизни и как сложились его самые трудные сражения.

Курсантом отправился на фронт

Сергей родился 28 марта 1923 года в деревне Лешенки под Смоленском. В 1940 году окончил десять классов школы, поступил в Смоленский педагогический институт. До июня 1941 года работал учителем деревенской начальной школы. Еще с детства Решетов мечтал связать свою жизнь с морем и весной 1941 года подал документы в Каспийское высшее военно-морское училище в городе Баку. В июле 41-го начал обучение, но выпуститься ему не удалось. Через год в составе группы курсантов Решетов отправился на фронт. С августа 1942-го Сергей служил автоматчиком в 34-й стрелковой бригаде.

Решетов принял участие в отражении немецкого наступления на Кавказ. Его подразделение изначально использовалось в качестве заградительного отряда. Вот что вспоминал об этом ветеран:

«Когда в конце октября 1942 года немцы прорвали оборону под Нальчиком, и на узкий участок бросили 200 танков, люди в панике бежали. Группами или одиночками. Наша задача была их остановить, распределить по командам и отправить в подразделения. Функции заградотрядов выполняли части, стоящие во втором эшелоне, им самим приходилось устранять и ликвидировать прорывы, когда оттуда драпали. И когда мы вступали в бой, люди, которые бежали и были включены в наше подразделение, бесстрашно сражались с противником».

В ноябре 1942 года батальон Решетова вступил в бой с врагом за село Майрамадаг возле города Орджоникидзе (с 1990 года — Владикавказ). Автоматчики подпустили наступающих немцев на близкую дистанцию и открыли плотный огонь. Немцы понесли большие потери и отступили. Они перегруппировались и через сутки начали новую атаку при поддержке танков. Сражение длилось несколько дней, курсанты героически сдерживали натиск превосходящего противника. Автоматчики продержались до 10 ноября, когда подошло подкрепление. Сергей Решетов стал свидетелем встречного танкового боя, в котором приняли участие десятки танков с обеих сторон. Благодаря мужеству и героизму красноармейцев удалось остановить наступление противника и одержать победу.

Затем Решетов участвовал в советском наступлении, бил врага под Нальчиком, Армавиром и Краснодаром. Автоматчики действовали в первых рядах и несли немалые потери. 9 марта 1943 года Решетов получил ранение и до мая 1943 года лечился в медсанбате. 12 июля 1943 года вновь был ранен и до августа 1943 года находился на излечении в пятигорском госпитале. За храбрость, проявленную в сражениях, Сергей Никитович Решетов был награжден орденом Красной Звезды.

Командир подразделения автоматчиков

После восстановления опытному фронтовику и бывшему курсанту военного училища присвоили звание младшего лейтенанта и назначили командиром взвода автоматчиков. В конце августа 1943 года Сергей участвовал в освобождении Донбасса, 5 сентября был в третий раз ранен. Поправившись, он вновь вернулся на передовую, сражался под Никополем и Одессой. Особенно отличился осенью 1944 года при форсировании реки Дунай у югославского города Апатин. Его полк пытался дважды организовать переправу, но немцы отразили обе попытки. Решетову поручили возглавить передовую группу для третьего штурма. В ночь с 9 на 10 ноября отряд Сергея Никитовича начал форсирование реки. Вот что вспоминал ветеран:

«Десантники выскочили на берег и, попав под огонь, залегли на склоне дамбы. Осмотрелись мы и увидели, что лежим на мертвецах. До нас здесь высадилась рота и полностью полегла. И, хотя мне было всего 22 года, я уже был опытным командиром роты и сразу понял, что если мы тут задержимся, то так же погибнем. Немцы могли нас спокойно расстрелять или закидать гранатами с дамбы. Тогда я, ругаясь матом, поднял бойцов в атаку. Мы нашли ближайшую траншею, закидали ее гранатами и с криками: "Ура, вперед!" и крепким русским матом дружно поднялись на дамбу, запрыгнули в траншею, где завязали бой. Мы наделали много шума, поливали немцев свинцом из автоматов и закидывали их гранатами. Нам удалось создать видимость того, что нас больше, чем было на самом деле».

После штурма в живых осталось 16 человек. Решетов отправил на советский берег посыльного сержанта Василия Ободовского с сообщением о помощи. Бойцы продержались до подхода подкреплений и совместно с бойцами Народно-освободительной армии Югославии отразили 12 контратак. Плацдарм был удержан, задача выполнена. За свой подвиг Сергей Никитович Решетов был удостоен звания Героя Советского Союза. В 1945 году он участвовал в штурме Будапешта, а Победу встретил в Австрии. Сергей Никитович так вспоминал о своей службе:

«Пехотинцу всегда было тяжело. Ведь он нес на своих плечах все необходимое. Автомат или винтовку, снабженные диски, запас патронов до 500 штук, гранаты, саперную лопатку, котелок, кружку, ложку, фляжку с водой. Переходы были большие, жажда мучала. Клали в вещмешок запасные портянки, кусочек мыла, что-то пожевать. Летом через себя — шинельную скатку. Шинель себе стелешь, ей же и укрываешься. В общем, все вместе весило 16 килограммов. И мы не только шли. Было, что передвигались ползком, по-пластунски или перебежками. Были марши от 15 до 50 километров. Так и прошел я путь от Кавказских до Альпийских гор».

В мирное время Решетов вернулся в Каспийское высшее военно-морское училище и успешно окончил его, став офицером-моряком. Сергей Никитович служил на Черноморском флоте, ушел в запас в 1976 году. В 1977–1995 годах работал начальником отдела Севастопольского рыбопромышленного производственного объединения «Атлантика». В 1997 году переехал в Москву. Ветеран скончался 4 декабря 2019 года в возрасте 96 лет.

via

Начало: часть 1. часть 2.

В январе 1941 г. Борис Вильде, авторитет которого среди руководства подполья значительно вырос после блестящего успеха «Сопротивления», был направлен в сектор «Юг», т.е. на неоккупированную французскую территорию (известно, что он побывал в Тулузе, Марселе, Лионе и на «Лазурном берегу») со специальной пропагандистской миссией. Он должен был тайно встретиться с проживавшими там представителями французской интеллектуальной элиты, потенциально расценивавшимися как «патриоты и сопротивленцы», и привлечь их к сотрудничеству.

Насколько успешной оказалась эта поездка, судить сложно. Известно только, что известный писатель и критик Андре Мальро, впоследствии принявший активнейшее участие в Сопротивлении, тогда вежливо, но твердо «указал на дверь» настойчивому русскому; возможно, он счел его поведение слишком неосторожным. Подконтрольная правительству Виши территория кишела германскими агентами, «лояльные» французские полицейские и жандармы также представляли для Сопротивления опасность. Похоже, Борис Вильде, подобно многим успешным, но склонным к риску нелегалам, действительно утратил бдительность. Именно во время поездки на юг его «зафиксировал и начал вести» один из наиболее эффективных агентов гестапо в рядах французского Сопротивления Альбер Гаво (механик с авиазавода «Блерио»; после войны приговорен к 20 годам тюрьмы). Благодаря этому большинство перемещений Бориса Вильде в его последние месяцы на свободе стало известно гитлеровским спецслужбам. Периодически Вильде, как опытному конспиратору, удавалось механически отрываться от слежки (которую он, кстати, так и не заметил), однако после очередной встречи с Гаво она неизменно возобновлялась.
В отсутствие Вильде работу «группы Музея Человека» возглавлял Анатолий Левицкий. Под его руководством был выпущен третий номер газеты «Сопротивление». Однако на сей раз оккупанты были уже готовы к противодействию, и распространители начали «засыпаться» один за другим. Возможно, около половины тиража третьего номера так и не попали в руки читателей, если не считать офицеров гестапо и парижской полиции. Анатолий Левицкий, не обладавший буйной отвагой своего друга, был, тем не менее, весьма разумным и осторожным подпольным руководителем. Почувствовав близость провала, он отдал приказ всем переходить на нелегальное положение. С этой целью участники группы начали получать из фондов подполья фальшивые паспорта и новые «легенды». Однако именно с некачественно изготовленным паспортом был связан первый провал: в начале февраля при рутинной проверке документов был арестован германским патрулем адвокат Леон Морис Нордманн. Как бежавший из Германии еврей, он был передан в руки гестапо, занимавшегося подобными случаями. Эмигрантский автор В.Сосинский утверждает, что по той же причине он подвергался пыткам, которых большинству участников «группы Музея Человека» посчастливилось избежать. Если верить немецкому гауптману Готтлибу, выступавшему прокурором на суде по делу группы Вильде-Левицкого, не выдержав истязаний, Нордманн «раскололся» и начал выдавать других членов группы. Однако существует и иная версия провала «группы Музея Человека». Связная Вильде Жермена Тиллон, несомненно, владевшая информацией, в послевоенные годы заявила следующее: «Двое служащих Музея Человека, оба русского происхождения, Федoрoвский и его любовница Ерушковская, догадываясь о направлении деятельности Сопротивления, в частности, Бориса Вильде, Левицкого и Ивонны Оддон, и донесли на них полиции». Учитывая прогерманские настроения значительной части русской эмиграции в Европе, это представляется более, чем возможным.
Анатолий Левицкий за последние дни на свободе сумел сделать очень многое для спасения своих подчиненных. Однако сам он, как и его верная подруга Ивонна Оддон, опасно затянули с переходом на нелегальное положение, не желая оставлять такую важную для подполья типографию Музея Человека. В результате 12 февраля 1941 г. случилось непоправимое. Гауптштурмфюрер Дойринг вышел на след и нагрянул в Музей Человека с группой агентов гестапо и отрядом французской полиции. Облава, тем не менее, проводилась довольно хаотически: гестаповцы и «ажаны» хватали всех без разбору (из задержанных тогда не были отпущены только Левицкий и Оддон). Более того, Анатолию Левицкому, который обладал большой физической силой и отчаянной решительностью в чрезвычайных ситуациях, сначала удалось нокаутировать конвоировавшего его гестаповца и бежать. Однако, увидев, что его невеста и соратница Ивонна Оддон схвачена, он сам сдался своим преследователям. И тотчас был жестоко избит немцем, которого ранее «вырубил».
В ближайшие дни последовали аресты еще нескольких членов «группы Музея Человека», не успевших уйти в подполье, в т.ч. связной Жермены Тиллон. Некоторые другие, пользуясь новыми паспортами, поспешили скрыться из Парижа; среди последних были директор музея д-р Поль Ривэ и вся редколлегия «Сопротивления» - Жан Кассу и Клод Авелин. Однако несколько человек продолжали оставаться во французской столице, словно ожидая возвращения своего командира – Бориса Вильде.
Узнав об аресте юного связного Рене Сенешаля, поддерживавшего его связь с Парижем, Вильде понял, что раскрыт. Здравый смысл подсказывал руководителю «группы Музея Человека» единственно возможный выход: затаиться на время в «свободной зоне»; тем более, что впоследствии он смог бы принести французскому Сопротивлению еще немало пользы. Однако в эту тяжелую минуту им двигали иные мотивы – чувство ответственности перед своими друзьями. Полагая, что быстрый выпуск нового номера газеты сумеет сбить гестапо со следа и отвести подозрение от арестованных товарищей, Борис Вильде нелегально возвращается в Париж. Вот как описывала это событие его супруга Ирэн Лот: «Звонок у входа. Я открываю: Вильде! Вильде улыбающийся, даже не переодетый, не загримированный. «Но вы с ума сошли!», - таковым было мое приветствие. Он ответил лаконически: «Нужно было, чтобы я вернулся»… Я продолжаю ворчать на Вильде, умоляя его немедленно вернуться в свободную зону. Он дружелюбно посмеивается над моим испугом и говорит, умалчивая о подробностях, что его присутствие в Париже абсолютно необходимо. «Да! Но если и вы попадете в тюрьму?» Он отвечает, улыбаясь: «Моя дорогая, мы все будем там, ведь вы это сами знаете».
Борис Вильде отдал оставшимся в строю участникам своей группы лаконичный приказ: «Новый номер «Сопротивления» должен быть выпущен немедленно». Редактором теперь стал журналист Пьер Броссолетт. В начале марта четвертый номер газеты увидел свет. Напечатанный в нескольких подпольных мастерских, он имел довольно незначительный тираж, часть которого была тотчас перехвачена гитлеровцами. Ожидаемого Вильде эффекта этот акт героического отчаяния не принес: гауптштурмфюрер Дьоринг плотно «сел на хвост» «группе Музея Человека», и аресты ее участников продолжились. В 20 марта гестапо был выявлен использовавшийся Борисом Вильде канал по переброске людей в Испанию, и последовал очередной трагический провал. Двух сбитых над Францией пилотов разведывательного самолета британских Королевских ВВС (RAF), переправкой которых занимался Вильде, на испанской границе ждала засада вишистской жандармерии. Британцы были застрелены на месте (возможно, погибли в перестрелке), а напрямую связанный с Вильде проводник Жорж Итье – схвачен и передан гитлеровцам. Нельзя с точностью утверждать, выдал ли Бориса Вильде не выдержавший жестоких пыток Итье, или руководителя «группы Музея Человека» сдал провокатор Альбер Гаво, однако 26 марта 1941 г. в 15 часов Борис Вильде был арестован.
Гауптштурмфюрер Дьоринг лично руководил операцией. Борис Вильде, переговорив с одним из своих последних людей в Париже эльзасцем Пьером Вальтером (арестован несколькими днями позднее) в кафе на площади Пигаль, переходил площадь, когда несколько гестаповцев набросились на него сзади, заломили руки, надели наручники и затолкали в автомобиль. Вильде всегда носил с собой пистолет (6,35-мм карманный бельгийский «Браунинг»), однако воспользоваться оружием у отважного подпольщика не было шансов. Гауптштурмфюрер Дьоринг, который в 1945 г. попал в плен и был приговоренный французским судом к тюремному заключению, вспоминал, что в первые минуты после ареста Вильде был внешне спокоен и только сказал, что «нападать со спины не по-рыцарски». В этих словах был весь характер этого человека, слишком благородного для своих безжалостных времен…
Впрочем, гестаповец Дьоринг также считал себя «честным малым» в рамках принятых нацистами представлений. На протяжении проводившегося парижским гестапо расследования по делу группы Вильде-Левицкого, несмотря на жесточайшее психологическое давление на подпольщиков, пыткам были подвергнуты только двое – Анатолий Левицкий и Леон Морис Нордманн. «Как евреи», пояснил впоследствии гауптштурмфюрер. Всего в гитлеровских застенках в конечном итоге оказались восемнадцать участников «группы Музея Человека». Последний, пятый номер газеты «Сопротивление» был самоотверженно выпущен Пьером Брисоллеттом (впоследствии также схвачен и умер в заключении) практически в одиночку в конце марта 1941 г…. Первоначально были арестованы многие из окружения группы Вильде-Левицкого, в их число попал даже полковник Оэ, однако отсутствие доказательств заставило освободить их. Впрочем, полковник Оэ, как и полковник де Ля Рошер, вскоре все же были схвачены нацистами и отправлены в концлагеря, откуда обоим пожилым офицерам не суждено было вернуться.
После того, как руководство гестапо сочло «группу Музея Человека» окончательно разгромленной, а доказательства, собранные против ее участников, достаточными для кровавой гитлеровской «фемиды», Вильде, Левицкого и их товарищей передали в руки военной юстиции. Для них потянулись томительные дни заключения в парижской тюрьме Фрэн, периодически нарушаемые допросами, которые отныне вел прокурор Готтлиб, характеризовавшийся выжившими подпольщиками как «высокомерный и холодный педант». Условия содержания в Фрэн были относительно сносными: заключенным было позволено изредка получать из дома посылки с носильными вещами, продуктами и книгами, периодически им предоставлялись свидания с родными.

«В одиночной камере - вот где человек проявляется в полной мере», - писал Борис Вильде во время своего 11-месячного заключения. 16 июня 1941 г. он сделал первую запись в своем дневнике, ставшем для него подведением философских и нравственных итогов жизни и, пожалуй, его самым мощным с выразительной точки зрения произведением. Несколько лет назад тюремные дневники Вильде наконец были изданы в России (Б.Вильде. Дневник и письма из тюрьмы. 1941-1942 / Пер. с фр. М.А.Иорданской. М., 2005). Эти записки, заслуживающие отдельного подробного филологического исследования, построены то в форме монолога, то – диалога с собственным «вторым я», то - в форме бесед с горячо любимой Ирэн Лот, которой на редких тюремных свиданиях в присутствии немецкого унтер-офицера Вильде не мог высказать всего. На их страницах нашлось место рассуждениям о жизни и смерти; о природе любви и о Родине; о собственных путях в жизни и в литературе; о науке и о религии, в которой Вильде так и не сделал своего выбора. В них нет места только одному – сожалению о прошедшем и страху смерти. «И все-таки я люблю жизнь. Господи, как я ее люблю! Но я не боюсь умереть. Быть расстрелянным — в каком-то смысле логичное завершение моей жизни. Кончить с блеском. Каждый кончает с жизнью по-своему», - записал он. В последние месяцы своей жизни Борис Вильде с поразительной точностью предвидел ее конец. И, тем не менее, как только появлялась малейшая возможность общения с товарищами, он, как командир и как друг, пытался поддерживать в них веру в благополучный исход и в победу. В частности, после нападения гитлеровской Германии на СССР он призывал их не придавать фатального значения сообщениям о тяжелых поражениях Красной Армии (пресса была официально недоступна заключенным, но немецкие солдаты-охранники изредка давали тайно «почитать газетку»). «Гитлер не сможет переварить того, сколько проглотил», - говорил Вильде и, согласно воспоминаниям Агнес Гюмбер, прогнозировал полную победу Союзников в 1944 г. Современники в один голос свидетельствуют, что все участники «группы Музея Человека» в заключении демонстрировали изумительную силу духа и даже оптимизм.
Судебный процесс над восемнадцатью участниками группы Вильде-Левицкого начался 8 января 1942 г. в специальном деревянном помещении, выстроенном во внутреннем дворе тюрьмы Фрэн. Председательствовал судебной коллегией гауптман Эрнст Роскотхен (Roskothen), являвший типичный образец немецкого офицера Второй мировой. Крайне щепетильный в показных "вопросах чести", он, тем не менее, с полным ощущением собственной правоты выполнял волю гитлеровского режима. Прокурор гауптман Готтлиб предъявил подсудимым обвинения в целом наборе типовых для борцов Сопротивления «тяжких преступлений против безопасности рейха», и, кроме того, в отношении десятерых (включая Вильде и Левицкого) – в «шпионаже», а двоих (уроженцев Германии Нордманна и Вальтера) – в «измене». Современник так описывает мужественное и даже вызывающее поведение подпольщиков в зале суда: «Немецкие солдаты в касках ввели в этот зал 18 подсудимых, которые перебрасывались шутками, как студенты на годовых экзаменах, чтобы поднять свое настроение». Борис Вильде в своих показаниях взял всю ответственность за деятельность группы на себя одного и всеми силами пытался спасти товарищей, особенно самых молодых из них. Самоотверженно выступавшие в поддержку друг друга и в защиту своего достоинства, подсудимые заслужили восхищение даже немецких военных юристов. «Он (председатель гауптман Роскотхен – прим. автора) произносит удивительное в его устах похвальное слово подсудимым, особенно по адресу Бориса Вильде, - вспоминала Агнес Гюмбер. - Он обращает внимание на поразительный факт, что Вильде нашел в себе моральную силу, будучи в тюрьме, после японского изучить санскритский язык. И, повернувшись к нам, он заявляет о своем чувстве уважения ко всем нам. Он знает, говорит он, что мы вели себя, как подобает французским патриотам, в то время как его тяжелый долг велит ему вести себя по отношению к нам, как подобает немцу».
18 февраля 1942 г. капитан Роскотхен «исполнил свой долг». Семеро из подсудимых – Борис Вильде, Анатолий Левицкий, Леон Морис Нордманн, Рене Сенешаль, Поль Вальтер, Жорж Итье и Жюль Анриу – были приговорены к расстрелу. Остальные, согласно законам военного времени, подлежали депортации в концентрационные лагеря; впрочем, в отношении нескольких человек депортацию заменили «помещением под надзор». Среди отправлявшихся за колючую проволоку оказались большинство женщин «группы Музея Человека» - Ивонна Оддон, Агнес Гюмбер Жермана Таллон и ее мать Эмили Таллон (скончалась в концлагере Равенсбрюк в 1945 г.). После вынесения приговора приговоренным к смерти позволили проститься с приговоренными к лагерям. «Не беспокойтесь о ваших семьях, о них позаботятся, пока вы будете в Германии в ожидании победы», - с изумительным хладнокровием сказал Борис Вильде, обнимая своих товарищей по борьбе. Остальные также держались твердо, во всяком случае – внешне.
Пять мучительных дней приговоренные к смерти подпольщики провели в своих камерах в тюрьме Фрэн. Как ни удивительно, большинство из них рассчитывали, что приговор не будет приведен в исполнение. «Вы увидите: ни я, ни другие, мы не будем расстреляны», - уверял друзей Анатолий Левицкий. Вероятно, их отчаянная надежда была связана с общественным мнением Франции, которое всколыхнуло известие о жестоком приговоре в отношении интеллектуалов. С просьбами помиловать участников группы Вильде-Левицкого к немецким оккупационным властям обратились несколько видных деятелей французской культуры и искусства, в т.ч. Франсуа Мариак и Поль Валери. Им, представителям цивилизации гуманизма, представлялось диким, как люди могут быть расстреляны за издание газеты. Вторая мировая война разметала основы этой цивилизации. Приговор не мог быть отменен. Единственным, кто до конца осознавал это, был сам Борис Вильде. Когда разгромивший «группу Музея Человека» гестаповец Дьоринг навестил приговоренных за несколько дней до расстрела, чтобы, в качестве последнего «жеста тевтонского рыцарства», передать им сигареты (от недостатка курева заключенные страдали больше, чем от голода), Борис Вильде заметил ему: «Вы убиваете не для того, чтобы помиловать. Если мы будем расстреляны не по этому приговору, то как заложники, когда в Париже снова нападут на ваших солдат».
23 февраля обреченным было сообщено о том, что через несколько часов они будут казнены. Им предоставили время, чтобы наскоро написать прощальные письма родным и близким. «Я видел кое-кого из друзей, они бодры, и меня это радует…, - отметил в своем прощальном послании к Ирэн Лот Борис Вильде, даже в минуту конца больше думавший о своих людях, чем о себе. - Честно говоря, в моем мужестве нет большой заслуги. Смерть для меня - это осуществление Великой Любви, вхождение в подлинную реальность. На земле возможностью такого осуществления были Вы. Гордитесь.»
Анатолий Левицкий, глубоко верующий человек, написал в последний час своим близким: «Не могу себе простить горя, которое я вам причиняю, и умоляю вас простить меня всем сердцем... Я не ожидал столь быстрой развязки, но, быть может, лучше, что это так. Я готов уже давно и совершенно спокоен. Мне кажется, что душа моя в мире с Богом. Да исполнится Его воля. Пусть возьмет Он и вас под Свое высокое покровительство!»

Примерно в 17 часов 23 февраля 1942 г. семерых приговоренных к смерти подпольщиков под усиленной охраной перевезли на грузовиках из тюрьмы Фрэн в расположенный в 12 км. от Парижа форт Монт-Валериен. Во Франции, в отличие от Восточного фронта или Балкан, гитлеровцы еще соблюдали все мрачные ритуалы расстрела. В небольшой часовне форта обреченным было позволено проститься друг с другом и получить напутственное слово от католического капеллана вермахта. Вильде (человек, далекий от официальной религии) и Левицкий (православный) предпочли не исповедоваться по католическому обряду. К месту казни борцов французского Сопротивления сопровождали их судьи, гауптманы Роскоттхен и Готтлиб, которые отдали своим жертвам воинское приветствие. Приговор привела в исполнение расстрельная команда из двенадцати солдат вермахта. Так как для всех семерых не нашлось места у стены, Вильде, Левицкий и Вальтер выразили желание умереть последними, поддержав идущих на смерть товарищей. Все семеро отказались от повязок на глаза и встретили залпы расстрельной команды пением «Марсельезы».

Борис Вильде и Анатолий Левицкий нашли последнее успокоение рядом с пятью своими товарищами на кладбище Иври, во французской земле, ставшей им второй родиной. До своей смерти в 1987 г. там подолгу бывала Ирэн Лот. Она так и не вышла замуж повторно.
В 1943 г. (приказы от 3 января и 3 ноября) генерал Шарль де Голль посмертно наградил Бориса Вильде и Анатолия Левицкого Медалями Сопротивления (Médaille de la Résistance). «Целиком посвятил себя делу подпольного Сопротивления с 1940 года. Будучи арестован чинами гестапо и приговорён к смертной казни, явил своим поведением во время суда и под пулями палачей высший пример храбрости и самоотречения». Эти слова лидера «Сражающейся Франции» могут быть отнесены к любому из героев «группы Музея Человека», возглавленной двумя нашими соотечественниками, давшими французскому Сопротивлению его имя.

______________________________________________Михаил Кожемякин.

Л И Т Е Р А Т У Р А:

1. Б. Вильде. Дневник и письма из тюрьмы. 1941-1942 / Пер. с фр. М.А.Иорданской. М., 2005

2. Вестник русских добровольцев, партизан и участников Сопротивления во Франции. Часть первая. /«Вестник Европы», 2005, №15.

3. В. Амурский. Борис Вильде. Ускользающий силуэт героя. /Литературный перекрёсток, 26/09/2009

4. А. Мокроусов. Личное сопротивление Бориса Вильде. Альманах "Неволя". Приложение к журналу "Индекс/Досье на цензуру", 8-2006.

5. Ю. Москаленко. Можно ли оставаться патриотом России, живя во Франции? http://shkolazhizni.ru/archive/0/n-18782/

6. Р. Райт-Ковалева. Человек из Музея Человека. Повесть о Борисе Вильде. М., 1982.

7. Антифашистское движение сопротивления в странах Европы в годы второй мировой войны, М., 1966.

8. Колосков И. А., Цырульников Н.Г. Народ Франции в борьбе против фашизма , М., 1960.

9. Блицкриг в Европе. Война на Западе. СПб, 2004.

10. Я. Самнер, Ф. Вавилье. Французская армия. 1939-1942: кампания 1939-1940, Вишистская Франция. М., 2002.

11. История Второй мировой войны 1939-1945. Т. 3. М., 1974.

12. Ю. Цурганов. Белоэмигранты и Вторая мировая война. Попытка реванша. 1939-1945. М., 2010.

13. Деларю Ж. История гестапо. М., 2004.

14. Н.Н. Молчанов. Генерал де Голль. М., 1973.

15. Agnes Humbert (tr. Barbara Mellor), Résistance: Memoirs of Occupied France. London, 2008.

16. Martin Blumenson. Le Reseau du Musée de l'Homme. / Editions Le Seuil, Paris, 1979.

17. Julian T. Jackson . The Fall of France: The Nazi Invasion of 1940. Oxford, 2003.

18. Brian Bond. Britain, France and Belgium, 1939–1940. London, 1990

19. Yves Durand. La Captivite, Histoire des prisonniers de guerre francais 1939–1945. Paris, 1981.

20. Terry Crowdy. French Resistance Fighter: France's Secret Army. Oxford: Osprey Publishing, 2007

21. Peter Davies. France and the Second World War: Occupation, Collaboration and Resistance. London, 2000.

22. Michael Curtis. Verdict On Vichy: Power and Prejudice in the Vichy France Regime. New York, 2002.

И Н Т Е Р Н Е Т – Р Е С У Р С Ы:

1. http://g-egorov.livejournal.com/5676.html

2. http://btr-blitz2.clan.su/news/russkie_uchastniki_francuzskogo_soprotivlenija/2010-12-14-515

3. http://www.ippo-jerusalem.info/foto_Boris_Vilde.html

4. http://www.mobeseda.ru/istorija/materialy/9-vse-jeto-znakomo.html

5. http://www.borisvilde.narod.ru/pages-r/aindexindex.htm

6. http://fr.wikipedia.org/wiki/Arm%C3%A9e_fran%C3%A7aise_en_1940

7. http://france1940.free.fr/armee/dlc.html

«Выживаемость летчика-штурмовика после выполнения штурмовых ударов была не больше 11 боевых вылетов. То есть он мог быть или ранен, или убит», — так вспоминал летчик Николай Кирток о специфике службы в штурмовой авиации. Он сам был сбит в первом же бою, но успешно приземлился и продолжил воевать. Летчик начал свой боевой путь под Курском, совершил 217 боевых вылетов, нанес большой урон наземным частям противника, сбил два истребителя. Расскажем подробности удивительной биографии Героя Советского Союза. Вы узнаете, что ветеран рассказывал о своем первом бое и как он стал одним из лучших штурмовиков полка.

Становление летчика: первый боевой вылет

Николай родился 6 декабря 1920 года в селе Мариновка под Николаевым в крестьянской семье. Окончил девять классов и школу фабрично-заводского ученичества. Работал на Одесском заводе сельскохозяйственного машиностроения имени Октябрьской революции. С 1938 года в свободное время занимался в аэроклубе. Хорошая летная подготовка определила военную специальность Киртока: в 1939 году его призвали в Красную Армию и зачислили в военную школу летчиков. После прохождения подготовки младший лейтенант попал на фронт в качестве летчика штурмовика Ил-2. Боевое крещение принял в Курской битве в июле 1943 года. Вот что вспоминал ветеран:

«Нужно было уничтожить колонну немецких танков, которые направлялись в сторону курского выступа. Не зря говорят в народе — первый блин комом. Я был на фронте необстрелянным воином, когда первый боевой вылет мог стать последним. И часто для молодых становился последним. Мы в этом вылете потрудились ударно — горели хваленые “Тигры” и “Пантеры”. Немецкие зенитчики нас потрепали. Вот “Ильюшин” рядом с моей машиной наткнулся на трассу зенитного огня и пошел к земле, уводя за собой шлейф дыма и огня.

При следующем заходе на цель был подбит мой самолет. Он загорелся в воздухе. Мне с трудом удалось сбить пламя. Но смертельная опасность была и с другой стороны. Мой штурмовик атаковали вражеские истребители. Длинная очередь накрыла мою кабину. Побило приборы, но меня не тронуло. А второй ударил по двигателю, и он остановился. Здесь, конечно, судьба или что другое, но какое-то везение для меня — хотя был удар о землю сильный, он мне не принес никакого вреда».

Николай Кирток приземлился на нейтральной полосе в разгар боя. Под немецким обстрелом к самолету прорвались два советских пехотинца, которые помогли летчику покинуть поврежденную машину и доставили к своим. После этого вылета Киртока считали погибшим, и поэтому сослуживцы обрадовались возвращению товарища. Вскоре летчику выделили двухместную модификацию штурмовика: в ней располагался стрелок-радист, прикрывавший заднюю полусферу. Николай продолжил летать, и к ноябрю 1943 года на его счету было уже свыше 38 боевых вылетов. Младший лейтенант за свои заслуги был удостоен ордена Красного Знамени.

Опытный штурмовик

Затем летчик-штурмовик участвовал в освобождении Украинской ССР и Польши. Он отлично справлялся с заданиями по уничтожению наземных сил противника. На счету Киртока было несколько уничтоженных танков, в том числе тяжелый «Тигр», 54 автомашины, семь цистерн с горючим, эшелон с боеприпасами и десятки солдат противника. Кроме того, летчику удалось поразить и несвойственную для штурмовика цель: истребитель противника. Вот что он вспоминал об этом:

«При форсировании реки Днепр я сбил два самолета в разных вылетах. “Фокке-вульф” атаковал нас, проскочил вперед и влез в прицел. Мне даже не пришлось особо наводить на цель, просто дал трассой — пушка и пулемет сразу. По нему все стреляли, а попал я, так получилось… он сразу загорелся, перевернулся и ушел вниз.

А второй… я уже летал ведущим и командиром звена, водил восьмерку самолетов. Дело было в Польше, на Сандомирском плацдарме. Мы ходили на населенный пункт Дужа. Мы там атаковали танки и когда заканчивали работу, нас атаковали немецкие истребители. Один из них стрелял по мне — попал в шасси. Потом он проскочил вперед, и я не прозевал, влепил ему. Когда я пришел на аэродром, мне пришлось сажать на одно колесо».

В 1945 году летчик поддерживал советское наступление в Польше и Германии. Свой последний боевой вылет Николай Наумович совершил 10 мая 1945 года в Чехословакии. В тот день он нанес удар по немецким войскам на западном берегу реки Эльба. За всю войну Кирток совершил 217 вылетов, был дважды сбит, но не потерял ни одного своего стрелка. В советских документах отмечалось, что летчик мастерски владел своей машиной и всегда выполнял поставленные задачи. За свои воинские заслуги Николай Наумович Кирток был награжден орденами и медалями, удостоен звания Героя Советского Союза. В июне 1945 года отважный летчик участвовал в Параде Победы.

В мирное время летчик продолжил службу. С 1976 года полковник Николай Кирток находился в запасе. Ветеран жил в Москве, работал инженером-конструктором в ОКБ имени А. С. Яковлева до выхода на пенсию. Николай Наумович скончался 25 сентября 2022 года в возрасте 101 года. Узнать больше о героизме советских людей в годы Великой Отечественной вы сможете на экспозиции Музея Победы «Подвиг Народа».

via