— Может хватит психовать? Няня же от души старается! — последние слова мужа перед семейным скандалом
В кухне тихонько урчала стиральная машинка, а в прихожей уже накапливались детские ботиночки — всякие там слипоны и резиновые сапожки. Настя, прикусив губу, таращилась на смартфон: в мессенджере как раз мелькнуло новое сообщение от Алёны — няни, которая появилась в семье всего неделю назад.
— Чёрт, куда у меня все эти чеки подевались?.. — пробормотала Настя и машинально заправила выбившуюся прядь волос за ухо. — Кир, ты не видел бумажник? Я вот вроде рядом с постелью клала!
Кирилл — муж, вечно уставший «офисный боец» — отозвался вполголоса из гостиной:
— Настёна, я без понятия, у меня тут свои непонятки на работе… (зевнул). Может, ты их в детской оставила, как обычно?
Пока в ответ Настя лишь коротко хмыкнула, в коридоре заскользила её четырёхлетняя дочка, Даша, с заплетёнными кое-как косичками. Девочка запищала:
— Ма-а-ам, а где моя фломастерница?.. Ну такая, знаешь, розовая?
— Ох, Дашуль, давай без паники… Сама толком не знаю, где я её делала. Может, в том шкафу, который Алёна переставляла? — Настя вздохнула и стянула с себя любимый свитер: в квартире было душновато, а голова гудела от вопросов.
Алёна, та самая «чудо-няня», пришла по рекомендации знакомой всего неделю назад. И вроде бы сбылась долгожданная помощь: Алёна умела и супчик сварить, и с детьми в развивашки поиграть.
Но Настю что-то напрягало с первой же встречи. Может, из-за того, что Алёнка очень уж резво принялась переставлять мебель в детской, а может, из-за её непонятных рассказов о прежних местах работы.
Кирилл, наблюдая за Настиным лицом, буркнул:
— Да расслабься ты немного. Алёнка ведь реально облегчила нам жизнь. Дети просто пищат от восторга, когда она приходит. Неужели тебе мало?
Настя сунула смартфон в карман. В голове вертелось тоскливое: «А вдруг я что-то упускаю?» Но она всем видом старалась показать бодряк:
— Да я не вредничаю… Просто пойми, меня бесит, что наши вещи вдруг куда-то исчезают. То сегодня бумажник, вчера Дашина фломастерница… Как-то уж слишком часто…
Кирилл пожал плечами и тяжко вздохнул — мол, «сам не знаю, чё происходит». Он и сам толком не заметил, когда Алёна успела там стулья подвинуть, тут полотенца по-другому разложить. Но, если честно, после офиса ему было глубоко всё равно, лишь бы было тихо и никаких дров не наломать с детьми.
Где-то из спальни послышался плач Пети — младшего, совсем крохи в два года. Настя рванула туда, проклиная всё на свете: и перепутанные чеки, и дочкины пропавшие карандаши, и то, что в последнее время дома постоянная суета, будто кто-то чужой диктует, как жить.
В этот момент в дверях появилась Алёна — сияющая и чересчур бодрая:
— Эй, Настюш, привет! Я успела купить сегодня всяких суперполезных овощей, потому что, ну, вы же говорили, что деткам надо витаминки. И ещё переставила пару полок в вашей кладовке, там так удобненько получилось… Я же в точку попала, да?
Настя почувствовала, как внутри всё сжалось. Будь по-другому, она бы обрадовалась помощнице, которая заботится о детях, но сейчас… в голосе няни что-то отдавало такой самоуверенностью, будто та уже не просто помощница, а настоящая «хозяйка».
— Ну… здорово, — выдавила Настя через силу и мельком глянула на Кирилла. Тот отвёл взгляд, видимо, решив не влезать.
— Я, пожалуй, Петю успокою, — добавила Настя и метнулась в спальню, слыша, как Алёна что-то заливисто рассказывает Кириллу. «Чего ей от нас надо, а?» — мелькнуло в голове. Но вслух она ничего не сказала.
Так буднично, с ворохом детских забот и якобы безобидных перемен в доме, началась эта странная история…
На следующий день, ближе к вечеру, Настя вывалила на стол чёртову гору чеков из продуктового. Алёна оставила эти бумажки в мессенджере в виде фото: мол, «всё купила, вот, ознакомьтесь».
Но часть самих чеков каким-то образом отсутствовала — не то затерялась, не то… Настя уронила взгляд на одну квитанцию и нахмурилась:
— Ну что за ерунда, — пробормотала она и потёрла висок. — «Тушёная индейка», «кокосовое молоко», «суперпродукт для иммунитета»…
Алёнка уверяет, что это для детей, но где оно всё?.. Холодильник забит макаронами и варёной свёклой, никаких следов «кокоса» я не наблюдаю. Может, я слепая, конечно…
В гостиной Даша мирно рисовала (нашлась-таки её розовая фломастерница, «хоба!» — выпрыгнула из кучи игрушек), а Кирилл, развалившись на диване, бегло листал ленту новостей в телефоне.
Усталый вид ему явно шёл: чуть помятый костюм, галстук давно снят, а под глазами конкретные синяки.
— Кир, подойди сюда, — Настя окликнула мужа чуть громче, чем следовало. — Слушай, это вообще нормально, что у нас тут, по чекам, больше семи тысяч набралось за два дня, но я не вижу никаких изысков на кухне?
Кирилл кинул на неё короткий взгляд:
— Настён, что ты опять кипишуешь? Может, Алёна уже приготовила, и вы съели, а я не заметил? Да я, блин, сам не знаю…
— Не заметил? — она покачала головой. — А-га, мы тут вообще ничего не замечаем, походу. Вчера — бумажник, сегодня — непонятные покупки… Боюсь представить, что будет завтра.
Девочка Даша, услышав краем уха что-то про деньги, встрепенулась:
— Мам, а можно мы с Алёной потом в магазин за сладким сходим? Алёна говорила, что «у нас бюджета вагон»…
— Какой ещё «вагон»?! — чуть не сорвалась Настя на дочь, потом смягчилась: — Дашуль, мы посмотрим, может, чего-нибудь купим. Ты лучше рисуй пока.
Кирилл приподнялся:
— Так, стоп. Алёна, говоришь, обещала ей сладости за какой-то «бюджет»? Да она, может, просто так ляпнула. Ты ж знаешь, как люди на словах любят приукрасить.
— Наверное, — Настя фыркнула, злясь сама на себя за вспышку перед ребёнком. Потом, стараясь говорить спокойнее, добавила: — Но мне не нравится, что она постоянно подкалывает:
«Детям нужно только самое лучшее, Настенька, имейте в виду».
Или ещё
«А что, у вас совсем мало денег? Надо же инвестировать в здоровое питание!»
— чуть было не проговорилась, что они уже инвестируют черт-те сколько, и без особых результатов.
Она достала из стопки один чек с явно завышенными ценами на экзотические продукты: «Кокосовая вода», «Чиа-семена», «Гречневая лапша элит»… Вот только дома ни чиа, ни лапши не было и в помине.
Кирилл перевёл взгляд с телефона на Настю:
— Ну… Может, Алёна забыла выложить из пакетов. Отнесла, скажем, в кладовку и…
— И съела там всё втихаря? — не выдержала Настя. — Зай, давай без глупостей.
В этот миг в коридоре зазвенел ключ в замочной скважине — Алёна пришла с прогулки вместе с Петей. Её звонкий голос раздался ещё до того, как она вошла в комнату:
— Петенька, зайчик, сейчас ручки помоем и супчик похлебаем, да? Ой, Настюша, Кирилл, а чего вы такие хмурые?
— Да не, всё в порядке, — мгновенно отозвался Кирилл, явно не желая устраивать сцен при няне. — Мы тут слегка устали, рабочий день…
— Ну я-то понимаю, офисы-завалы… — Алёна опустила на пол пакет с овощами и улыбнулась. — Но я всё для вас стараюсь. Кстати, на днях думала прикупить орешков всяких, миндаль дорогой, но детям полезно же… Вы не против?
Настю будто прошиб пот — «снова что-то купить, снова какие-то непонятные траты». С одной стороны, она не хотела выглядеть жлобихой, которая считает каждую копейку. С другой… инстинкт подсказывал: «Тут что-то нечисто».
— Да я… я уточню сначала, куда все предыдущие продукты делись, — сказала Настя, стараясь придать голосу шутливую ноту, но голос дрогнул. — А то я не нахожу их в холодильнике, может, куда переставила?
Алёна улыбнулась почти нагло:
— Ну, я же говорила, это для бульона. Он очень быстро ушёл — Даша на ура слопала. И отварила часть лапши, а остальное… как-то так.
— Как-то так, — эхом повторила Настя. — Ну, окей.
Кирилл почувствовал атмосферу, как натянутую струну, и зашёлся от лёгкого кашля:
— Может, я схожу в душ, мне завтра пораньше в офис, — выдавил он и, делая вид, что всё в порядке, удалился, бросив Насте понимающий взгляд: «Не шуми, прошу…»
Алёна же в этот момент подняла Пете капюшон:
— Ой, Петька мой промок чуток! Сейчас переоденем, любимый. — Ага… — буркнула Настя, прикрывая лицо рукой, чтобы скрыть раздражение.
И всё же внутри у неё нарастал отчётливый — почти физически ощутимый — дискомфорт. «Пару дней назад мне казалось, что Алёнка — просто находка. Но теперь всё идёт как-то криво», — подумала она.
В голове вспыхивали обрывки фраз: «Детям лучше…», «Нужно инвестировать…», «Это мы съели…» Слишком много несостыковок. И всё чаще мелькала мысль: а вдруг эта няня действительно что-то мутит, ворует, тащит домой кучу товаров? Или вообще врёт напропалую?
За окном начинал накрапывать дождь, в комнате становилось сыро и неуютно, хотя радиатор ещё едва тёплый. И Насте вдруг до ужаса захотелось, чтобы всё это оказалось лишь её глупыми подозрениями, а не правдой…
В конце недели напряжение в доме возросло до такой степени, что даже Даша стала замечать мамину нервозность.
Девчушка то и дело спрашивала: «Мам, ты чего такая бука? Алёнка говорит, мы должны радоваться жизни!» — и Настя только криво улыбалась: «Радоваться, говоришь… ага, конечно».
Внутри её подмывало взять да высказать всё няне прямо, но сдерживало понимание, что без конкретных доказательств это будет выглядеть как беспочвенные наезды.
Проблемы копились.
Во-первых, пропала серебряная цепочка Насти — та самая, что отец подарил ей на восемнадцатилетие. Настя обыскала всю квартиру, перевернула тумбочки в спальне, проверила шкатулку — нет цепочки.
Во-вторых, в чеках стали всплывать ещё более странные покупки. Плюс Даша и Петя неожиданно «нашли» в шкафчике какую-то дорогущую бутылку растительного масла (название замысловатое, не по-русски), о которой Настя даже не слышала.
Алёна на вопросы отвечала с невозмутимой улыбкой: «Да это я хотела супчик необычный сделать, просто не успела, потом как-нибудь…»
Кирилл, приходя домой всё позже, ощущал, что семейная лодка начинает трещать. Но, уставший и по горло занятый отчётами, он твердил одно: «Настён, давай без скандала, а? Мне сил нет».
Внутренне он, может, и замечал: Алёнка слишком шустро хозяйничает. Но внешне делал вид, будто ничего особенного.
В ту субботу подруга Ольга зашла в гости, принесла торт и сразу встревожилась, увидев лицо Насти:
— Ты чё такая убитая, подруга? Из-за няни? Рассказывай.
Настя, усадив Ольгу на кухне, наспех вывалила все претензии: пропажа цепочки, странные чеки, «ну слишком тёплые» отношения Алёны с Кириллом. Ольга наморщила лоб:
— Слушай, так это ж уже конкретно попахивает махинациями! У нас знакомая точно так же жаловалась: наняли девочку-няню, а та сперва мило улыбалась, а потом вещи пропадали. Да поставь ты камеру, Настюх, или хотя бы… ну, диктофон, не знаю!
— Камеру? — Настя тоскливо вздохнула и опустила глаза. — Кир меня засмеёт, скажет, я параноик… да и Алёнка обидится, вдруг я не права…
— Обидится… — Ольга презрительно фыркнула. — Тебе что, важнее её обиды или твоя безопасность? Уже с цепочкой «обиделись», так?
В этот момент в коридоре появилась Алёна, подслушивать она явно не стеснялась: покашляла, заглянула на кухню:
— Девочки, а вы тут чай пьёте? Как здорово! Оль, привет! О чём болтаете? Про меня?
Настя почувствовала, как по спине пробежал холодок. Казалось, Алёна всегда в курсе, кто и о чём говорит за её спиной. Подруга Ольга напряглась, но, улыбнувшись вполсилы, кивнула:
— Да нет, да так, семейные дела обсуждаем…
Алёна сверкнула понимающим взглядом: «Ага, семейные…» И шутливо предложила:
— Может, и мне чаю? Я же тут заодно тоже как-никак часть вашей дружной компании.
Настю передёрнуло от этих слов: «Часть нашей компании?!» Но во рту у неё пересохло, и она просто промолчала. Слишком много звоночков. Слишком.
Всё, что прежде казалось мелочью, наложилось друг на друга и в какой-то момент у Насти словно «рвануло» внутри.
Этим вечером, когда Алёна ушла в магазин за очередной «полезной» едой, Настя заметила исчезновение своей любимой фирменной сумки. Её невозможно было перепутать: кожаная, приглушённо-красного цвета, дорогая — подарок от Кирилла на годовщину.
— Кириииилл… Заааай! — окликнула она мужа, с трудом сдерживая дрожь в голосе. — Слушай, а ты случайно не видел мою сумку? Та, которая в шкафу лежала… в прихожей.
Кирилл поднял голову от ноутбука:
— Нет, не видел, — помедлив, встал и пошёл к шкафу. — Погоди, может, где-то завалилась за обувь?
Но они вместе обыскали прихожую, раздвигали обувные коробки, перерывали полочки — сумки не было. Кирилл опустил плечи:
— Ладно, Насть, может, ты брала её и забыла у родителей? Или в химчистку сдала, сама-то помнишь?
— Ты меня за дурочку держишь? — вырвалось у Насти резче, чем она рассчитывала. — Я-то точно помню, что не носила её месяца два. И она лежала на самом видном месте… В этой квартире больше никто не живёт, кроме нас и Алёны.
Кирилл нахмурился, провёл рукой по волосам:
— Я… даже не знаю, чё сказать.
Пока они разговаривали, откуда-то из коридора раздался голос Даши:
— Ма-а-ам, а Алёна скоро придёт? Она обещала мне сюрприз! Говорила, «дождись, Дашутка».
Настя наклонилась, постаралась смягчить тон:
— Придёт, Дашуль, придёт… И, возможно, у неё будет важный разговор с нами. Иди пока в детскую, ладно?
Когда дочка скрылась, Настя повернулась к мужу, чувствуя, как внутри закипает решимость:
— Ладно… я, похоже, не оставляю себе выбора. Нужно доказательства? Будут. Я сделаю так, чтобы всё встало на свои места.
— То есть что — камеру хочешь поставить? — Кирилл тяжело вздохнул, прикрыв глаза. — Ещё и деньги тратить на видеонаблюдение? Да и время уже…
— Да какой там, — качнула головой Настя. — Поставлю простую аудиозапись. На телефоне есть функция записи, просто включу и оставлю втихую. Посмотрим, что будет, когда нас рядом нет.
Кирилл нахмурился, словно собираясь возразить, но потом как-то устало выдохнул:
— Делай. Если тебе так спокойнее, то делай, — и добавил тихо: — Хоть сам услышу, что она там мутит.
