На крупнейшей в мире конференции по раку крови (ASH), которая сейчас проходит в США, представлена крупная разработка Израиля: инновационный метод лечения лимфомы, обеспечивающий впечатляющие показатели выживаемости – 100%. Масштабное израильское исследование, проведенное в 15 медицинских центрах страны, изучало новый подход к лечению лимфомы Ходжкина на поздней стадии. Результаты исследования удивили даже самых опытных исследователей в этой области.

Лечение, сочетающее в себе передовую химиотерапию и таргетную биологическую терапию, продемонстрировало исключительные показатели эффективности: у 95% пациентов был достигнут положительный ответ на лечение, а у 83% наблюдалось практически полное исчезновение заболевания всего после двух циклов лечения. Это особенно впечатляющие результаты, соответствующие или даже превосходящие результаты международных клинических исследований.

Исследование также показало, что только 4% пациентов нуждались в дополнительной лучевой терапии — значительно ниже, чем в прошлом. Большинство побочных эффектов были контролируемыми, а годичная выживаемость достигла 100%. Результаты выводят Израиль на передовые позиции в области лечения лимфомы в мире и наглядно демонстрируют, как сотрудничество между государственными медицинскими центрами может привести к значительным прорывам для пациентов.

Лимфома Ходжкина — злокачественное заболевание лимфатической системы. На её долю приходится около 10% всех случаев лимфомы, особенно часто встречающееся у молодых людей. Заболевание обычно проявляется увеличением лимфатических узлов и может включать так называемые «B-симптомы», такие как лихорадка, ночная потливость и потеря веса.

Диагноз ставится на основании биопсии поражённого лимфатического узла, а стадия заболевания определяется с помощью ПЭТ-КТ. Лечение подбирается в зависимости от стадии заболевания и обычно включает комбинацию химиотерапии и биологических препаратов, иногда с добавлением лучевой терапии.

Это заболевание считается высокоизлечимым, с частотой излечения более 85%, и даже в случае рецидива существуют эффективные методы лечения.

Исследованием руководили доктор Цви Форгас, старший врач Гематологического института медицинского центра «Сорока» , и доктор Цофия Леви, старший врач отделения гематологии в медицинском центре «Рамбам», которая также представила результаты на конференции. «Новый протокол лечения представляет собой настоящую революцию в лечении лимфомы Ходжкина», — сказала она. «Он позволяет пациентам достичь полного контроля над заболеванием, а в некоторых случаях даже излечения всего за девять недель. У большинства пациентов признаки рака исчезали на ранних стадиях, а к концу лечения признаков заболевания практически не оставалось».

Она добавила: «Наше исследование впервые выводит опыт Израиля на международный уровень и представляет единую, всестороннюю картину, охватывающую все медицинские центры страны. Представление исследования на конференции ASH с участием широкой израильской команды специалистов подчёркивает ведущую роль Израиля в области гематологии».

Когда исследования встречаются с реальной жизнью

Доктор Рой Виткон, старший врач, специализирующийся на терапии и гематологии в медицинском центре «Ихилов», (Израиль прим. автора) отметил, что в 2024 году журнал The Lancet опубликовал крупное исследование в Германии , представляющее новый протокол первой линии лечения распространенной лимфомы Ходжкина. «Протокол вызвал большие ожидания, и результаты действительно впечатляют. Исследователи продемонстрировали возможность достижения практически 100%-ного уровня излечения».

По словам доктора Виткона, уникальность нового протокола заключается не только в его высокой эффективности, но и в профиле побочных эффектов. «Предыдущий протокол, применявшийся до сих пор, сопровождался очень серьёзными побочными эффектами. Новый протокол показал не только высокую эффективность, но и значительно лучшую переносимость, что делает его подходящим для большинства пациентов».

Как это часто бывает, между результатами контролируемых клинических испытаний и тем, что происходит в реальной практике, может существовать разрыв. Поэтому исследования, известные как «Данные реального мира», обычно проводятся после крупных публикаций, собирая данные из повседневной клинической практики, чтобы определить, подтверждаются ли впечатляющие результаты на практике.

В Израиле, благодаря широкому сотрудничеству медицинских центров по всей стране, были собраны данные почти у 100 пациентов, прошедших лечение по новому протоколу за последние год-два.

«Фактически, мы были первыми в мире, кто опубликовал данные Real World по этому протоколу», — сказал доктор Виткон.

«Возможность добиться такого широкого сотрудничества между столькими центрами сама по себе является выдающимся достижением, и результаты оказались выдающимися».

Результаты израильского исследования, опубликованы в журнале The Lancet, что дало весомую поддержку и мотивацию для продолжения предоставления лечения.

Доктор Виткон отмечает, что результаты исследования показывают, что Израиль входит в число первых стран в мире, внедривших новые исследования в практику, обновив протоколы лечения лимфомы Ходжкина.

«Израильское исследование будет представлено на этой неделе на американской конференции ASH — крупнейшем и самом влиятельном в мире мероприятии в области гематологии».

Перевод с английскоо

ИСТОЧНИК

Однако за этими практическими задачами стоит более глубокая научная проблема. Клетки нашего тела, имея идентичный набор генов, могут выполнять совершенно разные функции: одни становятся нейронами, другие — клетками мышц, третьи — иммунными.

До сих пор биологи описывали это явление точечно, на уровне молекул. Например, какие белки включают какие гены, какие химические сигналы запускают те или иные процессы. Однако главная задача заключается в поиске механизма, который обеспечивает не случайные, а строго организованные изменения в клетке. Чтобы переключиться из одного состояния в другое (например, из деления в старение), сотни и тысячи генов, разбросанных по всей ДНК, должны поменять свою активность синхронно.

Современные подходы, как правило, сосредоточены на анализе отдельных молекулярных «элементов» — белков и химических модификаций ДНК. Эти исследования дают детальное объяснение, какие факторы могут влиять на конкретные гены, но не раскрывают принципов, по которым вся система работает как единое целое. Остается нерешенным вопрос о механизме, который обеспечивает синхронную перестройку тысяч генов. Без понимания этого принципа знание о ключевых процессах — от развития организма до возникновения рака — остается неполным, что существенно ограничивает возможности для создания новых методов диагностики и терапии.

Ученые Пермского Политеха создали математическую модель, которая объясняет, как физическое состояние ДНК определяет судьбу клетки. Исследование показало, как молекула самоорганизуется и контролирует свое поведение. Это открывает новый путь к лечению онкологических заболеваний.

Как известно, судьба клетки определяется поведением тысяч генов, которые меняют свои состояния в строго определенной последовательности. Чтобы ген экспрессировал (реализовал заложенную в него наследственную информацию), его участок на ДНК должен физически «открыться». То есть разорвать водородные связи молекулы в определенном месте, чтобы «код» стал доступен для считывающих белков. Есть и обратное, закрытое состояние, когда ген остается неактивным и недоступным для «прочтения». Судьба клетки — стать нервной, мышечной или раковой — это и определяется результатом кооперированных изменений состояний всех участков ДНК. Нарушение порядка в этом процессе может привести к появлению опухолей, преждевременной гибели гена или остановке нормального развития.

Само по себе «раскрытие» — это локальное событие в определенном домене молекулы (структурно обособленной части), которое не объясняет, как оно может влиять на другие, далекие участки. Раньше при изучении этого процесса исследователи в первую очередь смотрели на химические процессы. Но этого оказалось недостаточно, чтобы объяснить слаженность, с которой тысячи генов переключаются одновременно из одного состояния в другое.

Ученые ПНИПУ предположили, что решение кроется именно в физических свойствах самой молекулы. Поскольку ДНК — это биологический кристалл, любое локальное изменение влияет на общее механическое напряжение во всей цепочке. Именно оно, распространяясь как волна, может физически влиять на соседние гены, облегчая или затрудняя их «раскрытие». Чтобы проверить эту идею, исследователи вместо привычного изучения отдельных участков начали рассматривать ДНК как единую систему, где изменение в одном месте влияет на остальные.

Ученые выдвинули гипотезу, что именно через эту физическую взаимосвязь, через распространение напряжения, и достигается глобальная координация работы тысяч генов.

Для проверки этой идеи эксперты создали математическую модель, где рассмотрели полноразмерную молекулу ДНК человека. Они предположили, что каждый участок может находиться в одном из трех ключевых состояний: стабильном, неустойчивом, а также в критическом. В биологии ранее уже были экспериментальные указания на то, что гены могут вести себя подобным образом.  Именно поэтому ученые ПНИПУ при создании модели интерпретировали это как свидетельство аналогичного поведения на уровне молекул.

— Ключевым шагом моделирования стало введение трех разных режимов, в которых может находиться каждый участок ДНК: стабильного, неустойчивого и критического. Мы предположили, что они отражают фундаментальные фазы в жизни генома, влияющие на сценарии определения клеточной судьбы. Кроме того, нами был определен структурный параметр, от которого зависит, в каком из этих трех состояний находятся фрагменты ДНК.  В стабильном состоянии участок «закрыт», в неустойчивом он готов переключиться от малейшего сигнала, а в критическом открывается и может запустить цепную реакцию, которая способна перестроить активность по всему геному, — объяснил Александр Никитюк, доцент кафедры «Математическое моделирование систем и процессов» ПНИПУ.

Моделирование подтвердило, что когда участки начинали открываться, вся молекула начинала сама «подталкивать» соседние участки к тому же. Кроме того, численные результаты показали, что ДНК ведет себя как единый механизм, а преобразование в одном домене запускает волну скоординированных изменений. Этот кооперативный эффект объясняет, как клетка может одновременно переключать тысячи генов, быстро меняя своё состояние — например, начиная делиться или, наоборот, стареть.

Чтобы проверить свои расчеты, ученые сопоставили предсказания своей разработки с реальными экспериментальными данными по работе с разными типами клеток — от эмбриональных до раковых. Статистические показатели, которые дала их физическая модель, совпали с теми, что получили биологи ранее. Это доказывает, что предложенный механизм действительно отражает универсальные принципы, лежащие в основе регуляции генома.

— Одно из самых важных следствий исследования — физическое объяснение природы онкологии. Согласно модели, раковая клетка — это та, что «застряла» в состоянии деления из-за недостатка открытых или критических участков ДНК, что блокирует нормальное развитие и переход в новое состояние. В здоровых же клетках этих участков много, что обеспечивает упорядоченную «каскадную» смену состояний — явление, которое мы назвали «каскадом критичности». В раке этот каскад нарушен. Этот результат открывает путь к поиску новых терапевтических стратегий, направленных не на уничтожение, а на «сдвиг» её внутреннего состояния, заставляя либо созреть, либо умереть. Кроме того, понимание механизмов переключения состояний молекул может изменить регенеративную медицину, сделав процессы перепрограммирования клеток для терапии более управляемыми и эффективными, — дополнил Александр Никитюк.

Исследование ученых показывает, что ключевые явления жизни, такие как принятие клеткой решения о своей судьбе, подчиняются универсальным законам, которые можно описать количественно. Следующий практический шаг — разработка методов для идентификации значений структурного параметра в живых клетках. Это откроет возможность для прямой проверки предсказаний модели и заложит основу для её будущего практического применения в медицине и биотехнологиях.

Как и рассказывал в первой части, до этого я лежал неделю в гематологии в своём городе для обследования и постановки диагноза. Там отделение было единственным такого профиля, лежали пациенты в нём с очень разными заболеваниями, и к ним относительно свободно приходили родственники, сами пациенты могли посещать буфет и ходить на улицу, что, в теории, вело к более высокому риску заноса инфекции. В Минске же отделение гематологии было одним из многих, и конкретно моё лечило именно лейкозы.]

[Моя моральная подготовка и подход к сложившейся ситуации:

Как сказал мой второй сосед по палате: "Если ты можешь что-то сделать - делай, если ты не можешь контролировать - тогда зачем об этом думать?" (Возможно, я не дословно передал и видоизменил, но смысл такой.)

Я с самого начала осознанно руководствовался этим же принципом, но только частично, первой частью. То, как я старался контролировать каждый аспект моего пребывания в больнице, было крайне забавно.))

Во время работы врачом я постепенно внедрял во все процессы кайдзен-планирование. Это такая японская система, суть которой движение к цели путём её разделения на самые маленькие шаги-действия и постепенное их выполнение. Как говорят, есть слона по кусочкам.)) В моём телефоне на тот момент было приложение "трелло". (пока оно не перестало у меня работать из-за санкций, хорошо хоть то, что я дублировал информацию. Сейчас может быть и работает, но устававливать я его снова не хочу.) Суть этого приложения - наглядность. Это значит - визуализировать все ваши шаги-действия к цели путём системы карточек "канбан" (с японского переводится как "доска").

Вот я и решил воспринимать произошедшее со мной не эмоционально, а как поставленную передо мной цель выжить.) Ну и по системе кайдзен-планирования разделить её на кусочки. В итоге каждый мой шаг-действие двигался по маршруту "нужно сделать" - "запланировано на такое-то число и время" - "выполняю" - "делегировано/зависит не от меня и выполняется тем-то"-"сделано".

Вот таким роботом частично я и просуществовал вплоть до дня выписки.) Естественно, мне лезли в голову "цикличные" мысли, абсолютно бесполезные, разгоняющие страх, но самое главное я с ними всё-таки делал - это прорабатывал их.]

На первый день-два меня, как и любого другого впервые попадающего в отделение пациента, положили в одноместную палату с туалетом и душем.

Ко мне пришла лечащий врач, познакомилась, опросила и осмотрела меня, и мы приступили к обсуждению моего диагноза.

[Ничего ты не знаешь, Джон Сноу: Мои обрывочные университетские знания в области медицины под названием "гематология" оказались, мягко говоря, сильно устаревшими. Коротко изложу простым языком главное:

1) У каждого человека лейкоз уникальный, поломка в организме каждый раз разная. Все проценты, статистика ровным счётом ничего не значат. Поэтому читать в интернете что-либо смысла нет.У одного человека химиотерапия может подействовать, а у другого с практически с таким же написанным диагнозом - нет. Так что никто мне не скажет точный итоговый результат лечения - подействует или нет.

2) По всему миру конкретно мой вид лечится одинаково: по стандартам ВОЗ в виде протоколов, теми же препаратами, что и везде по миру. Мне не надо ничего искать, выбирать, вмешиваться и так далее. Весь процесс лечения на них.

3) Лечение будет тяжёлым. Высокодозная химиотерапия и купирование её последствий. Через некоторое время после самой химиотерапии меня будет ждать падение показателей крови и, соответственно, высокий риск заболеть инфекционными заболеваниями.

Поэтому перед началом химиотерапии необходимо было закрыть все "ворота инфекции" - места, через которые инфекция может попасть в организм. Для этого нужно будет ещё раз максимально возможное полное обследование организма по этому поводу.

4) На мне лежит, грубо говоря, частичная минимизация рисков, возникающих в ходе самого лечения.

5) Всё лечение будет абсолютно бесплатным для меня. (Хорошо быть гражданином Беларуси.)) ]

Потом меня перевели в двухместную палату и мы приступили к подготовке к химиотерапии.

По обследованиям было всё максимально хорошо. Но так уж получилось, буквально незадолго до больницы у меня сломался зуб, и оказался он кариозным. Местный стоматолог предписал мне удаление этого самого зуба. И повезли меня в другую больницу на удаление к челюстно-лицевому хирургу.

И тут был прикол.)) Когда я поступал, то не сдавал при поступлении в гардеробе вещи. Их, с подачи-совета санитарки на первом этаже, забрали родственники.))

В итоге пришлось срочно договариваться и искать вещи и зимние ботинки в чужом городе. Тогда выдался холодный март, и ещё даже лежал снег. А у меня ввиду очень высокого процента онкологических клеток в кровотоке, организм уже частично не справлялся с функцией терморегуляции. И я мёрз при малейшем понижении температуры ниже комнатной, не говоря уже про уличную.

И я в чужих, в последний момент полученных вещах (огромное за это спасибо поделившимся людям) был завезен в другое учреждение, где мне и вырвали коренной зуб. Так как мне уже рвали коренной зуб один раз, я ожидал тяжёлого, болезненного длительного процесса, но, к счастью, всё было сделано быстро, профессионально и качественно.

Я ждал пару дней пока чуть-чуть подживёт место удаления. Принимал хлорхинальдин.

В это время перенимал бесценный опыт выживания у соседа по палате и среднего медперсонала. В основном, это касалось питания и гигиены.

[Питание: 1) Больничное питание. Питание было на тот момент в больнице хорошим. Давали даже красную рыбу тогда два раза в неделю.)) Отдельного стола для таких пациентов как мы на тот момент не было и я по рекомендации врачей брал только термически обработанную пищу. Сырые овощи и фруты, молочку, орехи и сухофрукты нельзя было употреблять. В итоге первыми двумя категориями мне разрешили отъедаться только дома, и то осторожно. Я наворачивал их только так, аппетит был после выписки бешеный.))

До химиотерапии я, условно, ел за двоих, с её момента желание есть полностью пропало. Ел через силу, потому что организму в любом случае нужны были силы для борьбы.

2) Пил по 1.5-2 литра чистой негазированной неминерализированной воды.

3) Свои перекусы: Было сухое печенье "Слодыч" и "Мария" (другого нельзя было, чтобы минимизировать риск инфекции через ЖКТ) , сухие диетические хлебцы (терпеть их до сих пор не могу, как и это печенье))), детские пюрешки в маленьких стеклянных баночках. жидкое детское доппитание под названием "Ресурс" и "нутридринк". Узнал про пастилу, правда поздно, она помогала справиться отчасти с ощущением химиотерапевтических препаратов в ротовой полости. Можно было только ту, что состоит чисто из спресованного яблочного или иного фруктового пюре. Но передали где-то перед выпиской.

4) Передачки: раз в неделю родственники передавали отварные яйца. Они могли храниться до недели. Передавали домашнюю еду. Можно было только обработанную еду в духовке или на пару, уложенную в стерилизованную банку с закруткой. Срок годности максимум 2 дня, дальше выбрасывать.

5) В холодильнике даже было парентеральное питание, но, к счастью, оно мне за всё время не пригодилось, ведь я так и не попал в реанимацию. А реанимация здесь специализированная, работающая именно с такими тяжёлыми пациентами (там есть особенности), для сравнения - в моём городе есть лишь обычная.

[Гигиена: 1) Я полоскал ротовую полость 5-6 раз в день выданным мне раствором хлоргекседина. К выписке зубы стали чёрными, хоть в хорроре снимайся).

2) Чистил зубы щёткой с мягкой щетиной, и то начиная с дня химиотерапии символически.

3) Во время и после химиотерапии капал глаза каплями, которые выдавали. (вроде бы были дексаметазон и искуственная слеза)]

4) Свою личную посуду мыл каждый раз новой губкой и жидким антибактериальным мылом.

5) Им же и мыл руки. Обычно, твёрдое мыло нельзя.

6) Каждый день менял нижнее бельё. На тот момент я ещё не использовал свободное, но впоследствии перешёл.

7) Помню, что приехал в больницу с огромной бутылкой антисептика (где-то под литр) и постоянно все протирал.) Были у меня всевозможные салфетки, маски, даже несколько наборов хирургических перчаток покупал. (чтобы было, и реально пригодились) Постоянно протирал спиртовыми салфетками очки. (тогда я их носил, сейчас нет).

8) Пользовался гигиенической помадой, мазями от шелушения рук. Особенно отмечу мазь "репареф" для заживления, пользовался часто для профилактики и решения проблем с заживлением в полости рта.]

Наступил день перед химиотерапией Повели меня в операционную, поставили катетер в шею под контролем УЗИ. Процедура болезненная, но в первый раз было довольно быстро и , учитывая идеальное состояние сосудов, с первого раза. Налепили пластырь. Сначала обычный, временный, а потом такой, как на фото.

[Напомню, было начало апреля 2022. "Повезло" начать лечиться во времена санкций. Такие пластыри позже пропали из официальной продажи по инициативе фирмы-производителя, и я принял решение покупать их у частного продавца для максимизации шансов. Повезло, что кто-то возил их из-за границы и продавал. Поставки были нерегулярными и приходилось закупаться впрок.]

Началась химиотерация по схеме 7+3. Не буду забивать вас подробностями о том что это, лучше напишу о своих ощущениях. Ко мне подключали аппарат под названием "инфузомат". Он используется для точного, дозированного введения лекарств. В самую первую химиотерапию их было целых два. Подключение было круглосуточное, это значит что в течении всех семи дней мне приходилось спать, есть и ходить в туалет вместе с ним. Ну и, конечно же, таскать за собой стойку с этими самыми инфузоматами. Сначала она не чувствовалась, но с каждым последующим днём она становилась всё тяжелее и тяжелее.) Точнее, конечно же, это я ослабевал.) Единственный момент передышки был на полчаса утром, когда суточная доза заканчивалась, меня отключали, я принимал душ и снова подключали.

Ощущения были тяжёлыми. Голова не болела, а как бы была жутко "загруженной", было очень тяжёло думать даже по мелочи. И приложение с планированием сильно выручало, я видел в нем что мне делать. Было такое распирание, придавленность. И этот ужасный привкус во рту, который ничем не перебить. (Пастилы у меня тогда не было.)) Не хотелось ничего есть, хотя до этого я ел за двоих, а вес при этом падал) Стал жутко злым, раздражительным, необщительным, хотел покоя. Жутко болело всё в организме, очень сильно потел, каждое утро постель была реально сильно мокрая, приходилось заменять.

Для того, чтобы не посадить почки, и чтобы препараты быстрей выводились через силу пил по 1.5-2 литра чистой негазированной неминерализированной воды, плюс мне капали солевые расстворы и добавляли диуретики. В итоге я постоянно с этой стойкой инфузоматов "бегал" в туалет.

Естественно, на фоне лечения начались проблемы со стулом, об этом меня предупреждали. В моём случае - запоры. Я перешёл с тех пор на влажную туалетную бумагу, опять же для минимизации рисков. Пользовался свечами чтобы их снять, ничего другое не помогало. В итоге выписался с паропроктитом, ходил по большому с болью. Очень неприятная вещь это заболевание. Пришлось долго его лечить.

Постоянно писал родственникам списки с просьбами что купить, они привозили мне желаемое раз в неделю с домашней едой. И к ней у меня аппетит не пропадал) Так же помогал двоюродный брат Вова, привозил дополнительные лекарства, которые я просил. Так что моё нынешнее хорошее состояние во многом заслуга моих родственников, за что им огромное спасибо. Так же спасибо медперсоналу и соседям по палате.

Но всё заканчивается. Закончилась и химиотерапия. Был сильно счастлив этому факту. В первый раз, субъективно, мне было сложней всего переносить, затем было проще, даже несмотря что и препараты были тяжелее.

Запомнилось, как мы с соседом смотрели фильмы. В палате висел телевизор и повезло что он был белорусский, с функцией внешнего управления. я подключал телефон и смотрели по моему интернету комедии и детские мультики, потому что сосед был не первоход и всё, что было с сценами или даже упоминанием смертей, его нервировало. (побочка химиотерапии). Так же смотрели польский сериал "сексифай", который специально для больницы ему подобрала психолог-жена. О его содержании можете догадаться по названию). Потом, в дальнейшем, когда я лежал, в других палатах были российские телевизоры без функции внешнего управления, и мы их даже практически не включали.

Выписали соседа. Показатели первое время тогда не росли. Началась поддерживающая терапия. Помню, как сработала пожарная сигнализация. Я доковылял со стойкой капельницы от начала до конца коридора - лестницы, пока медсёстры не заметили и не отправили обратно.)) Все в итоге оказалось хорошо. По слухам, в соседнем отделении кто-то из пациентов пронёс кипятильник, несмотря на запрет.)

Подселили нового соседа. Он пытался чему-то учиться по профессии моделирования, пока лежал под химией, но быстро сдался и просто отдыхал. Разговаривали о жизни. Он оказался путешественником-автостопщиком, побывал в половине мира, вёл невероятно активный образ жизни, уж тем более по сравнению со мной. В итоге его многочисленные фотографии и путёвые заметки я внимательно рассматривал несколько месяцев, и неоднократно возвращался к ним в последствии. Это было очень интересно и вдохновляюще.))

Анализы крови брали каждый день. Из вены. Иногда несколько раз в день. Мне капали расстворы, когда падали критически показатели крови - делали переливания компонентов. Капали иммуноглобулин человеческий. Ради интереса решил посмотреть сколько он стоит. Впечатлился. И это ценой за одну бутылочку. А сколько их было...))

Результаты анализов говорили каждый день. Бывали кровотечения. Когда выписывали из больницы, я взялся за тяжёлую сумку и случилось ещё одно. В итоге мои сумки спускались до входа из здания на каталке, а уже там их забрали родственники без моей помощи.

В один из дней поднялась высокая температура, плохое самочувствие с болями как при сильной интоксикации. Это было ночью, и я решил никого из коллег не беспокоить, им и так тяжело работать, решил из солидарности справиться своими силами.))) Была у меня аптечка своя личная с лекарствами. К утру лучше не стало, обратился, кололи тройчатку. Весь следующий день меня приходили отчитывать четверо врачей, заведующая и все имеющиеся в тот день медсёстры.))) В итоге меня по протоколам превентивно заливали сильнодействующими антибиотиками и противогрибковыми вплоть до выписки, это по ощущениям на тот момент было немногим лучше химиотерапии.( Но всё-таки это пребывание в больнице закончилось.)

И если я поступал измученным и уставшим, то выписывался я пусть и сильно ослабевшим, но отдохнувшим и энергичным. Поступал я со стремлением всё контролировать, порывался сам снимать себе капельницы и самого себя лечить, чувствовал непривычно себя без работы, находиться "с другой стороны", а выписывался начиная привыкать быть пациентом. Я не знал, подействовало ли лечение, готовился к худшему, но надеялся на лучшее.

P.S. Возможно, что-то забыл, не дописал. Упомяну в следующей части.

Я спросила, пила ли она сама столько воды, когда лечилась от РС. Она ответила: «Да. Все, кто проходит лечение у этого доктора, пьют по десять литров».

В комментариях писали очевидное: если бы всё было настолько просто, в Индии никто бы не болел раком, а весь мир выстраивался бы в очередь к этому доктору. Но реальность, увы, так не работает.

Девушка периодически брала у матери небольшие интервью, расспрашивая о самочувствии. Сначала всё выглядело даже неплохо: мама была бодра, начала понемногу гулять, хотя прилетела в Индию в инвалидном кресле. Но со временем бодрости в голосе становилось всё меньше. Мама жаловалась на сильные боли в области печени, говорила, что вода «не идёт», что она просто не может выпить столько, сколько «положено». Настроение тоже ухудшалось — трудно радоваться, когда что то болит.

Дочь же объясняла это «активным процессом восстановления»: мол, раковые клетки разрушаются, нагрузка на печень огромная, нужно пить ещё больше воды — и всё в таком духе.

Потом мама попала в больницу. Дочь заявила, что это «побочка токсичных лекарств», а вся проблема в том, что мама пьёт мало воды. «Аюрведа — это не шутки», — говорила она, будто оправдываясь.

В больнице провели обследования, после чего она вышла в эфир и сказала, что анализы превосходные, что метастазы даже уменьшились, и что умирать мама, конечно, не собирается.

Однако вскоре появился ролик, где дочь вдруг заявила, что мама «всё последнее время врала»: что воду она пить перестала и лечение не принимает. На видео женщина выглядела уже совсем небодрой.

Следующий ролик — снова больница. Анализы опять «в норме», но мама, по словам дочери, отказывается от лечения, ничего не хочет, лежит, худеет, отказывается пить. «Но анализы ведь хорошие, она не должна умирать!» — повторяла девушка, будто пытаясь убедить и зрителей, и саму себя.

В последнем интервью мать выглядела очень уставшей и просила от нее отстать. А я поймала себя на том, что принимаю эту историю слишком близко к сердцу.

С одной стороны, раздражало, что больная женщина превратилась в инструмент продвижения чьей-то книги. Но с другой — мотив дочери был мне понятен. Очень хочется верить в чудо, показать миру счастливое исцеление от неизлечимого заболевания и тем самым дать надежду другим. Это не было похоже на попытку нажиться: лечение стоило всего около двадцати долларов в месяц. Я видела в этом именно искреннее стремление помочь.

И всё же где-то глубоко теплилась и моя собственная надежда: а вдруг правда?

Вчера вышел последний ролик. Мамы не стало.

Я ушла гуглить: почему в терминальной стадии рака анализы могут быть хорошими? И что чувствует человек, когда перед смертью отказывается от еды и воды?

Первый ответ оказался почти очевидным. Улучшение анализов происходит потому, что организм перестаёт бороться, а раковые клетки прекращают делиться. Хорошие показатели крови не означают улучшения и уж точно не говорят о скором излечении.

Второй ответ поразил меня сильнее. Оказывается, отказываясь от воды и пищи, организм готовится к мягкому уходу, «отключает» половину функций, в том числе чувство голода. Ему больше не нужна энергия извне. Даже вода может становиться слишком тяжёлой — желудок и кишечник просто не справляются. И это не мучение, как может показаться, а естественный процесс. Это знак того, что человеку больше ничего не нужно. От него не ждут подвигов — можно только смачивать губы водой, и этого достаточно.

Мама той девушки ушла тихо, во сне. У себя на родине она проходила химиотерапию, но на последней стадии врачам уже нечего было обещать: лечение могло лишь немного отсрочить неизбежное. Тогда они и поехали в Индию — в поисках чуда.

Это не грустная история написанная ИИ, это моя реакция на реальные события, за которыми я наблюдала в течении последних 4-х месяцев здесь
https://www.tiktok.com/@elena.vechkanova?_r=1&_t=ZS-923Q...

Я могла оказаться не точна в каких то деталях, рассказала, как запомнила.

А ещё тут ласково-нежный персонал, заботливый и внимательный.

Категорически ничего общего с моим предыдущим пребыванием в этой больнице.

Огромное спасибо всем за пожелания под предыдущим постом! Для меня они очень ценны! От прочтения каждого комментария становилось чуть легче и теплее.

Через мобильный интернет Пикабу не работает. Я только сейчас нашла способ сюда написать.

Всех обняла!

P.S.: меня уже отпустили домой🤟