Китай

Жаркий июньский день 1997 года. Мне - 18 лет. Я уже закончил второй курс филфака АмГУ англо-китайское отделение. Я гордо подрабатываю на каникулах в одной из турфирм, успешно конкурирующих с Амуртуристом и Дальневосточным Фениксом.

Жду на старой таможне свою первую группу китайцев. Они задерживаются, а мне жарко, ведь кондиционеров тогда наверное ещё не изобрели.
Предполетный инструктаж пройден, папка с билетами и шпаргалками - под мышкой. Бормочу «дацзя хао! Жан во цзешао...!», отодвигаясь от фонарей с полосатыми баулами.

Наконец-то из дверей зала досмотра возникает знакомая лысая голова. Это Миша - тургид китайской стороны. Заметив меня и кивнув в мою сторону, пропускает отряд подстреленных пингвинов. Это так выглядит группа пузатеньких китайцев в похожих темных пиджаках и штанах, натянутых поверх необъятных животов. Их темные лица лоснятся от пота, в руках - одинакового вида барсетки.
От волнения забываю все заученные слова. «Ээээ, дацзяхао! Во ши ...». Миша фыркает, махнув рукой: «Пашли, друга, афатобус».

Священное время обеда. С ужасом смотрю как китайцы в желто-серых рубашках шумно поглощают куриный суп в ресторане гостиницы Дружба. Обглоданные куриные ножки летят под стол, жирные руки вытираются прямо о длинную белую скатерть. Я замечаю все это, стоя у двери. Я не обедаю. Комплексный обед рассчитан лишь на китайских туристов, а сам за себя оплатить я его конечно не собираюсь (стоимость превышает размер моего дневного заработка). Китайцы не обращают никакого внимания на мой вынужденный голод, отрыгивая и закуривая вонючие сигареты из красных пачек.

Дневная программа окончена, все китайцы рассортированы по своим номерам, паспорта сданы куда надо. Довольный Миша выходит из своего номера, предлагает очередную сигарету. Привычно кладу ее в нагрудный карман, чтобы выбросить потом в урну на улице. Говорю: «Мне пора, увидимся завтра в 8». Миша подмигивает: «Пхэнъёу, тибе точже гунян?». Качаю головой. У лифта наталкиваюсь на троих блондинок с ярко-красными губами в пушапных жилетках. В нос бьет резкий запах духов. Отворачиваю голову, боясь встретиться глазами со жрицами китайской любви. Опасаюсь, что увижу кого-нибудь из своих однокурсниц, по слухам «подрабатывающих» древнейшим женским занятием.

Солнце ещё не село, дряхлый Икарус скачет по колдобинам пыльной улицы Мухина. Направляюсь в печально знаменитую первую общагу АмГУ в микрашке. Сжимаю в кармане свой первый гонорар за первый 12-часовой рабочий день. Все только начинается...

Числа для китайцев имеют большое значение. Думаю, многим известно, что не любимым числом в Китае считается 4ка, так как слово четыре омофонично слову смерть: 四 sì - 4; 死 sǐ - смерть.
На числах завязаны и многие праздники. Например, праздник двойной пятёрки или праздник драконьих лодок, праздник двойной семерки или праздник Циси. Вот и есть праздник двойной девятки 重九 chóngjiǔ, который встречали в Китае вчера.
Две девятки потому, что праздник отмечается на девятый день девятого месяца по лунному календарю. Этот день обладает огромной силой ян (ян - это мужское начало, к которому относят нечётные числа) и поэтому потенциально опасен. Для преодоления этой опасности традиция велит взобраться на высокую гору, пить хризантемовое вино.

Одной из главной особенностью праздника является наличие хризантем на улицах и в украшении интерьеров. Считается, что их пышные бутоны способны энергетически очищать и гармонизировать окружающее пространство. Потому этот праздник носит еще и другое название: Фестиваль хризантем.
В китайской культуре хризантема 菊花 júhuā входит в число «четырех благородных» растений и символизирует зрелую красоту и целомудрие, бодрость духа перед лицом жизненных невзгод и приближающейся зимы. 

Вот такой осенний хризантемный праздник двух девяток! Но в Китае этот праздник как-то прошел мимо. Первое изображение из Инстаграма han_characters
Добро пожаловать на мой канал о Китае, о китайском языке и культуре:
https://www.youtube.com/channel/UC670yRgR6Zz3cZa8uVSZq-A
Буду Вам рада!

Нашел давно подаренный медальон. Может кто знает что на нем написанно и что это значит？

Когда мы были младше ... Мы прятали руки под рубашку и говорили людям, что потеряли руки. Перезагружали видеоигры , даже тогда, когда знали, что проиграем. Спали со всеми игрушками, чтобы никто из них не обиделся. В ручке, с несколькими цветами, пытались нажать на все кнопки сразу. Самым сложным решением было определить, в какую игру сыграть. Мы ждали за дверью, чтобы напугать кого-то, а потом уходили, потому что они были там слишком долго. Притворялись спящими, чтобы нас относили в кровать. Думали, что луна следует за машиной. Смотрели, как две капли дождя скатываются по окну и делали вид, что это гонка. Садились за компьютер, чтобы просто порисовать в Paint. Единственная вещь, о которой мы должны были заботиться - это тамагочи. Единственные фальшивые друзья, которые у нас были, были невидимые. Проглотив семена, мы были напуганы до смерти из-за того, что дерево будет расти в нашем животе. Разбитая коленка лечится проще, чем разбитое сердце.

Помните, мы были детьми и не могли дождаться, когда повзрослеем?
О чём, чёрт возьми, мы думали?
(Неуклюжий Сэм)
——————

Когда мы были младше… и приехали жить в Китай!
Когда мы только приехали жить в Китай, мы прятали лица под очками и говорили всем вокруг, что не понимаем их. Перепрошивали Сяоми и Оппо, даже тогда, когда знали, что из этого ничего дельного не получится. Спали с закрытыми окнами, чтобы не просыпаться от звуков харкания в 6 утра. На пульте от телевизора с китайскими надписями пытались найти кнопку для смены языка интерфейса. Самым сложным решением было определить жпс-позишн для водителя Диди. Мы ждали за дверью кабинки общественного туалета, чтобы получить хоть чуточку прайваси, а потом уходили, потому что кто-то сидел там слишком долго. Притворялись спящими в автобусе, чтобы нас не домогались криками Халёу. Думали, что в Китае луны не существует, потому что ее никогда не видно сквозь пелену смога. Смотрели, как два доставщика еды ваймай стартуют со светофора и делали вид, что это гонка. Садились за компьютер, чтобы просто поставить на закачку очередной торрент. Единственная вещь, о которой мы должны были заботиться – это виза. Единственные фальшивые друзья, которые у нас были, это китайские начальники и коллеги. Проглотив пару утренних цзяньбинов перед поездкой в метро, мы были напуганы до смерти из-за того, что они бурлят в животе, а в туалет на следующей станции если и добежишь, то обязательно потом опоздаешь на работу. Разбитое очередным китайским шуайгэ сердце лечится проще, чем разбитый айфон.
Помните, мы были новичками и не могли дождаться, когда наберемся опыта и станем матерыми лаоваями?
О чем, черт возьми, мы думали?