Итак, наконец пришло время приступать к лечению.
Напомню немного предыдущие части, поскольку пишу довольно неспешно: кожный зуд, рентген груди, КТ, обнаружение ЗНО - лимфома, УЗИ щитовидки, обнаружение второго ЗНО - рак щитовидки. Биопсия в отделении торакальной и абдоминальной хирургии, лимфома определена: B-крупноклеточная лимфома. Поездка на ПЭТ-КТ, определение стадии: вторая.
Итого, спустя где-то три месяца от постановки первого диагноза, я - готовый к прохождению химиотерапии пациент с двумя онкологическими диагнозами. Один из которых надо лечить прямо сейчас (лимфома), а второй как-то позже (рак щитовидки, рекомендована ампутация).
Была мысль поехать лечиться в Москву. Одной из моих работ было НИИ при Департаменте здравоохранения Москвы, и я получил предложение задействовать контакты там. Сейчас понимаю, что предложение было скорее всего не очень рабочим, да и стать пациентом в каком-нибудь Блохина можно было даже без каких-либо контактов, но тогда это казалось соломинкой, за которую хотелось ухватиться. Тем не менее, меня отговорили.
Получив диагноз, я пришёл к онкологу в платную поликлинику. Нужно было понять, в какой ситуации я оказался. Он мне обрисовал перспективы, которые оказались не такими мрачными, как я думал. И сводились эти перспективы к тому, что болезни мои лечатся, тем более что у нас (тогда я жил в Волгограде) довольно сильное отделение гематологии, и лечиться там можно. Да и удобнее: дом рядом, и если что, можно знакомых-родственников попросить что-то привезти.
Я решил доктора послушать, и не поехал в Москву. В итоге понял, что не прогадал. Потому что главное моё заблуждение было в том, что лечение можно проходить в формате дневного стационара: приехал, прокапал капельницу, уехал домой. Мне это так несколько человек обрисовывали, но оказалось, что они не правы. Потому что химиотерапия по лимфоме выглядела совсем иначе.
Первым неожиданным фактом стало то, что никто не даст вам уезжать домой. Стационар в гематологии - это вы приходите, и за вами закрывается дверь на срок от двух до трёх недель. Поначалу мало, в конце больше. И домой получается ездить как на каникулы: приезжаешь, две недели откисаешь в привычной атмосфере, и затем едешь обратно, на новый курс. Стандартное количество курсов - шесть. В итоге лечение заняло у меня время от конца ноября 2019 до конца июня 2020. Оно могло бы быть короче, но после трёх-четырёх курсов я очень устал от такого ритма жизни и начал затягивать с возвращением в больницу (это плохо, никогда так не делайте).
Вторым фактом стал ЦВК. ЦВК - это когда вам вводят катетер куда-то в шею или под ключицу, вы ощущаете приятную щекотку где-то в районе сердца, наружу остаётся торчать симпатичная трубочка, и эта штука остаётся с вами до конца курса. Особенно было весело получить её в шею: психологический эффект отменный. В конце курса было здорово проснуться и обнаружить катетер валяющимся на полу, потому что - так получилось - во сне я себе его вырвал. Ну, то есть в моём понимании после процедуры удаления ЦВК во сне ядолжен был истечь кровью и умереть - ан нет, оказалось, что всё не так страшно.
ЦВК - хорошая вещь, если вам нужен частый доступ к крови. Мне через него загоняли лекарства, брали кровь на анализ, ну и пускали по венам смерть для мутировавших клеток, ака химиотерапию.
В целом курс состоял из следующего:
1. Приход в больничку
2. Установка ЦВК
3. Курс целительного яда, капельница нонстоп в течение четырёх суток
4. Затем долгое наблюдение, ежедневная сдача крови
5. Выписка когда доктор решил, что вы достаточно восстановились после терапии, и дата, когда нужно вернуться на следующий курс.
Общение с докторами было формальным: осмотры по утрам, и всё. Никаких прогнозов у нас не давали, и информацией делились довольно скупо. "Какие перспективы? Ну вот давайте три курса пройдём, и там видно будет" - стандартный ответ. Вероятно, лучший из возможных, но комфортным его тоже не назовёшь.
Из неприятностей:
1. На моём первом курсе оказалось, что меня нечем лечить... Советовали искать знакомых в других городах, и через них находить нужные лекарства. Я никого не нашёл, в итоге полечился, чем было. Но потом это пофиксили, и второй и следующие курсы были без подобных проблем.
2. Можно было заболеть. На третьем, кажется, курсе, я словил пневмонию. Это было весело - сильная слабость, состояние такое, что даже сидеть тяжело. Проспал тридцать шесть часов под какими-то лекарствами. А когда я как-то начал кашлять после очередного курса, дядечку, моего соседа, как ветром сдуло из палаты. Он говорил, что его лекарства прямо-таки располагают к пневмонии, и болеть ему вообще никак нельзя - это прерывание курса лечения сразу. В итоге он два дня почти что жил в коридоре (мне стыдно, да), пока не освободилась одиночная палата, куда он благополучно переехал.
3. Когда глава отделения притаскивает в палату студентов, показывает на вас и рассказывает, какой вы интересный случай - это не весело. Чуть-чуть даже страшно, на самом деле.
4. На фоне приёма прописанных мне гормонов (я не уверен, но так сказали) в конце лечения на теле стало появляться очень много прыщей. Отчасти это прошло, но отчасти нет (сильные высыпания на ногах, был у разных врачей, и лучшее, что услышал - патологий сосудов нет, посмотрите, на что у вас аллергия)
5. Голод и переедание. На фоне заболевания я похудел с 117 до 105 килограмм. Но к концу лечения набрал вес обратно, и даже с горкой, потому что через пару дней после химии приходит ощущение, что что-то скребёт желудок изнутри. И нужно забить его до отказа, совсем, полностью. Меня ловили медсёстры в коридоре, когда я тащил передачки извне, и рассказывали о вредной пище и том, как не ок, что я её себе беру. Но я был непреклонен. Мой лечащий врач однажды подошёл ко мне и сказал что-то вроде "ну что, соколик, доигрался? Диабет у тебя". Сахар в анализах улетел до 13, и это стало поводом для её выводов. Не считаю, что она была права, преподнося всё таким образом - да и информацию потом находил, что сахар на фоне химии может хорошо подпрыгивать. Но и такое вот приключилось. Сейчас сахар по верхней границе нормы всегда. Диабет не диагностирован.
6. Ритуксимаб. Не то что бы неприятность, но - вещество, которое при первой инфузии, как утверждает интернет, может отправить вас в реанимацию. Было весело его принимать, но ничего страшного так и не случилось.
7. Общие последствия после химии. Ничего особенного в целом, но тоже не из приятного. Могло быть чувство тошноты, на третий день после завершения курса - повышение температуры и в целом состояние уровня "у меня грипп" на пару дней. Раз вот, как выше написал, бахнуло пневмонией. Также мне пришлось облысеть, но это было даже к лучшему - до болезни пытался спасти свою шевелюру, которая в мои тридцатые годы претерпевала не лучшее своё время. Неформал внутри требовал косу до пояса, эстет рекомендовал ограничиться волосами до плеч, прагматик размышлял о том, как будет смотреться стрижка под ноль, а зеркало показывало довольно печальную картину понемногу теряющего волосы чувака средних лет. Химия поставила точку. Перед первым курсом я пришёл в парикмахерскую и постригся под ноль. А затем, вод влиянием медикаменов, стал лыс чуть более чем полностью, получив наконец респект от одного из родственников, который настоятельно советовал причёски по типу сериала "Слово пацана". После окончания курсов, даже получив немного более густые волосы, чем были до этого, предпочитаю брить голову и шутить о том, что вся затея с раком была для того, чтобы я постригся.
8. Еда. Едва попав в больницу, я с удивлением для себя обнаружил, что могу есть там почти всё. С детства не ем лук и предъявляю повышенные требования к первым блюдам. А тут оп - гречка с луком! Такое себе, конечно, но вроде не выворачивает. Со своей пищевой непереносимостью я умеренно боролся и, по-видимости, даже немного её победил. Поэтому был на постоянном бесплатном трёхразовом питании. Но так было до первой химии. После неё просто осознание, что рядом со мной стоит всё та же гречка с луком, заставляло делать несколько панических шагов назад. В итоге - почти что полный отказ от еды в столовой, и только магазинная привозная еда как альтернатива (за что, как я писал выше, мне регулярно прилетало от медперсонала)
Поняв, что в больнице я получаюсь почти постоянным жителем, я стал думать о том, как себе пространство организовать. Я работал удалённо, и работу прерывать не собирался. С условиями в больнице было не очень, но они худо-бедно решались.
В плане палат были доступны шестиместные для всех, или одно- или двухместные за деньги. Так как я часто работал по ночам, общий вариант мне не подходил - в итоге я в основном брал себе двухместную палату, и раз побывал в одноместной. Сильно лучше общего режима, часто там был отдельный туалет, а также доступны чайник и микроволновка. Но чайник был не везде, и в итоге пришлось купить себе очень маленький электрочайник, и возить его с собой.
Со столами для работы в палатах было сложнее, и работать в основном получалось, поставив положенный мне стул рядом с положенной мне тумбочкой. Иногда уходил в столовую, там можно было нормально расположиться - но это работало в основном по ночам. Пришлось позаботиться и об интернете: мобильный, максимально безлимитный, на отдельном модеме, включённый в специально купленный для этого WiFi-роутер, плюс усилитель сигнала.
Ну и на второй свой визит в больницу был заведён тасклист со списком бытовых вещей и электроники, которы нужно было взять с собой. Выходило на пару сумок и рюкзак - приезжал предельно укомплектованным.
В плане соседей мой первый раз был очень хорош в том смысле, что соседа у меня не было. И в итоге я как-то на выходных даже закрылся внутри с подругой на полдня - сидели и смотрели разные сериалы и мультики. В основном же сосед, конечно, был. Встречи были интересны, разговоры затрагивали какой-то опыт совершенно новых для меня людей, что было очень полезно послушать, но к концу курса они вызывали очень сильное раздражение.
А однажды я вписался в палату с лежачим пациентом после полостной операции. Его сильно раздуло (таких отёков я нигде больше не видел), и я даже думал о том, чтобы экстренно эвакуироваться хоть куда, лишь бы его не видеть. Но в итоге парнишка оказался лучшим из прочих, поскольку занимался своими делами, играл в линейку и вообще никак не трогал меня сверх необходимого. Кажется, мы были соседями два моих лечебных курса, и это было самое ненапряжное сосуществование из прочих.
А самый неприятный вариант - хотя тут слово "неприятный" наверное не очень подходит - был очень вежливым мужчиной в возрасте, который вообще ни на что не жаловался. Ему всё было ок, но из вопросов, из того, на что он обращал внимание, как он аккуратно о чём-то спрашивал, становилось ясно, что что-то идёт не так. "А не мешает ли вам вот это?" или "Я вижу, вы очень увлечены своей работой"... Вопросы вроде бы вполне обычные, но за ними иногда проскальзывало осуждение. Приходилось угадывать, чем я человека задевал, и где мог - исправляться. Не люблю такое. Вежливость - это хорошее качество, но не когда она прячет слишком многое.
В целом первые три курса прошли неплохо. Я жил в своём ритме, работал, слушал музыку (вдруг обнаружив, что начал воспринимать русский рок - под онкологию отлично заходила, например, Агата Кристи), и более того - после очередного рентгена мне сказали, что опухоль стала реагировать и уменьшаться. Домой я ехал счастливый, со словами "частичная ремиссия" в выписке.
Впереди было ещё три курса. А перед ними - операция по удалению щитовидной железы.
