- Я работала на скорой в городе. В тот день, вернее ночь, меня разбудил телефонный звонок. Звонила диспетчер, что-то быстро и сбивчиво говорила про какую то аварию, пожар, железную дорогу. Говорила, что много пострадавших и раненых. Говорила, чтоб я собиралась, что надо на вертолёт и куда-то лететь. Спросонок я не понимала вообще, что происходит, в чем дело. Понятно было только что кому-то нужна моя помощь. Мы вылетели утром в составе группы врачей. Когда подлетели к месту аварии, я смотрела вниз, и мне казалось, что это что-то невозможное: посреди зелёного леса было чёрное, дымящееся пятно диаметром несколько километров. А в этом пятне разбросанные искорёженные вагоны, рельсы, куски металла. Пожар к тому времени уже потушили военные, и лишь в некоторых местах ещё шел дым от обгоревших деревьев. С высоты почти не было видно людей, а когда мы приземлились...
Голос преподавателя дрогнул, она замолчала. В аудитории стояла мёртвая тишина. Казалось, что все даже боятся дышать, и время просто остановилось. Преподаватель сняла очки, платком вытерла набегающую слезу, сделала глубокий вдох и продолжила:
- Когда приземлились - мы попали в ад. Крики, стоны, мольбы о помощи. Всюду пепел, сажа, запах гари. Трупы..., дети... дети мертвые, обгоревшие. Искалеченные, пока еще живые... "Мама! Мама! Позовите маму!!!" кричат...
Светлана Анатольевна снова замолчала и закрыла лицо рукой.
- Четырнадцать лет прошло, - всхлипнула она. - Никогда не забыть...
Преподаватель "Медицины катастроф" рассказывала нам про Ашинскую трагедию, произошедшую 4 июня 1989 года возле города Аша Челябинской области, на которой ей довелось оказывать помощь пострадавшим.
- Я тогда просто была в ужасе, в оцепенении. Какой-то военный крикнул: "Что ты встала? Делай что-нибудь!". Я вышла из оцепенения, и понимаю, что очень растеряна, понимаю, что надо помощь оказывать, а что мне делать, как делать и за что схватиться в первую очередь, никак не соображу. "Кому помогать в первую очередь?" - спрашивала я себя тогда, когда вокруг такой ужас. Военные медики тогда осуществляли сортировку пострадавших по Пирогову: агонирующих и мертвых не трогали вообще... А тех, кому ещё можно было помочь, пытались спасти прямо на месте - обезболивали, перевязывали, подключали системы для инфузии, если было куда подключать - ожоги же...
Вечером после лекций я пошел в библиотеку, делать доклад по истории возникновения Всероссийской службы медицины катастроф.
Чреда страшных аварий, предшествующих развалу Союза, ясно показала, что медицинская служба гражданской обороны, предназначенная для оказания медицинской помощи в военное время, даже совместно со здравоохранением СССР не способны успешно решать задачи по оказанию медицинской помощи населению при чрезвычайных ситуациях в мирное время.
Чернобыльская авария, 26 апреля 1986 года - количество пострадавших так и остаётся невыясненным до сих пор. Такие аварии страшны своими отдаленными последствиями.
Арзамасская катастрофа, 4 июня 1988 года - погибших 91, раненых 1500.
Взрыв на ста́нции Свердло́вск-Сортиро́вочный - погибших - 4, раненых-500.
Ашинская трагедия - погибших 575, раненых - 623.
Спитакское землетрясение - 25000 погибших, 140000 инвалидов.
Поэтому, примерно через год после Ашинской трагедии правительство СССР решило организовать такую службу, как "Медицина катастроф".
Получалось, что медицина катастроф является чем-то средним между МЧС и Минздравом.
Да уж. Медицина катастроф, несмотря на отсутствие в программе обучения по ней практики в реальных условиях, была, наверное, самым запоминающимся предметом во время учебы. Да и поменьше бы предпосылок к такой практике. Но, надо понимать, что никто не застрахован от землетрясений, наводнений, ураганов, техногенных катастроф и аварий, поэтому учиться этому предмету необходимо, чтоб в случае необходимости не стоять в оцепенении.
Рассказ нашего опытного преподавателя о катастрофе произвел на нас неимоверное впечатление. Один только этот эпизод, придавал нам какую-то неутолимую потребность в обучении. Хотелось все знать и уметь, чтоб можно было оказать помощь где бы то ни было и кому-то ни было.
Начались практические занятия в доклинике с базовой неотложки. Остановка кровотечения, обезболивание, иммобилизация переломов.
- Жгут Эсмарха предназначен для остановки артериального кровотечения...
- А как ты определишь, что кровотечение артериальное?
- Кровь при артериальном кровотечении ярко-алая, бьёт пульсирующей струёй..., - отвечал я на занятии.
- Приходилось видеть? - спросила преподаватель.
Доучившись до четвертого курса, и уже сходив на несколько практик, я дважды видел артериальное кровотечение - первый раз во время операции по поводу прободной язвы, когда хирург задел какую-то мелкую артерию передней брюшной стенки. Я стоял в операционной около стены и видел только спины персонала. Как вдруг, струйка крови, толщиной, примерно, в спичку, взмыла над головами оперирующих, забрызгав костюмы персонала. Капли крови, расползающиеся на белой ткани, были действительно яркого алого цвета. Хирург среагировал тогда мгновенно, тут же пережав кровоточащий сосуд зажимом, с последующей электрокоагуляцией (простыми словами: прижёг кровоточащий сосуд).
Второй раз артериальное кровотечение я видел уже на практике по скорой. Когда пострадавшего в пьяной драке ударили разбитой бутылкой в лицо.
- Приходилось, - ответил я.
- Чем тогда останавливали кровотечение?
- Оба раза жгутом не пришлось воспользоваться. Первый раз я видел артериальное кровотечение на операции, второй раз была рана лица с повреждением артерии и слёзного мешка. Временная остановка кровотечения тогда была осуществлена при помощи зажимов.
- Это хорошо, что тебе пришлось видеть артериальное кровотечение, - сказала преподаватель.
"Хорошо, что видел артериальное кровотечение".
Что может быть хорошего в том, что я видел, как человеку угрожает смертельная опасность, подумают многие. Ведь давление в артериях гораздо выше, чем в венах, поэтому даже за небольшой промежуток времени, человек теряет много крови, развивается геморрагический шок.
- Теперь ты никогда его не забудешь и не спутаешь с другим видом кровотечения. Запомнил, какого цвета кровь? - сказала преподаватель.
- Хорошо. Какие еще методы остановки артериального кровотечения бывают помимо жгута? Вот представь себе: дом обрушился и пострадавших достают из завалов. Вокруг пыль, ветер, шум строительной техники, лай поисковых собак, крики о помощи. Родственники истерят, зеваки снуют туда-сюда, отвлекая своими ненужными советами. Вот достали пострадавшего с открытым переломом костей голени. Торчат кости и кровь хлещет. Намотал ты ему жгут и передал бригаде. Второй пострадавший с перерезанным предплечьем - еще один жгут. Вытащили третьего, а у тебя жгуты закончились. Кровью пострадавший истекает! Что ты будешь делать?
Светлана Анатольевна любила задавать такие вопросы. Прежде чем подойти к самому вопросу, она тщательно и обстоятельно обрисовывала условия, в которых приходится работать. И ответ, который она ожидала на свой вопрос, подразумевал не только то, что надо делать в той или иной ситуации, но и находчивость и решительность.
- Да хоть что, что может подойти для остановки кровотечения, то и буду использовать! - ответил я. - Кабель, веревка, кусок ткани... Да хоть пальцем прижму!
- Хорошо. Покажи на себе точки прижатия артерий при артериальном кровотечении?
- Височная, челюстная, сонная, подмышечная, плечевая, лучевая, бедренная, большеберцовая, - показывал я на себе места прижатия артерий.
Забегая вперед, скажу, что за двадцать лет работы в медицине мне много раз приходилось сталкиваться с различными кровотечениями, и в частности с неправильно оказанной помощью до нашего прибытия. Очень часто приходится снимать жгут, наложенный при венозном кровотечении. Люди, увидев кровь, тут же решают, что это артериальное кровотечение, значит надо жгут, да потуже! Тем самым только усугубляют ситуацию: венозное кровотечение усиливается, плюс, зверски закрученным жгутом травмируются ткани конечностей, вызывая невриты у пострадавшего.
Бывают открытые и закрытые, со смещением, без смещения, осложненные и неосложненные.
- Лестничная шина или шина Камера, - предназначена для иммобилизации перелома конечности. Боль, отёк, деформация конечности и крепитация (хруст) костных отломков при пальпации - указывают нам на то, что перед нами перелом. Что делать в первую очередь?
- Шинирование! Обезболивание! - послышались возгласы с разных сторон.
- Так что всё-таки в первую очередь? - снова спросила преподаватель. - Шинирование или обезболивание?
Логичнее в первую очередь делать обезболивание. Определившись, что перед нами перелом, сразу же делается внутривенно обезболивание. А если ещё учесть то, что пострадавший, получив травму, может находиться в болевом шоке, то сразу же необходимо начинать и противошоковые мероприятия - внутривенные инфузии, введение гормонов. Вот только после этого и можно начинать шинирование. Наложение шины, порой, бывает болезненным, что может только усугубить и без того неважное состояние больного.
И всё то вроде ясно и понятно, пока сидишь в аудитории, и тебя конкретно спрашивают о том или ином повреждении или состоянии пострадавшего. И даже отработать навыки на манекене не сложно, но где-то меня все же терзала мысль, что случись какая-нибудь авария или катастрофа, где придется оказывать помощь, то все будет гораздо страшнее и сложнее, чем в аудитории. Источник.
