Десять лет назад совхоз, в котором он работал механизатором в кузнице, развалился, не выдержав внезапно нагрянувшей свободы. Поначалу, ощутив эту свободу, жена его даже обрадовалась:
- Наконец-то, хоть для себя поживем! - сказала она. - Надоело на государство горбатиться! Весна - ты в поле, потому что посевная. Лето - ты в поле, потому что сенокос. Осень - ты в поле, уборочная. Зима - ты в кузнице, потому что подготовка к посевной! Купишь себе трактор, и будешь на себя работать!
Но все сбережения, что они с женой старательно откладывали всю свою жизнь, сгорели в один день. А еще через год, он понял, что нагрянувшая свобода внесла в его жизнь ощущение пустоты, никчёмности и ненужности.
- Василь Михалыч! - обращался к нему молодой тракторист Данилка. - Навесное на "ДэТэшке" не работает! Плуг не поднимается!
- Значит, Данилка, в гидроблоке у тебя грязь. Разбери и промой в солярке!
И действительно, молодой тракторист, разобрав гидроблок, обнаруживал, что канальцы механизма были забиты кусочками резины от шлангов высокого давления.
- Василь Михалыч! Тут резина от шлангов крошится, надо менять.
- Ну так поменяй! Вон, я тебе их на гусеницу положил.
"Вот голова! - думал молодой тракторист Данилка, устанавливая новые шланги. - Мастер! Наперёд все знает! Я тоже хочу так научиться!"
- Научи и меня также разбираться, а? Дядь Вась?
Пойдёт, бывало, он с председателем по весне в поле.
- Ну, как землица-то, Василий Михайлович? Созрела? Пахать -то можно уже? - спросит председатель.
Василий, возьмёт с земли горстку земли, скатает её в шарик и, задумчиво глядя в поле, уходящее за горизонт, с каким-то благоговением говорит:
- Рановато ещё. Видишь, закат красный? Значит тепло будет, землица еще чуток подсохнет. А там и начнем, дня через три-четыре. С Божьей помощью...
Только такие моменты и помнил Василий Михайлович из своей прошлой жизни. Больше никто не просил его помочь с ремонтом тракторов в кузнице, потому как и самих тракторов-то не осталось. Более или менее пригодную для работы технику "прихватизировали" председатель бывшего совхоза со своими приближёнными. Теперь они назывались по- модному - "Фермеры". А остальной технике, что стояла на ремонте в деревенской кузнице и до наступления "свободы" не успела отремонтироваться, повезло меньше - предприимчивые граждане растащили её на металлолом.
Василий начал пить. Сначала понемногу, только для настроения, но затем, не чувствуя за собой нужности и ответственности, пил всё чаще и больше.
Конец сентября порадовал мелким снежком. С вечера небо хмурилось, налилось свинцовыми тучами. К ночи как-то резко похолодало, а во втором часу ночи, мелкими белыми крупинками посыпал снег. Крупинки снега, пролетая в свете больничного фонаря, падали на холодную твердую землю, отскакивали от нее и вновь падали, укладываясь в ровный белый слой. Темная осенняя ночь вмиг стала светлой.
Василий проснулся среди ночи, ощутил какую-то непривычную слабость, резко накатила тошнота. Он встал и направился в сторону кухни. Пройдя несколько шагов, он почувствовал, что тошнота уже давит на глотку.
"Сейчас вырвет" - подумал он и, накинув свою старенькую, пропитанную мазутом фуфайку, шаткой походкой вышел во двор. Рвота накатила внезапно и так же резко прекратилась. Скудное содержимое желудка плюхнулось на белый, только что выпавший снег.
Василий вытер губы рукой, постоял, глубоко вдыхая свежий холодный воздух. Стало немного полегче, но через минуту снова накатила тошнота, заставляя пустой желудок сокращаться в противоположном направлении, в сторону пищевода. Отравленный длительным запоем организм, запустил механизм выведения яда из желудка. Механизм был так настроен, что ему было неважно, есть в желудке яд или уже нет, но он снова и снова вызывал рвотные позывы.
-У-уу-э-э-э..... - издавал громкие звуки Василий на пике рвотных позывов.
Но желудок был пуст. Наклоняясь вперед туловищем, задерживая дыхание и что есть силы напрягая живот, Василий все же пытался выдавить хоть что-то.
Вдруг, к боли напряжения живота, резко добавилась острая колющая боль в эпигастрии, и рвотный позыв прекратился.
- О-ох..., - охнул Василий и резко, но прерывисто вдохнул.
Он попытался было выпрямиться, вновь накатила тошнота, он наклонился. Рвотные массы плюхнулись на землю, окрасив снег тёмно-красным цветом.
- Кровь... - вполголоса сказал Василий, распрямился и зашел домой.
Жена не спала, слушая, как во дворе рвёт мужа.
- Кровь, - ей сказал Василий, зайдя в дом. - Там... на снегу. Вырвало кровью...
Телефон прозвонил резко, тревожно.
- Скорая помощь, - ответил я, подняв трубку.
- Здравствуйте, - взволнованно говорила женщина на том конце провода. - У мужа рвота с кровью!
- Васильевка, улица Новая, 4.
- Фамилия, имя, отчество, возраст больного?
- Луговой, Василий Михайлович , 49 лет.
- Что нам делать, пока вы едете? - спросила женщина.
- Холод на живот, ничего не есть, не пить,. лежать и не вставать! Рвоту в тазик и не выплескивать. Ждите нас!
- Что там, Дим? - спросил меня фельдшер Данил, с которым мне пришлось практиковаться в тот день.
- Желудочно-кишечное, похоже. В Васильевке. Луговой Василий Михайлович.
- Дядя Вася? - Данил изменился в лице. - Я же до армии еще..., он же... Едем, быстро!
До Васильевки от райцентра было около двенадцати километров просёлочной дороги.
- Это хорошо, что подморозило, - говорил водитель, быстро вращая баранку УАЗика и объезжая ухабы на проселочной дороге. - А то тут грязища такая, что мы бы по ней час до Васильевки ползли! А сейчас дорога твердая, светлая! Быстро доедем!
- Ты его знаешь? - спросил я. - Больного-то, к которому едем.
- Я десять лет назад школу закончил. - сказал Данил. - Устроился трактористом на лето подрабатывать, а он механизатором в кузнице был... Потом я в медучилище поступил, потом в армию ушёл...
В окнах дома номер 4 по улице Новой в деревне Васильевка горел свет, а ворота были настежь распахнуты. Нас ждали.
- Мы пошли, а ты разворачивайся и заезжай задом прямо во двор, - сказал Данил водителю и выпрыгнул из кабины Уазика.
Возле головы больного стоял желтый эмалированный тазик. В нем были рвотные массы в виде кофейной гущи с прожилками крови. Сам больной лежал на полу. Бледно-серые кожные покровы, тусклый и безразличный взгляд.
- Дядь Вась! - сказал Данил, входя в дом.
Глаза больного на мгновение блеснули каким-то добрым теплом.
- Данилка..., - смущенно сказал он и отвёл глаза.
- Всё хорошо будет, Дядь Вась! Не волнуйся. Сейчас мы тебя подлечим, отвезем в район. Там Краснов тебя уже ждёт.
- Ты еще скажи, что он скальпель точит, меня поджидая, - ответил больной.
- Шутишь? Это хорошо! - улыбнувшись сказал Данил. - Давай-ка я тебе давление измерю, да живот твой посмотрю? А то у тебя , похоже, шланг высокого давления порвало!
- Набирать? - спросил я Данила, показывая на ампулу кровоостанавливающего препарата.
- Набирай, - ответил он, накидывая манжету тонометра на плечо больного. - И систему собирай, подключаться будем.
У больного развился синдром Мэ́ллори — Ве́йсса. Это разрыв слизистой желудка, на фоне рецидивирующей рвоты. То есть, простым языком, при повторных рвотных позывах, спазмы желудка и напряжение брюшной стенки создают избыточное давление в брюшной полости. Слабая слизистая желудка, не выдерживая такого давления просто-напросто рвётся. Возникает кровотечение в полость желудка. Кровь, смешиваясь с желудочными соками, сворачивается, приобретая вид кофейной гущи. Рвота кофейной гущей - признак желудочно-кишечного кровотечения. Грозный признак, требующий незамедлительного оказания медицинской помощи и госпитализации в хирургический стационар.
Больного мы доставили в стационар хирургического отделения центральной районной больницы. Оперативное вмешательство ему не понадобилось. Ему было проведено консервативное лечение в виде кровоостанавливающей терапии, капельниц для восполнения объема циркулирующей крови и восстановления электролитного баланса. Витамины, противоязвенное лечение. Выписан с улучшением и рекомендациями: полный отказ от вредных привычек, диета, наблюдение у гастроэнтеролога. Источник.
