История болезни

Время было обеденное, поэтому пришлось немного постоять в пробках. Да и адрес был не ближний. Другой конец города.

По приезду позвонили в домофон, представились. За нами следом зашли ещё пару людей. Зайдя в лифт, выяснилось, что нам всем нужно на один и тот же этаж. А доехав до нужного этажа, также выяснилось, что нам всем нужно… в одну и ту же квартиру.

Доктор позвонил в дверь. Открыла та самая девушка, которая, кстати говоря, и не выглядела такой уж «болезной». Кровь, как говорится, с молоком. В плане – вполне себе розовощёкая и упитанная дородная барышня.

Увидев так много народа на пороге своей квартиры – немного смутилась, но не удивилась. Так как удивляться ей было нечему. Ведь один из нас был доставщик еды, с характерным огромным жёлтым коробом-рюкзаком за спиной. Второй человек, женщина, - была участковым терапевтом из поликлиники. И мы вдвоём с доктором – скорая помощь.

Забрав пиццу у доставщика, и отпустив его восвояси, девушка проводила нас в прихожую. На вопрос моего доктора, чем было вызвано такое одновременное экстренное собрание работников разных служб города, девушка поведала свою короткую историю:

Оказалось, что у неё и вправду через несколько дней должны прийти «красные дни календаря», и поэтому, как обычно, начались головокружения, тревожное состояние, и прочие мелкие неприятности с организмом. Позвонила 03, чтобы проконсультироваться с врачом. На что ей ответили, что «консультаций не даём, можем только отправить к вам бригаду». Ею был выбран вариант «Б» - «чтобы отправили бригаду».

- А чем бы вам скорая помогла? – резонно спросил мой доктор. – Мы от ПМСов не спасаем. Такова природа.

- Ну… Я думала… Укол, может быть, какой нибудь поставили… Бы… - не менее резонно (по её мнению) ответила девушка.

- Какой укол?

- Ну… Я не знаю… Вы же – врач.

Ответ, который всегда ставит врачей в тупик.

- А меня зачем тогда вызвали? – вступила в диалог участковый терапевт.

- Ну… Мне в какой-то момент немного лучше стало… Я подумала… тут и врач с поликлиники может справиться… Таблеток каких-нибудь пропишет... «Скорая» ведь таблеток не выписывает? Так?

- Так. Но тогда вам надо было позвонить на 03 и сделать отмену. Через весь город по пробкам к вам ехали. А ведь у нас и другие, более срочные вызовы, есть.

- А что, - так можно было? – удивилась девушка.

Оказывается, она не знала, что можно делать отмены 03. Мол, вызвала, - жди теперь. Даже если уже не надо.

Ладно, - что теперь поделать... Лучше уж поздно отменить, чем никогда.

А что касается доставщика еды, то он был вызван по причине обычного физического голода нашей «многострадалицы». Время-то обеденное было. Кушать захотелось ей, пока нас всех ждала.

Вот так, вопреки пословице, за двумя (даже за тремя) зайцами погонишься, - и всех троих поймаешь. Даже не выходя из дому.

источник

Вот так и в медицине.

Поэтому последние курсы обучения в медицинском – на 90% заняты практикой в медицинских лечебных учреждениях.

Это хорошо?

К сожалению – не очень. Объясню почему:

Врачам и медсёстрам зачастую некогда возиться с кучей практикантов, свалившихся на их голову, рассказывая и показывая им - как здесь всё устроено. Свою работу успеть бы сделать. Да ещё и при вечной нехватке медицинского персонала.

Но тут как раз бы и помогли будущие молодые Эскулапы! – подумаете вы. Не всё так просто.

Лечить человека – это не колесо в машине поменять. И не посуду помыть.

Нужно знать всё: - необходимую дозировку, разведение, состав вводимого лекарственного вещества, правильную постановку, если речь идёт об инъекциях. Состояние больного тоже нужно знать и понимать. А о заполнении всех форм, бланков, и журналов – я вообще молчу. Точку-запятую где неправильно поставил – расстрел на месте администрацией. А уж если с инъекцией накосячил, то кроме расстрела – ещё и жалоба на всё медицинское учреждение от больного и его родственников. Вплоть до уголовной ответственности.

Поэтому медработники стараются на пушечный выстрел не подпускать практикантов к пациенту.

Но просто так сидеть в ординаторской на диване – это ж тоже не дело. Да и практиканты могут пожаловаться своим учебным руководителям, что работники больницы - не дают никакой работы.

Поэтому был найден компромисс, который в принципе всех устраивал. Студентам дают такое дело, которое не связано со слишком уж большой ответственностью.

Как то: Катать ватные шарики для инъекций. Собирать ватно-марлевые повязки из, собственно, ваты и марли. Мыть полы в палатах. Мыть плинтусы в коридорах. Мыть стены. В общем – работа, связанная с сан. обработкой и внутренним улучшением инфраструктуры данного лечебного учреждения.

Ну а что? Тоже ведь - на благо больных. Кто скажет, что нет – пусть первый бросит в меня камень! - как писал великий классик.

Непосредственно к пациенту, кстати говоря, всё же подпускали. Но только для того, чтобы поменять ему «утку», памперс, или бельё, - если речь шла о неходячих больных. Или сопроводить больного в туалет, процедурку, столовую, - если больной ходячий. Крайне редко - поприсутствовать на какой нибудь врачебной манипуляции. Или даже операции. И то - если у хирургов найдётся лишний комплект стерильного белья. И смотреть можно только из дальнего угла операционной.

Сейчас, наверное, не так всё происходит у нынешних студентов-медиков. Надеюсь на это, по крайней мере. Но в моём случае - это именно так и было, когда в начале нулевых приходилось проходить практику в какой-нибудь больнице на 4 курсе медколледжа.

Мы, с моим одногруппником Виталием, как всегда тёрли плинтусы в коридоре хирургического отделения, постоянно цепляясь тряпкой за их неровную деревянную поверхность.

Время было утреннее, и такое начало трудового дня совсем не радовало. Но оставалась надежда, что в течение смены дадут какую-нибудь более «человеческую» работу.

Тут из сестринского кабинета вышла медсестра сурового и габаритного вида.

- Так! Кто хочет с пациентом поработать? – громогласно вопросила она у нас.

- Я! – моментально отреагировал Виталий, вскочив по стойке «смирно».

- Я тоже. – отозвался я, помахивая медсестре тряпкой, и всё ещё стоя на четвереньках.

- Один пойдёт. Нечего там двоим делать. Пошли. – сурово махнула она головой моему одногруппнику. - Тряпку-то оставь хоть.

Медсестра быстрым шагом стала удаляться. Виталий мелкой трусцой поскакал за ней, не забыв «подколоть» меня своим зубоскаливанием.

Мне же пришлось остаться и «работать за себя, и за того парня», продолжая занозить пальцы об плинтусы, со сходящей старой коричневой покраской.

Но не прошло и 40 минут, как мой напарник уже вернулся. Вид его был немного взволнованный. Я к тому времени уже перешёл на стены, и так же старательно их тёр.

- Чё там было? – спросил я, передавая ему его же оставленную тряпку из куска старой мешковины.

- Больного брил. – гордо пояснил он. – Перед операцией он. Дедок старенький, полупарализованный.

- Ого. А что брил-то ты у него?

Но напарник не успел ответить, так как в нашу сторону послышался приближающийся торопливый топот той габаритной медсестры. Выражение её лица было уже не такое благодушное, как в первый раз. А наоборот – очень даже недоброжелательное.

- Так! Ты что с больным-то наделал??!! – тем же громогласным, и более страшным голосом спросила она у Виталия.

- Ч… Ч… Ч…Что? – почти что прошептал моментально побелевший Виталий.

- Ты как побрил-то деда??!!

- К… К… К… Как? – загипнотизированным голосом тихо повторил шокированный Виталий.

- Ты где побрил его?! – снизив на один тон свой страшный голос, уточнила медсестра.

- Г…Г…Г… Где?

- Мы с тобой пошли в палату с больным, и я тебе сказала, - "что сделать?" – перешла на более конструктивный диалог медсестра, видя что Виталий находится в глухом ступоре.

- Вы сказали... – побрить у больного... «зону бикини». – немного успокоившись, и пережив первую волну потрясения, ответил мой одногруппник.

- А ты ЧТО у него побрил?

- "Зону бикини".

- А именно?

- Ну… Грудь.

Повисла долгая пауза, в течение которой было слышно, как волнообразно двигаются желваки на напряжённом лице у медсестры. Пристальным взглядом она сверлила всё ещё ничего не понимающие и наивные глаза Виталика.

- «Зона бикини» - это паховая область. – из-за плеча тихонько подсказал ему я.

- Аааа… - почему-то обрадовавшись, наверное тому, что ожидал какого-то более страшного заключения, протянул Виталий. Но тяжёлый взгляд медсестры подавил эту радость на корню.

- Ну… Родной мой... Я же тебе сказала: «- У больного будет операция на аппендицит. Снимай с него штаны и трусы.» Неужели из этого не понятно было, - ГДЕ надо брить?! – голос медсестры стал уже совсем тихим и даже умоляющим.

- Понятно было... Но вот эта ваша «зона бикини» меня с толку совсем сбила.

Оказалось, что Виталий, повинуясь полушутливым указаниям медсестры, снял с больного нижнее бельё полностью. Побрил грудь. И потом снова надел трусы, и затем, соответственно штаны, на больного.

Медсестра, устало развернувшись, покачиваясь, пошла в сторону палаты этого деда.

- Так мне, может, ну… исправить это дело? Давайте я схожу, побрею… где надо. - попытался исправить положение Виталий.

- Не надо. Стену лучше три. – не оглядываясь, и продолжая идти, вздохнула медсестра.

С тяжелым сердцем Виталий продолжил тереть поверхность.

- Ты что? Никогда не слышал про «зону бикини»? – не без тихого смеха спросил я у него шёпотом.

- «Бикини» - слышал. Это же этот… - ну лифчик такой… красивый… разноцветный… для купания. Красотки, в сериалах, в них на пляжах бегают ещё... Не? Блин… Вот вляпался...

- Ладно. Всё нормально. Продолжаем драить палубу. – успокоил его я.

Страшного и правда, ничего не произошло. И даже была некая польза от Виталиной ошибки. Об этом объявила ему медсестра кардиолога, которая перед операцией делала деду кардиограмму.

Так как ей, на побритой груди деда, которая имела довольно таки обильное оволосение, было очень удобно прикреплять присоски кардиографа. Ведь на волосатой груди присоски совсем не держатся, и приходится придерживать их пальцами, что всегда даёт помехи на ленте ЭКГ. А то и мазать жидким мылом. И даже брить, если даже это не помогает.

Так что, как говорится – нет худа без добра.

Вечером, уходя домой, и проходя мимо кабинета медсестёр, - мы услышали громкий групповой смех, особенно громко доносящийся из уст нашей брутальной медсестры. Наверняка Виталину «зону бикини» обсуждали.

- Может... не злится уже... - с надеждой заключил мой напарник.

Такая вот весёлая практика у студентов-медиков бывает иногда.

источник

Прошёл далее. Квартира была однокомнатная, нехорошая, алкогольная – обшарпанные стены, запах перегара, смешанный с каким-то ещё запахом, который я вроде бы и знал, но вспомнить никак не мог. Прошёл в комнату - никого, пошёл смотреть дальше. А дальше коридор, совмещённый туалет с ванной, тоже пусто, и, наконец, я открыл дверь кухни – там, на полу лежал человек без признаков жизни. За столом, распластав тела, прислонившись к стене, сидя находились еще тела двух человек. Я проверил пульс у всех. Нет, его нет - тела уже холодные. Я бы даже сказал с трупным окоченением, а стало быть, они так лежали уже несколько часов. Я позвонил по номеру вызывающего, но абонент был не абонент, что, наверное, естественно. Никакой девушки с беременностью в помине не было.

Я вздохнул и понял, что тут надолго. Я позвонил старшему врачу, ныне тоже покойному:

- Михаил Борисович, тут такое дело…

Он меня выслушал и произнёс:

- Сань, у всех смена как смена, а у тебя что не вызов, то приключение. Ничего там не трогай. Бери ещё два наряда и констатируй всех. У тебя ведь три бланка констатации смерти человека?

-Три.

- Вот, бери наряды и пиши, а я позвоню сейчас дежурному администратору. Да и не забудь вызвать полицию.

Я вызвал полицию, меня спросили:

- Смерть естественная?

Стандартная фраза, но вот только не в этом случае. Я ответил, что она могла бы быть естественной, но вот только у троих сразу навряд ли.

- Ждите криминалистов, - ответила мне диспетчер пульта 102.

Ага, значит простой передачей бланков ППСникам не отделаюсь. Ох, плакала моя электричка, машины у меня нет – с моей ЗП только в кредит можно.

Пока ко мне все ехали, я осмотрел тела. Удивительно, но внешних повреждений я не нашёл. Только вот изо рта у всех была видна бело-розовая пена. И выпученные глаза.

Я подумал – может, яд какой?

На кухонном столе стояла нехитрая закуска да пара початых бутылей водки. Я ничего не трогал, вот до чего доводит горькая. Да, алкоголь - зло!

На вид мужчинам не дашь и 40 лет, документов при них не было.

Вот черт, что за запах витает в воздухе… и тут меня осенило: это же запах миндаля! Так, стоп, миндаль, миндаль…. А это же цианид! Сенильная кислота! Точно! Но кому нужно травить трёх алкашей, да ещё таким странным способом?

Нет, тут явно что-то не так. Но полиция, думаю, разберётся. Я уже написал все бланки констатации смерти, написал и карты вызова. Прошло минут 20 и, наконец, входит полиция. Но нет, это не криминалисты, это ППСники. А вот криминалистов мы прождали ещё 1,5 часа. Оказывается, они были на другом убийстве.

Наконец, в 23.30 меня освободили с этого странного вызова.

Позвонил старший врач, сказал, что карты утром проверит при мне и мое присутствие обязательно.

Вашу Машу! Плакала дача, плакали выходные! Ну, не бывает у меня всё гладко! Походу, я сам себя сглазил, хотя особо в сглаз не верил, но то ли ещё будет.

источник

- Борщеца сварила, с пампушкой, как положено. Потом, котлет накрутила, картошки отварила. По фаст-фудам мы не ходим, чипсы всякие не едим, - продолжала рассказывать женщина, явно нахваливая себя и считая, что я по достоинству оценю ее действия.

Я еще раз внимательно прочитал выписной эпикриз, где черным по белому было написано, что ребенок находился в стационаре 10 койко-дней с диагнозом КИНЭ, получая при этом антибактериальную терапию и то, что (прямо подчеркнуто) ему необходимо соблюдать щадящую диету, как минимум еще недели две.

Я указал ей на последний пункт в назначениях при амбулаторном лечении, точнее долечивании.

Но она лишь махнула рукой:

- Доктор, ну я же мать, как я сына голодным оставлю?

На что я ей ответил, как можно деликатнее, хотя мой внутренний гнев меня распирал, и если бы рядом не находился ребенок, то скорее всего я бы сказал этой женщине все то, что я думаю по поводу ее материнства и заботы.

Но я все-таки совладал с собой, чуть-чуть напрягся, вздохнул-выдохнул и ответил:

- Тогда не удивляйтесь расстроенному стулу и рвоте. Вы нарушили все возможные предписания. Тяжелая и газообразующая пища ему сейчас строго запрещена, иначе и дальше будут такие последствия вылезать. Из-за приема антибиотиков микрофлора его кишечника разрушена, а вы своей кулинарией еще и добавили ему проблем. Пампушка, поди, с чесноком была?

- Да, - горделиво ответила женщина, - а как же!

- Ну, вот отсюда и рвота. Мальчику нужно принимать пищу по этой вот схеме. Смотрите, вам же даже диету расписали, вот же: на завтрак, обед и ужин. Обычно примеры не пишут, а вам дали исчерпывающие рекомендации, что даже меня удивляет.

В выписном эпикризе на обратной стороне действительно была расписана примерная диета. Отсебятина врача или новые стандарты ввели? Что-то я такого не припомню. Ну и ладно, даже если отсебятина, то дай Бог здоровья коллеге.

- Ну, он же просит. Ну, скажите, как ему отказать, - улыбнулась мама, гладя своего сына по волосам.

На этой фразе я понял, что разговор бесполезен. Я провел тщательный осмотр, ввел противорвотное средство и спазмолитик, чтобы не болел живот из-за раздраженного тяжелой пищей кишечника. Ребенок не нуждался в повторной госпитализации, поэтому, уходя, я сказал:

- Пожалуйста, перестаньте заниматься самодеятельностью и выполняйте указания и рекомендации врача, - я ткнул пальцем в листок выписки, - на завтра я вам вызову педиатра.

- Большое спасибо, доктор, - произнесла мать мальчика. На этом мы и попрощались.

Поняла ли она меня или нет, точно неизвестно.

История этого вызова завершена.

источник