- Разрешите войти? – широко улыбнулся мужчина, без стука открывая дверь в кабинет начмеда.
- Пожалуйста.
Он не понравился Менделю сразу. Слишком уж улыбчивый тип, полный показного благодушия и доброжелательности, как цирковой клоун с нарисованной улыбкой. От таких улыбок становится не по себе.
Вошедший оказался невысокого роста, лысоватым, на безупречно белом пиджаке не было ни единого темного пятнышка. Красный с золотом галстук горделиво топорщился у двойного подбородка. Перегнувшись через стол, начмед без особой радости поучаствовал в рукопожатии, ибо с молодых лет ненавидел потные ладони. На запястье гостя блеснула золотая цепочка. Гость тем временем выудил из внутреннего кармана ворох визиток и вручил одну. Золотое тиснение на зеленом фоне гласило: «Лига правовой защиты пациентов. Юрист 3 класса Ярослав Геннадьевич Трубинин».
В золоте с головы до пят, с неудовольствием отметил начмед. И зубы, кстати, тоже, не чугунные…
- Очень приятно.
- И мне тоже, - улыбнулся Трубинин, гораздо шире, чем в первый раз.
Невольно всплыла в памяти ассоциация кэрроловской Алисы с Шалтаем-Болтаем. Улыбнется еще радостнее – уголки рта сойдутся на затылке. И голова отлетит…
- Столько наслышан о вас, не примите за грубую лесть, и все только хорошее. Поверьте, искренне рад знакомству!
- Я так популярен в судебных кругах? – криво улыбнулся Мендель.
Трубинин засмеялся. Смеялся немного дольше, чем стоило. В груди начмеда снова всколыхнулось естественное раздражение человека, вынужденного под конец рабочего дня тратить время на радостного идиота.
- Ну, нет, что вы. Просто слухом земля полнится. Право, неловко мне приходить к вам по такому щекотливому делу…
Вот, перешли к делу. Пироги и пышки кончились, пришло время гематом и посттравматических отеков.
- Мы сейчас разбираем исковое заявление гражданки Лушаковой. Не знакома ли вам такая?
- Она не наша сотрудница?
В ответ он заработал новую волну беспричинного смеха.
- Медицинский цинизм вошел в анекдоты, уважаемый Геннадий… э-э?
- Николай Викторович, - представился Мендель.
- Как? – недоуменно произнес Трубинин. – Я извиняюсь, конечно, но вас в моем разговоре с персоналом назвали Геной…
- Не сомневаюсь. Фамилия моя Мендель. Мой однофамилец, как вы, верно, знаете, в свое время был основоположником генетики. Сначала я был Генетиком. Потом Геном. Потом – Крокодилом Геной. Ну а со временем…
- Да-а! Ассоциативно, однако.
- Согласен. – Начмед демонстративно скосил глаза на часы. – И все-таки, чем обязан?
- Да, ближе к телу, как говорил Платон.
Начмед промолчал.
- Гражданка Лушакова, - откашлялся адвокат, - двадцатого числа прошлого месяца сделала вызов наряда "Скорой помощи"… или как у вас это называется?
- Выездной бригады.
- Ага. Ей был сделан вызов к своему мужу, Лушакову Владимиру Андреевичу, по поводу инфаркта миокарда.
- Стоп-стоп-стоп! – прервал Мендель. – Она медработник? Без кардиографа с ходу распознала инфаркт?
- Не придирайтесь к словам, - хмыкнул адвокат. – На вскрытии, забегу вперед, был выявлен трансмуральный инфаркт миокарда. Так называется, кажется?
- Так.
- Я бы хотел узнать подробности.
- Подробности? Пожалуйста. Если вы представляете ее интересы, пусть суд выдаст вам официальный запрос на получение копии карты вызова бригады, там их и отыщете.
- Карта у меня есть, - пошелестев бумагами в папке, Трубинин извлек ксерокопию, на которой синела печать "Скорой помощи" и его собственная, менделевская, роспись. - Получена подсказанным вами путем. И я ее внимательно, верьте слову, читал. Мне нужно ваше мнение.
- Разрешите? – начмед взял бумагу, пробежал по ней глазами. – Так… Так… Ну, труп до приезда бригады. Констатирована биологическая смерть… оставлен в присутствии… вызвана милиция. Все понятно, по-моему. Какие у вас возникли вопросы?
- Там есть графа «Задержка выезда». Время, указанное там, как вы видите, сорок три минуты. Это при том, что повод к вызову – «сердце болит». И в итоге, ваша бригада получила вызов через эти сорок три минуты и оказалась у больного через час с половиной.
- У нас каждый третий вызов с похожим поводом, - вздохнул Мендель. – И в большинстве случаев обходится без инфарктов. Все объясняется банальным остеохондрозом. Или межреберной невралгией.
- Это не тот случай, к сожалению. Человек умер, потому что ему вовремя не оказали медицинскую помощь. Вы понимаете, чем это грозит вашей организации?
- Просветите.
Адвокат приосанился.
- Инфаркт. Инфаркт, понимаете? Человек лежал с инфарктом, его родственники звонили в «Скорую» трижды. Бегали звонить с телефона-автомата, потому как дома телефона, сами понимаете, нет – барак. А те ехали час тридцать две минуты. Как это, по-вашему?
Начмед устало вздохнул.
- Я перестаю вас понимать. Чего вы от меня – лично от меня – хотите? Моего мнения?
- Я хочу добиться правды.
- Какой правды? Что мы поздно приехали? Это подтвержденный документально факт. Или вам мало копии карты вызова?
- Нет, боюсь, вы не так поняли, – Трубинин улыбнулся. – Я хочу, чтобы те врачи, которые так долго добирались до умирающего от инфаркта больного, ответили за свои действия.
- Им надо было бежать впереди машины? – усмехнулся Мендель.
- Напрасно ехидничаете.
- А вы, - начмед перестал улыбаться, - напрасно отнимаете время у работника администрации.
Брови Трубинина полезли вверх.
- О-о… вы согласны, если я вас, м-м-м, процитирую в последствии?
- Цитируйте. И выложите диктофон на стол, качество записи будет лучше.
Адвокат слегка покраснел, после чего, поколебавшись, расстегнул барсетку, водруженную на край стола и достал серебряно поблескивающую коробочку.
- Вы… э-э, понимаете, что, в случае чего, этот материал будет фигурировать в ходе разбирательства?
- Понимаю, - Николай Викторович обреченно посмотрел на часы. – Понимаю. И все-таки, повторите для широкой аудитории – что вы от меня хотите? Рабочий день кончается.
Адвокат нарочито громко вздохнул, потер пальцами глаза и помассировал затылок.
- Нелегко с вами, Ген… э-ээ, Николай Викторович. Хорошо, я переформулирую вопрос, если вы настаиваете. Объясните мне – и прочим заинтересованным людям в моем лице – почему было задержано выполнение вызова врачами "Скорой помощи"?
- Хорошо.
Мендель протянул руку к стоящему около монитора пульту внутренней связи, нажал кнопку, демонстративно включив громкую связь.
- Отдел статистики, - бойко отбарабанил девичий голос.
- Людочка, будь любезна, подними карты вызова семнадцатой бригады за… - начмед вопросительно посмотрел на Трубинина. Тот быстро вывел на листе бумаги две крупные цифры и показал Менделю, - … за двадцатое мая.
- Хорошо.
- Не откажите в просьбе слегка подождать. И… - он кивнул на диктофон, - выключите пока, а то пленки не хватит, в случае чего.
- У меня две запасные, - желчно ответил Трубинин.
- Ваше дело.
Начмед поправил очки и принялся разглядывать адвоката в упор. Хороший способ поставить наглого толстячка на свое место. Тот, оправдав ожидания, закашлялся, начал ерзать на стуле, потом, словно что-то вспомнив, принялся судорожно и торопливо копаться в бумагах.
Вошла девушка в белом халате, с длинными русыми волосами, красиво уложенными на голове венцом. Мгновенно уловив атмосферу в комнате, она бегло улыбнулась начмеду, протянув стопку карточек.
- Все, Николай Викторович?
- Все, милая, спасибо.
- Персонал у вас тут, однако, - протянул адвокат, проводив взглядом стройную фигурку.
Начмед насмешливо кивнул на работающий диктофон. Трубинин дернул щекой, бросив бумаги на стол, закрыв коробочку, потом сердито сгреб их в кучу.
- Итак?
- Итак, - карточки, шелестя, легли на стол. – Итак-итак. Надеюсь, мне не надо вас просвещать на тему того, что существует положение о приеме службой "Скорой помощи" всех – подчеркиваю – абсолютно всех вызовов.
- Разумеется, - подтвердил Трубинин. – В соблюдение закона Министерства здравоохранения РФ об организации скорой и неотложной медицинской помощи населению…
- Все-все-все! – Мендель воздел руки в жесте «Сдаюсь, пощадите!». – Я ничего не собираюсь опровергать, и не ставлю под сомнение вашу эрудированность. Просто напоминаю его вам в качестве подоплеки моих аргументов. Так вот, согласно этому решению, служба "Скорой помощи" действительно стала принимать все вызова, какими бы абсурдными они не казались.
- Мне странны ваши слова, - блеснул глазами адвокат. – Обращение за медицинской помощью – абсурд? Извините, но это нарушение…
- Да подождите вы, Бога ради! Нет тут никакого нарушения. Давайте лучше вспомним, для чего организовывалась "Скорая помощь" как таковая?
- Для оказания медицинской помощи населению, если мне не изменяет память.
- Изменяет. Для оказания скорой и неотложной медицинской помощи населению на догоспитальном этапе. Как то – в квартире, на рабочем месте, на улице и прочих нестандартных местах. Вне больницы, проще говоря. Иными словами, "Скорая помощь" предназначена для оказания помощи человеку, пребывающему в угрожающем для жизни состоянии и не имеющему возможности обратиться за медицинской помощью в известные нам амбулаторно-поликлинические учреждения и стационары. Оспаривать не будете, надеюсь?
- Продолжайте. Я сначала выслушаю ваши аргументы.
- Великолепно, - Мендель положил руку на карточки, чувствуя себя игроком в покер. – Второй момент, на котором я хотел бы заострить ваше внимание – возрастающая из года в год обращаемость населения именно в службу "Скорой помощи". Почему именно к нам? Почему не в поликлинику? Не в стационар? Не к частно практикующему терапевту-гомеопату или бабке Матрене, снимающей сглаз и порчу?
- Это вопрос?
- Вопрос.
- Потому что, - адвокат откинулся на спинку кресла, - служба "Скорой помощи" обязана оказывать медицинскую помощь населению бесплатно и в любое время суток.
- Именно мы?
- Именно вы. Не бабка Матрена, если вы об этом.
- И не поликлиника?
- И не… да причем тут поликлиника? Мы сейчас говорим о вас.
- Не только. Организация оказания медицинской помощи населению – задача не только для "Скорой помощи". Мы – лишь звено в общей цепи. В одиночку, как вы сами понимаете, мы просто не справимся. И стационары, и поликлиники тоже обязаны принимать в этом участие, спорить не будете, надеюсь? Так вот, обращаемость. Из года в год, как я выше упомянул, она возрастает. Тому масса причин – плохая экология, дороговизна лекарственных средств, низкое качество последних вследствие производства их всевозможными «левыми» фирмами, низкий прожиточный минимум, несбалансированное питание…
- Плохая организация в системе здравоохранения, - поддакнул Трубинин.
- Именно, - легко согласился Мендель. – Система здравоохранения у нас далека от совершенства. И в силу этого, кстати сказать, недостаточно финансовых средств выделяют именно на нужды "Скорой помощи", что приводит к сокращению числа выездных бригад.
- Мне известны ваши беды, не стоит повторяться.
- Стоит, Ярослав Геннадьевич. Стоит. Это ответ на ваш вопрос.
- Значит, к инфарктному больному опоздали только потому, что врачам мало платят? – иронически спросил адвокат.
- Не только врачам. Нет, не поэтому. Вот, к примеру, вам информация для размышления. В 1985 году мы подавали заявку на автобазу, с требованием выделить нам машины для, э-э-э… для развертывания пятидесяти одной бригады. Пятидесяти одной!
- Ну… я приблизительно представляю.
- Не представляете. Тогда – по сравнению с днем сегодняшним – населения в городе было поменьше, сами понимаете. Кроме того, все наши бригады были полностью укомплектованы. Врач, фельдшер, санитар. На специализированных – врач, два фельдшера и санитар. Часть бригад сменялась не в период с семи до восьми, а с семи до половины восьмого, что позволяло перекрыть часовое окно, пока комплектовалась следующая смена. Были и бригады, работавшие с семи утра до одиннадцати ночи, которые тоже помогали забить пробел вечерней пересменки. Вызова дифференцировались, те, что попадали под категорию «скоропомощных», передавались бригадам, остальные передавались в поликлинику или больницу. Задержка выполнения вызова более десяти минут была поводом для обсуждения всех трех смен, и за нее можно было легко схлопотать выговор.
- А сейчас, разумеется…
- Разумеется, - начмед не поддержал насмешливый тон. – На сегодняшний день, с учетом всех сокращений и урезаний, мы в состоянии дать городу лишь тридцать пять бригад. Это на шестнадцать бригад меньше. И это двадцать лет спустя, при неуклонном росте населения и большого количества эмигрантов, которые, хоть и не живут здесь документально, на практике точно также болеют и точно также вызывают "Скорую помощь". И им, даже при отсутствии страховых полисов, мы тоже обязаны оказывать медицинскую помощь. Тоже люди они, так ведь?
- Так.
- Теперь проведем простой расчет. Допустим, на часах у нас восемь утра. Заступает утренняя смена – шестнадцать бригад, имеющихся на нашей подстанции. У диспетчера направления уже дожидаются их как минимум тридцать вызовов. Тридцать.
- Вдвое больше, понимаю ваш намек.
- Верно понимаете. Все шестнадцать бригад хватают такое же количество вызовов и уезжают. Четырнадцать вызовов остаются лежать.
- В том числе и инфаркты?
- Нет. Вызова, попадающие под категорию срочных – инфаркты, инсульты, несчастные случаи, катастрофы, роды – обслуживаются в первую очередь. Вся проблема в том, что, повторюсь, в силу возрастающей обращаемости, их своевременно просто некому обслуживать. Так вот, четырнадцать вызовов лежат. Пока они лежат, поступают, допустим, еще десять вызовов. Итого двадцать четыре. На обслуживание вызова средней сложности уходит около сорока минут. Как только отзванивается первая бригада, диспетчер тут же отправляет ее на следующий вызов. Какой? Если есть что-то срочное, то туда, вне зависимости от времени поступления, если нет – на очередной поступивший вызов.
- Я все понимаю. Так почему инфарктный больной ждал столько времени? Час с половиной! Первую же отзвонившуюся бригаду должны были туда отправить.
- Обращаемость, Ярослав Геннадьевич, - довольно произнес Мендель. – И необоснованная – в том числе. Вот вам вызова семнадцатой бригады за тот день. Оцените. Первый вызов, с восьми часов. Тридцать пять лет, диагноз – ОРВИ. Жалуется на температуру в тридцать восемь градусов, головную боль, озноб и все такое прочее. День не выходной, время не ночное, температура далека от способности вызвать судороги и свернуть кровь. Что мешало этому товарищу обратиться с теми же жалобами в поликлинику? Вызвать участкового на дом, оформить больничный лист? Отвечу с радостью. Участковые по квартирам ездить не любят, это надо тащиться в поликлинику самому, стоять в очереди, покупать лекарства на свои наличные. Зачем вся эта суета, когда можно вызвать «Скорую»? Это же гораздо проще – сами приедут, уколют, рекомендаций надают. И все бесплатно, что главное. Отказать-то мы не в праве. И ходить никуда не надо. Вот графа в карте «Оказанная помощь». К чему она свелась, прочитайте, будьте любезны.
Адвокат криво усмехнулся, пробежал глазами карту вызова.
- Почерк, конечно… Хм… Даны реко… Э-э, рекомендации. Да, даны рекомендации. Табулетт… чего?
- Таблетка аспирина внутрь. Доктор Власин грешит латынью. Обильное теплое питье. В скобках приписка – препарат больного. Сам, как я понял, он эту таблетку принять не мог. Только под чутким руководством врача "Скорой помощи". Но Бог с ним, следующий вызов. Передано по рации, обратите внимание.
- То есть?
- То есть, без заезда на станцию. Многие уверены, что после каждого прямо вызова бригады следуют на станцию. Им и в голову не приходит, что первая освободившаяся бригада может быть в пригороде. Поэтому вопросы вроде: «Мой дом возле вашей «Скорой», а вы ко мне час едете» мы обычно оставляем без ответа. Да… Так вот…Больной шестьдесят лет, жалобы на боли в затылочной области головы и шее. Диагноз – шейный остеохондроз. Лечение – рекомендации, обезболили анальгином. Повторюсь, что время дневное и поликлиника работают.
- Человек пожилой, ей трудно самой идти в поликлинику, - произнес Трубинин. – И, если взять в качестве аргумента ваши же слова и нежелании участковых врачей ходить по квартирам…
- Все правильно. Но скажите, нуждалась ли эта женщина именно в скорой помощи? Были ли у нее признаки неотложного состояния? Угроза жизни?
- Впоследствии, возможно…
- Возможно. Спрошу иначе. В чем она нуждалась – в спасении жизни или в проведении планового лечения?
- Я понимаю, к чему вы клоните.
- Вот и прекрасно. Грубо говоря, сей вызов был тоже малообоснован. Особенно на фоне того, что истинно профильных вызовов для "Скорой помощи" тоже хватает. Третий вызов. Тоже бабушка, шестьдесят семь лет, жалобы на артериальное давление, головную боль, головокружение. Вот данные анамнеза – болеет артериальной гипертензией уже двенадцать лет, состоит на учете, периодически лечится в стационаре. Давление у нее поднялось выше рабочего на двадцать единиц. Это даже не гипертонический криз. Угрозы для жизни – непосредственной, опять же – нет. Оказанная помощь стандартна – валокордин и анальгин. Черед десять минут ей полегчало. Обоснован вызов?
- А если она просто не знала, что делать?
- Это за двенадцать-то лет болезни? Уважаемый Ярослав Геннадьевич, вы просто плохо знаете бабушек. В плане заболеваний сердечно-сосудистой системы они порой и профессоров за пояс заткнут по части оказания помощи. Могу вас уверить, что на каждом подобного рода вызове врач начинает опрос больного именно с того, что принимает и что помогает. Бабульки отвечают, в бумажку не глядя. Данный вызов был осуществлен профилактически. Она и сама знала прекрасно, что надо, но вдруг доктор чего присоветует?
- А вдруг и присоветует?
- Угу. Но почему доктор "Скорой помощи"? Больная нуждалась не в оказании скорой помощи, а именно в лечении. А лечением занимается поликлиника. Нельзя путаться друг у друга в секторах работы.
- Вы проявляется черствость, уважаемый Николай Викторович, - ядовито сказал адвокат. – Где же ваша хваленая медицинская гуманность? Клятва Гиппократа, а? Пожилой человек нуждается в помощи – пусть даже не в неотложной – но в помощи! Могу себе вообразить, что она человек старый и одинокий, ветеран войны, инвалид, возможно. Ей нужно просто поговорить о болезни – и уже легче станет. Разве это не вид помощи? И вы, фактически, готовы отказать ей. Вы, с вашим гордым названием – "Скорая помощь".
- Скажите это вашей маме, которая будет умирать дома, допустим, от кардиогенного отека легких, - холодно ответил начмед. – Объясните ей, пока она будет выть от боли в сердце, булькать горлом и задыхаться, что бригада "Скорой помощи", которая сейчас должна быть у нее и оказывать помощь, в данный момент выслушивает жалобы очередной старушки в другом конце города, которой просто некому пожаловаться на свои болячки. А если вдруг не проникнется – помяните нашу медицинскую гуманность и сострадание, обязательные для сотрудников "Скорой помощи" и старину Гиппократа. Правда, сомневаюсь, что ей это поможет.
Лицо Трубинина залила краска. Удар в самое яблочко, отметил Мендель, глядя, как затряслись адвокатские скулы.
- Вы… за ваши слова…
- Да, за мои слова, - жестко сказал начмед. – Все мы добрые за чужой счет, пока дело не коснется нас самих. Все жалеют валяющегося в фекалиях бомжа на улице и хают медиков, которые отказываются его везти в стационар. Дело-то нехитрое. Но ни у кого и мысли не возникнет забрать его к себе домой, отмыть и окружить всяческой заботой. Все вы готовы отправлять «Скорую» на любые вызова, в любое время, по самым смехотворным поводам, ибо все мы - люди, и об этом вопиет не чуждый нам всем общесоциальный гуманизм. До тех пор, повторюсь, пока это не коснется вас самих. Когда возникнет необходимость выбора – абстрактная жалость ко всему живому или конкретная угроза жизни и здоровью близкого человека, тогда вы поете совсем другую песню. И другими словами.
Трубинин рывком встал, сгребая бумаги.
- Переходите на личности, доктор. Это весьма непохвально. Я вам лично гарантирую, что виновные в смерти больного ответят за это по всей строгости. Вне зависимости от вашего к этому личного отношения.
- И вне зависимости от вашего тоже? Я угадал с мамой?
Звучно хлопнула дверь. Мендель покачал головой, вздохнул, придвинул к себе забытый на столе диктофон.
- Вы уж простите, Ярослав Геннадьевич, если затронул болезненные струны в вашей биографии. Но ведь от правды не отвернешься, коль скоро вы ее так рьяно доискиваетесь. Смерть больного – это всегда ужасно. И тем ужаснее, если рядом не оказалось врача. Но спешить обвинять в этом врача не стоит. Во враче ли дело? Кто виноват, что умер тот больной с инфарктом? «Скорая» ехала долго? Несомненно. Она крайняя, все шишки на наши головы в белых халатах. И мало кто удосужиться копнуть дальше и спросить – а почему бригада так припозднилась? Не стояла ли она в тот момент в пробке на дороге, из которой даже с сиреной и мигалкой без пропеллера не выберешься? Не ехала ли на ложный вызов к абсолютно здоровому человеку, сделанный шаловливыми соседскими детишками? Не забирала ли бомжа с улицы, чтобы привезти его в больницу, откуда его вышвырнут через пять минут после поступления? Не выслушивала ли жалобы упомянутой бабушки, которой просто надо кому-то пожаловаться? Вот правда, которую вы хотели узнать. И простите, если она слишком больно кольнула вас. Это свойственно правде.
Он щелкнул кнопкой, останавливая запись. Задумчиво сгреб разложенные карты вызова, щелкнул кнопкой на пульте.
- Диспетчерская.
- Зоя Савельевна, адвокат уехал?
- Да, только что.
- Он тут забыл кое-что. Я оставлю у вас, и как вернется, отдайте ему. Чтобы уже не поднимался ко мне.
- Хорошо, Николай Викторович.
- Пришли кого-нибудь, ладно?
- Аня сейчас поднимется.
- Спасибо.
Начмед тяжело вздохнул и начал собираться домой.
