Сообщество фантастов

Всем привет :)

Буду краток. Очень рад, что так оперативно образовалось сообщество начписов. В связи с тем, что форма постов в этом сообществе будет иметь вид текстов (а также для того, чтобы не нарушать правила сообщества), предлагаю вашему вниманию пару удобных онлайн-сервисов для хранения текстов. Было бы здорово, если бы админ (если есть такая возможность) закрепил этот пост. Если нет - то добавил бы ссылки в правила сообщества. Итак:

http://pastebin.ru - довольно удобный онлайн сервис, хотя и используется в основном, насколько я знаю, для хранения кодов. Можно настроить параметры хранения - приватность, сроки и т.д. Из минусов - не очень приятный шрифт (субъективно), зато не нужно регистрироваться.

http://www.docme.ru - так сказать, усложнённая версия. Можно хранить документы в различных форматах, такие как pdf, doc, и прочие популярные и не очень форматы. Из минусов - для комфортного пользования необходима регистрация.

UPD.

http://online.orfo.ru, http://text.ru/spelling - сервисы онлайн проверки орфографии. Простенькие, понятно как пользоваться, кому-то, возможно пригодится (возможно, и этому посту тоже:))

UPD2.

http://www.adme.ru/zhizn-nauka/24-poleznyh-servisa-dlya-pish...

Больше (24) различных сервисов, много полезных, и не только для художественной литературы. Смысла перепечатывать всё сюда не вижу, итак всё собрано в одном месте.

Предлагаю следующую форму постинга - пикабушник (ца) выкладывает отрывок из своего опуса, а сам опус заливает на вышеуказанные сайты и даёт ссылки. Так посты будут выглядеть прилично, не будет "стен текста".

Собственно, наверное всё. Если есть, что добавить - пишите в комментах.

P.S. Надеюсь, я правильно понял систему сообществ:)

Он вошел в ярко освещенный туалет, взглядом нашел раковину, подошел к ней и протянул руки. Автоматика включила воду, едва теплую, но в жаркий день это было скорее плюсом, чем поводом для недовольства. В зеркале отражался мужчина, явно перешагнувший четвертый десяток, с щетиной, неловко отвлекающей внимание от внушительной лысины. Голова казалась слишком большой на худощавом теле с обозначившимся «буржуазным» брюшком. Пока мыл руки – напрягал мышцы, но знал, что стоит ему забыть об этой необходимости, как все станет на свои места – в том числе и небольшой животик. Сушилка гудела как небольшой пылесос, он пропел несколько строк из наобум попавшейся песни. На этот раз это была песня Адель «Someone like you», гудение прекратилось, он закрыл рот и зашел в царство белых санитарно-технических тронов. Все кабинки были свободны, он привычно выбрал среднюю. Зайдя, не закрыл дверь, думал, что справится довольно быстро.

В это время сзади раздались шаги. Неизвестный зашел, минуя предбанник с раковинами, шумно прошел к кабинкам и остановился – по звукам, прямо у него за спиной. Он подобрался, ожидая, что неизвестный проследует дальше, но вместо этого услышал звук шуршания пластикового пакета. Что-то разворачивали и вытаскивали из пакета. Звук продолжался – предмет явно оказался несколько великоватым для того, чтобы беспрепятственно заходить в общественый туалет и не привлекать внимание. Воображение мигом подбросило картинку разворачиваемого меча, обоюдоострого и несуразно длинного, такого, что при постановке его вертикально руки на перекладине оказались бы прямо напротив лица. Цвайхендер подобного размера в белой тишине туалета казался бы зловещим, что перекрыло бы недоумение от его появления. Впечатлительный человек немедленно проникся бы величием двуручного меча, опасаясь его в силу его существования вообще, а не появления в непосредственной близости. Впрочем, он не был впечатлительным и помотал головой, словно сбрасывая эту нелепую мысль.

Хотя почему бы и нет, услужливо продолжил мозг. Почему бы сейчас за его спиной не стоять старому белоусому и белобородому рыцарю в потрепанной одежде, без металла наручников и наножников, в кожаном шлеме. На ногах сапоги, цвет которых потерялся в жарких пустынях. На груди герб, значение которого не понять никому и потому оно исполнено всякого смысла. Меч покоится на его руках – плашмя, потому что он не слышал лязга метала о кафельный пол, или уже занесен над головой. Можно закрыть глаза и ждать удара. Это могла быть месть, пронесенная сквозь века. Может, его предок совершил преступление крови и рыцарь изведенного рода наконец-то нашел последнего представителя рода преступника и сейчас свершится месть или правосудие. Время хранило его для исполнения клятвы. Вполне возможно, в его сумке, несомненно холщовой, хранится кубок, грубо выделанная чаша, тот самый Грааль, коим собрали кровь христову. Рыцарь пьет из нее воду, набираемую из простых рукомойников, мелкими глотками продлевая свое бессмертие. Рыцарь молча вытирает губы тыльной стороной ладони, смахивая капли с усов и бороды. Рыцарь натягивает перчатки и кладет руки на перекладину меча. Меч поднимается над головой, мышцы, иссушенные тысячелетними поисками, дрожат, дрожь передается орудию смерти и блики от светодиодных ламп играют на блестящих гранях лезвия.

Рыцарь смотрит на его спину, застывшую в напряжении, слушает журчание струи и ждет. Может быть, считает недостойным бить в спину и ждет поворота. Может быть, меч покоится в его руках другим способом, правая рука на эфесе, в сгибе левой на крепком рукаве кожаной куртки зажато лезвие. Рыцарь ждет. Рыцарь не хочет нарушать молчание сам. Может быть, рыцарь считает этот момент слишком значимым, чтобы торопить его или портить величие грубым возгласом. Может быть, рыцарь не знает его имени и покашливание кажется рыцарю слишком простым для того, чтобы повернуть его. А может, рыцаря просто забавляет факт: искать своего антагониста тысячу незапамятных лет и увидеть его в неловком положении, справляющим нужду в странном белом помещении с неестественно белым светом.

Но не долго ли не шевелится меч? Может быть объяснение гораздо проще? Почему именно меч, когда есть тысячи других предметов, вынимание которых из пластикового мешка вызывает такие же звуки? Он закрыл глаза и представил себе другое. Белое помещение заполняет он, спиной к двери в открытой кабинке, и неизвестный в похоронной паре с узким черным галстуком. В руках у него посох. Полированное дерево похоже на искусно выделанный пластик. Чехол отброшен в сторону, на чехле знаки и черная надпись поперек «опасно! острые грани!». Неизвестный сжимает посох, поставив его одним концом на пол, другом устремив в потолок. На вершине посоха в естественно выгнутой ложбине сверкает белый камень. Неизвестный неопределенно стар. Ему может быть и триста лет, а может и всего сорок. Он смотрит в его спину, как будто оценивает и распознает его, посох слегка ведет из стороны в сторону от его дыхания. Временами на посохе проскальзывают странные белые сполохи, как будто белые сверкающие змейки приближаются к поверхности, чтобы тут же испуганно умчаться вглубь. Тишина кажется невероятной, даже дыхания не слышно.

Неизвестный несомненно очень долго искал его. Неизвестный успел прожить очень и очень долгую жизнь. Достигнуть успеха. Найти множество смыслов жизни. Вполне возможно, что в один из вечером неизвестный спонтанно купил в магазине чехол подходящих размеров и спрятал его в сумку. Дома он развернул его и примерил к посоху, подошло идеально. Стараясь не думать, что же он делает, неизвестный спрятал посох в чехол и положил на столик. Поиски его в тот момент зашли в тупик. Древнее пророчество о Случайном, что может своим только появлением на свет изменить судьбу всего мира, в этот миг казалось глупым и смешным. Его орден, посвятивший свое существование поиску посоха и Случайного, сам прекратил свое существование и формально, да и не формально тоже, по всем законам и людей, и ордена, и Судьбы, он не нес никакой ответственности за удачные или неудачные поиски Случайного. Он мог спрятать посох в дальний угол гардероба и зажить. Вполне возможно, он начнет стареть слишком быстро, чтобы успеть найти приемника и передать ему свое знание. Но в тот момент это казалось глупым. Посох был задвинут в шкаф и забыт. Долгая жизнь не прошла зря. Неизвестный сделал успешную карьеру и занял значительное место в жизни города. Семьи у него не было, возможно, годы лишили его смысла заводить семью, возможно, смысл семьи для него не имел сейчас никакой надобности. Ему комфортно жилось, пока один из его коллег не обратил его внимание на небольшой дом за городом и ему подумалось: там было бы отлично сидеть вечерами на открытой террасе и пить вино. Справившись о цене, неизвестный в короткий срок оплатил первый взнос и нанял грузовую компанию. Стоя у входа и командуя грузчиками, он остановил одного из них и сказал: «Это я отнесу сам».

Чехол покрылся пылью и шуршал не так отчетливо, как в момент покупки. Посох сразу же засиял, как только его рука коснулась рукояти, отозвался тактильным ударом по подушечкам пальцев. Он вспомнил о своем предназначении и подумал: может быть, следует сначала исполнить его. Потом все остальное, вино, терраса, тихая жизнь или даже другой человек. Были какие-то намеки о Случайном. Неизвестному тут же захотелось взглянуть на бумаги. Вечером неизвестный вдруг понял, зачем ему нужен был такой долгий перерыв. Когда его душа успокоилась (впрочем, он не был уверен, что это можно было назвать душой), когда он обрел внутреннее спокойствие, бумаги сразу показали ему, где он может найти Случайного. Неизвестный явственно читал знаки. Его глаза все видели правильно и его охватил давно забытый азарт, когда он раз за разом подтверждал свои догадки, чтобы в конце пути встать у Случайного за спиной и обнажить посох.

Посох несомненно должен быть очень старым, решил он и снова подумал: как-то и это слишком выспренне и надумано. Есть объяснения проще и одно из них он назвал себе сразу: это уборщица, расчехлившая новую швабру, ждет окончания его процедуры, чтобы немедленно начать свою уборку. Он закончит, повернется, поздоровается с совершенно незнакомым ему человеком, извинится, хотя извиняться должна она, и выйдет из помещения поспешно, не забыв помыть руки. Уборщица имеет незапоминающеюся лицо и выражение его ничего не означает. И его она больше не вспомнит. Гораздо больше вероятности, что она запомнит форму капли на полу или складку туалетной бумаги, но черты его лица, – они навсегда исчезнут из ее памяти, как только он выйдет из ее поля зрения.

Он закончил. Не спеша застегнул все пуговицы, так бесящие его в какие-то особые моменты. Медленно повернулся.

Сверкнул свет, отраженный от блестящего лезвия. Он смотрел, как очень медленно приближается клинок меча и за ним размытое лицо старого человека с белыми усами и бородой.

– Прошу тебя не двигаться – попросили его, надавив острием меча в грудь – и кричать тоже не следует.

– Муса – сказал он, не шелохнувшись, хотя острие уже пронзило ткань рубашки и добралось до кожи – Муса.

Рыцарь долго молчал, не двигаясь. Когда он наконец открыл рот, казалось, был слышен треск его пересохших губ.

– Моисей. Так ты звал меня раньше. – жестом он остановил слова, готовые сорваться с губ. – Я помню, как ты умеешь обращать слова в пламя. Я помню, как словом ты жег города и деревни невинных людей. Думаю, сейчас тебе лучше помолчать.

Меч ни на секунду не шелохнулся, хотя держать его одной рукой было очень сложно.

– Мои поиски закончены. Ты должен отдать мне это.

Он хотел что-то сказать в ответ. Он хотел начать плести свое Слово, он даже точно знал, что следует сейчас сказать, но вдруг подумал: это выход. Он вдруг страшно устал. Этого хотелось. Отдать и забыться. Может, и правда, что там есть все. Что жизнь не заканчивается смертью.

Наверно, рыцарь что-то заметил на его лице и сказал:

– Ты надеешься, что там есть сущее. Боюсь огорчить, но я этого не заметил. Многие годы жизни разубедили меня. Ты должен просто отдать мне это и покончим.

Рыцарь перехватил рукоять меча, но лезвие ни на секунду не ослабило нажим. Правая свободная рука протянута вперед. Рыцарь ждет.

– Первое суждение всегда ошибочно – сказал себе он, вынул из кармана и сунул в протянутую руку это. Почти мгновенно меч вошел в его грудь и мир медленно померк, не став ни желтым, ни синим, ни красным.

Рыцарь спрятал это в карман куртки, обтер о рукав меч и завернул его в пластиковый мешок с черной надписью. Не задерживаясь, он обернулся и зашагал прочь из комнаты.

Начало здесь.

Глава 9. Горин.

Исаев уставился на меня, а его помощник удивлённо выглянул из-за мониторов:

- Пётр Семёнович, по приборам сознание клиента в теле реципиента!

- Я же так и сказал — я из другого мира. Сколько у меня есть времени, прежде чем ваш Горин вернётся?

Исаев обернулся к помощнику:

- Сколько?

Тот, глянув на один из экранов, ответил:

- Минуты две-три, потом надо будет его вытаскивать, иначе рискуем получить у него нервный срыв с непривычки.

Исаев выслушал и повернулся ко мне. Он хотел что-то сказать, но я перебил:

- Слишком мало времени на вопросы! Просто не перебивайте и слушайте!

Профессор кивнул, и я продолжил:

- В моём мире вы, профессор, также разработали технологию перемещения сознания. Но здесь, как я вижу, вы продвинулись дальше — у нас вы только-только получили сыворотку, позволяющую перемещаться в новое тело навсегда. Но сейчас не об этом! И вас и меня в нашем мире убили по команде руководства фирмы, которой принадлежит лаборатория, где вы работали. Но вы сбежали в другой мир. Руководство фирмы послало меня убить вас, но я не стал этого делать и мы с вами объединились. Вы хотели попасть в другой мир, где преследователи не смогли бы до нас добраться, но не успели — и вас и меня снова убили. Я в последний момент вколол себе дозу препарата, и меня забросило в это тело. Я неправильно ввёл сыворотку, и получилось так, что я изолирован — с сознанием этого тела не контактирую и оно про меня не знает, а телом могу управлять только когда его владелец спит.

- Пора возвращать клиента! - прервал мой монолог помощник Исаева, - Осталось всего десять секунд.

Я заторопился:

- Пётр Семёнович! Я тут уже с ума схожу! Помогите мне! Пожалуйста! Усыпите вашего клиента хотя бы на час и дайте мне возможность пого...

- Время! - скомандовал помощник, и окончание фразы я договорить уже не успел.

Станислав Витальевич сфокусировал взгляд на Исаеве, так и стоящем с удивлённым видом:

- Что с вами? Что-то не так?

Голос владельца тела, на мой взгляд, явно отличался от моего:

- Надеюсь, что профессор тоже заметит эту разницу и поверит мне.

- Нет-нет! Всё в порядке! - профессор пришёл в себя, - Как вы себя чувствуете?

- Подташнивает, - признался Станислав Витальевич.

- Это с непривычки, хотите таблетку? Она снимет неприятные ощущения.

- Нет, - отрицательно мотнулась в ответ голова, - мне и так таблеток хватает.

- Ну, нет, так нет, - не расстроился отказом Исаев.

- Лучше просто воды дайте.

- Конечно-конечно! - профессор сделал знак помощнику.

Станислав Витальевич в несколько глотков осушил поданный стакан с прохладной минеральной водой и вернул его помощнику профессора.

- Расскажите, что вы видели, что чувствовали? - Пётр Семёнович вооружился ручкой и блокнотом, очень похожим на тот, что был у него в моём мире.

Станислав Витальевич наморщил лоб, вспоминая:

- Сначала всё вокруг заволокло белым, а потом резко наступила темнота. Я подумал, что отключилось электричество, и хотел позвать кого-нибудь, но оказалось, что у меня просто были закрыты глаза! - Станислав Витальевич ухмыльнулся:

- Вроде и ожидал чего-то подобного, а всё равно почти запаниковал.

- Главное, - отреагировал Исаев, - что связь между новым телом и вашим сознанием работает корректно, а паника бывает почти у всех в первый раз. Так что за это можете не переживать!

В этот момент входная дверь открылась и на пороге появилась Екатерина:

- Вы уже закончили? - спросила она профессора и, не дожидаясь ответа, перевела взгляд на Станислава Витальевича:

- Как всё прошло? Вам понравилось?

- Ещё не понял, - ответил тот и сел в кресле, - Когда следующий раз? - он повернулся к профессору.

Пётр Семёнович обернулся к наблюдающему за происходящим помощнику и тот моментально скрылся за монитором, а через секунду донёсся его ответ:

- Завтра в двенадцать.

- Хорошо, - Станислав Витальевич встал, - Значит до завтра, профессор.

- До завтра, Станислав Витальевич! - отозвался Исаев.

Выйдя в коридор и подождав пока Екатерина закроет за ними дверь, Станислав Витальевич повернулся к ней:

- Сейчас мне нужен отдых, а после обеда я хочу приступить к изучению техники подавления личности моего нового тела. Это возможно?

- Да, Станислав Витальевич, я провожу вас до палаты и всё организую.

Глава 10. Горин.

Вопреки всем моим ожиданиям, ни в этот день, ни на следующий, и даже через неделю, помощи от Исаева я не дождался. Он поступил ровно наоборот: как только сознание Станислава Витальевича покидало тело, а я занимал его место — помощник Исаева чётко определял этот момент, и профессор тут же вкалывал мне дозу какого-то очень быстродействующего снотворного.

Всё, что мне удалось за эти дни произнести вслух, было: "Не надо!", но Исаев меня проигнорировал. Может он чего-то или кого-то боялся, а может просто не хотел брать на себя ответственность — ведь моя ситуация требовала от него принятие каких-то мер.

Придя в себя после второго усыпления моего сознания Исаевым, я понял, что помощи от него не будет и лишь надеялся, что Станислав Витальевич обратит внимание, что его конкретно тянет в сон после возвращения. Пётр Семёнович, видимо, и сам догадался об этом и "сработал" на упреждение — на третий раз, как только Станислав Витальевич "вернулся", профессор, объяснив свои действия необходимостью поддержания нервной системы, вколол ему стимулятор, нейтрализуя снотворное. И теперь он поступал так каждый раз, а мне оставалось только злиться от полного бессилия.

И я злился: сначала кричал и ругался, потом плакал от бессилия, лежа на "полу", потом снова ругался и кричал, а потом я устал и наступила апатия.

В какой-то момент, смирившись с тем, что единственной, на данный момент, альтернативой схождению с ума, является моё полное раскрытие перед Екатериной и (в чём я ни капельки не сомневался) моё дальнейшее уничтожение, я решил, что когда-нибудь обучение Станислава Витальевича закончится, и он покинет это тело, оставив его мне. И тогда я сделаю всё, чтобы остаться в живых хотя бы в этом теле.

- Главное, не сойти с ума до этого момента! - решил я, и стал учиться полностью игнорировать всё, что происходит "снаружи". Спустя неделю мне удалось научиться впадать в состояние близкое к трансу: сначала удавалось отключаться на несколько часов, затем на целый день, а потом я "проскочил" целую неделю, если верить часам Станислава Витальевича.

Новая способность избавила меня от переживания многих раздражающих моментов (например, приём пищи и его последствия), и я стал прибегать к ней каждый раз, когда мне надоедало смотреть, чем занимается хозяин моей тюрьмы.

Таким образом, я просуществовал почти год: пока Станислав Витальевич спал, меня сторожила система мониторинга, подающая тревожные сигналы при моей малейшей попытке хотя бы встать, а в остальное время либо бодрствовал владелец тела и я "уходил в себя", либо меня за секунду "рубило" от уколов Исаева и я просто спал.

- Сука! Однажды я до тебя доберусь! Сдохнешь, как последняя собака! - не помню, в который раз пообещал я отомстить Исаеву, придя в себя после очередного усыпления им. Впрочем, что именно я сделаю с профессором, я пока так и не решил — в голове крутилось так много разных способов, что я никак не мог из них выбрать тот, что выразил бы всю глубину моей злости.

Зато Станислав Витальевич время зря не терял. Как и обещала Екатерина, ему предоставили высококлассных специалистов, с которыми он вполне успешно изучал методики воздействия и подчинения человека. А на сеансах Исаева, которые мне удалось "застать", он с каждым разом он "возвращался" всё более и более довольный.

Кстати, несмотря на всё возрастающую длительность перемещений, профессору так и не удалось выяснить, как Станислав Витальевич проводит время в новом теле — тот попросту ничего не рассказывал, односложно отвечая на все вопросы. Зато я понимал, что владелец этого тела (судя по его всё более довольному состоянию) вполне успешно готовит себе "плацдарм" для переселения в новый мир.

Обычно, после "возвращения", Станислав Витальевич обедал, затем полчаса отдыхал, а после, до позднего вечера, занимался с инструкторами. Время после ужина он проводил однообразно: либо в очередной раз изучал финансовые или спортивные архивы за последние годы, либо читал о различных скандалах, произошедших с политическими деятелями или крупными государственными чиновниками.

Научившись отключаться от внешнего мира и не обращать внимание на то, чем занят мой тюремщик, я специально пропускал многое, но в этот раз ситуация была не стандартной: Станислав Витальевич и Екатерина находились в какой-то крохотной комнатушке, больше всего похожей на кладовку.

- Катенька, потерпи! Осталось совсем немного! - почему-то шепотом сказал Станислав Витальевич, вытирая слёзы, катящиеся по ухоженному лицу Екатерины.

- Оп-па! Они что — вместе? - я моментально забыл о своей злости и планах мести Исаеву, - Как я умудрился это раньше не заметить? Проспал?

- Сколько ещё ждать?! - слёзы покатились с новой силой, - Ты неделю назад говорил, что как только твой план с курсом валюты выполнится, так сразу мы и уйдём!

- Осталось совсем чуть-чуть! Я уже нанял людей, которые подстрахуют меня под водой, и отправил предложение нескольким врачам. Как только мне удастся кого-то из них нанять…

- Я больше не могу это выносить! - перебила его Екатерина, - Мне всё время кажется, что он обо всём догадается и тогда убьёт и тебя и меня!

- Ну, не преувеличивай, - Станислав Витальевич прижал Екатерину к себе, - твой муж ничего не узнает, а когда узнает - будет поздно, мы с тобой будем на пять лет моложе, чертовски богаты, и в недосягаемом для них месте!

Екатерина, уткнувшись лицом ему в грудь, вздохнула:

- Я просто устала бояться.

Станислав Витальевич, за подбородок подняв её лицо к себе, поцеловал в губы. Екатерина ответила ему через мгновение.

- Интересно, кто же её муж?

Я уже отвык участвовать в жизни Станислава Витальевича, и последние три дня дались мне с трудом. Я ловил момент, когда он заснёт в своей палате, чтобы без свидетелей залезть в планшет и выяснить, кто является мужем "нашего" врача. И хотя конкретного плана у меня не было, но мне крепко запала мысль о том, что это как-то можно использовать в свою пользу.

Наконец этот момент настал: Станислав Витальевич читая очередные архивные заметки, заснул именно так, как я ждал всё это время — с планшетом в руках.

Он уснул так быстро и так глубоко, что планшет, выпав из рук, ударил его по лицу, но Станислав Витальевич только легонько всхрапнул.

- Ничего себе он вырубился! Умотался, бедняжка! - ухмыляясь, я, не спеша и не делая резких движений, разблокировал планшет и залез в интернет.

- Ух, ты! А Екатерина-то у нас, оказывается, известная личность! - один за другим я просматривал сайты, посвященные новостям из личной жизни популярных людей. Найдя фотографию, где Екатерина была запечатлена не одна, я увеличил картинку. Мужчина, прижимающий за талию Екатерину, был мне очень знаком:

- Твою ж мать! И здесь он! - я листал сайт, рассматривая остальные фотографии, на которых были Екатерина и до боли знакомый мне Сергей – виновник моих приключений уже в нескольких мирах.

- Значит вот кого она боится! - я усмехнулся, - Я бы его тоже боялся!

Мысли забегали, пытаясь придумать, как можно использовать подсмотренную сцену в кладовке и только что полученную информацию:

- Сдавать Сергею этих голубков нельзя — он может просто грохнуть их обоих, а заодно и мне придёт "северный пушной зверёк, склонный к полноте"!

- Значит надо придумать что-то другое!

Пока я раздумывал, в палате тихо открылась дверь и вошла женская фигура, облаченная в короткий белый халатик.

- О, Даша! Чего она здесь забыла в это время? Или я опять чего-то пропустил?

Даша медленно прокралась к кровати и застыла словно изваяние. У меня даже

сложилось впечатление, что она затаила дыхание. Постояв так несколько секунд, Даша неожиданно прошептала:

- Стас! Горин! Ты здесь?

Весь персонал к владельцу тела обращался исключительно по имени и отчеству и, как мне казалось с первого дня, даже побаивался его. И даже Екатерина, по факту оказавшаяся его любовницей, не осмеливалась называть Станислава Витальевича по одному имени в этой палате. Сопоставив эти факты, я опешил:

- Она что, меня зовёт?

Постояв молча пару секунд, Даша позвала ещё раз:

- Ста-ас! Ты здесь?

- Рискнуть что ли? А если я ошибусь? - пытался я оценить последствия.

Выждав ещё около пяти секунд, Даша повернулась и на цыпочках направилась к входной двери.

- Чёрт! Уходит! Эх, была, не была — один раз живём!

- Стой! - таким же шёпотом произнёс я и Даша замерла:

- Стас? – обернувшись, тихо переспросила она, - Стас из другого мира?

У меня отлегло — Даша искала именно меня:

- Фух! Не ошибся!

- Откуда ты про меня знаешь? - прошептал я и, стараясь шевелиться как можно медленнее, повернул к ней голову.

Даша снова тихонько подошла к кровати:

- Помощник Исаева — мой друг. Позавчера мы компанией отмечали его день рождения, и он сказал, что Исаев скрывает, что в этом теле живет сознание из другого мира.

- И ты ему поверила? А если бы он наврал?

- Я сначала так и подумала, но когда на следующий день я пригрозила, что расскажу про это Исаеву, он испугался и сказал, что в архиве компании есть видеозапись того случая. Сегодня я нашла её и решила проверить.

- Смелая девушка! - оценил я, - Смелая и любопытная! А это, как показывает опыт, опасное сочетание!

- Ты можешь отключить систему мониторинга? - я косо глянул на попискивающий прибор, - А то он орёт каждый раз, как только я пытаюсь сдвинуться с места.

- Да, сейчас! - Даша отошла к стойке с прибором и защёлкала клавишами, - Я всё не буду отключать — это может вызвать подозрения — только подсистему контроля активности отключу, и то ненадолго.

Её пальцы в последний раз пробежались по клавишам, и она повернулась ко мне:

- Готово! Попробуй сесть.

Я очень осторожно поднялся и сел — звук, издаваемый прибором, не изменился.

- Спасибо! - поблагодарил я девушку и посмотрел на часы:

- Придумай, что ты скажешь, если "он", - я ткнул себя пальцем в грудь, - внезапно проснётся и спросит, что ты тут делаешь.

- Я скажу, что сработал мониторинг и я зашла проверить в чём дело, - Даша улыбнулась, - Не переживай, я сумею выкрутиться!

Похоже, что всё происходящее казалось ей игрой или приключением, но я понимал, насколько далеко всё может зайти, и как я, да и она рискуем, если всё раскроется.

- Даша, ты конечно храбрая девушка, и я тебе очень благодарен за то, что ты осмелилась прийти, но ты даже не представляешь, насколько опасен этот человек.

- Спасибо за комплимент! - девушка широко улыбнулась, блеснув белозубой улыбкой в полумраке палаты, и неожиданно произнесла в полный голос:

- Ты, правда, думаешь, что работая медсестрой в этой компании, и постоянно имея дело с теми, кто как и он, - Даша ткнула пальцем в мою сторону, - платят огромные деньги, чтобы по разным причинам попасть в другой мир, убивая личность в новом теле, я не буду понимать, чем может обернуться моё любопытство? Ошибаешься! Я очень хорошо всё понимаю и поэтому кое-что предприняла для подстраховки.

Она улыбалась и до меня дошло, что всё, что только что произошло, начиная с того момента, как уснул хозяин тела, было подстроено этой красивой девушкой:

- Ты подсыпала ему в ужин снотворное?

Даша кивнула:

- А ещё человек, отвечающий за систему наблюдения на этом этаже, по моей просьбе отключил камеры в коридоре.

- Даже так?! - про себя удивился я, - Ох не простая ты Даша, не простая! Не из праздного любопытства ты пришла! Чего-то ты не договариваешь!

- Даша, зачем ты пришла? - я решил не торопиться с откровениями, а сначала выяснить её намерения.

- Я же уже сказала — проверить, здесь ты или нет.

- Хорошо, ты проверила. Что теперь?

Даша присела на стул возле кровати и закинула ногу на ногу:

- Теперь, я хочу сделать тебе предложение.

- Ага, значит, я был прав! - похвалил я себя за осторожность.

- Я слушаю, но боюсь, что в моём положении, - я красноречиво глянул на "своё" тело, - я вряд ли многое смогу сделать.

- А что, если я знаю, как сделать так, чтобы в нужный момент в другой мир попал не только он, но и ты? А может даже только ты!

- Даже так?! - поразился я, а вслух потребовал:

- Продолжай!

- Сначала я хочу услышать от тебя - на что ты готов ради этого?

Перед моими глазами за долю секунды промелькнули кадры прошедших в "заточении" месяцев. Полыхнули, до сих пор тлеющие искры того отчаяния и боли, что я испытал, когда понял, что надеяться на помощь Исаева нет смысла, и я без малейшего колебания твёрдо ответил:

- На что угодно!

- Отлично! - тут же отозвалась Даша.

(продолжение следует...)

Женщина в белом халате говорила ему, смотря поверх своих очков добро и равнодушно:

- Грыжа позвонков это уже почти навсегда. Операция может и понадобится, после нее очень долго на больничном лежать. Не смертельно. Молодой, справишься.

Не верится, что это со мной, подумал он. Мне сорока лет нет, а уже такая беда. Что делать?

Наверно, он спросил это вслух, потому что женщина ответила:

- К невропатологу тебе надо.

Невропатолог, ожидаемо пожилая женщина, внимательно выслушала его и сказала, что надо сделать МРТ, а пока она кое-что выпишет и это надо будет обязательно пройти.

МРТ подтвердила диагноз и седеющий врач сказал ему, что теперь ему нельзя делать кое-какие вещи, после чего перечислил, какие вещи ему нельзя делать. Выходило довольно много, но опять же – не смертельно.

После этого было очень много курсов лечения, двухнедельное лежание в неврологическом отделении, походы по всем специалистам в его городе и областном центре, медленно и постоянно нарастающая боль в пояснице и паху, пока он не обратился к тем людям, которым не верил и не доверял. Мануальный терапевт прощупал его спину и сказал, что ему нужно походить к нему, а еще неплохо бы плаванием заняться. Иглорефлексотерапевт перечислил занятия, что ему показаны, плавание тоже было в их числе. Его коллега, подчиненная, а по совместительству еще и массажист с отдельным каналом связи с космосом, тоже покивала головой: тебе нужно идти плавать.

- Если бы это было в моей власти, я бы превратил тебя в рыбу, - говорил ему мануалист, неприятно поглаживая спину.

Итак, в обеденный перерыв он пошел в бассейн.

Дорога к физкультурному комплексу шла через степь под линиями электропередач. Провода гудели в жаркий день. Солнца не было – небо заволокло облаками. Поднимался ветер. Порывы были сильны, пришлось снять кепку, чтобы ее не унесло и ему не бегать за ней, смешно махая руками среди степной травы. Стрекоз сносило ветром, трава стелилась по земле. Ему казалось, что будь чуть темнее и что-то апокалиптичное было бы в этой картине. Он надел солнечные очки, так и есть, стало много мрачнее и похоже на начало ветхозаветного потопа. Вспомнил видео из ютюба о том, как большой город в другой стране накрыло кромешным ливнем. Ливень повредил сады, ветер снес деревья, а выпавший град здорово побил козырьки и машины. Что-то похожее могло бы быть и здесь. Приближалось здание физкультурного комплекса, похожее на усеченную пирамиду. Пирамидой они и было – стены имели наклон внутрь и оттого казались очень прочными на вид. На одной из граней пирамиды был вход внутрь. Закрыв за собой дверь, иначе ветер рвал бы занавеси от мух, он вошел и направился в раздевалку.

* * *

Бассейн был немного странным. Для того, чтобы окунуться в бассейн, было необходимо подняться на второй уровень, причем не с цокольного этажа, а с полноценного первого этажа, тоже приподнятого над землей. Выходило, что чаша бассейна висела в воздухе на бетонных опорах.

Глубина бассейна по всей длине достигала подбородка, что было тоже несколько странно, так как стоять в такой воде было неприятно из необходимости постоянно тянуться на цыпочках, а плавать приходилось, постоянно наблюдая довольно близко дно с неизбежными зелеными осаждениями в щелях кафеля.

Но более всего его забавляла или даже озадачивала форма здания. Сложенное из плит непонятного на вид происхождения в виде усеченном пирамиды, здание больше походило на бункер какого-нибудь мизантропа, выкрашенный в синий цвет, а издали даже напоминало башни Тайрелла. Избыточная прочность наводила на мысль о какой-то тайной функциональности здания, скрытой от простого обывателя, но понятной посвященным. Стены имели достаточно сильный наклон, основание здания представляло собой большую плиту, а внешний вид ее наводил на мысль, что под землей еще есть по крайней мере пара этажей.

Он переоделся в раздевалке, вышел в основной зал. Здесь была еще одна странность, что резко выделяла этот бассейн из множества подобных: никого не было. Сколько он не приходил в обед, число плавающих не превышала десятка, а зачастую он и вовсе был один. Вот и сейчас вода бассейна была совершенно неподвижной, гладь сверкала, отражая окна поверху и края бортов. Даже не хотелось нарушать идиллию. Он вынул из кармана халата смартфон, сделал пару снимков и добавил в историю в приложении.

После чего с некой благодарностью вошел в воду: «Вот, я посылаю вас как овец среди волков: итак будьте мудры, как змии, и просты, как голуби».

Начал несильно, сберегая силы на долгое плавание, доплыл до первого поворота, повернулся под водой: «Простите меня, ибо я не ведаю, что творю».

На дне была черная полоса, держащая его в колее. Разметка казалась ему лентой в неизвестное, дорогой в новое. Ему хотелось верить, что набор бессвязных фраз и слов, что он говорил себе при каждом повороте, придает его плаванию мистическое значение. Ему нравились форма фраз и образы, возникающие в голове при их произношении.

«А когда приходит ночь и вместе с нею демоны, они говорят: Мы не уверовали, мы просто издеваемся». Еще один поворот. Воздуха стало не хватать. Он был уверен, что все из-за его техники, она не идеальна и он тратит много сил. А может быть, он просто себя жалеет и как раз надо из последних сил тянуть и тянуть 20 минут, 100 метров, 200 метров, 500 метров, чтобы потом едва вылезти по лестнице.

Очки помутнели и дно превратилось в белесую стену, на которой выделялась только разметка. Еще немного. Еще пара гребков. Все. Ухватился за поручни и медленно восстановил дыхание.

Рядом с раздевалкой находилась небольшая сауна. Одинаково хороша и как финская, и как русская, - можно было лить воду на камни. В предбаннике стояла деревянная ванна, похожая на фуро с массивной крышкой на петлях, ее никто и никогда не использовал, хотя кран над ней был под давлением и полоска ржавого налета натекла за долгие годы по стене. Один раз он открыл крышку, чтобы посмотреть, что внутри. Внутри было покрытое пылью и небольшой ржавчиной металлическое дно вставного поддона, обшитого снаружи деревом, что создавало впечатление полностью деревянной ванны. Он закрыл крышку с твердой уверенностью, что больше никогда ее не откроет, отметив между делом толщину стенок металлического поддона, она была впечатляющая. Да и крышка оказалась неожиданно тяжелой.

В сауне, сухой и очень горячей, он долго не мог понять, что мешает ему, пока не понял, - постоянный тонкий свист. Была приоткрыта отдушина. Покрутив ее, он хотел прикрыть, но ошибся с направлением и наоборот, приоткрыл ее. В сауну ворвался свежий воздух, загудел басом. Однако, какой ветер, подумал он, спешно прикрутил отдушину и прислушался. Теперь, при отсутствии свиста, он услышал.

Далеко и приглушенно гудело. Походил на ослабленный стенами шум сильного ветра, возможно, урагана. Погода портилась, испортилась вконец и на открытом воздухе вполне мог быть и ураган. Краткосрочный, но внушительный.

Здание дрогнуло. Он ощутил удар, привстал, ожидая, что сейчас все закончится и можно будет сесть. Но удары посыпались вдруг, дробно, часто, как-будто снаружи в стену стали биться тысячи твердых камней. Он слез с полок, вышел в предбанник, когда здание тряхнуло очень основательно, сбив его с ног. Он схватился за скамью и хотел было сделать шаг в сторону коридора, как со звоном осыпалась стеклянная дверь в сауну, зажатая петлями – проем двери зримо проседал вниз. Здание ходило ходуном и комната меняла очертания – одна часть потолка спускалась вниз, с треском ломая деревянную обшивку. Входную дверь перечертила трещина, стекло в оконце посередине брызнуло осколками, усеяв ими пол. Его охватила небольшая паника. Он оглянулся, увидел ванну, открыл крышку и забрался в нее. Опуская тяжелую крышку, уже без удивления увидел массивный засов изнутри. Кто-то предусмотрел такую ситуацию, подумалось ему, вот молодец.

* * *

Ураган стих до сильного ветра, небо по-прежнему было черным от туч. Деревья в парке, через который он шел к бассейну, полегли, превратившись в глухую непроходимую чащу. В воздухе пахло гарью, летали тлеющие обрывки чего-то: бумаги, тканей, листьев. Поселок, стоявший прямо перед входом в бассейн, теперь представлял собой разрозненные кучки мусора, осколков бетона, битых стекол. Канал за бассейном почернел от копоти и в нем плавали белесые тушки рыб, а кое-где и более крупные пятна, и ему не хотелось думать, что это были люди. Прямо за бывшим парком вместо высокой и горделивой дымовой трубы станции торчал обрубок метров на 80, край был зазубрен, разбитые части ствола лежали внизу, придавив собой береговую насосную станцию и перегородив отводящий канал. Высокое здание станции стало меньшим вдвое, фронтальная часть была освещена снизу – горели трансформаторы перед каналом. Ужас картины, что он увидел, был настолько нереален, что он поначалу ничего не почувствовал, кроме легкого изумления. Медленно он обернулся и увидел здание.

Здание бассейна потеряло свой цвет, краска слетела, кое-где даже выгорела, стены приборели темно-серый цвет, довольно странно смотрящийся издали. Он приблизился и потрогал покатые стены – они были теплыми на ощупь и материал стен теперь казался ему очень и очень подходящим. Они были каменными. Без единой прожилки, словно выточенные из единого монолита. Не было видно швов, раствора в них, не было видно следов машинной обработки. Здание казалось совсем другим в сумеречном небе. Теперь это был зиккурат, сбросивший шелуху цивилизованности и выстоявший под ударами катаклизма. Он посмотрел в темный проем двери. Электричества не было, проем чернел и не было видно, что творится в глубине коридора. «Как ты вышел?» - спросил он себя и вдруг подумал, что вопрос адресован вовсе не ему. Пришла уверенность, что теперь осталось только немного подождать и он получит ответ. К нему выйдут.

Начало здесь.

Глава 6. Стас.

В чувство меня привела звонкая пощёчина и окрик Даши:

- Ста-ас, твою мать!

Она замахнулась повторно, но я успел перехватить её руку:

- Не надо.

- Наконец-то! Что с тобой?!

Я обвёл мутным взглядом людей, собравшихся за её спиной, и Даша моментально отреагировала: обернулась и вежливо, но настойчиво оттеснила их от кабинки:

- Всё-всё! Нечего пялиться! Немного плохо стало парню, ничего такого! Спасибо за помощь, дальше мы сами!

Практически выпихнув людей из мужского туалета и закрыв общую дверь на замок, она вернулась ко мне:

- Ну, ты чего? Заорал ни с того ни с сего, убежал… Что случилось?

- Даш, если я расскажу, ты скажешь, что я свихнулся!

- Давай ты расскажешь, а потом мы вместе разберемся, свихнулся ты или нет.

Придумывать что-либо не хотелось и я молчал, обдумывая стоит ли рассказывать правду вообще, а если стоит, то что конкретно и каком объёме. Даша ждала не сводя с меня глаз и нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу:

- Ну? - поторопила она, — Чего молчишь?

Я поднялся на ноги:

- Давай хоть за стол вернёмся?

Даша подхватила меня под руку, пытаясь помочь идти, но я отстранился:

- Спасибо, Солнце, но я уже в порядке. Пойдём! - Я двинулся первым.

Вернувшись за наш столик, Даша подозвала официанта и взглянула на меня:

- Выпьешь?

Памятуя её ультиматум на тему алкоголя, я удивлённо понял бровь, но Даша, проигнорировав моё недоумение, попросила официанта принести две порции виски.

- Чего удивляешься? Знаешь, как я за тебя испугалась! А у тебя, так вообще на лице написано, что тебе сейчас просто необходимо выпить. В качестве психологической разгрузки, так сказать. Ну и, - она легонько усмехнулась, - я надеюсь, что алкоголь тебе развяжет язык, и ты расскажешь, что за шоу тут устроил.

- Ах ты хитрюга! - я улыбнулся, - Решила меня споить и военные тайны выведать?!

- О! Шутишь, значит и впрямь приходишь в норму! - Даша тоже улыбнулась.

Официант, поставив перед нами два бокала с жёлто-коричневой жидкостью и кубиками льда, исчез, а я, отсалютовав бокалом Даше: - За тебя! - сделал большой глоток. Виски добралось до желудка и ухнуло в него, волной тёплого взрыва разлетаясь по организму. В голове легонько зашумело, и я решился:

- Если честно, то я очень хочу, но боюсь тебе всё рассказывать.

Даша удивилась:

- Почему?

- Потому что всё, что со мной произошло за последний год, выглядит как бред, и больше похоже на сюжет малобюджетного фильма.

- Даже так? - Похоже мои слова возымели эффект абсолютно обратный планируемому и Даша заинтересовала ещё больше:

- Тогда тем более рассказывай!

Сделав большой глоток и практически за раз выпив содержимое своего бокала, я начал свою исповедь. Даша слушала молча, лишь изредка делая небольшие глотки из своего бокала, и я не мог понять, что она думает об услышанном. Закончив свою историю пересказом последних слов, сказанных чужаком, я вытряс из бокала подтаявшие кубики льда и разжевал.

Даша, не говоря ни слова, обернулась и подняла свой бокал вверх, делая знак официанту повторить обе наши порции.

- Что думаешь? - первым не выдержал я, - Я схожу с ума?

- Знаешь, - с задумчивым видом откликнулась Даша, - Сначала я думала, что ты всё придумал, но сейчас - она задумчиво покачала головой, - я начала в этом сомневаться - больно ярко и подробно ты всё описал. Так что, - она взяла новый бокал, поставленный официантом, - либо у тебя крутая фантазия и ты мастерски мне наврал, а я, как дурочка поверила, либо это всё правда и надо срочно что-то делать, пока этот чужак не исполнил своё обещание.

До последнего сомневаясь в том, что Даша мне поверит, от её слов я испытал огромное облегчение:

- Я ничего не придумал! Честно! Хочешь съездим в квартиру, где я раньше жил? О! А давай лучше сгоняем на завод, где я работал?

Даша покачала головой и улыбнулась:

- Только посещения заводов мне в жизни и не хватало. Нет уж, спасибо, как-нибудь обойдусь. Лучше давай думать, как нам тебя спасать. Ведь, если я правильно всё понимаю, то как только ты заснёшь, мне придётся иметь дело с совершенно чужим человеком.

Я поник:

- Я уже думал об этом и совершенно не знаю, что можно сделать. Если раньше он являлся когда я пил до беспамятства, то сейчас мне достаточно просто уснуть. И я понятия не имею, что со мной тогда случится.

Лицо Даши просияло:

- Слушай! У меня есть идея! Когда мой папа умер, у меня была жуткая депрессия. Таблетки не помогали и Тимофей Петрович, - глядя на моё недоумение, Даша пояснила, - ну врач, который тебя обследовал в спортивном центре! Так вот, - продолжила она, - Тимофей Петрович отправил меня к одному учёному — своему другу — профессору Исаеву. Он занимается изучением сознания человека и ведёт небольшую частную практику. Он провел со мной несколько сеансов, и мне стало значительно легче.

Взглянув на часы, Даша достала мобильный телефон:

- Давай-ка мы с тобой к нему и съездим.

Не успел я сказать и слова, как она уже нашла нужный номер и нажала кнопку вызова.

- Пётр Семёнович? Здравствуйте! Это Ермакова Даша, помните меня?

- Да-да! - Даша улыбнулась, - Да, со мной всё хорошо, спасибо! Я вам по другому поводу звоню — у меня есть друг, и мне кажется, его случай вам будет очень интересен!

Она немного помолчала, слушая собеседника:

- В шесть? Да, сможем, - она непроизвольно кивнула в такт своим словам, - Хорошо, Пётр Семёнович, спасибо! До встречи!

Положив трубку, Даша глянула на меня:

- Он ждёт нас сегодня в шесть часов. То есть, - она снова глянула на часы, - у нас с тобой есть ещё три часа, и я знаю, как их провести! Поехали к тебе домой - будем учить тебя нормально плавать. А то я помню, как удивилась, когда в ночь нашего знакомства ты в море больше бегал, чем плавал. Знала бы я раньше, глядишь и не испугался бы ты так сильно под водой, да этому чужаку не дал себя утопить.

От такой бурной деятельности, развёрнутой Дашей, я оторопел:

- Даш, а ты со мной не хотела посоветоваться, прежде чем кому-то звонить и договариваться о промывке мне мозгов?

Она хитро прищурилась:

- А ты бы согласился?

- Нет, конечно! - возмутился я.

- Вот поэтому я и не стала тебя спрашивать! - поставила она точку в споре, но тут же тепло улыбнулась и положила свою руку поверх моей:

- Стас, ты мне не безразличен и я за тебя очень беспокоюсь. Поэтому, прости, но чтобы там у тебя в голове не творилось, я руки опускать не намерена. А Пётр Семёнович меня буквально с того света вытащил, и я ему доверяю. Давай сходим к нему один раз, а дальше ты сам решишь - стоит идти к нему ещё или нет. Хорошо?

Я смотрел в её голубые глаза. Видя в них только тревогу, я не смог ничего сказать против и сдался:

- Ладно, поехали. Но больше так не делай!

- Хорошо-хорошо! - с деланным согласием тут же откликнулась Даша, и я понял, что если будет надо — она сделает.

Глава 7. Стас.

В кабинете у Петра Семёновича мы сидели уже час, за который я пересказал ему всё, что до этого рассказывал Даше, и сейчас ждал, пока Исаев, машинально потирая лоб, задумчиво пробегает взглядом свои заметки, сделанные во время моего монолога.

- Очень интересная история, Станислав! - он, наконец, оторвался от своего блокнота, - Чего же вы хотите от меня?

Я взглянул на Дашу и смущенно пробормотал:

- В первую очередь разобраться – правда ли это всё или мне пора в психушку.

Исаев улыбнулся:

- Это как раз не сложно сделать и, если хотите, можем прямо сейчас и выяснить. Только учтите, что в процессе может прозвучать что-нибудь, что вы хотите оставить в тайне - он мельком глянул на Дашу, и она правильно истолковала его взгляд:

- Стас, ты не против, если я останусь?

Я утвердительно качнул головой:

- Оставайся, конечно. Ты уже столько знаешь обо мне, что навряд ли услышишь что-то новое.

- Вот и договорились! - подытожил профессор, - Дашенька, - он указал на кресло, одиноко стоящее у другой стены кабинета, - располагайтесь вон там и постарайтесь не издавать ни звука.

- Конечно, Пётр Семёнович, я помню наши сеансы, - она с улыбкой села в предложенном месте и немного поёрзала, устраиваясь удобнее.

Исаев, убедившись, что Даша больше не будет шевелиться, повернулся ко мне. Привстав, он дотянулся до ручки моего кресла и открыл на ней декоративную крышку, маскирующую панель управления с несколькими кнопками.

- Это регулировка спинки, это положение сиденья, а это управление подставкой для ног. - Перечисляя, он указывал на нужные кнопки, - Снимайте обувь, откиньте спинку и отрегулируйте остальное так, чтобы было комфортно лежать и вас ничего не беспокоило во время сеанса.

Пока я, тыкая на кнопки, добивался от кресла нужного положения, Исаев в таком же пульте, скрытом в ручке его кресла, снизил яркость освещения и включил фоновую музыку. Он дождался пока я устроюсь:

- Закройте глаза и слушайте шум моря. Расслабьтесь и представьте, что вы находитесь на пустынном пляже. Вокруг вас никого — только море, песок и чистое голубое небо.

Послушно выполнив его указания, я постарался мысленно нарисовать проговариваемую им картину. Постепенно, под негромкий голос профессора и звуки, льющиеся из динамиков, моё тело расслабилось и мне стало спокойно и уютно. Исаев продолжал что-то говорить, но я уже был в другом месте.

Лёгкий ветерок, обдувая моё тело, смягчал палящие лучи солнца, а волны, набегая белыми барашками, тёплым языком облизывали мне ноги. Я посмотрел по сторонам: море, песок и безграничное голубое небо с ярким жёлтым кругом солнца.

- Хорошо здесь, правда? - раздался позади знакомый голос, и я, буквально подпрыгнув на месте, развернулся.

Человек, стоявший на берегу, был очень похож на меня, но словно был старше лет на пять-семь. Он усмехнулся:

- Да не дёргайся ты так! Я же не кусаюсь.

- Кто ты такой?!

- Я тебе уже говорил, - тоном, каким учат маленьких детей он напомнил:

- Я — это ты, только из другого мира.

- Какого чёрта тебе от меня надо? Зачем ты залез в мою голову?!

Вместо ответа чужак сел на песок и указал перед собой:

- Садись.

Я продолжил стоять, и он несколько секунд выжидательно смотрел на меня. Затем он неуловимо быстрым движением оказался на ногах, схватил меня за ворот рубашки и рывком дёрнул вниз:

- Сядь, я сказал!

Потеряв от неожиданности равновесие, я упал на колени и опёрся руками на песок. Чужак, моментально сместившись, оказался у моего правого бока и без замаха удар ногой мне в живот. От сильного удара моё тело подбросило и перевернуло на бок, чем чужак моментально воспользовался - стал пинать меня, приговаривая в такт ударам:

- Когда!

- Я!

- Говорю!

- Ты!

- Выполняешь!

- Ясно?!

Он остановился, ожидая ответ, а я, скрючившись и хватая ртом воздух, словно рыба вытащенная из воды, пытался сделать хоть вздох. Чужак присел передом мной на корточки:

- Я не слышу ответ!

Он нависал надо мной и я видел его глаза: злобы, жалости, или, на худой конец, брезгливости, в них не было. Несмотря на блёклый, словно рыбий, взгляд без каких-либо эмоций, его глаза завораживали и притягивали, заставляя смотреть в них и дальше.

Встать и как-то ему ответить сил у меня не было, поэтому вместо ответа я плюнул ему в лицо.

Чужак усмехнулся, не спеша вытерся и встал. Снова, без замаха, он ударил меня ногой, в этот раз, целясь в лицо. Он попал в скулу и я, моментально потеряв ориентацию, перестал понимать, что происходит и только рефлекторно пытался руками прикрыть голову от следующих ударов.

Не знаю сколько времени он меня бил, но пришел я в себя от того, что он поливал меня водой из фляжки - вода была солёная и жгла ссадины. Увидев, что я открыл глаза, он выкинул фляжку в сторону и снова присел рядом:

- Ты всё понял?

Я прохрипел:

- Да.

- Что ты понял? - переспросил он.

Я промолчал, и он, снова взяв меня за ворот, рывком поднял и, несколько раз сильно встряхнув, заорал:

- Я не слышу! Что ты понял?

Боль от ушибов, выстрелами пронзив всё тело, впилась в мозг, лишая возможности думать. Чужак что-то кричал, брызгая мне в лицо слюной, но я его уже не видел - вместо него перед моими глазами всплыло встревоженное лицо Даши. На ёё глазах блестели слёзы, а губы шевелились, будто она что-то мне говорила. Не сразу, но я понял, что она раз за разом произносит моё имя, и улыбнулся разбитым ртом:

- Дашуля… - и окончательно отключился.

Глава 8. Стас.

Я открыл глаза и не сразу смог понять где нахожусь. Удивляясь тому, как сильно у меня болит всё тело, я сел и огляделся: пустой еле освещённый кабинет - ни Исаева, ни Даши, зато я услышал их голоса, приглушенно звучащие из соседнего помещения.

Кое-как поднявшись на ноги, я проковылял до двери в кабинет и потянул за ручку. Дверь легко открылась, пуская внутрь яркий свет из приёмной профессора и заставляя меня зажмуриться. С моим появлением разговор умолк, а Даша тут же подскочила ко мне, беря под руку:

- Стас, как ты себя чувствуешь?

- Нормально вроде, только всё тело болит.

Исаев, следом за Дашей поднявшийся со своего места, взял меня с другой стороны, и они довели меня до кресла. Я сел и уставился на профессора:

- Пётр Семёнович, что это было?

Исаев, сняв очки и потерев их тряпочкой, тут же водрузил их обратно на нос. Он задумчиво посмотрел на меня:

- Станислав, то, что видел я гораздо менее важно, чем то, что видели вы сами. Сможете рассказать, что с вами случилось?

Сначала медленно, путаясь и сбиваясь, а затем всё более уверенно, я стал рассказывать, как меня избил человек, находящий там, где никого быть не должно — в моей собственной голове.

Во время моего рассказа профессор сидел с непроницаемым лицом и не проронил ни звука, зато после окончания, он вскочил на ноги и начал ходить по помещению туда-сюда. Сделав несколько кругов, он резко остановился и повернулся ко мне:

- Станислав, скажу прямо: такого в моей практике ещё не встречалось и сейчас рано делать какие-либо выводы. Мы с вами обязательно должны во всём разобраться! Как вы смотрите на повторный сеанс? В этот раз я постараюсь вам помочь победить это… ммм... - он замялся, подыскивая слово, - назовём его "существо".

У меня перед глазами мелькнуло разъярённое лицо чужака и его мелькающие ноги:

- Если честно, мне не хочется снова оказаться с ним рядом.

- Очень жаль! Очень жаль! - явно огорчился Исаев.

Даша, положив руку мне на щёку, мягко развернула моё лицо к себе:

- Стас, может, всё-таки, попробуешь? Ведь у тебя явно есть серьёзная проблема и сама по себе она не исчезнет. И если всё, что ты рассказал действительно правда, то однажды я проснусь рядом с совершенно чужим человеком. Пожалуйста, дай возможность Пётру Семёновичу помочь тебе. - Она умоляюще смотрела на меня, а в глубине её глаз я увидел страх. Страх за меня и за себя.

Видеть такое в глазах этой боевой девушки было так странно, что я почувствовал свою вину — словно я невольно напугал маленького ребёнка. Я поцеловал её в губы и шепнул:

- Не бойся, я сделаю всё, чтобы ты была в безопасности. - Затем кивнул Исаеву:

- Давайте повторим, раз иначе никак.

В этот раз я сразу повернулся спиной к морю, но чужак уже стоял на песке. Он улыбался:

- Решил сказать, что всё понял и готов подчиниться?

Я отрицательно качнул головой:

- Нет.

Он хищно улыбнулся:

- Я могу повторить урок, если ты не осилил его с первого раза, - чужак сделал шаг в моём направлении, и я отступил, увеличивая дистанцию.

Он остановился и посмотрел мне прямо в глаза. Прекратив улыбаться и указав рукой на песок возле своей правой ноги, он приказал:

- Иди сюда!

Я стоял и смотрел в его глаза, снова не в силах отвести взгляд. Чем дольше я смотрел, тем больше в них разгорался огонь злости, и вскоре он рявкнул:

- Иди сюда!

Всё вокруг словно перестало существовать, и только его глаза заняли всё моё сознание. Мысли в голове начали путаться и я, словно кролик, завороженный удавом, пошёл в его сторону — ноги сами по себе сделали сначала один маленький шаг, затем второй. Когда нога поднялась для третьего шага, в моей голове раздался голос Даши:

- Стас! Замри!

Её голос вернул мне возможность думать и я отшатнулся назад, делая несколько шагов вдоль кромки воды. Злость в глазах чужака полыхнула с новой силой:

- СТОЯТЬ! - закричал он, и я снова замер.

- КО МНЕ! - И моё тело, словно послушная кукла, самостоятельно начало двигать ногами, выполняя его приказ.

Снова Дашин крик:
- Стас, остановись! Не слушай его! - вернул мне контроль над телом. Я замер, а голос Даши продолжил:

- Стас, это всё нереально! Всё происходит только в твоей голове! Это всё только твоя фантазия и ты можешь делать в ней что угодно! Это ты всем управляешь! Только ты, а не он! Он — никто! Ты не уязвим для него!

Мысленно проговаривая сказанное Дашей, я снова посмотрел в глаза чужаку, и сжав кулаки уже самостоятельно сделал шаг в его сторону.

Он усмехнулся:

- Ну-ну, герой! Давай, иди сюда, и посмотрим, кто из нас на самом деле всем управляет!

(продолжение следует...)

Глава 9. Яйцеклад

Мирослав нёсся по извилистым коридорам с околосветовой скоростью, вспарывая ножами застывших в медленном времени насекомых. Разрубленные куски плоти не успевали падать на пол, а он уже сворачивал в соседний коридор. Рентгеновское зрение позволяло свободно выискивать толпу врагов погуще. Сидящая на его горбу Алиса очередями поливала из “Курары” всех, до кого он не мог дотянуться клинком. Когда они проносились мимо больших залов, парализованные трупы шестиногих рассыпались вокруг, словно кегли. Мирослав свернул в моторный отсек, перепрыгнул квантовый генератор и ножом сходу распотрошил двух совокупляющихся на потолке мухоидов.

- Где Кутак? – крикнул он. В ответ разлетелся очередной фейерверк из отрубленных конечностей.

Алиса переключила свежий баллон с парализатором, вырвала прикладом кусок туловища гигантскому жуку и передёрнула затвор.

- Я его не видела. Скорее всего он на капитанском мостике.

Она чувствовала себя не очень, разболелась голова, слегка подташнивало, ощущалась неудовлетворённость жизнью, прям как во время месячных. Действие адреналинового допинга проходило. Надо было срочно принять стимулятор. Дрожащей от накатившей слабости рукой она переключила инъектор в режим стабилизации, но в ответ раздался противный писк. Обойма была пуста.

- Вот гандониво!

- Что? – Мирослав одним ударом вышеб трёхдюймовую дверь в рубку управления.

- Ничего, - Алиса стремительно теряла скорость. Тараканы-офицеры уже не стояли на месте, а активно разбегались по бронированным щелям. Она успела всадить пару капсул нейролептика в хребет капитану и медленно сползла с Мирослава на липкий от пролитой гемолимфомы пол.

Мирослав воткнул нож в бронированный череп последнего живого тараканоида по самую рукоять

и кинулся к девушке. Синяя кожа изгоя стала бледно серой, зрачки были расширены до предела.

- Алиса, ты ранена?

Девушка с трудом понимала его быструю речь. Она раскрыла рот и еле слышно прошептала.

- Я умираю… капсулы… жёлтые… на корабле… есть аптечка…

- Ща ща ща, пять сек!- Мирослав заметался по рубке, Алиса видела лишь некое подобие тени в том месте, где он притормаживал, потом тень выскочила в пролом. Девушка закрыла глаза и начала отъезжать в медикаментозную кому.

+++

Мир мчался по коридорам в сторону бомболюков. По его внутренним часам прошло уже восемь минут. За оставшиеся две надо было слетать на разбитый космолёт изгоев и вернуться обратно. Он знал, как попасть туда, а вот насчёт обратного пути идей пока не было.

В торпедном отсеке было тихо, лишь со стен медленно сползали вырванные вместе с яйцекладами лепёхи тараканьих кишок. Однажды он применил этот метод во время учёбы в спец. отделе под Орионом. Тогда ему оторвало голову, но он получил заслуженную пятёрку за находчивость. Он пнул одну из торпед по кнопке запуска и намертво вцепился механическим протезом в хвостовое оперение.

Бомболюк Короеда выплюнул фотонную торпеду с оглушительным рёвом, от которого, не смотря на вакуум, закачались ближайшие антенны. Мирослав, вцепившись в хвост, повернул торпеду в сторону мёртвого космолёта изгоев. Поток фотонов бил ему прямо в лицо, не причиняя вреда, лишь заставлял щуриться, обтекая сверкающий доспех.

Остов мёртвого корабля Изгоев стремительно приближался, звёзды серебрились через огромные сквозные дыры в обшивке. До него оставалась пара световых секунд, когда Мир отпустил торпеду и врезался в лобовое стекло капитанского мостика, пробив головой несколько помещений. Слава супербогу, мозг не пострадал.

Десантник встал и рукой оттолкнул труп синего клона-женщины с торчащей из вагины сабельной пилой. Секрет Бабы Насти не помог. Тело, медленно вращаясь, поплыло в противоположную сторону, на ходу расталкивая груду синих метрвецов, слипшихся в один ком.

Помещение, в которое он приземлился было, судя по многочисленным обнажённым трупам – казармой, тела медленно кружились в темноте, словно хлопья снега. В основном это были лысые самки с нулевым размером груди, мощным плечевым поясом и квадратными подбородками. Последняя модификация изгоев под кодовым названием “Толераст”

Аптечку искать не пришлось, она кружилась под потолком. Мир подпрыгнул и открыл её, выкинув непонятно как залетевшую туда оторванную голову. Жёлтые, красные и коричневые капсулы сияли в блистерах, как драгоценные камни. Но ценность их была куда больше – они могли спасти жизнь. Конечно, не такие ценные как говендий, но около того.

Десантник загрёб не глядя сразу несколько упаковок. Время было на исходе, он чувствовал, как всё труднее становится делать вдох космического кислорода, который по молекулам притягивал суперкостюм. Рентгеновское зрение тоже слабело. Он окинул взором развалюху – инсектодиды выпотрошили корабль до основания, ни спасательных капсул, ни фотонных торпед. Зато он увидел кое-что другое. Мирослав оттолкнулся от потолка и выплыл в открытый космос сквозь пробоину.

+++

Стрекозоид был ещё жив. Он царапал лапками по обшивке корабля, пытаясь вылезти из-под поваленной лазерной турели. Десантник приземлился невдалеке. Отломав высокочастотную антенну, он медленно пошёл к беспомощному насекомому, тяжело ступая по броне судна магнитными ботинками. Стрекозоид засуетился ещё больше, из хвоста в космос тянулся шлейф зловонных феромонов страха. Трусливая тварь очень хотела жить и бесчинствовать дальше. Мирослав замахнулся обрубком антенны и насекомое начало быстро перебирать лапками на языке жестов

“Котагы ма карайсын! Сигип тастаймын, шешен амыыы! Не убивай, я не хотел воевать, мне приказали! У меня в Закрытом Секторе гнездо, пять малолетних личинок, пощади!” – стрекозоид трясся от ужаса перед сверкающим мощным богатырём.

Мирослав опустил антенну и ответил: “Хорошо, говнюк, но сперва подкинешь меня на ваше корыто”.

Стрекозоид покорно кивнул и опустил фасетки. Космодесантник одним пинком отправил турель по крутой гиперболе в далёкое космическое путешествие, запрыгнул сверху на стрекозоида и зажал ему шею механическим протезом, чтобы не рыпался.

Насекомое расправило солнечные крылья-паруса и, оттолкнувшись от обшивки, заскользило в сторону гигантского дредноута.

Тварь со скоростью заряда электромагнитной пушки влетела в посадочный док и присела на палубу, дрожа от страха. Мирослав легко спрыгнул с хребта насекомого, поигрывая в руке заострённым обрубком антенны. Космический мародёр начал пятиться к выходу, судорожно дёргая передними лапками.

“Шешен амын сигейн! Ты обещал!”

Мирослав отбросил антенну и ответил здоровой рукой.

“Я слово своё держу. Лети. А своим передай, кто наших тронет – завалю.”

+++

Алиса лежала в той же позе йоги, в которой он её и оставил, а именно в шванасане - позе трупа. Мирослав подбежал к девушке и рывками стал расстёгивать клапаны скафандра. Ярко синее румяное тело стало совсем монохромным. Даже выцвели широко раскрытые глаза. Пульса не было. Наконец скафандр распался на две половинки. Десантник нащупал инъекционный порт на шее, вытащил конвалюту жёлтых микрошприцев.

Так, какая у них терапевтическая доза? Десантник выжимал в порт капсулу за капсулой. Шла уже восьмая, а эффекта всё не было, только на шее в районе порта шишкой вздулась вена. Что там у нас дальше? Мирослав лихорадочно вспоминал курс оказания первой помощи. Как и клиническая медицина, реаниматология сошла на нет за ненадобностью, но на всякий случай в спец. училище преподавали древние методики реанимации и заставляли отрабатывать навыки дыхания рот в рот на специальном манекене с широко раскрытым ртом и сжатыми от боли глазами. После таких тренингов во рту у всей роты стоял неприятный знакомый привкус. Спустя некоторое время случайно выяснилось, что главный врач училища тоже регулярно занимается с манекеном в рот, но совсем не дыханием. Медицинские курсы быстро свернули, а доктора отправили замаливать грех на урановые рудники под Волопасом. Из навыков ещё оставался прекардиальный удар по грудине.

Мирослав не любил бить женщин просто так и делал это только с их письменного согласия, но тут было не до джентльменства. Он размахнулся железной рукой и нанёс девушке удар, отступив ниже на два пальца от межсосковой линии, с энергией двести джоулей. И чудо свершилось.

Алиса приподнялась с пола, глотая воздух красивым пухлым ртом. К коже медленно возвращалась здоровая синева. Из глаз ручьями хлынули слёзы, и она прижалась мокрым лицом к груди космодесантника. Тот нежно похлопал её по спине и успокоил.

- Ну-ну, всё будет хорошо. Не сдохла сегодня, повезёт в следующий раз.

Девушка завыла сильнее, наверное, от облегчения. Мирослав всегда был мастером комплиментов, но и врать он не любил.

- Скоро сюда на подмогу прилетят другие корабли насекомых, надо убираться отсюда как можно скорее.

Алиса, наконец, успокоилась. Она отпрянула от сильной мускулистой груди бывалого космодесантника, и, втягивая бирюзовую соплю обратно в норку, спросила.

- Ты умеешь управлять кораблями инсектоидов?

- Нет, тем более на спасательном катере нам столько говендия не вывезти. Но, по сведениям разведчиков, Короед направлялся в сторону Земли, значит в его навигаторе есть её координаты. Но ключом к управлению судна является капитан, которого мы замочили в ходе зачистки.

- На самом деле он жив.

Мирослав взглянул на смердящий труп тараканоида в чёрно-полосатой униформе. Действительно, мёртвые насекомые не воняют, как же он сразу не обратил на это внимание. Алиса продолжила.

- Мы используем в борьбе с инсектоидами новейшие разработки. Попадая в их тела капсула разжижителя взрывается и разлагает только определённые нервные узлы, парализуя жертву. Так что весь экипаж, за исключением тех немногих, кого ты раскромсал, сейчас слышат нас, дышат, думают, но не двигаются. Мы обычно собираем таких на опыты.

“Тех немногих? Да я одной только механизированной рукой вырвал кишки половине всего населения корабля!”, подумал Мир, но тактично промолчал. Вместо этого он поднялся на ноги и подошёл к капитану, лежащему в луже собственной гемолимфы, вытекшей из разъеденной токсином спины. Просунул пальцы под грудной щиток и действительно почувствовал пульсацию.

Подняв тушу, он перенёс её в ложемент и воткнул коммуникационный продолговатый патрубок прямо в яйцеклад капитану. Тот лишь тихо зашипел на ультразвуковой частоте. Мирослав наклонился к нему и по тараканьи произнёс:

- Жофары кысымдын пневматикалык тозандаткыш. Ублюдок, заводи корабль, летим на Землю.

Капитан ожидаемо молчал, плотно сжав мандибулы.

Для мотивации Мирослав изо всех сил двинул его в брюхо ногой.

- Орауштан каранзыс турмыстык калдык! Не заставляй меня искать паяльник!

Капитан испустил кисловатые феромоны ярости, но подчинился. Корабль ожил. Тахионовые реакторы набирали обороты. Короед разворачивался в направлении Земли.

Мир повернулся к Алисе, которая к тому времени полностью сняла скафандр, оставшись в облегающем тонком комбинезоне.

- Пошли поищем камбуз, может у них тут есть кофе с Водолея.

* Шутка про пять личинок честно украдена у товарища Шишковчука из этого рассказа

http://pikabu.ru/story/svist_puli_v_gorakh_3244673

Глава 8. Великий Апгрейд

Кошмар опять одолевал Мирослава. Земля неслась под ним, в бешеном калейдоскопе белизна горных хребтов сменялась синевой океанов. Он сделал десять или тринадцать с половиной оборотов по орбите и стал замедляться. Внизу показалась полоса воды и до ужаса знакомое жёлтое поле. Только на этот раз его никто не встречал.

Он приземлился, как учили в школе космодесанта – ногами вперёд. Ветер носился вокруг него, пригибая сухую траву к самой земле. Было подозрительно спокойно. И долго это спокойствие в астральных кошмарах не длилось.

Мир стоял, осматривая горизонт, как вдруг сзади него раздался грубый мужской голос.

- Эй, дружище, помоги по-братски?

Из древних земных сказок, которые ему читала на ночь мама перед тем, как погрузить в анабиоз, он помнил, что обычно после такого вопроса начиналось месилово.

Парень медленно повернулся, привычным жестом опуская руку на рукоять верного штык-ножа и с испугом обнаружил, что его нет, как нет и чехла на ремне. Не было и ремня со штанами. Трусы тоже куда-то делись, наверное, зацепились за астероид, когда он пролетал сквозь кольца Сатурна. Он был абсолютно нагой, но нагой он был не один. В трёх метрах от него стоял огромный красный мужик в странной переливающейся алым накидке. Угловатое суровое лицо обезобразила белоснежная улыбка. Мирослав смотрел в глаза великану, еле сдерживаясь чтобы не отвести взгляд, как вдруг его привлекло шевеление в районе пояса незнакомца. Он тут же опустил глаза и в ужасе заорал, потому что из-под накидки приветливо поднималась гигантская балда.

Великан дёрнулся было к нему, но многолетние звёздные войны заострили реакцию Мирослава до предела. Он сделал резкое сальто назад, развернулся в воздухе и помчался по полю, крепко сжимая ягодицы руками. Позади него бежал огромный красный мужик и орал:

- Браток, куда спешишь, давай пообщаемся!

Мир разогнался до двадцати парсеков в час. Он достиг берега широкой реки, поднажал ещё чуть-чуть и побежал уже по воде. В своё время он был трёхкратным чемпионом по бегу на жидкие дистанции на учебной базе под Орионом. Гигант не отставал.

“Нет, лучше уж смерть”, подумал парень.

+++

Десантника резко выбросило в реальность, когда красный турникмэн почти вцепился обеими руками ему в плечи. Удача сработала, на этот раз защитив нижнюю чакру парня от астрального взлома. Он попытался заорать, но рот был надёжно прикрыт садо-мазо кляпом. Рядом суетилась синелицая блондинка. Она достала из внутренностей скафандра полупрозрачную капсулу и вдавила содержимое в порт нейрошунта. Стало полегче. Усилитель регенерации ускорял процесс восстановления промороженных клеток.

Девушка сняла кляп и шёпотом представилась.

- Капитан первого ранга Алиса Селезнёва. Контрразведчик синей расы. По-совместительству связной.

- Космодесантник экстра-класса Мирослав Курмаз. Холодный натурал. Где это мы и почему шепчемся?

Парень огляделся, высокий ангар был завален пластиковыми ящиками с логотипами всех цветов и размеров на стенках. Невдалеке на куче смятых в хлам полипропиленовых коробок с наклейкой “Осторожно, хрусталь!” лежал двухтонный редуктор тахионовой турбины. Всё это было похоже либо на склад галактической почты, либо на трюм пиратского фрегата инсектоидов.

В темноте прохода суетилась парочка жуков, бурно обсуждая проблемы с их начальником сверчкоидом. Мирослав инстинктивно схватился за нож.

- Убью тварей! – прошептал он.

- Тихо, не гони волну! Мы на Короеде.

Алиса вкратце рассказала последние события. В мусоросборнике спасательный шлюп обнаружила колония чистильщиков-блохоидов. Девушка оттащила Мира по системе вентиляции в один из складов, и замаскировала укрытие ящиками. Ей удалось подремать четыре часа, пока не очнулся Мирослав.

Парень сел, облокотившись на ящик, и задумчиво произнёс.

- Ситуация тупиковая. Рано или поздно нас обнаружат и пустят на хамон. А когда корабль вернётся в Закрытый Сектор, нам гарантированно придёт конец. Кстати, я не слышу гула реакторов.

- Короед лёг в дрейф. Кажется, они ждут кого-то или чего-то. На складе пересменка через два часа. Мы можем попытаться проникнуть в арсенал и с боем прорваться к космическим катерам.

Мир согласно кивнул, они оба понимали бесперспективняк этой идеи, но что-то надо было делать.

- Хорошо, - прошептал он, - подождём, ты как вообще?

- Как я вообще могу быть? Мы по уши в тараканьем дерьме, живот разболелся, и я сломала три ногтя в бойне, знаешь как больно?

“Что ты знаешь о боли, девочка”, подумал морщась от дискомфорта в паху Мир – это наконец-то начал оттаивать мочевой пузырь.

- Помолись Супергосподу, и полегчает.

- Да пошёл ты.

Пару минут они сидели молча. Потом Мирослав задумчиво прошептал.

- Зря ты так. Я не фанат религиозных историй, но времени у нас много, могу рассказать, как всё началось, может быть ты, наконец, изменишь своё мнение…

Делать было особо нечего, и Алиса тихо буркнула.

- Давай, начинай проповедь.

+++

- Всё пошло от Лукавого. Ивана Лукавого – марсианского первопроходца.

- Знаю, я читала ваши мифы, первый кто ощутил прикосновение господа, бла бла бла.

- Алиса.

- Всё-всё, молчу, трави свои байки.

- Это не байки. Есть реальные фото и видео факты. Даже то, что сейчас происходит с человечеством - тому доказательство.

Иван был одним из первых, кто начинал колонизацию Марса. К сожалению, поток боллидов разбомбил временный лагерь. Погибли все. Вместе с грузовым кораблём была отправлена комиссия по расследованию. Все семь трупов отправили обратным бортом. Ивана вытаскивали дольше и решили произвести вскрытие на станции. Он ожил, не успев даже оттаять до конца. Поверь, когда ты оживаешь нафаршированный ледяными глыбами собственных органов – это очень больно. В такие моменты начинаешь завидовать даже тараканам.

В шоке были все. Когда его готовили к отправке на землю, он сбежал в открытый космос. Эта была мучительная смерть на глазах троих свидетелей. Когда тело занесли обратно в медотсек, оно не успело промёрзнуть до конца, и вскоре Иван воскрес снова. Семь раз сбегал и семь раз воскресал. В конце концов что-то случилось с его разумом. Он замкнулся в себе, плохо понимал речь, сам почти не говорил. Его оставили в покое, и он прожил на стации пятьсот лет, после чего сам добровольно сел на космолёт до дома.

Когда грузовой корабль с остальными членами мёртвой бригады добрался до земли, медицинская экспертиза установила, что погибли они не месяц назад на Марсе, а уже на корабле. Они ожили в полёте, и долгое время страдали от голода и жажды, запертые в грузовом отсеке. Записи камер показывали, что истинная смерть колонистов наступила одновременно при вхождении корабля в стратосферу. Позже экспериментальными путём над заключёнными установили точную границу, после которой смертельно раненый человек гарантированно умирал в течении нескольких минут - 55 километров над уровнем моря – верхняя граница озонового слоя, предел жизни в биосфере.

За этим пределом смерть для людей переставала существовать. Космостроители выздоравливали после травм, несовместимых с жизнью. После двух дней комы открыл глаза подросток, получивший сто процентов ожога кожи. Блондинка встала на ноги после прямого выстрела в голову. У женщины-космобиолога заново отросла ампутированная ещё на земле нога. У онкобольного последней стадии при выходе на орбиту через неделю исчезли все признаки рака крови. Слух о космических чудесах облетел планету за одно мгновение. Начался массовый исход людей на Марс. Обречённые, умирающие, калеки, чиновники – люди дрались за место в космическом челноке.

К тому времени религия полностью дискредитировали себя. Главы конфессий понимали, что хаос, в который погружается человечество, обязательно родит нового мессию и тогда их власти придёт окончательный конец. Впервые за тысячи лет христианство, ислам и буддизм пошли на соглашение. Три мировые религии слились в одну – веру в Супергоспода. Великий апгрейд имел непоколебимую доктрину – бог создал человека по образу и подобию, бог – это вечный космос, приняв космос, человек становится истинно подобным богу.

Основных заповедей тоже было три, они дали форму новому святому символу - треугольнику. Буддизм передал знаменитое “Не суетись, всё будет хорошо”. Мусульманство завещало великое “Режь неверных как свиней”. Христианство же оставило потомкам вечное “Не прелюбодействуй, а если прелюбодействуешь, то предохраняйся”

Новый вектор был задан. Бог стал един для всех. Святость человеческой жизни приравняли к вере в Супергоспода. Конечно, были отступники, которые искали феномену космического бессмертия научное объяснение. Мы никого не прогоняли. Твои предки, Алис, сами отправились в изгнание. И как, видишь, были неправы.

- Это ничего не значит. Бога нет, а есть лишь законы космоса, которые мы пока не смогли обуздать! – Алиса перешла на громкий шёпот, её глаза горели. Мир подумал, что именно так в древности выглядели фанатики старой веры. Алиса распалялась всё больше, в запале она попыталась вскочить на ноги.

- Вы не бессмертны, как ваш дорогой бог!

Мирослав едва успел схватить девушку за руку и, резко потянув вниз, заткнул рот механической ладонью.

- Тише, дура! Я не собираюсь с тобой сейчас спорить. Да, отсутствие болезней и некий… ммм… дар позволяют нам жить сотни лет. Тело стареет, но очень медленно.

Четыреста – максимум пятьсот лет и человек рано или поздно превращается в дряхлого старика. Он лежит без сил, беззубый, немощный, испражняется под себя, но не умирает. Никогда. Из-за этого на Антаресе, спутнике Кассиопеи и мекке новой веры произошёл коллапс. Старики заполонили целую планету. Врачи ничего не могли сделать - эвтаназию отменил религиозный запрет, а сами они покончить собой не могли.

Деды прибывали. Их стали класть прямо в коридоры, потом на улицы. Тысячи ещё живых людей лежали в собственном дерьме бесконечными рядами и молча смотрели на снующих санитаров. Стариков надо было кормить, омывать тела. Работников не хватало. Над лежбищами стояла жуткая вонь. Тогда совет митрополитов принял отчаянную меру – кремацию.

В небо поднялись тысячи чёрных столбов. Пенсионеров жгли, сложив в кучи и облив термоядерной солярой. Если бы мы знали, какой это было ошибкой. Пепел сожжённых разнёсся по всей планете, но не исчез. Притягивая к себе молекулы из атмосферы частички сажи снова превращались в людей. По все планете мы до сих пор находим восставших из пепла немощных старцев даже спустя тысячелетие. В прошлом году только на орбите планеты выловили полторы сотни живых мумий. С тех пор отживших своё свозят на землю, чтобы упокоить их навсегда. На самой же земле полностью восстановили экологию, превратив в заповедник. Теперь там только промышленные крематории, аквапарки и ночные клубы.

Вместе со стариками, как дань родине, на планету со всего космоса свозят подростков для таинства Причастия, известного в галактике как Вселенское Совокупление… дети, зачатые на Земле, считаются благословлёнными Супергосподом. И вообще, на земле ощущаешь себя совсем другим.

- Ты был на родине?

Мирослав покачал головой.

- Только в утробе матери, если я сейчас туда вернусь, то мне пиз… святой Орион, посмотри туда! Это же…

Десантник прижался к щели между ящиками. Алиса легла сверху, придавив его скафандром.

По коридору ангара два мускулистых жукоида катили огромный шар. Алиса изумлённо прошептала на выдохе:

- Это же говендий!

Мирослав даже через боевой скафандр почувствовал, как затвердели её соски. Ещё бы, увидеть сразу столько денег.

Он вытащил из кармана яйцо-передатчик и немного потеребил его в руках, разогревая. Поднёс к губам.

- Митрополит, Мирослав на связи, приём.

“Пшш Пшш, сын мой, ху…пшш…ли ты так долго, у нас тут жопа! Приём!” – озабоченный голос священника ворвался в тишину ангара, прерываемый взрывами гранат, словно дикий полуносорог с планеты Карачун в библиотеку человеческой колонии.

Мирослав в ужасе сжал передатчик обеими руками и обвился вокруг него всем телом, ища пальцами кнопки переключения громкости. Ничего не было. Жукоиды внезапно остановились. Они вертели усиками во все стороны в поисках источника шума и о чём-то переговаривались. Алиса нервно сжала приклад тактического разжижителя ”Курара”.

- Заткни его!

- Ща, - Мирослав поднял с пола кусок фурреленовой изоляции от канализационной трубы и наглухо замотал яйцо, проковыряв мизинцем небольшое отверстие. А затем зашептал в него.

- Отче, я в ловушке на судне тараканов. Похоже Кутак где-то здесь. А ещё тут полторы тонны чистейшего говендия. Приём…

Яйцо молчало с минуту. Жукоиды успокоились и взялись за груз. Из передатчика прошелестел слабый голос митрополита Василия.

“Сколько?!”

- Ну, примерно полторы тонны, может больше, надо детектором щупать.

“Сфотай его!” – Василий очухался и заорал в полный голос так, что жукоиды вновь остановились. Усики-антенный нервно подёргивались, сканируя пространство.

- Умоляю, отче, потише. Как сделать фотку?

“Лизни передатчик.”

Десантник развернул его, поднёс к щели острым концом. Затем осторожно лизнул яйцо Василия. На вкус оно было солёным.

В глубине яйца раздался отчётливый стук о линолеум упавшего в обморок тела.

- Отче?

Передатчик возбуждённо зашептал:

“Мирослав, тебе срочно необходимо захватить корабль. Говендий должен быть наш!”

- Пресвятой, я в центре набитого инсектоидами дредноута. Со мной девушка изгой, оружия почти нет. Прошу подкрепления.

“Какое нах… пшш… подкрепение, федерацию атакуют изнутри пшш… баные клопоиды! Резервов нет. Воспользуйся яйцом, у тебя будет десять минут. Если справишься, пойдёшь в отпуск на полгода за мой счёт!”

- Но отче, у меня с собой только нож!

“Плюс в подарок получишь боевую десантную яхту, и купон на тысячу бесплатных заправок. Я верю в тебя. Всё человечество в тебя верит… на, сука, получай!” – из яйца раздались сухие выстрелы импульсного аннигилятора, потом всё стихло.

Алиса толкнула Мира в плечо, тот опять приник к щели. Два жукоида, выхватив шокеры, двигались в их сторону. Один что-то шелестел в мнемоническую рацию.

- Подкрепление вызывают, - Алиса передёрнула затвор “Курары” и встала во весь рост. Два выстрела слились в один. Капсулы нейролептика с чмоканьем вошли в головы инсектоидов. Твари вдруг замерли на месте и опрокинулись на спины, поджав лапки. Из голов на керамотитан стекала вязкая жижа.

- Неплохо, - Мирослав уважительно хмыкнул, и тут же завыла сирена.

Это был конец. Два воина, пусть даже и профессионала против кишащего отборными головоргрызами корабля – схватка без шансов. Из коридоров уже слышался топот закованных в броню тараканов. Алиса хлюпнула носом.

- Приятно было познакомиться, - тихо попрощалась она.

Девчонку было жалко. Пусть синяя, пусть изгой, но как личность Мирослав её зауважал.

- Да не очкуй, сейчас что-нибудь придумаю.

Мир вертел передатчик в руках. Твари пустят Алису на распыл в реакторе – генно-модифицированное мясо отступников было токсичным для насекомых, но сперва, конечно же, её пустят по кругу. А его самого свяжут по рукам и скинут на прокорм опарышам. Перспектива десятки лет быть живым кормом для личинок оптимизма не прибавляла. Оставался последний козырь – секретный режим.

Мирослав сжал яйцо митрополита до боли в руке. Передатчик вдруг хрустнул и по ладони растеклось приятное тепло. Есть! Прозрачная масса затягивала поверхности тела сияющей плёнкой.

Горящая броня покрыла всё тело. Мирослав шевельнул плечами, суперкостюм был малость тесноват, эмочка. Из дальнего конца ангара выбежало стадо боевых тараканов. Двигались они словно в замедленной съёмке. Похоже, костюм искажал время вокруг него и что-то делал со зрением – теперь он видел огромный корабль, словно муравейник под стеклом. По извилистым норам ползли в сторону будущего мочилова полчища насекомых. Мир вытащил нож и зажал в протезе. Жаль, нет огнестрела. Он скосил глаза на Алису. Девушка медленно моргала и говорила, забавно растягивая слова.

- Мооогуууу поооомооочь заааа поооолооовииинууу доообыыычииии.

Контрразведчик была синеволосой блондинкой, но не была дурой. Мирослав дёргался, и периодически исчезал в пространстве, перемещаясь рывками, но даже с такой скоростью в рукопашную ему было не справиться. Парень что-то зачирикал в ультразвуковом диапазоне. Алиса порылась во внутреннем меню скафандра и выбрала нужный стимулятор. Острая боль длилась мгновение, а в след за ней по венам понеслась убийственная доза нейродопинга. Её бросило в жар, голова закружилась, подстёгиваемый фармакологией организм высвобождал все резервы разом. Да, это могло её убить, но, если они не перережут всех тараканов как свиней, она всё равно трупак.

Мирослав постепенно замедлялся, а насекомые застыли истуканами в причудливых бегущих позах. Один из них успел выстрелить по людям, и ярко-белый сгусток плазмы медленно пересекал помещение, оставляя после себя шлейф дрожащего воздуха. Алиса повернулась к Миру.

- Что ты сказал?

- Я сказал, об этом не может быть и речи, четверть.

- Половину.

- Ты охренела, треть – это максимум.

- Половину, без меня ты не справишься.

Плазменный шар преодолел уже половину дистанции, из толпы инсектоидов взлетала по баллистической дуге ядерная граната. Медленно, но верно уходило отпущенное им время.

- Треть говендия и я покатаю тебя на своей новой яхте.

- Договорились!

- Тактику “Конёк-Горбунёк” знаешь?

- В совершенстве.

- Тогда погнали!

Мирослав повернулся к девушке и чуть присел. Алиса вскочила ярко горящему парню на спину, обхватив торс мускулистыми ногами и положила ему на плечо ствол разжижителя. Второй рукой она шлёпнула Мира по заднице.

- Но-о-о-о!