Сообщество фантастов

Всем привет :)

Буду краток. Очень рад, что так оперативно образовалось сообщество начписов. В связи с тем, что форма постов в этом сообществе будет иметь вид текстов (а также для того, чтобы не нарушать правила сообщества), предлагаю вашему вниманию пару удобных онлайн-сервисов для хранения текстов. Было бы здорово, если бы админ (если есть такая возможность) закрепил этот пост. Если нет - то добавил бы ссылки в правила сообщества. Итак:

http://pastebin.ru - довольно удобный онлайн сервис, хотя и используется в основном, насколько я знаю, для хранения кодов. Можно настроить параметры хранения - приватность, сроки и т.д. Из минусов - не очень приятный шрифт (субъективно), зато не нужно регистрироваться.

http://www.docme.ru - так сказать, усложнённая версия. Можно хранить документы в различных форматах, такие как pdf, doc, и прочие популярные и не очень форматы. Из минусов - для комфортного пользования необходима регистрация.

UPD.

http://online.orfo.ru, http://text.ru/spelling - сервисы онлайн проверки орфографии. Простенькие, понятно как пользоваться, кому-то, возможно пригодится (возможно, и этому посту тоже:))

UPD2.

http://www.adme.ru/zhizn-nauka/24-poleznyh-servisa-dlya-pish...

Больше (24) различных сервисов, много полезных, и не только для художественной литературы. Смысла перепечатывать всё сюда не вижу, итак всё собрано в одном месте.

Предлагаю следующую форму постинга - пикабушник (ца) выкладывает отрывок из своего опуса, а сам опус заливает на вышеуказанные сайты и даёт ссылки. Так посты будут выглядеть прилично, не будет "стен текста".

Собственно, наверное всё. Если есть, что добавить - пишите в комментах.

P.S. Надеюсь, я правильно понял систему сообществ:)

Шел пятый год жесточайшей войны, терзавшей Саммарок. Истощенная провинция была на грани поражения, уступив врагам половину своих земель. Прекрасный в своём благородстве, но ужасный в нищей стороне город Рейкгард, что царствовал на периферии, пал самым первым – его захват и ознаменовал начало этой кровопролитной войны. Безжалостные, жестокие, мрачные воины Стального легиона, словно ангелы смерти под покровом ночи возникли у его стен, не даровав местному гарнизону даже шанса на оборону, они завершили штурм, толком не успев его начать. Растерянные жители не успели ничего понять, как над их домом стало развиваться знамя врага. Легионеры установили в Рейкгарде свою власть, но его горожане знали, что этот город был им ни к чему – захватчики без сожалений и раздумий вырезали целые толпы людей, что вставали у них на пути, а все ресурсы и еду разобрали для своей дьявольской армии, оставляя выживших на верную гибель.

Весь следующий год в Рейкгарде царил хаос, по истечению которого город превратился в перевалочный пост для Стального легиона. Эти дни воспоминаются Мэри как кошмарный сон, где каждый час, каждая минута была борьбой за выживание. Юная девушка, что потеряла всех своих друзей, осталась одна, наедине со своим бессилием и стремлением выжить. Голод, тирания и постоянное бегство стали вполне привычны, а жизнь в скрытности превратилась в её личное восторженное безумие, длившееся оставшиеся четыре года, пока она не услышал эту весть. Пребывает легат легиона. Вторженцы почти победили, оставался последний рывок, который будет спланирован и начат здесь, в Рейкгарде. Это стало её шансом отомстить, легион отнял у Мэри всё, можно сказать, он убил её тело, оставив лишь призрак – а призрака поймать невозможно. Эта мысль превратилась в её литанию, поддерживающую её на всём нелегком пути, что предстояло преодолеть.

День военного совета ознаменовался началом конца, когда легат вместе со своими офицерами были таинственно убиты. Легион закопошился как пчелы в улье, перевернув Рейкгард вверх дном, в поисках убийцы – Мэри не могла больше там оставаться, да и не хотела; она в одиночку бросила вызов непобедимому врагу и не собиралась останавливаться. Так зародились слухи о Саммарокском призраке: в разных уголках провинции, под разными личинами, от гадалки до самого легионера, вездесущий убийца собрал жатву жизней своих обидчиков, поселив в их рядах настоящий ужас, лишь при одном упоминании о призраке. Жители Саммарока так и не узнали о своём трагическом герое, что в одиночку принес непобедимым врагам долгожданное поражение, но это породило множество легенд, что никогда не получат подтверждения, ведь…

-…призрака поймать невозможно, - прошептала Мэри, отгоняя от себя воспоминания.

Укутываясь в рваную накидку, она опустила голову, отводя взгляд от постовых, стоящих у ворот в город. Под вечер множество торговцев прибывало в Гароссу, повозки которых полнились не только товаром, но и попутчиками, среди которых легко может скрыться одна непримечательная девушка.

Расплатившись за путь, Мэри отправилась к замку графа, расположенному в дальней части города. Приближалась ночь, а ей еще предстояло найти способ пробраться внутрь. Нельзя терять драгоценное время.

Мои старые опусы, видимо, мало кому пришлись по душе...
Потому, чтобы поставить некую логическую точку, последний (посмотрим) раз выкладываю небольшой фрагмент, но уже из наиболее свежей (и, вроде, наименее глупой) части.

Конечная История. Танцы с тенями. Волшебник ушел.

Настоящие волшебники не умирают. Нет, конечно, их можно заколоть мечом, сжечь на костре, утопить, четвертовать... Нет, настоящие волшебники не умирают от старости. Они просто уходят. Как только они понимают, что все: их жизненный путь завершен, они сделали все предначертанное судьбой — тогда они произносят Последнее Заклинание и уходят. Тихо, спокойно, никого не тревожа и не предупреждая.

Утро для Филициуса Болокомуса началось немножко неожиданно — с кучки старших волшебников и студентов, ввалившихся в его спальню. Болокомус только сунул ноги в пушистые тапочки, как дверь распахнулась, и на пол посыпались напирающие волшебники.

- Магистр Болокомус, - выползая из-под чьей-то тушки, подал голос Гарринс Вильферон, преподаватель Трансцендентной Географии.

Филициус напялил очки. Он был сейчас в одной только ночной рубашке в цветочек, а когда на его нос опустились не протертые очки с семисантиметровыми линзами в диаметре, вид его стал куда более оригинальным.

- Д-да?..

Волшебники разобрали кучу-малу и поподнимались. Сейчас они все толпились за спиной Гарринса, оказывая ему исключительно моральную поддержу (А что? Взялся говорить — пусть, а мы тут в сторонке постоим, одобряюще кивая).

- Господин Магнезинн, магистр, - Гарринс опустил взгляд (все остальные последовали его примеру), - он... того... ушел…

Филициус Болокомус, несмотря на то, что заслужил за последние десять лет право называться магистром, или мастером (на выбор), оставался гениальным тугодумом. В деле изготовления зелий и снадобий Болокомусу, несомненно, равных не было. Но когда дело доходило до простейших логических умозаключений, Филициус превращался в инфузорию туфельку.

- Куда ушел? На прогулку?

- Совсем…

- В кругосветное путешествие?

- Он произнес Последнее Заклинание, - в комнату, пробившись сквозь толпу, вошел магистр Оророрус.

- Так чего мы тут сидим?! - Болокомус спрыгнул с кровати. До него наконец дошло.

Филициус хоть и был невысок ростом, однако сосредоточил в себе достаточную массу, чтобы расталкивать всех на своем пути.

- Все за мной! - вытянув правую руку вперед, как будто бы неся знамя, Болокомус двинулся по коридору. Сделав пару шагов, он обернулся. - А куда, собственно, мы?

Магистр Оророрус хлопнул себя по лбу (очень опасное действо с его стороны — у него и так была очень плохая память, а при малейшем воздействии на лобные доли Оророрус мог забыть все, что было только пять минут назад. Однако, повезло — физическое раздражение прошло незамеченным).

- В Башню!

В Изельбургской Академии, вообще говоря, не было башен. Зато был Большой Волшебный Кристалл. Когда Страдамус Магнезинн вернулся из Ветрограда, он, вдохновленный увиденным, решил создать свою собственную Исчезающую Башню. Ее спроецировали при помощи этого самого Кристалла, и Страдамус перебрался в нее.

Исчезающая Башня, вздымающаяся над городом, была совершенно прозрачной днем, так что поначалу ничего не подозревающие пролетающие мимо птицы регулярно в нее врезались. Ночью же ее можно было увидеть только в свете Луны, да и то только в виде переливающейся дымки. Зато внутри казалось, что она вся сделана из голубовато-фиолетового стекла.

Магистр Оророрус уверенным шагом человека, еще не потерявшего суть дела (что для Аверосия Оророруса большая редкость), добрался до переливающейся стеклянной двери у основания Башни Страдамуса. Остальные волшебники, кто с диким любопытством, кто просто в рамках приличия, а кто только из-за того, что не мог протолкнуться, двигаясь в противоположном направлении, следовали за Оророрусом.

Очень неловкий момент, когда для совершенной мелочи переключаешь свое внимание, и то самое важное и необходимое сразу же дает деру…

Магистр сфокусировался на украшенной мистической мозаикой замочной скважине — из отверстия посыпались искры. Все замечательно — проход открыт.

Оророрус обернулся и недоуменно застыл. Его кратковременная память вновь решила взять отпуск — магистр забыл, зачем и куда он шел.

- Хм-м... - промычал Оророрус, массируя подбородок. - Ну, конечно же! Мне надо в кладовую! - радостно воскликнул он и испарился.

Волшебники поспевавшие в первых рядах останавливались, озадаченные, однако, подпираемые задними рядами, продолжали двигаться вперед и даже проталкивались через открытую Оророрусом дверь.

- Спокойствие! Только спокойствие! - кричал сдавленный Болокомус. - У администрации все под контролем! Прошу вас, разойдитесь... ну, пожалуйста...

- Дорогу мастеру Ксаль Таттуну! - оповестил остававшийся позади преподаватель Трансцендентной Географии.

Вообще-то волшебники предпочитают пропускать мимо ушей советы и указания, за которыми они не обращались, но, когда звучит имя преподавателя Теоретико-практической Драконологии, все, просто волшебным образом, становятся тише воды и ниже травы и готовы благоговейно внимать каждому слову. Просто тот факт, что мастер Ксаль Таттун, будучи единственным волшебником Фенрота, наполовину съеденным драконом, на ту же самую половину являлся металлическим големом, заставлял вносить коррективы даже в самую упертую жизненную позицию.

Каждый, мало-мальски знакомый с мастером Ксаль Таттуном, понимал, что, если не пропустить его, то можно заработать множество болезненных ушибов и синяков, когда преподаватель Драконологии, обладающий блестящей металлической головой с уникальными аэродинамическими свойствами, пойдет на таран. В этом случае не поможет никакая магия.

Волшебники разомкнулись, прижимаясь к стенам коридора и давая дорогу неминуемому.

- Господа! Не устраивая давку, следуем за администрацией! - Болокомус из стойки революционного лидера, только что побывавшего под прессом, собирался торжественно шагнуть вперед, ведя за собой «свой народ».

Позади раздавался быстрый топот, сопровождаемый отчаянным воплем «Посторонись!» - это мастер Ксаль Таттун, на спине которого ехал и орал Гарринс Вильферон, ракетой несся по коридору.

У администрации в Изельбургской Академии никогда ничего не было под контролем. Как минимум потому, что этой самой администрации там не было. Болокомусу просто нравилось это слово. Ему казалось, что произнося его, он придает себе особую значимость. И сейчас, с тою самою особою значимостью, в Болокомуса влетела голова преподавателя Теоретико-практической Драконологии, так что Филициус, испытав весьма болезненные ощущения, стал вторым пассажиром на спине Ксаль Таттуна.

Големы могут вынести многое. Полторы тысячи серий «Санта-Барбары», тиранию, удар Священного Молота и даже мешок с мусором. Однако мастер Ксаль Таттун был големом только на половину. Причем верхнюю. Нижняя же его часть, на подлете к дверям Исчезающей Башни, не выдержала дополнительной взвалившейся на могучие металлические плечи ноши в лице Филициуса Болокомуса и согнулась в коленях.

В принципе, это довольно привычная ситуация, так что остальные волшебники, предусмотрительно вжавшиеся в стены, как ни в чем не бывало, бочком, отползали прочь — дело житейское — каждый день кто-нибудь в кого-то врезается.

- Мастер Ксаль Таттун... ой... - магистр Болокомус, кряхтя, сполз с отполированной головы преподавателя Драконологии, не очень удобно распластавшегося на полу, подергивая ногами.

- …может вам все-таки надо поменьше бегать?.. ах... как же больно... Какой пример вы подаете студентам?.. о, господи! Неужели это моя спина?.. моя так не болела…

Также помятый Гарринс, которому казалось, что сейчас он просто развалится на части, предпочел не слезать с мастера Ксаль Таттуна, не двигаться и не дышать вообще (с последним, правда, были некоторые непреодолимые трудности).

- Надо. Башня. Быть, - оповестил характерным металлическим скрипом мастер Таттун (его речевое устройство, бесконечно далекое от совершенства, поддерживало вполне себе большой набор слов, правда, только в их начальных формах и без всяких предлогов и союзов. Заменить его на более современные аналоги как-то никто не подумал, ни разу за последние двадцать лет).

Ксаль Таттун приподнялся на руках и, громыхая, пополз вперед, медленно сбрасывая с себя ушедшего в медитацию Вильферона.

- Мастер Ксаль Таттун! Подождите администрацию... ой... - вздыхал Болокомус. - … ой... ладно... идите... администрация догонит... как только оклемается... - Филициус растянулся у порога и продолжил охать и ахать, потирая ушибы.

Тем временем в Исчезающей Башне, на самом верху, в небольшой уютной спаленке, обустроенной по принципу максимальной доступности всего-чего- угодно-не-вставая-с-постели, Страдамус Магнезинн, минут двадцать назад произнесший Последнее Заклинание, уже стал почти таким же прозрачным, как и вся его Башня, если смотреть на нее снаружи.

Великий Волшебник медленно таял, растворяясь в беспощадной действительности, только ради того, чтобы все, что было им когда-либо создано, осталось существовать.

Магия противоестественна для Фенрота. Это может звучать странно, но это так. Она появилась в этом мире гораздо после его сотворения. Ее даровали Боги Али-Бушмураку и всем его потомкам (так что все волшебники Фенрота, в некотором роде, дальние родственники). И хотя магия является даром тех же самых Богов, что и сотворили мир, все же Фенрот ее отторгает. Если немного поразмыслить, то становится ясно, что это вполне логично. Человек рождается с двумя почками, и если мы захотим (из благих побуждений), куда-нибудь внутрь пришить ему третью, то мы либо не придумаем, куда ее прилепить, чтоб держалась, либо придумаем, но организм ее отторгнет из-за какой-нибудь несовместимости. Она просто лишняя, и шансов прижиться у нее не много. Так и с магией на Фенроте — это такая же третья почка, которая, во-первых, несовместима с действительностью и которую, во-вторых, действительность не может прокормить. Так что, как только источник магии исчезает, и ее становится нечем поддерживать, начинается процесс отторжения, или возвратно-откатный эффект.

Это процесс весьма интересный и непознаваемый. Он просто происходит, но по каким правилам — не известно даже Богам. Магия начинает твориться наоборот, что приводит к очень странным и даже страшным последствиям. Например, убитый каким-нибудь страшным заклинанием много лет назад, внезапно поднимется из могилы в полуперегнившем состоянии. Или ухо, на которое вы прицепили полученную магическим способом сережку, ни с того ни с сего оторвется и улетит на край света. Или молния-наоборот влетит вам в рукав (между прочим, смотрится со стороны очень красиво). Или еще что-нибудь в таком же духе. Причем совершенно нельзя предугадать, когда начнется этот «откат», но доподлинно известно, что все заклинания будут откатываться в том же порядке, в каком они произносились, только наоборот. Поэтому все волшебники, сотворив какое-нибудь чудо, потенциально убийственное при его развороте, выпускают какой-нибудь безобидный сноп искр — исключительно для того, чтобы хоть как-то предупредить себя и успеть составить завещание, прежде чем бесшумно крадущийся возвратно-откатный эффект нанесет удар.

Если волшебник перестает существовать, то остается только гадать, когда это явление начнет свое черное дело. Страдамус Магнезинн сделал очень и очень многое за свою долгую жизнь. В принципе, любой волшебник за свою жизнь успевает наворотить невообразимо много чудес, однако Страдамус — особый случай. Магия из него лилась рекой, и реальность просто сгорала от нетерпения, когда же она все-таки сможет выплюнуть назад все волшебство, которое в нее напихали.

Возвратно-откатный эффект разнес бы к чертям весь Фенрот уже раз десять, если бы когда-то волшебники не придумали один обходной маневр, который и назвали Последним Заклинанием. Чтобы реальность не отторгала магию, ее источник нужно сделать частью действительности. Потому маги стали растворять себя в реальности, размазывая себя по пространству и времени. Волшебник, произнесший Последнее Заклинание, становился ничем и всем одновременно, переставал существовать здесь и сейчас, но продолжал наличествовать всегда. Сжатие себя в точку и отправление на бесконечность. Обман действительности ценой обращения своего сознания и всей своей сути в нечто запредельное и непостижимое, в то, что существует в промежуточном состоянии между жизнью и смертью, тьмою и светом, мгновением и вечностью. Устройство Фенрота такого, что каждому разумному созданию дарован камень души, определяющий его суть. Пока камень сияет голубым огнем, возможно бесконечное перерождение его носителя. Камень волшебника, произнесшего Последнее Заклинание, меркнет навсегда и разлетается миллиардами осколков.

Такую цену нужно заплатить, чтобы отторгаемая магия, дарованная богами, не перевернула мир. На сколько это справедливо — каждый волшебник решает сам. Однако все до единого они произносили свое Последнее Заклинание.

- Господин Магнезинн! - в комнатушку ввалился запыхавшийся Болокомус. Башня оказалась почему-то очень высокой с предательски большим числом ступенек.

Ему никто не ответил.

- Отзовитесь, прошу Вас! - взмолился Филициус.

Тишина.

- Опоздать, - проскрежетал вошедший следом Ксаль Таттун.

Комнатка была пуста. Не в смысле того, что в ней ничего не было — нет, здесь, наоборот, было много всякой всячины, начиная от различных колбочек, палочек и скляночек и заканчивая разновсякими диковинными штуками: кроличий велосипед, шапка-ушака с пропеллером, аморфные часы и прочие сувениры, добытые за многие годы путешествий. Но самого хозяина комнатки, великого Страдамуса Магнезинна здесь не было. Уже не было.

- И что теперь делать? - спросил Вильферон.

- Не знаю, - убито отозвался Болокомус, окидывая взглядом заваленные всяким барахлом полки в поисках хоть каких-нибудь следов Магнезинна. Филициус хотя и как бы заправлял всем происходящим в Академии, все же он никогда не мог обойтись без мудрого совета Страдамуса. Он был символом, без которого жизнь могла бы стать куда более серой и унылой. К тому же он как-никак все-таки был дальним родственником всех волшебников, живущих на Фенроте, в том числе и обитающих в Академии.

- Все. Конец. Страдамус. Нет. Вернуться, - ничего не выражающим металлическим голосом подытожил Ксаль Таттун, хотя остальные все-таки слышали в этом скрежете нотки сожаления.

- Вот почему он ушел сейчас? Скажите, Гарринс?

- Откуда ж мне знать, магистр Болокомус…

В этот момент в комнату протолкнулся магистр Оророрус. Он что-то внезапно вспомнил, что-то очень важное, но что именно?..

- Хм... - волшебник хмуро оценил обстановку. Это что-то важное было связано с чем-то, что находится где-то тут…

Все затаили дыхание (мастеру Ксаль Таттуну в этом плане было проще всего — он не дышал с тех самых пор, как произошел тот инцидент с драконом), боясь спугнуть мысль магистра. Оророрус редко что-нибудь помнит, но еще реже — что-нибудь вспоминает.

- Да-м... - протянул Оророрус (все приготовились внимать каждому его слову). - Страдамус говорил... говорил…

- Что же он говорил? - не сдержался Болокомус (и тут же получил удар в бок от мастера Ксаль Таттуна). Это могло бы все испортить, если бы Оророрус отвлекся на расспросы, но повезло... или не очень.

- Да! Точно! Вверх! - Оророрус поднял худощавый палец вверх и опять растворился.

- Ну, как всегда... - вздохнул Гарринс и поднял взгляд на потолок. - Смотрите!

И все посмотрели.

Под потолком была прицеплена завязанная бантиком фиолетовая борода Страдамуса Магнезинна!

- Достать, - сказал мастер Таттун (вообще-то это был вопрос).

- Да! - хором ответили Болокомус и Вильферон.

Указательный палец левой руки Ксаль Таттуна тут же раскалился до бела и скользнул по запястью правой руки — металлическая кисть отделилась и вспорхнула под потолок. Схватившись за край бороды, она дернулась вниз, развязывая бант. Борода словно стекла на пол и на глазах у всех побелела. Летающая кисть Ксаль Таттуна как ни в чем не бывало вернулась на свое место. Гарринс наклонился, чтобы поднять бороду Магнезинна (ни Болокомус, ни Ксаль Таттун не решились на такой шаг, ибо он превратился бы в цирковой номер).

- А попроще нельзя было? - усмехнувшись спросил Болокомус.

- Иначе. Нет. Интересно, - ответил Таттун.

- Здесь записка! - воскликнул Гарринс, разгребая волосины.

- Где, - с оживлением в один голос (полностью ушедший в скрежет Ксаль Таттуна) спросили волшебники.

- Вот! - Вильферон извлек из бороды Магнезинна обрывок желтой бумаги, на ней, фиолетовыми буквами, волшебники прочитали следующее послание:

Я видел много интересного в этом чудном мире. Он менялся на моих глазах. Не знаю, к лучшему ли... Но дальше — больше. Я знаю, что впереди все будет куда интереснее, чем сейчас, и, возможно, я тогда буду нужен миру куда больше, чем ранее. Но век мой отмерен уже. То, что будет, - уготовано не мне, да и я не в силах помешать ему уже. Что будет, то будет... Если бы я остался, то вряд ли бы успел прочесть свое Последнее Заклинание, а оно обязательно должно быть произнесено, по крайней мере, в моем случае... Я совершил слишком много в этом мире, чтобы он пережил все опять и наоборот.

Прощайте,

Ваш Страдамус Магнезинн.

P.S. Филициус, эти очки тебе не идут.

- Ну и как это понимать?! - воскликнул Болокомус, спешно снимая очки.

- Не знаю, магистр... Глядите!

Надписи на бумажке начали таять, а борода волшебника... снова приняла фиолетовый окрас.

- Знаете что... А я всегда знал, что она не просто такая…

- Какой, - спросил Ксаль Таттун.

- Одним словом — фиолетовая, - заключил Болокомус.

Аморфные настенные часы приняли вид барабана и отбили девять утра. Нужно было что-то делать. Особенно теперь, когда одним Великим Волшебником на Фенроте стало меньше.

Пётр.

Утром я не мог понять, кто из нас с Кириллом волнуется больше: почему волновался я объяснять думаю не стоит, а чего он-то переживает? Он учится раз в пять дольше меня и каким бы он раздолбаем не был, всё равно знает больше в несколько раз. Поинтересовался у него об этом я уже за завтраком, ну никак не вязалось его бледное лицо с тем, чего ждал я.

- Кирилл, чего ты хандришь? Это вроде я сегодня мальчиком для битья выступать буду, а не ты.

- Петь, ты только не смейся, - он замялся и замолчал.

- Что такое? Ты девственник? - я попробовал неловкой шуткой разрядить обстановку.

- Ха-ха, Петросян домного? - помолчав пару минут он всё же выдавил из себя признание, - Понимаешь… Я вообще не люблю кого-то бить или причинять боль. Я не сильно доволен своим даром, лучше бы лекарем был или уники делать мог, а наша способность заточена в основном под разрушение. Я перед каждым спаррингом успокоительное пью, иначе я вообще ударить не могу.

- Чем же ты занимаешься тут больше года тогда?

- Тем же чем и ты, только спаррингов у меня существенно меньше. Я в основном специализируюсь на поиске и разведке, насколько это можно с нашими способностями.

- А с фамилиарами у тебя как?

- А никак….

- Погоди, а кого из тебя готовят-то?

- Без понятия. Нужно же им меня прогнать по основной программе обучения.

Через час мы уже стояли около нужного полигона и ждали наставника и Светлячка.

- Пепел, меня тут мучает один вопрос, но всё не было времени поинтересоваться..

- Какой? - ожидание давалось Кириллу нелегко, и он, видимо, был рад любой возможности отвлечься.

- А какое прозвище у наставника?

- Ты что, не знаешь? Ну, ты даёшь, не знать подобных вещей о наставнике...

- Хорош, какое?

- Ярый.

- А почему Ярый?

- А потому, что на экзамене в университете я разозлился на то, что проигрываю, и отправил двух из трёх своих противников к лекарям, - сказал подошедший Михаил, - по-моему, об этом только ленивый не знает.

- У меня как-то не было времени поинтересоваться. Сначала после занятий с Колей не было ни сил, ни желания, а потом я на игру подсел, - улыбнулся я наставнику и Светлячку.

- Понятно, - улыбнулся он в ответ. - Вы готовы?

- Насколько это возможно, - хмуро ответил Кирилл.

Внутри нас ждал сюрприз. Стоило нам зайти как Михаил нахмурился и, сосредоточившись, повёл руками из стороны в сторону, а Светлячок в это время отошел на пару шагов в сторону, сотворил плеть и начал её крутить вокруг себя. Мы с Пеплом недоуменно переглянулись и одновременно пожали плечами.

- Эй, вы это прекратите! - раздалось из теней в углу полигона, - я просто посмотреть хотела!

Тени расступились, и из них вышла девушка в тёмном балахоне в пол. Она была немного выше среднего роста, с пепельными волосами и немного восточными чертами лица. Она была явно расстроена тем, что её так быстро обнаружили.

- Эля! Пушистик? - в один голос воскликнули мы с Михаилом.

- Ну, а что? Кабанчик вчера сказал, что у него сегодня зачёт, мне стало интересно, и я пошла к отцу поинтересоваться, где будет проходить зачёт, а он взял и устроил мне ещё одно занятие - проникнуть на объект и провести разведку.

- А ты облажалась, - ухмыльнулся Михаил, - а кто такой кабанчик?

- Железный Кабанчик - это мой ник в игре, - охреневая от происходящего, сказал я.

- Можно, я посмотрю за ходом испытания, уважаемый наставник? - склонившись в поклоне спросила эта бестия.

- Ну, что ж… - высокомерно вздёрнув подбородок и блеснув искрами огня в глазах, Михаил ответил девушке. - Ученики, на испытании будет присутствовать зритель - не опозорьте меня! - это уже в мою сторону.

- Позёр, - прошептал Светлячок так, что никто не услышал.

Сюрприз был конечно приятным, но пора было уже начинать, а то мы с Пеплом уже изрядно морально утомились. Видя наше состояние, наставник решил не затягивать и расставил нас по местам, сам он встал в паре метров за мной, а Коля встал за Кириллом. Я почувствовал лёгкую волну сзади себя, и под потолком появился огненный циферблат, стрелки которого стояли строго вертикально.

- Готовы?, - мы кивнули, - тогда… Начали!

Не дожидаясь пока Пепел ударит, я создал три наклонных щита перед собой и отбежал назад. Как оказалось, не зря - в то место, где я только что стоял, сверху спикировал огненный шар. “Вот тебе и пацифист”, думал я, потихоньку реализуя свою задумку: создавая шары с начинкой и параллельно ставя октаэдром щиты вокруг них. В районе копчика засвербило, под ложечкой засосало, а чувство приближающегося северного пушного зверька взвыло сиреной и заставило выставить двойной щит от пола и выше - ударившая наискось плеть рассекла первый щит, но соскользнула со второго. Почти сразу же в оставшийся щит влетела пара шаров с кумулятивным эффектом - внешние оболочки шара разнесли щит, и скрывавшиеся внутри заряды понеслись в мою сторону. Кувырок влево с постановкой щита и на этот раз спасли мою тушку от пропекания в пламени пацифизма.

Я не прекращал клепать шарики с начинкой, но начал понимать, что видимо зря я это затеял - силёнок явно не хватит серьёзно навредить. И тут в октаэдр из щитов врезалась стрела Ра. “Обломать мою задумку?! Ну уж нет!”, во мне начал разгораться знакомый по лесной опушке огонь - я зарычав вытянул в сторону Пепла руку, и с ладони тут же слетели три шара и стайкой понеслись к моему оппоненту. Перебежав ближе к октаэдру, я создал пару десятков шаров и заставил их крутиться вокруг него, наказав атаковать всё, что будет в него лететь, а сам создал кинжал и рубанул наискосок подлетающий ко мне очередной гостинец Пепла в виде огненного шара. Взрывом меня бросило на пол и протащило пару метров - шарик оказался не простой, а взрывающийся. “Кончай тупить!”, -рявкнул я мысленно сам на себя и создал метрах в двух от себя стайку маленьких взрывающихся шариков для активной защиты, пара из них тут же устремилась навстречу летящим в меня стрелам.

“Пора!” - щиты, составлявшие стенки октаэдра, распались, и оставшиеся целыми шары-защитники, перемешавшись с шарами с начинкой, небольшими группами зигзагом устремились в сторону Пепла. Я по дуге рванул в ту же сторону, ставя на пути движения щиты и посылая из-за них шары. вспышка спереди-слева сказала мне, что эскадрилья моих маленьких защитников перестала существовать. Кинув из-за щита ещё один шар и перебежав за новый щит, я понял, что надо активировать мой сюрприз. Со стороны это, наверно, выглядело красиво: разрозненные группы шаров объединяются в группы побольше и все вместе атакуют цель.

Увидеть, чем закончится эта атака мне не удалось: сильный удар в спину кинул меня на мой же щит, и от столкновения я потерял сознание. После того как сознание прояснилось, в голове крутилось только две мысли - чем это меня так и как же я облажался. И перед наставником облажался, и перед симпатичной девушкой, которая пришла меня поддержать, и перед Светлячком, который меня два месяца учил.

- Вставай, Уголёк, я вижу, что ты уже очухался, - раздался голос наставника.

- Встаю, - уныло произнёс я и кряхтя поднялся с пола.

- Осмотревшись по сторонам, я с удивлением произнёс: - А где все?

- Элина ждёт снаружи, а Светлячок повёл Пепла к лекарям.

- Как к лекарям? - оторопело произнёс я.

- Пепел, видимо, посчитал, что кокон нет смысла ставить, так как ты не пробьёшь его щит и поставил только фронтальные щиты, за что и поплатился - три твоих стрелы ударили его в спину в тот момент, когда ты был уже в отключке. Светлячок, конечно их уничтожил до того, как они успели сильно навредить, но воспитательный эффект вышел отличным.

- Простите меня, наставник, - я покаянно склонил голову, - я не смог пройти испытание.

- С чего ты взял? - улыбнулся этот лысый лис, - испытание прошёл и поедешь со мной. А вот Пепел останется тут - это было испытание не только для тебя, но и для него, и он его не прошёл. Теперь точно ясно, что стоит его перевести к другому наставнику, будет осваивать мирные стороны дара, - немного помолчав, он продолжил. - Что касается тебя, то у меня есть один вопрос. Ты же делаешь всё не совсем так, как показывает тебе Коля?

- Ээээ, - вот тебе, бабушка, и Юрьев день, отпираться смысла нет, - ну, в общем-то да.

- Светлячок так не умеет, поэтому, видимо, и не придал особого значения. После того как вернёмся из командировки, будешь под моим руководством осваивать фамилиаров и глифы.

Отправка в Сирию была назначена на середину сентября и всё время до отправки меня, Элю и ещё двух ребят гоняли старшие ученики вместе со Светлячком. Занятия проходили на загородном полигоне - там были и огромные ангары с разным ландшафтом, от пустынь и до арктики, были и площадки под открытым небом и полосы препятствий разной степени сложности. Натаскивали нас на командную работу в разных ситуациях. Проще всего было, на наш взгляд, было Игорю, начинающему тёмному лекарю, который только лечил наши травмы на пару со своим наставником или являлся объектом защиты. Четвёртый наш брат по несчастью, оборотень Тигран, огребал постоянно - кавказский темперамент и лёгкий сдвиг от оборотничества делали его настоящим берсерком. Хоть и обращался он волком, а не медведем, но вёл себя как целая стая медведей: вечно лез напролом, за что закономерно получал по разным частям своего тела.

Тренировки на слаживание были достаточно продуктивными и кроме навыков работы в команде многие из нас открыли для себя новые грани дара. Эля научилась прыгать из тени в тень на расстояние до пятнадцати метров в прямой видимости, что до этого у неё получалось, но расстояние было гораздо скромнее. Игорь научился отслеживать состояние сразу нескольких пациентов и лечить серьёзные травмы с минимальными затратами энергии. Тигран освоил частичную трансформацию и в полной мере познал способности своей регенерации: на одной из тренировок он серьёзно поплатился за свой темперамент - будучи в облике волка он лишился половины передней левой лапы. Если бы не Игорь и его наставник Эдуард, то списали бы оборотня на несколько месяцев - она бы у него самого отросла, но очень медленно. А я наконец-то освоил стрелы Ра и научился ставить купол, но ставил только частичный, так как полный ставил пока что очень слишком долго - в зависимости от рельефа до минуты, с пластичностью ещё были проблемы.

За четыре дня до отправки всем дали три выходных и я смог нормально пообщаться с Элиной. Мы гуляли по Нижневартовску, сидели в кафешках на набережной Оби, посетили церковь Рождества Христова и дворец Искусств. И очень много говорили: о жизни, о том как жили до обучения в братстве, о том как пробудились, да и просто болтали. Я рассказал ей об учёбе в институте и о случае на рыбалке, а она мне о своём доме и о том, как пробудился её дар: Эля шла вечером домой с дискотеки и в сквере, возле дома, её зажали трое парней и потащили в кусты. Если бы не её способности, то ничего хорошего бы не было, а так нападающие получили тумаков от своих же теней и были загружены в полицейский бобик, который девушка вызвала, когда немного пришла в себя. Три дня пролетели, как один и утром четвёртого дня нас собрали в холле с вещами и погрузившись в машины мы поехали в аэропорт, оттуда мы должны отправится в Тверь, в а оттуда на военный аэродром Мигалово с которого мы должны будем отправиться в Сирию на аэродром Хамеймим.

Двенадцатая часть пиромана: http://pikabu.ru/story/piroman_ponevole_chast_12_4569825

Одиннадцатая часть пиромана: http://pikabu.ru/story/piroman_ponevole_chast_11_4541866

Как всегда приветствуются комментарии и предложения - вдруг у кого какие мысли по тексту появятся)

Шёл шестой день запоя, или где-то около того. Я проснулся и тут же пожалел об этом,  огляделся в поисках чего-либо, что могло бы облегчить мою участь, однако, обнаружил лишь полный хаос…

Ура! Я дома.
Вздох облегчения, значит не надо никуда идти.

Свесив язык, я начал что-то мычать, пытаясь немного собраться с мыслями, и тут увидел перед собой рыжего кота, нагло ухмыляющегося и жрущего остатки моей провизии (он доедал мою колбасу!). Да он издевается надо мной! Кот урчал от удовольствия, деланно чавкал и смачно облизывался, при этом всё время смотрел на меня, видимо получая садистское наслаждение.

Медленно, стараясь не спугнуть эту сволочь, я потянулся к испытанному средству - тапку. Крикнув: «Ах ты, скотина, что ж ты так нехорошо поступаешь!?», я решительно начал бить кота, жалея , что не ношу дома тяжёлых кирзовых сапог. Кот фыркнул и удрал вместе с колбасой. Захотелось крикнуть: «Отдай колбасу, дурак! Вернись, я всё прощу!»

-Ты пошто животинку мучаешь, - услышал я чей-то голос.

Обернувшись, я увидел нечто, ростом около метра, одетое в какие-то лохмотья. У Нечто было две руки, две ноги (кажется), голова, он был очень волосат, везде (я не проверял).

-Ты кто? - спросил я.

-Домовой… Фрола я.

-Ты откуда ж такой? Из дурдома сбежал что ль? Дурдомовой значит?

Тусклые, по-кошачьи жёлтые глаза нехорошо блеснули. Нечто обиделось. И заурчало, заворчало:

-Вот вы уж неделю всё пьёте и пьёте, а кто ж за вами прибирает то? Вот что бы с вами было бы то, кабы не Фрола? Я то есть? А? А вы! Дурдомовой! Стыдно-то должно быть…

И прочее, и подобное, и так далее. В результате я просто вырубился под его болтовню.

Проснулся я оттого, что кто-то, возится у меня в ногах, это оказался Фрола. Это чудо, стоя на кровати задом ко мне, занималось тем, что стаскивало с моей левой ноги носок. Тут только я разглядел, что его лохмотья состоят из самых разных носков: старых, новых, чёрных, серых, дырявых, отвердевших от грязи и пота, только что отстиранных.

И тут меня осенило!

Я давно уже задумывался, куда деваются мои носки. Рано или поздно из пары всегда пропадал один, так что частенько, я ходил в разных, или в нескольких дырявых сразу. Я даже придумал Пожирателя Левых Носков, и что бы вы думали, эта сволочь, сопя и кряхтя от прилагаемых усилий, снимает мой левый носок.

-Ах ты, сука!- крикнул я, и со всей дури двинул свободной правой ногой по волосатой заднице, отчего Фрола ударился головой о стену.

-По-моему, очень грубо, молодой недочеловек…

Я обернулся на голос, и увидел в центре комнаты стол, за которым сидел коротышка с лицом Фролы в черном фраке.

-Вы кто?

-Я, позвольте представиться, Василевс…

-А меня зовут Богдан,- сказало еще одно Нечто, выползшее из под стола.

-Мы родственники Фролы.

Богдан оказался также с лицом Фролы, но блондинистый, кудрявый, с прилизанным назад кудрями (зачем?) и в белом фраке, пижон, одним словом.

-А что это собственно вы здесь делаете? Или выражаясь яснее – какого черта!?

-Да мы это… - начал было Богдан.

-Да они это… - продолжил было Фрола.

-А ты вообще молчи,- оборвал я его.

-Мы к вам в гости и как видите не с пустыми руками, - прервал всех Василевс.

Тут только я заметил, что стол завален всевозможнейшими яствами.

-А что потом? - спросил я.

-А потом суп с котом!- ответил Фрола и захихикал.

-А что? Вообще то можно и за знакомство… - сказал я.

«К черту,- подумал я, - меня так колотит, что уж лучше с этими… уродами опохмелюсь… Кто они такие вообще?»

-Мы родственники Фролы,- ответил Василевс.

-А-а-а…

-А может водки? - спросил Василевс.

- Пожалуй, - ответил я.

- Водки, водки! Э-эх, нажремся! – заорал Богдан, ловко вскочил на табурет и тут же начал разливать водку по кружкам, потому что другой посуды у меня нет.

Выпили. Закусили. Помолчали.

Зубы заныли от холодной водки, но зато тут же стало легче.

- Между первой и второй промежуток нафиг!

Выпили. Закусили. Закурили.

Сидим. Молчим. Смотрим друг на друга – коротышки улыбаются, я им в ответ, а у самого на душе тоскливо так, аж выть хочется - страшно, но чую, что как с собаками - страх показывать нельзя. Собаки, они ведь страх любят - все коты это знают..

Допили водку, зачем-то стали пить вино, закусывая черным хлебом.

- А может супца-то горяченького, а? - спросил Фрола.

- Почитай неделю ничего горячего не ели…

- Супу, супу! Э-эх, нажремся! – заорал Богдан.

- А что мы как скушно сидим-то? Хотите, стих прочитаю? – предложил Василевс.

- Угу…- промычал я, затягиваясь сигаретой.

- Декламация! – воскликнул Василевс.

- Ур-ра-а! Декларация! Стихи, сти-хи, сти-хи!

Василевс сделал серьезную мину и начал читать стих, изображая, все что говорил.

- Когда Гомер насиловал козла,

По обстоятельствам, а не со зла,

К нему с Геликона муза сошла,

Спросив: - За что насилуешь козла?

Ответил ей слепой Гомер:

- Так знай же ты, что зла любовь!

Придется – изнасилую и вновь,

Хотя бы тот козел и помер!

- Браво, браво биц! – заорал Богдан, - Забьем козла!

- Спасибо, друг,- ответил Василевс.

- А вот и супец, - радостно объявил Фрола.

- Урра-а-а! Супец! Ну, теперь всем трындец!

- Так выпьем же за суп!

- Угу…- промычал я.

- Супец то горячий, вы это не того…

- Угу…- промычал я.

Суп был горячим, острым, жирным, похоже, было, что в нем было больше мяса, чем бульона. Снова выпили, и закусили горячим супом, во рту и в желудке у меня все жгло, дыхание перехватывало, Богдан усердствовал больше всех - он обгладывал чьи-то мелкие реберные косточки, швыряя их в кувшин с компотом.

- Фрола, - сказал я,- ты, где мясо взял?

- Да нашел… - нехотя отозвался он.

- А что это за суп такой, чё-то я никогда такого не едал?

- Ну как же,- изумился он,- как же, батенька, я же давеча вам говорил… Вы еще вопрос глупый задали. Что мол потом будет? Ну, а я вам, честь по чести - суп с котом, так вот это он и есть.

- Не понял…

Я засмеялся, так как начал немного нервничать.

- Стих!

- Ура!

- Если вас кот рыжий достал,

Фрол сварит суп, которого никто не едал!

- Фрола, - заорал я, - Какого черта! Какой еще суп с котом? Какой кот!?

- Самый, что ни на есть рыжий,с шерстью. Как же, вы давеча сами изволили тапком его по морде бить, а теперь что же, супа не хотите?

- Я, наверное, буду последним скотом,

Но сегодня я ел суп с рыжим котом.- продекламировал Василевс.

- Жри суп, мудила! – заорал Богдан.

- Жри суп! ЖРИ СУП! ЖРИ СУП!!!

Три противных, непонятно откуда взявшихся карлика надвигались на меня, Василевс тыкал в меня тростью, Богдан взобравшись на стол махал балалайкой у самого носа, а под столом Фрола стаскивал с меня последний носок, все трое буравили меня своими желтыми кошачьими, ненавидящими глазами.Стало немного не по себе, а потом и совсем плохо - меня начало тошнить. Рвало меня страшно, казалось ещё немного и я выплюну желудок.

« Щас вывернет наизнанку, и буду, как дурак, наизнанку вывернутый,- подумал я, - А как я обратно-то завернусь? Трындец…»

И тут я проснулся: я лежал на кровати, а на полу была здоровенная лужа.

- Киса,- позвал я тихим голосом, - Киса, кис-кис-кис? Обиделся что-ли?

Никто не отозвался.

Я сел на кровати и тихо заплакал…

Сальварский лес – мрачное и пугающее место, что обходит стороной любой здравомыслящий путник, предпочитая сбивать ноги милями обходных дорог, лишь бы не оказаться в его недрах, но не всем он приносит одни неприятности – многочисленные разбойники, опасающиеся гвардейцев короля куда больше местных призраков, устраивают здесь свои логова, укрываясь суевериями надежнее, чем любой стеной. Но даже они, по наступлению темноты, прячутся в своих лагерях, обвешиваясь защитными амулетами, с надеждой дожидаясь рассвета.

Эта ночь была особенной: в небе серебрилась полная луна, знаменующая пришествие нечисти в этот мир – а где же ей еще собираться, как ни в Сальварском лесу? Но, не смотря на это, в самом сердце проклятого места горел тусклый огонек костра, храбрецов, или безумцев, осмелившихся покинуть свои дома в этот час. В симфонии звуков ночного леса сложно было расслышать хлопанье крыльев одинокого ворона, летевшего над кронами деревьев, но слух выслеживающей его охотницы значительно превосходил других людей. В свете луны блеснула сталь, пронзившая тело птицы, и она камнем рухнула наземь, прямо к ногам путников, отдыхавших в этот поздний час у костра. Человек, закутанный в многочисленные слои одежды, необычно украшенные настоящими массивными цепями, тут же проявил к жертве неподдельный интерес.

- О, Мэри, ты решила нас накормить? – иронично спросил он.

- Избавляюсь от лишних глаз, - донесся тихий голос, словно из ниоткуда, тонкой нитью облетев костер.

- И чем же тебе помешала птица?

- Ты сам мне рассказывал о заклинании, способном следить глазами животных, Альказар.

- Так что, ты теперь всех встречных зверей убивать будешь? – рассмеялся юноша.

- Убивать – единственное, что я умею, - в лунных лучах отразился изящный силуэт, показавшийся на толстой ветке дерева.

- Нет, не только, еще ты неплохо готовишь, - Альказар поднял тушу птицы. – Это намёк.

Не получив ответ, он состроил обиженную гримасу и грубо вырвал кинжал из тела, осматривая его в свете костра.

- Не жалко пачкать своё драгоценное оружие кровью ворона? – сказав это, он бросил оружие наверх.

- Кровь не благородна. У короля и свиньи она одинаково красная, - небрежно выкинув руку в сторону, она поймала пролетающий мимо кинжал.

- Кстати о королях! – воодушевился собеседник. – Наша цель какой-то граф, верно, Валдор? – обратился он, на этот раз, к еще одному присутствующему: мрачный, статный воин в кожаном доспехе, бережно правящий лезвие своих двух изогнутых клинков у костра. Услышав своё имя, он бросил пронзительный взгляд в сторону говорившего, после чего кивнул, возвращаясь к своему занятию, видимо, интересовавшего его куда больше данного разговора.

- Граф Корвин Де Гаросса, наследник династа, недавно ставший законным правителем этих земель, в связи с несвоевременной кончиной своего отца в следствие неизвестной болезни. Клеймен проклятым, из-за слухов о связи с культом дракона, и должен был лишиться права наследования. Вероятно, предыдущего графа убил он, но разбираться в этом не наша задача,  - точно, словно отчет, проговорила Мэри. – Корвин отказывается играть по правилам, мешает многим людям – он сорняк, который нужно вырвать, а его место должна занять его младшая сестра.

- Ты времени даром не теряла! – восхитился Альказар. – Хорошо, нам нужен план, верно, Валдор?

Кивок.

- Дайте мне сделать то, что я умею лучше всего. Вот и весь план, – таинственная тень бесшумно спрыгнула на землю, но выходить на свет не стала.

- Если он действительно связан с драконопоклонниками, то может быть опасен, - Альказар резко стал серьезен. –Магия находится за гранью вашего понимания. Уверен, он ожидает удар – ты даже не поймешь, когда пересечешь грань, между охотником и жертвой.

- Я, как никто другой, наслышана о твоих возможностях, Альказар, но я ни разу их не видела, лишь пустые обещания всё сжечь и взорвать. Для меня давно стало ясно, что магия, это мудрость, но не более, и каким бы мудрым граф Гаросса ни был, меня ему не перехитрить. Я призрак Саммарока, призрака поймать невозможно. Альказар, Валдор, сегодня у вас выходной, я сделаю всё сама, - выпалив свои мысли, последнюю фразу Мэри произнесла снова с присущим ей спокойствием, после чего растворилась в тенях, будто её здесь и не было.

Альказар подскочил, прогремев своими цепями, окликнув Мэри, но сразу понял, что её здесь уже нет. Помахав головой, он усмехнулся и вернулся к костру.

- Ладно, что ж, нам тогда придется поохотиться на местных разбойников, не сидеть же без дела! Шучу,нельзя оставлять её одну, я уверен, злосчастный Де Гаросса далеко не так прост. Поможем нашему Саммарокскому призраку, верно, Валдор?

Воин молча кивнул, после чего спокойно поднялся, не спеша собирая свои вещи и разбирая лагерь. Альказар, тем временем, ходил из стороны в сторону, побрякивая цепями, задумчиво бормоча:

- Что я знаю об этом культе?.. а что если?.. хм… тогда это не поможет. Ладно, Валдор, скажи мне, друг, что если тебе понадобиться сразиться с десятком воинов. Справишься?

- Мало, - глухо отозвался он, не отрываясь от своих сборов.

- Мало?! Мне что, действительно с флагом наперевес бегать по лесу и зазывать разбойников, что бы удовлетворить твои маниакальные желания?! Обойдешься десятком, - строго наказал маг, натягивая на голову капюшон. – А мне нужно кое-что сделать.

Четвертые сутки пылает планета

Бомбежка с орбиты - врагов не сдержать…

Бомбардировка Новой Рифии.

Бомбардировка Новой Рифии началась внезапно, корабли Странников и два летающих города Древних вышли из подпространства почти на круговой орбите и сразу же на планету посыпались бомбы. А дальше произошла чудовищная ошибка…

Цель, которую ставили пришельцы, была демонстрация мощи, уничтожение ферм и заводов, чтобы заставить рейфов прекратить войну. Ни о каком тотальном уничтожении речь не шла и Древние именно поэтому решили участвовать в нападении, чтобы не дать зайти слишком далеко ни одной из сторон. Но они давно не воевали. Точнее, вообще не воевали, так как в Галактике Пегас у них изначально не было соперников.

В отличии от них Странники жили войной. Но войной, подчиняющейся определенным правилам, по которой кланы сражались за ресурсы, за корабли, за женщин. И войной, которая уже давно шла только в космосе. Поэтому гигатонные бомбы, которые были необходимы для прорыва силовых полей кораблей или зажигания одноразового лазера оказались чрезвычайно избыточными для планеты. Десятки таких бомб ударили по планете. Там, где они взрывались на поверхности, кора планеты была пробита и новые вулканы извергли потоки лавы. Атмосферные взрывы были еще ужасней по разрушительной мощи. На континенте практически не осталось ничего, что могло бы напомнить о цивилизации. Даже сами нападавшие ужаснулись содеянному, они не ожидали и не желали такого эффекта. Древние тоже ужаснулись, но проблема рейфов была решена. Больше не было расы, которая мешала своим существованием пути вознесения, как и не было ресурса, из-за которого в галактике почти началась война.

Может быть, где то еще и остались корабли-ульи, но их не могло быть значительное количество и они просто растворятся или будут уничтожены.

Но все было совсем не так…

Корабли-Ульи рейфов были квазиживыми организмами и изначально были выращены в море, на глубине. Новая Рифия была не слишком дружелюбна к многим формах жизни и поэтому для восстановления корабли погружались на значительно большую глубину, чем это было бы необходимо на родной планете. Находясь на 3-5 километровой глубине корабли не смогли быстро поднятся, когда началась атака, а затем это было уже поздно. Но они уцелели.

Лишь два улья на орбите были уничтожены и еще несколько на поверхности.

Но у остальных не осталось ничего, что связывало бы их с любой из планет. Ифополе рейфов находилось в ужасном смятении, в нем до сих пор чувствовались эмоции тех, кто погиб в кораблях на орбите и в поселениях на поверхности. И именно тогда рейфы стали теми, кого назовут ужасом галактики. Даже самые мудрые и умные, самые добрые и разумные, все они осознали себя другими. Другими существами, нежели чем весь остальной вид людей, населяющих Пегас. И одно только желание теперь было превалирующем - уничтожить всех тех, кто помешал им.

Именно перед бомбардировкой совет рейфов и вслед за ним все остальные жители нового дома приняли решение уйти в глубины космоса, может быть даже в другую галактику, чтобы перестать быть добычей для людей, источником, за которым охотятся по всему космосу. Они согласились забыть своих братьев, которые были захвачены за эти годы и уйти. Первый рейф приложил все свое влияние, чтобы раса, названная его именем, не стала воевать, а стала теми, о ком мечтал он - учеными, исследователями, художниками и мечтателями.

- Никому не двигаться!!! - мысль Первого рейфа, усиленная десятками Королев, остановила многих рейфом, которые хотели взлететь и дать бой.

- Не шевелится, не включать энергию, не запускать двигатели, - мысли-приказы заглушили даже боль уничтоженных на поверхности.

- Любой обнаруженный корабль будет уничтожен и тогда они начнут взрывать океан также как и континент. Мы должны выжить, а для этого остаться незамеченными.

Только через несколько оборотов планеты корабли-ульи смогли подняться на поверхность. Они взлетали в космос, огромные как горы и рейфы в них мечтали только об одном - месть. Месть и уничтожение всем жителям галактики, всем другим, всем тем, кто не рейф и никогда не будет рейфом. И Древним, которые допустили это и даже сами участвовали в этой бойне. Так началась война за Галактику Пегас.

Но сначало надо было найти новый дом, который мог бы дать пищу. И рейфы его нашли…

Один из немногих планетных систем, где рейфы могли укрыться от Древних