Тишина в квартире была густой, как смола и давила на уши, но для Игоря она была лишь тонкой завесой, под которой разворачивалась настоящая симфония хаоса. Он сидел на полу, прижавшись спиной к холодной стене и пытался унять дрожь, пробегавшую по всему телу.
Три дня без сна, без просветления, в этом липком, лихорадочном мире.
Все началось с легкого недомогания, потом пришла головная боль, а затем появились они -- сначала робко, из под дивана, потом смелее, выпрыгивая из за занавесок.
И не просто кролики а какие то сюрреалистичные, с глазами, похожими на два маленьких черных уголька и шерстью, отливающей лунным светом.
Игорь моргнул и один из них, самый наглый, с торчащими усами, похожими на тонкие нити, подскочил к его ноге. Игорь замер, сердце заколотилось в груди, как пойманная птица. Кролик наклонил голову, принюхался к его старым, дырявым носку, и вдруг … начал его грызть. И не просто грызть а с каким то диким, неутолимым аппетитом. Медленно, но верно, нитка за ниткой, кролик пожирал его носок. Игорь почувствовал странное, почти физическое ощущение, как будто его собственный орган медленно исчезает, он попытался отдернуть ногу, но тело его не слушалось, оно было чужим, скованным страхом и какой то невидимой силой. Другие кролики, заметив добычу, подтянулись, они были разных размеров, от крошечных, размером с мышь, до вполне себе внушительных, с длинными, нервно подергивающимися ушами. Все они, как по команде, принялись за дело и носки Игоря, разбросанные по полу, стали их пищей, они грызли их с такой яростью, с таким упорством, что казалось, будто от этого зависит их собственное выживание. Игорь смотрел на это зрелище с ужасом и каким то извращенным любопытством, его любимые, когда то уютные носки, превращались в клочья, в серые, бесформенные куски ткани, которые кролики с аппетитом запихивали в свои маленькие, розовые рты. Он чувствовал, как его ноги становятся все более уязвимыми, как холод пола проникает сквозь тонкую кожу.
- Прекратите! - прохрипел он, но голос его был слабым, едва слышным.
Кролики не обратили на него никакого внимания, они были поглощены своим носочным апокалипсисом. Один из них, самый крупный, поднял голову и посмотрел прямо на Игоря, в его взгляде не было ни злобы, ни страха, только какая то древняя, всепоглощающая жажда поедания. Игорь почувствовал, как по спине пробежал холодок, он знал, что это нереально, знал, что кролики не едят носки. Но в этом липком, искаженном мире, где реальность смешалась с кошмаром, все было возможно и он увидел, как один из кроликов, закончив с одним носком, с любопытством потянулся к другому.
Игорю показалось, что он видит, как кролик омерзительно, медленно облизывается.
Паника начала захлестывать его он попытался встать, но ноги его подкосились, упал обратно на пол и кролики, словно почувствовав его слабость, окружили его. Они были повсюду, их голубая шерсть сливалась в единое, гипнотизирующее пятно, начали тереться о его ноги, их маленькие лапки царапали кожу. Игорю казалось, что они пытаются добраться до его настоящих, живых носков.
- Нет! Не трогайте! - кричал он, но его крики тонули в тихом, но настойчивом звуке грызущих зубов.
Он закрыл глаза, пытаясь отгородиться от этого кошмара, но даже в темноте он видел их. Голубые кролики, с их черными, беспросветными глазами, неутомимо пожирающие его носки и он знал, что пока они грызут его носки, он сам медленно, но верно, исчезает. Его реальность, его тело, его разум - все это становилось добычей этих странных, голубых существ.
Внезапно, сквозь пелену ужаса, Игорь услышал другой звук, который не принадлежал миру кроликов - это был скрип двери, кто то пришел. Надежда, хрупкая, как паутинка, промелькнула в его сознании, он попытался крикнуть, но из горла вырвался лишь слабый стон. Дверь распахнулась и в комнату вошла его сестра, Анна. Она остановилась на пороге, ее глаза расширились от ужаса, когда она увидела Игоря, сидящего на полу, окруженного … ничем. Для нее там не было никаких кроликов, только Игорь, бледный, с безумным блеском в глазах и разбросанные по полу клочки ткани.
- Игорь! Что с тобой? - ее голос задрожал.
Игорь поднял голову, его взгляд метался по комнате, пытаясь найти хоть одного из своих мучителей, но они исчезли, испарились, как утренний туман. Остались только пустые места, где только что были голубые кролики и жалкие останки его носков.
- Они … они ели мои носки, Аня ... прошептал он, его голос был хриплым и слабым - голубые кролики … они грызли их!
Анна подошла к нему осторожно, ее лицо было полно беспокойства, увидела его состояние, его дрожь, его испуганные глаза и поняла, что это не просто усталость или похмелье, это было что то гораздо более серьезное.
- Игорь, ты не спал несколько дней - мягко сказала она, пытаясь удержать его взгляд - ты переутомился, тебе нужно отдохнуть, давай я вызову врача?
Игорь отшатнулся - врач? Нет! Они не поймут, не увидят голубых кроликов и не почувствуют, как их зубы вгрызаются в ткань, как реальность распадается на части.
- Нет! не надо! они … они вернутся! - он вцепился в ее руку, его пальцы были холодными и влажными - они голодны, им нужны мои носки! - заорал истерично Игорь.
Анна обняла его, пытаясь успокоить, она чувствовала его лихорадочное тепло, его дрожь, видела, как его разум блуждает где то далеко, в мире, который она не могла понять.
- Тише, Игорь, тише ... шептала она - я здесь, все будет хорошо, мы справимся ...
Но Игорь знал, что это не конец, он чувствовал, как в глубине его сознания зреет новая волна безумия, знал, что голубые кролики - это лишь предвестники чего то более страшного, более всепоглощающего. И пока он не избавится от этой жажды, от этой зависимости, они будут возвращаться и каждый раз они будут грызть что то новое, более ценное, что принадлежит ему - его разум, жизнь, его самого. И он боялся, что однажды, когда он откроет глаза, голубых кроликов не будет, но будут лишь пустые места, где когда то были его носки. И он сам будет грызть что то, чтобы утолить эту странную, неутолимую жажду. Игорь почувствовал, как его тело обмякло в объятиях сестры, ее слова, ее прикосновения, казалось, на мгновение пробили брешь в стене его кошмара. Но лишь на мгновение - как только она начала говорить о враче, о помощи, в его сознании вновь вспыхнул образ, не кроликов, нет, на этот раз это были не они.
Он видел свои руки, дрожащие, но уже не от холода или страха а от какой то новой, странной энергии, его пальцы сжимались и разжимались, словно ища что то и он чувствовал, как его собственные зубы начинают двигаться, как будто готовясь к чему то. Он почувствовал во рту привкус чего то знакомого, но в то же время отвратительного.
- Нет … нет … - прошептал он, пытаясь оттолкнуть сестру, но силы его были на исходе, он чувствовал, как его тело становится все более чужим, как будто им управляет кто то другой.
Кто то, кто испытывает ту же неутолимую жажду, что и голубые кролики.
Анна испуганно отшатнулась, когда он попытался вырваться, увидела, как его глаза вновь наполнились безумием, как его тело начало дергаться и поняла, что просто успокоить его не получится и поняла что ей нужно действовать.
- Игорь, послушай меня! - ее голос стал тверже, но в нем все еще звучала тревога - ты должен мне поверить, это нереально, это болезнь и тебе нужна помощь!
Она быстро достала телефон и набрала номер:
-Скорая? мне нужна скорая помощь! мой брат … он в очень плохом состоянии, белая горячка, я думаю!
Игорь слышал ее слова, но они казались далекими, искаженными, он чувствовал, как его тело начинает действовать само по себе, его пальцы потянулись к его собственной ноге.
Он почувствовал ткань носка, который еще оставался на нем и он почувствовал … голод, начал грызть - медленно, неуверенно сначала, потом все более яростно, почувствовал, как нитки рвутся под его зубами, как ткань превращается в мелкие кусочки.
Он чувствовал вкус самого себя.
Анна, услышав его хриплые звуки, обернулась, ужас сковал ее. Она увидела, как Игорь, ее брат, сидит на полу, с безумным блеском в глазах и грызет свой собственный носок. Голубые кролики исчезли, но их место занял он сам.
- Игорь! Прекрати! - закричала она, бросаясь к нему.
И в этот момент Игорь почувствовал, как его сознание окончательно ускользает, увидел лишь голубой туман, в котором мелькали черные кроличьи глаза и слышал тихий, но настойчивый звук грызущих зубов - его собственных зубов. Он знал, что это только начало его собственного, носочного апокалипсиса и боялся, что когда все закончится, от него самого ничего не останется - лишь пустые места, где когда то были его носки.
И он сам, грызущий пустоту.
Игорь продолжал грызть, его зубы скрипели о ткань и в этот момент он не чувствовал боли, вместо этого его охватило странное, почти наркотическое удовольствие, каждый укус был как глоток свежего воздуха, как освобождение от внутреннего давления, которое сжимало его грудь. Он не осознавал, что делает, его разум был затуманен а тело действовало по своей воле, как будто оно было отдельным существом, одержимым жаждой. Анна, в ужасе наблюдая за происходящим, пыталась схватить его за плечи, но он оттолкнул ее, словно она была врагом, она не могла поверить в то, что видела - ее брат, когда то нормальный, теперь стал жертвой своего собственного разума, своего собственного безумия и чувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, но не могла позволить себе сдаться.
Она должна была спасти его.
- Игорь, послушай меня! - закричала она, стараясь пробиться сквозь его туман - ты не должен это делать! Это не ты! Это болезнь! Ты должен бороться!
Но его глаза, полные безумия, не видели ее, они были затянуты в мир, где существовали только кролики и носки, он продолжал грызть и с каждым укусом его сознание погружалось все глубже в бездну. Он не замечал, как мелкими и частыми укусами стал грызть свои предплечья,
- Нет, Игорь! Не трогай себя! - закричала Анна, но ее слова снова потерялись в хаосе, на бросилась к нему, схватила его за руки и попыталась оттащить от него самого, но он был силен и его безумие придавало ему неимоверную мощь. В этот момент в дверь вломилась скорая помощь - два медбрата, увидев картину, мгновенно поняли, что ситуация критическая, они бросились к Игорю, пытаясь удержать его, но он вырвался и набросился на одного из них, прыгнув сзади и обхватив руками шею, из которой вырвал зубами сбоку кусок мяса, упал на пол одновременно с санитаром, зажавшим шею руками и побежавшим на кухню шатающейся походкой, разбрызгивая по светлым обоям, мебели фонтанирующую из шеи кровь
Стало слышно, как он рухнул на кухонный стол, расколотив всю посуду, стоявшую на столе и затих.
Анна в ужасе застыла на месте, ее всю заколотило - голова, руки ходили ходуном, ноги враз ослабли, она в оцепенении видела как другой медбрат попятился мимо нее к открытой балконной двери, Игорь шел за ним с безумным взглядом и залитый кровью, стуча зубами. Санитар не отрывая от него глаз вышел на балкон, взглянул на секунду вниз и поднявшись на небольшую тумбочку шагнул с двенадцатого этажа, только послышался глухой стук об асфальт и женский, на всю округу, визгливый крик снизу.
Анна наконец вышла из ступора и пока Игорь смотрел с балкона на улицу, спиной, вся дрожа, стала двигаться к выходу из квартиры. Тихо, шаг за шагом, с паузами и замираниями добралась до прихожей и выскользнула из квартиры, захлопнув входную дверь на замок, который можно открыть только снаружи ключом и без вещей и обуви понеслась по лестнице вниз.
Выбежав на улицу, кинулась к скорой, водитель которой стоял уже возле погибшего санитара, закрывая тело курткой и закричала:
- Милицию! Вызывайте милицию! Кто нибудь ! Скорее! - Анна рухнула на колени у газона, истерично зарыдала, закрыв лицо руками.
- Вызвал я уже ... Вызвал ... - устало и спокойно сказал пожилой водитель скорой.
Минут через пять начали съезжаться машины скорой помощи и подкатила не спеша милицейская машина, из которой вышли два молодых милиционера и задав несколько вопросов водителю скорой и Анне, которая едва могла говорить, зашли в подъезд. Через некоторое время вышли обратно, стали сообщать по рации в машине о произошедшем, начала собираться толпа из местных жителей, с неподдельным интересом наблюдая за происходящим. Анну посадили в одну из скорых и через открытую дверь машины видно было, как ей ставят уколы в вену руки.
Еще где то через полчаса пришел полупьяный слесарь из ЖЭКа с огромной сумкой инструментов и снова менты с ним ушли в подъезд, поднялись на лифте к квартире Игоря, долго стояли слушали что внутри происходит - но там стояла тишина, как будто никого и не было.
- Ломай замок! - сказал один из милиционеров слесарю.
- Дак это ... бумагу то дайте какую ... я щас взломаю, вы же меня и закроете потом, что пытался в хату залезть и украсть ... - зашепелявил слесарь, утирая рукавом спецовки пот со своего низкого лба.
- Ломай, тебе сказано или вскрой! делай че хочешь, только дверь чтобы открылась! ничё тебе не будет за это, пойдешь дальше пиво пить! - оскалившись, негромко проговорил второй мент, доставая пистолет из кобуры и зачем то провел левой рукой пару раз себе по затылку.
Через пару минут слесарь аккуратно вскрыл замок и менты, оттолкнув его на лестницу, вошли в коридор квартиры. Выглянув из за угла, возле туалета они увидели как Игорь, боком к ним сидя на корточках в разгромленной и окровавленной кухне у самого окна отгрызал пальцы на ноге, один за одним у санитара, перемалывая их зубами как гиена с громким, отчетливым хрустом.
- А ну ... на пол! лёг, падла, быстро! руки назад! - заплясал пистолет у мента от увиденного в правой руке.
Игорь замер на секунду, повернул голову в их сторону, потянулся рукой за кухонным большим ножом на полу, вытер рукой кровь с подбородка и сначала медленно сказал:
- Я просто очень хочу жрать ... Я! Просто! Очень! Хочу! Ж-ж-ра-а-а-ть! - в конце заорал он, подскочил и с ножом, который держал в двух руках над головой, побежал в сторону ментов,
Один из ментов, когда оставалось до него примерно метр, снял с предохранителя ПМ, передернул затвор и выстрелил, попав Игорю в левый глаз. Пуля прошла навылет, раскрошив череп сзади и смачно шлепнув мозгами с кровью в косяк ванной, нож выпал из рук, тело с грохотом завалилось набок.
- Туда тебе и дорога, мразота! - харкнул себе под ноги выстреливший в него мент и обернулся ко второму милиционеру - чего застыл то? иди вызывай остальных, пусть едут, описывают че тут да как! мы свою работу сделали ... - и подтолкнул его к выходу.
Таким непредсказуемым финалом каждодневная пьянка длиною почти месяц окончилась для Игоря, тридцатилетнего автокрановщика, ушедшего в свой законный отпуск в октябре 1992 года.
