Сообщество фантастов

Всем привет :)

Буду краток. Очень рад, что так оперативно образовалось сообщество начписов. В связи с тем, что форма постов в этом сообществе будет иметь вид текстов (а также для того, чтобы не нарушать правила сообщества), предлагаю вашему вниманию пару удобных онлайн-сервисов для хранения текстов. Было бы здорово, если бы админ (если есть такая возможность) закрепил этот пост. Если нет - то добавил бы ссылки в правила сообщества. Итак:

http://pastebin.ru - довольно удобный онлайн сервис, хотя и используется в основном, насколько я знаю, для хранения кодов. Можно настроить параметры хранения - приватность, сроки и т.д. Из минусов - не очень приятный шрифт (субъективно), зато не нужно регистрироваться.

http://www.docme.ru - так сказать, усложнённая версия. Можно хранить документы в различных форматах, такие как pdf, doc, и прочие популярные и не очень форматы. Из минусов - для комфортного пользования необходима регистрация.

UPD.

http://online.orfo.ru, http://text.ru/spelling - сервисы онлайн проверки орфографии. Простенькие, понятно как пользоваться, кому-то, возможно пригодится (возможно, и этому посту тоже:))

UPD2.

http://www.adme.ru/zhizn-nauka/24-poleznyh-servisa-dlya-pish...

Больше (24) различных сервисов, много полезных, и не только для художественной литературы. Смысла перепечатывать всё сюда не вижу, итак всё собрано в одном месте.

Предлагаю следующую форму постинга - пикабушник (ца) выкладывает отрывок из своего опуса, а сам опус заливает на вышеуказанные сайты и даёт ссылки. Так посты будут выглядеть прилично, не будет "стен текста".

Собственно, наверное всё. Если есть, что добавить - пишите в комментах.

P.S. Надеюсь, я правильно понял систему сообществ:)

Добрый день! В далеком 2012 году меня посетила муза и я начал писать книгу в жанре Киберпанк. Ссылку на текст я скидывал только друзьям, которые помогали мне советами, правками и просто поддерживали. Написал общий план на одну книгу и три главы, а потом забросил из-за работы и нехватки времени(какие еще там отмазки бывают?). Недавно наткнулся на свои записи и решил отдать первую главу на суд пикабушников.

На удивление сообществу понравилось, у меня внезапно появилась 83 подписчика, а в комментариях просили продолжения. Придется возобновить работу над книгой. Спасибо за поддержку!
И да, ниже действительно глава 0, которую вы должны были прочитать первой.

Старое, девяти этажное здание на окраине Новосибирска, выглядело тихим и забытым. Жильцов практически не осталось, лишь в окне на восьмом этаже виден голубой свет.

В арендованной за копейки квартире пропахло табачным дымом, на полу валяются пустые банки из под энергетиков, а на единственном столе стоят: два монитора, клавиатура и мышь.

За компьютером сидит молодая девушка с синими волосами. По комнате нервно ходит парень лет двадцати, невысокий, с зеленым ирокезом на голове.

- Ну?

- Я почти закончила, осталось пару процентов.

Парень закурил очередную сигарету. Он уже жалел, что взялся за этот заказ. Анонимный заказчик заплатил круглую сумму, за взлом государственного сервера, с которого нужно слить зашифрованные данные. Все просто, они уже не первый раз проворачивают такое.

Собрать информацию о цели, снять квартиру, выполнить работу и получить бабки. Схема отработанная, но что-то внутри не дает покоя.

В кармане завибрировал телефон:

- Да, - ответил парень, - твою мать!

Парень с силой пнул валявшуюся на полу пустую банку.

- Синька, кажется мы влипли.

- Что случилось?

- Это подстава, бегом собирайся.

Девушка начала собирать вещи, пока её сообщник уничтожал жесткие диски.

Ночную тишину прервали звуки подъезжающих машин. Во двор заехали два черных джипа и три микроавтобуса. Из них практически бесшумно вышли вооруженные люди в масках.

- Кабздец! - выругался парень, заметив движение на улице.

Он машинально закурил сигарету, взял за руку девушку и потянул к выходу.

На лестничной площадки, хакеры остановились. Внизу уже слышен топот и тихие голоса.

Парень на секунду задумался. Вариантов нет. Через минуту СОБР поднимутся к ним, а им не куда бежать. Остается лишь два варианта: тюрьма или смерть. И выбор за бойцами СОБР. Его охватила паника.

- Может через крышу? - предложила девушка.

- Синька, ты гений!

Хакеры побежали на девятый этаж, попытались открыть люк на чердак, но получилось это не сразу. На чердаке было темно, пахло тухлятиной. Выход на крышу находился на другом конце дома. Девушка с синими волосами и парень с зеленым ирокезом побежали, стараясь не создавать шум, но шаги предательски отдавались звонким эхом.

- Иди первой, нас двоих она может не выдержать, - сказал парень, помогая Синьке спуститься по пожарной лестнице.

Девушка хотела возразить, но увидев его взгляд молча начала спускаться.

Лестница оказалась старой и хлипкой. Девушка спускалась очень быстро, но ей казалось, что прошла вечность.

Пожарная лестница обрывалась на уровне второго этажа. Пришлось прыгать. Приземление вышло жестким: резкая боль в ногах, спине. Синька еле устояла на ногах.

Ночную тишину нарушил громкий выстрел. Синька посмотрела вверх и увидела падающего хакера. Мгновение и он лежит на земле, рядом с девушкой с волосами синего цвета.

Март 2028 года. Новосибирск.

Из подъезда шестьдесят второго дома выбежали двое мальчуганов лет двенадцати. Один рыжеволосый. Одет в шорты, футболку с пятнами кетчупа. На ногах кроссовки, на голове очки и шлем. Хотя на шлем это устройство мало похоже, больше напоминает лавровый венок Цезаря или ветви дерева, обнявшие голову мальчишки. Второй мальчик лысый. На голове три ровных шрама: два чуть выше уха, еще один на темени. Одет в легкие джинсы и футболку с автографом любимой американской рок-группы. На ногах дорогие кеды.

- Во что будем играть? - спросил рыжий.

- Давай в “Космические сражения”! - предложил второй мальчик.

- Нет, - рыжий понурил голову, - ты же знаешь, у меня бадди-комп слабый. Он такие игрушки не тянет.

- Когда твои родители уже купят тебе нормальный комп? Бадди - прошлый век! - лысый мальчик гордо вскинув подбородок продолжил. - Вот у меня брайн-комп, - мальчуган провел ладошкой по шраму на голове.

- Да знаю я, хватит хвастаться! - мальчик завистливо глянул на шрамы своего друга, - не у всех же есть богатые родители.

- Ладно, давай тогда играть в “Doom. Новая битва.”, это он тянет?

Рыжий кивнул. Через 10 секунд оба мальчика бегали по детской площадке, держа в руках воображаемый автомат, а перед их глазами появлялись монстры, от которых они успешно отстреливались.

*****

Я проснулся от детских криков. По привычке потянулся за своим “очками”. Нащупал их где-то на полу, рядом с кроватью.

- Время, - сказал я вслух, надевая очки.

На правой линзе очков появились часы: “15:23”. Опять весь день проспал, надо прекращать работать по ночам. А ведь не в первый раз мне такая мысль приходит. Подумав о том, что нужно менять распорядок дня, я направился в ванную.

В зеркале на меня смотрел парень с недельной щетиной, мешками под глазами. Длинные, несобранные волосы. Глаза как всегда скрывают очки бадди-компьютера.

Этого парня зовут Вася, учится в НГТУ (Новосибирский Государственный Технический Университет). Днем он студент, а ночью - хакер. И он - это я.

Я ополоснул лицо, взял с полки “зубочиста”. Удобное устройство, выглядит правда как вывернутые наизнанку протезы дедушки, но со временем привыкаешь. Зажимаешь “зубочиста” зубами и ждешь минуты две. Намного эффективнее старых зубных щеток, да и самому напрягаться не надо. Только картриджи с зубной пастой не забывай обновлять.

Через две минуты на правой линзе очков появилось уведомление: “Зубы успешно почищены, устройство можно извлечь из ротовой полости. Напоминаю, что картридж почти пуст. Необходимо приобрести новый. Выполнить заказ через интернет?”

- Да. Картридж со вкусом мяты. Оплатить с личного счета.

Появилось новое сообщение: “С вашего личного счета выполнен перевод на сумму 210 рублей. Заказ будет доставлен в течении 30 минут.”

Я собрал волосы в хвост. Бриться не стал, щетина мне нравится, она делает меня старше. Посмотрев еще раз на себя в зеркало, я развернулся и направился на кухню.

Кофеварка уже наливала свежий кофе в кружку. Хорошо жить в XXI веке! Бадди-компьютер с голосовым управлением и экраном перед глазами. Зубочист, который напоминает о кончившейся пасте. Кофеварка, которая... На самом деле это не только кофеварка, но и чайник. Этот умный девайс определяет настроение “хозяина”, анализирует показания организма. На основании полученных данных выбирает какой напиток лучше подходит в данный момент.

Технологии конечно помогают людям, делают их жизнь проще. Но они же принесли много бед. Оружие позволяющее уничтожить целую страну, интернет с помощью которого стало возможно управлять массами. С помощью современных технологий правительства следят за своими гражданами. Где был, что читал, что говорил. Все это доступно спецслужбам. А самое ужасное - люди сами допустили это.

Вот уже восемь лет продолжается война. Нет, войной это сложно назвать. Это информационная война, война за свободу в интернете, за свободу информации. Хакерские группировки и обычные граждане сражаются со спецслужбами всех стран, с хакерами-террористами и с корпорациями.

Основные боевые действия происходят в интернете. Хакеры взламывают правительственные серверы, серверы корпораций, создают программное обеспечение для анонимного доступа в сеть, проводят исследования “игрушек” корпорации. В общем, всячески противостоят режиму. Правительства и корпорации в свою очередь придумывают новые способы блокировки неугодных сайтов в интернете, деанонимизации пользователей. Но проливается и реальная кровь. После того как в 2019 году хакеров сделали террористами, спецслужбы могут применить оружие в случае опасности. Степень опасности, при которой можно применить оружие, в законе конечно не уточнили. Спецслужбы могут убить хакера и сказать, что хакер пытался запустить ядерную ракету.

Пока я думал, кофеварка закончила готовить, на правой линзе появилось сообщение: “Ваш кофе готов. Пожалуйста, выберите количество сахара.”

- Два кубика.

В кружку упали два кубика сахара. Я взял горячий кофе и пошел в свою комнату, натянул свои любимые потертые джинсы, схватил со стола пачку сигарет и вышел на балкон.

На детской площадке бегали два двенадцатилетних пацана. В руках они держали невидимое оружие.

- Федя, сзади монстр! - закричал рыжий мальчик.

- У меня патроны кончились, - ответил лысый мальчик, - Петя! Чего стоишь? Стреляй по нему!

- Я тоже пуст!

Я достал из пачки последнюю сигарету, прикурил от старой газовой зажигалки и с наслаждением затянулся. Уже много лет на улице не встретишь человека, курящего обычные сигареты. Зачем? Ведь есть электронные. Выбирай любой дизайн, вкус, содержание никотина. Я же люблю обычные, старые сигареты. Мне нравится терпкий вкус табака.

Сигареты сейчас трудно купить, приходится заказывать из-за границы. В Казахстане осталась одна фабрика, да и она скоро закроется.

Во многих странах запретили курить сигареты в общественных местах, в барах, на улице, да везде запретили. Остается только родной балкон.

Я посмотрел на детскую площадку... Мальчишки вот-вот подерутся. Вон, выясняют кто прав, кто кого прикрывать должен и кто должен был экономить патроны. Эх, детство.

Наблюдая за мальчишками из соседнего подъезда, я вспомнил свое детство, своих родителей. Когда мне было 11 лет умер папа, несчастный случай. Он сильно выпил, шел по мостовой и упал в реку Обь. В 14 я потерял маму, она покончила с собой. Меня отправили в детдом и 3 месяца я жил там. Потом тетя Таня, мамина сестра, усыновила меня и с тех пор я живу с ней.

В 15 лет я начал увлекаться хакингом. Сперва подпольные форумы, взлом корпоративных серверов мелких фирм. Когда начал чувствовать себя уверенней стал выполнять мелкие заказы. Написание незаконных программ, шпионаж, взлом учеток жен, мужей, парней, девушек... Деньги платили хорошие, на карманные расходы хватало. Сейчас на заработанные деньги оплачиваю университет.

Перед глазами появилось сообщение: “Василий, вы уже неделю не появляетесь на парах! Если завтра вас и справки не будет, то можете приходить за документами.” И подпись: Виктор Павлович, а слева его фото.

-Ответить, - сказал я вслух, - Виктор Павлович, я сильно приболел. Завтра буду как штык! И справка будет. Отправить.

На экране появился конверт, а через секунду он улетел в сторону университета. Появилась надпись: “Сообщение отправлено”.

Странно, появились новые компьютеры, телефоны уже почти никто не использует, бумажная почта не работает лет десять. А иконки так и остались: бумажный конверт, трубка допотопного телефона, блокнот...

- Ладно, надо с учебой что-то решать, а то и вправду отчислят, - проговорил я вслух, затянулся последний раз и пошел в комнату.

Просторный зал, с кожаным диваном и двумя книжными шкафами. Телевизора нет, его заменяет бадди-компьютер, лишь пластиковые метки на стене для AR-телевизора. Я снял очки, взял с полки книгу и с нежностью погладил обложку. В побледневших от времени красках, можно разглядеть здоровую гориллу, а у его ног лежит обнаженная девушка. В верхней части обложки еле различимая надпись: “Пьер Буль. Планета обезьян.”

Не знаю, почему я выбрал именно эту книгу. У тетки их было много, осталось от родителей. Сейчас книги остались только в библиотеках и у некоторых людей прошлого века и то лишь как дань памяти.

Наверное стоит скачать и прочесть эту книгу. Пьер Буль судя по всему был известным фантастом двадцатого века, интересно узнать, как видели будущее тогда. Но это потом.

Я открыл книгу. Внутри страницы были разрезаны, создавая маленький тайник. В этой прорези лежат другие очки и блок управления. Я быстро закрепил блок управления на предплечье и одел очки.

Этот бадди компьютер я использую исключительно для взломов и для анонимного доступа в сеть. Если с этим поймают на улице, сяду лет на двадцать как минимум. И это только за нелицензионый софт и девайс. Если узнают о том, что с их помощью я делал, то и до пожизненного недолго.

На правой линзе очков появилась заставка: пингвин и полоса загрузки. Через пару секунд из наушников раздался синтезированный женский голос:

- Загрузка завершена. Идентификация пользователя. Сканирование сетчатки глаза. Сканирование окончено. Идентификация прошла успешно. Добрый день Икс-Три-Бэ-Пять, ваш уровень доступа root.’

Нелегальные бадди компьютеры снабжаются встроенной защитной системой. Взломать такой практически нереально. Доступ получит только хозяин. Сканирование сетчатки, распознавание голоса, отпечатки пальцев.

Операционная система основана на ядре linux. В памяти множество программ для взлома, анонимизации и прочие хакерские тулзы. Весь софт запрещен законом, так же как и самодельный бадди-компьютер.

- Создать защищенный туннель. Четыре случайных хопа, - сказал я вслух.

На экране появилась карта. Загорелась точка - мое местонахождение. От моей точки потянулась линия в Германию. Еще одна точка. Следующая в Турции, США. И последняя в Норвегии.

- Туннель создан, - проговорил женский голос.

- Соединится с сервером четвертой больницы. Получить права рут используя бэкдор Икс-один-три-три-семь.

-Соединение установлено.

На экране появилась файловая структура сервера. Я начал искать папку со справками. Со стороны это выглядит очень забавно, как будто псих пытается отмахнуться от несуществующих, надоедливых мух. Вот и нужная папка, а в ней бланк для справки. Я выставил даты, выбрал причину больничного, подписал электронной подписью. Не своей конечно, а какого-то врача.

Доступ к больничному серверу я получил год назад. У меня был сильный грипп. Нужно было справку в университет принести. Вот я и пошел в больницу. Я тогда еще неосторожный был, ходил с нелегальным бадди-компом по улицам. Вот он и перехватил ЭЦП, за одно и логин с паролем к серверу. Вечером подключился с полученным добром, с помощью публичной дыры получил рут доступ. А там дело за малым, оставить себе черный ход и стереть следы в логах. В общем с тех пор справки я сам себе выписываю.

Остаток дня я потратил на поиск уязвимости в серверах корпорации. Неделю назад мне прислали задание для вступления в международную хакерскую команду “Свобода”: необходимо получить любую интересную информацию с серверов корпорации. Если я смогу выполнить задание, то попаду в одну из престижных группировок мира. Про открывшиеся возможности я уже молчу.

Основная задача “Свободы” - уничтожить корпорацию и правительства. Но хакеры свободы так же занимаются и коммерческой деятельностью. В основном это создание на основе чертежей корпорации новых версий бадди-компьютеров и других девайсов и их последующая продажа. Подпольная естественно.

Я не заметил, как прошло шесть часов. На серверах ничего не нашел, нужно попробовать завтра. А сейчас спать, завтра в универ.

Предыдущие части: http://pikabu.ru/story/skhron9_4410574

Первое, что я увидел, когда пришел в себя, это крепкий армейский ботинок, который радостно влетел в мое напряженное лицо. Когда очнулся во второй раз, уже смеркалось. Меня терзал убийственный холод и боль разбитого фейса. Прямо напротив, на сосновом чурбане сидел старый знакомый. Седой ублюдок! Заметив моё шевеление, он кинул в потухшее костровище банку из-под тушенки, облизал ложку и сказал:

- Ну что, засранец, какой смертью желаешь умереть?

- Да че ты с ним цацкаешься, Борис? – Подошел хмырь в берете, который оглушил меня в лесу. – Он троих наших положил. А Михей так точно к утру кони двинет.

- Погоди, Альберт. Не кипешуй. Меньше народу – больше кислороду, - ответил Седой, не сводя с меня поганых глаз. – Мне почему-то знакома его рожа…

Я усмехнулся. Хорошо тогда загипнотизировал этих колдырей, до сих пор ничего не помнят.

- Где Лена? – Язык с трудом ворочался во рту.

- Так это твоя баба? – обрадовался Седой. – Так я и думал. Лену мы реквизируем, как и твои продукты. Мы едем в Кандалакшу к нашим американским друзьям.

- Предатели! – вскричал я.

Седой злобно прищурился.

- Нет, предатели – это вы, выживальщики херовы! - Он сплюнул. – Прячетесь, как крысы по своим норам и думаете спастись таким образом? Наша команда давно разведала все нычки.

- Ошибаешься, - возразил я, - мы просто более предусмотрительны. И не надо завидовать, своей башкой думать надо! Все к этому шло! К войне!

- Знаешь, кем я работал?! – заорал Борис. – У меня фура своя была! Рефрижератор. Я рыбу возил из Норвегии! Налоги платил, Платон этот ебучий у меня даже стоял! Когда ракета упала на Петрозаводск, я ехал с грузом. Подъезжал к посту. Уже взятку приготовил… как нас волной накрыло. Легковушки просто разметало. Мою фуру завалило обломками… я два месяца рыбу жрал, пока смог выбраться! Два месяца, блять! А где была Родина? Где правительство, спасатели? Всем насрать! Все сидят в своих бункерах!

Я молчал. Седой вытащил из своего кармана мои сигареты, нервно закурил и продолжил:

- У амеров порядок на базе. Дисциплина. В городе чисто. Электричество… патрули везде ходят. Остатки рыбы хорошо у меня брали. Они нас к себе возьмут. Мы в Америку скоро уедем! Говорят, подводная лодка должна приплыть.

- Америки нет больше. Наши тоже отстрелялись…

- Это еще неизвестно! Связи нет!

- Да нахер вы, ублюдки, нужны пендосам? – засмеялся я. – Пристрелят вас, или повесят!

Альберт подскочил и пнул меня по ребрам.

- Вот поэтому мы едем не с пустыми руками, - ответил Седой с усмешкой. - Три воза еды и баба. Не твоего масштаба. А самое главное, я знаю, что вы задумали, крысы лесные. Амеры будут благодарны за информацию о предстоящем налёте на Кандалакшу.

Он поднялся, в его руке блеснул мой револьвер. Затушив бычок, Седой направил дуло мне в лоб и выстрелил.

***

(флэшбэк)

- Помогите! Грабють! – Я аккуратно объезжал пробку по тротуару на своём роскошном спортивном мотоцикле, когда услышал истошные вопли этой бабки. – Сумку выхватил паршивец! Там вся пенсия моя!

Впереди удирал, сверкая пятками, худощавый тип в олимпийке. Наркоман долбанный, наверно. Я вздохнул. Мое чувство справедливости не позволяло проходить мимо подобных сцен. Только бы не опоздать на тренировку по стрельбе.

- Стой здесь, бабуль, - сказал я и, поставив свою Ямаху на дыбы, рванул в погоню. Может, старуха расщедрится хотя бы на косарь за мои труды?

Мерзавец резко свернул в проулок. Со свистом шин я влетел за ним. На ходу достал из кармана Осу. С револьвером старался не ездить, чтобы не получить проблем с законом. А резинострел – самое то. Уж сколько раз он выручал меня на дороге. Постоянно всякие мудаки пытались доебаться до меня. Не нравилось, видите ли, что я проезжал слишком близко к их беспонтовым корытам в междурядье. Когда подобный умник начинал пиздеть, высунув морду в окно, я молча стрелял из травмата. В зеркало, или куда там попаду. Я не боялся, что отберут лицензию, у меня ее не было. Этот ствол мне подогнал знакомый мусор.

Остановившись, я уперся своими крепкими ногами в асфальт и прицелился в спину бегущего наркомана. Три раза бахнуло оружие. Проклятье! Точность у этих игрушек не ахти. Лучше, конечно, в упор стрелять. Ворюга, взвыв снова свернул за угол. Бешеным зверем зарычал мой байк.

- Стоять, блять! – крикнул я, догоняя. – Верни сумку бабушке, ушлепок!

В Осе остался последний патрон. Сигнальный. Не останавливаясь, пальнул в спину. Раздался жуткий вопль. Я захохотал. Нара с полыхающим задом прибавил скорости, перебежал на другую сторону улицы. Ну, все он меня разозлил. Дал максимальный газ, бросаясь наперерез. В этот момент возникший буквально из ниоткуда Камаз въехал в меня сбоку. Я пролетел много десятков метров по воздуху и ударился головой о бетонный столб. Шлема у меня не было. Не люблю летом в нем кататься, жарко очень. Да и как девчонки увидят мое волевое мужественное лицо?

Пришел в себя через месяц. За окном лил серый сентябрьский дождь.

- Повезло тебе, парень, - сказал мне тогда лысеющий доктор с красными воспаленными глазами. – Мозг не пострадал. Это просто удивительно. Твой череп можно было по кусочкам собирать. Но мы сделали лучше – поставили титановую пластину прямо заместо лобной кости. Можешь теперь даже орехи им колоть, хах!

- Какой толщины пластина? – поинтересовался я.

- Тридцать миллиметров! – ответил врач.

- Нормально, - сказал я и уснул.

Провалялся в стационаре еще две недели. Та бабка даже навещала меня, приносила пирожки, голубцы, борщи в термосе. Я пожирал все это с адским аппетитом. Ведь в больнице кормили всяким дерьмом, от которого плохо восстанавливалась мускулатура. А негодяя выловили полицейские, как рассказала мне потом бабуля.

И теперь, спустя годы этот металл в голове спас мне жизнь. Я с благодарностью вспомнил доктора, а самое главное, бабку, из-за которой получил такую мощную защиту.

***

О, боги, как холодно! Дьявольская тьма окружала меня, сковывала мое израненное тело мертвым холодом. В голове будто звенел царь-колокол. Я попытался сесть. С первой попытки не получилось. Меня штормило, как хилого школьника после выпускного. Седой со своей бандой, видимо, давно убрались прочь. Потрогал рукой лоб. Пуля срикошетила, оставив рваную рану. Кровь уже запеклась или замерзла, пока я был в отключке. Что-то надо с этим делать. Слишком уж часто меня стали вырубать. Неужели я как-то подпортил свою безупречную карму? Да, наверно. Когда оставил их в живых во время первой встречи. Нужно было всех убить и забрать себе добро.

Я надвинул на поврежденный лоб волчью шапку и пошарил вокруг. Мои вещи забрали проходимцы! А мне, чтобы выжить, нужно разжечь огонь. Расстегнул куртку и отыскал во внутреннем кармане зажигалку крикет. Ништяк, теплая! Чиркнув колесиком, я огляделся. Снег под затухшими углями сильно просел, образуя яму. Вокруг костровища валялись несколько бревен. Но я не мог их разжечь. Ублюдки забрали даже нож, которым я рассчитывал настругать щепок! Вспомнил, у меня же есть еще несколько страниц из Метро 2033. Ну, хоть на что-то она сгодится, обрадовался я.

Шатаясь, поднялся и наломал сухих веток с ближайшей елки. Изнеженный горожанин давно бы сдох от безысходности, но я не привык унывать. Я был воином этого жестокого апокалипсического мира, с прокачанными навыками выживания. Набралась здоровая куча хвороста. Положил еще сверху пару чурбаков и бревно, с помощью бумаги запалил все это дело и принялся греть свою тушку возле разгорающегося костра.

Потом нашел несколько пустых банок из-под тушняка. В них еще было немного жира и чуток мясных ошметков, застывших на стенках. Я напихал в банки снег и поставил к огню. Вскоре получилось несколько порций аппетитного бульона. От запаха чуть не кончил. Кажется, сейчас я бы сожрал даже медведя, если б у него хватило ума выйти ко мне из мрака леса. Кстати, неплохая идея. С приходом ядерной зимы все косолапые, поди, так и спят в берлогах. Надо будет поискать. Сперва раздобыв оружие, конечно. Я вздохнул. Где же сейчас моя любимая Сайга и верный револьвер? Я с пустыми руками, ни еды, ни оружия, ни инструмента. И без Лены. В моей бездонной памяти возникли ее радостные глаза, когда мы веселились и дурачились в схроне долгими вечерами. А какую она варила кашу с тушенкой! Про постельные дела я уж не говорю. Это были лучшие минуты моей суровой и полной неожиданных поворотов жизни. А теперь я один посреди замерзшего северного леса.

Выпив тушеночный отвар и тщательно выскоблив банки, я счастливо рыгнул. Такой ужин был лучше, чем ничего. Я принялся обдумывать свое положение. Мои мысли постоянно сбивались. То ли от выстрела в голову, то ли от ярости и жажды мести. Можно добраться до схрона, в котором жил мой друг Валера. Примерно знал, в какой он стороне.

Скоро выступать в поход на Кандалакшу. Там я надеюсь, получится поквитаться с Седым гандоном и вернуть моего Ленусика.

Но без лыж и в таком состоянии, я вряд ли осилю даже гребанный километр! Надо будет сделать снегоступы из веток, пришла мне отличная мысль. А еще утром поискать свой параплан. Без пропеллера, конечно, не улететь, но там же на дереве должен висеть мертвый чувак. Сомневаюсь, что бандиты сняли оттуда своего корефана. Мясо этого подлеца поможет мне окрепнуть и набраться сил. Может у него хоть нож найдется? Геморойно будет тащить всю тушу и запекать целиком.

Приободрившись от своих перспективных планов, я начал клевать носом и постепенно задремал.

***

Проснулся резко от неприятного ощущения чужого присутствия. Подпрыгнул, хватая в руки полено.

- Ты ебанутый? – спросил сидящий возле костра незнакомец. Откуда он только приперся среди ночи?

- Да нет… - ответил я.

- Тогда положи полешко, хехе… Если б я хотел тебя убить, то перерезал тебе горло еще час назад.

Я кинул полено в огонь. Старый хер говорил логично и при этом выглядел не опасно. Одет в какой-то замусоленный ватник, на башке меховая шапка, на ногах унты. Ружья нет. Лицо лесного гостя выделялось своей моршинистостью, загорелостью и пронизывающим внимательным взглядом бледно-голубых глаз. Местный, похоже. Из карелов.

- Ну, будем знакомы, - сказал, наконец, я. – Как тебя звать?

- Витёг зовут люди, - усмехнулся дед.

- А меня Александр.

Потом мы сидели и кушали жареное мясо. У Витька оказалась с собой немного еды. Это меня обрадовало больше всего.

- Ты из поселка что-ли? – жуя ногу лося, спросил я.

- Нет. – Витег закурил папиросу, угостив и меня.

- Охотник?

- Гыгыгы… нет!

- А кто тогда?

- Шаман я! – сверкнув зубами, улыбнулся старый.

- Я читал Кастанеду, - сказал я, - ты, дед, не похож на Дона Хуана. Читал тоже?

- Нет. Витег не умеет читать буквы людей.

- Почему? Ты не учился в школе?

- Я что, похож на ебанутого? – заржал Витег. – У меня два внука и семь правнуков ходили в школу. В Петрозаводске.

- Соболезную, дед, – сказал я.

- Духи забрали их очень давно, – махнул рукой Витег. – Еще когда они стали жить в городе. Это пропащие люди.

- Почему пропащие?

- Потому что ходили в школу. А школы придумали плохие звери. Вы, белые люди, служите плохим зверям. Вот ты бы отдал своего сына в лагерь, к зэкам?

- Конечно, нет!

- Почему? – старик улыбнулся. – Ведь каторжники его научили бы всем хитростям и законам лагеря. Он смог бы там неплохо жить и возможно достичь хорошего положения в том обществе.

- Но он уже не сможет никем стать! Только преступником, бандитом. Он не сможет жить нигде кроме зоны!

- Вот видишь, - сухо произнес Витег, - и белый человек не может нигде жить, кроме каменных коробок. Но если раньше ваша зона могла бы называться честной, где все было по понятиям, то сейчас весь ваш мир – петушиный барак, где с детства учат быть пидорасами. Это на самом деле очень плохо, хотя и называется забавным словом цивилизация.

Я задумался, переваривая слова старого карела.

- А кто такие плохие звери?

- Духи, нечисть, - дед сплюнул.

- Их можно убить?

- И да, и нет. Это долгая практика.

- Ты меня научишь?

- Тебя? – Витег пожал плечами. – Ты долго жил у плохих зверей, ты очень болен. Удивительно, что ты вообще смог уйти из города. Духи сделали тебя слабым, Санек. На-ка, выпей!

- Брага? – я повертел в руках стеклянную бутыль с мутной бурой жидкостью.

- Хех, не совсем, - усмехнулся шаман. – До прихода Большой Зимы я собирал много мухоморов. Чтобы открывать двери в миры духов. Когда настали холода, я понял, что собрать грибы еще долго не получится. И сделал из своих запасов целую бочку мухоморной настойки!

- И что, правда, можно слышать духов?

- А то как же, я постоянно с ними говорю. Это духи мне помогли тебя найти! Плохие белые звери забрали у тебя все. Все, что было тебе так дорого и было частью тебя.

- Да, мой револьвер…

- Но самое главное они не смогли отнять. Твою силу и отвагу великого Воина.

- Это точно! – согласился я.

- Духи шепчут мне, что у тебя впереди великий путь, - серьезно произнес Витег. – Выпей, нужно пробудить в тебе Силу!

- Буду как, Люк Скайукер что ли?

Витег кивнул:

- А ты как будто, и не такой дурак, каким хочешь казаться!

- А это не опасно? – спросил я, открутив крышечку и понюхов содержимое. Пахло спиртягой и грибами.

- Немножко можно, а то слишком ты уныл! – заржал дед. – Пей уж! Духам не терпится с тобой побеседовать.

***

Я с некоторой опаской налил в банку из-под тушенки эту загадочную жидкость. Немного, на два пальца.

- Э, так ты не услышишь голос духов! – воскликнул Витег. – Лей до краев!

Вздохнув, я последовал совету, наполнил банку доверху. Передал бутыль шаману. Меня раздирали противоречивые чувства. До этого я никогда не употреблял ни ЛСД, ни грибов. Хотя, всегда хотел попробовать. Особенно после книг Кастанеды. С другой стороны, было немного боязно. Что там скрывают бездны моего разума? Но если это поможет вернуть Лену...

Я зажмурился и быстро выпил жгучий напиток. Обволакивающее тепло растеклось по организму.

- Вкусная штука! – переведя дух, сказал я. – Спасибо. Но я что-то ничего не ощущаю особенного.

- Духи приходят не сразу, - улыбнулся дед.

Он тоже от души приложился к бутылке, всосав чуть ли не треть.

- Так ты научишь меня убивать плохих зверей? – спросил я

- Чтобы освоить практику убийства плохих зверей, надо много убивать плохих зверей.

- И все? А как? – я удивился.

- Просто практикуй и все.

- Но… для этого нужно знать их повадки… да хотя бы знать как они выглядят!

Старик улыбнулся:

- Плохие звери неотличимы от простых людей. Они выглядят, как мы, но в них живет нечисть. Скоро духи все скажут тебе.

Витег извлек из котомки варган, и тишину тайги преобразили необычные звуки древней музыки. Я почувствовал странную легкость в теле. Подкинул в костер больше дров и стал наблюдать за пляской язычков пламени. Зрение стало четким, как в HD-качестве. Боль от моих ран куда-то исчезла. Искры выстреливали и красиво улетали в ночное небо. Внезапно захотелось двигаться под музыку, плясать. Старик одобрительно кивнул головой, глядя с улыбкой на меня. Я подскочил и начал ритмичные движения, прыгая вокруг костра. Эйфория переполнила мое нутро. Движения доставляли настоящий кайф! Деревья вокруг тоже стали качаться в такт. Время будто исчезло, а потом стало то замедляться, то свистеть на сверхсветовой скорости.

Все также подергиваясь, я выскочил на берег реки. Мои глаза, оказывается, прекрасно все видели в темноте. Сказочный лес вокруг вспыхивал волшебными переливами. Это духи здороваются со мной! Я посмотрел на искристую поверхность заснеженной реки. След от снегоходов светился, пульсировал багровым светом.

***

- Плохие звери… - Витег возник за спиной, как всегда неожиданно. – Тебе повезло, ты можешь начать свою практику прямо сейчас, хехехе…

Дед, весело пританцовывая, подмигнул и протянул мне карельский охотничий топорик. Я сжал его в своей крепкой руке. Ноги сами понесли по следу. Догнать плохих зверей! Они точно встали на ночевку. А я готов был бежать, хоть всю ночь. Никакой усталости не чувствалось. В ушах звучала первобытная музыка северных народов. Я заметил, что параллельно со мной, мелькая среди елок, несутся мириады забавных существ. Некоторые были покрыты шерстью, другие разноцветной чешуей, были многоногие и многорукие, с крыльями и без, многоглазые и многоухие создания. Мне не страшно. Это добрые духи. Периодически мы сливались с ними разумами, и я получал энергию лесов, гор, рек и облаков. Я хохотал. Это так прекрасно! Я - Воин! Я - Избранный!

Почти не удивился, когда увидел летящего над рекой шамана. Тот все так же играл на варгане. Каждый звук заставлял окружающее пространство изгибаться волнами, как от брошенного в реку кирпича. Я захотел лететь также. Должно получиться, вес не ощущался совершенно. Но как я не старался, выходили только гигантские многометровые прыжки. Впрочем, это тоже было здорово.

- Я вижу в тебе Силу! – крикнул Витег.

- Спасибо! – заорал в ответ я. – Спасибо духам!

Старик вдруг превратился в сияющий зеленый шар и проник в мою голову. Я сам стал старым шаманом и в одну секунду познал все секреты древнего знания. А еще, теперь я досконально знал всю местность. Река в этом месте делала большой изгиб, но я побежал напрямую по оленьей тропе. Впереди мелькнули тени. Стая волков перебегала мне дорогу. Я, что-то прорычав на их языке, перепрыгнул через хищников. Кажется, вожак завыл мне вслед одобрительно.

Забежал на отрог сопки. Здесь росли низкие деревья, открывая обзор. Хороший кусок получилось срезать, километров десять. Я поглядел вперед, осталось только спуститься к речке. Там на берегу горела яркая точка костра. Доносились неясные приглушенные звуки. Покрутив рукоятку топора, исписанную узорами, которые постоянно шевелились, складываясь в забавные картинки, я начал спускаться.

***

Снегоходы с возами стояли полукругом, в центре горел костер, чуть поодаль большая армейская палатка. В лагере шло веселье. Притаившись за большим стволом, я сквозь ветви наблюдал за мерзавцами. Всего пятеро. Вокруг каждого светилось красное зарево. Плохие звери. Я должен убить этих одержимых демонами людей. А еще вырезать сердце и печень и сжечь в огне, мысленно подсказал мне шаман. Я кивнул.

Заметил среди них Лену. Тоже сидела на бревне возле огня. Что-то хлебала из миски на коленях. Ее руки и ноги, похоже, связаны. Вокруг ее головы висело бледно-зеленое свечение. Потому что она хорошая. Пятеро мужиков вели себя беспечно, непринужденно шутили, смеялись, передавая по кругу бутылку. Пока я выжидал момент для смертоносного броска, Седой достал гитару и начал петь, периодически косясь на Лену. Вот падла что удумал! Я задохнулся от злости. Подкатывает свои седые яйца к моей любимой!

- Милая мояяя, солнышко лесное! Где, в каких краях встретимся с тобою?.. – хрипловатым баритоном допел Седой и красиво бацнул по струнам.

- Борис, ну что за отстой? – произнес кто-то из банды. – Сыграй лучше «Фантома». Или из Цоя что-нибудь!

- Да, подождите, ребята, - воскликнул, отмахиваясь, Седой. – У меня сегодня лирическое настроение. Для нашей милой гостьи Леночки я бы хотел исполнить эту замечательную песню Олега Митяева…

- Я бы послушала, - захлопала ресницами Лена.

Бляха, бард хренов! Я сжал от ярости свои белоснежные зубы. От немедленного массового убийства меня удерживало любопытство. Хотелось послушать, что за песню будет петь придурок.

Седой провел пальцем по струнам, кашлянул и сказал:

- Блин, что-то не строит… кто трогал инструмент? Кто тут что крутил?

- Борис, ты же знаешь, никто не будет брать твою гитару, - сказал Альберт, кажется. – По всей видимости, от перепада температур струны вытянулись.

- Да, ты прав. Извините, друзья. Я сейчас.

Седой принялся дзенькать, подкручивая колки.

Я начал подкрадываться ближе. Бесшумно, как лесной кот. Духи вились вокруг, подбадривая меня. Подобрался к снегоходам и притаился за прицепом. Седой тем временем настроил свою балалайку и затянул вновь:

- Изгиб гитары желтой, ты обнимаешь нежно… Струна осколком эха пронзит тугую выыысь…

Святые угодники, как же он фальшивит! Мой усиленный шаманской настойкой слух больше не мог выносить такое издевательство. Я медленно поднялся из своего укрытия. Размахнулся. Силы северных краев вели мою руку. Музыка прервалась, когда острозаточенное лезвие топорика вонзилось в лоб седого паскудника. Красное свечение вокруг него замерцало, поблекло и угасло. Лена заверещала, как дурочка.

Минус один!

- А! Блять!

- Борис, нет!

- Он там! Мочи суку!

- Где, блять?! Я ничего не вижу!

Козлы повскакивали и принялись палить из всех стволов во тьму. Но я был уже в другой стороне. Духи шептали мне, где лучше укрыться. Один бандос стоял дальше всех от костра. Я неслышно метнулся к нему сзади, выхватил нож из его ножен и, дернув назад башку, перерезал горло. Хлынувшие брызги крови полетели светящимся веером. Я чуть не залип от этого зрелища. Тело упало к ногам. Это был Альберт. Минус два.

Забрал его Ремингтон. Неплохая волына, но Сайга мне больше нравилась. Смерть два раза вылетела из дула. Еще пара любителей чужого добра свалились с дерганьем и воплями. Минус четыре.

Последнему негодяю в черном пуховике с капюшоном не досталось доброй пули. Патроны кончились! Тараща на меня испуганные глаза, он медленно разворачивал помповуху. Швырнул в него бесполезное ружье, чтобы отвлечь и прыгнул в сторону. Злой заряд картечи просвистел мимо. Подскочив к Борису, я выдернул топор из его башки. Проходимец в капюшоне успел передернуть помпу и нажать на спуск. Выстрела не было. Взвыв, он бросил ствол и побежал прочь.

- Это я, Лена, не вопи! Это я! – нагнулся к ней и разрезал веревки.

- Я думала, тебя больше нет! Почему ты меня бросил! – Моя девушка задыхалась от рыданий.

- Ну, все хорошо, успокойся… - Хотел погладить ее по голове, но мои ладони были в кровищи. – Посиди здесь минуточку, ладно?

- Нет! Не уходи!

- Я сейчас!

Прыгнув на снегоход, я врубил мотор и помчался за убежавшим. Духи летали в луче фары и показывали путь. Метров через сто я догнал его. Черный капюшон заорал. Он так и вопил, пока я не снес топором полчерепа. Остановившись, понаблюдал за угасающим мерцанием.

Минус пять.

Погрузив тело в прицеп, развернул снегоход и вернулся к костру. Меня все еще не отпускала эйфория. Как же хорошо!

***

- Мы уезжаем сейчас, - сказал я Лене.

- Куда? – Она посмотрела не меня заплаканными глазами.

- В смысле «куда»? Домой, в Схрон!

- Я боюсь! Вдруг придут снова? Ты разве сможешь меня защитить?

- Дэк, защитил же! Что ты сомневаешься? – спросил я, показывая на трупы. – Ну, или здесь оставайся!

- Нет! Поехали! – тут же сказала она.

- Подожди, сейчас ступай в палатку и собери, все, что может пригодиться в хозяйстве.

- А что я одна пойду? – насупилась Лена. – Пошли вместе. Кто мне будет помогать?

- Мне здесь надо закончить дела. Пять фрагов завалил, а лут не собрал.

- Че? – не врубилась девушка.

- Ниче. Иди давай!

Недовольно бурча под нос, Лена потопала в палатку. Я с теплотой смотрел вслед. Как же, оказывается, соскучился по ней.

Сначала я обшарил всех пятерых мертвых разбойников. У Седого отыскался мой револьвер. Сердце чуть не выпрыгнуло от радости. Я поцеловал свое верное оружие и убрал в карман. У других нашлась всякая мелочевка, не стоящая внимания. Потом ножом вскрыл каждого мерзавца и вытащил сердце и печень. Бросил в огонь. Во славу Духам Зимы! В пламени мелькали чудовищные лица. Монстры корчились, сгорая. А костер взвился метра на три! Я победил плохих зверей. Внезапно навалилась усталость. Как будто силу тяжести прибавили раза в два. Тяжело ступая, я собрал все оружие и упаковал в прицеп.

- Лена! – крикнул я. – Ты где там? Поехали!

- Я иду, - подбежала она с рюкзаком. – Вот собрала еду из палатки, еще… Ой! А что ты с ними сделал?

- Все нормально, не переживай.

- Ну почему ты такой жестокий, Саша?

Я вздохнул и привлек Лену к себе. Мои губы впились в ее с особой жадной страстью. Если бы не усталость, овладел бы ей прямо сейчас.

- Садись на снегоход, - сказал я, прерывая проклятые нежности.

- А ты куда?

- Я поеду на другом.

- Но я не умею!

- Тут ниче сложного, смотри… вот так нажимаешь – это газ, здесь – тормоз.

Завел ее машину. Лена с причитаниями, рывками, но все же поехала тихонько по кругу. Я показал ей большой палец, молодец мол, и закурил. Еще один снегоход я загнал в лес. Вернусь за ним завтра. Еще не смотрел что в обозе, но, наверняка, куча ценного. Запрыгнув на другой, на Ямаху, я медленно обогнал Лену и повел наш маленький караван к схрону. Как же я мечтал затопить печку и выспаться, наконец, на нашей кровати.

Окружающий лес принял нормальный вид. Вроде отпустило, но хорошее настроение и спокойствие осталось. Надо будет разыскать потом старика с его волшебной настойкой. И за помощь отблагодарить.

***

Постепенно Лена освоилась с управлением, и мы поехали быстрее. К утру, но еще затемно мы прибыли домой. Отправив ее, растапливать печь, сам принялся распаковывать сани и таскать припасы в схрон. А тут не только мои продукты, заметил я, повертев в руках банку незнакомой тушенки. У меня была не такая. Кого еще ограбили гребаные лиходеи?

Покончив с переносом тяжестей, я завалил вход снегом, разделся и блаженно откинулся в кресле. Как же тут тепло и хорошо! Лена уже немного прибралась. Она подала мне дымящуюся кружку с чаем. Я осторожно прихлебывал его. Потом мы улеглись в постель и уснули, прижавшись друг к другу…

***

- Блять! – я рывком вскочил с постели.

- Придурок! – вскрикнула Лена, хватаясь за сердце. Она стояла возле плиты помешивала что-то в кастрюльке. – Как ты меня напугал!

- Который час?!

- Не знаю, полдень наверное… ты так сладко спал, что я не стала тебя будить… да что с тобой?

- Мне нужно ехать! – Я быстро надевал нижнее белье и амуницию.

- Да что случилось? Куда?

- Мы же сегодня договорились город захватывать! Кандалакшу!

- С кем ты опять там договорился?

- С Валерой из 17 бункера.

- Так. Я больше одна здесь не останусь! – твердо сказала Лена. – И ты один не поедешь!

- Не один… мы с друзьями собираемся… - пытался объяснить я.

- Нет! Ты меня не любишь! – Она начала всхлипывать.

Бляха... Я на секунду задумался.

- Ладно. Собирайся, только быстро!

- Надо еще поесть, я суп с тушенкой приготовила. Ты ешь, а я пока буду одеваться!

Продолжение следует...

- Простите меня, святой отец, ибо я согрешил!

Бран всхлипнул и уронил слезу размером с голубиное яйцо.

- Да ну? - усомнился Патрик.

- Страшно согрешил!

Ноги толстяка подогнулись, и он бухнулся перед священником на колени. Церковное крыльцо обречённо скрипнуло.

По частоте таких падений Бран держал первое место среди жителей общины. Иногда у Патрика закрадывалась мысль, что жирный олух пытается таким образом контролировать свой вес. В тот день, когда у преподобного не хватит сил, чтобы поднять его, Бран примется худеть.

- Что говорят по этому поводу Два Ствола? - философски осведомился Патрик, не делая и попытки помочь духовному сыну.

Бран уставился на него снизу вверх. В таком ракурсе он напоминал молочного поросенка на рыночном прилавке. Крепкого такого, переросшего поросеночка. С пятидневной щетиной.

Мимоходом отметив, что это заимствованное воспоминание, Патрик поощрительно улыбнулся толстяку.

- Ну же, Бран!

- Оберни деньги, посчитай стволы, пристегни ремень? - выдавил тот после мучительных раздумий.

Священник укоризненно покачал головой.

- Друг мой, Слово должно идти прямо к сердцу. Подумай еще.

Бран даже вспотел от натуги. Или от непривычки к долгому стоянию на коленях.

- Не помню, святой отец.

- Лишний вес тебе на мозги давит! - процитировал Патрик. - Запомни это и не пытайся думать своей головой. Предоставь мне решать, греховно ли твое деяние. Так что ты натворил?

- Я влепил Фани оплеуху!

Бран уткнулся в колени Патрику и облегченно зарыдал.

Пару минут священник выжидал, положив руку на содрогающееся плечо. Наконец толстяк шумно всхлипнул, и Патрик потянул его вверх.

- Ты сильно разозлился, сын мой?

- Она обозвала меня паучьей мошонкой! - Бран вытер слезы, нагнулся и ожесточенно потёр колени.

"Весьма образное сравнение", - мысленно одобрил Патрик. А вслух нравоучительно заметил, что слово может быть как легче пера, так и тяжелее камня. Лишь тому, кто слышит, дано наделять его весом.

- И бросила в меня дохлой чайкой! - выкрикнул Бран.

Если бы Патрик умел вздыхать, он бы вздохнул. Порой ему остро не хватало этой функции.

- Дурно не то, что ты ударил ее, Бран. А то, что вышел из себя.

Священник обернулся и прищурился, пытаясь рассмотреть в стайке вопящих детей рыжую головенку Фани.

- Она в сознании?

- Господь всемогущий, да вы что! - испугался Бран. - Облаяла меня и удрала.

Но Патрик уже и сам обнаружил на ветке дерева знакомую фигурку. Судя по тому, что он видел, девочка не оставила своих упражнений на точность броска. Только на сей раз мишенью выступали сыновья Брана.

- Она швыряет в них овечьим дерьмом! - взвизгнул толстяк и дернулся, но Патрик удержал его на месте.

- Чему я учил тебя, сын мой?

Под его укоризненным взглядом Бран густо покраснел.

- Спокойствием и благожелательностью душа очищается от скверны.

- Вот именно. Предоставь своим мальчикам самим получить этот небольшой урок.

Бран покорно склонил голову.

- И помни, что чрезмерная забота ведет к беде! Невмешательство – вот главный принцип воспитания. Ты понял меня?

- Да, святой отец.

Из-под дерева донеслись вопли, полные бессильной ярости. Фани определенно делала успехи.

- Гнев есть обратная сторона радости, ненависть – обратная сторона любви. - Патрик двинулся вдоль берега, и Бран, пыхтя, последовал за ним. - Ты чрезмерно печешься о своем достоинстве. Потому-то тебя так рассердила выходка девочки. Завтра в наказание будешь помогать её отцу латать крышу амбара.

За его плечом жалобно пискнули. Патрик подождал, но других звуков не последовало: несчастный Бран, похоже, заранее пытался справиться со своей боязнью высоты.

- Что говорит нам Американский Психопат? - священник остановился и поднял палец к небесам. - Если у девки хороший характер, это подозрительно!

В сотне шагов от них на краю скалы в наспех выстроенной будке высилась крепкая фигура сторожевого. Патрик не умел читать мыслей, но доподлинно знал, о чём думает молодой Рот. Его, лучшего охотника общины, заставили торчать здесь как чучело на огороде и беспрестанно пялиться в море, словно оттуда могла показаться баба с упругими сиськами. Ещё и вручили трещотку, будто в издевку: мол, наслаждайся её истошным визгом, малыш. А всё священник, будь он неладен!

Впрочем, трещотка должна была подать сигнал лишь один раз. Или не подать вовсе.

Патрик снова обернулся к толстяку:

- Что делает тебя сильным?

- Безучастность!

- Безучастность, - многозначительным эхом повторил священник.

- Клянусь, святой отец, я буду безучастен как скала!

В доказательство Бран стукнул себя в грудь и зверски выпучил глаза.

«Вздохи! - подумал Патрик. - Как бы пригодились вздохи...»

Оставшись один, он не сразу вернулся в церковь, а постоял на берегу, глядя в ту сторону, где дрожала и вновь натягивалась тонкая нить горизонта. Со стороны казалось, будто священник о чем-то размышляет. На самом деле Патрик высматривал плавучие средства.

Ничего. Ни лодки, ни даже самого завалящего плота. Патрик весь превратился в зрение; он видел чаек, ныряющих за добычей в трех милях от берега, видел дрейфующий ковер водорослей, рассматривал унесенный отливом труп собаки, который облепила стайка рыбешек... Тончайшая настройка всех систем позволяла ему улавливать движение огромной рыбины, стремительно движущейся на глубине к месту пиршества. Он мимоходом фиксировал ее размеры и скорость, отмечая, что подобные существа прежде не появлялись возле этих берегов.

Но лодки не было. Со взрыва прошло девять дней: если бы кто-то выжил, они бы уже добрались сюда.

Будь Патрик человеком, он бы застонал от разочарования. Но Патрик был андроидом и столь яркие выражения чувств не входили в его программу – разве что в качестве демонстративной имитации переживаний. За те двести восемнадцать лет, что он нес слово Божье людям в своем посёлке, необходимость в подобной демонстрации не возникла ни разу.

Ну ладно. Допустим, не совсем божье. Временами Патрик задумывался, всем ли андроидам серии "пастор" была отпущена создателями – какое дивное слово в данном контексте – завышенная доза цинизма. И если да, то какими соображениями они при этом руководствовались.

Нельзя сказать, чтобы Патрик откровенно глумился над своей паствой. Нет, он делал это тайно, смакуя и наслаждаясь вкусом собственных шуточек, не понятных ни одному существу, кроме него.

Грубоватым вкусом, по правде говоря. Заимствованная память подсказывала Патрику сравнение с гамбургером, но сам он склонялся к куда более знакомой варёной репе.

Коллекция сохранившихся у них фильмов и так-то не была обширной, но Патрик выбрал из нее самый качественный, сочный трэш. Восемь лент. Он знал наизусть каждую сцену, мог повторить любой диалог. Держа в голове многовековую мудрость человечества и при этом ведя своих подопечных к спасению дорогой, вымощенной цитатами из историй о придурках, маньяках, наркоманах, психопатах, вурдалаках и прочем отребье рода людского, в глубине несуществующей души святой отец хохотал как гиена и валялся в траве точно молодой конь, разбивая копытами воздух над головой и содрогаясь в пароксизмах смеха.

Кто сказал, что у андроидов не бывает чувства юмора?

"Тебе повезло, что ты еще дышишь. Не говоря о том, что можешь ходить. Предлагаю немедленно этим воспользоваться".

Двести лет Патрик вколачивал эту нехитрую Истину Двух Стволов в головы прихожан. Воспользуйтесь, дети мои! Воспользуйтесь каждым мигом, дарованным вам.

Священник криво усмехнулся.

А теперь, когда самому надо выбирать, что предпринять, он стоит тут дурак дураком и понятия не имеет, что делать дальше.

Чему ещё учат Два Ствола?

"Твоя тупость может тебя спасти".

Похоже, пришло время тупых решений. Вряд ли осмотрительность и интеллект в данном случае могут помочь. Остальным не помогли.

Первый взрыв случился восемьдесят четыре года назад. Расстояние до эпицентра составляло больше трехсот миль: ни почувствовать, ни услышать его Патрик не мог. Однако внутри сложно устроенного организма андроида включился сигнал, оповещающий о произошедшем, и спящая до этой поры приемная утилита скомпоновала и швырнула ему изнутри в лоб туго скрученный ком воспоминаний, принадлежащих другому.

Он увидел поселение, располагающееся на высоком берегу – такое же, как и его собственное, но с крепким частоколом и даже сторожевой башней. Увидел ощетинившийся непонятными иглами (антенны? щупы?) шар, выкатывающийся из воды. Расплющенных тварей, вываливающихся из шара и бегущих к частоколу с ровным безжизненным стрекотом. Твари были похожи на плоских металлических клопов размером с овцу, но чутье подсказывало ему, что металла в этих гадах не больше, чем в нем самом.

Одно не вызывало сомнений: это автоматика, а не живые существа. Патрик понимал, что даже в самых зараженных областях ни один вид не способен измениться так сильно – а значит, это порождение человеческих рук.

Откуда они взялись, эти стрекочущие машины-убийцы? Что за безумная программа была вложена в них, если два с лишним столетия спустя после того, как планета практически опустела, они все еще двигались, выискивая оставшихся в живых людей и подбирая те жалкие крохи, которые выпали из челюстей войны, самой последней войны на Земле? Где их база, если они перемещаются по воде, а не по суше?

У Патрика было множество вопросов и ни одного готового ответа. Только неправдоподобная в своей яркости финальная картинка: разрушенный форт, искромсанные, словно нарезанные ножницами на лоскуты, тела то ли трех, то ли четырех собак. Взрыв. И огненные деревья, гнущиеся как трава.

Патрик понимал, что эти воспоминания принадлежат не ему, а священнику погибшего селения, но от этого было не легче. Даже хуже: он узрел не просто чужое прошлое, а свое будущее.

Некоторое время его питала надежда, что высадка «клопов» была случайностью, гибельной, роковой, но случайностью. Возможно, думал Патрик, уничтожив триста с лишним человек и взорвав форт, они сгинули в морской пучине навсегда. Закончился ли заряд или миссия была выполнена, но больше они не вернутся.

Этой иллюзии ему хватило на целых сорок лет. До второго взрыва.

Он неспешно вернулся к церкви, слушая, как у подножия скалы разбивается волна за волной. Дети, готовые сцепиться в драке, при виде священника разлетелись в стороны, точно однополярные частицы. Патрик подключил анализатор эмоций, выискивая страх на перепачканных мордашках. Нет, страха не было. Они не боялись наказания, они хотели ему понравиться.

Патрик пристально взглянул на двух крепко сбитых угрюмых мальчишек с курчавыми черными волосами.

Весьма дурно пахнущими волосами!

- Пэт, Ран, помойтесь. Фани, подойди ко мне.

Девочка приблизилась, поглядывая исподлобья на своих удаляющихся врагов. Патрик присел на корточки.

- Ты кидала в братьев навозом, - мягко сказал он.

- И еще кину, - заверила Фани. И на всякий случай выпятила нижнюю челюсть.

Вот же дикий боевой лягушонок. Маленький, страшненький, тощий. Все острое: взгляд, локти, коленки, торчащие дыбом пряди цвета обожжённой глины.

Патрик сдержал ухмылку, вспомнив, почему выбрал именно это имя для младенца.

Крошечка Фани сидела в чулане.

Фани была голодна.

Гусей воровала

И тут же съедала.

Живыми.

Без соли.

Одна.

Счастливым родителям он сообщил, что это Шекспир, величайший поэт прошлого. А поедание гусей сырыми – особая доблесть. Всё равно никто из его подопечных понятия не имел, что такое гуси. Решили, что разновидность улиток.

- Поможешь мне отнести тюки с одеялами в убежище, - распорядился Патрик. - И не вздумай удрать.

Дорога к бункеру вела через лес. Когда-то здесь были непролазные заросли, страшные не из-за хищных зверей, а из-за насекомых. Последние полторы сотни лет Патрик упорно зарисовывал разнообразных кровососущих тварей, но они мутировали с пугающей быстротой. Ему катастрофически не хватало знаний по энтомологии, но он все же выявил самых опасных, чей секрет сам по себе вызывал локальное воспаление, быстро переходившее в лихорадку, и шаг за шагом, медленно нащупал средство борьбы с ними.

Собачья моча. Они опрыскивали ею посевы, надеясь, что она поможет заодно избавиться от ржавки, а потом стали постепенно углубляться в лес. Со ржавкой в тот раз ничего не вышло, зато тропа к озеру стала почти безопасной. Раз в неделю они обрабатывали вонючей жидкостью полосу кустарников и деревьев, и за последние пять лет лесная лихорадка не унесла ни одной жизни.

Первым испытал собачью мочу именно Патрик. По понятным причинам укусы клещей были для него совершенно безобидны, а потому он мог забираться в глубь леса, исследуя все новые места. Нельзя сказать, чтобы эти вылазки были безопасны: дважды на него нападали лоси, а один раз священник провалился в болото, удачно притворяющееся поляной, откуда выбрался лишь благодаря счастливой случайности. С тех пор Патрик стал куда осторожнее.

Но именно благодаря этим коротким одиночным экспедициям он нашел бункер.

От поселения его отделяло меньше полутора миль. Какова была вероятность основать форт именно там, где поблизости имелось укрытие? Священник полагал, что совпадение практически исключено.

Кто-то знал, что бегущая от смерти изможденная группка людей выберет именно это место. Патрик искал свидетельства, что на берегу уже тогда находились какие-то постройки, но к тому моменту, когда он обнаружил бункер, спрашивать было некого – все первые поселенцы умерли.

Лес по обеим сторонам больше напоминал клубок, разодранный озверевшей кошкой. Спутавшиеся, перекрученные нити ветвей пару раз хлестанули Патрика по щеке.

Девчонка кряхтела под тяжестью огромного тюка, но тащила, не сбавляя шага.

- За что ты ополчилась на Брана?

Серые глаза недобро сверкнули.

- Он сказал, мы все умрем!

- Что? - нахмурился Патрик.

- Он сказал, смерть придет за каждым! - девчонка яростно шмыгнула. - Кто ему позволил? Жирный кусок дерьма! Как он смеет говорить, что мама умрет?

Она готова была разрыдаться, но сдерживалась из последних сил.

- Ты очень любишь ее, - утвердительно сказал Патрик.

Фани молчала. Пыхтела, уставившись в землю, кусала губы, но не говорила ни слова.

Чёрт возьми! Он был уверен, что добился прекрасного результата со всей группой, и вот пожалуйста.

Олухи. Вот в чем причина. Тяжело иметь дело с олухами. У людей умных голова напоминает ящик комода: выдвинь его, вложи в него мысль, закрой, и она будет храниться там до скончания века. Возможно, слегка помятая, даже поеденная молью. Но ты найдешь ее там, где оставил.

А с дурнями всё иначе.

У Патрика не было иллюзий по поводу своей паствы. Он помнил тех, первых, разбудивших его. Они были приспособлены к жизни в новом мире не больше, чем черепаха к супу: вроде бы эти двое неплохо совмещаются, но понятно, что ненадолго и без всякой радостной перспективы для черепахи. Однако они были умны, а главное, воспринимали на веру все речи, исходившие от святого отца.

Нынешние поселенцы отличались от них, как трилобиты от мокрицы. Эволюция развернулась и решительно пошла в обратную сторону, упрощая все, что можно упростить. Да, физически каждый ребенок поселка дал бы двести очков форы любому из прежних взрослых – тех, первых. Не говоря об умении освежевать лося, пройти сквозь гудящий рой диких пчел и соорудить в лесу простейшее укрытие.

Но они стремительно глупели. Их мозги не были способны к обобщениям и абстрактным понятиям. При этом упрямства и самостоятельности хватало в избытке, и в последние десять лет все чаще раздавались вопросы, по какому праву святой отец берет на себя смелость всеми руководить. Наставлять детишек – пусть. Но взрослые лучше знают, что делать.

Патрик не удивился бы, если бы молодой охотник, назначенный нести вахту на скале, послал его ко всем земляным червям. Но тот не посмел отказаться. Пока не посмел.

"Если так пойдет дальше, у меня есть все шансы доживать при посёлке кем-то вроде местного дурачка".

- Я и тебя люблю! - внезапно прорезалась Фани. - Страшно-страшно люблю! Даже со скалы бы прыгнула ради тебя!

Патрик искоса глянул на девчонку.

- А что говорят Два Ствола?

Фани не задумалась над подходящей цитатой ни на секунду.

- У них же, мать их, пушки! А в них же, мать их, пули!

- И что это значит?

- Что мы должны думать на шаг вперед и быть осторожными.

Фани сорвала с ветки лист и сунула в рот черешок. Хороший интеллект, повышенный эмоциональный фон, причем стабильно повышенный – нехорошее сочетание. Плюс бесстрашие, плюс выраженные лидерские качества. Девчонка способна свести на нет десять лет его работы, если начнет объяснять другим детям, почему напала на Брана.

Патрик быстро просчитал вероятности исхода предстоящего разговора в зависимости от выбранной модальности и решил остановиться на самой сложной: безальтернативной откровенности.

- Фани, почему закончился старый мир?

Она взглянула на него, удивленная и даже несколько оскорбленная тем, что ее спрашивают о самых азах.

- Люди воевали. У них было много оружия. Больше, чем людей. Оружие истребило их.

- Да, но почему?

- Я же сказала! - она начала сердиться. - Это было сильное оружие!

- Нет, Фани. Отчего люди затеяли войну?

Эту тему они еще не обсуждали. Фани наморщила лоб и попыталась вспомнить, что слышала от старших.

- Взрослые стали злыми? - предположила она. - Они хотели убивать друг друга? Я тоже иногда хочу кого-нибудь убить. Иногда даже тебя!

- А порой ты хочешь спрыгнуть ради меня со скалы, - кивнул Патрик. - И то, и другое желание вырастают из одного семечка в твоей душе.

Он рисковал, обращаясь к метафорам, но надеялся, что она поймёт.

- Человечество уподобилось подростку, которого раздирают противоположные чувства, - медленно сказал священник. - Как если бы к человеку привязали нескольких лошадей и стегали их, заставляя рваться в разные стороны.

- Что такое лошади? - перебила Фани. - Большие птицы?

- Почти. - Он решил не вдаваться в подробности. - Что случится, если три коршуна потянут тебя на север, запад и восток?

- Меня разорвет на части!

- Да, Фани. И ты погибнешь. То же самое случилось с человечеством. Люди сами довели себя до гибели, их ярость, ненависть и любовь были чрезмерны.

- Что плохого в очень большой любви? - сопротивлялась девочка.

Они вышли на опушку. Фани, сбросив тюк, опустилась на траву, он сел рядом.

- Представь, что ты страстно возлюбила бога. Тогда тех, кто кричит, что твой бог – выдумка, ты станешь ненавидеть. Ты решишь убить их, Фани. Понимаешь меня?

Та молчала.

- Но если твоя любовь смиренна и спокойна, ты не будешь ненавидеть глупца, заявляющего, что бога нет. Вы не затеете драку, как ты сегодня затеяла с Браном. Он не ударит тебя по щеке, твоя мать не кинется мстить за твою боль, вы будете жить мирно, без ссор и насилия. Вот путь к выживанию для человечества: укрощение эмоций.

Патрик все еще ощущал силу исходящего от девочки протеста, но тот ослабевал.

- Фани, я не застал войны. Может быть, ты знаешь, что нас, священников, создали последними. Тридцать восемь поселенцев спаслись и бежали сюда, где есть воздух, пригодный для дыхания, и вода, которую можно пить. Они запустили мой жизненный цикл. Так что можно сказать, я родился здесь, как и ты.

- Я знаю, - твердо сказала она. - Прадедушка мамы был ученым.

Патрик уловил неуверенность, исходящую от нее: Фани не понимала значения последнего слова. Да и её мать, от которой она его услышала, наверняка тоже не представляла, кем на самом деле был её предок. Лишь эхо настоящих смыслов доходило до них всех. В их жизни существовали только прикладные занятия, и Патрик был единственным исключением.

- Наша община – зародыш нового человечества, Фани. Многие погибли, многие остались искалечены в борьбе с новым миром, в котором нам приходится существовать. Но мы живем. И мы не имеем права повторить тот ошибочный путь, которым прошли миллионы до нас, потому что он привел их к гибели. Мы следуем заповедям. Что гласит первая из них?

- Возлюби ближнего как самого себя, то есть умеренно.

- Умеренно, дитя мое! Привязанность детей к родителям очень сильна в первые десять лет жизни, но постепенно она слабеет. И это правильно. Так и должно быть. Остается лишь симпатия, нежность, забота. Я повторю тебе то, что сказал Бран: рано или поздно твоя мама умрет.

Патрик сделал паузу, но на этот раз девочка лишь прерывисто вздохнула.

- Даст бог, это случится не скоро, - мягко добавил он. - Мы все уйдем в свой срок, Фани. Представь, какое огромное горе причинит близким наш уход, если их любовь будет так же огромна, как твоя сейчас. Мы оставляли бы за собой, умирая, выжженное поле тоски, горя и страха перед жизнью. Разве этого ты хочешь для тех, кого любишь, дитя мое?

Девочка украдкой вытерла слезы и помотала головой:

- Я буду учиться справляться со своими чувствами, святой отец.

- Все мы учимся, милая. Поверь мне, быть бессильными заложниками собственных страстей – незавидная участь.

- Кроме вас.

- Что?

Фани поднялась и теперь смотрела на него сверху вниз. Она отчего-то разом стала выглядеть очень взрослой – Патрик даже не успел проанализировать этот неожиданный эффект.

- Кроме вас, святой отец. Ведь вам не нужно учиться не испытывать любви. Вы уже всё умеете. Вы не любите нас – так говорит мама. Оберегаете, учите, заботитесь. Но не любите по-настоящему.

Голос ее, обычно сиплый, вдруг зазвучал четко и звонко.

«Враждебность!» - безошибочно определил Патрик. Враждебность, горе, страх, тоска по архетипическому отцу – настоящего-то она практически не помнила, – и острое желание прикосновения. Патрик мог пойти ей навстречу, мог обнять девочку, но не стал этого делать.

- Твоя мама совершенно права, – сказал он и тоже поднялся. – Именно по этой причине я всё ещё рядом с вами спустя столько лет.

«Надо было добавить, что в этом нет моей заслуги. Меня таким создали».

Патрик разложил одеяла на полках и потёр лоб движением, давным-давно подсмотренным у прапрадеда Фани.

Он начал разговаривать с собой около полувека назад и сперва решил, что это свидетельство подступающей деградации. Однако со временем, видя, что больше никаких свидетельств регресса нет, священник пришел к другой мысли: окруженный людьми, он всего лишь копирует их привычки. Его адаптационные способности были невероятно высоки, куда выше, чем у любой другой модели, за исключением разве что Учителей. Но Учителей после войны не осталось.

"Очеловечиваюсь", – поставил Патрик себе неутешительный диагноз. Достаточно вспомнить собственную реакцию на убежище.

Бункер его ошеломил. Это было прекрасно замаскированное сооружение, рассчитанное человек на двести: огромное бомбоубежище, похожее на провалившийся под землю гигантский вагон. Железобетонный монолит, усиленный балками и арматурной сеткой: знания об устройстве подобных конструкций существовали в памяти андроида, но он и подумать не мог, что увидит одно из них собственными глазами.

Удара ядерной бомбы бункер не выдержал бы, но ядерных бомб в мире больше не существовало.