Пропустил здесь 80-летие НСМ, потому что с 17 сентября по сегодня был в очередном пикабушом бане. Но опубликовал материал в «Комсомольской правде» и беседу с юбиляром в «Вечерней Москве».

Фрагмент из последней оставлю здесь:

80 лет исполнилось 21 октября маститому кинорежиссеру, актеру, сценаристу и телеведущему, президенту Московского международного кинофестиваля Никите Михалкову.

За годы нашего знакомства я много раз брал у звездного мэтра интервью и сегодня не без интереса вспоминаю отдельные фрагменты наших многочисленных встреч, а их за четверть века было немало. И в моем представлении Никита Михалков давно уже — «человек-оркестр».

Во время одной из наших бесед случилась накладка, назову это так. Дело было лет десять назад. По формату телепрограммы это были интервью в прямом эфире. Со мной — на диванчике ведущего — тусила кошка из приюта; с гостем, как правило, я по ходу беседы поднимал тему домашних питомцев, а после окончания эфира наш фотограф делал снимок для приюта — гость программы, ведущий и животное. Как правило, среди зрителей находились желающие взять очередную бесхозную хвостатую «звезду экрана».

Речь в тот раз шла об экранизации «Солнечного удара» Бунина, и Никита Сергеевич погрузился в планшет, чтобы найти для меня портрет Виктории Соловьевой, исполнительницы главной роли. Беспокойный котик, сидящий у меня на коленях, нервничал и отказывался позировать, и я в какой-то момент рявкнул: «А ну, бля, смотреть в камеру, живо!». Михалков вскинулся, оторвался от гаджета и виновато произнес: «Да-да, конечно…».

Я оторопел: «Никита Сергеич, неужели вы думаете, что я мог бы такое сказать ВАМ?!».

«Актёрский рефлекс, камера», — улыбнулся Михалков.

Снимок получился смазанным (я валился от смеха), но настолько живым, что издательство поставило его на обложку одного из сборников интервью.

Именно из-за того, что начинал юный Никита как актёр (ему было 14, когда он сыграл школьника в картине «Солнце светит всем»), Михалков очень чутко и с пониманием относится к исполнителям ролей.

Мне он признавался: «У меня нет кастинга, как правило. Когда мы пишем сценарий, мы уже имеем в виду конкретных людей. Это первое. Во-вторых, я ненавижу кинопробы. Мне очень стыдно видеть актера, видеть, как он хочет и как он в то же время делает вид, что ему все равно. Я себя ставлю на его место и испытываю страшный стыд перед артистом.

У меня есть замечательный кастинг-директор. Такая чУдная совершенно оторва Сергеева Ларик-Фонарик, которая выбирает актеров.

Вот такая она: вся в татуировках, ездит одна в Таиланд с рюкзаком. И когда она мне докладывает: «Ну, я с этим поговорила. Давайте, посмотрите его», я отвечаю: «А я не буду смотреть. Вот ты мне скажи — этот?».

И это избавляет меня и моих коллег от унизительных процедур: «Давайте подумаем, мы вам позвоним». Потом не звонят. Я это все сам прошел.

У меня атмосфера строится не на кастинге, потому что актеры уже «со мной живут», пока мы пишем сценарий.

Например, «Утомленные солнцем»: в лагере должен быть старик, этакий мудрый Пимен, который, когда его спрашивают про тот или иной закон, перелистывает в воздухе странички воображаемого Уголовного кодекса. Я ставлю задачу: «Это должен знаешь, какой быть актер? Ну, как Гафт». Сергеева мне: «Ну и пусть будет Гафт». «Ты что, с ума сошла? Там эпизод 16 секунд. Какой Гафт, ты что?!» — «А вот пусть он сам решит, позвоните ему». Я звоню: «Валь, у меня есть роль — не роль». — «Где?» Объясняю. «А машина будет?» Приезжает. Его 40 минут гримируют, полчаса одевают. Он 20 минут снимается. Заканчивается съемка. Гафт спрашивает: «Сколько я вам должен»? А в картине он существует 23 секунды, понимаешь? И такое нельзя симулировать. Это или есть, или нет».

Эльдар Рязанов – Михалкову: «Никита, у тебя бешенство общественной матки».

Никита Михалков не просто футболист.

Никита Михалков: «Когда я шагал по Москве».

Сегодня 90 – Валентину ГАФТУ. В одной из бесед с Михалковым вспоминали о нём, процитирую:

Валентин Гафт, с которым вы, в общем-то, работали много; себя называет «рабом в искусстве». Вот как это совмещать, свободу и ощущение себя несвободным от ремесла, которому себя посвятил?

— Свобода — это что? Раб искусства — это счастливейший человек, живущий тяжелейшей жизнью того, кому Господь послал этот дар, как послушание, и он его выполняет. Но он счастлив, потому что он ничего другого делать не может, не хочет, и это доставляет ему удовольствие, хотя это очень трудно.

А у Гафта тем более, он все время сомневается, мучается, других мучает. Но в результате, это же становится тем самым полетом, когда он отрывается на сцене, когда он летит и когда он владеет залом, когда он чувствует, как он заряжает энергией зал и получает обратно — это счастье.

Как написал Лосев в своей книжке о Гончарове:

«Счастье — это не тогда, когда получится, и не тогда, когда получилось, а когда получается».

Кстати, и Гафт в одном их изданий повторил про Никиту Сергеевича то, что мне говорил в студии:

Никита Михалков в моей жизни что-то значит - с его папой я познакомился в 1964 году на одном из банкетов у Андрея Александровича Гончарова - он ставил подряд 4 пьесы Боровика и любил грибы собирать к тому же. А я никогда до этого ничего не сочинял. И тут говорю с выражением и накалом: «грибных дел мастер Гончаров в лесу грибы искать здоров, так гончаровская рука нашла в лесу боровика». Сергей Владмирович мне говорит: не читай, как Маяковский, просто пиши, а я буду их печатать.

А потом пошли эпиграммы – мои и не мои, и в том числе «Три Михалковых по тебе ползут». Я Сергею Владимировичу объяснил, что это эпиграмма написана в конце 17 века, только фамилия там другая была. Но Никита на меня обиделся:

«Какой-то там Гафт, говорит, что мы ползем. А мы не ползем! Караван идет, а собака лает».

Но потом мы с ним повстречались в Кремле – нам обоим вручали награды. Он идет навстречу мне по коридору, остановились мы приблизительно как Дантес и Пушкин. Я ему:

Никита я не писал

А он здоровый, с мускулами – ну, думаю, сейчас шарахнет. Но Никита огромными своими руками, грудью и хорошо пахнущим лицом - всем, чем мог - обнял меня, и мы стояли, как будто встретились двое разных полов. И он сказал:

«Приходи сниматься в «12», без проб».

Никита Михалков: «Ты что, с ума сошла? У него эпизод 16 секунд. Какой Гафт, ты что!».

Кстати, раз уж речь про Никиту-Сергеича, насчёт скандальной эпиграммы:

Россия! Чуешь этот страшный зуд
Три Михалковых по тебе ползут.

Я, конечно, спрашивал у Гафта насчёт неё, вот его ответ:

И ещё один видео-отрывок, из другой нашей ТВ-беседы:

И ещё на ту же тему:

Ну и на YouTube кое-что оставил несколько лет назад:

Валентин Гафт про эпиграмму о трёх Михалковых.