Фургон выбрался на широкое шоссе, навстречу промчались пожарная машина с мигалкой и скорая. Впереди виднелся густой чёрный дым. Это горела заправка, дальше полосу перекрывал перевёрнутый автобус. Возле него было несколько спасателей и военных. Алесия увидела, как двое военных ведут под руки мужчину. Мужчина пытается вырваться, его лицо перекошено злобой. Чуть в стороне на дороге сидит женщина и чем-то острым, вроде пилки для ногтей, режет свое лицо и дико визжит. К ней бежит полицейский. На фургон никто даже не обратил внимание, никто не пытался их остановить. Матвей медленно ведёт фургон, пытаясь объехать лежащий автобус. Встречная полоса свободна, и фургон продолжает свою поездку.
– Ты видел этот кошмар? – в ужасе сказала Алесия.
– Да, дело серьёзное, подключились военные.
Алесия снова включила радио. Сообщалось, что въезды в крупные города закрыты, никого не выпускают и не впускают. Все службы переведены в экстренный режим работы. Работает горячая телефонная линия. Создаются штабы, проводятся совещания, а люди продолжают убивать друг друга, количество жертв только растёт. Словно чума, желание убивать и калечить распространяется среди людей.
– Теперь, ты точно не сможешь попасть домой, Алесия.
Алесия была рада этому. Ей хотелось быть рядом с Матвеем. Она даже в самых смелых мечтах не могла представить себе такую встречу. В жизни он казался обычным парнем, что слегка расстраивало Алесию. Боже, она сидит и мечтает, как подросток! Она должна вести себя как взрослая разумная женщина. Происходят жуткие вещи, вокруг убийства и неизвестность, а она, как глупая малолетка, бежит с парнем к морю. У неё, наверное, тоже крыша поехала.
– Ни одной заправки, скоро стемнеет, что это за глушь? У тебя классный костюм. Я сам не люблю кино и игры, может, просто времени нет на них. Чёрт, мы только взялись за новый альбом! Извини, я чушь несу, какой на хер альбом, все парни погибли, я теперь вспоминаю, как Егору раздавили голову, чем - то, не знаю, что было в руках у того урода.
Алесия погладила его по плечу, в знак утешения. Матвей дёрнул плечом, сбрасывая её руку:
– Не думай, я не нытик.
– Я, понимаю, это просто шок, такое сразу не принять. У меня тоже каша в голове из мыслей. Я думаю, может, меня всё-таки упекли в дурку и это всё глюки.
– Тебя хотели упечь в дурку?
Алесия поняла, что сболтнула лишнее, какая она дура, при первом знакомстве, такое ляпнуть!
– Нет, конечно! Так, чисто, теоретически, – сказала она.
– Ясно, – усмехнулся Матвей. – Я никогда не ездил этой дорогой, обычно мы идём по платке, без навигатора не ясно, где мы. О! Знак заправки! Надеюсь, она не сгорела, а то придётся бросить этот кемпер и тащиться пешком, как тебе такая идея? – он широко улыбнулся.
Матвей быстро успокаивался и не терял оптимизма. Алесия любила это качество в людях. Хотя сама пребывала в глубокой депрессии и не видела смысла в своей жизни. Попытка самоубийства, реабилитация в клинике, членовредительство, проблемы с алкоголем. Боже, на каком дне она оказалась!
– Я хочу жить, – прошептала Алесия.
– Что? – переспросил Матвей.
– Я хочу жить! – почти прокричала она.
– Ясное дело, все хотят.
– До сегодняшнего дня я в этом сомневалась.
– Ты Цоя любишь? Когда меня накрывает хандра, я всегда песни Цоя пою.
– Цоя я люблю, а какую песню?
– Конечно, веселую!
Матвей стал отбивать мелодию пальцами по рулю, затем запел:
– Здравствуйте, девочки!
– Здравствуйте, мальчики! – подхватила Алесия.
– Смотрите на меня в окно..., – пели они вместе...
Солнечный день уже передал правление вечерним сумеркам, когда фургон наконец-то подъехал к заправке. На заправке стоял одинокий седан с распахнутой дверью. Заправочный пистолет был оторван от шланга и валялся на земле, а шланг, словно притаившаяся змея, лежал в блестящей луже. Сразу было понятно, что неведомый кошмар побывал и на этой заправочной станции.
Заглушив двигатель, Матвей пытался рассмотреть, сквозь лобовое стекло, что происходит на заправке:
– Вроде никого, – произнес он.
– Пойдём осмотримся? – спросила его попутчица, открывая дверь фургона.
Алесия легко спрыгнула на асфальт, прикрыла дверь. Вечерний воздух был свежий, ветер обдувал горячее лицо. Небо уже потемнело, и появилась луна – тонкий месяц. Свет его был бледен и слаб.
Матвей обошёл фургон и направился к заправочным автоматам. Алесии было жутко стоять одной, и она пошла к нему.
– Надо включить колонку, – указав на заправочную станцию, сказал Матвей. – Сейчас заправим фургон и осмотрим магазин, надо еды и воды взять, – он обернулся и улыбнулся, словно они ехали в отпуск, а не находились на грани мирового краха.
– Неужели здесь никого нет и машины не проезжают по шоссе, не может быть, чтобы никто никуда не ехал.
– Как в "Мертвой зоне", – произнёс музыкант и снова улыбнулся.
Алесия тоже хотела улыбнуться, но мышцы словно окаменели, а тело лишь вздрогнуло, то ли от зябкой ночи, то ли от ужаса и осознания пустоты вокруг.
В магазинчике было темно, раздвижные двери не работали, оставаясь закрытыми. Матвей упёрся руками в стекло и раздвинул двери. Внутри пахло кофе, но присутствовал некий сладковатый душок. В тишине слышался негромкий гул.
Алесия подошла к полкам с шоколадом и чипсами. Словно робот, она складывала в фирменный пакет АЗС шуршащие пакетики с какими-то чипсами, крекерами и алюминиевые банки с напитками. Из оцепенения она вышла, уткнувшись в спину впереди идущего Матвея.
– Эй, хватит стоять столбом... – начала говорить Алесия и умолкла, увидев незнакомого молодого человека.
Молодой паренёк лет шестнадцати с обрезом в руках стоял за стойкой кассы. Короткие растрёпанные волосы подчеркивали острые черты его лица. Глаза, полные решимости, зловеще сверкали в свете аварийной лампы.
– Спокойно, парень, мы не причиним тебе зла, опусти ружьё, – сказал Матвей, показав открытые руки. – Мы безоружны. Нам бы заправиться и припасов пополнить.
– Помогите нам, пожалуйста. Мы не понимаем, что происходит, – прячась за спиной Матвея, сказала Алесия.
Не сводя глаз и ружья с ребят, парень свободной рукой, что-то набрал на компьютере.
– Шестая колонка, девяносто пятый до полного, берите, что нужно, и уезжайте, – стальным голосом, не свойственным для его возраста, сказал парень.
– Что здесь случилось? Где остальные сотрудники?
Глаза парня заблестели от слёз, плечи слегка подрагивали от сдерживаемых рыданий. Дрожь пробежала по всему его телу, раздался всхлип, прерывая повисшую тишину, и слёзы полились по щекам.
– Я не хотел... Они все сошли с ума... Мне пришлось. Тётя Люба вцепилась в горло Насте, а дядя Сергей напал на клиентов... – уронив обрез на прилавок, причитал сквозь слезы мальчишка. – Я пытался, но они не слушали.
– Ты молодец, у тебя не было выбора, это были уже не твои друзья, – попыталась утешить его Алесия.
– Ты правда так считаешь? – вытирая слезы, спросил парень. – Я похоронил их у пожарного пруда, мы любили там посидеть после смены.
– Если хочешь, можешь поехать с нами.
– Нет, я останусь здесь и буду заправлять всех, кому нужна помощь.
– Это небезопасно, – сказал Матвей.
– Сейчас везде небезопасно, – снова вытирая слезы, ответил парень. – Шестая до полного заправила. Удачной дороги.
Понимающе кивнув головой, Матвей побежал к машине.
Алесия, взяла пакет с продуктами и тоже пошла к выходу, обернувшись, увидела одинокую худую фигуру за прилавком.
– Надеюсь, всё скоро станет как прежде, может, ещё увидимся, – сказала Алесия.
Снаружи раздался громкий треск, даже никогда не слыша звуков выстрела, любой человек знает, как звучит автоматная очередь, наверное, это инстинкт выживания. Алесия легла на пол за полками с продуктами. Раздался грохот разбившегося панорамного окна. Звук выстрелов смолк, но был слышен гул вертолета.
Алесия выглянула из-за полок. Снаружи никого не было, лишь луч прожектора метался по асфальту. Вскоре вертолет улетел, оставив напуганную Алесию в тишине.
– Девушка, вы живая? – услышала она голос со стороны кассы.
– Да вроде нормально, а ты как?
– В порядке, – кратко, по-мужски ответил заправщик, выходя из-за прилавка.
Алесия медленно вышла наружу, огляделась:
– Утюг! Ты где? – крикнула она, но не очень громко.
Возле фургона послышался шорох и показалась тень. Вскоре Матвей выбрался из-под фургона и подбежал к Алесии:
– Это был военный вертолёт, и они стреляли беспорядочно, я чудом успел залезть под фургон. Это, что за херня, я сомневаюсь, что это спасатели.
– Я собрала еду.
– Где твой меч? Он мне нравится.
– Я его бросила в магазине, он же ненастоящий.
– Я его заберу, теперь это мой талисман, ведь ты с его помощью спасла мне жизнь.
– Значит, я тоже твой талисман. Слушай, а ты всегда такой бодрый оптимист после перестрелки?
– Конечно, ведь мы снова выжили! Садись в машину, а я заберу меч и поищу, что еще нам может сгодиться. Я быстро, без меня не уезжай, ОК?
– Я тебя дождусь, если принесёшь мне холодный чай с апельсином.
Матвей улыбнулся ей в ответ. Алесия почувствовала тепло от его улыбки. Она глядела ему вслед, и его образ вдруг затмил воспоминание о Серёже. Это разозлило Алесию, но и породило некое доброе, радостное чувство. Она откинулась на спинку сидения. Как часто она хотела остаться одна или даже умереть после трагедии, что забрала у неё всё. Она считала, что её жизнь должна замереть в том страшном дне. Алесия была зла на весь мир. Теперь мир изменился, возможно, её сестры больше нет, и та не сможет своим существованием напомнить о своём предательстве. Почему она никогда не злилась на Сергея, ведь он тоже предал её. Если бы он был жив, простила бы она ему измену? Осталась бы с ним? Она вдруг поняла, что нет, не осталась. Значит, это лишь скорбь, лишь обида и злость. Сегодня после страшных событий на концерте, после перестрелки Алесия узнала правду о себе: она не любит Серёжу, она злится, что он её предал. Алесия снова закурила, по щекам текли слёзы, на губах была лёгкая улыбка. Она освободилась от прошлого. Спустя годы отчаяния, в одну жаркую ночь, в кабине фургона, она чувствовала лёгкость на душе.
Мысли прервал взрыв, где-то далеко, но всё равно звук был громкий. Алесия огляделась вокруг, но вновь было тихо, лишь громко билось её сердце. Её вновь накрыл страх. Где искать помощи и кому можно доверять? Что стало с людьми, почему вокруг никого нет. Должны мчаться "скорые", полиция, журналисты. Не может быть так спокойно.
Из магазина, озираясь, вышел Матвей, быстро добежал до фургона.
– Что-то взорвалось? Чёрт, всё обыскал, чая с апельсином у них нет, вот с малиной только, – произнёс Матвей, залезая в кабину.
Алесия удивлённо произнесла:
– Ты правда искал чай для меня?
– Я всегда пытаюсь выполнить обещание. Еще я искал пиво, но там лишь безалкогольные помои.
– Пиво за рулём?
– Да, теперь можно всё, полная свобода! Смотри, Лёха, так парнишку с заправки зовут, нашёл бумажный атлас дорог, валялись на складе, их с продажи сняли, никому не нужны, но в новой жизни нужная вещь. Надо наметить маршрут. Думаю, крупные города будем объезжать. Но сначала пиво!
– Я думаю сейчас надо иметь трезвую голову, чтобы разобраться и выжить.
– Мы найдем укромное место, где переночевать, я напьюсь, высплюсь и после буду выживать. Сейчас я не могу думать, мой мозг взорвётся от всего происходящего. У тебя не так?
– Я тоже в растерянности, и хочу знать, что делать дальше?
– А если никто этого не знает?
– Тогда нужно... Придумать дальнейший план. Что за бред?
– Вот и придумаем за бутылочкой пивка. Вперёд, пусть с нами будет удача!
– Ты и в правду оптимист или просто обкуренный? – Алесия хитро посмотрела на своего идола. – Больно долго ты искал чай с апельсином.
– Это всё стереотипы, будто музыканты алкаши и нарики, хотя косячок у меня есть, – и Матвей громко рассмеялся.
Фургон выехал на шоссе и поехал навстречу неизвестности.
