Трудна была дорога до Неаполя. И вот я снова в этом странном городе, где не был восемнадцать лет. Практически пол жизни назад. А город можно сказать не изменился. Хотя, нет, в Неаполе закрыли порнокинотеатры. Обидно. Думал заскочу, подрочу...вспомню молодость.

Автобус из Бари прибыл с опозданием. На Неаполь опустилась ночь. Но Настя дождалась меня на автостанции, иначе я бы точно не нашёл её дом в узких венозных сочленениях старого города.

- Ты охуеешь, здесь одна Африка,- сказала мне Настя.

И я сразу охуел. Иначе и не могло быть.

Восемнадцать лет назад Африки здесь не было, был в основном Советский Союз, а ещё румыны и болгары. Теперь запах человеческих экскрементов буквально сбивал с ног. Плюс экскременты собачьи, которые словно мины были повсюду. Добро пожаловать в Неаполь!

Суета сует. Этот город вечного движа, еды, громкоголосия, и мопедов, которые ездят где хотят и как хотят. К этому нельзя привыкнуть.

От автостанции мы пошли к настиной подруге Оле. Потому что у них были планы побухать, а я так между делом. Пюре, котлеты, салатик, сало... Я принял душ и был готов сидеть хоть всю ночь. Но уже к часу ночи бутылка коньяка была раздавлена дамами и мы с Настей пошли домой. А Оля осталась. Хотя весь вечер она строила мне глазки.

Оля, подружка Насти явно положила на меня глаз. О чём мне было сказано неоднократно. Только я был настолько уставший, что мне было не до неё. В ту ночь я спал как младенец. Ебитесь вы конём, а я двое суток в дороге. Меня самого можно выебать, я даже не почувствую.

На следующий день ближе к обеду мы пошли гулять по Неаполю. Грязный, громкий, вонючий город жил не смотря ни на что, казалось, время в нём остановилось.

Вечером решили где-нибудь посидеть и Оля (да, блядь, та самая толстая Оля) предложила посидеть у неё. Только если мы поможем перевезти вещи с одной квартиры на другую. Благо там десять минут пешком. И мы справились со всем в два захода.

Потом был поход в супермаркет, перед входом в который я наступил в говно. Куплены три пузыря вина, сыр, мясо, овощи. Сплошные излишества.

Пока я готовил индейку с картошкой, Оля и Настя уговорили две из трёх бутылок. К концу третьей бутылки, Оля была в говно. Я решил выйти за кофе, да и просто проветриться немного. Когда вернулся, то услышал за дверью как Оля допрашивает Настю в каких мы с ней отношениях. Услышав, что мы просто давние друзья, толстая Оля начала приставать ко мне более активно. Я уже не знал куда от неё деться и пошёл срать. Благо неаполитанские яства успели перебросить в моём желудке и просились наружу.

Потом Оля стала совсем охуевать. Поверила в себя. Говорит, помой посуду, выкинь мусор... А я думаю, да пошла ты нахуй. Но это всё равно лучше чем тебя ебать, старая толстая пизда.

Потом мы пошли гулять. Всё-таки Хэллоуин. Много людей, запах марихуаны, карабинеры. Мы сели в кафе. Настя заказала себе и Оле по негрони, я пил кофе. После негрони Оля совсем потекла. Но у неё случился философский диспут с Настей, который вполне мог перерасти в мордобой. Я же радовался, что от меня отъебались. Разговор шёл про инь и янь. Обе нихуя в этом не понимали, но спорили до усёра, кто прав, кто нет. Потом Оля обиделась и пошла в сторону метро. А я перекрестился, взял Настю под ручку и мы пошли на набережную.

Следующие пару дней мы также гуляли, я пожирал глазами город и его жителей. Количество украинцев со времени моего отсутствия выросло. А вот граждан России практически не осталось. За то появилось много пакистанцев, бангладешцев, африканцев. Город и раньше пах, а сейчас он невыносимо вонял. А в виду частого отключения уличного освещения, можно было легко вляпаться или в говно, или в спящего бомжа. И, неуверен, что хуже.

За эти пять дней я попробовал много сыров, мяса и блюд неаполитанской кухни. Выпил несколько литров кофе. Выкурил пару пачек сигарилл Toscano. А уж сколько "наелся" глазами, не передать. Я специально практически не делал фото, чтобы оставить побольше воспоминаний. Надо же тренировать память.

В последний день я уже не стал напрягать Настю, у которой я и так жил, и поехал в аэропорт с вечера. Но, как оказалось, зря. С двенадцати часов ночи и до пол четвертого утра аэропорт закрывают и всех выгоняют вон. Пришлось сидеть на скамейке и курить. Благо было тепло.

А потом в шесть утра был мой рейс Неаполь - Ереван.
Не знаю, попаду ли я ещё когда-нибудь в Неаполь, возможно, ещё через восемнадцать лет, а возможно, никогда.

Остались хорошие воспоминания. И запах говна на кроссовках. Осталось шесть пачек кофе в рюкзаке, пол кило настоящего пармезана, сигарилы,и носки с пиццой.

А ещё Настя мне пишет, что я очень понравился Оле. В пизду. И даже не смешно. Точно не вернусь в Неаполь. Никогда! Там толстая Оля. А я с детства боюсь толстых баб.

 

Когда Настя, после восьми долгих лет прожитых в Италии, собралась навсегда домой, её вышел провожал весь Неаполь, по крайней мере почти вся его мужская часть. Каждый стал обращаться к ней с просьбами вернуть его подарок. Ох уж эти неаполитанские мачо, сначала показное ухаживание, цветы, подарки, а потом, верни всё, что я тебе подарил. Тьфу.

 

Настя вернула всем из подарки. В последний раз посмотрела на памятник Гарибальди, на одноименной площади и села в такси. Памятник был облеплен африканцами, которые не стесняясь курили марихуану и тут же ею приторговывали. 

 

Неаполь уже не тот, что был раньше. Раньше на площади Гарибальди сидели выходцы из республик бывшего СССР и пили дешёвое вино, разговаривали о политике и литературе. Никто никому не мешал и старался не выделяться. Все уважали карабинеров и поэтому, по крайней мере делали вид, что боятся их. Теперь же сами карабинеры боялись этого злачного района. 

 

"Неаполь уже не тот",- любил повторять тощий сенегалец по имени Али,- "вот когда я только приплыл в этот чертов город, черных было мало, да их практически не было. Можно было жить спокойно. Зарабатывать, не торгуя травой. А сейчас - кругом одни чёрные, шага не куда ступить, чтобы не встретиться лицом к лицу с сенегальцем, ганийцем, нигерийцем или ещё кем-нибудь. И не факт, что этот черный дьявол тебя не ограбит или просто прирежет ради удовольствия. Нет, Неаполь уже нет тот".

 

Настя ехала в такси и не верила, что уезжает навсегда. В Неаполе была хорошая теплая погода, комфортная для этого времени года, а в Москве, по прогнозу, было лишь на пару градусов выше нуля и дождь, который в любой момент мог перейти в снег. Таксист был пожилым неаполитанцем, всю дорогу он насвистывал что-то из старинных хитов фестиваля в Сан-Ремо. Что-то до боли знакомое. В какой-то момент он попытался завести разговор, но Настя сказала, что не говорит по итальянски. Хотя это было неправдой. По итальянски она говорила хорошо, да и внешне очень походила на местную. Только все её мечты удачно выйти замуж за красивого обеспеченного итальянца постоянно рушились. Кругом одни козлы. Только с неаполитанским налётом. 

 

К сожалению, аэропорт Каподичино находится слишком близко к городу и поездка вот-вот завершится. Какая-то невидимая сила не отпускала Настю. Припарковавшись, водитель указал на счётчик. Настя молча расплатилась, оставив гораздо больше чаевых чем было принято и на ватных ногах пошла в сторону здания аэропорта.

 

Уже практически перед самой стойкой регистрации у чемодана сломалось колесо. И он стал хромать на один бок. "Чёрт побери, что вам всем надо от меня. Почему этот город так меня не любит. Что я ему сделала?". Настя стояла и плакала. 

 

Через какое-то время к ней подошёл пожилой итальянец в прекрасном дорогом костюме и спросил, почему сеньорита плачет?

Настя подняла на него свои красивые кукольные глаза и ответила: "Va Fanculo*". 

После чего потащила свой хромой чемодан на регистрацию. Буквально выхватила билет и паспорт и спешно пошла в сторону пограничного контроля, чтобы уже никогда больше не вернуться, потому что как любит повторять сенегалец Али:"Неаполь уже не тот, что раньше".

 

 

*в переводе с итальянского - пошёл нахуй

На улицах Неаполя каждую ночь работают около 150-200 женщин, трансвеститов и транссексуалов-уличных проституток, и около 3000 клиентов пользуются их услугами. Это выжимка из официальных источников. И интересна она для тех, у кого есть деньги. У меня денег было только на подрочить.

В один из выходных дней я гулял и дошёл до красивого здания в стиле, в стиле «я вас умоляю». Такое с колоннами, века девятнадцатого, наверное. Тронутое временем, но не потерявшее своего шарма. И надпись на фасаде Cinema.

А еще у меня кончились сигареты, а в таких местах обычно стоят аппараты по продаже сигарет. И вот я в кинотеатре. Здание действительно очень помпезное. Только афиши какие-то странные. Оказалось, что это кинотеатр фильмов для взрослых, порнокинотеатр. Я тогда даже курить перехотел, так мне было интересно. Конечно, в двадцать три года попасть сразу с корабля уездного города V. в порнокинотеатр практически у подножья Везувия. Я подошел к окошку кассы и спросил сколько стоит билет и скоро ли сеанс. Оказалось, что сеанс только начался и всё удовольствие стоит семь евро. Я протянул в окошко десятку, получил билет, а сдачу не получил. Тогда я еще раз, более настойчиво постучал в окошко и показал ему натренированный кулак. Три евро самыми мелкими монетками по пять, десять и даже по два цента высыпались мне в ответ.

В зале была тьма кромешная. А на экране обычная порнушка. Ничего особенного. По залу постоянно слонялись мужики, почти никто не сидел на месте. Каждый держал свою руку в районе ширинки. Это нормально. Садишься в зрительные места, достаешь своё хозяйство и начинаешь гонять лысого. Кто нашел себе пару – уединяются вдвоём в темноте зрительного зала. Мне хватило 15 минут.

Набивается полный зал мужиков и сидят дрочат, на экране соответственно порнуха. И ладно бы только дрочили, там в темноте такие Содом и Гоморра происходят. Один у другого сосет. На галерке вообще, одного раком поставили и все по очереди на него... Короче, лучше бы мои глаза к темноте не привыкали.

Потом я увидел, как один мужик у другого в районе ширинки работает и вдруг мне показалось, что это Пьер Ришар. Возле выхода, один дедушка наклонился к другому, тот, что был похож на Пьера Ришара, и начал там ему наяривать. В принципе наяривали там почти все, иначе, зачем туда приходить. Из зрителей на месте никто более двух минут не сидел. Все постоянно ходили по залу. Только я один был самый оседлый.

Фильм шикарный, а какой интерьер. Всё замечательно. Всё прекрасно. Но вот Пьер Ришар…Теперь я после просмотра этого фильма не смогу смотреть фильмы с Пьером Ришаром. У меня сразу будет в памяти всплывать эта картинка. Вот этот экран, эта седовласая голова его кучерявая, как она мелькает сверху вниз. Это были в детстве мои любимые фильмы: «Игрушка», «Папаши», «Невезучие»… Потом я себе представил, а если бы ко мне подошел Пьер Ришар, отказал бы я самому Пьеру Ришару (!). Нет, это слишком сильно для моей психики. Рано мне еще для евроинтеграции.