- Ну, у меня вот биодетектор есть, - Прошин поднялся на ноги. – А пацан говорит там змея…
- Ладно, - Кордал мотнул головой, - включай свой биодетектор. И не отставай.
Идти по песку оказалось трудно. Прошин спотыкался, падал, один раз упал, чуть-чуть не дойдя до вершины очередного бархана, да так и скатился к подножию песчаного холма, набрав полный шлем песка. Встал. Сплюнул песчаную пыль, хлебнул тоник из запасов скафандра и полез наверх. Кордал ждал его, разглядывая полутьму-полусвет, щедро разбросавший тени над пустыней. Ломаная линия стены казалось не приблизилась ни на шаг.
- Да сколько ж туда идти! – Прошин плюхнулся на песок.
- Передумал? – спросил инопланетянин.
Хотя инопланетянин здесь скорее он, Прошин, подумал Иван. Аж из другой галактики инопланетянин, незваный гость.
- Пошли, - выдохнул Иван.
Ещё двадцать минут такой ходьбы, вымотавшей обоих и стена приблизилась, выросла выше человеческого роста, стали видны детали древнего сооружения; наконец они оказались у подножия преграды, воздвигнутой неведомо кем неизвестно, когда.
- Ваше? – спросил Прошин.
- Сложно сказать, - пожал плечами Кордал, - чьё угодно.
Стена. Каменная. Огромные валуны у основания, бутовый камень и плитняк наверху. В стену били чем-то тяжёлым, судя по паре вывороченных валунов и осколкам камней, валявшимся на песке. Стена выстояла.
- Ты детектор включил? – вполголоса спросил Кордал.
- Включил, - шёпотом ответил Прошин.
Пустыня пела свою песнь. Светили звёзды, серебряной чашей нависло над их головами небо.
- Надо посмотреть, что за стеной, - Кордал шагнул к разбитым валунам. – Я заберусь наверх, подтяну тебя. Верёвка есть?
- Найдём, - отозвался Прошин, - смотри, аккуратнее.
Кордал присел, скрывшись в тени, отбрасываемой сооружением неведомых строителей.
- У тебя всё в порядке? – спросил Прошин и, не дождавшись ответа, включил прожектора.
Тьма отступила. Песчинки заискрились маленькими бриллиантами, тени спрятались в трещинах среди камней – Прошин вздрогнул и огляделся: ему послышалось змеиное шипение, хотя биодетектор по-прежнему молчал. Кордал поднялся на ноги, разглядывая предмет, о который он споткнулся.
- Что это? – спросил Прошин.
- Не знаю, - ответил Кордал. – Если бы дело было в спальне моих детей, я сказал бы, что это игрушка. Но здесь…
Ребёнку в этой спальне дарили игрушки родители, свихнутые на космосе, конкретно – на космических кораблях. Они и лежали под стеной: самых разных форм, причудливых расцветок – хотя это, наверное, песок, засыпавший «игрушки», переливался разноцветными блёстками в свете прожекторов скафандра.
- Что это? – прошептал Прошин.
Кордал только пожал плечами.
Космические корабли неведомых цивилизаций никчёмными безделушками валялись полузасыпанные песком, брошенные под стену наигравшимся исполином, позабытые, ненужные. Люди, Прошин и Кордал, разными путями попавшие в эту пустыню, забыв обо всём разглядывали игровую площадку для великанов, способных устроить поигрушки с махиной космической станции.
«Ну, пацан, - подумал Прошин, - ну, потеряшка!..»
- Это что, мы тоже можем с ними так?.. Ну так.
- Попробуй, - усмехнулся Кордал и, подняв целую тучу песка, перебросил Прошину громоздкое сооружение вроде колеса со спицами.
Иван замахал руками, пытаясь решить, ловить ему эту штуковину или бросить на песок – а вдруг оно радиоактивное?..
- Что там твои детекторы? – спросил Кордал, разглядывая космический корабль, о который споткнулся только что. – Радиационный фон, зверушки какие-нибудь поблизости – ничего такого?
- Нет, чисто всё, - ответил Иван, глянув менюшку скафандра.
«Колесо» весило как… колесо. Велосипедное колесо, например. Прошин покрутил станцию в руках, заглянул в редкие иллюминаторы на самом колесе, на бульбе командной рубки (из неё отходили «спицы» к телу станции), даже прожектором внутрь посветил.
- Что там? – спросил Кордал. – Есть контакт?
- Никого, - Прошин аккуратно опустил космическую станцию на песок.
- Эта побольше, - Кордал толкнул ногой «игрушку», чуть было не обезножившую его.
Судя по торчавшей из песка части, эту станцию построили в форме кольца, только неведомые строители не заботились об аэродинамических качествах, об эстетике объекта: всю поверхность «игрушки» усеивали острые выступы, волны, шпили антенн, целые поля тонких шипов.
- Сколько же их тут… - пробормотал Прошин.
- Ну, кажется, не так и много, - Кордал огляделся.
Действительно, корабли-игрушки валялись небольшой кучкой у щели между валунами. Дальше влево и вправо, сколько ни светил Прошин прожекторами, ничего подобного не обнаружилось: песок. Обломки камней. Снова песок.
- Мальчишка болтал про змею, - сказал Кордал, глядя на щель.
- Никого, - отозвался Прошин. – Детекторы молчат.
- Будем надеяться, они у тебя работают вообще, - Кордал шагнул к стене, стараясь не наступить на игрушки исполина.
Фантазия строителей космических объектов не ограничивалась кольцеобразными формами: поодаль Прошин заметил штуку, похожую по форме на «Терешкову», отчего у Ивана невольно ёкнуло сердечко. Впрочем, в следующий миг Прошин разглядел, что эта станция больше походила на осиное гнездо, чем на недогнутый бублик. А были ещё цилиндры – гладкие, с волнистым рисунком на поверхности и с надстройками, выступами, тарелками антенн по всему корпусу; в сторонке валялась россыпь блюдец: три белёсых маленьких аппарата и одно такое же, всё закопчённое, с пробоиной посередине. Кольцеобразные формы, шары, некоторые связанные между собой балками или системой тросов, каплеобразные болиды, что-то похожее на фонарь с крошевом разбитого стекла на песке. Прошин знал множество людей, готовых душу продать за одну только фотографию этого места.
Ну что ж, из всего множества свезло ему. Прошин наклонился к кольцу, подвернувшемуся под ногу его напарнику, приподнял, вернее, попытался – тяжёлое. Там, под песком, большая часть и оно, похоже, «при жизни» просто огромное было, просто страшилище. Прошин поднял глаза. Инопланетянин остановился неподалёку от стены и смотрел на него. В упор. Глаза его странно блестели – хотя скорее всего это отражались лучи прожектора, всё ещё разгонявшего тень под стеной.
- Ты говорил, у тебя есть дети, – сказал Прошин, чтобы сказать хоть что-то.
- Да? – Кордал порылся в памяти. – Да, говорил.
- Расскажи, как это – быть отцом, - сказал Иван.
- Тебе зачем? – буркнул Кордал.
- Там, на вашей планете мой сын, - пояснил Прошин. – Ты видел его, начальник экспедиции…
Вот так взял и сдал руководящий состав этому каратисту, подумалось ему. И тут же: а, что теперь…
- В общем, по нашим правилам, - заговорил он, словно решил выговорится перед первым встречным о наболевшем, о самом главном, - по нашим правилам на космических кораблях… ну… не должно быть детей.
Кордал сел на песок – подвинул россыпь блюдец и сел, машинально подвернув своё полупрозрачное одеяние и отряхнув правый шлёпок от пыли.
- Дети нарушают все правила, - улыбнулся он. – На то они и дети.
- Точно, - улыбнулся Прошин. – Но у нас так получилось…
- В общем, каково это – быть отцом?
- Быть отцом, - Кордал усмехнулся, усмехнулся так, что тени на его лице сложились в страшную гримасу.
- Страшно, - ответил Кордал. – Страшно заводить детей, страшно выпускать их в мир, где нет правил. Не так давно мы с братом шли по следу заготовщиков.
Он взглянул на Прошина. Иван ответил ему недоумевающим взглядом. Заготовщики. Понятно.
- Представь себе сотню женщин, раз за разом рожающих детей, - Кордал сжал кулаки. - Представь себе аппараты искусственного кормления, напихивающих младенцев смесью, пока те не наберут вес.
Прошин смотрел на инопланетянина. Хотелось отвести взгляд, спрятать голову под крылышко. Не получалось.
- А потом приходят заготовщики и разделывают грудничков на мясо и таких… заведений… не одно, не два, а два десятка, - закончил Кордал.
- Вы нашли их? – спросил он.
Звериный оскал был ему ответом:
- Да, - лязгнули зубы. – Нашли всех, нашли даже тех, кто покрывал это дело. А знаешь, что произошло потом?
- Да, но потом – потом все эти бабы, которые валялись там на грязном тряпье и отдавали своих детей заготовщикам – они все собрались обратно, едва только узнали, что это место вновь работает, потому что там их кормили. А ты должен выпустить в этот мир своих детей. Так это, быть отцом.
Они замолчали. Прошин много раз видел изображение Снежка, картинки убогого быта аборигенов, транслируемые Сетью планеты и всегда при этом жалел бедолаг, вынужденных жить без потока лучистой энергии от светила. Реальность просто обескураживала.
- Всё так плохо? – спросил Прошин.
- Плохо, - отозвался Кордал. – У нас есть немного земли в районе экватора – на ней ничего не растёт, фотосинтез у растений остановился. Даже упрукам жрать нечего, а на синтетических кормах они если и выживают, то не размножаются. Остаётся ловить рыбу, которой тоже немного, потому что она дохнет подо льдом или производить искусственное питание. Жуткая дрянь.
- Дети без охраны не ходят. И то бывали случаи, охрана сходила с ума…
- Так моего сына… - начал Прошин.
- Твоего сына взяла моя жена, - ответил Кордал. – С ним ничего не случится.
Змеиное шипение оглушило их. Кордал вскочил на ноги. Прошин защёлкнул забрало скафандра, лихорадочно роясь в настройках агрегата. Расхваленный им биодетектор прошляпил змею, огромную, целого дракона, каких рисуют в китайских сказках, на инопланетных харчах откормленного, огнедышащего…
Дракон плюнул огнём – в небе полыхнуло. Вокруг людей, замерших на песке, заплясали тени, казалось, что инопланетные космолёты разом задвигались, готовясь к старту – но вспышка в небе погасла и улеглась пляска теней, тишина вернулась на кладбище погибших кораблей.
Погибших? – спросил Прошин. Погибших, - ответил он сам себе. Иван открыл шлем.
- Что это было? – спросил Кордал.
- Не знаю, - Прошин пожал плечами и только потом сообразил, что под скафандром его жест не виден. – Когда ты тут появился, также полыхнуло.
И Прошин замер, поражённый внезапной догадкой.
- Да? – спросил Кордал. – И кто же к нам в гости пожаловал?
Последние слова он говорил в спину Ивана: Прошин ломанулся вверх по склону бархана, оставляя за собой кучу пыли. Скафандр мешался, он чуть было не принялся стаскивать с себя амуницию – опомнился в последний момент, защёлкнул забрало, включил мускулы и буквально выскочил на вершину песчаного холма.
Вдали, примерно в той стороне, откуда они пришли, из-за громоздившихся друг на друге барханов, поднималось ровное свечение, словно кто-то включил вечную лампу, да не одну – батарею светильников. Прошин прыгнул. Скафандр работал на полную мощность: прожекторы на плечах и на шлеме, инфракрасный детектор, 3d-карта, тут же запричитавшая в поисках сторон света, дыхательный аппарат, насытивший дыхательную смесь кислородом для стайерской дистанции и сразу же разрядивший батарею процентов на десять.
Прошин не экономил. Было у него предчувствие, что именно на этот случай он и берёг ресурсы своей высокотехнологичной одёжки и теперь Иван, будто тот самый инопланетный робот, нёсся по пустыне, вздымая за собой тучи песчаной пыли.
…Мальчик сидел на песке, окружённый тем самым сиянием.
- Нет! – крикнул Прошин и сам услышал, как его голос едва пробивается из-под шлема.
