О, милые простые люди, мужественные сердца, наивные первобытные души, крепкие тела, обвеянные соленым морским ветром, мозолистые руки, зоркие глаза, которые столько раз глядели в лицо смерти, в самые её зрачки!

Цитата из очерка о рыбаках

Так вот, однажды во время такого вот праздника, Куприн, предложил сделать Балаклаву независимой, не сразу конечно, а под утро и нескольких выпитых вёдер водки на всю компанию. Рыбаки его поддержали, угостили в честь принятия такого решения каждого в кабаке рюмкой водки, и с открытием Телеграфа они отбили Императору Николаю II телеграмму следующего содержания:

"Балаклава объявляетъ сѣбя свободной рѣспубликой грѣческихъ рыбаковъ. Купрiнъ".

Ответ пришёл, как ни странно, быстро – через час, только не от Императора, а от председателя Совета министров Российской Империи:

"Пьёшь – закусывай. Столыпинъ"

Шла вторая серия сериала под названия "Столыпин", в котором сам Столыпин появлялся максимум на пять минут экранного времени. Остальное время, занимают бомбисты, которые только и делают что корчат зловещие рожи, тем самым изображая максимальное зло. Правда нашелся среди этих бомбистов, один так сказать совестливый, который не согласен с их методами.

Этот совестливый доктор Любомиров, состоит осведомителем царской охранки, и даже ведет переписку с дочкой Столыпина. Правда за эту переписку, с дочкой министра, его чуть не кончили, но Алеше удалось отбрехаться, типа он писал письма Марии, для того чтобы втереться к ней в доверие, ну что бы при её содействии, они могли проникнуть в дом её отца.

И вот, при помощи Натальи Климовой, Алеша сочиняет любовное письмо Марии. Так как работа над письмом у Алеши не клеится, Наталья садится к нему на колени, эротично его лапает, ну и предлагает представить, что это Мария его так касается и дышит на него.

За всей этой сценой, наблюдает Соколов. Судя по напряжённой роже у Алеши, такой метод для поиска вдохновения, не очень то и помог. Тем не менее, Наталья встает, вручает ему ручку, велит писать, после чего выходит из комнаты.

И вот семья Столыпина, разбирает многочисленную корреспонденцию. Мария сетует на то, что они никуда считай не ходят, папа их не с кем не знакомит, да и вообще им тут всем очень скучно. Тут маманя, находит письмо от неизвестного адресата и говорит о нем дочери. Мария говорит маме, что это письмо видимо от её подруги из Саратова.

Получив письмо, Мария бежит к себе в комнату, где и читает его. Алеша ей пишет, что она первый человек на свете, кто в нем душу разглядел, а он даже не подозревал до этого, а есть ли у него эта самая душа. И если он раньше сомневался, любит ли он её на самом деле, или это только наваждение, то теперь он не сомневается в своих к ней чувствах.

Но хоть у него есть к ней чувства, у него так же имеется долг перед товарищами, и есть вера в великое дело, бороться с такими как её папа. Но вот если её письмо, перевернуло в нем многое, то он задается вопросом, чтобы случилось с ним, имей он возможность сидеть рядом с ней да беседовать.

Спустя какое-то время, получив ответное письмо, Алеша идет в Летний сад, где встречается с Соколовым. Сидя в летнем кафе, они смотрят выступление фокусника, который перенес свою ассистентку, из одного ящика в другой, при помощи магии.

Когда фокус закончился, Алеша что то сказал такое, из за чего Наталья громко засмеялась. Это не понравилось фокуснику, который пригласил Наталью на сцену, обещая ей показать кое что смешное.

Пока там фокусник, гипнотизировал Наталью, Алеша сообщил Соколову, что дело идет, так что он надеется на то, что ему удастся выманить Марию на встречу, и он думает, что дальше эту работу, может вести он сам. Соколов говорит, что вообще то это дело курирует Наташа, так что никакой самодеятельности.

Да и вообще, если доктор думает, что его простили, то нет, ибо эту идею, выманить Марию, Алеша придумал, только ради того, чтобы спасти свою шкуру, благо оказалась, что идея хорошая. Алеша говорит на это, что это он доброе имя Соколова спасает, ну что бы его как борца с тиранией запомнили, а не мясником.

После этого разговора, бомбисты бухают на конспиративной квартире. Тут оказывается, что фокуснику, связанному с максималистами, удалось достать целую кучу динамита, аж из самой Швеции. А значит план, по подрыву дачи Столыпина, все еще в силе, что не нравится доктору.

Соколов говорит на это, что они вообще то прорабатывают разные варианты, к тому же, фокусник может помочь с реализацией его идеи. Фокусник говорит, что если удастся выманить Марию, то он может при помощи гипноза, заложить ей в голову определённые установки.

Алеша, идею с гипнозом, воспринимает крайне скептически, называя это чушью. Он говорит, давайте еще и спиритизм опробуем, вызовем дух Емельяна Пугачева, ведь он точно им всем поможет. Тогда фокусник, предлагает испытать гипноз, на самом докторе. Алеша сначала пошел в отказ, но потом под давлением, ему пришлось согласится на этот опыт.

В общем, фокуснику удалось загипнотизировать Алешу, но что то пошло не по плану, доктору привиделась окровавленная Мария, из-за чего, его начало ломать и корежить, да так что гипнотизёру не удалось его успокоить. В итоге, фокуснику срочно пришлось прервать эксперимент.

После этого Любомиров в панике убегает. И вот уже находясь в церкви, доктор проделывает знакомую манипуляцию, сует под икону записку. На выходе и церкви, его уже поджидает жандарм, который ведет его в управление..

Там его уже поджидает Лапшин, который интересуется, ведутся в революционной среде, разговоры о Столыпине, и если ведутся, то пускай доктор несется сразу к нему, желательно с именами и фамилиями. Любомиров говорит, что как только услышит, так сразу прибежит, после чего спрашивает, дошли ли до жандармах какие то слухи, о готовящемся покушении на министра.

Лапшин говорит, что не в этом дело, просто Столыпин такой человек, что его буквально все ненавидят, его ненавидят левые, его ненавидят правые, а значит министр, что то делает правильно. Ну с тем что Столыпин делал что то правильное, я бы наверное не согласился, к тому же он много чего такого наворотил начиная с Саратова.

В отчете за 1903 г. Столыпин писал: «…администрация Саратовской губернии должна быть неослабно на страже порядка, т.к. население местами весьма разнузданно, склонно снисходительность считать за слабость и чуть ли не за поражение со стороны правительства». Поначалу он стал наводить порядок «наличными силами и средствами», чтобы крестьяне «снисходительность» власти «не считали за слабость», а попутно принимал меры по наращиванию этих сил и средств.

В течение весны 1903 г. Столыпин добился образования в губернии конно-полицейской команды на постоянной основе. Команда была опробована подавлением бунтов в Балашовском и Аткарском уездах, с целью «показать местным крестьянам пример того, как русский человек и честный солдат служит царю и охраняет местных землевладельцев».

Для активизации сыскной деятельности полиции им вытребованы в МВД необходимые средства. А также был укреплен штат первых земских руководителей в качестве противовеса антиправительственной агитации в деревне, улучшена координация их деятельности по выявлению неблагонадежных, с последующим удалением их из губернии. Репрессии оставались основной мерой и против либеральных земских служащих. «Всякая снисходительность к ним, – отмечал Столыпин в послании правительству, – в случае использования ими своего служебного положения для распространения своих политических идей недопустима и что при первых же признаках такого рода деятельности должны приниматься самые решительные меры».

Губернатор прекрасно осознавал, что невозможно осуществить комплекс репрессивных мер в рамках нормального судопроизводства, требовавшего фактических оснований для осуждения. Он неоднократно отмечал большую пользу «Положения об усиленной охране», введенного в губернии с 1903 г., а в январе 1905 г. получил право издавать «Обязательные постановления», после чего добился расширения своих полномочий вплоть до возможности подвергать обыскам и предварительному аресту лиц, подозреваемых в политической неблагонадежности без прокурорского вмешательства, следственных и судебных органов.

Деятельность Столыпина на посту саратовского губернатора в предреволюционные годы (1903–1904) определялась стремлением укрепить существующий режим и его опору – дворянство – и полностью соответствовала правительственной политике МВД и Николая II.

Революция 1905 г. принципиально изменила ситуацию в стране и в губернии. Несмотря на всестороннее усиление репрессивных мер и применение их на практике Столыпиным, крестьянское движение в губернии осенью достигло своего пика. Волнениями были охвачены все десять уездов Саратовской губернии, уничтожено 293 помещичьих «экономий» (имений), что в шесть раз превышало общероссийский уровень. Выросло число выступлений крестьян против власти, активизировалась революционная деятельность земских служащих, ширилось рабочее движение. Земские либералы, используя недовольство населения, пытались объединить все антиправительственные силы под конституционными лозунгами. Столыпин отмечал, что «все лица свободных профессий являются сторонниками освободительного движения, к ним примыкает молодежь, и если присоединятся нелегалы, то получится внушительная сила под лозунгами всеобщей, равной, тайной подачи голосов». Революционное движение сливалось в единый поток.

События в стране оценивались Столыпиным «как болезненный процесс, для преодоления которого без потрясений всей системы, требуется особое напряжение всей власти и особые полномочия». Под влиянием этих событий губернатор скорректировал характер принимаемых мер в сторону ужесточения внесудебных расправ. В связи с тем, что местная полиция оказалась не в состоянии противодействовать революции, главную ставку Столыпин сделал на привлечение войск, которыми постепенно наводнял губернию. С целью оградить помещиков от бунтующих крестьян губернатор приказал войскам применять оружие на поражение. Кроме этого, в качестве превентивной меры он допускал аресты и содержание в тюрьмах неблагонадежных лиц без каких-либо реальных оснований – лишь при наличии подозрений.

Такая бурная деятельность Столыпина была замечена «наверху», и он был удостоен высочайшей благодарности «за успокоение края», хотя по числу сожженных помещичьих имений подведомственная ему губерния опережала все остальные. В апреле 1906 г. он был вызван срочной телеграммой в Петербург, где узнал, что С.Ю. Витте на посту председателя Совета министров сменяет И.Л. Горемыкин, а его, Столыпина, назначают министром внутренних дел. Спустя три месяца он становится главой правительства. Тут Столыпин наворотил еще больше, но о об этом как ни будь в следующий раз.

Спустя какое от время, после того как Лапшин дал доктору новое задание, Климов, по просьбе дочери, проводит Соколова в Таврический дворец, где происходят заседания государственной думы. На лестничной клетке дворца, экскурсант вместе с гидом, случайно натыкаются на самого Столыпина.

Климов интересуется у Столыпина, что он тут вообще делает. Министр сообщает, что он собирается выступить перед депутатами с краткой речью. о назначении его главой совета министров. Удивленный этой новостью Климов, представляет Столыпину Соколова, как промышленника Морозова.

Познакомившись с министром, Соколов предъявляет ему претензии, насчет его деятельности в Саратове, намекая на карательные меры. Столыпин говорит на это, что у толпы нет ни разума ни совести, это страшное, сметающее все на своем пути дикое животное, и когда в ваш дом врывается убийца, то мы не распахиваем перед ним двери, а беремся за ружье.

После этого, нас переносят в Саратов 1905 года разлива. Когда Столыпин пробирался через толпу, на него наставил револьвер, мужчина с дикой рожей. Столыпин спокойно на него посмотрел и сказал, ну же давай стреляй. Но Соколов, а это оказался именно он, не смог выстрелить в Столыпина и трусливо убежал.

После флешбэка из прошлого, нас возвращают в настоящее. Через какое то время, после инцидента в государственной думе, тот же самый мужичок бомжеватого вида, передает доктору корреспонденцию. Среди писем, оказалось очередное письмо от Марии.

Придя на конспиративную квартиру, Алеша читает письмо, где Мария ему пишет, что встретится с ним она не имеет возможности, хотя она сама этого хочет, но она даже не может вообразить, как это все можно устроить так, чтобы об этом не узнали её родители.

Тут в квартиру влетает бешеный Соколов, который тут же накидывается на доктора с кулаками, типа Столыпина надо уничтожить, а они тут носятся со своими идеями.. Пока Соколов душил доктора, Наталья быстренько прочитала письмо от Марии и заявила, что оказывается дочка министра, согласна на встречу.

Перестав душить доктора, Соколов велел Наталье, собрать всю группу, ибо это надо срочно обсудить. Собственно на этом моменте, вторая серия заканчивается. Если вам понравилась статья, то ставьте лайки, чем больше тем лучше, пишите комментарии, ну и на сам канал подписываться не забывайте.

Хотя дела у сериала "Столыпин" полнейший Вандерхууй, ибо показы практически отсутствуют, впрочем как и дочитывания, все же продолжаю выкладывать обзоры этого сериала. И вот мы с вами переходим ко второй серии фильма, где гораздо больше внимания, уделяется не самому министру, а группе бомбистов-максималистов, которые готовят покушение на Столыпина. Нам уже показали одно покушение на Столыпина, а именно террористический акт на Аптекарском острове, но как оказалось, по сюжету, самого теракта еще не было, бомбисты только готовятся к его проведению.

Так же выяснилось, что среди группы бомбистов, затесался агент царской охранки, правда какой-то странный. Зная, что бомбисты, готовят масштабную акцию, в ходе которой кроме министра, могут погибнуть и другие люди, этот осведомитель ничего не докладывает своему куратору. Ну очень странный из Любомирова вышел осведомитель.

В начале второй серии, в газетах появилось сообщение, о роспуске второй государственной думы. Антон Данилович Лепихин говорит своим подчиненным, что эту думу поганую, нужно было разогнать давным-давно, но почему то тянули с этим. Но вот благодаря Столыпину, эту думу взяли и разогнали, за это министр достоин памятника при жизни.

Краткая подоплека этого дела, как в Российской империи появилась вообще государственная дума, и почему её два раза разгоняли. Осенью 1905 года в забастовочном движении участвовало 120 городов. В стране повсюду вспыхивали крестьянские восстания. Наконец, 10 октября было остановлено железнодорожное движение из Москвы, 12 октября бастовал Центральный телеграф — власти уже не знали, что творится в Империи, но явно что-то нехорошее. К 17 октября во Всероссийской октябрьской политической стачке участвовали уже 2 млн человек. В столице, прямо под носом у Императора, был образован Петербургский совет рабочих депутатов.

Вот тут даже до Николая II дошло, что надо что-то серьёзно делать. Обещаниями и полумерами не обойтись. У вернувшегося из США Сергея Витте, который подписал мир с Японией, спросили, что делать. Тот заявил, что страна стоит перед суровым выбором: либо диктатура, либо конституция.

После нескольких дней совещаний, когда дворец стоял на ушах, было решено, что Манифесту о правах, свободах и Госдуме быть. Так, 17 октября 1905 года в Империи появились европейские выборы, европейский парламент в виде Госдумы и без пяти минут европейская конституция. О последнем Император признался в личном письме своей матери.

Разногласия между обществом, которое мыслило себя Европой, и верховной властью, которая упорно считала себя очень особенной, к 1907 году накалились до предела. Вопреки желанию императора и двора, Госдума не угомонила революционеров. Совсем наоборот — они стали использовать её как трибуну для пропаганды своих взглядов и подрывных действий.

Первую Думу император закрыл, потому что ему надоели кадеты — либералы, требовавшие продолжения реформ, особенно введения ответственного перед парламентом правительства. Во второй Думе левое большинство оказалось поделено между трудовиками (104 депутата), требовавшими широкой крестьянской реформы с переделом земли, а также эсерами (37) и социал-демократами (65), которые решительно требовали продолжения революционного банкета.

Дни думы оказались сочтены, когда она заблокировала в марте 1907 года программу правительственных реформ, которую предложил председатель Совета министров (аналог премьер-министра) и глава МВД Пётр Столыпин — де-юре второй человек в стране, после императора Николая II. В ноябре 1906 года он и Николай II уже предметно обсуждали роспуск Думы. Решили использовать для этого изменение в избирательном законе. И вот тут-то и возникла проблема.

Дело в том, что по новым законам Империи любой закон должен был утверждаться в Думе. Парламентский орган империи избирался на пять лет. Во дворце и в Совете министров все были убеждены в том, что депутаты никогда не примут новый избирательный закон, который ограничивает их прерогативы и налагает ограничения на избрание левых депутатов.

Ввести его в промежутке между роспуском старой Думы и выборами в новую также не получалось. Это было запрещено новыми законами Империи. Но выход был найден, формальной причиной роспуска думы, стало посещение депутатами-эсдеками солдат петербургского гарнизона. 14 июня Столыпин устроил час правительственной демагогии в Думе, назвав это «заговором против правительства». Глава Совмина потребовал отстранения 55 депутатов фракции от заседаний, а с 16 из них снять неприкосновенность. Дума решила подумать, образовав комиссию, которая должна была дать ответ 17 июня.

В ночь на 16 июня Столыпин принял у себя для переговоров по этому вопросу делегацию депутатов-кадетов, с которыми проговорил полтора часа. Министры сидели на низком старте, ожидая, чем все закончится. Переговоры зашли в тупик.

Загодя подписанный закон о роспуске Думы пошел в ход. Одновременно было принято новое положение о выборах. Говорят, узнав о роспуске Думы, Пуришкевич и компания напились в хлам и всю ночь подымали тосты во здравие императора и Империи.

Государственному перевороту 16 июня 1907 года сопротивления депутаты второй Думы не оказали. Некоторые депутаты-кадеты писали, что им казалось, будто бы их избили пыльным мешком. Новую, третью Думу избирали по новой системе. Она увеличила представительство дворян, уничтожила представительство в Думе Средней Азии, уменьшила число депутатов от национальных окраин и увеличила их число от великорусского центра. Городская курия была разделена на две, и от неё увеличивалось представительство более богатых граждан.

Результат не замедлил сказаться. Суммарно правых было 303 депутата из 441. Однако тотальному доминированию мешали склоки внутри фракций и подковёрные интриги. Несмотря на то что власти считали третью Думу более удобной для себя (она проработала отведенные ей пять лет), младшим партнёром двора она не стала: господа-помещики сполна вкусили воздуха парламентской свободы и не собирались мириться с ролями второго плана. Это если вкратце по теме, движемся дальше.

Радость от роспуска думы, прерывает появление женщины с ребёнком, как оказалось, они пришли по поводу ограбления кредитного общества. В общем, после ограбления, бомбисты направлялись к конспиративной квартире, и на лестничной клетке им встретилась девочка.

Вот один из бомбистов, а именно Гриша Типунков, дал девочке монету, зачем он это сделал не совсем ясно, может быть на радостях что удалось захватить такую большую сумму, а может ради того чтобы купить её молчание. С этой самой монетой, женщина с дочкой и пришли в жандармское управление.

Пока там Столыпин, вспоминал обстоятельства гибели брата на дуэли, Соколов на улице встретился с каким то человеком, который передал ему в пакете деньги, от сочувствующих земляков. Когда человек ушел, Наталья у Соколова спросила, что у того спонсора с лицом. На это Соколов ответил, что это Столыпинская метка, оставленная казачьей плетью.

Тут Соколов говорит Наталье, как он ненавидит эту страну, ведь когда он услышал о роспуске думе, то думал что случится бунт, столица вся пылает, цепи сорваны, а тут ровным счетом ничего. Наталья говорит на это, что люди просто до конца ничего не понимают, так что надо как то это им все объяснить.

Соколов тут же докопался до дворника, слышал ли тот о роспуске думы. Дворник о роспуске думы не слышал, да и вообще у него одна только дума, как бы что найти и выпить. Соколов недовольно бурчит, что у дворника отнимают последнюю свободу, а тому на это как то пофиг.

Дворнику действительно пофиг, он обзывает Соколова говном, и запевает песню, видимо он уже нашел что выпить. Недовольный Соколов, вместе с Натальей садится в экипаж и уезжает.

В то время, какой-то бомжеватого вида человек, передает доктору письма получение на почте. Расплатившись с бомжом, Любомиров рассматривает письма и видит, что ему пришло письмо от самой Марии Столыпиной, вот это как говорится поворот. Сам Любомиров от такого поворота в шоке, он роняет другие письма, падает на землю и лихорадочно распечатывает конверт.

Мария пишет Любомирову, что несмотря на то, что его письмо её ужасно напугало, она не показала его отцу, и не никому другому, она долго не решалась ему ответить, но его письмо не выходило у неё из головы, так что она решилась ему написать. Суть же письма заключается в том, что Мария написала ему, что она тоже его любит, так как заповедовал любить врагов своих Христос.

Доктор перечитывал письмо от Марии на конспиративной квартире, тут заявились два бомбиста. Алеша сначала хотел сжечь письмо, даже кинул его в огонь, но потом передумал и сунул к себе за пазуху. Как оказалось, бомбисты собрались устроить наблюдение за дачей Столыпина, вот они и решили захватить доктора с собой.

Любомиров рад стараться, ведь он может быть вживую увидит Машу. Но тут внезапно , раздался стук в дверь, бомбисты тут же сожгли нелегальную литературу, спрятали в тайники оружие, ну а Алеша пошел открывать дверь. Как оказалось, в гости в Любомирову, пожаловали жандармы.

Жандармы вломившись в квартиру, поставили раком бомбистов и устроили обыск. За пазухой у Любомирова, жандарм нашел письмо от Марии, и бросил его на пол, потоптавшись по нему сапогом. Это письмецо, заинтересовало Забельшанского, который старался разглядеть подпись, но так удачно получилось, что след сапога пришёлся на подпись.

Перерыв все в квартире, жандармы заглянули в печку, где нашли слегка подгоревшие листовки и прокламации. Гриша заявил, что он не знал что это нелегальная литература, нашел он эту бумагу на улице, ну и взял её для растопки, ну или для того чтобы задницу подтирать.

Тут Лепехин достает туз из рукава, так по крайней мере ему показалось, в виде с женщиной с дочкой. По команде Лепехина, жандармы строят бомбистов, а Лепехин спрашивает у девочки, видела ли она, когда ни будь этих дяденек, не они ли дали ей монетку.

Хотя девочка и узнала Гришу, который дал ей монетку, но она его не выдала, она так и сказала что никого не узнала. Отпустив женщину с ребенком, Лепехин незаметно для остальных, шепнул что то Любомирову, после чего жандармы удалились. Ну а бомбисты, подобрали с пола письмо и выяснили что оно от Марии Столыпиной.

В это время, Соколов, в шикарном ресторане, ведет беседу с Климовым, по поводу роспуска государственной думы. Климов поясняет, что последнее время, народ прямо таки с ума сошел, вот власть имущие и пошли на некоторые уступки, кинув им кость в виде думы, типа нате выбирайте. Ну народ взял, и навыбирал, да так что эта косточка всем поперек горла встала.

Вот и выходит, что с одной стороны царь с министрами, а с другой стороны дума, и казалось бы, они должны работать сообща, но нет, в итоге они вместе ни одного решения принять не могут, то одни против, то другие. Вот и созрело решение, думу эту распустить, но тут встала проблема, в виде главного министра Горемыкина, который ни то ни се, не рыба не мясо, а с виду старая сонная колбаса.

Ну так рядышком с Горемыкиным, посадили Столыпина, в качестве занозы в одном известном месте, который носится, старается что то делать. Вот Столыпин ,как раз и заставил старика Горемыкина расшевелится, вот поэтому и подготовили закон о роспуске думы, а заодно и манифест чтобы в прессе его напечатать.

Со всем этим, Столыпин с Горемыкин, отправились к самому государю. При этом , Столыпин опасался, что царь может передумать, ограничившись какими то полумерами. Горемыкин спрашивает у Столыпина, что они будут делать, если придет приказ об отмене, не будут же они бунтовать против этого. Столыпин говори на это, что они, попросту, могут не получить этот приказ, типа он где то затерялся.

Горемыкин спрашивает, это ему что, в доме забаррикадироваться и посыльных к себе не пускать. Столыпин говорит что да, именно так, до завтрашнего утра. Дальше Климов рассказывает, что Столыпин угадал, ночью государь передумал и послал к Горемыкину письмо, которое однако до того так и не дошло, министр дверь так и не открыл. Ну а утром выходит манифест, о роспуске государственной думы.

Тут официант, передает Соколову записку, следующего содержания, что их доктор оказался не того, так что надо его того. На этой же записке, Соколов пишет ответ, ждать, без него ничего не предпринимать. Ответ, официант предает Забельшанскому, который стоит на улице перед рестораном.

Хоть им и сказано ждать, бомбистам не терпится, они хотят судить доктора революционным трибуналом, ну а пока что, они его немножко так избили, даже не дав ему возможности оправдаться. Алеша не стал дожидаться, когда его прямо тут прикончат, так что он раскидав бомбистов, бросился удирать. они кинулись за ним в погоню.

Далеко убежать у доктора не получилось не получилось, его перехватил Гриша с револьвером наголо, ну что тут скажешь, не фартануло не свезло. В общем, врезав Алеше хорошенько, бомбисты его связали и куда то отвезли. Спустя какое то время, в это место прибыл Соколов.

Алеша хотел объясниться, но Соколов тут же взял его за горло, типа он ему верил, а доктор оказался предателям. Доктор на это обиделся, ведь он, несет Соколову самого Столыпина на блюде, а его тут кончать задумали. Соколов требует пояснения. Ну доктор ему и объясняет, что эта идея с бомбами ему изначально не нравилась, вот он и придумал через дочку к Столыпину подобраться.

Бомбисты Алеше не очень то и верят, они так и говорят Соколову, что доктор все врет. Доктор истерично орет на этот, что может быть он и врет, но все же это лучше чем бомбы, ведь если людей сотнями без разбору взрывать, в этой новой прекрасной России будущего, никого вообще не останется. А так доктор хочет революцию, но не такими способами.

Скорчив дикую рожу, Соколов спрашивает у Алеши, какова его идея. Алеша говорит на это, если ему удастся втереться в доверие к дочке Столыпина, то она сама их в дом приведет, если по уму все сочинить. В общем, несмотря на то что другие против, Соколов оценил идею, и велел доктора развязать.

И вот, при помощи Натальи, Любомиров сочиняет любовное письмо дочери Столыпина. А на этом моменте я пожалуй все, что будет дальше, вы узнаете из следующей серии. Если вам понравилась статья, ставьте лайк, пишите комментарии, ну и на сам канал подписываться не забывайте

И всё же именно Ленину удалось стать тем "кризисным менеджером", вокруг которого объединилась активная часть российского общества и страна вышла на новый, недосягаемый ранее виток развития, а не распалась, как, например, Османская или Австро-Венгерская империи.

Именно спасения страны не могут простить Ленину любители помечать о французских булках, когда рассыпаются в его адрес проклятиями и оскорблениями.

#ЧасВолчий