Проволока.
Не знаю сходят ли с ума в иное время суток, кроме позднего вечера.
На моей практике работы на "скорой" - 8 лет как никак - другое время суток не встречал...
Лето, поздний вечер. Звёзды алмазной россыпью роятся на небосклоне , словно оживая в прохладе ночи после июльской жары. Сижу на лавке перед дверями ОСМП закинув руки за голову, глазея на красочное небо. Пытаюсь найти созвездия , мысленно рисуя их очертания , оживляя в памяти "Карту звёздного неба" учебника "Астрономия.10-й Класс"
Мой фельдшер,Ольга - симпатичная блондинка, умница и отличный специалист - выглянув в полуоткрытую дверь, командует:" По коням!" С пол-пинка запустившийся мотор УАЗика, привычный размашистый жест Ольги, метнувший немалого веса чемодан на моторный отсек меж нашими сиденьями, вторая передача - и вот за окошками видавшей виды " буханки" мелькают огоньки вечернего городка. Едем.
Сначала в отделение милиции : всех "чокнутых" сопровождает в отделение психиатрического здоровья - проще в "дурку" - сотрудник милиции. В этот раз забираем от ворот отдела молодого парнишку с нашивками сержанта - бодро прыгает в боковую дверь фургона и раздвинув стёкла меж отсеками ,наблюдает за дорогой, попеременно поглядывая то на меня то на Ольгу. Сотрудник молод и горяч - его взор ещё не потерял задора от желания познать и увидеть что то новое, сердце горячо в чувствах, руки чисты, разум холоден, а тело крепко и натренировано. Короче - молодой!
Подъезжаем к казармам. Это такие каменные(именно каменные - ибо кирпич из которых они построены крепок как кремень!) дома постройки конца 90-х годов XIX века : 4 - х метровые потолки в узких , как двуспальная кровать комнатушках, железные широченные лестницы с громадными пролётами и гулкие коридоры с подслеповатыми лампами под газетными абажурами.
"Третий этаж, комната 63" , - и Ольга с милиционером скрываются за визжащей пружинами дверью подъезда казармы. Я не спеша выбираюсь на воздух, прохаживаюсь вдоль поребрика тротуара у стены дома - туда и обратно. Время к полночи.
Из того же подъезда показывается паренёк - под светом лампы над дверью разбираю его довольно сумбурный прикид: резиновые полусапожки, треники "с коленками" и тёмный двубортный пиджак на голое тело. Растрёпанные волосы косыми прядками прилипли ко взмокшему лбу.
- Дядя! У вас плоскогубцы есть? - вопрошает он меня, между тем глядя куда то мимо.
- Есть, - отвечаю. - А тебе с какой надобностью?
- Вот проволоку перекусить надо мне!
Что ж, не жалко - да и где он сейчас плоскогубцы сыщет - ночь на дворе. Достаю из за сидения брезентовый свёрток инструментальной сумки и подаю ему плоскогубцы. - Положишь после на седушку,- говорю, - тут не закрыто.
Он как то нерешительно берёт инструмент. Движения его довольно хаотичны и резковаты, ноги при ходьбе пружинят в коленях - будто идёт он не по асфальтированному тротуарчику а по болотной дрыгве -тело вверх-вниз. Ушёл.
Что то подсказывает мне, что надо подняться на второй этаж, в комнату 63. Глухо рокочут чугунные ступени дореволюционной лестницы, миную темноту последнего марша и на входе в коридор нос к носу сталкиваюсь с сержантом.
- Никого не встречали? - справляется он у меня. - Больной в тёмном коридоре куда то сдриснул от меня, пока доктор писала в комнате его матери направление на госпитализацию.
- Что ж ты паря, он же теперь в бега ударится не иначе! - пеняю ему. - А если кого по пути напугает или зашибёт - не отпишешься на объяснительных, с работы турнут. А каков он из себя - кого ищем то?
- Да в сапогах он , трениках и пиджаке," левый" весь какой то - сразу видать! - отвечает.
" Понятно!" - смекаю, вот кто у меня плоскогубцы то подрезал! Что он там "перекусывать" задумал?!
- Короче: давай ты на первый этаж по коридорам его пошукай, я на втором пройдусь. По туалетам тоже огляди - они в конце коридора каждого, потом вместе поднимемся на 3-й, а там и чердак нужно осмотреть - дверей и замков там отродясь не было, так что может и там быть.
Разошлись. Осмотрелся, пройдя по гулкому коридору - все двери прикрыты, всё спокойно - народ спит после дневной суеты. Туалеты тоже пусты - тихо, только вода бежит по канализации сверху , да телевизор бубнит за ближайшей к торцу коридора двери.
Вернулся на лестницу - слышу , кто то спускается с третьего, не спеша , с какими то перерывами и глухим галдежом. Тут и сержантик с первого этажа , смотрю, поднимается. Показываю ему на лестницу выше - смотрит, перебирая ногами последние ступеньки на площадку.
- ОН! - шипит почти мне в лицо, и прыжками через три ступеньки оказывается лицом к лицу с пациентом. А тот бубня что то нечленораздельное совершает круговые движения одной рукой, как бы что то вытаскивая и отбрасывая от головы, а другой, держа ею мои плоскогубцы, постоянно щёлкает ими в воздухе. Милиционер с ходу валит болящего на чугун площадки и заученным приёмом пытается завернуть руку его ему же за спину. Неожиданность сыграла на руку служивому - с этой рукой он справился. Но вот поймав вторую - ту с плоскогубцами - ему пришлось туго! Словно ветку столетнего дуба пытался сломить он своей свободной рукой. Свихнувшийся молча лежал, брыкаясь ногами , но руку с плоскогубцами одолеть сержанту не позволял. Тут вышла Ольга, пихнула меня в спину, и мы быстренько оказались у лежащего на животе дурака и сидящего на нём верхом сержанта.
Вот тут уж втроём мы ему ручонки то за спину и заломали! Щёлкнули "браслеты" и дурик остался лежать скованный безжалостным металлом наручников. Я подобрал плоскогубцы, а больного вдвоём с милиционером сволокли в полной тишине в машину. Посадив болезного на пол,было хотел захлопнуть двери.
- Дядь, дай плоскогубцы! - взмолился бедолага, - проволоку перекусить надо! Вот она у меня из головы лезет! Перекусите быстрее!!! Вот она!!! Вот она!!! - загундосил он без перерыва , извиваясь у ног сидящего на лавке сержанта...
Сажусь в кабину - Ольга уже на месте, передаёт данные диспетчеру: везём больного в ЦРБ, "в дурку".
- Помчались? - смотрит на меня она.
- Может сначала в чермет заедем? - и видя её удивлённые глаза добавляю, - проволоку сдадим на халяву!
2001 г.
Моё(с)
