Притороченный к багажнику пакет с покупками шуршал в потоках воздуха, завихряющегося за спиной велосипедиста. Мама попросила сына съездить в магазин за мукой и яйцами, решив внезапно испечь пирог, и вот Степан, купив заодно шоколадки себе и младшей сестрёнке и банку молока, заказанную отцом по телефону, не спеша катил обратно.
Какой погожий субботний денёк! В такой день одно удовольствие потратить час на велосипедную прогулку в соседний большой посёлок, где располагался магазин. Тем более что по дороге удалось встретиться и поболтать с парой хороших друзей. Сизый, он же Боря, позвал после обеда погонять мяч на поле за домами, сказал, пока только шестерых собрал, но ещё не всех обошёл. Так что Степан планировал присоединиться к друзьям, взяв на себя обязанность позвать Лёху, Чирика и Косоухого.
Невысокий коричневый забор из новомодного штакетника, который отец обновил этой весной, заменив старый некрасивый профлист, манил почти всегда распахнутой калиткой, в которую парень, не сбавляя скорости, и въехал. Скользнул взглядом по закрытой парадной двери и, объехав дом, припарковался у заднего крыльца. Соскочив с велосипеда, постоял пару мгновений, вдыхая запах нагретой травы и прохладной сырости от бегущего за участком ручейка, схватил пакет и, раздвинув колышущийся полог, скользнул в дом.
– Приехал? – послышался нетерпеливый голос. – Ты где так долго катался? Давай скорей сюда, начинка уже давно готова!
Степан вприпрыжку ввалился на кухню, поставил пакет на столешницу маме под нос и, отойдя в гостиную, завалился на диван.
– Ма! Я с пацанами в футбол сегодня, хорошо?
– Хорошо, иди, конечно. Много вас там будет?
– Не знаю пока. Может, десять или около того.
– Ну ладно, – мать уже вовсю замешивала тесто. – Только не допоздна!
– Окей, – парень поднялся и пошёл в свою комнату договариваться с друзьями.
– Обед через час! – прилетело ему в спину. – Предупреди сестру и отца, если увидишь!
Чирик в результате отмазался семейной поездкой в город с целью инспекции тамошних магазинов и торговых центров, мол, уже с утра укатили и только к вечеру вернутся. Ну, на нет и суда нет, как говорится. В общем-то, Чирик и не был особым любителем пинать мяч, но потусить с пацанами обычно без уважительной причины никогда не отказывался. Зато Лёха с Косоухим обещали быть – значит можно ожидать очередного представления. Эти двое обычно всегда играли в разных командах и практически каждый раз устраивали потасовку, что не мешало им после игры идти по домам в обнимку и, радостно горланя, вспоминать как они классно промяли друг другу бока.
Наскоро пообедав, Степан нацепил кроссы, махнул всем рукой и, в очередной раз зацепившись взглядом за закрытую входную дверь, направился к заднему выходу. Привычным движением вскочив в седло, выехал из-за дома, через калитку и рванул к дому Косоухого, где договорились встретиться.
Жил Марат, в простонародье – Косоухий, не слишком далеко, в двухэтажном таунхаусе на пять квартир в десяти минутах пешей прогулки. Соответственно, летящий на велосипеде Степан был у него уже минуты через три. К слову сказать, с ушами у Марата было всё в полном порядке, просто с фамилией немножко не повезло, о чём сам он нисколько не переживал.
Зарулив к заднему входу Маратовой квартиры, парень, не слезая с велосипеда, достал телефон, собираясь вызвонить Бориса, но вынырнувший из-за дальнего угла дома Алексей отвлёк его, взмахнув рукой и в несколько прыжков оказавшись рядом.
– Здоров, бро! – бросился он на друга с дружескими же объятиями.
– Привет, Лёха! А ты чего не на веле?
– Да колесо сегодня пробил, не успел ещё заклеить.
– Чуваки! – поздоровался вышедший из дома Марат, рассекая воздух перед собой козырьком надвинутой на нос кепки.
– И ты без вела? – удивился Степан.
– Эй, погоди-ка, – всмотрелся в друга Лёха, протягивая руку и приподнимая козырёк его кепки. – Ну-ка… это что такое?
– У-у-у, – присвистнул и Степан. – Это кто это тебе такой фингал поставил? Сеструха что ли?
– Да не, это папа с горяча оплеуху отвесил, психанул немного, – смущённо ответил Косоухий. – Сам виноват…
– Не может быть! – удивился Лёха.
– Гонишь! – не поверил и Стёпа, который знал Аркадия Серафимовича, как человека доброго, отзывчивого и, зная шебутной характер Марата, невероятно терпеливого. – Ты чего учудил-то?
– Ну… – замялся парень, вновь натягивая кепку на нос и понижая голос до шёпота. – Попытался дверь открыть.
– Вот ты чёрт! – восхитился Алексей. – Ты чем думал-то при предках открывать?
– Погоди, – взволнованным шёпотом перебил друга Степан. – Ты где ключ нашёл?
– Да нигде… Пойдёмте что ли, а то встали под окнами и выясняют.
Они быстрым шагом удалились от дома в направлении поля, на котором собирались поиграть в футбол, и Марат, вздохнув в ответ на требовательные взгляды друзей, продолжил:
– В общем, не знаю я, где этот ключ спрятан. Посмотрел в интернете, как отмычку сделать, ну и попробовал ею. А это, оказывается, ни фига не просто! Вот пока я ковырялся, папа и зашёл – ему отвёртка понадобилась, которая в доме лежала. Ну и всё… – Марат передёрнул плечами, вспоминая реакцию отца. – Я думал, прибьёт меня прямо там – орёт, руками машет, трясёт, рожа красная! Ещё и ремнём высек, сидеть больно теперь. Так что, чур, меня на спину не валить!
– Ну дела-а… – протянул Лёха, чуть отставая и прописывая товарищу «незаметный» пендаль.
– Ах ты скотина! – взвыл Косоухий и кинулся на ржущего друга.
Степан остановился и отсутствующим взглядом наблюдал за катающимися в пыли парнями. В любое другое время он бы или поржал над ними, или начал бы разнимать, предварительно обязательно поржав. Но сейчас он был полностью поглощён своими мыслями. Настолько, что вообще перестал воспринимать окружающую реальность.
Косоухий сделал то, о чём украдкой подумывал, наверное, каждый если не ребёнок, то мальчишка в этом посёлке. Ну ладно – не сделал, а только попытался. И поплатился за это будь здоров как. Что же там такого, что даже Аркадий Серафимович так вышел из себя, что выпорол и ударил по лицу сына за одну лишь попытку нарушить запрет? С одной стороны, это вселяло ещё больший страх, а с другой – разжигало любопытство похлеще керосина, выплеснутого на костёр.
Самого Степана эта пресловутая дверь бередила, сколько он себя помнил. Она манила его своей загадочностью, строгостью этого странного и бессмысленного запрета, придуманного ещё бог весть сколько десятилетий, а то и столетий назад. Почему никто никому не рассказал причину, по которой в их посёлке запрещено открывать входные двери чуть ли не под страхом смерти? Ни намёка, ни полуслова. Но зато все знают, что ни в коем случае нельзя, и передают это знание из поколения в поколение.
Неужели, за столько лет никто не задался этим вопросом? Неужели, никто и никогда их не открывал? Ну не может такого быть! Вон, даже Косоухий попытался, хоть и безуспешно. Значит, наверняка были и другие, но почему об этом ничего не известно?..
Это жгучее любопытство разъедало, подтачивало его страх перед запретом и перед неизвестностью. Возможно, знай он, где спрятан ключ от двери, давно бы уже попробовал её открыть, а так… так у него только догадки…
– Эй! Зомби, блин! – вырвал его из ступора голос. – Ты чего завис?
– Ты слышал, чё я сказал?
– Что? – попытался напрячь память Степан.
– Ребятам не говорить, что мне батя фингал поставил! Да вообще никому не говори. Для всех – это мы с Лёхой поцапались. Окей?
– Хорошо, – согласился Стёпа, с некоторым трудом возвращаясь в реальность. – Двинули?
Боря больше никого не нашёл, приведя на поле обещанных шестерых ребят, с которыми уже не спеша гонял мяч, разминаясь. Все пацаны были знакомыми, они быстро поделились на две команды пять на пять, скинулись, кто начинает, и ринулись в бой. В команде Степана на ворота встал Саня Боров, а сам он с удовольствием занял любимую позицию на правой бровке, где носился взад-вперёд как заведённый.
У них всегда получалась довольно удачная связка с юрким и быстрым Лёхой, который обычно занимал место нападающего, и они даже быстро повели в счёте, пока Лёха не сцепился с Маратом, играющим в защите соперника. Всё как обычно, в общем-то.
За почти час игры они успели сделать пару перерывов, один раз поменяться воротами, один раз перетасовать команды; Степан три раза вставал на ворота, но его быстро меняли по причине низкой вратарской квалификации, забил три гола сам и сделал пять голевых передач. В общем, вполне неплохо себя показал, а главное – набегался так, что забыл про терзающие его мысли. Ненадолго, правда.
После игры они ещё около часа просидели на полянке всей компанией, весело перешучиваясь, обсуждая игру и вообще всякое. Степан с Лёхой проводили до дома Косоухого, потому что было по пути, и, распрощавшись, разошлись. Уже въезжая на участок, Стёпа снова увидел входную дверь и недавние мысли нахлынули с новой силой. Практически крадучись, парень подошёл к крыльцу, затравленно огляделся и быстренько подёргал ручку двери. Разумеется, закрыта, на что он вообще надеялся?
Стёпа быстро, пока, не дай бог, кто-нибудь не заметил, отскочил от крыльца и привычно двинулся к чёрному входу, но в голове его зрела решимость. А за домом кипела бурная семейная деятельность, явно связанная с предстоящим ужином: отец разжигал огонь в мангале на специально оборудованной площадке, мама понемногу накрывала на стол в беседке, а сестрёнка носилась за игривым соседским котом, частенько захаживающим на такие семейные ужины.
Степан припарковал велосипед и пошёл изображать примерного сына, помогая сначала следить за огнём, потом насаживать на шампуры и жарить мясо. Когда оно было готово, все расселись за стол, наложили себе полные тарелки и Стёпе «вдруг» захотелось в туалет. Он, пообещав долго не задерживаться, выскочил из беседки и стремглав бросился в дом.
«Я только загляну! Одним глазком и сразу закрою!»
Первым делом он влетел в гостиную, подставил стул к шкафу и достал с верхней полки небольшую шкатулку, довольно старую на вид и какую-то даже ветхую. Совсем даже не факт, что ключ именно там, быть может, его ждёт фиаско и разочарованное возвращение к родным. Соскочив со стула, он побежал на кухню, взял маленький ножик и начал ковырять стык крышки со шкатулкой в районе замка.
Руки дрожали, нож постоянно соскакивал – парень торопился и очень переживал. По закону подлости в самый неподходящий момент кто-то может зачем-то заглянуть домой, и тогда он влип. Но отступать было поздно – сейчас или никогда!
Наконец замок с тихим хрустом поддался и крышка откинулась, представив взору Степана содержимое шкатулки. Ключ!
Это ключ!!! Он был прав!.. Скорее всего…
Лежащий в гордом одиночестве ключ не выглядел современным и вполне мог быть от дверного замка, который, визуально, очень давно не менялся. Стёпа дрожащими пальцами аккуратно, как нечто волшебное и чрезвычайно хрупкое, взял свою находку и поднял на уровень глаз, восхищённо и трепетно разглядывая. В общем-то, самый обычный и ничем особо не примечательный…
Скинув благоговейное оцепенение, он отлепился от столешницы и подлетел к двери, на всякий случай подёргал за ручку. Ноль реакции. Тогда, не в силах уже унять бешеное сердцебиение, парень всунул ключ в замок, сглотнул, набираясь решимости, и повернул.
Ничего не произошло. Кроме щелчка провернувшегося замка больше ничто не потревожило пространство вокруг. Степан открыл глаза, которые интуитивно закрыл прямо перед этим, и ещё дважды провернул ключ, после чего тот остановился.
Парень опасливо оглянулся на дверь, ведущую во двор, – никого. Он уже весь пропотел, но основной страх ушёл, стало спокойнее. Вытерев ладони о футболку, Степан взялся за ручку, на мгновение замешкался, глубоко вздохнул и толкнул дверь.
То, что он увидел, повергло его в шок, если не в благоговейный ужас. Уже не контролируя себя, он подался вперёд, широко распахивая дверь и выглядывая за порог.
«Это невероятно! Немыслимо!» – мелькали с бешеной скоростью мысли в пытающемся переварить увиденное мозгу.
Прямо за порогом его дома была пропасть. Не зелёная лужайка, как можно было бы подумать, а пугающая бездонная пропасть. Огромное пространство впереди, размеры которого сложно представить в их местности. Будто он стоит на краю горы, а дальше!.. А дальше что-то странное…
Где-то там, далеко впереди, пустое пространство будто заканчивалось, ограничивалось чем-то похожим на огромную стену, бесконечно уходящую во все стороны. И эта стена, похоже, начала двигаться…
Пространство вокруг вдруг закачалось, закружилось. Или это сам дом закачался в пространстве? Степан опомнился, вцепился в косяк и попытался закрыть дверь, но ноги поехали и он с криком вывалился из дома, повиснув на одной руке. Короткий вскрик его прервался неописуемым изумлением и паническим восторгом, когда он увидел снаружи свой дом, плоской хромированной фигуркой с выдавленными окошками болтающийся среди огромных ключей. Сверху ещё один, самый длинный, на огромной скорости мчался к невообразимо огромной чёрной двери.
Парень отчётливо понял, что в миг, когда ключ врежется в замочную скважину, резко останавливаясь, он ни за что не удержится, сорвётся и полетит в эту бездонную пропасть в поисках такого далёкого пола этого странного огромного мира.
Отчаяние волной захлестнуло Степана, смывая остатки былой решимости. Страх сковал тело и мозг, и парень просто смотрел безумными глазами на стремительно приближающуюся смерть.
– Стёпа! – донёсся до парализованного мозга звук. – Стёпа, ты где? Стё… Стёпушка, милый!!
Этот визг, так отличающийся от обычного маминого голоса, вырвал Степана из ступора, заставил оторвать взгляд от надвигающейся на него двери и посмотреть вверх, где мама, опершись о косяк, обеими руками сжимала его запястье, а перекошенное ужасом лицо кричало куда-то в дом:
Вот она опустила полный паники и страха взгляд на сына, попыталась вытащить его, но лишь немного приподняла.
– Стёпушка, хватайся за край! Вылезай!
– Не могу, – абсолютно отчётливо понял Степан, всё ещё сжимающий одной рукой дверную ручку. – Тогда мы не закроем дверь и она сломается. Уходи, мам!
Она не успела ответить ему, что никуда без него не уйдёт – в этот момент в поле зрения Степана с матами ворвался отец, схватил его за руку и так дёрнул, что хрустнуло и в локте, и в плече.
Неумолимая отцовская сила выдернула парня из страшного и захватывающего мира в тот момент, когда он уже отчётливо видел все мельчайшие неровности на металле огромной двери и прощался с жизнью, готовый размазаться по её поверхности маленькой незаметной букашкой. Они втроём повалились на пол, сзади отчётливо и громко хлопнула дверь. Мгновение они приходили в себя, свыкаясь с мыслью, что все действительно живы, потом мать бросилась на сына и заключила в крепкие объятия, рыдая в его волосы. Отец, первый порыв которого практически схлынул, подумал несколько секунд и обнял их обоих.
– Дурак, Стёпа, какой же ты дурак.
– Знаю, пап. Простите меня, пожалуйста, – прошептал он в ответ, тиская в ладони оторванную ручку. Нервы парнишки наконец не выдержали напряжения и капитулировали, он тихо и отчаянно заплакал. – Мне… просто было… инте… ресно…
– И ты думал, что запрет этот глуп и бессмыслен, – закончил за него отец. – Знаем-знаем, проходили.
Немного успокоившись, Степан вытер рукой слёзы и слегка отстранился от матери, чтобы видеть их глаза.
Родители переглянулись, явно не слишком представляя, что сказать сыну.
– Я никогда не открывала дверь, Стёп. Мама, твоя бабушка Зоя, говорила мне, что там сгинул мой отец, однажды также из любопытства открыв дверь. Я боялась и к тому же была послушной девочкой, – с некоторым укором выделила она последние слова.
– А ты? – повернулся к отцу Степан.
– Я заглядывал один раз, – вздохнув, признался он. – Уже будучи взрослым, когда мы с твоей мамой только поселились здесь. Я лишь самую малость приоткрыл дверь. Мне повезло – ключи с… домом лежали на тумбочке или столе, и мне ничего особо не грозило, но увиденное так меня поразило, что я зарёкся когда-нибудь ещё это повторять. Наш мир здесь, там – это не для нас.
– Но почему было не сказать?!
– А ты считаешь, что от такого знания твоё любопытство не стало бы ещё больше? – прищурился отец, и Степан понял его правоту.
– Ну хотя бы заколотили бы эту чёртову дверь тогда, чтобы не было вообще никакой возможности её открыть!
– Да пытались, Стёпушка. Чего только не делали, но бесполезно это всё. Дерево гниёт на следующий день, а металл проржавеет насквозь за неделю. Единственное, что не ломается – это сама дверь и замок.
– Бред какой-то, – мотнул головой Степан. – А если снаружи зайти, куда попадёшь?
– Домой, – пожал плечами отец. – Снаружи это обычная дверь, но ты же не сможешь закрыть её изнутри, но оставить открытой снаружи. Верно?
– Пойдёмте уже кушать, – спохватилась мама, вставая с пола. – А то там Светик совсем, наверное, заскучала.
– С котом-то? – хмыкнул отец, подымаясь вслед за ней, но направляясь к двери, чтобы закрыть замок и забрать ключ. – Да они с Рыжиком могут часами беситься.
Степан тоже поднялся с пола, потёр саднящую коленку и направился за родителями, положив оторванную от двери ручку на комод. Взгляд его зацепился за вазочку, стоящую там же. Он остановился, глянул на спины родителей, потом быстро достал из вазочки свои ключи и снял с них брелок в виде домика, аккуратно положив его рядом на комод, после чего облегчённо побежал догонять маму с папой. Есть хотелось ужасно.
Коханов Дмитрий, февраль 2025 г.
