Как возникают гетто
Перед началом каждого сезона Саймон со сценаристами обсуждали, что конкретно они хотят сказать: какие актуальные проблемы будут подниматься, какая у людей может быть идеология и аргументация. У каждого из авторов был свой взгляд на войну с наркотиками, систему образования и СМИ. Прежде всего обсуждались эти вещи, а персонажи и сюжет отходили на второй план. Саймон постоянно провоцировал споры по каждому из вопросов.
Как возникают гетто
Перед началом каждого сезона Саймон со сценаристами обсуждали, что конкретно они хотят сказать: какие актуальные проблемы будут подниматься, какая у людей может быть идеология и аргументация. У каждого из авторов был свой взгляд на войну с наркотиками, систему образования и СМИ. Прежде всего обсуждались эти вещи, а персонажи и сюжет отходили на второй план. Саймон постоянно провоцировал споры по каждому из вопросов.
Во втором сезоне авторы внезапно перенесли историю из бедных чёрных кварталов в порт Балтимора, а в центре внимания оказались не наркоторговцы, а простые рабочие. Тогда и стало ясно намерение Саймона показать жизнь американского города с самых разных сторон. Макналти хоть и был сквозным персонажем всего сериала, но его герою и детективной линии уделялась едва ли половина хронометража. Эд Бёрнс тогда спросил Саймона: «мы всё ещё делаем сериал про полицейских?».
Промышленность в упадке, порт находится на грани закрытия, и чтобы как-то прокормить свои семьи, рабочие подворовывают грузы. А лидер профсоюза Фрэнк Соботка, чтобы оплачивать лоббистов, связывается с греческой мафией, которая занимается контрабандой. Полиция вмешивается в их жизнь только после того, как в одном из контейнеров находят 13 мёртвых девушек, которых везли для занятия проституцией.
Да и то, сначала каждое ведомство хочет или списать всё на несчастный случай, или переложить дело на кого-то другого. Катализатором настоящего расследования становится личный конфликт главы профсоюза Фрэнка Соботки и майора полиции Стэна Валчека, который просто использует детективов для своей мелочной вендетты. «Вы знаете, что это за расследование? Два сраных поляка хотят укусить друг друга за задницу», — объясняет суть происходящего один из героев.
«Прослушка» — это одно из немногих шоу, которое показывает другую Америку. Наши герои из того класса, который остался на обочине в экономическом и политическом смыслах.
Дэвид Саймон
Как и в первом сезоне, эта история гораздо шире противостояния полиции и преступников. Один из главных героев сезона Ник Соботка говорит перед тем, как связаться с торговлей наркотиками: «Эмми спросила, какой у меня план на жизнь, а я даже не знаю, что со мной будет через два дня». Саймон очень хорошо показывает, как отсутствие денег и, что важнее, перспектив в жизни толкает Ника на преступления. Если обществу нет до него дела, то и ему нет смысла беспокоиться о его благополучии.
Работа главы профсоюза на мафию вызвана не жадностью, а страхом потерять то немногое, что осталось от привычного ему мира. На фоне упадка порта и безработицы происходит не только вырождение когда-то могущественного профсоюза докеров в полукриминальную структуру, но и маргинализация некогда зажиточного слоя белых рабочих.
В статье для The Guardian Дэвид Саймон писал: «Когда только в чёрных районах и городах был высокий уровень преступности, безработицы и наркомании это ещё можно было списывать на расу. А теперь мы видим, что и белый средний класс оказался с ними в одной лодке. [...] Оказалось, что дело не в расе, а в их классовой принадлежности. Ты либо оказываешься на гребне волны, либо идёшь на дно».
Через призму борьбы профсоюза с властями за рабочие места, можно разглядеть предысторию гетто из первого сезона. Но если чёрные кварталы показаны в своём окончательно деградировавшем состоянии, то белым ещё предстоит пройти этот путь. И весь сезон мы наблюдаем, как на углах ещё вчера приличных домов появляются такие же белые наркоторговцы, неуклюже копирующие более опытных темнокожих коллег.
Когда в 2001 году Фрэнки Фэйсон подписался на роль комиссара полиции Эрвина Бёррелла в новой драме от HBO, он думал, что это будет обычный полицейский сериал: «Я ожидал что это шоу будет о прослушке, но оно превратилось в нечто восхитительное». Если первый сезон ещё можно воспринимать через призму противостояния Макналти и Белла, то история порта показала масштабность мира сериала, который пугающе походил на реальность.
Речь Омара в суде, в которой он публично признаётся в ограблениях наркоторговцев вполне реалистична. По законам США, человека можно посадить лишь за конкретное преступление, а не за его род занятий
По задумке Саймона, каждая серия — отдельная глава с несколькими сюжетными линиями, а сезон должен восприниматься как полноценный роман. При этом история и персонажи плавно переходили из сезона в сезон. Именно эта комплексность и, на первый взгляд, хаотичность повествования вывела «Прослушку» на новый уровень. С каждым сезоном всё сильнее стиралась грань между главными героями и второстепенными персонажами.
Как легализовать наркотики в Балтиморе
В третьем сезоне Белл и Барксдейл продолжают зарабатывать миллионы на торговле наркотиками, достигая пика своего могущества, пока им не решает бросить вызов ещё более изощрённый и жестокий наркоторговец Марло Стэнфилд (Джейми Гектор).
Банда Марло: слева направо стоят Монк, Крис Партлоу, Марло Стенфилд и Филиция «Снуп» Пирсон
Главной находкой третьего сезона стала Фелиция Пирсон, которая сыграла профессиональную убийцу «Снуп». Девушка получила эту роль совершенно случайно. Майкл Уильямс (Омар Литтл) встретил её в одном из баров Балтимора. Разговорившись, он выяснил, что с 12 лет Пирсон торговала героином. В 14 лет она села в тюрьму за убийство, а освободившись, не могла найти нормальную работу. Уильямс предложил ей сняться в «Прослушке».
Пирсон играла саму себя настолько убедительно, что Стивен Кинг назвал её персонажа «самым жутким женским злодеем в истории телевидения». Ближайшие подручные Стэнфилда «Снуп» и Крис Партлоу стали наглядной демонстрацией свирепости и безжалостности криминального мира Балтимора, где убить могут даже за неосторожно брошенное слово.
В рейтинге величайших злодеев в истории телевидения от журнала Rolling Stone Марло Стэнфилд занял второе место
А пока полиция, улучшая статистику, «снимает скальпы», вылавливая мелких наркоторговцев и наркоманов в подворотнях, никто даже не ищет настоящих наркобаронов. И не важно, что общая ситуация с преступностью в городе становится только хуже. Руководство же накануне выборов требует улучшать показатели любой ценой.
С тех пор, как у нас запретили опиум, война ведётся не против наркотиков, а против бедных — лишних американцев. У нас оказалось 10-12% населения, которое нам не нужно, и которое было выброшено на обочину.
Дэвид Саймон
Видя всю фальшь войны с наркотиками, майор Говард Колвин создаёт Хамстердам — зоны свободной торговли наркотиками, призванные очистить от дилеров районы, «которые ещё можно спасти» и снизить общее число преступлений. Хамстердам стал серьёзным художественным допущением Дэвида Саймона, но вместе с тем и самым радикальным его высказыванием о наркомании.
С помощью Хамстердама Саймон выставил проблему наркомании на всеобщее обозрение и показал, как руководство Балтимора будет её решать. Когда Колвин пытается убедить пожилую женщину съехать из Хамстердама, то получает ответ: «Вы говорите, у вас есть программа, которая позволит мне переехать отсюда, но у вас нет никакой программы для всего, что происходит у меня за дверью».
Раздача бесплатных шприцов в Хамстердаме
Политикам — точно так же, как и Колвину — оказывается нечего предложить всем этим людям, фактически гниющим заживо. Всё, что они могут им предоставить — это свободу тихо умереть от передозировки в подворотне или получить дубинкой по голове. Но признать это равносильно политическому самоубийству. История с Хамстердамом была призвана показать как раз беспомощность властей перед решением проблемы наркомании.
Стрингер Белл и «демократия в действии»
Ты никогда не поймёшь улицы, не разобравшись в политике.
Эд Бёрнс
Гангстеры Эйвон Барксдейл со Слим Чарльзом и «бизнесмен» Стрингер Белл
От проблем простых людей авторы поднимаются на уровень городской элиты. Стрингер Белл, желающий отойти от торговли наркотиками и стать обычным бизнесменом, взбирается на вершину пищевой цепи к влиятельным политикам и крупным бизнесменам.
Мэр Балтимора Кларенс Ройс и сенатор Клэй Дэвис
Чтобы делать деньги нужны деньги! А иначе любой нищий станет королём.
сенатор Клэй Дэвис
Но для сенатора Клэя Дэвиса и строительных магнатов Балтимора Белл и ему подобные выскочки оказываются лишь кормовой базой. Они выдаивают миллионы из этих нуворишей — так же, как Белл выжимал деньги из наркоманов. Застройщики наставляют Белла: «Мы же не зря платим бабки человеку, связанному с политиканами. Он решит за нас проблему, которую мы не можем решить сами, просто зайдя на ужин. Демократия в действии, мистер Белл!».
Создатели последовательно показывают, как деньги, полученные от продажи наркотиков, перекладываются из карманов наркобаронов на счета политиков и деловой элиты города. А комиссар по их требованию блокирует любое расследование, которое поднимается от поиска наркотиков к отслеживанию денег. «Если ниггер залезает настолько высоко, то полиции его уже никогда не схватить», — говорит опытный детектив Лестер Фримон.
Роль Томми Каркетти стала ключевой в карьере Эйдана Гиллена
Начиная с третьего сезона, на первый план постепенно выходит политическая жизнь Балтимора и председатель городского совета Томми Каркетти. Макналти же может вообще не появляться в кадре по несколько серий. «Прослушка» из полицейской драмы постепенно трансформировалась в драму политическую.
Оказавшись в кресле мэра Балтимора, Каркетти вместе со зрителями обнаружил, что сам он ничем не управляет. Даже своё место он получил в результате череды компромиссов и закулисных договорённостей, оказавшись в полной зависимости от уже сложившейся системы управления. У него просто не оказалось рычагов давления и ресурсов для проведения собственной политики.
Прототипом Томми Каркетти стал демократ Мартин О’Мэлли, десять лет возглавлявший городскую администрацию Балтимора. Позже он занял пост губернатора штата Мэриленд, а в 2016 году считался одним из основных конкурентов Хиллари Клинтон в борьбе за выдвижение на выборы президента США от Демократической партии. Он был очень недоволен тем, как его показали в сериале.
Но после того, как плохой коррумпированный мэр Ройс уступил место честному мэру Каркетти, ничего не изменилось. Саймон сделал Каркетти человеком без скелетов в шкафу, искренне желающего помочь людям, чтобы показать — одиночка не способен что-либо изменить. Он до выборов бичевал мэра за недофинансирование полиции, но сам ещё сильнее урезал её бюджет. Он возмущался проблемами в системе образования, но при нём учителя оказались на грани увольнения.
Раз за разом происходит то, чем возмущался Макналти ещё в первом сезоне, когда выговаривал помощнице прокурора: «Если бы хоть у половины из вас были яйца, то этого урода уже бы посадили, но нет — все остаются друзьями! Все получают зарплату и пекутся только о своём будущем». И чтобы этот баланс интересов сохранить, начальство оказывается готово похоронить даже расследование десятков убийств.
Трудности производства
Хоть финал третьего сезона и собрал у экранов рекордные 4 миллиона человек, но успешным для HBO считались сериалы с аудиторией не менее 6 миллионов. Кроме того, умер продюсер Роберт Колсберри, который и отстаивал «Прослушку». Колсберри также сыграл детектива Рэя Коула.
Дэвид Саймон и Роберт Колсберри
И даже в таком шатком положении Саймон планировал спин-офф про Томми Каркетти и политическую жизнь Балтимора. На это в HBO ему ответили: «Нам достаточно одного сериала, который никто не смотрит. Второй такой не нужен». После третьего сезона «Прослушка» была закрыта. Но прежде, чем об этом было объявлено публично, Саймон всё же убедил руководство дать ему возможность завершить историю.
Саймону разрешили снять ещё два сезона, но только потому, что у него уже был полностью готовый сценарий для каждого эпизода. Хотя изначально планировался и шестой сезон, в котором автор хотел исследовать жизнь латиноамериканцев юго-восточного Балтимора и проблемы здравоохранения.
Школьная система и свобода выбора
В конце третьего сезона Макналти изгнали в патруль, а когда другие детективы попытались отследить грязные деньги Белла, то их отдел был ликвидирован. Охота за Марло Стэнфилдом отошла на задний план, а полиция вернулась к отлавливанию мелких дилеров ради статистики. Четвёртый сезон посвящён четверым школьникам, которые постоянно сталкиваются с торговлей наркотиками.
Я считаю, что именно выстраивание повествования вокруг четырёх подростков, которым ты не можешь помочь, но не можешь за них не переживать, позволило «Прослушке» сделать последний шаг от просто отличного сериала к телевизионной классике.
Стивен Кинг
Годы работы в школе Эд Бёрнс сравнивал с войной во Вьетнаме по своему психологическому напряжению. Этот сезон стал развёрнутым комментарием к провозглашённой Джорджем Бушем программе «Не оставим ребёнка позади!», которая требовала от учителей и администраций школ обучать даже самых необучаемых и антисоциальных детей. А на практике это приводило к коррупции, фабрикации статистики и завышению оценок.
Уволенный из полиции Говард Колвин принимает участие в специальной программе по обучению детей, склонных к криминалу, в одной из средних школ. Вместе с университетскими преподавателями он решает заняться их социализацией и попытаться показать, что им есть ради чего ходить в школу.
Когда чиновник из отдела образования говорит Колвину, что из-за его программы дети отстанут от сверстников, он отвечает: «Ну и что? Они и так отстают, а мы просто не хотим признавать проблему». А признать проблему — это, как и в случае с наркоманией в прошлом сезоне, значит расписаться в своей беспомощности.
Слова зама директора школы «Я хочу, чтобы они учились!» показывают, что руководство не волнует, откуда дети приходят и куда возвращаются после школы. А возвращаются они на углы, где подрабатывают, торгуя наркотиками. Но для школы значение имеют только формальные показатели успеваемости, а не реальные результаты. Поэтому учителя и дальше делают вид, что учат, а ученики делают вид, что учатся.
— Не всё зависит от того, как ты ведёшь себя на улице. Мир здесь не заканчивается, по крайней мере мне так говорили.
— Но как попасть в остальной мир?
— Если бы я знал.
из разговора бывшего бандита Катти и подростка Нэймонда
Непреодолимое социальное неравенство — это лейтмотив всего сериала. Мы видим, что это не плохие дети, но они в том возрасте, когда нужно выбирать, кем быть в этой жизни. И выбора у них по большому счёту нет. Они учатся, но не литературе и математике, а жизни на улице. Учителя и школьная администрация выступают в роли полицейских, с которыми они вскоре неизбежно столкнутся.
Образования, которое они получают, недостаточно даже для того, чтобы стоять на кассе, но его достаточно, чтобы торговать наркотиками. Может они малообразованные, но они не глупые. Они многое понимают, а если они всё понимают, то чего ещё вы от них ждёте? Они знают, что просто готовятся к торговле наркотиками.
Эд Бёрнс
И Марло Стэнфилд — это тот самый неглупый парень, который в какой-то момент оказался не нужен обществу и стал самым жестоким наркоторговцем в городе. В свою банду он вербует как раз самых умных и способных школьников, у которых просто нет никаких особых перспектив в жизни за пределами гетто.
Саймон показывает, что практически всё зависит от условий, в которые поставлен человек. Смелость и рассудительность могут служить разным целям: потенциальный наркоторговец может быть исследователем, а подающий надежды боксёр может стать наёмным убийцей. У каждого из четвёрки героев своя судьба, но, как обычно в «Прослушке», хэппи-энда ждать не стоит.
«Прослушка» — это сериал, который сорвал яркую обёртку с американского города и многим показал, что американская мечта мертва.
Джон Доман
Возвращение в The Baltimore Sun
В финальном сезоне объектом критики стал институт СМИ, а сценарий Дэвид Саймон писал на основе своего опыта работы. Он вспоминал, как в 1986 году в The Baltimore Sun сменилось руководство: «Когда ребята из Филадельфии приехали, мы думали, что сейчас они покажут нам, как работают настоящие журналисты. Но их репутация сильно обгоняла их таланты. Самовосхваление их интересовало больше, чем повышение качества статей, требования к которым только падали».
Всё это мы видим и в сериале: постоянные сокращения, падение профессионализма, вечная погоня за сенсациями. То, что в своё время наблюдал Саймон, было дополнено наступлением интернет-журналистики на печатную прессу. И всё это на фоне приближающихся громовых раскатов финансового кризиса.
Новое руководство продвигает откровенно некомпетентного журналиста, который от «улучшения» чужих цитат переходит к прямой лжи и фальсификации репортажей. И номинантом на Пулитцеровскую премию его выбирают за то, что он пишет красиво и сенсационно. А на фоне сокращения тиражей и падения прибыли, прежний редактор не может ничего этому противопоставить.
И вот такой журналист случайно оказывается втянут в грандиозную фальсификацию, которую устроил Макналти, чтобы наконец посадить Марло Стэнфилда. Из-за нехватки финансирования дело о расследовании десятков убийств повисает в воздухе, и Макналти решает сфабриковать серийные убийства. А за счёт поднятого в прессе шума — выбить для полиции деньги и на реальное расследование.
На примере работы газеты Саймон показал проблемы, с которыми столкнулся и сам сериал. Точно так же руководство в погоне за рейтингами лишало авторов возможности говорить с аудиторией о чём-то по-настоящему важном. Один из сценаристов и бывший журналист Рафаэль Альварез писал: «В Америке столько всякой херни, что новые сюжеты никогда не закончатся, и «Прослушку» можно было бы снимать ещё лет пятнадцать».
Когда Каркетти пообещал полиции реформы и возможность заниматься серьёзными расследованиями, майор Седрик Дэниэлс вместе со зрителями надеялся на чудесное решение проблем. И став комиссаром, он уже через день ушёл из полиции со словами: «Я могу проглотить ложь если нужно, но игры со статистикой уничтожили этот департамент. Превращение дерьма в конфетку только для того, чтобы майоры становились полковниками, а мэры губернаторами».
За своё самое громкое расследование Макналти расплатился работой в полиции
Пять сезонов создатели вели нас от одной институции к другой, демонстрируя, что их декларируемые цели сильно расходятся с реальными. И не важно, это государственная система образования или вполне частное СМИ. Все они построены на лжи либо самим себе, либо окружающим. О посыле сериала Саймон всегда говорил предельно откровенно, и за это его многие называли марксистом.
Мы говорим, что реформировать эту систему с каждым днём становится сложнее, так как почти всё решают деньги — это капитализм. Проблема в том, что система налажена, чтобы выжимать максимальную прибыль без оглядки на живущих здесь людей. Всё что их заботит — это смогут ли они нанять достаточно охраны для защиты того мирка, который они построили для себя и обнесли забором.
Дэвид Саймон
«Прослушка» всегда балансировала между апатией и надеждой. Каждый сезон в финале подчёркивал тщетность усилий главных героев, а все их громкие аресты — это не более чем попытка вычерпать море. Всё всегда возвращалось на круги своя: политики и дальше брали взятки, наркотики заполняли улицы, а люди гибли. Но вместе с тем на место выбывших самоотверженных и честных героев всегда приходили новые.
Эта сцена в начале первого сезона дала стар расследованию Макналти, а заключительная сцена с детективом Сиднором полностью её дублирует, зацикливая всё повествование.
Признание после финала
Несмотря на низкие рейтинги, сериал пользовался неизменной популярностью именно среди бедного населения Балтимора и других городов. Но распространялся он там на пиратских DVD, так что монетизировать эту любовь было сложно. После окончания съёмок одного из эпизодов Саймону позвонила Фелиция Пирсон и рассказала, что ей на улице только что пытались продать один из таких дисков.
В офис HBO регулярно приходили фанатские письма вроде таких (орфография примерно адаптирована под русский язык): «Мой любимый персонаж — это Майкл, потому что его персонаж и я очень похожи я вырос на улеце и был вынужден заботится о себе и моих людях ипоэтому много людей зовут меня «уличный» и это слово набито у меня на руке»; «Я люблю этого ниггера Боди и я очень расстроился кагда его вольнули, реальная патеря».
Я думаю, сериал по-прежнему популярен потому, что в нём показано многое из того, что и сегодня происходит в США. Даже грустно от того, что сериал до сих пор актуален.
Дэвид Саймон
Ко взлёту популярности «Прослушки» ситуация в Балтиморе только ухудшилась. В 2010 году он стал вторым по уровню преступности городом с населением более 500 тысяч человек, уступив «почетное» первое место Детройту. Ну а уровень убийств каждый год бьёт рекорды.
Лишь 66% населения имеет среднее образование, а высшее — всего 19%. Когда «Прослушка» только закончилась, уровень безработицы в Балтиморе превысил 11%, четверть всех жителей, а также 37% детей жили или в бедности, или в условиях крайней нищеты. Это касалось и до сих пор касается далеко не только Балтимора.
Беспорядки в Балтиморе в 2015 году
Газета The New York Daily News подводила итоги на фоне беспорядков 2015 года: «Если какой-либо город может служить примером провала так называемой либеральной политики, то это Балтимор. В течение десятилетий политическая элита города выбрасывала миллиарды на разные проекты, которые должны были принести доллары в бедные районы Балтимора, но этого не произошло».
Когда Саймон узнал, что «Прослушка» — любимый сериал Барака Обамы, то высказался довольно откровенно: «Удивительно, почему мистера Обаму привлёк сериал. Он же напрямую связан с проблемами социального и экономического неравенства, хотя именно при Обаме оно достигло наивысшего уровня». Генеральный прокурор Эрик Холдер тоже оказался большим фанатом сериала.
Влияние на телевидение
Следующим проектом Бёрнса и Саймона стал мини-сериал «Поколение убийц» (2008), который практически сразу обрёл культовый статус
То, что выходит в эфир, всегда зависит от аудитории. А люди, которые платят за кабельные каналы, хотят видеть на экране себя и свои проблемы. Для многих «Клан Сопрано» был не про мафиозного босса, а про такого же, как и они менеджера среднего звена с кризисом среднего возраста. А вот жизнь бедняков из чёрных кварталов их не сильно волновала.
Эксперимент «Прослушки» показал, что о проблемах простых рабочих, о нищете и бюрократии может на равных говорить не только большой кинематограф, но и телевидение. В конце концов, «Прослушка» впервые показала работу полиции настолько комплексно и без голливудского лоска CSI.
«Прослушка» первой позволила себе такое вольное обращение со структурой повествования и героями. Сериалы до этого всегда воспринимались как франшиза, которая обязана до конца эксплуатировать удачную концепцию и полюбившихся персонажей.
До Саймона никто не рисковал настолько резко менять тему, переходя от войны с наркотиками к проблеме портовых профсоюзов и образованию. Есть, конечно, заведомые сериалы-антологии вроде «Американской истории преступлений», но можно вспомнить «Настоящий детектив», который, несмотря на свой успех, рискнул отказаться от полюбившихся всем персонажей.
Сегодня «Прослушка» стабильно занимает первые места в рейтингах лучших сериалов. По ней читают лекции и используют как учебное пособие в Гарварде и других ведущих мировых университетах; её цитируют и ставят в пример политики и журналисты. Упущенная всеми в момент выхода, после финала «Прослушка» практически сразу стала эталоном социальной драмы.
Многие авторы фильмов и сериалов брались за воссоздание прошедших эпох, чтобы показать их проблемы. Но делали они это чаще всего спустя десятки, а то и сотни лет, когда история уже всё расставила по своим местам. «Прослушка» же рассказывала свою историю в реальном времени. Особый талант Дэвида Саймона и всей команды сценаристов заключается именно в способности понять окружающий их мир со всеми его сложностями и противоречиями, чтобы показать его через судьбы десятков, если не сотен уникальных героев.
Альфред Хичкок говорил: «Драма — это жизнь, из которой убрали все скучное». Может показаться, что именно этим правилом пренебрёг Саймон, когда создавал своё главное произведение. «Прослушка» не стремится любой ценой удерживать ваше внимание, но всегда вознаграждает за это. И каждый новый просмотр будет открывать что-то новое.
